Израиль

Итак, на этой неделе в Старом городе Иерусалима проводится кулинарный фестиваль, и мэрия организует экскурсии-дегустации в те уголки, куда обычно не попасть. Я была в Мусульманском квартале. Последний раз я заходила так далеко двенадцать лет назад и тоже с экскурсией. Все начинается от старых, 16 века, стен. Проходим через ворота, минуем несколько метров и оказываемся на арабском рынке. Все блестит, переливается. Тут яркие ткани и одежда, там разноцветные браслеты, крестики и свечи, чуть дальше - сладости. И вот первая остановка. Сворачиваем с основного пути на улицу Торговцев специями и оказываемся, да, в магазинчике специй. Прямо посередине лотки примерно 3 на 10 ячеек с разными видами приправ. От разноцветия рябит в глазах, от запаха плывет голова. Здесь несколько приправ для риса, несколько приправ для мяса и рыбы, чайный сбор, желтая куркума, красная паприка, зеленый затр, кирпичного цвета сумах. Прямо на наших глазах продавец смешивает в пакете порошки из разных ячеек и пускает пакет по кругу с комментарием: сейчас здесь 74 вида приправ. Маленький пакетик такой смеси каждый из нас получил в подарок. Ну и конечно, торговые сказки: от этого за неделю похудеете, от этого мгновенно кожа побелеет и очистится и т.д.
Возвращаемся на главную рыночную улицу. Повороты, повороты, народу становится меньше, и вот мы заходим в небольшое помещение. Справа достаточно глубокая конусообразная яма, выложенная камнем, над ней в нише цветной фонарь. На стене вышивка арабской вязью. Когда-то в этой яме делали тхину: пасту из кунжута. Сбрасывали зерна кунжута и месили ногами. Масло поднималось кверху, а обезжиренная паста оседала на дно. В отличие от современной жирной пасты, обезжиренная тхина может храниться только сутки. Проходим в следующее помещение, размером с небольшую квартиру. Здесь такую и обычную тхину делают чуть более современными методами. Зерна вымачивают и подсушивают в каменных бассейнах, прокаливают в печи. Работник, стоящий у печи и перемешивающий зерно, не может отойти ни на минуту. Стоит ему отлучиться, и партия зерна сгорела. А вот разделяют зерно уже техникой - бетономешалкой. В конце дают попробовать ту самую обезжиренную жутко полезную тхину - кумбе. По виду как детская неожиданность, но по вкусу очень интересная. Что-то терпко-ореховое.
Идем дальше. Мы на Цепной улице, ведущей к Храмовой горе. Откуда название? - Из старинного еврейского предания. Во времена царя Соломона на Храмовой горе висела цепь. Возле нее Соломон проводил суды, и при звуках лжи цепь звенела. Однажды к Соломону обратились обокраденный человек и вор, укравший у него монеты. Вор спрятал монеты в выдолбленном посохе. Во время суда он попросил истца подержать посох, после чего поклялся, что деньги у того. Цепь не зазвенела, дело решилось в пользу вора, но от такой несправедливости цепь сорвалась с опор и улетела на небо.
Мы проходим несколько пустых полутемных улиц и неожиданно оказываемся возле электронной пропускной рамки - ворот к Стене Плача и Еврейскому кварталу. Но нам не туда, мы снова углубляемся в Мусульманский квартал. Поскольку это осевая улица, она освещена несколько лучше, часть магазинов еще работают. Очередной поворот, и мы на темной крытой улице, лишь в конце горит свет, там в небольшой кофейне ждут нас. Это торговый пассаж 12-13 веков. Первый этаж отдан под магазины, второй под крышей - жилой. В конце ворота, ведущие на Храмовую гору. Со стороны рынка они скромные зеленые, со стороны горы нарядно украшены. Когда-то султан, правивший в то время, издал указ, что через эти ворота можно только выходить с Храмовой горы на рынок, чтобы по пути на молитву люди не отвлекались на рыночную суету. По словам нашего экскурсовода, гораздо интереснее сидеть в этой кофейне днем и наблюдать за жизнью города. Но меня больше тронул вот такой, спящий мистический Иерусалим. Итак, нас ждут. Прямо на улицу выставлены низкие плетеные табуреточки. Хозяин готовит настоящий черный кофе, разливает его в небольшие стаканчики. Напиток горячий с невероятным горько-сладким вкусом. К нему полагаются восточные сладости, нарезанные крошечными кусочками. Попрощавшись с хозяином, мы возвращаемся на главную улицу и идем дальше. Вдруг остановка. Народ облепляет низенькую дверь. По приглашению экскурсовода мы спускаемся вниз. Даже мне, с моими полутора метрами роста, приходится нагибаться. Мы в общественной пекарне. То есть, помимо хозяев, любой житель окрестных домов может выпекать здесь свое тесто. Жизнь кипит, мужчины играют в нарды или шашки, под ногами вертятся мальчишки и с любопытством разглядывают нас. Прямо при нас из печи вынимают лепешки, щедро политые маслом и сдобренные затром. Его так много, что лепешки имеют горьковатый вкус, но все равно безумно вкусно. Мы идем дальше, и вот последняя остановка. С уличного столика мы пробуем напитки. Первым идет тамаринди. Это холодный гранатового цвета напиток с кисло-сладким вкусом. Его готовят из плодов акации с сахаром и розовой водой. За ним белый сахлаб, горячий, тягучий и сладкий с корицей и орешками. Подходит старший хозяин, усатый добродушный дядька и начинает рассказывать байки. Вот оно, арабское гостеприимство из сказок. Под конец он пускает по кругу малаби, молочное желе со слоем розовой воды и кокосовой стружкой. Все, маршрут закончен. Засыпающими улицами мы идем к городским воротам, а за ними гремит музыка, передвижные лавочки и палаточки продают всякие вкусности. Праздник продолжается

Свидетель - гефсиманский камень –
Скорбей, невиданных земле…
Мольба с простертыми руками,
И сердца крик в кромешной мгле.
Борьба за связанную душу,
С грехом, несущим зло и смерть.
Ком в горле. Боль упорно душит;
Колеблется от стона твердь.
Престолом скорби камень ставший –
Впитал стенанье, слезы, пот.
Вот ангел опустился с чашей,
Он кровь Страдальца соберет.
Час предрассветный, и оливы
Накрыть пытались тенью сад…
Змей подползает торопливо…
«Отец, не отступлю назад!»
Виталий Облаков