Клуб Темного Двора [АРХИВ 4] (18+)

ЭЛЬФИЙСКИЙ ЯД

Пролог

Бежать – вот что мне оставалось. Только бежать. Сквозь хлещущие ветви, не замечая дороги. Путаясь в длинной юбке – нестись вперед, напролом. Ткань трещала, натягивалась, замедляла мой бег, но я выдирала ее из цепляющегося кустарника и продолжала бежать. В голове шумела кровь, сердце билось уже в самом горле, но я не могла остановиться. Остановка означала одно – плен, смерть или что и похуже. Впереди виднелся просвет. Там свобода, там огромное озеро, а на другой его стороне спасение.

Заросли, переплетавшиеся колючими ветками, спружинили, вышвырнули меня наружу, выплюнули с причмокиванием, и, не удержавшись на ногах, я растянулась на песке и мелких камнях. Оглушенная, лежала, отплевывалась и думала о том, что я уже никогда не смогу встать. Но я себя заставила. Сначала на четвереньки, затем на колени. Подняла голову. И… Все было зря.
Они медленно вышли из леса. Трое прекрасных хищных созданий. Загонщики. Впереди шагал самый высокий и самый красивый. Опасный. Охотник. Следом из-за деревьев показались громадные белые лохматые скалящиеся псы-людоеды. Предводитель остановился, глядя на меня, сделал знак своим. Двое воинов с луками застыли у кромки леса. Собаки недовольно зарычали, но послушно расселись полукругом.

Я медленно-медленно отползала назад. Тело от удара ныло, ободранные о камни колени саднили, но я продолжала ползти к воде.
Охотник улыбнулся. Этак лениво и снисходительно. Он знал, что никуда я от него не денусь. Не успею. Да и спрятаться негде: впереди лес, к которому не вернуться, позади озеро, а силы мои на исходе.

Подскочив, я снова помчалась к спасительной воде. Легкие опалило огнем, дышать я почти не могла, но на кону стояла моя жизнь.
На бегу я обернулась. Они загоняли меня, посмеиваясь. Впереди шагал беловолосый страшный охотник. Он подал знак, и два его воина кинули невесть откуда взявшуюся сеть. Мгновенно она опутала мои ноги, и я упала. Дернулась, пытаясь освободиться, вывихнула сустав – от боли в руке сознание на секунду померкло, и вот, спеленатая, я лежала перед охотником. Он склонился надо мной, его рука потянулась к моему лицу. Я отпрянула, но он уже держал меня за подбородок. Сила его сверкающих глаз парализовала меня.

– Кто ты? – вскричала из последних сил я. – Что я сделала тебе?
Узкая ладонь сжалась сильнее. Палец скользнул к моей губе, надавил, заставляя раскрыть рот. Вторая рука потянулась к моим волосам, схватила у затылка за косу и потянула вниз.
– Пожалуйста, – шептала я, понимая, что любые мольбы бесполезны. – Не надо. Не трогайте меня, дайте мне уйти.
Его воля подавляла мою. Прогоняла из головы мысли, заставляла забывать слова. И вот я уже не понимала, как говорить, размытые образы хаотично заметались перед внутренним взором. Я смотрела перед собой, а видела каких-то незнакомых людей, места, где я никогда не была. И за всем этим на мгновение возникло прекрасное гордое мужское лицо, вихрящиеся тени под золотистой кожей, черные кудри. Я потянулась к нему, к звездам в его волосах, взмолилась о спасении, но все это разом исчезло. Подо мной вдруг оказался песок. Мелкие кристаллики и щепки царапали обнаженную спину. Прекрасный хищник навис надо мной, легко, одним движением сдернул сеть, прижался пахом, резко раздвинул мои бедра. Глядя мне в глаза, он вошел в меня, а я даже не смогла закричать. Только попыталась вдохнуть поглубже и захлебнулась порывом ветра с озера…
Он оставил меня лежать на песке. Я смотрела, как он уходит к своим, о чем-то с ними говорит. Все трое смотрели на меня. Под их взглядами я повернулась на бок, свернулась калачиком…

•••

Что-то заставило меня прийти в себя. Тело буквально звенело изнутри. Все вокруг вдруг показалось каким-то более ярким, более красочным. Мне стало легко и хорошо. Откуда-то взялись силы, будто в меня влили энергию. Опершись о локоть, я поднялась. За моей спиной шуршал прибой. Волны накатывали на песок, и вода была чистейшего бирюзового цвета. Светлей у самого берега и гораздо темней дальше.

