Конкурсно-фестивальное

Ух! Как же мне понравился этот горячий "кофе с собой"! Просто вау)))
_________________

Очень рада! Спасибо за добрые слова!
_________________

Филицата,
Прочитала "Тоськин внук".
Очень правдоподобно и жизненно написано
Жаль, что дети так часто строят свои взаимоотношения глядя на взрослых с их ошибочными суждениями.
___________________________________

Анечка, спасибо!
Нам только кажется, что ребенок начинает жизнь с чистого листа. На самом деле, он уже рождается в том или ином лагере, и еще стереотипы поведения и воспитания. Тот самый багаж, что каждый из нас несет всю жизнь.
_________________

Серьезно?! Кто бы мог подумать?!
_________________

Я давняя фанатка этого автора)))
_________________

Что тебя так развеселило, душа моя? лично мне этот отзыв сделал день!
_________________

Давних фанатов этого автора мы любим. А очень давних очень любим.

Цитирую оригинал:


_________________

Автор и фанаты отвечают редактору взаимностью
_________________

 » Лесные гости

Этот рассказ был написан специально для конкурса "Жили-были"


Он увидел их издали. Человека четыре. Шли по лесной тропе, которая, вихляясь, пролегла среди деревьев. Звери, как и он сам, чувствовали посторонних и затихали. Хозяин леса прищурился, пытаясь разглядеть, кто пожаловал. Вдруг охотники или, того хуже, браконьеры. Нет, показалось! Старик, идущий первым по тропе, был знаком ему много лет. В черном берете и старых потрепанных штанах, владелец лодки и маленького дома на берегу. Художник. Пару раз приходилось подглядывать из-за плеча на холсты, на которых быстрыми мазками старик увековечивал озера, лес, избушки и елки. Он любил эти края, Кенозеро, речку Поржву и каждый год приезжал с весны до осени. А на зиму уезжал обратно в город. Уважал его лесной хозяин. За любовь к лесу, за помощь местным жителям, которые о нем отзывались как о святом.
Двух других видеть тоже приходилось: они приезжали к старику каждый год, звали его дядей. Племяннички! Ох уж и помотал их лесной хозяин по чащам и буреломам прошлым летом. Ох и нахохотался, когда эти двое, выбившись из сил, заночевали в лесу, вздрагивая от каждого шороха. А тут, как назло, то филин ухнет, то волк на луну завоет. Смешно. Хоть немного тогда от скуки развеялся. Позабавился. Потом, правда, старик-художник пришел. Не сразу, через недельку, как гостей проводил в большой город. Сел на поваленное дерево и начал то ли жаловаться, то ли выговаривать. Дескать, что же ты так, лесной хозяин, ребят моих обидел. Аж стыдно стало. Немного, самую малость, но стыдно.
Племянники, не позабыв прошлогоднего гостеприимства, старались идти за стариком след в след. Не отставать.
Четвертый, большой и сильный человек, более напоминающий норвежского викинга, был тут впервые. Широкие плечи, рыжие волосы, самый тяжелый рюкзак на спине и голубые-синие глаза, что та вода в Кеноозере. На голове линялая кепка, видать, позаимствованная у старика-художника. Человек шел, тащил рюкзак и словно не видел всей красоты леса. Зеленых елей, лосей, стоявших невдалеке на опушке, белок и соек на ветках. И все пролески, полянки, заросшие иван-чаем, грибами да ягодами. А даже траву на лугу с большими каплями росы, сверкающими на утреннем солнце алмазными бликами.
Лесной хозяин заглянул в мысли «викинга» и обомлел. Человек не восторгался природой, не боялся чащи и диких зверей, а просто делал в уме какие-то вычисления, вспоминая замысловатые чертежи, и даже не глядел по сторонам.
«Дай-ка, я тебя помотаю» – подумал хозяин леса и свернул тропинку в самую чащу. Потом – на пригорок, мимо медвежьей берлоги, потом – снова в чащу. И дальше, мимо болотца.
Люди шли. Старик-художник впереди начал сердиться.
– Сколько лет тут хожу, до соседней деревни пару часов своим ходом!
– А мы идем уже три часа, – подал голос один из племянников.
Начались споры, куда идти: налево или направо?
– Пап, мы же по кругу ходим, – вдруг сказал «викинг» старику и огляделся.
Оказывается, сынок к старику пожаловал! Первый раз за несколько лет. Старик гордился сыном, называл его героем державы. И терпеливо объяснял любопытным, что сынок его, Глеб, очень занят на работе и в отпуск не ходит.
Хозяин леса увидел, как мысли Глеба перескочили с формул и чертежей на лес, тропинку и стоящее в зените солнце. Он ленивым взглядом посмотрел по сторонам.
– Смотри, – ткнул пальцем в направлении солнца. – Когда мы через луг шли, солнце вон там было, на востоке. А теперь... Точно говорю, по кругу ходим.
– Выведешь? – старик довольно прищурился, нисколько не сомневаясь в ответе.
Тот кивнул.
«Как же! Выведет, – подумал лесной хозяин. – Он тут в первый раз, леса не знает. Сейчас тропки заплутаю и чащу с буреломом наведу. Все тут и заночуете. А придет после старик жаловаться и стыдить, так и скажу ему, что сынок твой никакого почтения лесу не проявил, никакой красоты не заметил даже.
Глеб, между тем, скинул на землю рюкзак, размял плечи и посмотрел на небо.
Ну хоть небесной красотой подивись! Небо лазурно-голубое среди верхушек елей и белые облака. Век бы смотреть, любоваться! Но человек словно не заметил ни облаков, ни синевы неба. Прищурился, посмотрел из-под ладони на солнце, потом на стволы деревьев. Снова на солнце. Произвел в уме какие-то подсчеты и скомандовал.
– Нам туда! – ткнув пальцем в сторону севера.
Через несколько шагов дорогу преградили поваленные ветки и деревья. Бурелом.
– Так ведь не пройти, – взвыл один из племянников.
– Пройти, – сказал Глеб и достал из рюкзака топор, подкинул в руке, словно приноравливаясь к рукоятке. Потом потянулся к бурелому и начал рубить.
– Знаете поговорку, чем дальше в лес, тем больше дров? – сказал Глеб братьям и, криво усмехнувшись, показал топором на сухие деревца, преградившие дорогу. – Это именно наш случай!
«Что-то я замешкался, – подумал Лесной хозяин, наблюдая, как отлетают в сторону щепки. – Тропинку вовремя в сторону не увел».
Люди вышли на поляну, полностью покрытую розово-лиловыми цветами иван-чая. Дальше, мимо поваленного сухого дерева, уходила в лес узкая словно нитка тропа.
– Тут я уже дорогу узнал, – сказал художник и пошел вперед уверенным шагом. Следом потянулись племянники. Глеб постоял минуту на краю поляны, посмотрел рассеянным взглядом на цветы, прислушался к пению птиц. Широко по-мальчишечьи улыбнулся. И сказал, растягивая каждый слог:
– Ле-по-та!
_________________

