1. О том чтобы он изменим в мире:
AS: «Я хотел бы избавиться от кучи идиотов и привнести в мир некоторых честных ангелов».
Мы предполагаем, что он имеет в виду моделей Victoria’s Secret.
2. Про его хобби:
AS: «Я не хочу вешать на себя клише, но мои увлечения – это катание на лодках, рыбалка, а также я люблю полежать перед огнем с бокалом красного вина».
Слишком хорошо, чтобы быть правдой!
3. Про курение:
AS: «Я никогда не курил, и я думаю, что это пахнет дешево, но мне нравится сигарный дым, он напоминает мне о моем деде».
Ах, запах дедушки. Не путать с дешевым запахом.
4. Про обнаженку:
AS: «Я же скандинав, бога ради! Мы любим, быть голыми».
Напомните нам, почему мы живем не в Швеции?
5. О чем скучает, когда покидает США?:
AS: «Я скучаю по интенсивности Нью-Йорка, по закатам в Калифорнии и в горах Колорадо».
И горы скучаю по тебе, Алекс.
6. О выборе ролей:
AS: «Я всегда ищу что-то реальное и что-то не лишенное смысла. Я думаю, что это самоубийство для актера, если он слишком тщеславен или если он боитесь играть отталкивающие (уродливые) образы. Я бы никогда не поддался на это».
Александр никогда не может быть уродливым. Секси-уродливым? Может быть.
7. О плохом мальчике:
AS: «Я знаю, что я должен быть осторожным, потому что есть что-то разрушительное во мне, я думаю, что мне свойственна тенденция к исканию неприятностей. Я не могу сблизиться с кем-то слишком разрушительным, или слишком темным, потому что тогда я мог бы и сам пойти вниз по наклонной».
Прямо как в «Матрице».
8. Об идеальном свидании:
AS: «Если вы хорошо проводите время рядом с кем-то удивительным, то вы можете сидеть и на автобусной станции, и по-прежнему получать удовольствие».
Александр знает, как обращаться с дамой.
9. О своей любви к наготе:
AS: «Почему я люблю быть голым? Потому что я родился именно таким».
Не секрет, что все мы такими родились, Алекс.
10. О своем мужском достоинстве:
AS: «Я не хочу натягивать на него носок. Так я чувствует себя смешным. Если мы должны быть голыми в сцене, то я точно голый. Я всегда был именно таким».
Видимо, не удается приручить зверя?!
GQ: Мистер Скарсгард в «Меланхолии» вы впервые снялись со своим отцом, вы как-то корректировали работу друг друга?
AS: Мы никогда не вмешиваемся, особенно, работая с таким режиссером, как Ларс Фон Триер – одним из лучших в мире. Он точно знает, чего он хочет – определенно не нытья актеров.
GQ: Когда в Google вводишь вашу фамилию, то первым появляется ваше лицо. Ваш отец не завидует?
AS: Наша семья не смотрит на жизнь, как на соревнование.
GQ: Какой самый лучший совет вы когда-либо получали от своего отца?
AS: Только делать то, что тебе действительно хочется сделать.
GQ: Когда он сказал это?
AS: Когда я отказался от съемок. Я был тринадцатилетним актером-ребенком в Швеции, и мне не хотелось больше этим заниматься. И мой отец поддержал меня – это было здорово.
GQ: Почему вы решили возобновить карьеру актера?
AS: Мне было двадцать, я жил в Лидсе, изучал английский и хотел дать себе еще один шанс. Не хотелось, в пятьдесят пять, оглянутся назад и сожалеть, что не попробовал еще раз. У меня был друг, который помог снять несколько видеороликов со мной в библиотеке. Я отправил их в актерскую школу в Нью-Йорке - и был принят. Вернувшись на сцену, я сразу осознал – парень, ты действительно пропустил многое.
GQ: Мы ведь журнал о стиле, можно ли поговорить с вами относительно моды?
AS: Конечно.
GQ: Заинтересованы ли вы в моде вообще?
AS: Немного. Мне достаточно легко отличить хорошую одежду от плохой. Я отчетливо вижу, что мне подходит, а что нет.
GQ: Кто научил вас этому?
AS: Никто. Это естественное чувство, которое мне присуще. Я никогда серьезно не задумывался над тем, что я ношу.
GQ: Вы брали вещи из отцовского гардероба, когда были помоложе?
AS: Конечно, мы с братьями все время это делали. Мой отец очень высокий, и потребовалось некоторое время, чтобы я смог носить его одежду. Когда мне было пятнадцать или шестнадцать я уже мог одевать его рубашки и куртки.
GQ: Был ли он для вас образцом подражания, относительно стиля?
AS: Нет, у него просто было много одежды. Было много вещей, которые меня смущали. Он любил носить одежду из Индии или Ближнего Востока. Где бы он ни снимался, он всегда что-то привозил с собой после съемок. Раньше я этого не понимал, теперь же я люблю такую одежду, она очень удобная.
GQ: Значит, вы все еще похищаете отцовские вещи?
AS: Иногда бывает.
GQ: Вы когда-нибудь бунтовали против родителей?
AS: Конечно. Например, будучи юношей я пошел в армию и пятнадцать месяцев мы всей оравой бегали по лесам и стреляли. Это был своего рода бунт в семье хиппи и пацифистов.
GQ: Сегодня вы являетесь одним из самых модных актеров Голливуда. Как вы выглядели будучи тинэйджером, возможно менее ухожено?
