» Глава 1
Перевод Vicky Bliss
Бета-ридинг LuSt
Редактирование Reine deNeige
Оформление Анна Би
Десять лет назад
— Ладно, хватит! Достала своим нытьем! Теперь мы в Австралии и останемся здесь навсегда, так что смирись и привыкай, Лили!
Наконец-то мама психанула. Не скажу, что осыплю ее упреками. Я скулила по поводу переезда в Австралию с тех пор, как она начала мутить с Майклом в интернете.
— А трава хоть тут зеленая? — добавляю безрадостно. Если она думает, что сейчас я перестану стонать, то глубоко ошибается.
Мама хранит молчание — только вздыхает и смотрит в зеркало заднего вида, а затем выезжает на скоростную полосу.
На улице конец ноября, в Австралии летняя пора, и мы едем по холмам из аэропорта Аделаиды. Слева желтые холмы отлого поднимаются ввысь, а справа сползают в глубокие лесистые овраги. Дорога возмутительно извилиста, поэтому сжимаю подлокотник и щурюсь от яркого солнечного света, поскольку забыла достать из чемодана солнцезащитные очки. Понятно и без слов, что настроение у меня паршивое.
— По крайней мере мог бы встретить нас в аэропорту, тебе не кажется? — ворчу я.
— Нам все равно нужно было бы забрать арендованную машину из проката. И я уже говорила, Майкл должен работать.
— Неужели хоть одно утро кенгуру без него не обошлись бы?
Новая любовь мамы присматривает за животными в местном парке дикой природы. Целый день он только и делает, что кормит кенгуру и держит на руках коал ради сентиментальных туристов.
— Возможно, — несколько взвинченно откликается мама, — но в голосовом сообщении Майкла было что-то про заболевшего тасманийского дьявола.
— Да мне без разницы, — отвечаю я.
— Не похоже на ту Лили, которую я знаю, — язвительно замечает она. — Ту Лили, что переживала бы за больную зверюшку. Ту Лили, что однажды не хотела уезжать на каникулы, поскольку захворал ее хомяк. Ту Лили, что заботилась о своих питомцах, как о детях.
— Ага, и теперь они все мертвы, — встреваю я.
Тишина.
— И вообще, что еще за тасманийский дьявол? — добавляю я.
— Ой, да заткнись уже.
Ухмыляюсь и гляжу в окно, довольная маленькой победой. А потом вспоминаю, что мы в другой стране. На другом конце света. И понимаю, что ни капельки не выиграла. Я проиграла. По полной программе.
— А вот и Краферс. — Мама включает поворотник и сворачивает влево на объездную дорогу.
— А вдруг он тебе не понравится? — спрашиваю я. — Тогда вернемся домой?
— Понравится, — решительно заявляет она. — Теперь это наш дом.
— Он никогда не будет нашим, — мрачно отвечаю я.
Англия — вот мой дом. И едва мне стукнет восемнадцать, я собираюсь обратно. Но до этого больше двух лет — смахивает на целую жизнь. Вы даже не представляете, насколько я зла на маму за то, что она так со мной обошлась.
Только ее угораздило познакомиться с мужчиной в интернете. Кого потянет на подобные вещи, когда скоро двухтысячный год? Во всем виноват дурацкий фильм «Вам письмо». Клянусь, именно после его просмотра в прошлом году маму озарила идея. Конечно, хорошо Мэг «Дурынде» Райан и Тому «Обаяшке» Хэнксу переписываться по электронной почте сколько душе угодно, но кому придется расплачиваться за последствия? Мне, вот кому. Я тут, в чертовой стране кенгуру, буду жить с незнакомым мужчиной лишь потому, что мама в очередной раз влюбилась.
Покидаем крохотный городок Краферс и продолжаем ехать вверх и вниз по неизменно петляющей дороге. Проезжаем пастбище с козами коричневой и кремовой масти.
— Итак, Пикадилли, — объявляет мама.