 » ЗНОЙ 2016. Рассказ "Простые желания"

Рассказ писался по специальному заданию для флешмоба Зной 2016. 18+

№ 30
Странное происшествие положит начало чему-то романтическому
Веснушчатая девушка задастся вопросом "Как быть?"
Соседский пёс сыграет свою роль во всём происходящем
Всё закончится поздней осенью за чашкой чего-нибудь горячего



Простые желания

за редактуру большое спасибо Маше Шириновой

Хорошо гулять в дождь! В непромокаемой куртке с капюшоном, таких же штанах и резиновых сапогах. Видок, конечно, как у рыболова-спортсмена. Но кто тебя видит здесь, в парке, на умытых дождем аллеях? Лавки мокрые, аттракционы закрыты. Никого вокруг не наблюдается. Бредешь себе, хлюпаешь сапогами по лужам. Деревья еще стоят с голыми ветвями. Весь пейзаж будто черным грифелем на белом листе прорисован. Хотя кое-где зеленая трава на газонах уже занимает свои законные владения, вытесняя грязно-белые пятна снега. Сейчас пройдет дождь и смоет остатки последних снежных островков. И в небе свинцово-сером, сплошь облаками закрытом, глядишь, и проглянет лучик солнышка. Но прогулка все равно доставляет удовольствие.
Вот Вальтер – истинный джентльмен и представитель породы «московская сторожевая», – он такие прогулки не любит. Домой бы на теплый половик, поближе к миске с наваристым супчиком. Но и у него есть собственное мнение об этом променаде. Это не его выгуливают, а он охраняет.
А в наушниках гремит «Квин», и Фредди Меркьюри убеждает всех, что шоу должно продолжаться. И оно продолжается, когда Вальтер, чинный, степенный пес, видит бездомную кошку и несется за ней как последний дурашливый щенок. Приходится бежать следом через все газоны и аллеи. Прогулка мигом теряет очарование, потому что сапоги в грязи, штаны тоже. А Вальтер – этот прекрасный образчик ухоженного собачьего экстерьера – превращается в грязного кудлатого кобеля. Погуляли, нечего сказать. Show must go on!


