Чортова кукла:
» Глава 1
Перевод - Чортова кукла
Редактура - Кьяра
Оформление - михайловна

Седар-Пойнт
Ноябрь, 1888 год
Лэйси сложила несколько долларовых купюр в последний конверт с зарплатой и сунула его в нижний ящик рабочего стола. Откинувшись на спинку стула, она вдохнула знакомые запахи: краска, опилки, газетная бумага, бедность...
Дом.
В течение трех лет, прошедших с тех пор, как она приняла руководство типографией, ей удавалось выкраивать деньги на своих работников каждый месяц.
Кроме одного.
Однажды она забрала из кассы всю выручку и проехала пол-Техаса, чтобы встретиться с мужем.
Лэйси поморщилась. Тогда ей было восемнадцать, и она была дурочкой.
За окном завывал ветер.
Она прикрыла глаза, вспоминая, как обрадовалась, узнав, что Фрэнка Уокера Ларсона перевели на новое место службы, до которого всего день езды поездом и несколько часов дилижансом. Наконец-то муж станет чем-то большим, чем имя в свидетельстве о браке и дюжина писем, присланных им отцу в первые годы службы в армии.
В мечтах она рисовала себе их встречу. Он будет молод и красив в своей офицерской форме. Она бросится к нему в объятия, и он пообещает ей вечную любовь. После долгого года забот о типографии и больном свекре Лэйси надеялась найти отдых и защиту в сильных руках.
Она открыла глаза и очнулась в полумраке своего маленького заведения. В реальном мире.
Ее муж и вправду был красив, это верно. Такой высокий и видный, что у нее захватило дух. Но жене оказался вовсе не рад и обнял так, будто делал ей одолжение.
Фрэнк Ларсон, к которому она стремилась столько лет.
Непробиваемый черствый солдафон, отказавшийся от дорогого ей имени и назвавшийся Уокером.
И короткое время, проведенное ими вместе, заморозило ей душу.
Лэйси смахнула слезу, вспомнив свое возвращение в пыльном дилижансе. Сейчас, к двадцати годам, она повзрослела достаточно, чтобы понимать, как глупо было навязываться незнакомцу.
Поездка домой вышла мучительной. Все тело болело от того, что ее использовали как шлюху, но еще сильнее саднили шрамы на растоптанном сердце. Дилижанс был полон женщин, злоупотребивших духами, и мужчин, куривших вонючие дешевые сигары. Когда Лэйси стошнило в носовой платок, пассажиры решили, что чувствительной соседке полезно подышать свежим воздухом.
На первой же остановке ей предложили занять место на верхней площадке. Она потуже завязала капор и забралась в кресло, притороченное среди багажа. Глядя на закат пустыми глазами, Лэйси вынимала из сумки письма, когда-то написанные Уокером своему отцу. Она влюбилась в мужа заочно, читая его рассказы о приключениях, запоминая каждую строчку, будто все это было адресовано ей.
Одна за другой драгоценные бумажки вылетали из ее рук и разносились ветром по прерии, как мертвые листья.
В тот день она распрощалась с юностью.
В тот день она отказалась от мечты.

Лэйси прошлась по тускло освещенному рабочему помещению на первом этаже, кутаясь в теплую шерстяную шаль и разминая усталые мышцы.
Уже поздно, а завтра предстоит много хлопот.
Каждую субботу, после того как все газеты были проданы, а объявления расклеены, Лэйси отправлялась на ферму своих друзей. Только там она могла не чувствовать себя одинокой.
Играя с детьми МакКоев, она порой вспоминала, как несколько лет назад Сару, Бейли и ее выгнали из каравана переселенцев, и три измученные напуганные девушки мечтали о новой жизни в Техасе. Бейли клялась никогда не выходить замуж, Сара считала, что не протянет и зиму, а Лэйси, которой тогда было пятнадцать, шутила, что обзаведется мужем и таким количеством детей, что имена для них закончатся, и малюток придется нумеровать.
Пять лет, отрешенно думала Лэйси, поднимаясь по лестнице.
