Лилия с шипами (элементы СЛР, мистика, 18+)

 » Лилия с шипами (элементы СЛР, мистика, 18+)  [ Завершено ]

Аннотация: Не успела я прийти в себя после смерти родителей, как вокруг начало происходить черти что. Под дверью умирает какой-то придурок, пытавшийся изнасиловать меня, подруга считает, что приобрела в моем лице добр... то есть, злую фею, и явно крутит какие-то темные делишки, поклонник сходит с ума, а я... Я боюсь сама себя. Все смешалось в доме Облонских - люди, кони, коты и... Волки?!


Автор: Анна Черных

Жанры: мистика, драма, элементы СЛР, экшн

Рейтинг: 18+

Предупреждение: в тексте есть сцены насилия



От автора: этот роман закончен, но я его сейчас редактирую, поэтому главы буду выкладывать постепенно, по мере доработки. Был вариант его публикации, но в издательстве предложили написать вторую часть с той же героиней, чтоб была дилогия, но, увы, я больше тяготею к другому жанру: фэнтези и юмор, долго писать подобное не могу, так оно и не сложилось...

  Содержание:

  Профиль автора

  Показать сообщения только автора темы (Nyuringit)

  Подписаться на автора

  Открыть в онлайн-читалке

  Добавить тему в подборки

  Модераторы: yafor; Nyuringit; Дата последней модерации: 10.11.2019


_________________

 » Часть 1. Таня. 1 глава

Стоя перед подъездом, я задумчиво смотрела на железную, местами ржавую дверь с неведомо когда сломанным кодовым замком. Подъезд, равно как и дом, были знакомы мне до последней трещины с детства. Я возвращалась домой после интервью с владельцем частного бассейна. Настроение было отличное, во всём теле ощущалась приятная расслабленность - по окончании беседы мне предложили поплавать, благо, надеясь на подобный исход, я прихватила купальник. Снег ритмично поскрипывал под ногами, впереди был родной подъезд. Прибавила шагу. И вдруг так резко остановилась, что чуть не упала. Возникло ощущение, будто я с размаху натолкнулась на какую-то невидимую преграду. На всякий случай, вытянула дрожащую руку и повела ею перед собой.

Шедшая мимо соседка - старая дева, совершенно не выносившая молодёжь, съехидничала: - Что, уже принять успела? За воздух держишься? Смотри не упади!

Она ехидно засмеялась и, не сбавляя шага, зашла в соседний подъезд. Её слова донеслись до меня как сквозь вату - я боролась с внезапно накатившим лёгким приступом удушья. Оттянув узкий воротник водолазки, сдавивший горло, я жадно глотала морозный воздух. Резким рывком сдернула с головы теплую пушистую шапку – влажноватые волосы мгновенно остыли. В голове немного прояснилось, и поредел рой белых мушек, мельтешивших перед глазами. Слегка отдышавшись, надела шапку и попробовала продвинуться вперед. Казалось, что воздух сгустился и обволакивал, не пуская. С трудом сделала несколько шагов, посмотрела на родной подъезд, круто развернулась и пошла в другую сторону. Шагалось неожиданно легко. Да что ж такое? Я остановилась и рассержено топнула ногой. Было ясно, что проблемы связаны исключительно с направлением. Что-то не хотело пускать меня домой.

- А вот фигу, - сердито прошептала я. - Всё равно пойду туда.

Преодолевая небольшое сопротивление липкого цепляющегося за меня ничто, я вновь двинулась в сторону подъезда. Вдруг оказалось, что снова могу идти как обычно. Ощущение нехватки воздуха пропало. Облегченно вздохнув, с трудом открыла тяжелую металлическую дверь. В подъезде было темно.

- Да что же это такое! - воскликнула я. - Опять лампочку свинтили, придурки...

Пришлось несколько секунд постоять на месте, привыкая к темноте, одновременно шаря рукой по стене, и пытаясь определиться с направлением. До чего же неприятное ощущение дезориентации... Неожиданно меня схватили за шею. В лицо стремительной, вонючей волной шарахнул запах перегара.

- Ну что, красавица, попалась! - прошипел, обдавая мое лицо горячим, вонючим дыханием, мужской голос. - Снимай штаны, быстро! Если не будешь дёргаться, я тебя не обижу и всё сделаю быстро.

Я оцепенела - как, опять? Нахлынуло противное, но привычное состояние слабости, пальцы разжались. Издалека, словно во сне, донесся звук шлепка. Сперва подумалось, что меня ударили, и только мгновением позже я поняла, что это упала на пол моя сумка. "Сопротивляйся! Подними сумку, вынь шокер! " - билось в мозгу.

Но я не могла от ужаса и шевельнуться, отстраненно ощущая, как насильник рвёт молнию на моих джинсах, а предавшее меня тело только бессильно мотается из стороны в сторону. - Вот и умница, вот и хорошо...- бормотал он мне в ухо. - Сейчас всё будет позади, главное, не мешай...
Я попыталась поднять руку, чтобы оттолкнуть его, но не смогла - казалось, рука весит тонну. Что рука – мне даже поглубже вдохнуть не удавалось! Хорошо знакомое оцепенение захватило все целиком. Даже легкие. Даже сердце – кажется, вместо того, чтобы биться во всю мощь, пытаясь прорваться, как пишут иной раз в романах, сквозь грудную клетку, оно все замедлялось и замедлялось...

И тут, когда джинсы рывками начали сползать с меня, я почувствовала, что в груди разливается бешеная ярость, словно принялся раскручивать свою тугую пружину смерч, который всегда находился внутри, и теперь рвался наружу. Меня затрясло, я вдохнула побольше воздуха, то ли для крика, то ли для сопротивления и... Оказалось, что меня никто уже не держит. Мучитель стоял в стороне, и, согнувшись пополам, издавал булькающие звуки. Лишь спустя мгновение я поняла, что это звуки рвоты. Оцепенение моментально пропало и, едва успев поддёрнуть спадающие джинсы, я понеслась вверх по лестнице. За это время глаза успели привыкнуть к темноте, и кое-как различали ступеньки. Впрочем, погони не было.

...Не помню, как вытащила из кармана ключ, как сумела вставить его в замочную скважину и как попала в квартиру. Очнулась лишь только когда прищемила пальцы ящиком от шкафа. Я находилась в спальне, все ящики шкафов и тумбочек были выдвинуты, а их содержимое валялось на полу.
"Это... Это... Это я сделала?" - медленно, словно издыхая от усталости, проползла мысль. Голова как-будто онемела, думалось с огромным трудом. Смутно осознавалось, что в каком-то исступлении я повыворачивала все ящики, в поисках чего-то, но чего? Вдруг затошнило, одновременно с этим подкосились ноги, и я плавно съехала по стене на пол. Застонала, сглатывая слюну, а при этом почему-то настойчиво, словно метроном в голове билась мысль: «Ключ! Нужен ключ!»

- Какой ключ? А? - Я дернулась, словно меня позвали, но вокруг никого не было. Постепенно начиная чувствовать свое тело, ощутила и режущую боль в руке. Опустила взгляд и разжала сведенные пальцы. В кулаке был зажат буквально влипший в кожу ладони, ключ. Возникло стойкое ощущение дежа вю.

- Что за... - начала, было, я, и тут же забыла об этой железке, выронив ее. Опустевшая голова категорически отказывалась что-либо соображать. Действуя автоматически, чтобы хоть чем-то занять руки, я принялась вяло собирать шмотки в ящик, кидая их как попало. Вывернутым оказался даже мамин ящик, к которому никто не прикасался с того с самого дня. Правда, раньше я тоже его не трогала, ведь это был ее личный ящик... Впрочем, ничего особенного там не оказалось. Несколько поздравительных открыток, в том числе и моя, которую я прислала ей, когда была в летнем пионерлагере, старые наручные часы с браслетом из тусклого красноватого металла, пачка черно-белых фотографий, какая-то мелочевка, расческа с волосами в зубьях, и старая тетрадь с обложкой из черного дерматина. Я небрежно закинула ее в ящик, она упала и раскрылась. Пожелтевшие, скукоженные, словно побывавшие в воде листы почему-то привлекли мое внимание, и я снова взяла тетрадь в руки. Всмотрелась в незнакомый, явно не мамин почерк я прочитала: «3 августа 1959г» «Сегодня опять пришлось делать это. Как же я устала... Боюсь, меня уже ненавидит все село... Разве я виновата, что эта пьянь все время лезет ко мне? Пусть эти тетки лучше смотрят за своими мужиками!»...

Я медленно пролистала тетрадь. Дневник! Боже мой, как пошло... И чей же? А, вот на обложке знакомый автограф - кто-то вывел его несколько раз, словно тренируясь расписываться. Крупные, слишком ровные буквы - ну конечно, это же бабушкина тетрадь! Надо же... Я вспомнила, где видела такие буквы - на единственной фотографии, где изображена бабушка, тогда еще никакая не бабушка, а вовсе даже девушка, на обороте было написано - «Моей любимой и единственной доченьке от ее непутевой мамы». Упоминать в нашей семье бабушку, было категорически запрещено. Я знала о ней только то, что жила она какое-то время в селе под названием Бабья Лопань, а потом куда-то оттуда уехала, и что с ней было дальше - неизвестно. Умерла она чуть ли не в том возрасте, в каком изображена на фотографии. Как и отчего - неизвестно. А впрочем - какое мне сейчас до нее дело? Я пожала плечами и с прерывистым вздохом отбросила тетрадь от себя. Она упала на кучку белья, взметнув жесткими, местами слипшимися страницами. На меня вдруг накатило желание двигаться, стоять на месте было категорически невозможно - внутри, словно что-то горело. Я заметалась по комнате, быстро раскладывая по местам вещи, лишь бы хоть что-то делать. Моя беготня совершенно не мешала думать, наоборот - мысли понеслись как безумные.

"Со мной что-то не так! Со мной что-то не так! Это я, я как-то повлияла на того урода, это из-за меня ему стало плохо, я знаю, я чувствую... Да нет, при чем здесь я? Он просто был пьян, и все. Ну да, конечно, а на том утреннике кто тогда был пьян?"

Я застыла посреди комнаты, с кучей маек в руках - перед глазами вдруг возникла картинка из далекого прошлого: утренник в детском саду, и я, счастливая, в воздушном платьице снежинки танцую около елки и совершенно случайно наступаю на ногу мальчишке в дурацком костюме поросенка. Он с воплями обрывает оборки на моем платье и обзывает меня слепой курицей. Мне становится трудно дышать, а он вдруг слепнет... Зрение к нему вернулось только через пару дней. Кстати, да! Это ощущение удушья... Ведь оно же было, было и раньше! Другое воспоминание: мне 7 лет, папа собирается идти на работу, и я вдруг начинаю задыхаться и при этом хватаю его за ноги и ору, нет, хриплю как астматик: - Папочка, не уходи!

Как родители тогда испугались... Они подумали, что у меня эпилептический припадок... Папа задержался на полчаса и опоздал на автобус, на котором всегда ездил на работу. И который в это самое время попал в жуткую аварию, сразу за нашей остановкой. А как предки потом благодарили слепой случай, спасший папу, не догадываясь об истинной причине! Хотя... Мама долго после этого косилась на меня как-то странно, и все рассматривала ту, единственную бабушкину фотографию. Такое ощущение, словно она меня с ней сравнивала. С чего бы это? Абсолютно ничего похожего... Получается это удушье - предупреждение? Ведь я же знала, что нельзя мне было идти в подъезд, ну знала же! Предупреждение... Как же... Где это предупреждение было, когда мама с папой вышли из дома для того, чтобы прямиком отправиться под колеса автомобиля?

Внутри будто все онемело, приступ активности внезапно прошел. Руки сами собой опустились, и вещи снова ссыпались к моим ногам. На смену жару пришел холод. Тело стало вялым словно тряпка, только внутри появилось такое ощущение, словно натянулась какая-то струна. Да что же это со мной такое?

