Неделя в городке на Диком Западе

-Это от отвращения! *заявила Палома, но уже не столь уверено*

Палома пыталась то ли отрицательно мотать головой, то ли уворачиваться от его поцелуев. В любом случае, и то, и другое ей удалось плохо...

-Кто же этот замечательный человек? *поинтересовалась Палома* Я непременно пошлю ему благодарственную открытку!

Благополучно пропустив все перед этим сказанное мимо ушей, Палома осведомилась, усмехнувшись:
-Дааа? *и скользнула рукой меж его бедер, туда, где, как она прекрасно знала, сосредоточилось его желание... и невинно пролепетала:*
-А кто-то просил не врать...

- Да неужееели, - протянул я. - Прям таки от отвращения?

- Хорошо, я дам тебе его адрес, скажешь ему спасибо, - очаровательно улыбнулся я, хотя мечтал стукнуть её от злости.

Со столь же очаровательной улыбкой, как у неё, порвал на ней рубашку, обнажая грудь. Проведя пальцами по соску, я сказал:
- Как мы видим оба, не я один сейчас в состоянии возбуждения. И посмотрев ей в глаза, с ангельской улыбкой добавил:
- И я никому не врал. Я умолчал.

-А что, сладкий мой, ты считаешь люди не могут испытывать к тебе отвращения? *осведомилась Палома самым елейным голоском, на который только была способна*

-Это так любезно с твоей стороны... *продолжала Палома в том же тоне*

-"Не секса я от тебя хочу" - это ты называешь умолчал? *невинно хлопая глазами и прижимаясь низом живота*

- Вполне могут, но только не ты, - сказал я, проведя руками по внутренней стороне бедра.

- Всегда рад стараться и быть тебе полезным, Палома - ответил я не менее сладким голосом.

Хитро улыбнувшись, я перевернулся, и прижался к ней низом живота, так, чтобы она ясно почувствовала моё возбуждение. Наклонившись, я поцеловал её в губы, не давая отвернуться.
Мои руки стянули с неё штаны, в то время, как она сорвала с меня шкуру. Оторвавшись от её губ, я ответил:
- На данный момент, именно секса мне и хочется. Но не только для него ты мне нужна, Палома, - сказал я, проведя головкой члена по бедру. Прикусив мочку уха, я перевернул лёг на спину, крепко держа её рки одной своей, второй гладя бедро.

-С чего же ты так решил? *в голос вернулись язвительные нотки*

Палома с трудом удержалась, чтобы не заскрежетать зубами.

"Что ж, посмотрим" - подумала Палома, но ничего не сказала. Вместо этого она погладила его по груди и прикоснулась губами к ране на плече...

Ёе неспоротивление удивило меня, но я постарался расслабиться. Увы, у меня это плохо получилось, так как она лизнула рану быстрым движением, заставив тем самым меня зашипеть. Перевернувшись, я поцеловал её в шею, спускаясь ниже. Я лизнул ключицу, слегка укусил сосок, и начал его посасывать, отчего она со стоном выгнулась. Проведя руками по её бёдрам, я закинул ноги себе на талию и устроился поудобнее. Посмотрев ей в глаза, я увидел ненависть, обиду и желание. Зацеившись а это желание, я сказал:
- Палома, как бы я тебя не хотел, я не очу аниматься с тобой любовью без твоего разрешения. И пусть это звучит глупо ине по мужски, но я не хочу сделать тебе неприятно. Поэтому... - я недоговорил, ибо само наше положение подразумевало вопрос.

Палома так удивилась, что даже привстала и отодвинулась. Нащупав свою рубашку, прикрылась и некоторое время пыталась обдумать слова Лукаса. Чего же он хочет-то в конце концов?! Ее теория о том, что Лукас добивается только того, чтобы переспать с ней, а потом потеряет всякий интерес, дала трещину. Как-то он не торопился воспользоваться случаем. Но и все, что он говорил до этого, правдой быть никак не могло. Палома зашла в тупик и не знала, что теперь думать. Она встала, подобрала штаны и быстро их на себя натянула. На нее накатило опустошение после всех этих бурных страстей.
-Я не понимаю тебя, Лукас. Я лучше пойду. *устало пробормотала Палома и направилась к двери* Провожать не нужно, спасибо. *добавила она, не оглядываясь*