Пять лет прошло с тех пор, как они оказались в Техасе, умирающие с голоду, без денег и без всяких надежд. Однако Бейли встретила мужчину своей жизни, родила троих сыновей и сейчас ждала четвертого ребенка. И Сара часто пишет о своих близнецах.
"А я... неудачница". Лэйси вошла в свою квартирку над типографией. "Хотя и у меня был муж... целых пятнадцать минут".
Ее маленькие комнатки выглядели уютными благодаря ярким краскам лоскутных одеял и коллекции потрепанных книг. Поселившись здесь и начав осваивать газетный бизнес, Лэйси едва умела читать, но усердно училась. Свекор не жалел для ее образования ни сил, ни времени. Он относился к ней как к принцессе, хотя нашел в тюрьме нищей оборванкой. Старый Ларсон внес за нее залог и по доверенности женил на ней своего сына, заверяя, что муж непременно оценит такое сокровище, когда наконец закончит службу в армии и вернется домой.
В такие вечера Лэйси безумно скучала по свекру. Она с тоской вспоминала, как он с нежностью говорил об Уокере “мой мальчик” и как мог процитировать каждую статью, написанную за двадцать лет работы, словно это было только вчера. Он с гордостью повествовал о газетчиках, которые отстаивали свои позиции по всей стране от Канзас-Сити до Калифорнии и вынуждены были бороться, иногда даже умирать за свои взгляды.
Лэйси ужасно не хватало его компании.
Не успела вода для чая вскипеть, как во входную дверь постучали.
Прихватив из кухонного шкафчика видавший виды кольт, Лэйси пошла открывать. Никто, кроме Бейли, не приходил в квартиру с уличной стороны, но подруга не приехала бы так поздно.
Увидев через стекло сгорбленный силуэт шерифа Райли, Лэйси с облегчением опустила револьвер. Однажды старик получил несколько пуль в перестрелке, и из-за покалеченной ноги ему было трудно стоять прямо.
- Добрый вечер. - Она открыла дверь, впустив ледяной воздух, от которого перехватило дыхание. - Не зайдете на чашечку кофе, шериф? Такая холодина, что, того и гляди, снег повалит.
Крохотная площадка на вершине узкой лестницы не предоставляла укрытия от ветра, а Райли в последнее время выглядел неважно, просто кожа да кости.
Он покачал головой:
- Не могу. Что скажут люди, если на ночь глядя к такой красавице придет мужчина?
Лэйси улыбнулась, зная, что никто не подумает ничего непристойного о визите старика, зимним вечером зашедшим на глоток горяченького, но не стала портить ему удовольствие от шутки.
- Ой, ну что вы! Никого, кроме вас, я бы и не пустила, а вы пришли не без причины, верно? Любого другого после наступления темноты я просто пристрелю.
Райли кивнул:
- И правильно сделаешь. Ты у нас достойная леди, и я даже не стану затевать расследование.
Они посмеялись.
Хотя именно шерифу первому Лэйси и ее подруги пять лет назад признались в убийстве бандита, Райли всегда воспринимал их скорее как дочерей, чем как преступниц под своим надзором.
Он, как и прочие горожане, не находил отсутствие ее мужа странным, словно тот ненадолго уехал и в любое время вернется. Она считалась миссис Ларсон, и это звучало внушительно, как-то солидно, хотя более эфемерного супруга, чем мистер Ларсон, трудно было вообразить.
Райли втянул шею поглубже в пальто, как мерзнущая черепаха:
- Я что хотел сказать… Несколько минут назад получил телеграмму. На следующей неделе Уитакер выходит из тюрьмы.
Лэйси пришлось крепко сцепить руки, чтобы не дернуться за кольтом.
Зеб Уитакер был старым кошмаром, который, как она надеялась, закончился годы назад. Мгновенно нахлынул пережитый тогда ужас, когда грязный подонок едва ее не похитил. Когда-то она поверила, что убила его. И не задумается убить по-настоящему, если придется. Зеб был первым человеком, встреченным тремя подругами на техасских равнинах, и, если бы у него все получилось, все три давно были бы мертвы.