Неожиданно зазвучавший дверной звонок безжалостным штопором ввинтился мне в уши. Я подпрыгнула, словно меня укусили, и нервно взглянула на сотовый, лежащий на диване - может, позвонить в милицию? Что если, это тот несостоявшийся насильник, отдышавшись, приперся следом за мной? Но тут в дверь постучали, и послышался знакомый голос:

- Лилька, ты дома? Открывай! С тобой всё нормально? Здесь сумка твоя лежала, ты жива? Я сорвалась с места, рывком распахнула дверь и втащила подругу в квартиру.

- Танька, ты как сюда прошла? Там никого не было?

- Как же не было! Да там у вас внизу, какой-то алкаш сдох, народу полно, сейчас полиция приедет. А в стороне твоя сумка валялась, я потихоньку её утащила и к тебе! Хорошо, в тени была, как ее менты прохлопали, не представляю...- задыхаясь, выговорила она, бросив сумку на пол и расстёгивая куртку. - Что случилось-то?

Струна в животе лопнула со звоном, и я согнулась пополам.

- Сдох? К-как это? - с трудом выговорила я, враз онемевшими губами и схватилась за горло - мне показалось, что я сейчас снова начну задыхаться, но нет, дышалось легко и свободно. В отличие... В отличие от... Ой, мамочки!

Таня помахала ладонью у меня перед глазами: - Лильк, ты чего? Алё! Да что с тобой такое? Очнись! А ну, пошли на кухню, выкладывай, что случилось! Мне с трудом удалось разлепить отяжелевшие губы, но слова явно не хотели выходить наружу, зацепившись за зубы - слышалось лишь невнятно мычание. Тогда она схватила меня за шиворот, и чуть ли не волоком протащила по коридору в сторону кухни. Я вяло отбивалась, но она, не обращая на это внимания, силком усадила меня, метнулась к крану, налила в стакан воды, и буквально впихнула его в мою дрожащую ладонь. - Пей! Пей, говорю, бледная какая, ужас просто...

Я покорно подняла стакан и прижала к сомкнутым губам. Не разжимая губ, наклонила его, и холодная вода потекла по подбородку и одежде. Я вздрогнула и часто заморгала. - Убийца... У-убийца... Это я его убила...

- Ты что такое говоришь? - воскликнула Татьяна, отнимая стакан и беря полотенце. - Что значит - ты убила? По башке, что ли, стукнула?

- Не била я его... Просто ну... Смерти ему пожелала, - медленно произнесла, и попыталась собраться с мыслями. - Он на меня напал, изнасиловать хотел, тут в голове что-то щёлкнуло, и как-то само собой подумалось: сдохни, сволочь! И вдруг ему плохо стало. А сумку выронила ещё перед этим...

- Так, опять начались сказки венского леса? - иронически осведомилась Танька, закончив вытирать мой свитер. - Давно я этих бредней не слышала. Несколько лет наверно. Ну, сдох он, подумаешь, чудо какое - алкаш коньки отбросил! А то они так не дохнут! Хорош реветь! Тебя чуть ли не раз в неделю изнасиловать пытаются, неотразимая ты наша... Шокер опять дома забыла? Не реви, кому говорят!

Я прижала холодные пальцы к щекам. И, правда, плачу... А я и не заметила...

- Шо... Шокер боюсь включать - он меня саму током бьет. Ты же знаешь, какие у меня отношения с электрическими приборами... - запинаясь, выговорила я.

Меня и в самом деле било током постоянно, я даже свет иной раз боялась включать, а уж воткнуть штепсель в розетку, не надев резиновых перчаток, давно уже не решаюсь.

- Током ее бьет... Ну-ка, посмотри на меня! Нет, вроде ничего, глаза нормальные... Ладно, знаешь что, пойди-ка душ прими, а то вон, изгвазданная вся, гляди, подхватишь вшей или ещё какую дрянь. Заодно полегчает и, может, дурацкие мысли смоет.

- Тань, подожди, послушай меня...

- Нет, это ты меня послушай! Давай ты сперва придешь в себя, а потом и поговорим! Сходи-ка, на себя в зеркало взгляни, какие разговоры на фиг? Да посторонний какой тебя увидев, сразу бы дурку вызывать стал. В душ! Немедленно в душ! Спорит она еще...

Не возражая больше, я, слегка пошатываясь, пошла в спальню за чистыми вещами. Выудила из кучи белья по-прежнему лежащем на полу, полотенце и чистую майку с трусиками и отправилась в ванную. Мне надо было не только помыться, но и подумать...

***
Я терпеть не могла своего имени. Лолитой меня назвал отец, обожавший Набокова, и маме категорически не желающей так называть свою дочь, не удалось его переубедить. Мама же хотела назвать Лилией. В итоге, меня звали то Лола, то Лиля. А я, в свою очередь, отзывалась только на Лилю, чем несказанно обижала отца, который всегда и во всем стремился все решать за меня, считая, что я ни на что не способная тютя, которая даже не может с именем окончательно определиться. Впрочем, я его всегда бесила, особенно, его вывело из себя мое решение по окончании университета пойти в криминальную хронику, а не в отдел мод, где, по его мнению, женщине и место.
С Танькой мы дружили с садика. Думается, мои странности, а их всегда хватало, она воспринимала, как само собой разумеющееся. И когда тем или иным моим обидчикам, а иногда и её, Танькиным, бумерангом возвращались их пакости, то она об этом, похоже, не задумывалась, считая, что их наказал кто-то свыше. Во всяком случае, она мне так говорила... Хотя ее почему-то порядочно корежило, когда я пыталась разобраться, что же, в конце концов, со мной происходит. Мы относились друг к другу как сестры. Она жила в неблагополучной семье - оба родителя алкоголики, и брат-уголовник, а потому, частенько убегала из дому и оставалась ночевать у меня. Моя мама не возражала и специально для частой гостьи была даже куплена раскладушка.

Полгода назад мои родители погибли под колёсами автомобиля - какой-то пьяный отморозок на «Тойоте» неожиданно влетел во двор, сбив их на полном ходу и переехав через упавшие тела. Таня восприняла их смерть как личное горе, и только она помогла мне выбраться из той депрессии, в которой я пребывала после их гибели. Был еще один момент, о котором я раньше старалась не думать. Непонятная гибель этого урода, что задавил маму и папу. Как? Почему? В принципе, ничего удивительного, что пьяный дурак разбился, но мне почему-то казалось, что это неспроста.
Когда сотрудники милиции проводили беседу со мной в связи со смертью родителей, то упомянули, что виновник ДТП погиб очень странно: вдруг, ни с того ни с сего, проезжая по совершенно пустой дороге, он резко свернул прямиком в столб. Словно… Ему приказали? Голоса в голове... Я старалась об этом никогда не думать вообще. Тем не менее, прекрасно знала, что Таня неоднозначно относится ко мне. Она, с высоты своего почти модельного роста снисходительно смотрела на меня - невысокую и склонную к полноте, как она считала. Сама я, конечно, была другого мнения о своей внешности, но особо с ней не спорила, зачем? Особенно, помня горькое высказывание, вырвавшееся у нее, в момент нашей самой крупной ссоры, после которой мы полгода не разговаривали.

- Как несправедливо все в жизни распределено! - орала она. - Ну почему мне, высокой, красивой, умной, достались родители – уроды и нищета, а тебе, мелкой, ничего из себя не представляющей, все и даже больше? Вот чем, ну чем я хуже тебя? У меня серые, почти голубые глаза, а у тебя болотные какие-то, то ли зеленые, то ли карие… Волосенки коротенькие, лень ей, видите ли, каждый день в порядок голову приводить! Пятерней провела, и хорош – причесана! Хоть бы покрасила, так нет же, неохота. Так и ходишь брюнеткой, а ведь я тебе сто раз говорила, что блондинкой тебе будет лучше! Ну, грудь конечно... Да, грудью тебя Бог не обидел. Зато в остальном фигура так себе, и что в тебе мужики только находят… А еще у тебя веснушки никогда до конца не сходят! И горбинка эта дурацкая на носу! А у меня нос просто классический, греческий, ровный, ну может чуток длинноват...
_________________

Интересное и загадочное начало! Примите пожалуйста в читатели! Вдохновения!
_________________

Спасибо, это очень - очень приятно! С удовольствием. А вдохновение - это такая штука, без которой, ну, никак...
Сегодня доработаю вторую главу и попозже выложу...
_________________

 » Глава 2

Я прижалась щекой к запотевшему кафелю. На голову лилась очень теплая, почти горячая вода, но мне никак не удавалось согреться - внутри все словно заледенело. Перед глазами как в калейдоскопе мелькали лица тех, кто понес заслуженное, как мне казалось раньше, наказание. Поломанные руки, ноги, нелепые падения, внезапная слепота, потеря речи и так далее, и так далее... И теперь вот, заключительный аккорд - умер человек! И это сделала я? Когда меня в последний раз пытались изнасиловать, а было это примерно месяца три назад, тогда у насильника случился приступ белой горячки - он принялся ловить инопланетян у себя на голове. И ведь сколько раз на меня нападали, столько же раз с этими придурками что-то случалось. Хотя нет, у пары человек никаких проблем не возникало, мне элементарно удавалось вырваться и убежать, наверно, не больно-то им хотелось. Мда-а... Меня постоянно, лет с тринадцати, пытаются изнасиловать, прямо проклятие какое-то...

Мысли незаметно направились в другое русло: «Почему? Я же далеко не красавица, вызывающе не одеваюсь, ярко не крашусь, к прохожим не пристаю, какого лешего они ко мне липнут? А ведь Танька мне завидует», - неожиданно мелькнуло в голове. - «Она считает меня замухрышкой, и тоже не понимает, почему со мной все время что-то случается, а не с ней. Завидует... Нашла чему. Она представить себе не может, что это такое - безумные глаза постороннего мужика у твоего лица, трясущиеся от возбуждения вонючие лапы, закрывающие твой рот и шарящие по телу, полное ощущение беспомощности и осознание того, что никто, абсолютно никто не придет тебе на помощь. И полный ступор... Черт, сколько раз меня пытались изнасиловать, и каждый раз этот проклятый ступор! Ну, хоть бы коленом кому в пах двинуть попыталась, иначе за каким же я еще занималась каратэ?! Так нет же, меня словно вырубает, и все тут. Даже шокер ни разу еще из сумки достать не сумела, тряпка... Ладно, пусть себе думает что хочет, она просто не понимает, чему завидует. Она думает, это показатель привлекательности! Зато она никогда не бросит меня в беде, и я всегда могу на нее положиться. Вот и сейчас... Она появилась настолько вовремя... Если бы не она, кто знает, до чего бы я в итоге додумалась? А вот подруга появилась рядом и мне стало спокойнее».
Я тряхнула головой и выключила воду. С кухни доносился голос Таньки - господи, с кем она там разговаривает? Неужели кто-то пришел... А вдруг из полиции? Сердце бешено застучало, но тут до меня донеслось: - «Челли, хороший котик, красавчик! Челленджер!». Тьфу, а я-то перепугалась... Это всего лишь мой перс, а я тут уже чуть ли не в тюрьму собралась...

- Челли? – спросила я, входя в кухню, и елозя при этом полотенцем по волосам. - То-то я чувствую, что чего-то не хватает, но не пойму чего... Иди скорей ко мне, малыш! - протянула я руки к коту, сидящему возле Таньки на подоконнике. Неожиданно он выгнулся дугой и утробно заурчал. Находясь все еще в состоянии некоторой заторможенности, я не восприняла его предупреждения и все же коснулась рыжей спины. В одно мгновение Челленджер резким взмахом лапы оставил на моей руке три длинные, сразу же налившиеся кровью полосы. Я зашипела от боли и отдернула руку. Неожиданно мне почудилось, что рядом стоит лев. Шерсть на коте вздыбилась, он, словно увеличился в размерах раза в два, янтарные глаза сверкали, толстый хвост хлестал пушистые бока, от его утробного рычания у меня пробегал мороз по коже. Таня стоящая рядом с ним тихонько отодвинулась в сторону, но взбешённый кот не обращал на неё внимания, не сводя с меня яростного взгляда.