Где я? Зачем я здесь? В голове расползался туман. Я не помнила, как оказалась на берегу, я вообще ничего не помнила.
Пальцами я сжала виски. Попытки напрячь память вызывали всплеск яростной головной боли.
Что-то плюхнулось к моим ногам. Я обернулась и у самой кромки леса увидела стаю собак и троих мужчин, по виду охотников. Один из них, беловолосый, но с единственной цветной прядью оттенка озерной воды за моей спиной указал на сверток в песке и махнул рукой.

Мужчины уже скрылись за деревьями, следом исчезли собаки, а я все стояла, бездумно глядя на давно переставшие качаться ветки.
Потом, словно очнувшись, нагнулась за свертком. Развернула. Внутри оказались две пары латунных браслетов, ножные и ручные, широкое колье в комплект, сережки с прозрачными голубыми камушками и несколько неограненных камней покрупнее – в маленькой деревянной шкатулке. Там же обнаружилась небольшая трубка. Я осторожно сняла колпачок и вытащила свернутый лист странной желтоватой, будто потрескавшейся бумаги. Память тут же подсказала название: папирус. Письмена были очень мелкие, незнакомые буквы перемежались изящными картинками, изображающими людей и животных в разных позах. Как можно осторожней я свернула папирус и убрала его обратно в футляр. Потом по странному наитию надела браслеты, которые тут же крепко стянули мои запястья, усевшись как влитые, и как я ни пыталась, снять я их уже не смогла. Поразмыслив некоторое время, я решилась защелкнуть браслеты и на щиколотках, потом надела на шею широкую гривну. И внезапно почувствовала, что приняла единственно верное решение: по каким-то причинам эти украшения должны были оказаться на мне, и мне нельзя было их снимать. И не хотелось.

Надевать сережки я не стала, тщательно завернула коробочку и футляр в промасленную ткань, нашедшуюся все в том же свертке, увязала все свое нехитрое имущество в узел, стянула веревкой и обернула ее несколько раз вокруг талии – вместо пояса с кошельком. Затем собрала длинный подол своей неизвестно как порвавшейся юбки, скрутила и дернула легко подавшуюся ткань. Теперь в некоем подобии коротенькой юбочки мне будет удобно плыть. Грудь стягивала завязанная внизу рубашка, котомка была надежно укреплена. Мой путь лежал на другой берег озера, берег, который даже не был виден, но я была абсолютно уверена, что доплыву.
Ничто не держало меня на этом берегу. И никто.

Я переплела растрепавшиеся волосы, покрепче стянула найденной тут же в песке под ногами гибкой веточкой и ступила в воду. Она оказалась теплой и мягко ударялась об мои колени. Наклонившись, я рассматривала свое дрожащее отражение – молоденькая черноволосая девушка, без прошлого и без будущего. Чистый лист и неясный зов. Ну что ж, значит, следует последовать этому зову. Набрав в горсть воды, я напилась, смыла с лица песок и побежала вперед. Бирюзовая глубина мягко приняла меня, и я отдалась воле водной стихии. Какое-то время спустя я попала в течение, оно упруго ударило в меня снизу, и я позволила ему меня подхватить. Я оседлала вспенившийся гребень, он приподнял меня над водой и понес, словно волшебный конь. Солнце согревало мои плечи, свежий ветер ласкал мое лицо. Я улыбнулась. Свободе.

