Все тайны Виктории

Холод оружейной стали.
Почему он так пугает меня теперь? В каждом прикосновении - отголосок чьей-то жизни, которой лишили, просто спустив курок.
Когда-то этот холод завораживал меня. Сейчас вызывает смертельный ужас.
Нужно бежать.
Срочно.
Побросав в сумку вещи невпопад, начинаю прокручивать в голове то, что знаю о женщинах, находящихся в опасности из-за тайн мужа. Тщательно скрываемых тайн. Номер кредитки? Сможет ли он вычислить меня по нему?
Как взять напрокат машину? Или этого тоже не стоит делать?
Господи, неужели это происходит со мной?

В голове бьётся одна-единственная мысль. Даже не мысль - расплывающаяся строка письма: "Я знаю, кто ваш муж...". Это показалось бы мне смешным ещё вчера. Вчера я тоже знала, кто мой муж. Как выяснилось - ошибалась. Я не знаю того человека, с которым прожила несколько лет. Я вообще ничего о нём не знаю.
Пальцы сводит судорогой, когда я понимаю, что ещё сильнее сжала руль машины, выворачивая на безлюдное шоссе. Я почти не смотрю в лобовое стекло, только в зеркало заднего вида, каждую секунду ожидая увидеть отсветы фар машины, принадлежащей Джейсону.
Мне страшно так, как не было никогда в жизни. В первую очередь от того, что я всё ещё люблю его. Теперь я боюсь не только его. Я боюсь ещё и саму себя.

Полуостров Морнингтон. Я не знаю, что я здесь делаю, зачем и почему. Может, хочу понять, что всё случившееся - не страшный сон? Раз уж его со мной разделяет ещё кто-то - это реальность. Начинаю сходить с ума от неизвестности и одновременно известности того, что узнала случайно. Но выбора у меня нет.
Захожу в дом Ноя Р., попадаю в веселье, наполненное шумом и физически ощутимым страхом. Хоть в чём-то мы совпадаем с гостями мистера Роксбурга. Чувствую себя здесь чужой и лишней, но когда мою сумку подхватывает прислуга и уносит куда-то наверх, не делаю ни одной попытки протестовать. Пожалуй, я уже смирилась. И подхваченный с подноса бокал с коктейлем, и то, что я начинаю присматриваться к окружающим - лишнее тому доказательство.

Пауло не имел привычки ассоциациировать людей по выбору коктейля, как это делали его молодые коллеги. Молча взял стопку ликёра, поджёг её, наблюдая за реакцией блондинки с чуть раскосыми глазами и броской уверенностью в себе, и наполнил бокал тёмным пивом. Вспыхнувший огонь погас с лёгким шипением, когда Пауло опустил стопку в бокал с пивом. Лёгкий в приготовлении коктейль неизменно выигрывал за счет названия и визуального эффекта. Поставив "Егеря" на стойку вместе с салфеткой дал обычный в таких случаях совет:

- Традиционно этот коктейль выпивают залпом.
_________________

Время тянется мучительно медленно. Ной ловит себя на мысли, что его слух в эти минуты ожидания так обострился, что он слышит, как плещутся волны Порт-Филиппа. Этот чужеродный звук кажется громом среди привычного хитросплетения звона бокалов, ненавязчивой музыки и возрастающего гомона, доносящегося снизу. Тот ответ, которого Роксбург так ждёт, приходит одновременно с последней тягой сигареты, скуренной почти до фильтра.
"Я бы попробовала тебя развеселить, если бы знала как. Так что, будь хорошим мальчиком и улыбайся своим друзьям)
P.S.: Ты только что оживил мою покойную самооценку."
Улыбка, помимо воли скользнувшая по губам, отброшенный в темноту вечера окурок, мимолётное раздумье о том, что именно стоит ответить, - всё это тоже игра. Игра контрастов, правила которой неизвестны даже Ною.
"Если бы ты была рядом, я бы рассказал тебе, чего хочу с тобой. И даже показал бы. Но мне остаётся только быть "хорошим мальчиком". Пойду улыбаться.
P.S. Спасибо за фантазии, теперь они не отпустят меня до нашей ближайшей встречи."
Правила игры сменяются. Сотовый снова оказывается в кармане пиджака, руки - в карманах джинсов. Ной быстро покидает балкон, нехотя, как покидают уютное убежище. Противостоять искушению остаться - это тоже мастерство.