— Пикадилли? — усмехаюсь я. — Издеваешься?
Она бросает беглый взгляд в мою сторону.
— Так называется город.
— И это ты называешь городом? — Красноречиво оглядываю редкие дома и фермы на обочине. На высохшей траве пылятся без дела старые автомобили, грузовики и тракторы. — Привычная для меня Пикадилли — это долбаная лондонская площадь, которая сильно отличается от этого места!
Мама раздраженно посматривает на дорогу, проходящую через небольшой виноградник.
— Судя по указаниям Майкла, уже недалеко.
Минуем еще несколько домов, а затем мама сбавляет скорость.
— Он упоминал о розах. — Она указывает вперед на множество розовых и красных кустов на обочине, потом поворачивает влево на подъездную дорогу к дому из красного кирпича с коричневой черепичной крышей и верандой с нависшими тенистыми лозами.
— Будь паинькой, ладно? — обернувшись ко мне, произносит мама, но прежде чем я успеваю спросить, а с какого, собственно, перепуга я должна хорошо себя вести, она добавляет: — Пожалуйста.
В эту минуту из-за деревянной входной двери появляется высокий темноволосый парень, и я отвлекаюсь от испуганного выражения в глазах мамы, поскольку он, ну, неожиданно оказывается красавчиком.
— Кто это? — с подозрением осведомляюсь я, пока мама принужденно расслабляет лицо и расстегивает ремень безопасности.
— Должно быть, Джош.
— Мой новый большой братец? — язвлю я, но втайне хочу избавиться от колтунов, образовавшихся на моих длинных темных волосах за сутки полета. Бросив на меня последний умоляющий взгляд усталых голубых глаз, мама вылезает из машины. Нехотя следую за ней.
— Привет! — сияет она от счастья и несется по гравийной дорожке, оставляя за собой мелкие клубы кремовой пыли. — Я Синди.
— Здрасте. Я Джош. — Он протягивает руку, и мама ее пожимает, а затем поворачивается ко мне.
— Моя дочь Лили.
Невероятная улыбка по-прежнему не сходит с ее лица, но Джош, слишком поглощенный разглядыванием меня снизу доверху, этого не замечает. Скрещиваю руки на груди и пристально смотрю на его точеное лицо, возмущенно дожидаясь, когда же его темно-карие глаза доберутся до моих светло-карих.
— Здрасте.
— Здесь серьезно так говорят? — отвечаю я, игнорируя его протянутую руку.
— Что? — Он запускает пальцы в карманы джинсов и выглядит довольным. Меня бесит, что его привлекательность явно добавила ему излишнюю уверенность в себе.
— «Здрасте». Думала, подобное можно встретить только в сериале «Соседи».
— Ну да. — Уголки его рта опускаются, и он устремляет взор на маму. — Вам помочь с сумками?
— Отец скоро приедет, — произносит Джош, едва мы выгрузили чемоданы и перебрались на кухню. Ей-богу, я могла бы разобрать вещи в тишине и покое, но тяга к чаю с печеньем перевешивает потребность в одиночестве.
— А сафари-парк далеко? — интересуется мама.
— Это заповедник, — поправляет Джош. — Его границы проходят прямо за нашим домом, а до центрального участка пять минут езды.
— Верно, заповедник, — тихонько распекает себя мама, пока Джош открывает пачку печенья, разрывая целлофан. Слежу украдкой, как он наполняет чайник и ставит на плиту, а потом достает из желтого буфета три разномастных чашки. Его темные волосы беспорядочно взъерошены. Похоже, он спал, и пока Джош протирает заспанные глаза, я понимаю, что, вероятно, так оно и есть. На часах всего девять утра, а сколько же ему должно быть лет — восемнадцать? Девятнадцать? Он не выглядит ранней пташкой.
Джош оборачивается, и я быстро отвожу взгляд, когда он спрашивает:
— Молока или сахара?