– Вот что на тебя нашло, Валек? Что за поведение? Никакой солидности! – Выговаривала запыхавшаяся худенькая девушка огромному псу.
Из-под капюшона выбились рыжие пряди, щеки горели румянцем, а мелкие яркие веснушки, рассыпавшиеся по переносице, придавали лицу немножко наивный вид. И только большие зеленые глаза не скрывали негодования.
Ну, что за глупый пес!
Он шел рядом, понурив голову, понимая каждое слово. Приходилось терпеть. Во-первых, повел себя действительно как щенок, а во-вторых, слушать нотации оставалось недолго. Вон уже калитка во двор видна. А там быстренько на лифте на четвертый этаж. И каждый к себе домой. Александра к своему бойфренду Сергею, а он, Вальтер, – в квартиру напротив, к милейшей Ираиде Васильевне, которая болеет и в дождь гулять не выходит.
Так было не всегда. Лет пять назад его малым щенком взяла в дом пожилая пара: Петр Иванович и Ираида Васильевна. Дети выросли и разъехались, внуков не было. От всяких бед и невзгод сердечная мышца ослабла и уже не справлялась как раньше, и врачи рекомендовали хозяину гулять в парке. Вот и купили собаку. Да что они понимают эти врачи?! Если менее чем через год прямо в парке на скамейке и умер его хозяин. Сердце не выдержало. Раз, и остановилось. Вальтер сразу заметил неестественный взгляд, странно опущенную голову – ошибиться было невозможно. И завыл. Набежали люди, приехала машина с красными крестами и увезла куда-то его хозяина. Вальтер бежал за машиной несколько кварталов, пока не выбился из сил. Молодой еще был, на слабых лапах. И тогда понял, что потерялся. Около недели бегал по незнакомым улицам, пугая прохожих, и даже есть ничего не мог от отчаяния. Тогда самым большим желанием было отыскать свой дом, вернуться к Ираиде, уткнуться мордой в ее теплые и мягкие ладони. Но с каждым днем надежда найти дорогу обратно таяла и таяла. Потом он столкнулся со стаей местных бездомных собак. Не дал себя в обиду, но и его потрепали знатно. Бок кровоточил несколько дней, потом стал нагнаиваться. Рана болела страшно. Вот тогда-то его и заприметила рыжая девчонка, худая и длинноногая. Или он ее заприметил. Позволил к себе подойти, обработать рану и покормить. Несколько дней он жил у нее в сарае. И каждый день слышал, как она ругается с матерью из-за него. Из открытой в дом двери до него долетали слова «одноклассники», «интернет», «объявление». Но и без того Вальтер понял, что Шура – так девчонку называла мать – ищет его семью. Но проходили дни один за другим. Бок начал подживать, и мать Шуры уже смирилась с его присутствием, и даже пару раз покормила, пока Шура была на работе, хотя и называла оглоедом.
Но в один из вечеров около дома затормозила машина, и из нее вышел высокий человек с коротким ежиком черных волос. Вальтер узнал его сразу. Сергей Рубакин. Из той, прошлой жизни. Молодой сосед Ираиды Васильевны. Казалось, Шура его и ждала. Вальтер помнил, как вскачь помчался к Сергею, размахивая хвостом из стороны в сторону, как чуть не повалил на землю, а Рубакин обнимал его за шею, трепал холку и уши и только радостно повторял:
– Ну, что же ты, Вальтер?! Сукин ты сын! Как же долго я искал тебя!
Шура стояла рядом, и из глаз ее катились слезы: радости, потому что нашелся хозяин собаки; и безутешного горя из-за потери пса, к которому уже успела привязаться.
Сергей повернулся к ней и спросил смущаясь:
– А можно, мы пригласим вас на прогулку? Я и Вальтер.
Шура закивала, улыбаясь сквозь слезы.
А Сергей протянул ладонь к ее лицу и аккуратно вытер слезинки, катившиеся по щекам.
Вальтер помнил ту прогулку, и последовавших за ней еще десяток других. Сначала гуляли с ним, потом без него. И через месяц– другой Санечка, так звал ее Рубакин, уже выходила утром из соседней квартиры, поначалу сильно смущаясь Ираиды Васильевны.
Вальтер отвлекся от грустных воспоминаний и прислушался к Александре, которая продолжала его воспитывать.
– Нет, вот ты скажи,– обратилась к нему девушка, – ты же не позволяешь себе такие выходки, когда гуляешь с Сережкой, а тем более с Ираидой Васильевной. Почему только со мной...
– Женщина! Уберите собаку! – завопила какая-то гламурная блондинка в норковой шубе и на шпильках, стоявшая возле калитки. – Такое чудовище выгуливаете без поводка и намордника! Безобразие! Этот волкодав сейчас на меня кинется! Уберите сейчас же!
– Он же никого не трогает… – растерялась от неожиданности Александра, вцепившись в ошейник и стараясь сохранить остатки хладнокровия.
И тут, опровергая ее слова, Вальтер – самый спокойный и флегматичный пес в мире – оскалил зубы и зарычал.
– Слышь, ты! Собаку убери! – заорал мужик, стоявший неподалеку. Оказалось, спутник модельки.
Александра схватилась за ошейник двумя руками.
– Вальтер! Ты чего? Прекрати немедленно, – постаралась она вразумить пса.
– Пропустите, пожалуйста, – обратилась Саша к девице, все еще стоявшей прямо около ворот.
Парочка шарахнулась в сторону.
Мужчина с безопасного расстояния посмотрел на нее внимательно.
– Синебрюхова, ты что ли? – спросил, не скрывая раздражения. Лицо искривилось гримасой. – На кого же ты похожа. В грязи валялась?
Александра остановилась, приглядываясь к незнакомцу. Белая куртка, из-под которой выглядывает красный свитер, красные ботинки и белая бейсболка. Взрослый мужик, а одет как подросток. И стрижка, как у мальчика, с сильно выбритыми висками.
- Здрассти, – выдохнула Саша, внезапно признав в щеголеватом молодом человеке немолодого генерального директора компании, где трудилась логистом.
– Не узнала? – ухмыльнулся Вадим Николаевич Чугункин и добавил самодовольно: – Богатым буду.
«Куда ж еще богаче! – подумала Александра.– Сколько ж еще нахапать надо, чтобы уйти на покой?»
– А ты чего тут делаешь? – поинтересовался шеф, заходя вслед за ней во двор небольшого жилого комплекса и внимательно оглядываясь по сторонам. Кругом были посажены деревца, разбиты клумбы. Ухоженная закрытая территория.
– Собак выгуливаешь?
– Аха, выгуливаю, – хмыкнула Синебрюхова. – А что тут делаете вы?
– Тебе оно зачем? – сразу перешел границы вежливости начальник.
Александра равнодушно пожала плечами, словно давая понять, что не хочет обременять себя этими тайными знаниями, и зашла в подъезд, приложив магнитный ключ.
«Щаз, – подумала она. – Щаз тебе сурпрыз будет, хам трамвайный!»
Она кивнула консьержке и, не торопясь, зашагала к лифту. Вальтер потрусил рядом, не обращая внимания на восторженные вопли дежурившей сегодня Евгении Даниловны.
– Шурочка, ну вот как человек, Вальтер наш! Смотри, даже лапы о половичок вытирает.
– Стой, куда?! – Умильный тон консьержки в одно мгновение сменился командным.
Александра краем глаза увидела, как в подъезд зашел шеф со своей блондинкой.
– Куда идете? В какую квартиру? – строго спросила Евгения, не пропуская посетителей дальше коврика, о который только что вытирал лапы Вальтер.
Чугункин попробовал от нее отмахнуться, но не тут-то было. Евгения Даниловна выскочила из укрытия и перегородила дорогу.
«Сейчас начнется строгий допрос из серии “Где и когда вы родились?”» – усмехнулась про себя Александра и вошла в лифт. Еще бы лампой в лицо посветить не мешало, чтобы немного сбить спесь.
Последнее, что услышала Саша, пока закрывались двери лифта, было требование Даниловны вытирать ноги.
– У нас в доме это даже собаки понимают, – попеняла консьержка Чугункину, явно сомневаясь в умственных способностях посетителей.
Александра доехала до четвертого этажа, но зашла в соседскую квартиру, открыв дверь своим ключом.
– Ираида Васильевна, – позвала тихо. – Мы с прогулки вернулись.
Она заглянула в комнату, соседка спала. Бледное лицо выглядело уставшим, дыхание казалось тяжелым, а сон больной беспокойным.
– Пошли к нам, Вальтер, – сказала Саша собаке.– Пусть поспит твоя хозяйка, замучили ее болячки.
Вальтер посмотрел на Александру умными глазами, как бы прикидывая возможности - остаться или пойти к соседям.
– Давай, пошли! Тебя помыть надо, а шум воды ее разбудит, – строгим шепотом сказала Саша и, не давая ему возможности выбрать, выпроводила прочь.
Дома, в прихожей, она сразу увидела на белом мраморном полу красные ботинки шефа. Красота! А фифа гламурная скорее всего прямо в сапогах в кабинет потащилась.
Видать, Чугункин с моделькой и есть те самые настойчивые покупатели, что в течение месяца обрывали Сергею телефон. Просили продать аровану, платинового дракона. Очень редкую и дорогую аквариумную рыбку. Сережка цену заломил поднебесную, только чтобы отстали. Переговоры шли больше месяца, еле уговорили продать. Рубакин сперва увеличил цену вдвое, а потом применил добавочный коэффициент полтора. И озвучил совершенно нереальную сумму, не желая таки расставаться со своей арованой. Одной из пяти. Но эта заоблачная цена, как ни странно, устроила покупателей. Нужен кому-то платиновый дракон в аквариуме, очень нужен.
– Арованы в нашем городе есть только у меня. Таких даже в Москве нет. Поэтому, цена может быть вообще любая. Проси, что хочешь! И я исполню любой твой каприз, –бахвалился Сергей и обещал купить брильянты, достать луну с неба и отвезти на Мальдивы. – Все, что хочешь!
Но у Александры капризов не было, а имелось одно заветное желание, простое и обыденное. Ей очень хотелось замуж. За Сергея Рубакина. И свадьбу, чтобы как у людей: подружки в длинных платьях одного цвета, свидетели в смокингах и с бабочками. Серьезные и солидные. Белый шатер, украшенный розовыми и желтыми розами. И она сама в пене белых кружев. Но говорить ничего не стала. Зачем набиваться? Скорее всего, это желание так и останется несбыточным. Почти пять лет вместе, и нет никакого намека на свадьбу. Кто она, а кто Сергей Рубакин? Два мира – два кефира.
«Это ж надо, чтобы так повезло» , – мысленно усмехнулась Сашка, с досадой посмотрев на ботинки шефа. Она решила не заходить в кабинет Сергея, где сейчас должно быть проходила торжественная передача арованы. И направилась в ванную помыть Вальтеру лапы. Только бы никто не заметил ее возвращения. Но она не учла, что звук отпираемой двери, а затем и льющейся воды услышал сам Рубакин. Раздался тихий свист, и Вальтер тут же, как по команде, развернулся и со стремительностью торпеды, поджав уши, понесся в кабинет, оставляя на полу отпечатки грязных лап.
– Господи, боже мой, опять этот кобель! – завопила моделька. – Откуда он тут взялся?
– Вальтер, – радостно протянул Сергей, – заходи, дорогой. Не бойтесь, он смирный и никого не тронет, – успокоил визитеров Рубакин.
– Как же, смирный! – капризно пожаловалась моделька. – Он на нас чуть не напал.
– Вальтер ни на кого не нападает, – резко ответил Сергей и громко крикнул: – Саня, зайди! Пришлось идти.
Шеф и его фифа важно, словно члены королевской фамилии, восседали в огромных кожаных креслах, стоящих около письменного стола. Сам Сергей, босой, в джинсах и в голубой рубашке прям под цвет глаз, стоял возле огромного во всю стену аквариума. Рядом тот час улегся Вальтер. Рубакин постучал пальцем по стеклу, созывая всех своих рыб. Он повернулся к вошедшей в кабинет Александре, и рыбы в аквариуме потянулись вслед за ним.
«Прямо Брюс всемогущий, честное слово», – подумала она.
Чугункин и его гламурная подруга со своих мест с усиленным вниманием тоже наблюдали за красочными хвостатыми созданиями, которые парили в прозрачной воде. Заплывали за водоросли и снова проплывали вдоль стекла, таращась белесыми глазами на своего повелителя. И только Вальтер, улегшийся грязным брюхом на паркет, нарушал великолепие момента. И она, Александра. В лыжных штанах, с которых все-таки успела оттереть грязь, старом свитере и в носках из грубой шерсти.
– Ты зачем Вальтера позвал? Его же мыть надо, – недовольно спросила она.
Рыжие волосы растрепались в разные стороны, глаза горят. Рубакин смотрел на свою женщину, любуясь ее грозным видом. Настоящая Афина Паллада! Только щита в руке не хватает. И меча.
– Что случилось? На кого Вальтер напал? – живо поинтересовался Сергей, пропуская мимо ушей Сашкину отповедь. Лицо его сделалось настороженным и сердитым. А между бровей залегла глубокая строгая складка, не предвещавшая ничего хорошего.
– Ни на кого, – пробурчала Александра, вытирая внезапно вспотевшие руки о штаны.
– Как же не на кого? – возмутилась моделька. – Он же на нас рычал как бешенный! Хорошо, хоть Вадик вам приказал собаку придержать!
– Какой еще Вадик? – вкрадчиво поинтересовался Сергей. – Кому приказал?
– Ну этой вот, – пренебрежительно сказала гостья, – которая собаку вашу выгуливает. – И стала буровить что-то по поводу того, как сейчас трудно найти нормальную прислугу.
– Ааа… – грубо перебил Рубакин. – Понятно! – Голубые Сережкины глаза мигом приобрели стальной оттенок.
«Кажется, сейчас рванет», – опасливо подумала Александра, прекрасно зная взрывной характер любимого.
Прогноз оказался верным. Рвануло. Через минуту.
Рубакин, виртуозно выругавшись, демонстративно положил сачок на край аквариума.
– Пожалуй, я не стану вам рыб своих продавать, – резко сказал он, даже не желая казаться вежливым.
– Это еще почему? – возопила моделька. – Тамара Николаевна договорилась с вами! Мы же все решили по телефону.
– Не напирайте, дамочка,– огрызнулся Сергей. – Я передумал. Не продаю своих питомцев плохим людям.
– Как передумал? – охнула моделька. – Но Тамара Николаевна…
– Синебрюхова, что происходит? – нехотя подал голос шеф.
– Ты его знаешь? – Сергей мотнул головой в сторону Чугункина, не скрывая пренебрежения.
– Да, – сказала Сашка.
«Нужно как-то их представить друг другу, что ли?»
– Это директор компании, где я работаю. Вадим Николаевич. А это мой… – Александра замялась, не зная, как представить Сергея.
«Как же быть?» – задумалась она. – «Бойфренд – пошло, друг – глупо, любовник – просто смешно…»
– Муж! – сердито вмешался Рубакин.
– Муж? – переспросили одновременно девица и Чугункин. – Какой муж?
– Самый обычный, – сварливо сказал Сергей. – Который перед Богом и перед людьми. Все, проваливаете отсюда! Драконы не продаются!