Ему всегда нравилось ощущение нервозности, которой был пропитан воздух, когда к нему приезжали погостить на пару дней в надежде оставить свои тайны там, где им положено было быть - в памяти, в небытие, в прошлом. Где угодно, но только не на всеобщем обозрении. Роксбург дышал этим ощущением и сравнивал его с тем, что он сам испытал семь лет назад. Тщательно охраняемое чувство, о котором не должны знать окружающие, становится твоим вторым я. И ты уже не знаешь, кто из вас сильнее.

- Надеюсь, не лесник, охапка дров и канистра керосина, при помощи которой из несчастного егеря сделают фламбе, - короткий кивок мисс Грейджой, Ной останавливается рядом и вместо горящих егерей и девственных сексов берёт себе обычный виски безо льда.
Его взгляд цепко проходится по гостям, а поданный бокал виски на мгновение замирает возле рта, когда он замечает среди присутствующих... Нет, просто показалось. Она не может быть здесь. И этот цвет волос, оттенок которых он узнал бы из тысячи, и выдуманная им в одночасье нотка парфюма, которую он различил среди всех ароматов - тоже всего лишь иллюзия.

Ной отпивает глоток виски и поворачивается, чтобы посмотреть за тем, как горит егерь.

За то, чтобы попасть на этот приём, любой журналист продал бы душу, - маленький глоток из бокала, но знакомый вкус растекается по губам полынной горечью: страх и злость - гремучая смесь. Особенно, если это – страх не за себя. Лицо не отражает ничего – безмятежно-спокойная, безупречная маска.



Мышеловка наполняется и кот явился присмотреть за мышками. Что дальше? Сразу есть неинтересно, сначала нужно поиграть. Или я ошибаюсь?
_________________

Путь домой всегда успокаивает. Дело сделано, все позади, можно расслабиться.
Заезжаю на заправку, открываю портмоне, мельком вижу фото Таллары. Хрупкая девушка с огромными невинными глазами. Наверное, я бы устыдился того, во что ее впутываю, останься у меня совесть.
Ангелоподобная жена - прекрасное прикрытие. Мы ведем размеренную семейную жизнь, внешне - вполне респектабельная пара. Конечно, последнее время не все так гладко. Жизнь после свадьбы оказалась не совсем той, что представляла себе жена. Романтик из меня паршивый - удивительно, как я вообще сумел ее до алтаря довести. Наверное, думала пробудить, перевоспитать - ну и что там еще советуют глупые глянцевые журналы? Увы, реальность оказалась довольно жестокой. Нет, руку на Таллару я никогда не поднимал - чем вообще она могла провиниться? Выбрать не тот сорт кофе наутро? Но быт стал скучным и пресным. Я подумывал свозить жену куда-нибудь развеяться...
Вот только расслабиться мне сегодня не суждено.
Дома темно и тихо. Слишком тихо. Я всегда чувствую Тал с порога, даже если она спит или почти беззвучно стучит по клавишам компьютера в своем кабинете. куда она могла подеваться на ночь глядя?
Крадусь по коридорам, а сам перебираю в голове короткие разговоры с женой. Встреча с подружками завтра. Маникюрша в среду. Я держу все эти мелочи в памяти. Дело не в тотальном контроле над жизнью жены - просто рабочая необходимость. Нельзя, чтобы Тал выяснила, чем я на самом деле занимаюсь.
Мое ремесло - не из тех, которыми хвастаются в светском обществе. Я чистильщик. Прибираюсь за состоятельным людьми, которые хотят скрыть свои грязные делишки. Мое молчание недешево, но они не скупятся. Репутация в их мире стоит дороже.
Дом пуст. Немного расслабляюсь, иду в спальню. Там кавардак. Вещи из шкафа разбросаны по полу и кровати. Что за херня?
- Таллара!
Моя милая женушка решила сбежать? Серьезно?
Какого черта?
От ярости в глазах на секунду мутнеет. Да я ведь выбрал ее потому, что она последняя, от кого можно ожидать проблем!
Куда она вообще могла деться? Родители Тал давно погибли в авиакатастрофе, родственников тоже нет - по крайней мере тех, с кем бы она общалась чаще раза в год. Опять же, идеальная жена.
Была.
Так куда ее могло понести? И почему?
Заставляю усталый мозг работать. Краем глаза замечаю тускло мерцающий в темноте комнаты монитор. Кидаюсь к нему, вижу письмо... от мужчины? Что?! Да ладно... Таллара... сбежала с любовником?!
Моя невинная женушка?!
С размаху швыряю в стену какую-то подвернувшуюся под руку хрень. Крушу все подряд, ничего не соображая. Крышу рвет от совершенно непонятных эмоций. Ревность? Так для нее вроде любить надо. Тал милая, красивая, я изрядно к ней привык, но все же... Нет, просто задетое чувство собственника.
Это вообще как?! Чего ей не хватало?
И останавливаюсь, поняв, что буквально пять минут назад как раз думал на эту тему. Похоже, обдумывал ее не я один.
Подхожу обратно к монитору, читаю письмо внимательнее.
И живот скручивает мерзкое леденящее чувство.
Какой-то ублюдок раскрыл мою тайну. Талларе.
Твою мать.
Теперь ясно, почему она сбежала. А из письма еще и ясно, куда. Автоматически проверяю свою почту. Новый сюрприз. Таллару преследуют?
Что ж, похоже, мое желание прикончить сегодня кого-нибудь осуществится.