- Лэйси? - Шерифу показалось, что она его не слышит.
- Да. - Она сжала кулаки, чтобы унять дрожь в руках.
- Он, видать, все еще думает, что его золотишко у вас, девочки. Не удивлюсь, если он сразу же направится сюда. О Бейли я не слишком беспокоюсь, с ней Картер, ну, а Сару Зеб никогда не найдет. - Райли поколебался. - Но у тебя мужа нет дома...
Можно было и не напоминать. Она и так знает, что мужа нет дома. Более того, он никогда здесь и не был. За исключением одной короткой встречи, мистер Ларсон оставался всего лишь именем на клочке бумаги.
- Лэйси, тебе лучше уехать из города. - Встретив ее взгляд, шериф торопливо добавил: - Всего на несколько недель. Повидайся с Сарой. Или, может, у тебя есть родственники, у которых ты могла бы погостить? Если тебя здесь не окажется, Зеб переключится на что-то другое и забудет о тебе.
“Уехать — на какие шиши?” - едва не закричала Лэйси. В последнее время нередко случалось, что она сидела впроголодь. Однажды ей пришлось выживать на корзине яблок с фермы МакКоев. Подруги никогда не обсуждали состояние дел в типографии, но Бейли всегда привозила фрукты, яйца и прочие дары фермы, утверждая, что хочет обменять их на газету, в результате чего недельный запас продуктов уходил за десятицентовое издание.
Лэйси ни за что не позволила бы Райли — да и никому другому — догадаться, какую нищенскую жизнь она ведет. Все, похоже, считали, что ее невидимый муж регулярно присылает ей деньги.
- У меня все будет в порядке, шериф, не беспокойтесь.
Он покачал головой:
- А я вот беспокоюсь, Лэйси. Я уже не тот, что раньше. Не уверен, что смогу справиться с Зебом.
- Так ведь и он постарел! Может, он уже еле ползает. Может, даже попросит у нас прощения.
- Я бы на это не рассчитывал. Подлость не стареет. - Шериф хмурился. - Хорошо бы твой муж приехал...
- Он сейчас на границе, ловит угонщиков скота, - солгала Лэйси. Этой сказочке уже несколько месяцев, пора придумать что-нибудь новенькое. - Не волнуйтесь за меня, я всегда держу ваш револьвер под рукой, вот, видите?
Бормоча себе под нос, Райли спускался по крутой лестнице.
Лэйси знала: он недоволен тем, что она отказалась уехать. Но это ее дом, ее единственный дом, и к тому же ей нужно управлять типографией. Ни один из троих мужчин, работающих на нее, не сможет взять командование на себя.
Данкен почти полностью глух, и клиенты, приходящие разместить объявление, вынуждены кричать в его относительно здоровое ухо. У Илая сильнейший артрит, и зимой боли беспокоят его так сильно, что почти весь день он проводит на ногах — случись ему присесть на несколько минут, его кости, казалось, тут же ржавеют. Ну, а Джей еще мальчишка, которому Лэйси платит как взрослому, потому что он содержит мать и младшую сестру. Между обязанностями подмастерья он осваивает и кое-что посерьезнее, но руководить, конечно, не готов.
Лэйси закрыла и заперла входную дверь.
Выбора нет. Если появится Зеб, она будет драться. Может, даже умрет, но не убежит.
Легенда о золоте Уитакера… Господи, да когда же это кончится! В тот день, когда он попытался отобрать у них фургон, подруги оставили его валяться в грязи с его седельными сумками, но с каждым годом люди придумывают все новые версии того, куда делось сокровище.
Некоторые верят, что три несостоявшиеся убийцы присвоили его и теперь дожидаются смерти Уитакера, чтобы начать тратить. Другие убеждены, что Зеб сам припрятал монеты, опасаясь получить долгий тюремный срок, если бы его поймали с награбленным. А кое-кто считает, что никакого золота не существовало вовсе.
Лэйси давно оставила попытки объяснять, что произошло на самом деле. Все равно каждый слышит только то, что хочет слышать.