— Да, пожалуйста. Молока и по кусочку сахара в каждую чашку, — отвечает за нас мама.
Джош выставляет на стол пакет молока и сахарницу, покрытую пятнами чая.
— Угощайтесь, — предлагает он, и тут старомодный чайник испускает свист.
Беру печенье под названьем «Йо-йо».
— Итак, Джош, — начинает мама, — чем занимаешься?
— Работаю в гараже в Маунт-Баркере, — отзывается он.
— И что там делаешь? — выпытывает мама.
— Ремонтирую машины.
— Далеко отсюда Маунт-Баркер?
— Примерно двадцать километров дальше по шоссе Принцес.
— Точно, здесь же в ходу километры, не так ли? Мы привыкли к милям.
Я громко зеваю.
Скользнув по мне взглядом, Джош кивает в сторону двери.
— Отец вернулся. — Он поднимается и удаляется в коридор.
Мама немедленно начинает грызть ноготь большого пальца.
— Думаешь, нужно пойти его встретить? — нервно шепчет она.
— Нет. Жди здесь, — убеждаю я. — И прекрати грызть ногти.
Мама отдергивает руку ото рта и приглаживает высветленные волосы средней длины. На мгновение меня накрывает волна сочувствия и вновь утекает. Прислушавшись, улавливаю распахивание и захлопывание двери, мужское бормотание, а затем на кухне снова появляется Джош, за которым вплотную следует его отец. Мама вскакивает, едва не опрокинув стул. Пытаясь его схватить, натыкается на стол и проливает чай на зеленую пластиковую скатерть.
— Прости, я такая неловкая, — сконфуженно извиняется она.
— Не парься, — ревет Майкл. — Джош, чувак, шлепни-ка по пятну кухонным полотенцем.
Затем Майкл поворачивается к маме и радушно произносит, качая головой:
— Наконец-то, Синди.
— Привет, Майкл, — смущенно выдавливает она. Шагнув навстречу друг другу, они неуклюже обнимаются, не слишком справляясь в буквальном смысле.
Джош косится на меня и закатывает глаза. В ответ я ухмыляюсь.
Мама высвобождается и оборачивается ко мне.
— Это Лили.
Подойдя, Майкл кладет руку мне на плечо.
— Не вставай, не вставай, — настаивает он, хотя ни о чем таком я и не помышляла. — Рад знакомству, Лили.
Майклу сорок с хвостиком, он почти на восемь лет старше мамы. Ей едва стукнуло девятнадцать, когда она меня родила. При росте примерно сто семьдесят восемь сантиметров Майкл не столь уж выше мамы с ее ста семьюдесятью тремя, но выглядит массивнее по сравнению с ее стройной фигурой. У него седеющие каштановые волосы, обветренное лицо, приветливые шоколадно-карие глаза, сильный австралийский акцент и зычный, но не подавляющий голос. Несмотря на все мои намерения, Майкл мне сразу понравился. Любопытно, он хоть понимает, во что вляпался?
— Поставь чайник, сынок, — просит он Джоша. — С самого утра не пил чай.
Джош выполняет просьбу, и Майкл, отодвинув стул, усаживается рядом со мной.
— Как полет? — Он переводит взгляд с мамы на меня.
— Чудесно, чудесно, — отвечает мама.
— Долго, — влезаю я. — И еда отвратная.
— Боже мой, — проявляет участие Майкл. — Думал, устроим барбекю на обед. Если не уснете к тому времени.
— Еще чаю? — нехотя спрашивает Джош нас с мамой.
Она бросает взгляд в свою чашку.
— Если не затруднит.
— Конечно, нет! — буквально кричит Майкл. — А тебе, Лили?
— Нет, спасибо.
Джош продолжает заниматься заваркой.
— Мой мальчик был с вами обходителен? — интересуется Майкл.
— Да, весьма, — откликается мама.
— Вот и хорошо.
— Тогда раскошеливайся, — обращается Джош к отцу, нависнув над столом с протянутой рукой.