Бросив ключи от машины, захожу в ярко освещенный дом. Замечаю, что люди, собравшиеся здесь, не общаются между собой. Значит, я не один такой - приглашенный насильно. У бара стоит хозяин дома и две девушки. Как узнал, кто хозяин? Интернет дал общие сведения. Шантажиста нужно знать в лицо.
Нет, я не пойду к бару. Только недавно прошла головная боль. Нужно быть трезвым и готовым ко всему.
Лучше встать у окна. Видно, что происходит в помещении и за его пределами. Чтобы занять руки, вытащил сигарету и затянулся.
Невольно прошелся взглядом по фигурам девушек. Блондинка ничего! Мог бы нарисовать.
Черт! Тут светят неприятности, а я о своем.

Ликер и пиво - отвратительное сочетание.
- Возможно, лучше бы это были керосин и егерь, - отвечая на слова Роксбурга и удостаивая его столь же короткого взгляда. - А трубочка у вас не найдется? - с самым невинным видом, будто пластик не оплавится в этом горящем "нечто".
Взгляд на виски Роксбурга и вздох сожаления. Джина оборачивается к залу.
- И чего вы от всех них хотите? Неужели вам так скучно с вашими галстуками, что нужно обязательно заниматься социологией? Печально, Роксбург, - но понимание и легкость тона не вяжутся со словами. Отчасти ей самой это нравится. Если бы ее не заставляли платить.

Кивнув и оставив так и не выпитого залпом егеря, Джина оставляет место у бара. Им не спешат оглашать условия сохранения тайны - что ж, можно подслушать чужие в обрывках фраз.
_________________

Залив Порт-Филипп встретил меня теплым ветром, который едва не унес мою шляпку. Впрочем, она могла стать отличным гнездом для чайки – должна же она где-то высиживать своих птенцов. Да, Лола, даже птицы заботятся о своем потомстве, а ты - бессердечная, эгоистичная старая стерва, которая…
Я сбросила туфли и пошла по песку босыми ногами. И плевать мне, что обо мне подумает Ной Роксбург и его прихвостни, которые смотрят ему в рот и жадно ловят каждое слово. И все же это странное письмо от него: «Я знаю, что много лет назад вы…» . Шантаж? Мальчик мой, да если бы ты знал, сколько шантажистов пережила я на своем веку! Но ни один из них – ни один!- не принес мне столько горьких переживаний, сколько ты своим письмом. Потому что на этот раз правда вышла наружу. Как ты узнал о том, что я глубоко похоронила в своем сердце? Так глубоко, что сама поверила в то, что ничего не было. А что, если ты и есть тот самый ребенок?.. Да нет, это невозможно. Но если не ты – то кто?
Ай! В ногу впился острый край ракушки. Странно, что я могу чувствовать боль в ноге, но не чувствую боли в сердце.
Вот и особняк. Больше похоже на загородный клуб, интересно, что скрывается за этими стенами?
_________________