– Я сейчас тете Томе позвоню, пусть она ему устроит! – Негодующе заявила девица, выйдя из подъезда.
– Регина, ты действительно полагаешь, что Тома может повлиять на самого Рубакина? – нервно усмехнулся Вадим.
– Подумаешь, рыбками торгует. Да у него сейчас вся налоговая будет. Так за жабры возьмут, что он умолять будет, чтобы мы забрали эту рыбку и еще десяток в придачу!
– Сомневаюсь, – ответил Чугункин, садясь в машину. – Скорее, сама Тома вылетит с насиженного места. Да и не будет она с Рубакиным связываться. А вот тебе по шапке даст, что его обидела.
– А кто он вааще такой? – протянула моделька. – Обычный мужик…
– Известный скульптор. Его скульптуры бешеных денег стоят.
– А если он такой крутой, чего себе нормальную телку не заведет? На эту собачницу глядеть страшно.
Чугункин ничего не ответил. Бесполезно. Запущенный случай. Он вспомнил, как пару лет назад в Питере, в Русском музее, случайно попал на выставку молодых художников и скульпторов. Название у выставки было какое-то кричащее и смешное. Чугункин силился вспомнить, но не получилось. Как не получилось вспомнить и большинство работ. Зато запомнились скульптуры Сергея Рубакина, словно живые. Особенно одна небольшая статуэтка: мраморная девушка сидит на ступеньке, вытянув одну ногу и поджав под себя другую, и застегивает замочек на туфельке. Волнистые волосы, теперь Чугункин точно знал, что они рыжие, касаются плеч, тонкие руки тянутся к щиколотке, и юбка мелкими мраморными складками обвивается вокруг ног. Талантливая работа. А в безупречном профиле статуэтки безошибочно угадывалось портретное сходство с Синебрюховой, только веснушек не хватало. А он-то голову ломал, кого логистка ему напоминает?