От её резкой смены настроения я удивился. Хотя, это слабо сказано. Сердце сжалось от понимания, что если я сейчас что-нибудь не сделаю, она уйдёт. И уйдёт навсегда. Я был убит. Когда она была, у двери, я тихим голосом сказал:
- Палома.Не уходи. Пожалуйста. Прости меня за моё поведение, я понимаю, ты такого натерпелась на работе, но... - я лишь покачал головой, подобрал шкуру, встал с пола и плюхнулся на кровать. То ли моё грустое поведение, то ли ещё что,но Палома постояла в дверях (которые, кстати, закрыты на ключ, который далеко под шкафом)), подошла ко мне и молча погладила по голове. Я не повернулся. Я не хотел, чтобы она из-за меня грустила. Вздохнув, я сказал:
- Палома, я тебя совершенно не понимаю. Я тебе не противен, но ты от меня ка от прокаженного шарахаешься. Я стараюсь быть добрым, а ты отталкиваешься. Я стараюсь не причинять тебе боль, а ты огрызаешься или охладеваешь. Повернувшись на спину, я взял её руку в свою и начал трогать каждый пальчик. Она вздохнула, наклонилась, поцеловала меня в щеку и сказала:
- Давай спать.
Я лишь кивнул, отодвинулся как можно дальше и повернулся к ней спиной. Через минуту я почувствовал её руку на своем плече, она перевернула меня на спину и свернулась рядышком в клубок. Я обнял её и прошептал ей в волосы, кода она уже заснула:
- Я люблю тебя. Но вот вопрос, хотя бы нравлюсь ли я тебе...И с этими мрачными мыслями я заснул.

Терзаемая тягостными мыслями, Келли почти всю ночь проворочалась без сна. Стоило только лечь в постель, как благословенная пустота в голове отступила перед их атакой. И воспоминаниями.
Всего-то одна ночь... А она уже ощущала себя не комфортно, лёжа одна. И ведь ничего такого - только спали рядышком. Даже не целовались! Ну, по крайней мере, ночью. Но как это было... замечательно - лежать, уткнувшись в него, прижимаясь всем телом и чувствуя его надёжные, оберегающие руки.
Она яростно перевернулась и взбила подушку. Да какого чёрта! Что она вообще в нём нашла? Худой, длинный, нескладный, нелепый, неуклюжий, нерешительный! Энтомолог, блин - вспомнилось диковинное слово. Совершенно не приспособлен к жизни, знает столько ненужного и теряется в элементарных вещах! Лезет куда не просят, и не делает того, что на самом деле нужно. Даже поцеловать и то не сразу решился. Она сердито дёрнулась - вспоминать о последнем определённо не стоило. Так что там ещё? Да, лезет, куда не просят, и делает всем только хуже: преподобного под копыта он ведь уронил. Но на этой мысли девушке стало стыдно, ведь Юджин не просто его уронил, он спасал её, Келли, от выстрела. Она ведь и сама тогда подумала, что тот её решил пристрелить. И манеры у него дурацкие - все эти отодвинуть стул, подать руку - что она, беспомощный младенец и сама ничего сделать не может? Но какой особенной и нежной она себя ощущала от этих его манер... Никто никогда так к ней раньше не относился: нежно, внимательно, заботливо. Или относился, но она не помнит? Или не считает нужным помнить, а это вот запало в душу? Душа моя - говорил он...

Келли смотрела в темноту, и не понимала себя. Она вспомнила об учёном всё самое дурацкое, на её взгляд, а ей всё равно было больно. Как будто её опять предал любимый человек. Любимый? Господи, нет, она не могла влюбиться в этого чудака! Конечно, не могла. Зачем такой, как он, такой, как она? Да им и поговорить должно быть не о чем, не то, чтобы... А почему она с таким рвением отгоняет от себя мысль, что он может быть уже женат? Просто обидно, что он окажется таким, как все, и хотел только поразвлечься немного? Но на него это так не похоже. Он не такой. Он... Келли переполнила нежность к тому, когда только что пыталась то очернить, то обелить. Глупо отрицать очевидное - она и в самом деле просто-напросто в него влюбилась. Каким бы чудаковатым он не был, он оказался тем, что затронул её, казалось бы, надёжно защищённое сердце.