Хорошо, что встал у окна, на пляже тоже жизнь. Интересная. Смог понаблюдать за дамой в возрасте, которая шла по песку. Я бы ее нарисовал. Отступил от правил и нарисовал как есть. В этой смешной шляпке, которую она удерживает рукой от порывов ветра, идущую босиком, явно получающую от этого наслаждение. Как по разному люди получают удовольствие. Ну, вот! Сглазил. Захромала. Видно ушибла ногу. Неужели очередная гостья?

Ной с интересом наблюдает за тем, как стопка ликёра с шипением скрывается в бокале тёмного пива. Пожалуй, он и сам не рискнул бы попробовать эту гремучую смесь без опасений оказаться под стойкой раньше времени.

- Ещё не вечер и возможно, дойдёт до егеря и керосина, - туманное замечание, взгляд на Викторию, что попала в поле его зрения. И донимающая как назойливая муха мысль, которую Роксбург отбрасывает прочь.
Чуть позже, когда все немного расслабятся, Виктория объявит о том, что ожидает всех в эту ночь. Небольшие милые развлечения, совсем немного отличающиеся от тех, к которым привыкли его гости. Совсем немного. Они пока сами не понимают какая малость - это отличие. Однако если Роксбургу не изменяет интуиция, гости и сами найдут, чем заняться. Ведь так или иначе основа всего - их тайны.

- Печально скрывать свою истинную сущность за чем-то наносным, мисс Грейджой. И вам, могу поспорить, это известно едва ли не лучше, чем мне, не так ли? - парирует Ной, впрочем, не особо надеясь на ответ. Да и не желая его услышать. Если все кругом начнут говорить откровенно, общество станет ещё более скучным, чем то, к которому они привыкли в повседневной жизни.
Поэтому Роксбург провожает взглядом отошедшую девушку и отставляет полупустой бокал в сторону, не желая напиться раньше, чем ему осточертеет эта ночь.

Надеюсь, мои чемоданы доставят вовремя. Не хватало еще остаться в дорожном костюме! И если Джина уже здесь ( ха-ха, деточка, за тобой у меня приглядывают верные люди), пусть меня поселят рядом с ее комнатой. Моя племянница слишком хороший куш для всякого рода проходимцев. Девочка не только хороша собой, но и наследница моей империи. Мой дорогой братец решил, что я лучше его позабочусь о ней. Наверное, он был прав.
Я отряхнула песок с ног и обула туфли у ступенек лестницы. Запоминай, Лола, любая мелочь пригодится тебе потом, когда ты вернешься назад. Специальный выпуск "Сладкой жизни", посвященный Ною Роксубургу - да это настоящая бомба!
Я толкнула массивную дверь и вошла.
- Я по приглашению Ноя Роксубрга! Меня зовут Лола Бьянки, господа.
_________________

Особняк Ноя Роксбурга производит впечатление. Не какое-то конкретное, хорошее или плохое, а именно Впечатление. Это не просто жилище с огромным наделом земли, это империя, в границах которой, кажется, любят и умеют устанавливать свои правила. Хотя что-то подсказываем, что понятие "границы" здесь очень условно. Человек, способный раскопать чужие секреты и сделать из них тему для уикэнда, скорее всего, никаких границ не признает.
Что ж, попробуем поиграть по тем правилам, которые предлагают. Это даже забавно, ощущать себя Алисой, несущейся в "дыру", полную неизвестностей.
Я вышел из машины, отдал ключи подоспевшему парковщику, бегло осмотрелся и направился в дом. Внутри... какие бы понятия более всего подошли? Напряженно и пестро - от света, собравшихся людей, обстановки. От того, что витает и буквально звенит в воздухе.
Ужасно хочется, чтобы в руках оказались ручка и блокнот - присесть где-нибудь и сделать несколько заметок, начав со своих ощущений, - но я не захватил ни того, ни другого.
Пустоту в руках надо чем-то восполнить, срочно. Стакан с чем-нибудь подойдет вполне. Впереди по курсу вижу бар. Возле него симпатичная молодая леди и главный затейник, организовавший весь этот маскарад - Ной Роксбург. Я с ним лично не знаком, но пару раз мы пересекались на каких-то мероприятиях.
- Леди, - изображаю легкий галантный поклон. - Саймон Бент, рад познакомиться.
- Мистер Роксбург, - протягиваю руку. - Я - Бент. Добрый вечер и спасибо за приглашение.
Ну, а что еще сказать человеку, который не поленился поковыряться в моем (и, видимо, не только в моем) прошлом, отыскать секрет и организовать в честь этого целую вечеринку.
Изучаю меню. Коктейли. Разнообразно, оригинально, с выдумкой, но предпочитаю что-то в чистом виде. Обращаюсь к бармену:
- Будьте любезны, Грей гус. И, если можно, то обычный и без всего.
_________________