– Может, зря ты так? – спросила Александра, когда за посетителями закрылась дверь. – Продал бы, а?
– Художника обидеть может каждый, художник все стерпит,– сказал Сергей, притягивая к себе «жену». – Кроме одного, – когда обижают его музу!
– Ну и когда животных обижают, – добавил он.
– Ага, Вальтера обидишь, мало не покажется, – усмехнулась Александра.– И арованам все равно, в каком аквариуме тусить.
– Много ты понимаешь, – хмыкнул Сергей, улыбаясь. От сурового и мрачного мужика не осталось и следа. Во взгляде полыхал огонь, как у влюбленного мальчишки.
Он обнял Александру и потянулся к краю свитера, ловко просовывая внутрь руки, жадно шаря по спине, по плечам. Потом прошелся языком от уха до ключицы, оставляя на Сашкиной коже влажный и горячий след. Руки жадно заскользили дальше, одновременно прижимая к себе любимую женщину и приглашая к танцу. Самому древнему и изысканному. Танцу вечной любви. Сашкины руки пробрались Сергею под рубашку и начали неторопливо кружить по спине и плечам, чуть касаясь тела кончиками пальцев, призывая не останавливаться ни на минуту. Потом внезапно вынырнули наверх, чтобы быстрыми движениями начать расстегивать пуговицы на рубашке, но, так и не закончив и половины, потянулись к джинсам.
Сергей тихонечко рассмеялся.
– Моя нетерпеливая девочка, – хрипло прошептал он и одним движением стянул с нее штаны на резинке. И отбросил их в сторону. Следом полетел свитер.
– Вальтер, выйди, пожалуйста, – попросила Александра, когда ловкие руки Рубакина расстегнули лифчик и легли ей на грудь.
Пес счел происходящее совершенно не интересным и лениво направился на кухню, всем своим видом показывая недовольство поведением хозяев квартиры.
«Ну как дети малые. Лишь бы им обниматься и тискаться. А мне уже и за кошкой сбегать нельзя», – подумал Вальтер, удалившись.
– Я больше не могу! – взмолился Сергей и, не выпуская Сашку из рук, бережно опустился на диван.
– Я тоже не могу, – прошептала она, сильнее прижимаясь к нему.
Он завел ей руки за голову, переплетая пальцы. Свои, ее. Навис над нею как тень. Жар, сплошной жар и несравнимое ни с чем чувство обладания. И такое же сильное желание отдавать. Всего себя. Ей. Одной. Ушли на второй план, а потом и вовсе забылись незадачливые визитеры. Где-то звонил, надрывался его сотовый. Бог с ним. Может Вальтер ответить, если захочет.
Сашка почувствовала, как страстное желание чувствовать любимого каждой клеточкой сменилось фейерверком и бабочками, порхающими время от времени в животе каждой женщины, стоит их только раздразнить. Она лежала, уткнувшись в плечо Сергея, еще слабо соображая, пытаясь отдышаться.
– Давай поженимся, Санечка? – нежно прошептал Рубакин ей на ухо, когда дыхание у обоих выровнялось, и дикий заряд страсти сменился ленивой нежностью.
– Что? – переспросила Александра, решив, что ослышалась.
– За-муж! – громко и по складам сказал Рубакин, словно она была глухой или умственно отсталой. – Ты выйдешь за меня?
– Надо подумать, – деланно равнодушно сказала Сашка. – Дай мне время.
– Мы вместе уже четыре года и семь месяцев, – прорычал Сергей, наваливаясь сверху и прижимая ее спиной к подушкам дивана. – Какого… времени тебе еще нужно? И что тебе думать, а?
– Нууу, не знаю,– протянула Александра, выводя пальчиком узоры на плечах любимого. – Ты же думал. Теперь я буду. Может, месяц, два или полгода. А ты пока кольцо купишь.
– Ничего я покупать не буду, – упрямо сказал он, насупившись.
Сергей отстранился и, пошарив в кармане джинсов, которые он даже не удосужился полностью снять, выудил что-то.
– На! Это тебе! Бабкино кольцо. – Сказал, как отрезал, словно заранее был уверен в ответе.
На длинной рубакинской ладони лежало самое прекрасное в мире кольцо. Просто идеальное. Небольшой квадратный бриллиант в окружении мелких изумрудов.
Александра неуверенно потянулась к Сережкиной руке.
Но прежде чем она успела взять кольцо, пальцы любимого сжались в кулак, закрывая заветный приз.
– Нет, дорогая, я сам, – сказал Сергей и бережно надел кольцо на Сашкину руку. Потом поцеловал каждый палец.
Александра силилась не разреветься. Не получилось. Глаза наполнились слезами-предательницами. Она уткнулась лицом в Сережкино плечо и затихла. Словно боялась спугнуть свое счастье.
Сергей бережно погладил ее по голове. Потом Сашка ощутила легкий поцелуй в темечко.
– Я люблю тебя, – выдохнул Рубакин. – Очень люблю, Санечка!
Зазвонил домашний телефон.
– Пусть Вальтер возьмет трубку, – пробурчал Сергей, не давая Сашке подскочить ответить.
Она лежала в его объятиях, даже двигаться не хотелось, только плотно прижиматься к любимому. А Сергей смотрел на нее, и становилось так радостно, словно исполнилось его самое заветное желание. Душа ликовала!
Он наклонился к своей женщине и начал ее целовать, медленно и настойчиво, раздвигая языком мягкие податливые губы. Когда поцелуй закончился, Рубакин, перебирая огненные шелковые пряди волос, пожаловался деланно страдальческим голосом.
– А согласия на брак я так и не услышал.