KIKU NO NIWA

Я стояла на перекрестке и ждала сигнала светофора. Ветер усиливался, с грохотом гоняя по улице жестяные банки, бумажные пакеты и прочий мусор. Рядом со мной старушка в длинном коричневом вязаном пальто снова и снова жала на кнопку, включающую пешеходам зеленый. Пара лениво жующих жвачку подростков оторвалась от своих смартфонов и уставилась на женщину, со злостью и упрямством пытающуюся заставить переключатель заработать. Машины продолжали проноситься мимо. С затянутого серыми тучами неба упали первые капли дождя. Я подняла воротник пальто, запрокинула голову и про себя усмехнулась.

Если бы кто-то составил хит-парад моих безумств, последнее по праву заняло бы место в первой тройке. Не успев отойти от последнего «приключения», я сломя голову бросилась в следующее. Супруг отсутствовал уже длительное время, и совета спросить оказалось не у кого. Пораскинув мозгами минут пять, я взяла свое колечко и перенеслась в очередной мир. Какова причина моего поспешного побега, спросите вы? Да как всегда. Семейные проблемы.

Утром мне позвонила Зоэ. Поскольку я по настоянию Тан-Кайлора вернулась в Арна-Норд и возвращаться в Ледяной замок в Междумирье пока не торопилась, наша с Великим королем Ада дочь могла общаться со мной только через старый добрый мобильный, ну или по Сети. Зо выбрала разговор голосом, что означало – девушка чем-то сильно обеспокоена.

– Ты в курсе, что у Милки депрессия? – с места в карьер начала старшая дочь.
– Я знаю, что она пережила тяжелый стресс, но мне казалось, Голод, или с кем там она сейчас тусуется, ее благополучно вылечил.
– Мама, блин! – возмутилась подобному равнодушию с моей стороны всегда ярко выражающая эмоции принцесса Ада. – Ты же сама знаешь, что произошло, да ты с белокрылыми разругалась после истории Дара! И мне совершенно точно известно, что у Милиэль новый подопечный, своего рода повторный экзамен на профпригодность, и это не самый легкий случай, можешь мне поверить. Меня мало волнуют проблемы смертных, но Милка… Если у нее снова ничего не получится… Я с ней общалась перед тем, как она во плоти отправилась в тот мир, и эта дурында…

Во время разговора я просматривала накопившуюся за время моего отсутствия почту, и до меня не сразу дошел смысл сказанного дочерью.
– Погоди, – прервала я Зо. – Не тараторь. Что сделала Мила? Отправилась во плоти в смертный мир кому-то помогать? В смертный мир?
Я вскочила с дивана и уронила планшет. Дочь сошла с ума. Смертный мир! Ей же нельзя… Без особого позволения, не в Пасху…

– А я о чем, мам! И это не просто мир. У него статус закрытого, там смертные сильно накосячили, и мир находится в состоянии предсанации. До дальнейшего решения его судьбы любые проникновения туда не просто ограничены, а находятся под контролем Арки. Слава Аду, у Милки хватило мозгов отключить все свои способности, и сейчас она обычная смертная девчонка в человеческом мире. А она редко бывает в смертных мирах, мам. Точнее, она никогда не бывала ни в одном, кроме твоего. Но Земля обладает особым статусом, и это не считается.
– Черт! Черт-черт-черт! – закружила я по комнате. – О чем она вообще думала! Что она собирается делать? Что это за мир, дочь?

И вот я стояла на перекрестке и ожидала возможности пересечь широкий проспект со сплошным потоком машин. Иссякать он не собирался. Люди начинали нервничать и поглядывать на часы. Дождь усиливался. Ветер нес ледяной холод. И это в разгар золотой осени, когда в городе Хидо во всей красе расцвели хризантемы. Я вытянула ладонь и поймала снежинку. Мокрый снег, а я снова без перчаток. Даже в голову не пришло их с собой брать. Зоэ уверяла, что осень в этом мире мягкая, теплая и без дождей. Максимум, что мне может понадобится – это легкий пиджачок.