Лучше бы Роксбург пригласил атомную бомбу - это намного безопасней. Чего-чего, а покушения на свои секреты мисс Бьянки не потерпит.
_________________

Разноцветные брендовые тряпки летели на огромную кровать отеля в Мельбурне. Ворох мятой одежды вперемежку с нижним бельём, туфлями и украшениями. Хорошо хоть, косметика отдельно. Всё самое необходимое, чтобы собраться на приём к Ною Роксбургу, кажется, было в наличии. Всё, кроме нужной доли выдержки и самообладания. Откуда? Как она могла оставаться спокойной? Её вырвали из Намибии, где на бескрайних просторах пустыни рождался киношедевр Терренса Малика. Чувствуя себя практически голой в тонком чёрном балахоне, Фрейя стояла на коленях под порывами искусственно создаваемого ветра и проживала сцену, полную боли и скорби. Она так долго шла по этой пустыне. Она была совсем одна. Измучена и больна, с ребёнком во чреве без надежды найти своего мужа. Последний вопрос с сухих губ: "За что?", и свет померк. Открытый финал в расчёте на продолжение, если фильм окупится в прокате.
Она знала, что справилась. Наконец-то серьёзная драматическая роль, пусть и второго плана, у известного режиссёра. До этого небольшие роли в сериалах, фильмах ужасов и триллерах. Её съедали монстры, насиловали, подсаживали на наркотики и расстреливали в упор. Это в Дании она была известной актрисой, участницей многих телепроектов, с постоянной работой в театре. В Голливуде же - малоизвестной старлеткой, одной из многих, гипнотизирующих телефон в ожидании судьбоносного звонка. Правда, из плеяды датских актеров, снискавших благосклонность кинокритиков. Известность и успех Мэса Миккельсена и Ко-стер Уолл-дау сыграли ей на руку. Их всех здесь называли иначе, не так, как дома. Фрае пришлось стать Фрейей. Но это была мизерная плата за успех и признание. Приходилось платить гораздо больше... Иногда Фрейя спрашивала себя, зачем она приехала сюда, в этот фальшивый картонный мир, состоящий из грязи, лицемерия и нелепого пафоса. Ведь она добилась своего и стала известной актрисой на родине. Но этого было недостаточно её матери, не оправдывало в её глазах дочь, бросившую обучение на социолога в пригороде Копенгагена. Ничто не могло переубедить её мать строгих правил, что младшая дочь не стала таким же разочарованием, как и старшая, залетевшая от однокурсника. Обе дочери - шлюхи. Так считала их мать. И неважно, что Рильке воспитывала дочь и гордо несла звание матери-одиночки, пока не получила предложение руки и сердца от порядочного человека; неважно, что Фрейя не прокладывала себе путь на звёздный Олимп через постели именитых любовников. Они всё равно были шлюхами. Было ненормальным стремлением, безнадёжным делом стараться изо всех сил доказывать матери то, с чем она никогда не согласится. Глупо пытаться произвести впечатление на высохшую злую женщину в далёком датском городке. Глупо, разрушительно и нелогично. Но если бы Фрейя могла взять свои мысли под контроль, она просто была бы другой. Не такой нервной, вечно стремящейся к идеалу, не такой застегнутой на все пуговицы, не такой неприступной и холодной. Имидж высокомерной стервы спасал от нападок и равнялся уверенности в себе, но он не согревал по ночам и не дарил друзей. Никто не знал, что под маской холодной высокомерной Фрейи Берг живёт маленькая одинокая девочка, так и не получившая одобрения матери.