Заканчивался ноябрь. За окном лил дождь, но уже в воздухе чувствовался морозец.
Александра прислушалась к шуму капель, барабанящих по крыше соседнего балкона, и потянулась к вазочке со смородиновым вареньем.
– Завтра гололед будет, – сказала она соседке Ираиде Васильевне, накладывая ей в розетку рубиновое желе.
Та отхлебнула горячий чай из маленькой чашки, синей с золотыми цветами.
– Значит, завтра никуда не пойдем, – сказала она. – В такую погоду нам с тобою на улице делать нечего.
Александра кивнула, погладив себя по животу, выпирающему из-под толстовки. Потом перевела взгляд на стену, где в разнообразных рамках висело множество фотографий. В основном, свадебные: розовые и желтые розы украшали белый шатер, подружки невесты в одинаковых длинных платьях цвета берлинской лазури, а шаферы в красных галстуках–«бабочках». Один из них толстый и важный, был запечатлен рядом с женихом и невестой. Причем фотограф намеренно навел объектив именно на шафера, сидевшего посредине, сделав фигуры виновников торжества слегка размытыми. Взгляд печальных глаз направлен строго в фотокамеру. Вальяжный, с «бабочкой», пристегнутой к ошейнику, Вальтер позировал, прекрасно осознавая, что именно ему обязаны молодожены своим счастьем. И безымянной кошке в парке, которую так и не удалось догнать.
_________________