- Челли! Да ты что? Что с тобой... – начала я, делая было шаг по направлению к коту, но меня перехватила рука подруги.

- Стой! - отрывисто сказала Танька, держась за рукав моего халата. - А теперь медленно-медленно отступай назад.

Возражать и в голову не пришло - было очевидно, что стоять около одуревшего животного попросту опасно, еще чуть-чуть, и он вцепится мне в лицо. Челленджер и впрямь слегка присел, судя по всему готовясь к прыжку. По мере нашего отступления урчание кота звучало всё тише, и наконец, когда мы оказались за дверью кухни, умолкло совсем. Таня захлопнула дверь и молча посмотрела на меня. Я же ошарашено пялилась на свою исцарапанную, дрожащую руку.

- Тань, что это, а? Он ведь не взбесился, нет? - жалобно спросила я.

- Лиль, я вот думаю... - неуверенно начала она. - А ты тогда точно это... Ну, как его?

- Ты о чём вообще?

- Ффух... - выдохнула, собираясь с мыслями Танька. - Ну, когда тот придурок к тебе пристал, ты вот, прямо так и подумала, чтобы он сдох?

- Чего? А это тут причём? Ты же мне не верила? Сама ж сказала, иди, с тебя все плохие мысли смоет. Ну, и наверно права была, я уже теперь сомневаюсь - может, я просто накрутила себе всё это? - Я в изнеможении опустилась на обувную тумбочку.

- Ты знаешь... Вот теперь и я сомневаюсь, – присела рядом Таня, - сдаётся мне, твой кот почуял что-то такое в тебе. Раньше ж он на тебя никогда не кидался! Бегал следом, как привязанный. А если б взбесился, он бы и на меня кинулся. А я его гладила, и ничего, но как только ты вошла, так он сразу и... Так всё-таки скажи: ты прямо так и пожелала ему смерти? Ты ничего конкретного не пожелала?

- Ну что пристала, не помню я! Как будто мне в тот момент до размышлений было! А-а нет, вспомнила, мелькнуло - чтоб ты кровью умылся, гад! Вот что подумала. Довольна? И что?

- Это самое... Он, знаешь, мордой в крови лежал, - тихо произнесла Танька. - Там кто-то дверь кирпичом подпёр, и всё хорошо было видно. Только сумка твоя в тени лежала, вот её никто и не увидел. А я её сразу узнала, она ж у тебя у одной такая, с лошадиной мордой из бисера...

Мне показалось, что я куда-то проваливаюсь, и в отчаянии закрыла лицо руками: - Ну вот, я ж говорила. Я убийца!


Танька хотела что-то сказать, но не успела: тумбочка, не предназначенная для сидения, начала под нами угрожающе потрескивать. Мы быстро вскочили.

- Тань, пожалуйста, поживи пока у меня, а? Как-то теперь страшно одной оставаться, - неожиданно для самой себя попросила я.

- Ладно, тогда я сейчас по-быстрому за шмотками сгоняю, - легко согласилась подруга. - Черт, телефон свой куда-то заныкала... Ты не видела, куда я его сунула?

- Да на кухне, наверно, - отозвалась я, потихоньку успокаиваясь, - сейчас принесу.

- Куда собралась? Там псих твой рыжий сидит, порвет тебя как Тузик грелку. Сама схожу. Лучше пока царапины обработай, не забудь, а то воспалятся, мало не покажется.

- Действительно, мне ж теперь на кухню и не сунуться... Ладно, беги, потом разберемся с ним.

- Ага! - отозвалась она, принесла телефон, быстро обулась и, схватив куртку, убежала.

Я осталась одна. Почти. Челленджер заунывно орал с кухни. Подойдя к двери, я слегка ее приоткрыла: - Челли, кис-кис!
И едва успела отпрянуть - в щели возникла рыжая лапа с растопыренными когтями и чиркнула по косяку.

- Ну и сиди там, пока мозги не прочистятся, - разозлилась я и отправилась в ванную - промывать царапины.

***
Танька появилась через полчаса - я как раз еще раз безуспешно пыталась наладить контакт с котом. Снова сиреной взвыл звонок, на этот раз палец с кнопки не убирали.

- Кто там? - почему-то придушенно спросила я.

- Открывай, свои! - весело хмыкнули в ответ.

- Ты чего это веселишься? - с подозрением спросила я, впуская подругу. - Есть повод для радости?
- Дай раздеться-то хоть, сейчас всё скажу! - отмахнулась Танька, не очень старательно пряча ехидную улыбку.
Она не торопясь, снимала сапоги и нарочито медленно вешала пальто, явно специально стараясь раззадорить меня, пока я раздраженно постукивала ногой от нетерпения. Наконец, мы уселись на диване в гостиной.

- Ну, давай, говори уже, что надумала, - поторопила я.
- В общем, так, - начала Татьяна, - я тут поразмыслила, как следует обо всём, и мне кажется, что и впрямь, у тебя есть способность наказывать своих врагов.

- Тоже мне, удивила, - фыркнула я, - можешь прибавить к этому предупреждение об опасности, и что?

- Какое предупреждение? От кого? Ты мне ничего об этом не говорила! Выкладывай! – жадно подалась подруга ко мне.

- Ох, ну вот, как сегодня, например. Я, когда в подъезд войти хотела, не смогла сразу к нему подойти, меня что-то туда не пускало. В общем, небольшой приступ удушья случился, у меня уже бывало такое, только в этот раз как-то особенно сильно проявилось. Надо было послушаться его, ещё ни разу не подводил, этот внутренний голос или что там, но давно со мной этого не было, и я внимания не обратила.

- Круто! И чего ты, дура, переживаешь, сидишь? Ты радоваться должна - другие о таких способностях только мечтают! Ты понимаешь, что теперь неуязвима? С тобой ничего никто сделать не сможет. И даже если ты этого своего внутреннего голоса не послушаешься, то всегда можешь разделаться с врагом. Кстати, а этот твой дар, он только на такие фатальные исходы рассчитан или можешь позади себя живых оставлять, покалечив лишь слегка? – я поежилась, заметив искру экспериментаторского интереса в Танькиных глазах, и неуверенно посмотрела на свои руки, словно ища у них ответ.
- Наверно, могу... Маленькая была, так частенько всякие странности с детьми происходили, которые надо мной издеваться пытались. Помнишь Широкова Юрчика?

- Широков, Широков... Это не тот, которого засранцем все звали?
- Ну да, он. А почему его так звали, не знаешь?

- Э-э-э... Он кажись, в штаны кучу навалил на утреннике?

- Ага. Это после того, как он мою аппликацию испортил, гад, а я её весь день клеила. До сих пор жалко, как вспомню...

- Вот, здорово!

- Здорово…. Я тебе тогда рассказывала это, а ты надо мной издевалась, говорила – повелительница куч! – у меня вдруг защипало глаза при воспоминании о старой обиде.

- Да ладно тебе, вспомнила тоже! Это ж когда было, считай, в другой жизни. Мы ж маленькие были, я дурачилась просто… Эх, какая жалость какая, что я тебе тогда не поверила. Кстати о кучах. У меня такая куча народу, который мне проблемы доставляет… А ты это по заказу делать умеешь, или так, само собой происходит?

Глаза Таньки блестели, она разрумянилась, дыхание участилось - такой я видела её впервые. И мне это совсем не понравилось.

- Знаешь, - сказала я, - что-то мне не по себе, пойду-ка, прилягу, может, удастся заснуть. Мне еще завтра в отделение надо ехать, интервью у начальника конной полиции брать. Черт, я же статью о бассейне не сделала! А, и ладно, утром напишу.

- А чо так сразу-то? Мы только к самому интересному перешли, а она сразу – спать! Ну и ладно, ты иди, а я, можно, на компе поиграю? - выпалила Танька и, не дожидаясь ответа, включила компьютер.

- Поиграй... - на меня и впрямь навалила такая усталость, что чувствовалось - если сейчас же не лягу, то просто упаду. - Да, - вспомнила я, - раз Челли тебя не трогает, ты его покорми, ладно? Корм в шкафчике, под раковиной. Не слушая, что она говорит мне вслед, я с трудом добрела до постели и уснула, кажется, еще в падении на нее.
_________________

 » Глава 3

Утром, выспавшаяся и бодрая, я осторожно заглядывала за приоткрытую дверь кухни.

- Кис-кис! Челли, ты где? - прошептала в щель. В ответ послышалось утробное урчание, которое становилось всё громче, казалось, еще немного, и оно перейдёт в визг. Я поспешно закрыла дверь и чуть не расплакалась от обиды.

- Ты чего тут топчешься? - раздался бодрый голос Таньки, выходящей из туалета.

- Че... Челленджер... - с трудом выговорила я, кое-как справившись с комом в горле.

- Что, всё такой же? Вот блин, а мне казалось, что к утру у него эта дурь пройдёт... Я вчера его кормила, так он от моих ног не отлипал, ходить не давал. Ну, давай, пока этого дурня пока в ванную закрою, а потом посмотрим, что нам с ним делать.

- Давай, - уныло согласилась я. - Только что же, он там теперь вечно сидеть будет? К ветеринару его, наверно надо, может он каких лекарств успокаивающих ему назначит.

- Один момент, - Танька на мгновение исчезла за кухонной дверью, и тут же возникла на пороге с покорно висящим за шкирку котом. Челленджер, увидев меня, принялся яростно извиваться, но мгновенно был вброшен в ванную комнату. - Ну вот, теперь ты можешь свободно перемещаться по вверенному тебе помещению, во всяком случае, в основной его части! - хмыкнула Танька.

- Вот спасибо, ты настоящий друг! - с чувством сказала я, подозрительно поглядывая на дверь ванной комнаты - хорошо ли закрыта? Попав-таки, в кухню, я поставила на огонь чайник, и полезла в холодильник. - Ты что будешь - бутерброды с сыром или колбасой?

- Почему или? И с тем и другим! И можно без хлеба, как говаривал незабвенный Винни-Пух! Шучу, давай с хлебом, жрать охота. Черт, и кто только придумал эту работу, так влом переть туда с утра пораньше... - Танька сыпала пятую ложку сахара в чашку. - Вот черт! Я руки с мылом помыла!

- И что? - не поняла я - Да сахар же сыплю и сыплю… Я свой лимит исчерпала! Теперь чай без сахара пить положено! - попыталась сострить она.

- Ой-ей… Не наступи на бороду этому анекдоту, а то оторвешь! - скривилась я.

- Ладно, уж и пошутить нельзя…

- Да шути, шути, кто ж тебе не дает... Там вон, по телику Петросян сейчас идет, можешь посмотреть, сравнить, у чьих шуток бороды длиннее - у твоих или у его?

- Смотри-ка, она еще и издевается! Давно ли на стену лезла, психовала тут? Ну и ну... А Петросян, мне, между прочим, нравится! И что?

- И ничего... Слушай, - вспомнила вдруг я, - представляешь, мне Муся вчера звонил!

- Да ну? - изумилась Танька. - А я думала, что после того как ты его в прошлый раз отшила, он больше не прорежется...

- Ну конечно, отшила... Когда это на него действовало! Он же упорный, гад...