Визг тормозов оповестил людей, что светофор наконец-то переключился с бесконечного красного. Я быстро обогнала толпу и оказалась на другой стороне. Нырнув в ближайшую подворотню, вытащила из рюкзака черную медицинскую маску и бейсболку. Секунду спустя мое лицо было закрыто – виднелись только глаза. Достав зеркальце и черный карандаш, я по-быстрому нарисовала стрелки и растушевала контур, визуально меняя разрез глаз. Осталось только вытянуть из-под капюшона косы и перекинуть их на грудь. Теперь вряд ли кто-то смог бы отличить меня от местных девушек. У большей части из них были так же закрыты лица. Последняя эпидемия гриппа подкосила в основном женскую часть острова Хидо-сом, и люди опасались повторной атаки болезни.

Я оказалась в части Хидо, на которую редко ступала нога туриста. Мало того, «северным», как называли здесь иностранцев, запрещалось посещать эту часть столицы. Жители Хидо-сома тщательно оберегали свой традиционный образ жизни, показывая всему остальному миру лишь яркий и красочный фасад, пряча в тени настоящую жизнь.

Я подтянула высокие гольфы так, чтобы они почти касались шорт, и одернула слишком короткое на мой вкус пальто. Как хорошо, что, оказавшись в Хидо, я первым делом совершила набег на торговый маркет и купила себе теплую одежду. Не забыла и про колготки, которые теперь сослужили мне отличную службу – натянув поверх них шерстяные гольфы, я не боялась замерзнуть даже на пронизывающем ветру. Короткому пальто по такой погоде я бы предпочла удлиненную куртку, но такова была местная мода, и я должна была ей соответствовать. В местном социуме было принято открывать женские ноги. Что называется, выставляя товар лицом. Длинные и стройные ноги ценились особо, поэтому все девушки ходили либо в очень коротких юбках, либо в шортах. В любую погоду. В местном патриархальном обществе женщине традиционно отводилось место скорее декоративное. Женами и девушками здесь было принято хвастаться и разными способами подчеркивать наиболее выигрышные части их тел. Это выглядело странно и забавно, но кто я была такой, чтобы осуждать чей-то уклад. Восток, как известно, дело тонкое, а для меня и вовсе чуждое. В общем, я легко приняла местные порядки как данность и больше не заморачивалась подобным вопросом. Главное, не забывать опускать глаза и все время кланяться – в первую очередь мужчинам, потом старшим, и никогда – никогда! – не называть мужчину по имени, только полным, с именем клана впереди и семейно-личным в конце. Назовешь мужчину по имени или, упаси боже, это имя сократишь, – всё, это будет расценено как смертельное оскорбление, и последствия не застанут себя долго ждать.

Я сунула руку в лямку рюкзака и подошла к витрине, разглядывая свое отражение. Вполне сойдет. Можно спокойно идти дальше. А то что погода совсем испортилась – так даже лучше. Все будут спешить домой в тепло, и я не привлеку излишнего внимания. Вопрос только в том, куда идти дальше.

Я шагала вниз по улице, постепенно углубляясь в сердце Хидо – район Сибанг. Как-то быстро стемнело, и вдоль дороги зажглись фонари. Они были на высоких столбах, сине-белые, широкие наверху и узкие у основания. За ними виднелись стены домов. Первый их ряд был малоэтажным, с приподнятыми к центру, плавно изогнутыми крышами, покрытыми чешуйками черепицы. С козырьков свисали красные и оранжевые фонарики, похожие на хэллоуинские тыквы. Чем-то эти дома напоминали ступенчатые пагоды в юго-восточной Азии моего родного мира. Внизу располагались многочисленные лавки с выставленными на тротуар столами с разнообразной едой, у которых то и дело останавливались прохожие. А за ними вздымались ввысь стены небоскребов. Пчелиным ульем гудели проносящиеся по высотным эстакадам автомобили. Странное и завораживающее сочетание разукрашенной старины и чуда современной урбанистики – стекла, бетона и стремящихся куда-то в космос зданий из сотен этажей.