 » Настроение "осень"

Черными птицами мусор летает.
Осень пришла, и пощады не знает.
Ветер в окошко стучит крышесносный,
Вновь у погоды характер несносный.
Ветрено, сыро и веет морозом.
Осень приходит артритом, артрозом.
Осень приходит простудой и гриппом,
Горлом больным и дыханием хриплым.
Чай с имбирем и розеточка с медом-
Вот мой ответ всем болезням, невзгодам.
Вот мой ответ всем угрозам и сплетням:
Буду мечтать я об отпуске летнем!
_________________

 » Про детство

Перенесено из темы "Женские штучки", где идет обсуждение внеконкурсных работ (не моих))



Peony, я тоже знаю
Как жизнь бывает жестока
Но ты отойди от края!
И нож убери от бока.
А детство – оно такое,
Любит по кругу носиться
Когда голова в покое,
Обратно оно стремится.
Вернется оно не шатко
В том самом последнем гейме.
Придет, улыбнется гадко.
А с ним и старик Альцгеймер.
_________________

 » Люсиль

Рассказ был написан для 21 тура "Женских штучек" .





,


Она придирчиво осмотрела себя в зеркале и поправила каштановые локоны. Идеально! Впрочем, как и всегда. Шляпка в тон юбке, лиф атласного платья отделан золотым шитьем. И пышная юбка с воланами и рюшами. Люсиль считала себя самой красивой девушкой местного общества. И кавалер у нее был самый лучший. Влюбленный в нее без памяти.

Брюс – шотландский красавец. В огромной меховой шапке и в килте цветов Королевского Стюарта. В руках у Брюса всегда волынка, на плече плед, накинутый поверх мундира из черного бархата. И серебряные эполеты. За один только бравый вид можно влюбиться. Девушки любят военных, и Люсиль не исключение. Он красив, но она красивее. А еще происхождение. Самое главное для девушки. Происхождение и репутация. Люсиль знатного рода, с безупречной репутацией. А Брюс? Он – шотландец, и этим все сказано. Зато высок и красив. Ее мужчина в килте. Люсиль – итальянка, а Брюс родом из Эдинбурга.

Там на Королевской миле его и присмотрела хозяйка. Привезла в ручной клади и поставила храброго шотландского воина рядом с ней, самой красивой куклой в коллекции. Люсиль знала, что она самая лучшая. И гордилась этим. А еще сертификатом с вензелями, который должен храниться где-то в доме.