- Ты счастлива, мама? Ты всё же оказалась права. Твоя дочь - шлюха, и скоро все узнают об этом. Довольна теперь?

Ну вот. Теперь она разговаривает с матерью, которой нет рядом. Так и свихнуться недолго. Сборы не были быстрыми. Фрейя никак не могла найти успокоительное, чтобы обрести самообладание. Так и не нашла. Потом долго выбирала подходящее платье, решая дилемму о том, в каком виде предстать перед человеком, решившим её опозорить.
Потом долго возилась с прической, с остервенением расчесывая волосы, с макияжем, быстрыми мазками нанося тени и тушь. Глаза ярко блестели, опушённые густыми длинными ресницами. Своими, не нарощенными. Пока в её лице не было ни капли ботокса, тело не нуждалось в силиконе. Всего лишь здоровый образ жизни, правильное питание и тренировки. В двадцать семь она ещё считалась молодой и перспективной. Нервы бы еще подлечить, но она хочет слишком многого. Разве она не стала знаменитой? Она же должна быть счастлива. Не так ли? А у её сестры скоро будет второй ребёнок... Фрейя стерла вызывающую красную помаду. Обычный приём подвёл. Она не почувствовала себя женщиной. Скорее, размалеванной дешевой шлюхой. Как бы она сейчас ни оделась, хоть в абрикосовое недоразумение а-ля платье подружки невесты, всё равно чувствовала себя шлюхой. На неё из зеркала смотрела молоденькая восемнадцатилетняя актриса, страстно влюбленная в своего однокурсника. Талантливый, многообещающий, так долго не обращавший на неё внимания. В тот судьбоносный вечер обратил.
Она всё ещё девственница? Давно любит его? Надо было ей сразу распознать этот странный блеск в глазах. Разве она не понимает, как талантлива? Как красива? Она должна блистать на киноэкранах. И он, Ланс, ей поможет. Студия малоизвестная, да и фильм малобюджетный, но зато это арт-хаус. Кино не для всех, лишь для ценителей. Легко даст прикурить "Реквиему по мечте". Фрейя увлеклась, загорелась, влюбилась. Она делала поначалу всё, что просил режиссёр. Она жила этой ролью молодой девушки, вставшей на путь разложения. Потому что так хотел Ланс. Он хотел видеть только её в этой роли, он вдохновлял её. Они были молоды влюблены и легкомысленны. Фрейя отказалась обнажаться полностью, отказалась сниматься в групповой сцене секса. Ланс разозлился и сказал, что ради искусства необходимо жертвовать никому не нужной скромностью, непростительной для акрисы. Они разругались. А потом проект закрыли. Режиссер собрал всех на прощальную вечеринку...
Ной Р. прав. У Фрейи действительно есть роль, о которой хочется забыть. Именно сейчас, когда она сделала шаг на ступеньку вверх, Ланс появился из ниоткуда, из далёкого забытого прошлого, чтобы разрушить её жизнь. Как он мог? За что?
И вот она на этом приёме, который кажется таким благонравным. Ничего не подтверждает слухов об эксцентричном Ное Роксбурге и тёмной стороне его жизни. Сколько таких приёмов Фрейя посетила в Голливуде, не счесть. Правило одно: постоянно держать в руке бокал, изображать счастье, но не пьянеть.
Фрейя подошла к барной стойке. Карта коктейлей будто воплощала фантазии заядлого эротомана. Фрейя усмехнулась. Вот только "Брызжущего оргазма" ей не хватало для полного счастья. Пожалуй, всё же она его закажет.

- Будьте добры, обеспечьте меня "Брызжущим оргазмом".