Да, Муся... Было мне тогда лет 16. Леха, он же Муся, (мы с Танькой дали ему такое прозвище, потому что он всегда обращался к лицам женского пола исключительно уменьшительно - ласкательно: Мася, Дуся, лапуся, и так далее), как-то прицепился ко мне, когда мы с Танькой гуляли во дворе. Слово за слово, а говорила с ним в основном Танька, решившая, что он клеится к ней, и как-то вдруг получилось, что теперь он оказался нашим парнем. То есть ее и моим, хотя он мне и даром не нужен был. Несмотря на его высокий рост - почти два метра, и широченные плечи, он мне не нравился - круглое лицо с резкими чертами, небольшая залысина на лбу, волосы не пойми какого цвета - то ли рыжие, то ли каштановые, то ли пегие... Я его воспринимала исключительно как клоуна, разбавляющего наше с Танькой общество двусмысленными маслеными шуточками и комплиментами. Теперь ни одна прогулка не обходилась без него, ни один поход в кинотеатр или посиделки. Танюха не скрывала от меня, что она надеется на дальнейшее развитие отношений с ним уже без моего участия, что, впрочем, меня вполне устраивало.
И тут гром среди ясного неба - мы сидим с ней у меня дома, тихо режемся в Warcraft, раздается звонок, и на пороге появляется Леха - Муся, серьезный, словно на приеме у проктолога, с букетом ирисов в руках, и коробкой презервативов в кармане. Увидев Таньку, он провозгласил, выкладывая презервативы на стол: - В общем-то, я против групповухи ничего не имею! Так что можешь остаться, хотя у меня были планы лишить Лолу девственности спокойно, без спешки, красиво... Дусенька, давай, ты потом подвалишь, через пару часиков, лады, солнышко?

Мы с Танькой переглянулись и повалились от хохота на диван. Судя по всему, Танюхе было так смешно, что она даже забыла о своих планах в отношении Муси. Ну, а я, буквально рыдая от смеха, сползла потихоньку с дивана на пол. Что удивительно - мы его совершенно не боялись, несмотря на габариты, не знаю, отчего он нам внушал такое доверие...

- Чего ржете, Дуси мои ненормальные? Мечта у меня, понимаете - мечта! За всю мою насыщенную сексуальную жизнь, которую я веду с тринадцати лет, у меня ни разу не было девственницы. А мне так хочется быть у девушки первым... Чему бы я ее только не научил...

- Ду... Дусенька моя, не хочешь пройти тернистым путем познания тайн Мусиного тела? - прорыдала я почти из-под дивана.

- Не-ет, спасибочки, лапушка! - всхлипнула в ответ Танька.

Обиженный и непонятый Муся покрутил у виска пальцем, фыркнул от возмущения и ушел, хлопнув дверью, забыв презервативы.
Несмотря на этот инцидент, Муся по-прежнему, с завидным постоянством посещал наши посиделки, и частенько сопровождал нас в наших ежевечерних прогулках - я выгуливала своего овчара, Таня составляла мне компанию, а Леха шелестел в кильватере, этакий рыцарь непечального образа... Но со временем мы стали видеть его все реже, зато слышать о нем нам доводилось гораздо чаще, чем раньше. До нас доходили слухи, что Муся связался с какой-то местной группировкой и имел там неплохой карьерный рост, подвизаясь на ниве - кто бы мог подумать! - проституции. А конкретно - крышевал бордели и снабжал их девочками. Также ходили слухи, что нашим городком Мусин бизнес не ограничивался, во всяком случае, было известно, что он часто посещал Турцию и Египет в сопровождении групп женщин, возвращаясь оттуда в гордом одиночестве. Естественно, он не афишировал все это, но поскольку я работала в газете, то есть, в месте, куда стекаются все слухи, да к тому же в отделе криминальной хроники, то и доступ к информации у меня какой-никакой был.
Несмотря на свой новый род деятельности, Леха не забывал и обо мне. Он завел привычку появляться на моем горизонте раз в месяц и зондировать почву на тему - а не надумало ли мое сиятельство ему отдаться? Я не понимала, какого черта он не оставит меня в покое, ведь уж кто - кто, а он-то точно не испытывал дефицита общения с женским полом... Раз в месяц я получала свой букет ирисов - видимо, это его любимые цветы, хотя, возможно, они несли в себе некую символику, суть которой мне постичь было не дано; очередную коробку презервативов (за это время их у меня уже скопилось двадцать шесть коробок, впору интим-магазин открывать); и привычный вопрос - не рассталась ли я еще с девственностью? На который, он так ни разу и не получил иного ответа, кроме предложения отправиться в одиночку в эротический пеший тур. Встреча неизменно оканчивалась предложением с его стороны провести сеанс, моим отказом, и взаимным пожеланием счастья до следующего визита. Окончательно расплеваться с ним у меня не получалось никак – он все равно возвращался, как бумеранг, какие гадости бы я ему не говорила, пытаясь изгнать его из своей жизни.

- А ты бы попробовала его в желе превратить! - загорелась Танька. - С твоим-то даром... Вот и испытаем заодно. А ну давай, представь что-нибудь нехорошее для него.

- Не-ет, я по заказу не могу. Короче, лопай скорее, и мне тоже на работу надо - я в редакцию хочу заскочить, а то давно меня там не видела, все по электронке статьи скидываю...

- Не может она… Колдунья, тоже мне! - фыркнула Таня.

Я подняла руки перед собой и, медленно делая пассы, замогильным голосом произнесла: - Даю установку жра-а-ать! Сидеть и смотреть в тарелку! Внимание! Рот открывается! Открывается рот, кому говорю! В него вкладывается колбаса! На колбасу кладется хлеб! Не закрывая рта, мажешь хлеб вареньем! Варенье посыпаешь солью, запихиваешь сыр, закрываешь рот и начинаешь делать движения челюстью - вверх, вниз, в стороны! По-о-ошла!

***

До редакции мы шли вместе, благо, пройти надо было всего одну остановку, а погода как раз располагала к прогулкам - легкое неяркое солнышко с трудом пробивалось из-за облаков, легкий морозец чуть ниже нуля, полное отсутствие ветра. Хорошо, свежо... Особенно, после душной, как мне стало казаться, квартиры – слишком много переживаний у меня с ней связано. Откуда-то тянуло ароматным дымком, напомнившим о том, что есть вокруг жизнь. Запах дыма для меня всегда обозначает почему-то шашлыки, и я сглотнула слюну.

- Эх, вот бы сейчас на шашлыки выбраться... - мечтательно произнесла я, следя за причудливым узором от подошв впереди идущего мужчины. Красивый оставался после него рисунок на снегу: елочка - штрих, елочка - штрих.

- Какие еще шашлыки? - Танька остановилась так резко, что я успела отойти от нее шага на три, прежде чем сообразила, что иду одна. Я медленно подошла к ней, так как она, по всей видимости, не собиралась трогаться с места.

- Ты чего?

- Не обо мне речь! Это ты чего? - Танька раскраснелась и прямо излучала негодование.

Я быстро прокрутила в голове нашу болтовню ни о чем, которую мы мирно вели пока шли, но ничего криминального в ней не усмотрела.

- Да что случилось-то?

- А ничего! Кроме того, что тебе даны такие способности, а ты вместо того, чтобы думать, как их развить и применить, о шашлыках мечтаешь! Нет, чтобы спросить у своей единственной подруги - а не нужно ли ей чем помочь?

- Спрашиваю - а не нужно ли тебе чем помочь? - недоумевая, отозвалась я. - И, кстати, насчет способностей - они вилами на воде писаны и даром мне не нужны, если все их свойство заключаются в том, чтобы убивать и калечить людей! - видимо, подошла и моя очередь злиться. - Короче - нет у меня никаких способностей и точка! И, если хочешь знать, вообще не желаю, чтобы они были, и уж в любом случае, тебе нет до них никакого дела!

- Ладно тебе - нету способностей! Ага! Да твой кот это последнее доказательство, другого мне и не надо!

- Угу, а раньше где они оба были и кот и дар? Если был дар - почему кот не замечал? А если дар появился только сейчас, тогда как быть со всей той ерундой, что происходила раньше?

- Я уже об этом подумала! - торжествовала Танька. - Насколько я понимаю, этот твой дар сейчас находится на пике своей активности, ну, или типа того, вот котяра его и засек. Он же на тебя напал сразу после того алкаша, в тебе наверно полно было этой... Темной энергии! Произошла сублимация негатива, вот!

- Фантастики начиталась, да? – иронически поинтересовалась я. - Тоже мне, эксперт. Надо же такое сказануть – сублимация негатива, пик активности! Ты его замеряла, что ли?

- Хорош остроумие свое упражнять, а? Дай договорить! В общем, чтобы уж знать наверняка, я хочу тебе предложить проверку.

- Ты о чём это? Какую еще проверку? Ты же только что сказала, что кот для тебя убедительное доказательство, только вот чего, непонятно... Словом, с меня хватит, больше я эту чепуху обсуждать не хочу. Вроде взрослый человек, а ведешь себя как дитя малое и наивное.

- Стоп! - скомандовала Танька. - Ты ж только что спрашивала, не нужно ли мне чем помочь? Так вот, отвечаю - нужно, и даже очень! И твоя помощь напрямую связана с этой самой проверкой!

Я устало выдохнула - хорошего безоблачного настроения как не бывало, и легкий морозец мне уже не казался таким уж легким - ноги неприятно покалывало. - Ну, говори уже, не тяни.

- Ты ведь знаешь, у меня какая ситуация дома, - жарко зашептала она. - Я в родную квартиру спокойно и зайти-то не могу, жить мне практически негде. Если бы не ты и не твоя мама тогда, я бы наверно давно сбежала куда подальше, хоть в детский дом. Маманю с папаней моих ты знала распрекрасно. Хорошо хоть, один допился до цирроза, а другая смоталась, надо полагать, с Якиным в Гагры. - Я поморщилась от ее неприкрытого цинизма, но слушала молча, не перебивая. - Спасибо, хоть квартирку нам отписала перед отъездом. Но у меня осталась еще одна проблема и большая. Вовка... Он, сволочь такая, всё время мои нычки находит, нигде ничего от него спрятать не получается. Что работаю, что нет, всё одно, я с голой задницей. А хошь не хошь, хату с ним делить приходится, не могу, понимаешь, не могу больше с брательником на одной территории находиться!

- Ну а я-то чем должна помочь? Живи у меня, сколько хочешь!

- Нет, так не покатит, мне свой угол нужен, свой, понимаешь? А Вовчик, он ведь сдохнет не скоро. Вот, может ты смогла бы это дело как-то ускорить...

- Какое такое дело? – не верила я своим ушам. - Говори толком, чего ты от меня добиваешься?

- Я хочу, чтобы моя квартира стала только моей, а это возможно, только если я стану её единственной владелицей! - жёстко сказала Таня, глядя мне прямо в глаза. - А для этого мой родственничек должен отправиться на тот свет!

Я ошарашено смотрела на подругу, не в силах вымолвить ни слова. Танька тоже молчала, глядя куда-то в сторону.
Наконец, я с трудом разлепила враз пересохшие губы: - Ты хоть соображаешь, что говоришь? Ты что, предлагаешь мне убить твоего брата?

- Именно, - сказала безжалостно Таня. - Я не предлагаю тебе его пристрелить или отравить, даже и не думай! Зачем всё это, когда у тебя есть твой дар! Ты просто представь себе для него какую-нибудь естественную, не особо мучительную смерть и всё будет окей! Никакого убийства! Силы природы и ничего больше! Не получится - ну что ж делать... А получится - вот тебе и проверка!

- Ты за кого меня принимаешь, а? Я тебе не убийца! - проблеяла я. Казалось, что все происходящее просто мне мерещится. Ну не бывает, чтобы вот так, среди белого дня, в людном месте, практически не скрываясь, можно было обсуждать возможное убийство. Господи, да Танька ли это? У меня закружилась голова. Я покачнулась и чуть не упала, мимоходом пожалев, что надела сапоги на шпильках. Сильно прикусила себе язык и почувствовала во рту вкус крови. Это несколько отрезвило и привело в чувство.