Конечно, должен! Люсиль даже не сомневалась в этом. Это же важный документ, подтверждающий ее происхождение. Ручная работа итальянского мастера. Это вам не пупсик из «Детского мира». Давным-давно у нее замирало сердце только от мысли, что она покинет магазин и будет стоять в доме, где живет маленькая девочка. Сколько кукол навеки остаются на пыльных полках так никому и не нужные? Кто-то старался: создавал их, шил платья, лепил лица из фарфора, делал набивные ручки и ножки. Ботиночки тоже! А сама кукла, так старательно изготовленная, вдруг оказывалась совершенно бесполезной вещью. Но только не Люсиль!

– Смотри, детка, у этой куклы волосы, как у тебя! Поэтому, мы с дедушкой ее купили тебе на день рождения. – сказала пожилая женщина, обращаясь к маленькой девочке, открывавшей коробку, в которую была упакована Люсиль.

– Она красивая как принцесса! – восхищенно воскликнула девочка. Но, повертев куклу в руках, поставила на полку. Такую красавицу невозможно баюкать или кормить с ложки, даже переодеть невозможно.

Сколько Люсиль себя помнила, она никогда не снисходила до игр с детьми. Казалось, маленькие проказники могут ее разбить, или порвать платье. Поэтому, она стояла на полке и радовалась, что ее не берут в игру. Потом стали появляться еще куклы. И прозвучало страшное слово «коллекция». Единственная и неповторимая, она превратилась в одну из толпы. Хорошо хоть Брюс был всегда рядом. Держал за руку и напоминал, что именно она – Люсиль – лучше всех. Кукол привозили из разных стран и городов. Джокера из Венеции, танцовщицу в кимоно – из Японии. Но больше всего Люсиль раздражала Лаура – томная красавица–испанка. Длинные черные волосы с густой челкой и белое платье в пол делали ее похожей на самую настоящую девушку из плоти и крови. Лаура сидела на другом конце комода и не обращала на Люсиль и ее поклонника никакого внимания. И это тоже раздражало.

Были еще две индианки в национальных замшевых костюмах, с перьями в волосах. Две сестры: старшая печальная красавица и младшая озорная хохотушка. Они особо не раздражали Люсиль, но она искренне не понимала, чем эти сестры так приглянулись хозяйкам?

Маленькая хозяйка выросла. Остригла локоны и перекрасилась в другой цвет. Она часто приезжала в дом, где жила Люсиль. Но забирать ее к себе не спешила. И это тоже раздражало.

« – Что же это за дружба такая? Почему я до сих пор здесь, когда моя хозяйка живет в другом месте?» – думала по ночам Люсиль и нервно теребила свою атласную сумку. Брюс брал ее руки в свои и шептал так тихо, что слышала только она одна.

– Ах, Люсиль, я так люблю тебя! Прекрати изводить себя грустными мыслями.

« – Ладно остальные, но меня она просто обязана забрать с собой, – думала Люсиль, представляя, как скоро переберется на новое место жительства со своей хозяйкой и будет блистать там одна. Ради этого и Брюса можно бросить».

– Люсиль понимала, что это неизбежно, когда-нибудь она уедет из этого дома.

Однажды девушка зашла в комнату, где на большом комоде стояла Люсиль и другие куклы, и принялась вытаскивать из шкафа какие-то вещи. Не все перевезла с собой.

« – Вот он, мой звездный час!» – решила Люсиль, надеясь, что сегодня она точно покинет «коллекцию».

Хозяйка потянулась к верхней полке и достала старую большую коробку.

– Что это? – спросила она у матери.

– Открой, посмотри, – улыбнулась женщина, точно зная, что там внутри.

Девушка потянула крышку вверх, и Люсиль ужаснулась.

Старые игрушки. Какая же гадость! Страшные и ободранные. Заяц с болтающимися ногами, линялый набивной тигр с оторванным ухом, и какая-то кукла.

– А я все думаю, куда же они подевались? – радостно воскликнула девушка. – Все боялась, что потерялись при переезде!

Люсиль увидела, как она бережно достала рыжего одноухого тигра с облезлой мордочкой и прижала его к груди.

– Мой самый лучший друг, – проговорила хозяйка тихо и серьезно.

– Конечно, – согласилась ее мать. – Он с тобой даже в больнице был, помнишь?

Дочка кивнула.

– А вот и кукла Маша! – восторженно проговорила она, доставая из коробки старую куклу с кудлатыми волосами и в потрепанном платьишке. Голос звучал так радостно, словно девушка встретила старого друга.

– Это еще моя, – с теплотой в голосе сказала мать.

– Какая же она красивая! Самая лучшая из моих кукол!

Люсиль ничего не понимала. И ей захотелось закричать. Это она – самая красивая и лучшая! А не та страшилка с подведенными ручкой глазами, в платье, сшитом руками.

– А платье бабушка шила, – задумчиво сказала мать.

– Пожалуй, возьму их с собой,– решила дочь.

– А эти? – Мать кивнула на коллекцию, стоявшую на комоде.

– Не люблю я их, – ответила девушка. – Какие-то они бездушные. Особенно, Люсиль.
_________________

Как только у меня появятся хотя бы десять минут, все перечитаю.
Но и без чтения, ты моя героиня. И однозначная победительница.
Поздравляю, дорогая!
_________________