— Позже, сынок, позже, — отмахивается от него Майкл.
— Твоя любезность куплена отцом? — изумленно справляюсь я.
— Ага, за двадцать баксов, — с ухмылкой подтверждает Джош.
— Сдается мне, тебя облапошили, — выдаю я ему.
— Я смотрю, от этих двоих только и жди неприятностей, — довольно устало обращается к маме Майкл.
— Угу, — отзывается она.
Тем же вечером Майкл ведет маму на ужин. Днем она заявилась ко мне в спальню, чтобы об этом поговорить, вскоре после того, как по моему изнуренному сознанию шарахнул молотком будильник. Глаза ощущали себя так, будто кто-то провел по ним пилочкой для ногтей, но особого желания слишком долго валяться в постели не возникало, поскольку хотелось суметь заснуть ночью.
— Лили, — сказала она, — Майкл пригласил меня на ужин.
— И?
— Я тут подумала, не против ли ты, если я схожу.
— Почему тебя так волнует мое мнение? Обычно ты не спрашиваешь у меня разрешения.
— Нет, ну, просто неловко оставлять тебя в нашу первую ночь в новой стране…
— О, чувство вины. Не волнуйся, мама, я привыкла заботиться о себе. — Она тут же приуныла. — Серьезно, — добавила я, ощущая себя паршиво, — ступай, повеселись. Познакомься поближе с парнем. Он кажется симпатичным.
Ее лицо расплылось в широкой улыбке.
— Правда, да?
— Ага, так что не выноси ему мозг, как другим. — Простите, но у моего великодушия есть границы.
Когда я наконец выбираюсь из спальни, Джош смотрит в гостиной телик. Мама с Майклом ушли полчаса назад.
— Думал, ты уже заснула, — говорит он.
— Так и есть, — отвечаю я. — Удивительное и прекрасное чудо, но люди имеют склонность просыпаться.
— Как раз собирался заказать пиццу. — Он не обращает внимания на мой сарказм. — Погляди и выбери, что захочешь. — Он протягивает меню еды с доставкой, и я шлепаюсь на трехместный диван. Джош располагается в обшарпанном кресле из такого же потертого синего велюра, взгромоздив ноги на сосновый кофейный столик. — Отец оставил нам немного денег.
— Ого! — восклицаю я. — Обалдеть — не встать.
Джош хмуро пялится на меня, а я безуспешно пытаюсь сохранить невозмутимый вид, пока изучаю меню. Мгновенно обнаружив желаемое, возвращаю меню.
— Можно хрустики? — Киваю на пачку «Доритос» со вкусом сыра на кофейном столике.
— Хочешь сказать, «чипсы»?
— Там, откуда я родом, их называют хрустиками.
— А там, где ты сейчас, это — чипсы.
— Я не задержусь здесь надолго, поэтому не собираюсь менять свою речь.
— Вот как? И куда же направишься?
— Назад в Англию, если хочешь знать.
— А твоя мама поедет с тобой?
— С какого перепуга? Тебя что, не устраивает ее присутствие здесь?
— Ну, если она осчастливит отца, пусть остается.
— Я бы не стала делать на это ставку.
— Обязательно быть такой занудой? — рявкает он.
— Нет, необязательно.
— Вот и ладно.
— Я просто предпочитаю этот образ. — Он сверлит меня взглядом. — Так я возьму хрустики или как? — Джош отвечает не сразу, поэтому беру пачку.
— Угощайся, — буркает он, когда я уже жую. Джош тянется к телефону на журнальном столике. — Ты уже выбрала?
— Ветчина и ананас, — отвечаю я.
— Как и у меня.
— Тогда возьмем одну на двоих?
— Не-а, я хочу целую.
— Не любишь делиться?
— Я ведь живу с тобой в моем доме, верно?
Внутри меня нарастает напряжение, но я стараюсь этого не показывать.