В следующие несколько дней она тщательно запирала двери и не расставалась с кольтом. Она ловила себя на том, что вздрагивает при звоне колокольчика у входа в типографию и просыпается каждую ночь, когда ветер начинает ломиться в окна сильнее обычного. Но время шло, и Лэйси постепенно успокаивалась, напоминая себе, что живет в самом центре города, куда негодяй Уитакер вряд ли посмеет сунуться.
А если он все же здесь появится, ему должно хватить одного взгляда на ее скромный домишко, чтобы понять, что уж она-то его золота не крала. После того, как три подруги поочередно ударили его дубинкой, из сумок Зеба высыпалось несколько монет, но никто не взял ни одной.

Миновала неделя, потом другая.
Накатили морозы, превратив дорожную грязь в лед и выстудив воздух.
Днем Лэйси работала в типографии, а вечером при лампе стегала лоскутные одеяла. Зиму она ненавидела и никак не могла удержать в себе тепло. Даже стоя у маленькой печурки, она согревалась только с одной стороны, а с другой зябла. Топить наверху Лэйси старалась только в самом крайнем случае и берегла дрова для нижнего, рабочего этажа. Но холода установились надолго, ночи казались бесконечными, и, чтобы забыться, она заставляла себя работать до полного изнеможения.
Около полуночи Лэйси отложила шитье. Пока она переодевалась ко сну, у огня накалялась пара кирпичиков. Выйдя из спальни в халатике, Лэйси аккуратно обернула каждый кирпич тканью и принесла их в изножье кровати. Забравшись в постель, она в который раз оценила этот способ мгновенно согревать ледяное ложе.
В задней части дома ненастье билось в окна яростней обычного, предвещая снегопад.
Лэйси неохотно высунула голову из-под одеял и прислушалась.
Переулок за типографией порой напоминал туннель, затягивающий в свое бездонное горло воющие вихри. Деревянный скелет здания стонал. Где-то взвизгнула ржавыми гвоздями доска, оторванная ветром.
Лэйси скользнула обратно в свою норку, надеясь дыханием согреть пространство между простынями.
Как раз когда благодаря горячим кирпичам заледеневшие пальцы ног оттаяли, откуда-то с наружной лестницы донесся шум. Звук приглушило полотенце, подоткнутое под дверь для предотвращения сквозняка, но Лэйси почудился еще и скрип дверной ручки.
Она колебалась, сравнивая свой страх и стужу.
Кольт лежит на комоде в трех футах от кровати, но будет стоить того немногого тепла, что накопилось под одеялом. Да и кому сегодня взбредет в голову заниматься преступным промыслом? Даже для грабителей слишком холодно. За все годы, что Лэйси жила одна, никто не пытался залезть к ней в дом. Только однажды пьяница ввалился в окно типографии, но и то случайно, потеряв равновесие. Тихий городок, где люди чувствуют себя в безопасности. Криминал сюда заглядывает редко.
Но, может, сейчас как раз подходящее время для темных делишек, когда вой и свист вьюги заглушит крик?
В дверь уже явственно забарабанили, и, слетев с кровати, Лэйси бросилась за револьвером. Едва ее пальцы коснулись рукоятки, как в квартиру ворвался ледяной воздух. Входная дверь распахнулась, с грохотом ударившись о стену.
Судорожно сжав кольт обеими руками, Лэйси повернулась навстречу вихрю. Пусть она замерзнет насмерть, но защитит то, что принадлежит ей.
Высокая фигура в темной шинели и низко надвинутой шляпе, скрывающей лицо, заполнила собой весь проем. Короткая пелерина хлопала на ветру как флаг.
Лэйси подняла револьвер и напрягла палец на спусковом крючке.
Незнакомец протопал в кухню, как к себе домой. Сердито обругав погоду, он вытянул руку, чтобы захлопнуть дверь, и в лунном свете мелькнула серая перчатка армейского образца.
Держа оружие на уровне его груди, Лэйси шагнула вперед.
Только желтый шнур на шляпе удержал ее от выстрела.