Грациозно примостившись на высоком стуле, Фрейя рассматривала собравшуюся публику. Нет ли среди гостей парочки пронырливых журналистов?..
Что же нужно от неё Роксбургу? Как они с Лансом нашли друг друга? Какие материалы у Роксбурга, а какие - у Ланса? Сможет ли она откупиться, и будут ли это деньги?..
_________________

Оказавшись в Мельбурне, Линда не могла не заехать в дом, знававший ее смех, знававший ее счастье. Ее бывший дом. Впрочем, как и вся жизнь, которая когда-то протекала здесь.
Настало время раздать долги и оставить все прошлом, пока оно не настигло и не раздавило.

***

Подъезжая к белому особняку, который кутался в огнях, пытавшихся рассеять сумрак, Линда отметила, что выглядит дом не так счастливо, как три года назад.
Или, быть может, ей это только казалось?
Начавший кое-где трескаться мрамор, оставляя на изящных статуях свои тонкие паутинки, не такие стройные и ровно подрезанные кусты вдоль подъездной дороги – мелкие детали, незаметные для глаза постороннего.
Припарковав авто, Линда неторопливо направилась к парадному входу.
Глубокий вдох – родной воздух пахнет по-особому. Слаще, гуще, по-настоящему.
Звонкий перестук каблучков оповестил о ее приходе.
В доме ничего не изменилось с последнего ее приезда. Хотя, зная Рику, можно было предположить, что от былого останется лишь пшик и воспоминания.
Линда застала ее в гостиной – та сидела с бокалом вина и, должно быть, уже порядочно накачалась спиртным, потому что выглядела отвратительно. И это было мягко сказано.
- Приветствую! – пьяным голосом раздраженно бросила Рика, отсалютовав в мою сторону.
- Привет-привет, - спокойным тоном отозвалась Линда, присаживаясь в кресло. – Вижу, ты уже подогрелась.
Что, впрочем, совсем не удивляло Линду. Слишком хорошо она знала нрав Рики.
Рика попыталась сфокусировать взгляд на лице Линды.
- Тебе какое дело?
- Я тоже рада тебя видеть.
- Да неужели?
- Не поинтересуешься, как дела у сестры?
- Плевать! На всех. И на тебя в первую очередь, с*чка!
- Ты ничуть не изменилась: готова обвинить каждого во всех смертных грехах, себя считая чистым ангелом.
- Да пошла ты! – Рика буквально выплюнула в ответ.
- Пора взрослеть, Марика.
- Зачем ты снова приехала!? - буквально взорвалась девушка, расплескивая вино, но не замечая ничего вокруг. - Зачем!? Катись отсюда!
- Это мой последний визит, - спокойно прервала ее Линда. – Надеюсь, больше мы друг друга не увидим. Чему ты будешь только рада, правда? Иди отдыхать, на тебя страшно смотреть.
И не дожидаясь ответа, Линда поднялась с кресла, на ходу обронив:
- Документы на дом получишь через неделю, свою долю на судоверфи – тоже.
Линда обернулась, понимая, что с Рикой в ее состоянии бесполезно разговаривать о чем бы то ни было вообще. И после добавила, ударив по самому больному для обеих:
– Он был бы разочарован тем, какой ты стала.
В ответ летели лишь слова оскорблений, которых Линда за три года наслушалась предостаточно. Но свою миссию она выполнила.

***

Оказавшись у особняка Роксбурга, Линда с удивлением отметила множество автомобилей.
Чьи же еще тайны знает тот, кому их не следовало бы знать? Для чего собрал нас всех в этом месте? И какова цена за то, чтобы они канули в небытие?
Короткий взгляд в зеркало заднего вида – чтобы убедиться: выглядит она так же паршиво, как и чувствует себя или все не так уж страшно?
Зеркало убеждает Линду в том, что она порядком устала от проделанного долгого пути.
На пороге ее встречает, видимо, помощница хозяина особняка. Чемоданы тут же уносят слуги.
Оглядываясь по сторонам и понимая, что никто из присутствующих ей не знаком, Линда прошла к барной стойке.
- Мартини, будьте так любезны, - без тени улыбки проговорила она, присела на высокий стул со спинкой и принялась наблюдать за разношерстной публикой, что собралась здесь по чьей-то прихоти.
И ей все равно, что мартини нет в меню.