— Он достаточно большой, — мямлю я. Джош оставляет мои слова без внимания, набирая номер.
В моем новом «доме» четыре спальни, две из которых отведены нам с мамой, хотя это только вопрос времени, когда она переберется к Майклу. Имеется вместительная кухня и довольно приличная гостиная. У Майкла совмещенный санузел, примыкающий к его спальне, но дополнительная ванная комната лишь одна — а это значит, что придется делить ее с Джошем. Зашибись. Мне наплевать, насколько он красив — если разбросает по полу мокрые полотенца, клянусь, перетащу их на его кровать.
Джош кладет трубку и делает телик погромче. Сидим молча, пока через полчаса звонок в дверь не оповещает о доставке ужина. Достаточно времени для размышлений. Мне обычно не присуща стервозность, просто… Ох, не знаю. Внезапно ощущаю себя опустошенной.
Джош возвращается с коробками с пиццей и водружает их на кофейный столик.
— Завтра работаешь? — любопытствую я, пытаясь отделить липкие волокна моцареллы от куска пиццы. Джош явно не из тех, кто предпочитает столовые приборы и посуду.
— Нет, завтра же воскресенье, — бросает он.
— Я и забыла, какой сегодня день, — замечаю тихо. — Обычно такое происходит, когда вся твоя жизнь резко вырывается с корнем.
Джош окидывает меня беглым взглядом, и его лицо смягчается.
— Это так непохоже на моего отца, — объясняет он.
— Зато на мою маму очень похоже, — отвечаю я более грубым тоном, укладывая картонную коробку с пиццей на колени. — Еще одна рекламная пауза! Сколько же у вас здесь рекламы?
Джош что-то бормочет под нос и откусывает огромный кусок пиццы. Вся остальная его трапеза проходит в молчании.
— Так когда собираешься вернуться в Англию? — в конце концов спрашивает он.
Отвожу темные волосы в сторону.
— Как только исполнится восемнадцать.
Он пытливо смотрит на меня.
— И сколько же тебе сейчас?
— Пятнадцать, почти шестнадцать. А тебе?
— Восемнадцать. — Пауза. — Думал, ты старше.
— Проклятье, ты меня спалил. На самом деле мне тридцать пять.
— Да неужели? — Он удивленно приподнимает бровь.
— Ага. Застряла в пятнадцатилетнем теле. — Отставляю недоеденную пиццу и вытягиваю босые ноги на кофейный столик, жалея, что перед отъездом не сделала педикюр. Взгляд Джоша пробегает по моим ногам и груди, где замирает на несколько секунд.
— Повезло тебе в твои тридцать пять, — бормочет он.
— Издеваешься? — немедленно парирую я. Он насмешливо хмыкает, когда я, опустив ноги, поджимаю их под себя на диване и скрещиваю руки на груди. Джош лениво поднимается.
— Сегодня вечером еду с приятелями в Стирлинг, — говорит он, потянувшись назад, чтобы почесать лопатку. Мельком замечаю его загорелый подтянутый живот.
— Повеселись. — Отворачиваюсь и молюсь, чтобы он не заметил, как я краснею.
— Погнали со мной, если хочешь, — мимоходом роняет Джош.
— Нет, спасибо.
— Почему?
— Я совсем вымоталась.
— Слабачка.
— Знаешь, сколько сейчас в Англии? — запальчиво спрашиваю я, пытаясь быстро вычислить разницу во времени.
— Ну как хочешь, — отвечает он, выходя из комнаты.
На уяснение того, что в Великобритании сейчас полдесятого утра, мне требуется примерно пятнадцать секунд. Если не считать короткого сна чуть раньше, я практически не спала всю ночь. Собираюсь заорать об этом в коридор Джошу, но вовремя осознаю, что буду выглядеть идиоткой. Поднявшись на ноги, забираю коробки с остатками пиццы, выключаю телевизор и иду на кухню за стаканом воды. Снаружи гудит автомобильный сигнал. В дверях появляется Джош, пока я наливаю из-под крана.