- Кавалерия! - выдохнула она, припомнив, какой род войск носит желтые отличительные ленты. “Пехота — синий, артиллерия — алый”, - она словно выверяла факты для заметки, а не держала на мушке злоумышленника.
Он поднял голову, и из-под широкополой шляпы резанули ледяные голубые глаза.
- Уокер!

Она едва его узнала. Нижнюю часть лица скрывала темная борода, но эти проклятущие глаза забыть, конечно, невозможно. Холодные, безжалостные, которые ничего не просили и еще меньше давали.
Он стянул с головы шляпу и швырнул ее на кухонный стол.
- Прикончи меня, Лэйси, если именно этого ты хочешь, или брось этот пугач. Я сейчас не в настроении отстреливаться от собственной жены.
Лэйси поморгала, крепко прижмуриваясь, будто от этого муж мог исчезнуть.
Расстегнув шинель, он повесил ее на крючок за дверью, словно уже знал, где что находится.
Он стал немного плотнее, подумала Лэйси. Фунтов на десять-двадцать. Волосы слегка отросли и завивались над жестким воротником мундира. Но выглядел капитан все таким же красивым… таким же опасным...
- Что ты здесь делаешь? - резко спросила она, не опуская оружия.
Он хмуро взглянул на револьвер, потом ей в глаза.
- Давай сразу кое-что проясним, дорогая женушка. У меня не было ни малейшего желания приезжать. Будь моя воля, я бы и на сто миль не приблизился к Седар-Пойнту. - Он снял перчатки и бросил их на шляпу. - Но, похоже, шериф Райли знаком с кем-то, а тот с кем-то, кто знаком с моим начальством. И вот я получаю приказ прибыть сюда и защитить мою жену от человека, которого она вроде как убила.
Черт бы побрал их обоих! Мужа, который вернулся домой, не желая ее защищать, и Райли, который влез не в свое дело. Будь сейчас у Лэйси только одна пуля, еще неизвестно, кого бы она пристрелила.
- Я этого не просила! Я сама могу о себе позаботиться.
Уокер выразительно взглянул на кольт:
- Да уж вижу.
Она опустила оружие:
- Мне от тебя ничего не надо. Возвращайся на службу, капитан.
Ледяной взгляд не потеплел.
- Если б я мог, - в сердцах бросил Уокер. - Мне приказано провести с тобой тридцать дней отпуска, а приказы не обсуждаются.
- Тридцать! - ахнула Лэйси.
Тридцать дней рядом с ним покажутся вечностью. После нескольких минут с мужем два года назад ей потребовались месяцы, чтобы прийти в себя. Он причинил ей боль. Унизил. И, что хуже всего, сделав именно то, о чем она просила.
- Не смотри так испуганно. У меня ушло три дня на дорогу сюда и столько же уйдет на обратную, так что промучаешься всего двадцать четыре дня.
- Но ты не можешь здесь остаться!
Лэйси обернулась на свою маленькую квартирку, заполненную ее вещами.
Ее жизнью.
- А где, по-твоему, я должен устроиться? - Уокер проследил за ее взглядом, ничуть не более радостный, чем она сама. - Какой смысл в охраннике, если его нет рядом? К тому же — насколько я помню этот городишко — через несколько часов все пронюхают, что я приехал, и сочтут очень странным, если муж поселится в гостинице, когда его жена спит одна.
Остатки тепла в ее окоченевшем теле превратились в лед:
- Ты не будешь спать со мной!
Впервые на его мрачном лице мелькнуло подобие улыбки:
- В последний раз ты была совсем в другом настроении. Если мне не изменяет память, именно ты пожелала разделить со мной постель.
- Не в последний, а единственный раз, когда мы были вместе, - отчеканила Лэйси. - Единственным он и останется. Тебе не нужна жена, помнишь?
- Помню.
- И вообще, может, мы уже разведены. - Она лихорадочно искала аргументы. - Может, я всем рассказала, что ты умер. Об этом ты не подумал?
- Как видишь, я не умер, - отрезал он. - И мы не разведены. Перестань трястись от страха, я не собираюсь нападать на тебя. Я приехал тебя защитить.
...