Лилия с шипами (элементы СЛР, мистика, 18+)

Весёлое интервью было у Лили, зато на лошади прокатилась,будет о чем написать и рассказать! А ребята все необычные, кто же они? А тем более Саня друг или враг?
Аня, спасибо за продолжение )
_________________

Ну да, веселое, тем более, что подобное интервью - почти именно так, как оно описано, я пережила на собственной шкуре Ребята - ну, кроме супружеской пары, проявятся еще неоднократно, так что, это было такое мягкое (или не очень?)) введение их в действие... Про Саню скромно умолчу...



Спасибо, Алёна!
_________________

 » Глава 7

Едва проснувшись, я первым делом рванула к компьютеру - писать статью. Главный требовал от корреспондентов не меньше трехсот пятидесяти слов в день, в противном случае нам предлагалось пенять на самих себя. В течение получаса я барабанила по клавиатуре, не обращая внимания на голодное урчание в желудке - вчера завалилась спать голодная, чувствуя жуткую усталость и боль в ногах. Сегодня же эта боль распространилась и на руки - мышцы отвыкли от подобных нагрузок, которые им довелось испытать вчера. Но боль эта была приятной и привычной, даже сейчас, с трудом стуча гудящими пальцами по кнопкам, я улыбалась, вспоминая Чубайса и родной лошадиный запах. Эх, мне бы побольше свободного времени, ни за что не бросила бы конный спорт...

Писалось с огромным удовольствием. Вспоминая и Федора, и его зама, практически не глядела на буквы, и не задумывалась, к чему - ведь передо мной стоит картинка. Но вот какая? Я тряхнула головой и поняла, что уже несколько минут сижу неподвижно. Никак не могу вспомнить, о чем сейчас думала... Но что это за запах? Вернее, его отзвук, сам запах быстро исчез, но его ощущение словно застряло у меня в носу. Это запах... Зверя... Или псины? Странно, почему псины? Ведь думала же о лошадях? Или нет? Я перевела взгляд на монитор. Передо мной была полностью оконченная статья, но внизу, вместо моей фамилии, огромными буквами непрерывной строкой шло - волкволкволкволкволк...
Боже мой, что же это? Я отскочила от стола, чуть не свалив кресло, словно монитор мог меня укусить. Я не писала этого! Какой еще волк? Вдруг осозналось, что тот запах, который не давал мне покоя, очень хорошо сочетается с этим словом...

- Поздравляю! - сказала я вслух дрожащим голосом. - У тебя начались обонятельные галлюцинации и кратковременные потери памяти.

Осторожно потянула носом воздух. Нет, волком... волком? Больше не пахло. Но вот буквы, непонятно откуда возникшие упорно не хотели исчезать.
Резко и противно взвыл звонок, сигнал которого напоминал пожарную сирену. Я подскочила на месте и схватилась за сердце.

- Лилька-а! Открывай! - послышался плывущий Танькин голос.

С трудом переведя дух, нетвердой походкой направилась к двери.

- Чуть инфаркт не получила из-за тебя! - пожаловалась я Таньке, как только она вошла.

- Смени звонок, я сама как-то чуть не окочурилась, когда он так заорал, - радостно отозвалась она, стягивая пальто. - Господи, как же я устала! И проголодалась... Есть чего пожрать?

- Сама как раз думала об этом, - буркнула я. - У меня вроде борщ вчерашний был. Или позавчерашний... Сейчас разогрею, если не скис.

Танька включила телевизор и разлеглась в кресле, задрав ноги на подлокотник, а я пошла на кухню.

- Отчего это ты так устала? - крикнула ей, щелкая поджигом на плите.

- От Артура, - томно отозвалась Татьяна. - Он мне всю ночь спать не давал. Ка-ак хлопнул вискаря и словно озверел. Такого у меня еще ни с кем не было... Это что-то с чем-то... Перекусить и то, некогда было.

Я зашла в комнату, собираясь рассказать ей про свои непонятки с компьютером и запахами, но тут пиликнул сигнал электронки о полученном письме.
Во входящих лежало сообщение от Владимира Павловича - нашего редактора. Видимо, на соту не дозвонился... Там было требование немедленно сдать статью и новое задание на тему: «Как обсчитывать покупателей. Взгляд из-за прилавка».
Срок сдачи - двое суток. Супер! Зная своего редактора, который любил, чтобы мы писали статьи в полевых условиях, при этом, влезая в шкуру того, о ком пишем, я понимала, что от меня потребуется устроиться на день-другой на должность продавца.

Упала на кровать и утомленно прикрыла глаза. Немного кружилась голова, ныло все тело. Не хочу никуда, ни в какие магазины... И что за срочность, в конце-то концов? Два дня... Заранее не судьба что ли, было предупредить? И вообще - почему редактор задания раздает? Куда завотделом делся? Это что-то новое... И чего Владимир Павлович прицепился ко мне? Курировать он меня, видите ли, взялся... Делать ему больше нечего. Хотя... Гонорары-то у меня в последнее время чудесным образом повысились... Так что, пусть его, курирует, раз сие на деньгах сказывается. Лишь бы у меня из-за этого проблем не было.

- Ты не уснула там, случайно? - пробился сквозь мои вялые размышления настойчивый голос Таньки. - Ты меня слышишь? Я тут распинаюсь, о своей любви пламенной ей рассказываю, а она дрыхнет...

- Ага... То есть - не сплю. Слушай... Скажи, меня возьмут в твой магазин на пару дней? У меня задание от редакции - написать статью о торговле глазами продавца...

- Ну-у... - задумалась Танька. - Думаю, Маринка - админ наш, выделываться особо не будет, тем более что, второй продавец в декрет ушла, сдается мне, она будет только рада, если кто-то на пару дней возьмется задарма работать. У тебя санкнижка есть?

- Есть, я недавно делала, когда про столовку заводскую писала, помнишь - там у них было несколько случаев отравлений? Ну вот, с тех пор валяется, невостребованная... Сколько тогда гневных писем в мой адрес в редакцию шло... - мечтательно протянула я. - Мол, оболгала повара экстра-класса, он из-за меня теперь работать по профилю не может. Подумаешь - болел дизентерией, такая мелочь...

- А, помню, помню, как же. Ты тогда боялась на улицу выйти - думала, что тебя повар этот за поворотом мешком пыльным пристукнет. Знаешь, я тебе иногда завидую - ты так весело живешь, не то, что я: дом - работа, работа - дом...

Я неопределенно хмыкнула в ответ.

- Че сказала? - Танька мрачно посмотрела на меня, и вдруг ее взгляд прояснился - Кстати! Помнишь, я тебе говорила, что мы идем сегодня с Артуриком в театр? Так вот. У меня нет приличного вечернего платья! А у тебя есть, я знаю. То, в котором ты на свой день рожденья была. Дашь на вечер, а?

- Да без вопросов, бери, конечно, - отозвалась я, открывая шкаф. - Только, боюсь, оно тебе коротковато будет.

- Это точно, коротковато... И широковато, ты в бедрах-то поширше меня будешь, - съязвила Танька, рассматривая платье, которое я бросила перед ней на кровать. - Поди, еще и ушивать придется.

- Обойдешься! - обиделась я. - Не позволю ничего ушивать, не нравиться - не надевай, или пояс нацепи.

- Да ладно, малявка, как-нибудь выкрутимся, не боись... Нехай будет мини, - глухо пробубнила Танька, пытаясь просунуть голову в узкий ворот платья.

- Не малявка, а невысокая! Для женщины самое то! – с достоинством возразила я. - Вот именно, будет тебе мини, пусть думают, что это фасон такой. И давай-ка, сперва позвони своей Маринке, насчет меня договорись, а потом уже наряды примеряй, а то мне надо знать точно. Кстати, какой ресторан - ты ж хотела сюда своего Артура привести, на смотрины? Или отменяется?

- Ничего не отменяется! Посмотришь на него, и пойдем, полчаса я думаю, хватит... Да что ж ты сисястая-то такая? У меня ж тут...

Ее хамскую речь прервали щелчки и треск, раздавшиеся с кухни. В этот же момент я почувствовала резкий запах гари.

- Караул! Борщ сгорел! - вскрикнула я, и прыжками понеслась на кухню.
_________________

Аня, спасибо за продолжение )
Волк? Уж не Саша ли это?
_________________

Не скажу))

Спасибо, что не забываете! А то в пустоту выкладывать, ну, ни капли не интересно и совсем не вдохновляет...
_________________

 » Глава 8

Я бывала и раньше в Танькином магазине, поэтому без проблем его нашла.

- Ну, где ты ходишь? - с порога закричала хозяйка магазина, узнавшая меня. - Сама напросилась, и самой же вовремя нет! Мы уже два часа как открылись! У меня продавцов сегодня вообще нет - одна, видите ли, рожать собралась, а подружка твоя опять невесть где шляется. Давай, корреспонденточка, берись за работу. А то я за двоих должна тут вкалывать! Вставай за прилавок. Живо!

Я, пожав плечами, проследовала куда указали, по дороге стягивая дублёнку. Продуктовый магазинчик был небольшой, всего с двумя прилавками, внешне вполне чистенький, но в воздухе ощутимо чувствовался запашок подпорченного мяса. Лишь пройдя на указанное место, осознала, что меня колотит нервная дрожь – торговать как-то до сих пор не доводилось. Странно, а что - курсы продавцов мне экстерном не преподадут?

- Марина! - позвала я хозяйку. - Подойдите, пожалуйста, на минутку!

- Ну что там ещё? - недовольно отозвалась та.

- Вы мне хоть расскажите, что да как.

- А что непонятно? Вон товар - вон покупатели. Они тебе говорят чего им надо. Режешь - взвешиваешь. Или отсыпаешь - взвешиваешь. Вон холодильник. Вот ценники. Чего не хватит - идёшь вон в ту комнату, там берёшь. Всё ясно? Вперёд! Да, санкнижка есть? Молодец, давай, а то гляди, уже очередь выстроилась. Да не трясись, всё нормально будет.

- А как с кассовым аппаратом работать? - интересуюсь, показывая на стоящий в стороне под чехлом, прибор.

- Да не обращай на него внимания, я им ни одного дня не пользовалась, - отмахнулась хозяйка.

Я понимающе хмыкнула и незаметно чиркнула несколько слов себе в блокнот. Так, начало статьи положено... Нет, я, конечно, не настолько неблагодарная сволочь, название торговой точки указывать не буду, но материальчик должен получиться неплохой...

Через час работы я чувствовала себя вымотанной до предела. В магазине было невозможно жарко. Душно. А уж вонь... Мне казалось, что моя одежда насквозь пропиталась этим мерзким тухлым запахом, источником которого оказался потекший холодильник. Он сейчас пустовал, но накопившейся с него жижи, протухшей в тепле помещения, хватило с избытком, чтобы существенно испортить воздух магазина. Странно, что покупатели на этот запах не обращали никакого внимания. Впрочем, контингент здесь, видимо, принадлежал к определенной социальной прослойке, у которой особым спросом пользовался алкоголь. Мне грубил каждый второй покупатель - ругали в основном за нерасторопность. Чувство раздражения и ненависти к клиентам нарастало как снежный ком, я пропиталась здесь не только вонью, но еще и каким-то темным, тяжелым негативом и чувствовала, что ещё немного - взорвусь или сбегу.
Отпустив последнего в очереди покупателя, я упала на старый потёртый стул. Шаркая выходными тапками, подошла Марина.

- Что, устала? Быстро же ты выдохлась... Ничего, поработаешь, привыкнешь. Ты только с деньгами поаккуратнее, а то потом из своего кармана недостачу выплачивать будешь.

- Угу, - буркнула я, мечтающая только об одном - находиться как можно дальше отсюда.

- Девушка, взвесь-ка, мне сосиськи, вон те! - подошла какая-то бабуля к прилавку.

- Ну, давай, обслуживай, пойду я, - Марина вернулась на своё место.

- Каких вам сосисок? - вздохнув, поднялась я.

- Вон те, я ж тебе сказала! - показала корявым пальцем бабка сразу на несколько сортов.

- Так какие? Молочные?

- Да на чёрта мне твои молочные! Вон те, розовые!

- Они все розовые! Телячьи? Свиные? - читала я надписи на ценниках, раздражаясь всё больше.

- Вон те! - уже брызгая слюной, вдруг заорала бабка. - Я же тебе говорю, глухая, что ли - вон те!


Я почувствовала, что уже не в силах сдерживаться. Стало тяжело дышать, внутри казалось, все дрожало, руки зашарили по прилавку, ища что-то. Господи, как же я ее ненавидела! Мне хотелось схватить ее за шиворот и трясти, трясти... В голове мелькнуло воспоминание - соседка падает со сломанной ногой.
«Нет! Не хочу больше! Я справлюсь, я справлюсь... Ключ... Где ключ? Какой еще ключ? Спокойно... Раз сосиска, два сосиска, три...".
Я изо всех сил старалась ничего конкретного в отношении настырной бабки не подумать, но, несмотря на это, старуха неожиданно перестала орать, сильно побледнела и схватилась за грудь. Подбежала Марина и, подтащив к покупательнице стул, силой усадила её. Учащенно дыша, я отвела взгляд в сторону, случайно посмотрела на сосиски и увидела надпись на одном из ценников: «Сосиски Вонтеевские". Застыла на секунду, тупо глядя на эту идиотскую бумажку и схватив свою дублёнку, побежала к дверям.

- Стой! Куда пошла! А ну, вернись! - закричала мне вслед администратор, но я, не обращая на неё внимания, выскочила на улицу. Морозный свежий воздух резанул по распаренному от жары лицу, скользнул в распахнутый рот, проник в легкие, выдувая оттуда застоявшуюся мерзость – то ли проклятую вонь, то ли что-то темное, с недавних пор поселившееся внутри, не менее вонючее, чему не было названия. Я бежала, размазывая слёзы по лицу, а в голове билась одна мысль - "Еще б немного, и она... Она..."

Пробежав наверно, целый квартал, я, наконец, выдохлась и замедлила шаг. В боку сильно кололо, в горле горело, глаза щипало, в груди ныло. Слез уже не было, но меня по-прежнему трясло от ужаса при мысли о том, что могло произойти, да что там, почти произошло.
Оглядевшись по сторонам, поняла, что стою на площади, в центре которой рабочие наряжали огромную ель.

"А ведь и правда, Новый год скоро! У всех будет праздник, а я как проклятая какая-то, мне нельзя с людьми дело иметь... По-хорошему, меня надо на костер, как в средневековье. Инквизиции на меня нет... - Внезапно меня осенила новая мысль: - « А ведь я смогла не навредить бабке! Ну, или почти не навредить... Надеюсь, у нее никаких последствий не будет... Значит, можно управлять этой дрянью, что во мне! Вот балда, столько времени зря потеряла, тренироваться нужно было! А как тренироваться? Черт его знает, как! Нужно и все тут! Это что еще такое? Я спорю сама с собой? Вот только шизофрении мне не хватало!»

Неожиданно я заметила на себе чей-то взгляд. Медленно подняла голову и обнаружила, что стою под той самой елью и молча, но яростно жестикулирую, а на меня, раскрыв рты, смотрят четверо рабочих, один даже свесился вниз с высоченной лестницы, чтобы лучше видеть. Я залилась краской, фыркнула, и показав всем зрителям язык, резво умчалась прочь, пока не вызвали санитаров.
_________________

Значит Лиля может сдерживать себя когда не думает на прямую о причинении вреда! В итоге все в пользу и материал можно насобирать на статью и при этом узнать, как контролировать своей дар, ну или не дар...
Анечка, спасибо за продолжение )
Вдохновения!
_________________

Ну, в общем, да - во всем нужна сноровка и т.д))

Спасибо, Алёна!
_________________

 » Глава 9

Домой я добралась примерно через час. К моему удивлению, Танька была там - сидела у компьютера, переписываясь с кем-то в соцсети. Не успела я подойти к порогу, как она тут же закрыла окно.

- Где шляешься столько времени? - ворчливо сказала она, крутанувшись с креслом вокруг своей оси. - Я тебе звоню, звоню, а ты трубку не берешь. Опять что ли, соту забыла дома?

Я, стоя на одной ноге - проклятый сапог никак не желал расстегиваться, сунула руку в карман и вытащила мобильник.

- Нет, не забыла. И пропущенных звонков нет.

- Странно. Все равно, я уверена, ты опять что-то где-то напутала, вот он у тебя и не сработал, - недовольно отозвалась Танька.

- Иди сюда, помоги, у меня молнию на сапоге опять заклинило!

- Иду... - пробурчала она, появляясь в дверях. - Давай ногу.

- Вот спасибо! Так что случилось у тебя? Зачем я тебе так срочно нужна была? - Поднатужившись, я стащила, наконец, с ноги проклятый сапог и облегченно выдохнула.

- Что, что... - мрачно проворчала Танька, вернувшись в комнату и разваливаясь на диване. - Напортачила ты, вот что!

- В чем опять я виновата?

- Вовчик нашелся, понятно?

Я вцепилась изо всех сил в свой свитер, прихватывая заодно и кожу. Мандраж холодной волной прошел по моему телу, зубы застучали, и не сразу мне удалось выговорить: - К... Ка... Как он? Жив?

- Жив... - убитым голосом отозвалась Танька и, кажется, всхлипнула. - А я-то так надеялась...

Ее голос с трудом пробивался сквозь музыку, фанфарами грянувшими у меня в голове. Я сползла по стене на пол и наслаждалась чувством невероятного облегчения накрывшего с головой. Даже и не подозревала, как меня оказывается давила неизвестность в отношении Танькиного брата, все время ощущалось присутствующую где-то на задворках памяти мысль, что я убийца. Смерть моего потенциального насильника на меня конечно, оказала крайне гнетущее впечатление, но, как ни странно, в отношении него я не испытывала таких душевных терзаний, как в отношении Вовки. Ведь в отличие от того алкоголика, Вовка мне ничем никогда не угрожал, а по поводу Танькиных обвинений в его адрес я испытывала весьма сильные сомнения. Не то чтобы она мне когда-либо врала, но в последнее время моя подруга стала совсем другой...

- Эй, ты чего там разлеглась? - позвала Танька, присев передо мной на корточки.

- Ничего, не видишь, балдею, а ты мне мешаешь, - отмахнулась я.

- Балдеет она! У подруги горе, а она от счастья чуть ли не пищит, того и гляди, хвостом вилять начнет! Я жду, жду, битый час торчала на площади, тебя встречала, замерзла как собака, на ногах еле держусь, а ты...

- Заткнись! - устало попросила я. - В кои-то веки я себя почувствовала счастливой, и как всегда, спокойно этим чувством насладиться не дают. Ну и какого черта ты меня на улице ждала? - поинтересовалась, поднимаясь и направляясь в ванную комнату. - Что за срочность? Сообщить про Вовку? Или что? Почему дома не могла дождаться?

- Нужна ты мне была! И зря разулась - пойдем сейчас ко мне домой, кое-какие вещи и документы забрать надо, заодно узнаю, что там конкретно с Вовкой произошло.

- Боже... - простонала я, и закрыла дверь перед Танькиным носом. - Никуда не пойду, можешь сама сходить, если так приспичило, а у меня сейчас ванна и только ванна, никаких прогулок.

Я включила воду, не обращая внимания на Танькины стоны под дверью. Мне казалось, что от волос прет тем тухлым запахом из магазина, и хотелось как можно скорей отмыться от него.

***
Сидя на бортике ванны, я бездумно гоняла пухнувшую пену по поверхности воды, чувствуя, что морально полностью опустошена. Такие броски из одной крайности в другую: от моего спасения - до известия о смерти того алкаша; от исчезновения Вовки - до его неожиданного появления; от ужаса, что я чуть не угробила бабку - до радости, что удалось сдержаться... То одно, то другое, казалось, меня полощет как мокрое белье на ветру. Все. Я выжата как это самое белье, которое теперь еще и вытряхивают, казалось, до меня доносятся хлопки воздуха от резких движений рачительной хозяйки, выбивающей из сырой тряпки лишнюю влагу.

Кстати, о влаге. Я быстро разделась, влезла в ванну и со стоном облегчения погрузилась в теплую пенную воду. Только сейчас заметив, что кран до сих пор не выключен, потянулась и повернула вентиль. Мгновенно стало тихо, и до меня донесся через дверь голос Таньки:

- А что я могу поделать? Силой, что ли, тащить? Ничего, на час перенесем, только и всего. Отвлеки их пока. Нет. Я думаю, все будет в порядке. Ты просто меня еще плохо знаешь. Да ладно тебе, время есть. Я надеюсь на это. Конечно, узнаешь, а как же! Я тебя люблю! А ты меня?

Судя по тому, как она чертыхнулась, ответного признания в любви она не услышала. Странно... Не обо мне же она говорила со своим Артуриком? Да конечно, нет, у них там, наверно, свои дела. И вообще, подслушивать нехорошо. А ну ее... Я закрыла глаза и погрузилась в воду с головой.

***
- Лиль... - жалобно сказала Танька, как только я выключила фен, закончив сушить волосы. - У меня к тебе просьба, можешь мне помочь, а? Ну пожа-алуйста!

- Конечно, что надо? - ответила я, испытывая умиротворение и приятную расслабленность во всем теле.

- Давай сходим ко мне домой, ну очень нужно! - Танька подозрительно умильно смотрела на меня. Странно, обычно она довольна резка, и добивается своего криками, а я, как правило, делаю то, что она хочет, лишь бы прекратила орать. Хм...

- Тань, ну какие еще походы? Я устала как собака, только что искупалась, куда мне на мороз? И что за срочность такая? И вообще, зачем тебе я? Если что тяжелое тащить, так это тебе Артура своего припрячь надо. А если легкое, то на фига мое присутствие? Ты ж не собираешься всю мебель из квартиры вывозить, сама говоришь - документы...

- Ну, Лильк, ну как ты не понимаешь! Мне страшно идти домой одной, тем более, я не знаю, что конкретно с Вовкой произошло. Его голос по телефону звучал довольно странно. Ты хоть, если что случится, скорую вызовешь.

- Ёлки зелёные... - я закатила глаза. - Почему прямо сейчас надо мчаться, объясни ты мне! И почему Артура звать не хочешь, у вас же с ним така любовь, така любовь...

- Да просила, он не может. А я не успокоюсь, пока не узнаю, что там было с Вовкой. И потом, представь - а вдруг он там медленно умирает? Так ведь тоже может быть. Ты ж сама переживала за него! Я вот подумала, и тоже поняла, что не могу допустить, чтобы мой брат мучился. Вот если бы сразу помер, тогда другое дело, а медленно и мучительно, да я ж себя со свету сживу, мучаясь стыдом... - Танька, весьма натурально изображая беспокойство, шмыгнула носом.

Вот же привязалась... Я отчетливо осознавала иррациональность происходящего, прекрасно понимая, что передо мной разыгрывают спектакль, причем, не очень и беспокоясь насчет реалистичности конечного продукта. Танька, Танька, что ж с тобой происходит? Какого лешего тебе приспичило вытащить меня из дома, а? Я внимательно всмотрелась в ее лицо. Она старательно избегала смотреть мне в глаза, активно интересуясь рисунком на занавеске, ничем не примечательным, надо сказать...
Ну вот почему я такая подозрительная? А если рассуждать чисто теоретически - допустим, она хочет сделать мне какой-нибудь сюрприз? Однажды уже так было - она всеми правдами и неправдами вытащила меня на улицу в мой день рождения, где нас ждала нанятая ею местная группа, грянувшая при моем появлении «Yesterday». В конце концов, я так никогда и не узнаю, что она задумала, если не пойду. А может, я просто себе накрутила, и за этой просьбой ничего не кроется? Она же моя единственная подруга, мы всегда доверяли друг другу самое сокровенное, с чего вдруг я стала к ней относиться с таким чудовищным подозрением? Мне вдруг стало отчаянно стыдно за свои мысли. Но представив, что опять нужно одеваться и куда-то идти, захотелось упасть в постель и накрыться одеялом с головой.

- Лиль, ну пожалуйста, я ж тебя так редко о чем-то прошу... - пролепетала Танька.

- Ла-адно, - простонала я, - сейчас, оденусь...

***
«Какого черта я делаю здесь?» - спрашивала я себя через час, сидя у подъезда Танькиного дома, сжимая в замерзшей руке телефон. Полчаса назад Танька сказала мне сидеть здесь, никуда не уходить, и быть готовой по первому же сигналу мчаться ей на помощь. Первые десять минут я несла вахту около ее двери, но воплей и шума не последовало, после того как Танька вошла в квартиру. Потом спустилась, как и было договорено, вниз, на детскую площадку. Сидя на заснеженной скамейке, я с тоской вспоминала далекую теплую ванну и постель, в которую так и не попала. Зачем она так усиленно добивалась моего присутствия? Всю дорогу сюда она была невероятно возбуждена, стремительно что-то рассказывала, правда, я так и не смогла уловить суть рассказа, все время вытаскивала свой телефон, словно ждала какого-то важного звонка. Впрочем, один раз он и впрямь, позвонил. Разговор у нее был короткий - она лишь пару раз ответила: «Да» и один раз «Нет». И еще: - «Это слишком долго». На мой вопрос - кто это был, она отмахнулась: - «А, ерунда, с магазина звонили».
Но я была уверена, что это далеко не так. После того звонка она вдруг пошла медленнее, а до тех пор почти бежала, теперь же останавливалась у каждого киоска, и разглядывала на витринах какую-то ненужную и неинтересную мелочевку. И вот итог - я сижу тут одна, и жду неизвестно чего. Я четко осознавала, что меня дурят, во что-то вовлекают, но внутри уже загорелся огонек интереса, желания докопаться-таки до правды, а когда такое случалось, меня, как и Таньку, с пути уже не свернуть. Неистребимое тупое баранье упрямство и больше ничего. Но я должна, должна была узнать, какого хрена происходит вокруг!

Наконец я не выдержала, встала и двинулась в сторону подъезда, собираясь устроить скандал, но не успела протянуть руку к двери, как она сама распахнулась, и мне навстречу выскочила раскрасневшаяся Танька.

- Ой, Лиль, прости, солнц, прости, пожалуйста, ты тут наверно замерзла, меня Вовка не отпускал, я не могла выйти, извини, а? - скороговоркой выпалила она, и моя заготовленная речь куда-то испарилась, и осталось только беспокойство за подругу.

- С тобой все в порядке? Он тебе ничего не сделал? Что случилось?

- Все нормально, не волнуйся, просто мы с ним... Поспорили... Все в порядке. Он мне не хотел документы отдавать, пришлось применить некоторое насилие. Ну, пошли, чего стоишь? - она потянула меня за рукав.

- Какое-такое насилие ты к нему смогла применить? - удивилась я, трогаясь с места. - Ты ж говорила – он борец!

- Стрррашное насилие! - ухмыльнулась она. - Я сказала, что если он меня не отпустит, то его дружки узнают, что он их накалывает постоянно.

- В чем накалывает? - заинтересовалась я.

- Не важно, - отозвалась Танька, снова вглядываясь в дисплей телефона.

- Ты что, звонка ждешь? - не выдержала я.

- Да нет, ничего... Ой, смотри, вон лоток с фруктами! Мандаринов хочу, сил нет! Пойдем, купим!

- Танька! Я замерзла как цуцик! Домой хочу! Потом купим, пошли уже, а?

- Нет уж, я хочу сейчас! Потом к Новому году все разберут, только сейчас! Это всего пара минут...
_________________

 » Глава 10

У самого дома я уже еле волокла ноги. А Танька наоборот, когда мы медленно заворачивали за угол, вдруг, в очередной раз, глянув на дисплей телефона, быстрым движением, почти не глядя, ткнула его в карман, схватила меня за рукав и потащила за собой словно на буксире, не обращая внимания на мои вялые попытки отстыковаться.

- Давай, поторопись, сколько можно плестись уже, сама же домой хотела поскорее попасть, а так как ты идешь, мы до завтра не дойдем!

Но вот, наконец, и подъезд. Дверь, как обычно, в последнее время, открыта нараспашку и подперта кирпичом. Не успев войти, Танька отпустила мой рукав, и вприпрыжку помчалась вверх по лестнице, крикнув через плечо:

- Не отставай!

- Тань, куда понеслась, меня забыла! - крикнула я, следя за тем, как она скачет вверх, перепрыгивая через ступеньку.

- Давай, давай, чего ты плетешься! - не оборачиваясь, отозвалась она, и исчезла за поворотом.

- И так благодаря тебе еле шевелюсь, чего там - давай! - проворчала я, и, остановившись отдохнуть, печально глянув в сторону вечно не работавшего лифта, принялась расстегивать дубленку.

- Уф, запарилась... Ты гуляла и отдыхала последние два дня, а мне то по конюшням, то по магазинам и заметь, не за покупками, болтаться приходится, а тут еще и голова постоянно кружится... - буквально вырубаясь на ходу, с трудом выговорила я. - Тань! У тебя все равно ключа нет, ты его на столе оставила, будешь ждать под дверью, пока доползу.

Вздохнув, поставила ногу на ступеньку. Вдруг до меня донеслись сверху какие-то сдавленные звуки. Забыв про усталость, стрелой взлетела вверх по лестнице. На втором этаже меня встретила такая картина, при виде которой мои ноги подогнулись, и пришлось опереться спиной о стену, чтобы не упасть.
Татьяна лежала ничком на полу, рядом валялся её пакет, из которого по всей площадке раскатились мандарины. Склонившись над моей подругой, стоял какой-то парень, приставив к её горлу нож. Второй обшаривал её карманы. Что-то словно сжало мне грудь - я вдохнула, а выдохнуть никак не получалось. На несколько секунд сердце перестало биться, а потом вдруг так бешено заколотилось, что я закашлялась. Мой хриплый кашель эхом раскатился по лестнице.

- Стоять, коза, - процедил тот, что обыскивал Таньку. - Шевельнёшься, мы её прирежем сразу.

Я и не думала шевелиться. Просто потому что была на это просто не способна. Меня сковал такой дикий страх за подругу, что если бы они мне сказали выпрыгнуть из окна, то сделала бы это. Я открыла рот пытаясь сказать: - Заберите у меня деньги, все заберите, только не трогайте ее! - но не смогла издать ни звука. Перед глазами сгустился знакомый туман, в котором замелькали какие-то невнятные образы. Разглядеть ничего не получалось, тем не менее, было понятно, что это что-то очень страшное...

***
Думаю, я могу себе представить, каково было принцессе на горошине. Моя горошина весьма основательно пыталась просверлить мне бок. Она была большая и твердая и, кажется, уже надавила порядочный синяк. Я со стоном подсунула под себя руку и вытащила из-под подмышки мобильник. Надо же, никогда до сих пор не замечала, что он сделан из камня. Или из железа? Впрочем, края у него металлические и довольно острые. Я несколько секунд тупо смотрела на телефон. Боже, как болит и кружится голова...

- Нет, я говорю - нет, сто лет уже не пользуется, не переживай, забыла уже о его существовании. Какие консервы? Нет там ничего, не видел, что ли? Кому ты это говоришь, а? Улажу, улажу, не волнуйся. Время есть, есть, говорю, время, зима ж, полежат... - донесся до меня приглушенный голос Таньки.

Телефон упал на пол. Внезапно вспомнилось все, что было до... До чего? Как я здесь оказалась? И где это - здесь? Я быстро огляделась. Лежу на своем диване, на том самом, где мне уже довелось приходить в себя после того падения в обморок на улице. Как, опять? Мое величество потеряло сознание? В самом деле аристократкой заделалась, как посмотрю... И меня снова сюда кто-то притащил? А те уроды мне померещились что ли? В мои мысли вновь ворвался резкий, но торжествующий голос подруги. Теперь, казалось, ее распирает от восторга.

- Милый мой, ты не понимаешь, что любая мелочь важна! Спокуха, дружок, ты меня просто еще плохо знаешь. Да если она... Пока, позже созвонимся, люблю тебя, чмоки - чмоки!

Через секунду Танька появилась на пороге и внимательно посмотрела на меня.

- Ну как ты, болезная моя? - заботливо спросила она, присаживаясь на краешек дивана, и трогая мой лоб, словно проверяя температуру у больного.

- Нет, это ты как? - резко сбрасывая ее руку, села я. - Ты цела? Что случилось?

- О чем это ты? - удивилась она. - Что со мной будет? Ведь это же не я стала хлопаться в обморок при каждом удобном случае... Спасибо хоть почти у самой двери, смогла сама тебя дотащить. Что это с тобой было? Шла себе, шла, и вдруг – хлоп! Да, права ты была, не стоило тебя на улицу вытаскивать, ты и явно и впрямь, в последние дни малость переутомилась...

- Что? - не веря своим ушам, выговорила я. - Ничего не понимаю... А как же те грабители, те бандиты, что на тебя напали?

- Какие еще бандиты? Тебе сон дурной приснился, что ли? - Танька опять приложила руку к моему лбу. - Температуры вроде нет... Может, пора врачу обратиться? К неврологу, например?

- Ты меня еще к психиатру отправь! - я окончательно разозлилась. - Я прекрасно видела, как ты лежала на полу, а к твоему горлу приставили нож! Чего ты меня успокаиваешь? Говори, как было, не маленькая, переживу как-нибудь!

- Лиля, да не было ничего такого! Откуда? Говорю тебе - мы с тобой поднимались по лестнице, я ушла немного вперед, вдруг слышу - что-то позади меня упало, возвращаюсь, а ты валяешься кверху лапками, и бормочешь что-то про ножи и грабежи... Это был просто сон! Ну, или глюки, как хочешь, назови...

- Как же так... Тань, ты не врешь, а? Это же... Быть не может... - заикалась я, стараясь проморгаться - стоявшая передо мной картина лежащей на полу подруги с приставленным к ее горлу ножом, была так реалистична, что в носу стоял запах перегара и мандаринов.

- Еще как может! - весело отозвалась Танька. - Если уж ты стала брыкаться чуть что, в обморок, то ничего удивительного в том, что тебе всякая чушь мерещиться стала. Знаешь, - перестала она улыбаться, - думаю, тебе все-таки стоит хотя бы валерьянки попить...

- О господи... - обхватила я голову руками. - Неужели, правда, у меня глюки? Так и до психушки недалеко... Слушай! - я порывисто выпрямилась, подалась к подруге и внезапно осеклась. Увидев, мое резкое движение в ее сторону, Танька, вдруг побледнев, так стремительно отпрянула назад, что налетела спиной на угол тумбочки и, охнув, свалилась с дивана.

- Тань, ты чего? - изумленно спросила я, склоняясь над ней.

- Вс... всё в порядке, - с трудом выговорила она, еле шевеля побелевшими губами. - Ты просто... Так неожиданно прыгнула на меня...

Я ничего не понимала - что же такое с ней происходит? Ну да, возможно мое движение было несколько неожиданным, после обморока мне еще немного трудновато было координировать свои движения, но реагировать так, словно я, по меньшей мере, вцеплюсь ей сейчас в горло...

- Ты что же, думаешь, я сумасшедшая? - тихо спросила я.

- Ох... - со стоном поднялась Танька, держась за спину. - Не говори ерунды. Просто я сама вся на нервах, вот и испугалась чуток. Я сейчас любого резкого движения и звука боюсь.

- С чего бы это? Вроде бы, на тебя не нападали в подъездах пьяные придурки... Если не врешь, конечно... - еле слышно добавила я.

- Так за тебя ж переживаю! Да тут еще и с Вовкой никак не разберусь что и как... Квартирка-то накрылась медным тазом.

- Кстати, ты мне так и не сказала, что там с Вовкой было! - вспомнила я, начиная понемногу соображать. - Несла какую-то лабуду, когда шли и туда и оттуда, а то, ради чего ходила, так и не рассказала.

- Да ну его... Ничего особенного и рассказывать нечего. Говорит - шел куда-то, вдруг провал в памяти, очнулся в каком-то подвале, башка болит изнутри, внешних повреждений нет, не похоже, что били, а ощущение, будто избит. Карманы пустые, бумажник пропал. Вот и все. Два дня в отключке провалялся, и ничего ему не сделалось, представляешь? Вот нет, чтобы на улице свалиться, замерз бы и все дела, а то в теплый подвал его занесло...

- Ну, и слава богу! - горка камней лежащих на душе определенно стала поменьше. - Хоть тут я ни при чем. Знаешь, а может, это вообще все чушь? Ничего я такого не делаю, никаких талантов гадских у меня нет. Кот просто сдурел от каких-нибудь гормонов - феромонов, соседка всего лишь ногу на льду подвернула, а бабка в магазине... Ну, бабка просто перепсиховала, вот сердце и прихватило...

Таня подняла глаза и так долго на меня смотрела, что мне стало неуютно под ее гипнотизирующим взором.

- Ты чего, а? - шепотом спросила я.

- Ничего, - содрогаясь, отозвалась она. - А... Это... Какие еще тетки - бабки?

- Да неважно уже. Важно то, что, скорей всего, эти мои якобы таланты, полная лажа.

- А знаешь что? - вдруг встрепенулась Танька, словно решившись на что-то. - Давай на мне проверим! Сможешь ли ты мне чего сделать, или нет?

- Ну сейчас, разбежалась! - фыркнула я. - Что заказывать будешь - потерю памяти? Зрения? Непрекращающуюся икоту? Да не буду и пытаться, еще, в самом деле, сделаю с тобой что-нибудь, ходи потом к тебе на кладбище, цветочки носи и мучайся угрызениями совести. Я, конечно, в эту ерунду больше не верю, но кто знает... На тебе точно не хочу это испытывать, мало что...

- Да ладно! Не говори ерунды! Просто заставь меня споткнуться и все, ничего криминального. Ну, давай! Интересно же! - Танька выглядела просто страшно - глаза бегают, речь такая быстрая, что я с трудом разбирала отдельные слова, на щеках горят яркие красные пятна, сама трясется, словно в лихорадке.

- Тань, с тобой все в порядке? - осторожно поинтересовалась я.

- Все в порядке со мной, а что может быть не в порядке? - протараторила она. - Давай, давай, ты мне подруга или нет? Если ты сейчас не попробуешь, я на тебя обижусь, обижусь на тебя!

- Да черт с тобой, валяй, ходи туда - сюда, только потом не говори, что я тебя не предупреждала, - махнула я рукой - с сумасшедшими, как известно, не спорят.

Танька вскочила, и начала быстро ходить от стены к шкафу и обратно. Я изо всех сил представляла себе, как она спотыкается и падает посреди комнаты, но ничего не происходило. Так прошло минут пять. Первой не выдержала Татьяна, прислушивавшаяся к своим ощущениям:

- Слушай, у меня уже голова закружилась! Ты там не уснула?

- Не могу. Не получается, - не особо огорчённо вздохнула я - вся эта комедия мне уже стала надоедать. - Знаешь, у меня всегда в такой момент бывает чувство ненависти, а тебя-то мне за что ненавидеть? Да ещё и боюсь, что навредить тебе могу.

- Того самого... Эт-то... Все что ли? - Танька остановилась и, ухватившись за стол, глубоко выдохнула, словно только что ходила по краешку пропасти. - А я-то думала... Ффуу... Ладно. - Она обессилено упала в кресло и закрыла глаза. - А может, ты на тех, кто тебе небезразличен, не действуешь? Эх, вот бы наверняка знать...

- Да ни на кого я не действую вообще, успокойся, все это ерунда! И чего только разошлась на голом месте...
_________________

Что-то Таня мутит не чистое! Ведь чует Лиля, что все не так и не то, а все равно ведётся(((
Анечка, спасибо за продолжение )
_________________

Еще как мутит... И, да, Лиля чует, но любопытство такая штука, как тут удержаться? Да еще и эта проклятая неопределенность опять же)) Ну, и она дает подруге шанс, так сказать, оказаться лучше, чем та кажется.

Спасибо!!!
_________________

 » Глава 11

Когда я утром проснулась, Таньки уже не было. На холодильнике висела записка, извещающая, что визит Артура переносится на неопределенный срок. Я вздохнула с облегчением – сейчас мне было совершенно не до гостей. Я чувствовала себя... Пустой. Совершенно. Не было ни мыслей, ни эмоций, ничего. Слоняясь по квартире, брала в руки какие-то предметы, не глядя, возвращала их на место. Залезла в холодильник, что-то сжевала, не чувствуя вкуса, так же не глядя включила, и, минут через пять, выключила компьютер. Наверняка в почте лежало какое-нибудь грозное письмо из редакции и новое задание, но мне это было абсолютно безразлично. Вот. Именно это состояние владело мною сейчас. Безразличие. Лишь иногда сознание встряхивали какие-то обрывки воспоминаний, видимо, того самого бреда, который привиделся мне, когда я так неожиданно вырубилась, не дойдя до своей квартиры. Когда эти видения начинали мелькать перед моим внутренним взором, я замирала и вглядывалась, вглядывалась, силясь рассмотреть... Но нет, ничего внятного увидеть мне не удавалось. То искаженное болью или ужасом чье-то лицо, то нож, то что-то красное, темное... Меня пронизала дрожь. Нет, не могу. Ни рассмотреть, ни понять, если что-то вдруг и прорисовывалось...

Я упала в изнеможении на диван. Чем заняться? Как забить голову, чтобы не вспоминать этот горячечный бред? Взгляд уперся в дневник, о котором совсем забылось. Жадно схватила его, словно надеялась найти там ответы на все вопросы...

"2 августа
Он опять пришел пьяный. И снова избил... Хорошо хоть живот успела прикрыть. Уйти бы от него, да куда... В город я уже вернуться не смогу, отчим женился, не дожидаясь, пока хотя бы год после маминой смерти пройдет. Что ж, по крайней мере, один человек здесь ко мне нормально относится. Баба Маня вчера заходила, жалела меня, молока принесла. Сказала, что если уж совсем припечет, чтобы бежала к какой-то Серафиме Афанасьевне, из благородных. Глупости какие, чего я к незнакомому человеку попрусь? Да еще из благородных... Что это значит, интересно? А Васька еще одумается, я уверена. Любви конечно, больше не будет, но ничего, ради доченьки я как-нибудь перетерплю. Зато он не пьет... почти... И не ругается. Раньше не ругался. И не гуляет... наверно...
Когда уже Зорька, наконец, отелится? Все сроки давно прошли. Неужели придется резать? Нет, ни за что! Никогда не пущу мою кормилицу под нож!»

5 августа

Рука болит по-прежнему. Мой дурак еще бы топором по ней тюкнул. Да и тюкнул бы, коли б топор в руках был, а так, только молотком... Хорошо хоть левая... Как только мне Зорьку теперь доить, когда она отелится... И все из-за Митрофановны. Сказать Ваське, что я на сеновале была с ее алкашом! Вот же дура какая. Да я от ее Петра бегаю, уже бог знает сколько, а ей и дела нет, все одно - я виноватая!
Что-то Зоренька совсем плоха, уже почти и не встает... И ветеринар не хочет до нас ехать, далеко больно. Я к нему пешком ходила, проходила весь день, а он сказал только - режьте, пока дышит еще. Ни за что!

10 августа

Холодно в хате... Такое лето холодное, просто ужас. Помидоры подмерзли в огороде, и георгины мои... И я замерзаю. Где новые стекла взять? Она ж такие дорогие, ужас просто. Но ничего - может, после того, как окна нам побили, успокоятся, лишь бы хату жечь не пришли...
А Зорюшку мою все-таки Васька под нож пустил... Как же я кричала, когда мужики ее резать потащили... Смеялись надо мной... Одному почему-то, плохо стало, так Васька меня за горло схватил и кричал, что я ведьма. Что Тамарка ему всю правду про меня сказала, а он, дурак, не верил ей. А оказывается, все, все, что про меня говорили бабы, так и оно есть - я ведьма и шлюха... Ой, не могу больше, божечки ж мои...

27 августа

Пишу, находясь на проживании у Серафимы Афанасьевны. Она настояла, чтобы я продолжила дневник, тогда моя доченька почитает его, и будет знать, ежели меня к тому времени не будет в живых, что и как было с мамой.
Вскоре, после того, как не стало Зореньки, Васька меня опять избил. Бил ногами, и все время старался попасть в живот, приговаривая:- Долой проклятое семя!
Я упала на пол и, свернувшись в клубок, изо всех сил старалась защитить живот, вроде, удалось. Даже почти не кровило. Потом он мне сказал, что я ему противна, и давно уже спит с Тамаркой, и она ему на меня глаза открыла, жаль, что он сразу не поверил, пока я еще не забрюхатела, а теперь, поди, не докажет, что ребенок не от него. А когда я попыталась ему сказать, что никогда в жизни ни с кем кроме него не была, он одним ударом кулака разбил мне губы в кровь, и ушел в горницу, прихватив бутыль самогону.
Я пролежала на полу часа два. Потом встала и кое-как доковыляла до тазика с водой, умыться. Когда увидела свое отражение в воде, и почувствовала, как тянет и болит живот, на меня вдруг что-то нашло... Не знаю, как сказать. Помутнение какое-то. Когда пришла в себя, то оказалось, что я стою над Васькой, а в руках у меня топор. Пришла в себя я наверно потому, что слишком сильно размахнувшись, зацепила себе обухом по лбу, и от боли очухалась. Божечки ж мои, я ведь чуть его не зарубила! Как курку... Так напугалась сперва... Я сначала и не поняла, что он спит. Думала, уже успела тюкнуть его... Бог меня отвел. Я уронила на пол топор, но Васька так и не проснулся, хоть загрохотало сильно. Схватила свое пальтишко, в котором приехала к нему, документы свои, какие нашла, и бежать.

Когда вышла за околицу, и упала в траву в поле, отдышаться, то вспомнила про женщину, о которой мне баба Маня рассказала. Идти мне больше было некуда, и я пришла к ней. Она меня сразу приняла, вроде как, все обо мне уже все знала. Даже расспрашивать ни о чем не стала, накормила меня, вымыла и уложила в постель, сказала, чтоб не смела вставать, пока она не разрешит.
Потом уже, на следующий день, она мне рассказала, что та самая Тамарка, знахарка наша, с который мой кувыркается ее родная сестра... И что Тамарка никакая и не знахарка вовсе, а самая настоящая ведьма. Неужели ж, такое и в самом деле бывает? Серафима такая молодая, прямо, как я. А говорит она как смешно..."


Я машинально перелистнула страницу, но дальше шла покореженная от времени обложка. В голове крутились обрывки образов, такие реальные, словно все, что я только что прочла, видела своими глазами: покорно идущая на убой корова с раздутыми боками; звон разбитого окна; гневные, перекошенные лица баб у деревенской хатенки; плачущая, прижимающая к животу руку, с размозженным пальцем молодая женщина; она же поднимающая топор на пьяного мужа...
Я вдруг поняла, что уже некоторое время не дышу. Попыталась вдохнуть, но горло сжал спазм. Схватившись за шею, я сосредоточилась на вдохе. Раздался хрип, боль в горле немного уменьшилась и воздух с трудом, но пошел. Теперь на меня нахлынул приступ паники, и я вскочила.

«Надо бежать. Куда бежать? Не знаю, куда угодно, только скорей на свежий воздух, больше не могу тут находиться», - задыхаясь, подумала я, и стремительно одевшись, выскочила за дверь. Мне срочно нужно было глотнуть свежего воздуха, срочно. Но на лестничной площадке приступ удушья накатил еще сильнее. Поняв, что до выхода не добегу, кинулась к окну и из последних сил, навалившись животом на подоконник, уперлась рукой в раму. Казалось, окно слилось с проемом, и мне его ни за что не открыть, но тут что-то хрупнуло, рама рывками сдвинулась с места, и в лицо хлынула струя свежего, морозного воздуха.
Несколько секунд или минут простояла, приникнув ртом к образовавшейся щели, жадно глотая поток кислорода. Наконец тиски в горле разжались, дышать стало намного легче и я, бессильно прислонившись спиной к подоконнику, перевела дух. Нет, мне точно нужно к врачу! Может, с сердцем проблемы? Или это астма?
Попыталась вспомнить, захватила ли ключи, выскакивая из квартиры. Дверь-то захлопнула, а вот взяла ли связку ключей... Я полезла в карман куртки. Сверху лежал мобильник, пришлось вытащить его, чтобы пробраться в недра кармана. Следом за телефоном наружу вытянулись, и с громким звоном на пол выпали ключи, которые я, случайно переступив с ноги на ногу, пнула, и они мгновенно улетели под батарею. Чертыхнувшись, встала на колени, и заглянула под радиатор. Ключи лежали прямо у меня под носом. Но под носом у меня оказалось и нечто еще. Светлые плитки пола, часть стены и нижний край батареи были испачканы темной, высохшей кровью...

***
Четыре красных розы коснулись снега, покрывающего могилу. Алое на белом снегу выглядело, словно кровь... Я дернула головой, прогоняя непрошеный образ, но яркие пятна стояли перед глазами.
На кладбище было так тихо, так спокойно, так умиротворенно... Я прислонилась лбом к простенькому надгробию, стоящему между маминой и папиной могил. Пока земля не осела, нельзя было ставить ничего более монументального, чем простая металлическая тумба. В конце весны, когда все просохнет, и насыпь достаточно опустится, можно будет поставить родителям хороший мраморный памятник.

Глаза наполнились слезами:
- Мама, мамочка, как же мне без вас плохо... Что мне делать, скажи? Я хочу к вам с папой... Не могу больше... Подскажи, что мне делать? А может, мне просто шагнуть из окна, и все дела? И никаких терзаний, никакой боли, кроме нескольких секунд парения и ужаса, а потом бах... Боль и покой... И может быть, я встречусь с вами...

В голове вдруг мелькнула неведомо откуда взявшаяся мысль: - «Ага, бах и лепешка. Фу, как не эстетично. Чтобы тебя потом от асфальта отскребали!»
Я оглянулась, создавалось впечатление, что голос шел откуда-то со стороны. В этот момент, мимо кладбища по трассе с ревом промчался старенький раздолбанный автобус, табличка на его исцарапанном боку гласила, что он идет в Бабью Лопань.

- Бабья Лопань... - ошарашено произнесла я вслух. - Ну конечно... Там все началось, туда и ехать надо. – Я медленно повернула голову в сторону родительского надгробия: - Спа... Спасибо, мама...
_________________

Вот это и правда ужас пришлось пережить молодой женщине, а Тамара явно наговорила черте че, а все ей и поверили в том числе сам Васька. Вот и вся любовь...
А Лиле стоит съездить, может что нового раскопает о своём состоянии непонятном и вспомнит, что случилось в подъезде...
Аня, спасибо за продолжение )
Читаю с интересом, интрига на интриге
_________________

Да, к сожалению, и в жизни часто так бывает - недоброжелатели наговорят черти чего, а оговоренному потом навсегда с этим оговором и его последствиями как-то существовать... Меня всегда подобная несправедливость крайне возмущала. Особенно это прочувствовала, когда сама в село переехала - если не могут что-то узнать про новичка: замкнут, не спешит свое белье выворачивать. просто придумают и всего делов. И вовек не отмоешься потом.


Спасибо!!! Я вообще обожаю интриговать в своих опусах...))
_________________