- Да-а? - протянула Танька. - А как же тот несчастный алкаш? Думаешь, сам помер? Или всё-таки сомневаешься? Если ты ничего такого не можешь, что ж, вот и убедишься, что ты безобидная овечка!

- Да как ты не понимаешь, у меня это получается и то, не уверена, если мне, именно мне, кто-то угрожает! А твоего брата, я хоть и не люблю, но убить не смогу, не хочу я его смерть себе представлять! - шепотом кричала я.

- Ладно, попробуем по-другому. А если мне какая опасность угрожать будет, ты сможешь сделать так, чтобы этому товарищу было нехорошо? Я же помню, как Санька руку сломал, когда меня с велосипеда скинул! Или мне показалось, и он тогда сам на ровном месте стоял и вдруг упал? Ну, мы же с тобой как сёстры и даже больше, неужели ты хотя бы попытаться не можешь? Или тебе надо их обязательно видеть?

- Не знаю, - с трудом ответила я и ухватилась за фонарный столб, чтобы не упасть. - Специально не пробовала. Пойми ты, если бы он действительно представлял для тебя угрозу...

- Если бы? - с придыханием прошептала Таня. - Если бы? Хорошо. Я тебе этого никогда не говорила, так знай же! Вовка меня насиловал с тех пор, как мне исполнилось десять лет! Постоянно! Почти каждый день! А папаша с пятнадцати! Как тебе это, подходит? А мамаша про это знала! И она же меня звала шалавой… А ты думала, почему она меня так называла, а? Сама же удивлялась! Вовчик меня только вчера трахал! Он же, сволочь, борец, хренов, мне руки заломит, и вперёд. Ну, что, подходит тебе такая ситуация?

Мои руки безвольно повисли, я отстыковалась от спасительного столба и слепо сделала шаг вперед. Меня снова накрыл приступ удушья, в голове замелькали неясные обрывки мыслей, которые постепенно скрывала подступающая темнота. Удушье накатило так сильно, что я захрипела и, пытаясь порвать воротник, осела в снег. В ушах что-то загрохотало, словно я сунулась в паровозное депо. Руки сами собой зашарили вокруг, что-то ища, а перед глазами в темноте стоял образ ключа. «Ну почему – опять ключ?» - думала я, вырубаясь окончательно...
_________________

Ни че себе подруга,может конечно у Лолы и дар, но это же не значит, что нужно убить человека ради угла квартиры...
Анна, спасибо за продолжение )
_________________

Ну да, подруга там та еще красавица. И она намного хуже, чем думает, привыкшая к ней, но не видевшая ее истинного лица, Лола - Лиля...


Вам спасибо, что читаете и пишете!
_________________

 » Глава 4

Я пришла в себя на собственном диване, в своей же квартире. Кто-то снял с меня верхнюю одежду, сапоги и накрыл покрывалом. Прислушалась к своим ощущениям - вроде бы все в порядке, только гудела голова, как после слишком долгого сна, и диван куда-то уплывал из-под меня. Осторожно приподнялась на локтях. Рядом никого не было, но со стороны кухни доносился взволнованный голос Таньки. Рискнула потихоньку сесть. Нет, диван, вроде бы, оставался там, где и был, как впрочем, и мое инертное расслабленное тело.
Я сползла со своей лежанки и сделала шаг, прислушиваясь к себе. Чуть сильнее закружилась голова, но в остальном всё было в норме. Желая услышать, с кем и о чем там разговаривает подруга и выяснить, что же, черт возьми, произошло, неслышно ступая по ковру, я пошла было к двери, но меня вдруг сильно повело в сторону. Чтобы не упасть, пришлось ухватиться за высокий торшер. Декоративные подвески зазвенели, и тут же послышался чей-то топот.

- Лилька! Лилька! - закричала Танька и влетела в комнату, чуть не сбив меня, и без того покачивающуюся, словно рябина на ветру, с ног. - Жива? Память не отшибло? Ну и отлично! Быстро садись! Садись, я тебе говорю! Вот так. Слушай. Па-ба-па-пам! У тебя всё получилось! Мой брательник пропал, и я от всей души надеюсь, что он где-нибудь тихо сдох... Спокойно! Дыши! Дыши! – она схватила газету и принялась усиленно размахивать ею около моего лица.

- Слушай, прекращай размахивать передо мной всякой дрянью! - я вырвала из ее рук газету и отбросила в сторону. - Что за чушь ты несешь? Причем тут я? Эка невидаль - пропал Вовка! А то он никогда не пропадал по нескольку дней со своей компашкой!

- А-а-а! Я тоже так думала - всего ж несколько часов прошло, с тех пор как ты колданула...

Я неопределенно хмыкнула, но не успела ничего сказать.

- Не перебивай! А то забуду все на свете... О чем я? А, вот! Мне его дружбан один позвонил, орал как резаный, сказал, что Вован должен был за деньгами к нему придти, тот ему вроде как, за услугу какую-то должен, а он не пришел! Прикинь, да? Вовка – и вдруг за бабками не явился? Только через свой труп и никак иначе! А теперь тот ему не заплатит, если он объявится. Да точно, сдох, он же за копейку удавится...

- Знаешь, что я тебе скажу? - разозлилась, а вовсе не испугалась я, чего можно было бы от меня ожидать в такой ситуации раньше. - Если с ним действительно что-то случилось, и если и впрямь, в этом моя вина, то ты мной просто воспользовалась! Ты меня использовала, вот и все! Признайся, ведь ты же тогда все это придумала, чтобы вывести меня из равновесия, ведь так?

Она открыла рот, чтобы достойно меня отбрить – судя по выражению ее лица, но неожиданно раздавшийся звонок в дверь, заставил нас обеих подпрыгнуть.

- Сиди, сама посмотрю, кто это, - предупреждающе подняла руку Танька и на цыпочках пошла к двери.

- Ты чего это тут распоряжаешься, а? - возмущенно зашипела я, но она нетерпеливо замахала на меня рукой, заглянула в глазок, подпрыгнула, ударившись лбом о дверь, и воскликнула шёпотом: - Йес!

Я вопросительно повела головой.

- Это Артур! Тот тип, что нас домой привёз! - частила шёпотом Танька, лихорадочно приглаживая волосы и подправляя размазавшиеся стрелки у глаз. - А-а-а, ужас, я ж тебе про него еще ничего не успела рассказать! Отпадный мужик! Быстро, приведи себя в порядок, а то на чучело похожа, я дверь открываю!

- Погоди! Не открывай! - отчаянно прошептала ей вслед, но опоздала - раздался щелчок дверного замка. Чертыхаясь, я заметалась по комнате, стараясь хоть немного ликвидировать следы беспорядка, заодно одёргивая на себе одежду. Но в квартиру так никто и не вошёл. В течение нескольких минут я прислушивалась к приглушённым голосам, потом дверь хлопнула –
таинственный посетитель ушёл. Раздался шорох целлофана, и на пороге появилась сияющая Танька с огромным букетом, тортом и бутылкой вина.

- Помоги, а то выроню!

Я подбежала и взяла у неё торт и бутылку.

- Всё, сейчас умру от счастья! - простонала Танька, падая на диван. - Что стоишь, вазу тащи! Представляешь, мы с ним завтра вечером идём в театр! Меня никто и никогда ещё в театр не приглашал, всё больше по кабакам, да по машинам тискали!

- Хорош командовать, сама тащи! Ваза в серванте стоит, но ты бы сначала с Вовкой разобралась, где он и что с ним, а то натравила меня на него и в стороне чистенькая, по ресторанам рванула и личную жизнь устраивать.

Я обессилено упала в кресло - противная слабость никак не проходила.

- Да плевала я на Вовку! Еще я буду из-за того, что он неизвестно куда запропастился упускать такой шанс... - Она прижала руки к груди и сосредоточилась ища нужное слово, но не найдя достаточно сильного определения продолжила: - Лилечка, это та-акой шанс, тебе и не снилось. Потом сама увидишь. И я его нашла только благодаря тебе! Ты когда кувыркнулась, он мне помог - тебя поднял и в своей машине нас сюда привёз. Я ему сказала, что у тебя из-за диеты голодные обмороки бывают, уж извини, не могла же я ему правду сказать, что на тебя на самом деле накатило... Он нас привёз, тебя до квартиры донёс, посидел со мной немного, чтобы убедиться, что с тобой всё в порядке – он вроде медик, сказал, что ты скоро в себя придешь. Ну, и сам конечно, немного отдышался, все-таки, на руках тебя волок на пятый этаж. Сильный... Эх, жаль, что не меня тащил... Да, вот, вина для тебя передал, мол, при таких делах помогает. Я от него просто тащусь, та-акой мужчина! А как от него пахнет! Я с ума схожу! Смотри, не вздумай на него глаз положить! Да ладно, шучу я, мы ж друг другу никогда дорогу не переходили...

- Тань, не трещи, а? – Я откинулась на спинку дивана и закрыла глаза, мне все это было уже не интересно. - И так голова кругом идет, а ты, как дрель, жужжишь без умолку…

***
Хлопнула дверь. Танька ушла, наконец, на работу, я же решила пока побыть дома, чувствуя все те же слабость и головокружение. Черт с ней, с редакцией, я прекрасно могу по вайберу с начальством общаться. Оно кстати, почему-то в последнее время проявляет ко мне странный интерес, почти отеческий, если б на месте нашего редактора Владимира Павловича был кто-то другой, то заподозрила бы далеко не отеческие чувства по отношению ко мне...
Я задумчиво взяла в руки так и не раскрытую бутылку с вином и не глядя, повертела перед собой. Из ванной доносился тоскливый, протяжный мяв арестованного кота.

«Что же мне с тобой делать?» - растерянно подумала я. – «Неужели так и будет продолжаться? Надо его пока кому-нибудь отдать, может, перебесится...»
Сейчас мне было не до его заморочек. Был бы не кастрированный, решила б, что бабы ему не хватает, а так... Интересно - а передается ли вирус бешенства по воздуху? Насколько я знала, нет, только через слюну, и только в кровь, то есть, при укусе... Челленджер - кот домашний, на улице не гуляет, укусить его было некому. «Разве, мышь, или крыса какая? Но до сих пор в нашей шестиэтажке грызунов не было замечено, если только в подвале...»
Я поставила бутылку и прошлась по комнате, погрузившись полностью в свои мысли. Подняла к лицу руки и посмотрела на них, как на чужие.
«А может, я ещё что-то могу необычное делать? - вдруг пришло мне в голову. - То есть, могу ли я вообще, хоть что-то делать, из того мне приписала Танька?»
Решительно отправилась на кухню и положила перед собой на стол спичечный коробок. Села и принялась буравить его взглядом, пытаясь мысленно сдвинуть с места. Коробок не шелохнулся. Тогда я достала спичку, поднесла к глазам и представила, как та вспыхивает. Ничего не произошло. Я тужилась и пыхтела изо всех сил, воображая некий энергетический поток, исходящий из моих ладоней, которые, как мне показалось, уже слегка потеплели, но проклятущая спичка и не думала зажигаться, даже тлеть не пожелала. Почувствовав себя полной идиоткой, бросила на стол спички и вдруг услышала какой-то крик со двора. Я вылезла из-за стола и подошла к окну. Во дворе играли в снежки местные мальчишки, а возле них бегала с криками, потрясая кулаками, давешняя соседка. Через стекло не было слышно, что она говорит, но и так понятно, что вредная тетка опять проклинает всех мальчишек на свете: за то, что они есть, и имеют наглость играть и радоваться жизни. Однажды и мне от нее как-то прилетало, за слишком громкий смех во дворе. Припомнились и кошачьи кучи, которые она подбрасывала неоднократно мне под дверь, давая понять, что возвращает всего лишь то, что якобы навалял Челленджер в подъезде. Челли, который за порог в жизни не переступал! Да если бы он не мяукал иногда, она бы и знать не знала бы, что у меня есть кот!

Внутри меня внезапно поднялось такое горячее раздражение, что я его почти увидела, во всяком случае, руки точно потеплели.

- Чтоб ты ногу подвернула, зараза старая! - зло сказала я, упершись носом в стекло, замутившееся от моего дыхания. - Может тогда, хоть немного дома посидишь...

В этот самый момент тётка споткнулась, взмахнула руками и с воем упала лицом на снег. Вся спина у неё была в белых кляксах - результат обстрела мальчишек.

- Ой, убили паразиты! - донеслось до меня через стекло.

Я растерянно заморгала и отпрянула от окна. Потом осторожно выглянула из-за занавески. К лежащей тётке уже подбежал кто-то из взрослых и пытался помочь встать. Женщина привстала, но опять упала, и раздался новый, более пронзительный вой: - Ой, ноженьки все переломала!

- Ни хрена себе... - я потрясенно замерла и вдруг, неожиданно для самой себя заметалась по своей маленькой кухне, ничего не замечая вокруг. Меня распирала такая мешанина чувств, что стало слегка подташнивать - невероятный подъём, восторг, ужас и отвращение к себе, казалось, невозможно испытывать все это одновременно, но, однако... Я зачем-то схватила швабру, села на нее верхом, и выкрикнула, подражая голосу Карлсона: - Ну что, полетели, Малыш? Иго-го! - и скакнула вместе со шваброй вперед, словно и впрямь, рассчитывала взлететь. Неожиданная резкая боль отрезвила - я с размаху долбанулась об угол холодильника. Чертыхнувшись, отшвырнула швабру, и, потирая плечо, опять вернулась к окну. Машина «Скорой помощи» как раз отъезжала от того места, где только что лежала соседка.

- Ишь ты, как быстро прилетели! Ну и чёрт с ней! - громко сказала я и замолчала, окончательно растерявшись. Что со мной происходит неладное, это я уже поняла давно. Но противное ощущение, словно в меня что-то вселилось нечто чуждое, постороннее, возникло только сейчас. Разве раньше я могла радоваться чужим страданиям? Ведь я испытала сейчас почти торжество, глядя, как падает соседка, как кричит от боли... И это при том, что как ни крути, а в этом моя вина! Отрицать это просто глупо...

«Что со мной?» - в который раз задалась я вопросом, на который не было ответа. Или... Был? Мой взгляд метнулся в сторону шкафа, в котором лежал бабушкин дневник. Немного замешкавшись, сделала шаг в сторону спальни, но меня остановил звонок телефона. Быстро подошла к сумке, где лежал мобильник, но, пока рылась в его поисках, вызов прекратился. Посмотрела на номер, он был мне незнаком. Пожав плечами, бросила телефон на подзеркальник. Чертов аппарат тут же вновь разразился симфонией Бетховена, словно возмущаясь таким бесцеремонным обращением.

- Слушаю!

- Лапуль, сколько же тебя еще добиваться-то можно, а?

- Муся... Только тебя мне сейчас и не хватало, - протянула я, обреченно приваливаясь к стене. - Отвянь уже, Дусенька моя ненаглядная! Не до тебя мне совершенно!

- А когда тебе до меня было, красавица? Нет уж, мое терпение лопнуло, я тебе и так дал столько времени, сколько еще никто никому никогда не давал! Ты могла за несколько лет совершенно спокойно все обдумать и придти к вполне закономерной мысли, что рано или поздно станешь моей! Ну, так вот, это время настало!

Меня, как всегда, передернуло от невероятного самодовольства в голосе Лехи: - Леш, у меня эта неделя просто необычайно забита - несколько статей ненаписанных лежат и ждут, когда же их напишут, несколько интервью и плюс, вернее, минус, я себя весьма паршиво чувствую. Так что, давай-ка, исчезни еще на полгодика - год, как всегда. Через год жду тебя с контрольной проверкой, на предмет - а не надумала ли я? Нынче ты перевыполнил свой план, так что давай, иди, завали одну из своих девочек и утешься мыслью, что ты сделал все что мог. Чао, Дусенька!

С отвращением бросив телефон на кресло, и буркнув: - Придурок озабоченный, - я полезла в шкаф за дневником. Выкопав его со дна ящика, улеглась на диван, задрала ноги на спинку и открыла тетрадь на первой странице. Иссохшие страницы угрожающе потрескивали, и я страшилась, что они вот-вот рассыплются на мелкие кусочки.
_________________

Необычные у Лили способности, видимо если с чувством пожелает зла, оно исполняется. А Танька мне вообще не нравится, пользуется Лилей и ее способностями. Но раскрыть тайну она все равно не сможет, ведь кто ей поверит, что такое бывает, скорее быстрее посчитают сумасшедшей. Но дружбу такую надо прекращать...
Анна, спасибо за продолжение )
_________________

Надо бы, конечно, но, увы, она у Лили единственный близкий - как та считает, человек. Лиля только недавно потеряла родителей, да и в голове не все ладно из-за происходящего, ей трудно адекватно оценивать реальность...

Спасибо!
_________________

 » Глава 5

4 июня. 1959 г.

Ура! Наконец-то! Я беременна! Как же долго я к этому шла... Уверена, это девочка, ведь в нашем роду по женской линии только девочки рождаются. Ну и замечательно! Доченька моя... С этого дня буду вести дневник. Потом вместе с доченькой почитаем - как она росла у мамы в животе, как я ее ждала, как она родилась, как развивалась... И Васенька рад, я знаю, хоть он и ходит букой, меня-то не обманешь! Просто он уже и ждать перестал, как-никак, мне уже двадцать пять, еще чуть-чуть и старуха...

6 июня

Надо попить травок каких-нибудь. Схожу к Тамаре, говорят, она ведьма, и очень хорошо в травах разбирается. А деревня ничего так, миленькая. Я думала, будет хуже. Уже обратно домой, в город, и не хочется. Нравится мне в земле ковыряться, и за коровкой ухаживать. Как-никак, три года уж прошло, как мы сюда приехали. Плохо конечно то, что меня по-прежнему чужачкой считают, пришлой... И мужчины здесь какие-то все ненормальные, так себя ведут, словно женщин никогда не видели. Уже несколько раз пытались силой зажать где-нибудь в уголке. Хорошо хоть, Васька мой неподалеку был.

10 июня

Сегодня меня чуть не изнасиловали. Я возвращалась с поля, из-за стога выскочил Митрич, сосед наш, и завалил меня в этот самый стог. Ну почему я такая тютя и не смогла стукнуть ему по башке тяпкой? Нет, упала и лежу, как червяк на грядке. Он ведь с меня уже трусы стащить успел! Боже мой... Какое счастье, что ему вдруг стало плохо с сердцем!. Как же я бежала оттуда... И трусы мои так там и остались. У меня трусов-то тех, всего три штуки и было... Хорошо хоть, я не додумалась, как некоторые, на них свои инициалы вышить. Интересно, нашли его или так там и лежит? А вдруг помрет? И я виновата буду, что людей не позвала ему на помощь...

17 июня

Сходила сегодня к Тамаре. Странная женщина. Она так на меня смотрела... Мне даже страшно стало. С порога мне сказала, что у меня в животе девочка. И про проклятие что-то, я и не поняла. Пробурчала под нос, что я ее щитом теперь буду, но когда я попросила ее повторить, то промолчала, только улыбнулась так, что жутко стало. Дала каких-то трав, я заварила, но пить не решаюсь... Боязно как-то.
Митрич вернулся из больницы. Меня, к счастью, обходит стороной. Такое ощущение, что он меня побаивается. Странно... Видела его разговаривающим с Тамарой. Наверно, она и ему каких-нибудь травок укрепляющих дает. Вася почему-то не рад как-будто, что у нас деточка будет. Ведет себя так, словно ничего не произошло, ну да ладно, живот появится, тогда поймет. Плохо, что он меня каждый вечер одну оставляет... Куда он может все время уходить? Говорит, то один просит помочь, то другой... А жене своей помогать не хочет. Что-то мне здесь уже не так хорошо... И оба наших котика почему-то сбежали, то хоть какая-то компания... А ведь такие ласковые были...

25 июня

Меня все время тошнит. Ничего не могу есть и голова кружится. Вчера проходила мимо дома Митрофановны, почувствовала себя нехорошо, и остановилась, прислонившись к ихнему забору. Постояла немного и пошла дальше. А сегодня я ходила по воду к колодцу, что за углом, и услышала, как она бабам говорит, что я ведьма, потому что у нее из-за меня все молоко в крынках прокисло, свинья есть перестала, и мужик сам не свой. А Петровна сказала, громко так: - А ты что не знала? Да она же ведьма! Тамарка говорила, чтобы мы ее остерегались!
- Да Тамарка сама ж ведьма! Одного поля ягоды! - ответила Митрофановна. - А я думала, что ворон ворону глаз не выклюет...
- Не скажи. Тамарка наша ведьма, своя, знахарка, а эта дрянь городская нам всю скотину перепортит и мужиков наших с ума сведет. Вон, Митрич говорил, что он просто мимо шел, предложил ей помочь тяпку донести, так она на него той тяпкой замахнулась, и слова какие-то непонятные сказала, у него сердечный приступ и приключился. Ох, допрыгается, зараза, до красного петуха!
- А вы слышали, что у Николаича собака двухголовым щенком ощенилась? Ой, не к добру это... Принесло же ее к нам в село, на наше несчастье...
Я как остановилась за бузиной, так и стояла словно вкопанная. Как в обморок не упала, не знаю. А потом бочком оттуда, бочком и убежала домой, даже ведра там бросила. Господи, что же это? Как же так? Все, не могу больше писать...

15 июля

Вася опять не приходил ночевать. Я точно знаю, что у него кто-то есть, но мне уже почти все равно. По сравнению с тем, что происходит вокруг, это такая мелочь... Мне в лицо никто ничего не говорит, но я же вижу... Вчера меня отказалась принять фельдшеричка, сказала, что если я хочу врачебного осмотра, чтобы ехала в свой город, а она слишком стара для этого. И вообще, беременность, это не болезнь, а нормальное состояние. А как я могу поехать, когда еле хожу от слабости? Я уже третий день ничего не ем. Нет аппетита... Живот болит... Кое-как Зорьку кормлю и чищу, Вася совсем не хочет ею заниматься. А ведь ей скоро телиться, как я ее доить буду? Ой, плохо мне, плохо...

20 июля

На крыльце каждое утро кто-то букет ромашек оставляет... Чем больше Васенька от меня отдаляется, тем больше мужчины за мной бегают. Словно с ума сошли, и плевать им, что я замужем, беременная, и что у них свои жены имеются. Не хочу, не могу больше, все словно посходили с ума. Я боюсь выходить на улицу - либо бабы вслед плюют, либо мужья ихние слюнями исходят. Меня опять пытались снасильничать, прямо возле дома, уже и не знаю, кто, в темноте не разглядела. И снова повезло - этот идиот вдруг заорал как ненормальный, когда одной рукой горло мне сжимал, а другой подол задирал, и бегом убежал... У меня наверно, ангел - хранитель есть... А может, я и правда – ведьма? В голове каша какая-то. Ничего не понимаю, мысли странные появляются в последнее время, словно это и не я думаю... Жить не хочется».

***
Я медленно закрыла тетрадь. Все, не могу больше это читать... Дежа вю какое-то. Бедная бабушка... Погруженная в невеселые мысли, я, сама не знаю зачем, пошла в ванную, совершенно забыв про Челленджера, который последние несколько часов молчал. Стоило только приоткрыть дверь, как на меня оттуда вылетел пушистый рыжий снаряд. Кот с разбегу ударился о мои голые ноги, я пошатнулась и в последний момент успела ухватиться за косяк двери, чтобы не упасть, чувствуя, как вспыхнули острой жгучей болью мои колени. Челленджер пробуксовав на скользком полу, метнулся в спальню и там исчез.

- Да что же это такое! - стукнула я в отчаянии кулаком по стенке, ушибив костяшки пальцев. - Челли, ты совсем сдурел? Ты ж всегда такой ласковый был, а тут...

Я осеклась и застыла, глядя на свое бледное отражение в зеркале ванной. В голове всплыли слова из дневника: «И оба наших котика почему-то сбежали... А ведь такие ласковые были...»
Взвыл звонок, я, вздрогнув, сорвалась с места и побежала открывать дверь, даже не спросив, кто там. В голове творилось нечто невообразимое, пробегая мимо спальни, в последнюю секунду успела подумать, что сейчас на меня оттуда вылетит Челленджер, но к моему счастью, его не было видно. За дверью оказалась, нетерпеливо подпрыгивающая Танька.

- С дороги! - взревела она и, отпихнув меня в сторону, с той же скоростью, с какой только что оттуда бежала я, понеслась в туалет. Я захлопнула дверь и зашаркала в сторону кухни.

- О-о-о! - громко простонала Танька из туалета. - Я с Артуриком все это время гуляла, и совсем не было никакой возможности сортир посетить. Мочевой пузырь чуть не лопнул! Я смотрю, ты со своим кошарой наладила контакт? Ванна свободна теперь, да?

Она появилась на пороге, застегивая молнию.

- Он сбежал в спальню, - деревянным голосом отозвалась я. - Совсем забыла про него и открыла дверь.
Я мучительно соображала, рассказывать ли подруге о бабушкином дневнике, и чувствовала, что мне этого совершенно не хочется. Это было нечто настолько личное, что упоминать о нем просто нельзя и все тут.

- А-а-а, понятно, - бодро отозвалась Танька. - А я на работу совсем забила, только и делаю теперь, что с Артуром тусуюсь. Ну да ничего, он парень небедный, сказал, что я теперь ни в чем нуждаться не буду. Ну ни фига себе, что у тебя с ногами? С Челликом пообщалась?

- Угу, Тань, попробуй-ка, еще разок к нему подойди, проверь, как он на тебя среагирует, - попросила я, думая о своем.
Танька на пару минут скрылась из виду. Я механически жевала колбасу, откусывая от прямо палки, не чувствуя вкуса.

- Да нормальный кот! - крикнула из спальни Танька. - Шугливый только немного. Кстати, пока не забыла. Артур хочет с тобой познакомиться!

- Чего? - встрепенулась я. - Это еще зачем?

- Ну, я ему о тебе рассказывала, в то время как... Ну... Когда другим делом не были заняты, - она деланно смущенно потупила глаза. - Я ему сказала, что ты мне как сестра, и он решил получить твое одобрение, ха! - как-будто оно мне нужно! - на наши отношения.

- Хм... Ну и ну... Он такой старомодный, что ли? - не поверила я. - Впрочем, я, конечно, буду только рада с ним познакомиться, ты столько о нем говоришь, что мне очень хотелось бы взглянуть на этого твоего, супермачо...

- Отлично! Тогда послезавтра мы припремся вместе, ага? Часиков в восемь. Да, и сегодня ты меня не жди - я у Артурика ночую.

Через полчаса я договорилась с соседкой по лестничной клетке – тетей Катей, что та возьмёт к себе на несколько дней кота. Отнесла его на новое временное местожительства Танька, вместе с посудой, кошачьими консервами, лотком и наполнителем. Вернувшись, она, совершив налет на холодильник, опять куда-то умчалась.
Наслаждаясь долгожданной тишиной, я со вздохом опустилась на стул перед компьютером - надо было написать статью про бассейн, но меня тут же поднял сигнал того мобильника, которым я пользовалась только дома. Имелся и обычный, стационарный телефон, но я вспоминала о нем, только когда подходило время оплачивать коммунальные счета. Взглянув на дисплей, опять увидела тот же номер, с которого звонил в прошлый раз Муся. Скривившись, отключила телефон и пошла обратно к компьютеру. Подошла к столу, задумчиво посмотрела на монитор и отправилась на кухню. Открыла холодильник и тут же захлопнула его. Постояла посреди кухни, и сказала вслух: - Да что ж такое, и пожрать то нечего, Танька последнюю колбасу доела... Схожу что ль в магазин... – мельком взглянула на древний родительский будильник - было почти девять часов вечера, и пошла одеваться.

***
Выйдя за дверь, я по старой привычке подошла к лифту и нажала кнопку. Вполне ожидаемо, она не сработала. Что на меня нашло? Лифт уже месяца три как не работает... Спускаясь по лестнице, вдруг вспомнила о нападении и почувствовала почти животный страх. На первый этаж спустилась на цыпочках. Внизу никого не было и, как ни странно, горела лампочка. Пятно крови кто-то замыл, ничто не напоминало о недавних событиях. Зачем-то задержав дыхание, я выбежала наружу.
На улице было непривычно пусто. Повизгивал под ногами снег – опять сильно похолодало, а я, как всегда, забыла дома перчатки. Магазин располагался совсем рядом с домом, и возвращаться за перчатками не стала. Зато в этот раз я не забыла шокер, что несколько успокаивало.

Вскоре я уже шла обратно с полным пакетом, из которого выглядывала копчёная колбаса. Видимо, на запах, откуда-то из-за мусорных контейнеров возник крупный пес, вроде бы, восточно-европейская овчарка, только серой масти, который, несмотря на свои размеры, только-только перестал быть щенком. Жалобно поскуливая, бешено виляя толстым хвостом и умильно заглядывая мне в глаза, кобель сопровождал меня почти до дома. Несколько раз, очарованная им, я бросала ему куски батона, но он игнорировал хлеб, настойчиво протягивая мне свою остроносую морду. Наконец, псин подобрался ко мне совсем близко и, не удержавшись, я принялась гладить его.

- Смотри-ка, ты меня не боишься? Эх, взяла бы я тебя к себе, да у меня кот есть... Вроде бы... - запнулась я. - Если он все еще мой... А он собак совершенно не переносит.

Собаченция, разнежившись, распласталась на спине, громко стуча хвостом по ледяной дорожке, а я почесывала светлое пузо, забыв обо всем на свете. Увлекшись массажем собачьего живота, я не заметила, как передо мной материализовалась фигура в тёмном длинном пальто. Я, было, отшатнулась, но знакомый ворчливо-насмешливый голос меня остановил:

- Что, Лолита, ходишь одна по тёмным переулкам и без охраны? Ну, пошли, чего встала? Хватит уже шавку эту баловать, укусит еще. Я уже замёрз, сколько ждать-то можно?

- Да ё-моё! - простонала я, разгибаясь. - Только тебя мне и не хватало! Лёха, и откуда ты только взялся на мою голову?

- Я. Тебя. Хочу, - раздельно произнес он. - И я тебя получу, чего бы мне этого не стоило. Ну, говори, что тебе нужно? Денег? Украшений? Машину? Только скажи, и ты это получишь.

- Боже мой, сколько патетики... - закатила я глаза. - А сколько мне тебе заплатить, чтобы ты отвалил навсегда? Муся, ты давно уже не смешон, а, между прочим, только этим ты и привлекал нас с Танькой. И ты уже давно перестал быть хоть сколько-нибудь интересным мне человеком после того, как свою первую ночную бабочку трудоустроил. Ты что же, думаешь, я ничего не знаю? Забыл, где я работаю?

- Пфф... Женщина - это просто корова, к которой надо знать, с какой стороны подойти и какого корму подбросить, и тогда она будет подставлять хозяину свое вымя без лишних мычаний и размахивания рогами с копытами. Назови свою цену, Дусенька, и пошли к тебе на хату, холодно, как я уже говорил,- он протянул руку, желая положить мне ее на плечо, но я увернулась.

- Про коров это твоя личная парадигма или общепринятая? - с издевкой поинтересовалась я. - Пусенька, умерь свои сельскохозяйственные амбиции и убери грабли. Если женщина в десятый раз говорит –«нет» - это значит – «нет», а не - «да, конечно, да, только поуговаривай меня еще!». Исчезни уже из моей жизни. И уйди с дороги, ты мне мешаешь пройти.

- Ну, все, мне это надоело!

Он сделал шаг навстречу, я испуганно дернулась в сторону, и тут послышалось злобное рычание. Мой взгляд метнулся вниз - пес давно уже не лежал блаженно на спине. Он стоял ко мне боком, повернувшись мордой в сторону Лехи и опустив низко голову, рычал, показывая совсем не щенячьи зубы. Почувствовав поддержку, я нервно рассмеялась, и достала шокер, выполненный в виде пистолета.

- Леш, вали отсюда пока цел!

- Ты думаешь, я какой-то там шавки испугаюсь? - сквозь зубы пробурчал Муся. - Чокнутая. Пальто свое новое пачкать об эту шваль не хочу. Ты еще поползешь за мной на коленях, умоляя простить тебя.

- Тю, тоже мне, напугал. Меньше сериалов смотри, придурок. И... - меня прервала мелодия, льющаяся из Лехиного кармана. Он, чертыхнувшись, полез за мобильником, а я, пользуясь тем, что он отвлекся, быстренько проскочила мимо него. Догонять он меня не стал - то ли разговор был важный, то ли собаки испугался, которая не отставала от меня ни на шаг. Возле подъезда я обернулась - погони не было. С тоской взглянула на пса, весело прыгающего у моих ног - взять, что ли, домой? А вдруг он хозяйский, уж больно хорошо выглядел, гладкий, лоснящийся. На шее примятая шерсть, явно от ошейника. - Знаешь что? - присела я перед ним на корточки. - Давай так - если в ближайшую пару дней твой хозяин не найдется, возьму тебя к себе. Завтра с утра расклею объявления насчет тебя, мало ли...

Собакин подскочил и попытался лизнуть меня в лицо. Я, смеясь, отпихнула его и вытащила колбасу.

- Вот, держи, заслужил. Спасибо, друг, ты меня спас! - я протянула псу всю палку. Он осторожно взял ее и посмотрел на меня. Потрепав треугольное ухо, мучаясь чувством стыда от того, что бросаю его, я скрылась в подъезде.
_________________

Видимо и собачка не так проста. Оборотень? И нашёл свою самку? Интересно и очень загадочно...
Анна, спасибо за продолжение )
_________________

Алёна, да, собачка не проста, но думаю, уточнять, что к чему не стоит? А вообще, все происходящее лишь самая верхушка айсберга, и настоящие события впереди... Их будет, пожалуй, даже слишком много...

Спасибо, что читаете и комментируете!


_________________

 » Глава 6

Утром перед выходом я написала на пяти бумажках объявления о том, что найдена собака и, прихватив клей, отправилась в Управление внутренних дел, на интервью с начальником конной полиции. Моего вчерашнего хвостатого спасителя не было видно, но я все-таки расклеила объявления около нескольких подъездах. Перед выходом из дома позвонила в УВД и договорилась, что меня встретят на КПП и проводят куда надо. У ворот контрольно-пропускного пункта маячила знакомая фигура.

Кто бы мог подумать – Саня! Надо же... Ведь живем в одном доме, более того, в одном подъезде, а я ни разу не видела его в форме. Что, впрочем, и не удивительно - он же всегда ходит на работу в штатском, а тут вдруг при параде. Видимо, на развод прибыло начальство, ноблесс оближ - положение обязывает. А ничего, форма ему идет. Капитан... Невысокого, в общем-то, роста, из-за чего я особо с ним и не сближалась, несмотря на все его попытки, ну, пунктик у меня такой - мужчин ростом ниже ста восьмидесяти сантиметров я как мужчин не воспринимала, хотя сама-то всего сто шестьдесят, - в форме он стал казаться гораздо выше. Рыжий – еще один повод для того чтобы не принимать его всерьез - на морозе лицо его побледнело и на нем не так ярко выделялись веснушки. Я вдруг засмотрелась на него, отметив ровный греческий нос, не то, что мой, ничем не примечательный, если не считать небольшой горбинки...

- Привет, красавица! Решила написать о суровых буднях нашей конницы в зимний период? - обрадовался он. - Не знал, что корреспондент, которого мне поручено сопроводить по назначению - это ты! Вот здорово!

Сама не знаю почему, но его искренняя радость заставила моё лицо вспыхнуть так, что мои щёки задергало от жара. Я расплылась в ответной, надо полагать, довольно глупой улыбке, запуталась в своих ногах и растянулась на снегу, не дойдя до Сани пары шагов.

****
- Лиль, посиди здесь минут двадцать, лады? Федька сейчас на разводе, скоро подвалит, - выдавливая дверь плечом, пропыхтел Саня. - Черт, опять заклинило, когда они ее уже починят, наконец...

Дверь с оглушительным треском распахнулась, потерявший точку опоры Сашка влетел в кабинет и чуть не сшиб принтер, стоящий на краю стола расположенного так близко ко входу, что дверь с размаху грохнулась о столешницу. На краю стола виднелась вмятина - видимо, ему не впервой ловить влетающих посетителей и принимать на себя удары судьбы, то бишь, двери.
Весело хмыкнув, прошествовала в кабинет мимо потирающего ушибленное бедро и бурчащего себе под нос ругательства Санька. Впрочем, шествовать мне пришлось недолго - через пару-тройку шагов я уперлась носом в зеркало. Кабинет был до смешного крохотным. Сняв дубленку и шапку, принялась поправлять растрепавшиеся волосы, и не сразу заметила, что воркотня позади меня стихла. Я бросила взгляд в зеркало и увидела, что Сашка стоит позади и беззастенчиво пялится на мое отражение. У меня по коже побежали мурашки от его взгляда - я давно знала, что нравлюсь ему, но от такого взгляда просто кружилась голова... Мы смотрели друг на друга в зеркало, а внутри меня росло какое-то новое и непонятное чувство. Я впала в странное состояние амбивалентности - мне и нравился его взгляд и отталкивал, хотелось, чтобы он всегда так на меня смотрел, и чтобы немедленно исчез. Странно, почему я его раньше не замечала, ведь жил он практически у меня на голове - этажом выше, прямо над моей квартирой. Ах да, рост и цвет волос не те... Но какие у него оказывается, глаза... Желтые, практически янтарные, как у тигра. Аж сердце сжалось от предчувствия чего-то... Чего?
С грохотом распахнулась и отскочила от стола дверь, раздалось сдавленное проклятие и в кабинет, держась за лоб, влетел незнакомый мне капитан. Я обернулась. Саша отвел взгляд и глуховато представил вошедшего:

- Лиля, это начальник конного взвода Федор Кара. Федяй - это Лолита Смолянинова, подпольная кличка Лиля, - на последнем слове Санька улыбнулся.

Вот обормот, издевается еще!

****
Начальник конного взвода был молод, строен, высок и хорош собой. Видимо, в отношении меня, его мысли были столь же положительны, поскольку он так усиленно строил во время интервью глазки, что я стала опасаться, как бы он не нажил разбегающееся косоглазие. Отвечая на мои вопросы, начкон постоянно подкручивал усы, которые, по всей видимости, он собирался вырастить до размеров буденовских, что, при их почти нитевидной толщине, было по меньшей степени неблагоразумно. Я представила, как у него со временем грустно повиснут по обеим сторонам рта две серые макаронины и, не удержавшись, прыснула.

- О, какая веселая девушка! Не расскажете, над чем смеетесь?- расплылся в белозубой улыбке капитан. Надо признать, зубы у него были не просто белоснежные, а с каким-то голубоватым оттенком, мне даже стало неловко за собственные, не идеальные кусалки. Вздохнув, я невольно провела языком по своим зубам, и попыталась выкрутиться.

- Да вот, представила, как бы я смотрелась верхом, ведь я уже год на коня не садилась. Сейчас гололед, наверно вы стараетесь не ездить в такую погоду? У лошадок ноги не разъезжаются?

- Что вы, лапушка! - я поежилась, услышав такое обращение. Терпеть не могу подобной фамильярности, и разных там солнышек - заинек - лапушек, с меня и Муси хватило, с теми же замашками. - Они же подкованы, да не простыми подковами, а с небольшими шипами, так сказать - зимняя резина! - он радостно загоготал, восхищенный своим остроумием. - Летом так вообще, и правда, на резине ездим - по асфальту ничего лучше нет резиновых подков. А что, Лилечка, можно ведь к вам так обращаться, да? А что, почему бы вам и впрямь, не прокатиться до конюшен? Двадцать минут езды на машине, и мы на месте!

- Почему бы и нет? К тому же, я все равно должна сделать несколько снимков ваших непарнокопытных напарников, - улыбнулась я.

- Вот и отличненько!

Через десять минут мы уже сидели в УАЗике и весело подпрыгивали на буераках. С нами увязался и зам начкона, который зачем-то по дороге прихватил свою жену. А жена приятно пахнущий и позвякивающий пакет.

***
Как же я соскучилась по лошадям! Я уже год не сидела в седле, и теперь жадно разглядывала лоснящихся вороных и гнедых красавцев, которые лениво косились на меня, протягивающей к ним сквозь прутья денников неловкие руки, просыпающие на пол горсти сухарей, выданных мне Федюней.

- А это мой конь Чубайс! - подбоченясь, гордо произнес начкон. - Злой, собака, только меня одного признает. Ну как, красавец, да?

Что и говорить, конь был знатный. Как с картинки - гнедой масти, с небольшой, сухой головой, длинной изогнутой шеей, с широкой, с буграми мышц грудью, и зубами... Огромными желтыми зубами, которые клацнули в миллиметре от моей щедрой, усыпанной крошками руки.

- У, какой нехороший мальчик! - погрозил пальцем Федор своему подопечному. - Не надо обижать тетю, тетя хорошая! Ну что, тетя, пойдем-ка в каптерочку, посидим, Новый год отметим. Наталья уже стол сервировала.

- Какой Новый год? - возмутилась я. - До него еще две недели! И как же вы ехать собираетесь после отмечания? Кто за руль сядет?

- А ничего, у нас шофер есть, он не будет пить, в машине тихонечко посидит, и ладушки...

Федор покровительственно обхватил меня за плечи и повлек в сторону каптерки. Ворохнулась, было, мысль о возможной опасности, но что мне могло грозить в обществе семейной пары, да к тому же в милицейских, то есть, полицейских конюшнях? Мой внутренний детектор опасности молчал, и я, тронув лежащий в сумке шокер, не стала особо не переживать.
Главным блюдом были водка и соленая скумбрия. Поскольку я не пью, тем более водку, то налегала на скумбрию, которая, надо признать, оказалась просто бесподобной. Зам и его супруга заливались соловьями на тему - когда же полиции увеличат зарплаты? Начкон взвода попытался пристроить свои шаловливые ручонки мне на плечи, но я это дело категорически пресекла. К счастью он не стал особо настаивать.
Вскоре я намекнула, мол, время, граждане! Но тут начальнику пришла замечательная мысль прокатиться верхом.

- А и, правда! Лапушка, ты же говорила, что занималась конным спортом! Поди, соскучилась по конской спине? А ну, пошли! Седлать! Немедленно седлать коней!

Мне была оказана особая милость, и Федор оседлал для меня своего собственного коня. Жеребчик был крайне удивлён, когда его сон грубо прервали, - было уже поздновато, а главное, темновато, - и, дыша ему в нос перегаром стали взнуздывать.
Во дворе обнаружилась небольшая площадка, огороженная сеткой рабица, высотой по грудь коню. Мужчины ездить не пожелали, поехали мы с Натальей. Мне эта затея уже отчаянно не нравилась, но куда ж деваться... С высоты конской спины дворик показался еще меньше. Тускло светили фонари, и было почти ничего не видно. Вдобавок конь подо мной шёл дерганной, иначе говоря, сокращенной рысью, от которой у него громко ёкала селезёнка, а я болталась как мешок. Федор не только усадил меня на своего коня, он еще и оседлал его своим офицерским седлом - деревянным, скользким, с высокой лукой, я на таких никогда раньше не ездила, что мне никак не добавляло ловкости и красоты посадки. Кони фыркали, поддавали задами, и постепенно переходили на галоп. Сдержать бег жеребца у меня не хватало сил. А какой, к черту, бег, в таком ограниченном манежике? Только он разгонится - оп-па, грудью в забор. Как я при этом не перелетала каждый раз ему через голову, не знаю.
Весело поскрипывал снег под шипованными зимними подковами, мужчины, к которым присоединился изрядно замерзший от долгого сидения в машине водитель, уже начали делать ставки, только вот, не знаю, на что именно. Я мечтала, чтобы это удовольствие, наконец, закончилось, а Федор весело кричал:

- Ну что Лилечка, правда, хороший конь?

- Д-д-д-да... - отвечала я, клацая зубами.

- А он вообще бешеный, никого кроме меня не слушается. Здорово, правда?

- Вот блин... - чуть не откусив язык, отозвалась я.

Но тут, наши кони - мой и Натальи, которая, как мне кажется, была настолько пьяна, что сидела верхом исключительно по памяти, доверившись рефлексам, поравнялись, и Чубайса кто-то из них укусил. Не исключаю, что это была Наталья... Раздался визг, конь дал козла - стал на свечку, потом подбросил зад и понесся. Я пискнула, уткнувшись коню лицом в гриву и цепляясь изо всех сил в жесткие конские волосы, а жеребчик, наконец, влетел грудью в забор около хозяина. Моя особа свалилась с Чубайса, удачно сымитировав изящный соскок, а когда трясущимися руками передавала повод хозяину, эта зловредная коняга все-таки меня укусила за руку. Начкон заохал, я отмахнулась и потребовала везти меня домой.

- Какой еще домой? - возмутился Федюня, крепко сжимая мою ладонь одной рукой и обхватив за плечи другой. - Я должен залечить твою травму! И только поцелуями и никак иначе!

Меня прошил ужас - куда-то подевалась супружеская пара полицейских, шофера было не видно, мы с Федором на конюшнях явно остались одни, но тут позади нас послышался знакомый голос:

- Федюня, а ты свою жену полечить поцелуем не хочешь? Она мне уже весь телефон оборвала, потеряла кормильца своего!

Я быстро обернулась - Саня! До чего же вовремя... На душе вдруг потеплело, и стало так радостно и легко, словно мне довелось пить ту водку вместе с остальными...

Саша дождался пока я открою дверь ключом, и только тогда выпустил мою руку, которую он крепко держал всю дорогу от конюшен в своей ладони, словно боясь, что я вляпаюсь в еще какую-нибудь историю.

- Ну, по крайней мере, я надеюсь, ты собрала материал для своей статьи?

- Ага, набрала, - беспечно отозвалась я.

- Ты того... На Федьку не сердись, ладно? Он парень хороший, и ничего бы тебе никогда плохого не сделал бы, но ты имей в виду - не все такие безобидные! Ты уж больше с незнакомыми мужиками во всяких там сараях не уединяйся, ладно? - улыбнулся Саня, но я видела, что ему вовсе не весело.

- Больше не буду! Обещаю быть послушной, раз уж ты меня спас! - пообещала я. - И вот тебе доказательство, что я намерена тебя слушаться - завтра Танька хочет притащить своего нового кавалера, со мной познакомиться, так, может, и ты придешь? Ну... Чтобы спасти меня от него, если что! Хотя, конечно, моя квартира не совсем сарай, но все же...

- Обязательно буду! Во сколько?

- В восемь вечера.

- Это хорошо, что вечера, а то ведь днем я на работе - защищаю мир от зла, - засмеялся Саня, и пошел наверх. Только закрыв за собой дверь, я поняла, что так и не сделала ни одного снимка.
_________________