Но почему он тогда так себя повёл, там, в горах? И вспомнил об отъезде? Ведь всё-таки она ему нравится, в этом Келли была уверена. Разве что нравится не настолько, чтобы взять её с собой. Англия, учёный, дом, слуги... Что, если он считает её неподходящей для всего этого? Не ровней ему. Кто он и кто она? Обладающий столькими званиями настоящий учёный и какая-то певичка из салуна. Келли поморщилась: она и сама не считала себя достойной такого человека, но одно дело, когда так думает она, и совсем другое - когда другой. Тем более, он.

А если он и правда женат? Сердце заболело ещё сильней. И влюбился ли он в неё, или просто увлёкся - он в любом случае не может быть с ней вместе, или взять её с собой. Нет, конечно, можно будет остаться в Америке, поселиться в Голдфилде или другом маленьком городке, и жить вместе, считая себя мужем и женой. Но он слишком честен, чтобы так поступать, тут же поняла девушка. И в таком случае - действительно всё кончено. Если через все остальные препятствия можно пройти, победить, переубедить, то с этим она ничего не сделает.

И что он там говорил про отца? - вспомнила ещё один момент Келли. - Он с ним говорил. О чём? Зачем? Может, именно затем, чтобы сказать, что у него нет в отношении её никаких неподобающих намерений, и отцу не о чем беспокоиться? Или как раз о намерениях..? Но тогда бы он не стал от неё отстраняться.

Накручивая себя всю ночь, и впав за это время в дремотное состояние от силы на пару-тройку часов, девушка твёрдо поняла одно: раз уж она его любит, то должна выяснить, в чём причина всего происходящего. И с наступлением утра, когда, по её предположениям, Юджин уже должен был проснуться, она, подготовив два самых важных вопроса (остальные вопросы зависели уже от ответов на эти), стояла возле его дверей.

Решительно распахнув двери, она вошла внутрь, с порога начав с самого страшного для себя вопроса:

- Калеб, вы женаты?

Он стоял у постели, одетый до пояса, протягивая руку к лежащей на стуле белой рубашке. Услышав её голос, он удивлённо повернулся, и пришёл черёд удивляться ей...

Юджин всю ночь проворочался без сна, вспоминая Келли ее теплые губы, мягкое и нежное тело под его руками.Воображение услужливо дорисовывало то, что он не мог увидеть, и желание жгло его огнем. Но это было не простое вожделение, не зря он беседовал вчера с отцом девушки. Юджин хотел видеть Келли своей женой, засыпать рядом с ней и просыпаться, смотря в ее бездонные глаза, шутить и смеяться вместе, разговаривать, слушать.
*Господи, как удивительно она умеет слушать - на ее лице всегда целая гамма эмоций, а как выразительно она молчит. Но зачем он ей - такой неуклюжий, такой тёха в житейском смысле, только ленивый над ним не смеется, а он вечно попадает в какие-то нелепые передряги. Господи, да она не захочет с ним возиться и правильно сделает. Да еще это - Юджин с ненавистью посмотрел на себя в зеркало, откуда на него таращилась диковинная птица. Ну как его угораздило.*
Тут дверь распахнулась, Юджин повернулся и застыл с глупой улыбкой и поднятыми руками.

- Келли? Вы? Господи, да нет, конечно, как Вы могли подумать? Келли...- Юджин запнулся и опустил руки, - ну вот, теперь Вы все знаете.

Пробуждение было необычно приятным.. на этот раз Джо знала, где она находится и с кем.. В голове не было алкогольного дурмана, а тело было томным и приятно побаливало...
Когда она проснулась, то увидела, что Зак смотрит на нее влюбленным взглядом. Это было то, о чем Джо даже не могла мечтать..

- Привет, парниша, - томно прошептала она.

- Калеб, откуда ЭТО у ВАС? - Она изумлённо рассматривала изображение у него на груди.



- Не женаты? - Келли облегчённо отметила этот факт, и тут же зацепилась за следующие его слова. - Что я знаю? Я вообще ничего не знаю. Мне казалось, я вам нравлюсь, а вы отвергли меня! И вообще собираетесь уехать!

- Привет, красотка. Хорошо спала?