AS: В девяностых я был панком, но без "Iro" и шипованных ремней. Тем не менее, когда я смотрю на старые фото со спины, я спрашиваю: «О чем думал этот парень?». Какое-то время я носил ярко-розовые костюмы и длинные волосы. Я думал, что это хорошее заявление о себе, что я крутой и уверенный.
GQ: Как бы вы описали свой стиль?
AS: Хм, чем дольше я живу в Лос-Анджелесе, тем больше я понимаю, что мой стиль скорее скандинавский.
GQ: В плане минимализма?
AS: Именно так. Я не люблю принты так, как четкие линии и вырезы. Голливуд переполнен запредельной модой. Даже дорогая уличная одежда – довольно безнадежна. Повсюду вещи с черепами из пластиковых алмазов, от которых у вас болят глаза, если вы смотрите на них больше двух секунд. Мой стиль, возможно, европейский, так как я приобретаю в основном европейские бренды. Даже, несмотря на то, что я считаю Тома Форда лучшим дизайнером в мире, а он, безусловно, американец.
GQ: Какие именно европейские бренды?
AS: Burberry, Raf Simons, некоторые шведские лейблы - Acne, Hope, Fifth Avenue Shoe Repair, в основном все с моей родины.
GQ: Вы предпочитаете клетчатые рубашки официальной одежде?
AS: Честно говоря, да. И довольно часто, на самом деле?
GQ: Так что вам больше свойственный повседневный стиль?
AS: Наверное, но мне все еще нравится иногда придерживаться дресс-кода. Недавно я приобрел три костюма от Тома Форда, я очень люблю их носить, даже ели я и не хочу выглядеть так каждый день.
GQ: Кто для вас является иконой мужского стиля всех времен?
AS: Стив Маккуин.
GQ: Боже мой, ведь это стандартный ответ всех скучных актеров!
AS: Это первое, что пришло мне в голову, так как друг недавно подарил мне фото-книгу об удивительном Маккуине.
GQ: Хорошо.
AS: Вы хотели услышать что-то необычное? Я должен был назвать Хоакина Тарстрома из шведской панк-группы семидесятых годов Ebba Grön. В детстве я был его большим поклонником, да и сейчас есть.
GQ: Кроме того, кажется, музыка ваша вторая страсть?
AS: Это правда. Мне уже за тридцать, а я все еще хожу на фестивали. Я регулярно посещаю «Way out Wast» в Гетеборге (Швеция) и это лучшее событие такого рода. Он проходит в парке, в центре города и вы можете провести ночь в отеле. Я действительно слишком стар, чтобы просыпаться в 5 утра, потому что кто писает на мой спальный мешок. Мне так же нравится «Coachella» в Индио, штат Калифорния. Но в Швеции я больше расслабляюсь, пью пиво и слушаю музыку, а еще там нет папарацци.
GQ: Какие три последние альбома вы приобрели?
AS: Это Wild Beasts, The Walkmen и Bon Iver. Я предпочитаю индии стиль.
GQ: В недавнишнем интервью для «Los Angeles Times» у вас на глазах была подводка. Часто такое бывает?
AS: Ха! Нет, это было для фотосессии. Так хотел фотограф.
GQ: Признайтесь, вы пользуетесь карандашом для глаз и в других случаях.
AS: Конечно но только дома, когда я примеряю платья своих подружек.
GQ: И отращиваете волосы?
AS: Бывает иногда. Я позволяю своим волосам расти у меня на голове и на лице между съемками. Мне это нравится. И это практично. У меня появляется больше возможностей для того, чтобы быть похожим на моего следующего персонажа.
GQ: У вас есть пять младших братьев. Пробовали ли вы просвещать их в моде?
AS: Да, но я отказался от этого очень быстро. Густав, самый старший из младших, любил хип-хоп, а мне нравился панк. Наши комнаты были рядом. Я слушал Adverts, The Clash или The Sex Pistols, а он – ганста-рэп. Мы просто не нашли общий язык.
GQ: Эштон Катчер как-то рассказал нам в интервью, что он арендует склад для его одежды. И каждый раз, когда эму что-то нужно, эму отправляют это через курьерскую службу. У вас есть что-то вроде такого?
AS: Я должен вас разочаровать. Я даже не имеют отдельной комнаты для моих вещей - просто шкаф.
GQ: Но вы же голливудская звезда?
AS: Я один из тех людей, которые носят любимые вещи постоянно.
GQ: А обувь?
AS: У меня есть четыре или пять пар кроссовок, большинство от «Common Projects», несколько сапог и пара туфель.
GQ: Правда ли, что Ларс Фон Триер приказал вам немного избавится от вашей трубладовской мускулатуры для съемок в «Меланхолии»?
AS: Я действительно похудел, совсем немного на самом деле. Но Ларс не заставлял меня делать этого. После прочтения сценария, я подумал, что тело футболиста не будет уместно для фильма.
GQ: Разве можно не влюбиться в Кирстен Данст, когда вы играете ее мужа в фильме
AS: Да, нет. Она восхитительная, легкая и смешная. Было приятно работать с ней. Я надеюсь, что это было взаимно.
GQ: Когда вы перестала исправлять американцев, в произношении вашего имени?
AS: С самого начала. Это безнадежно. Я даже не представлял себе с правильным произношением. Но для меня важно то, что «Скарсгард» всегда пишется с кругом над буквой «a».
GQ: И как вы правильно произносить «Скарсгард»?
AS: Скоршгурд