— Я бы не стал ее пить, — замечает он. — В холодильнике есть дождевая вода.
Смотрю в стакан.
— А, ладно.
— За мной приехали, — сообщает Джош, когда снова звучит клаксон.
— Кто? Брюс? Шейла? — Ему явно не смешно. Блин, а я думала, шутка с отсылкой к австралийскому ситкому забавная.
— Увидимся.
— Нет, если я обнаружу тебя первой! — по-идиотски кричу ему вслед. Входная дверь захлопывается.
Выливаю воду из-под крана в раковину и вздыхаю, осознав, что нахожусь в доме одна. Налив воды из графина в холодильнике, босиком иду по коридору в спальню. Морщу нос при виде зеленых и коричневых занавесок и такого же цвета покрывала. Пожалуй, что-нибудь и сотворю со спальней. Раньше склонялась оставить все как есть, поскольку незачем подгонять дом под свои потребности, если он никогда не будет ощущаться моим. Но, поразмыслив, сомневаюсь, что смогу жить в такой обстановке даже короткое время. Может, куплю парочку плакатов или типа того и поменяю покрывало, если отыщу что-то недорогое и яркое.
Подойдя к окну, выглядываю наружу. Взор устремляется вверх в холмы. Впервые замечаю нечто вроде замка на вершине. Необычно. Задергиваю шторы.
Мой чемодан до сих пор стоит на полу возле окна. Распаковка не заняла много времени — мама разрешила мне взять только один чемодан, из-за чего мы с ней перед отъездом сломали немало копий.
Иду в ванную и чищу зубы, а потом возвращаюсь в спальню и переодеваюсь в пижаму, прежде чем запихнуть чемодан под кровать, чтобы не мешал.
— АААА!
Издаю душераздирающий вопль и запрыгиваю на кровать, когда из-под нее выскакивает жутко громадный паук и несется во всю прыть к двери. Желудок сжимается от страха, пока я трясусь на матрасе, накатывает ужасное осознание, что если не избавиться от паука, придется спать вместе с ним в одной комнате. Напряженно поворачиваю голову в ту сторону, куда он драпанул.
«Страх пауков перед нами сильнее нашего, страх пауков перед нами сильнее нашего, страх пауков перед нами сильнее нашего…» Эта мантра довольно хорошо работала дома, но здесь пауки способны вас прикончить.
С опаской слезаю с кровати и хватаю ближайший кед в качестве оружия. Чувствуя себя безнадежно уязвимой из-за босых ног, осторожно продвигаюсь к двери и продолжаю глядеть в оба, высматривая возле плинтуса темные паучьи лапки.
Ничего. Nada. Голяк. Понятия не имею, выскочил ли он наружу или до сих пор прячется в спальне. Одно знаю наверняка, беспокойно забираясь на кровать: о нормальном сне сегодня ночью придется забыть.
_________________
На форуме с: 25.08.2010
17 Сен 2021 10:38
На форуме с: 08.12.2016
Прекрасный, осенний сюрприз в суперском оформлении - этот новый перевод Пейдж Тун! 
На форуме с: 24.01.2013
На форуме с: 21.06.2011
Мы их перевели аж семь, это восьмой 
Если и доля, то львиная!
На форуме с: 07.05.2009
На форуме с: 03.06.2017
На форуме с: 22.04.2009
И познакомимся поближе с Австралией.
На форуме с: 12.10.2011
На форуме с: 07.07.2015
На форуме с: 20.06.2015
На форуме с: 15.08.2015
На форуме с: 29.06.2012
На форуме с: 22.01.2011
На форуме с: 06.07.2009
Вот и подумала, что по одной-две главы в неделю будет самое то. 
Участвуйте в литературной игре 
В теме «Хорошее настроение»: [img] 
В блоге автора taty ana: 
В журнале «Little Scotland (Маленькая Шотландия)»: