Цирк под звездами

Небольшая, довольно-таки легкая иллюзия стала неплохим средством от скуки. Но оставаться в городе не хотелось. Не люблю толпу. Шум. Суету. Учитель успешно распугивал зевак одним своим видом, а когда решал, что этого мало, ухмылялся и спрашивал "Огоньку не найдется". Красиво упал, молодеееец. Только на ящик с конфетти. А теперь полетааай еще. Низко летииит, к дождю, дааа. Куда потом делся Барон - тайна, окутанная мраком. Собственно, если бы кто-то попросил описать учителя, я бы так и сказала - тайна, окутанная мраком и любящая пускать кольца дыма в лицо.
А мне так не везло. Сбросить капюшон было не самой лучшей идеей. Толпа не разбежалась, а наоборот стала надоедать. Вот погуляяяйте по иллюзиии, если делать вам нечего.
Возвращаюсь обратно под прикрытием алого тумана. Так интереснее. И люди так забавно вопяяят. Эх, с кем поведешься, с тем и надерешься, как говорит Франтишек.
Оооо, представленияяяяя. Я видела их не раз, но все равноооо. Можно и посмотреееть. Все равно пока делать нечего.
_________________

Ох, эти женщины, совсем не умеют отдыхать и веселиться, - скептически подумал Уил, глядя вслед плавно удаляющейся Люси.
К счастью Арлетт и остальные поддержали идею прогуляться городом и вкусно насытиться местными деликатесами. Город был будто выточен умелым художником - гармоничные цвета, лазурное небо, тихий плеск мирно текущей речушки. Это место и этот день были будто созданы для праздника. Но достопримечательности бывают же не только архитектурными, верно? И вот наконец на пути попадается симпатичная вывеска с многообещающим названием. Приземляемся на удобные высокие стулья со спинкой, незаметно для официантов, разливаю остатки прихваченного с площади вина по бокалам компании.
Младшие представители нашей команды явно удивлены таким заведением, и уж тем более разнообразием блюд. Не часто им доводилось бывать в местах, где за блестящие золотые монеты выполнят любой гастрономический каприз.
Изумительный пикантный суп, название которого Уильям запомнил только с третьего раза, но когда лишь первая ложка коснулась его губ, он уже решил - его жена будет готовить ему именно его. Далее последовали две порции спаржи с ветчиной. Почему две? Арлетт решила что первого блюда с нее вполне достаточно. Было это проявлением привередливости или же актом доброй воли Уил не знал, но это его особо не заботило. Главное, что ему досталась двойная порция любимой ветчины.
Кто-то думал о настоящем, кто-то вспоминал далекое и не очень прошлое. А мысли Уильяма витали в будущем. Под негромкую веселую музычку двух бардов, он размышлял о том, как после нескольких выступлений накопит достаточно средств, покинет цирк и мадам Марта, конечно, поймет его в этом стремлении, он не сомневался. Снимет квартиру или же дом на окраине. Найдет стабильную хорошо оплачиваемую работу. Жениться на прелестном белокуром ангеле и каждое утро его будет встречать завтрак со свежей ветчиной и хрустящим хлебом.

Когда Шушу и компания, наконец, вернули Марте Риту и изволили заявиться сами, она едва удерживается от того, чтобы отвесить главным двум зачинщикам, Уиллу и жонглеру, подзатыльники. Но они оба сегодня ей еще нужны и без сотрясений мозга, потому Марта гонит их в гардеробную, так уж сложилось, что гримерке дали это имя.
Рита не отставая следует за ними, в гардеробной высыпает половину монет в подол платья Марты со смехом. Будут зрители, Марта выдыхает, показывая толику не отпускавшей ее тревоги. Но еще рано расслабляться.
Жонглер бросает на столик шмат ветчины, ставит рядом бутыль с мутной жидкостью неопределенных спиртов и садится перед зеркалом. Марта тут же показывает, чтобы это убрали до конца представления.

Волосы Риты собраны на затылке высоко наверх, как у взрослой дамы. В руках у нее зонтик-тросточка, платье строгое синее, сорочка с кружевным жабо и брошью с желтым камнем. Рита любит дни представлений. Точнее, ночи, когда ей можно побыть взрослой. Сама Марта поверх белил растирает на щеках алую краску румянца. Рыжие волосы в две косы с бантами. Костюм маленькой девочки, ох уж эта накладная попа. Но такой уж у них с Ритой конферанс.

На манеж, окруженный заполненными зрителями трибунами сидений, выходит женщина-девочка. Пугливо озирается, шарахаясь от края сцены, отчего зрители уже смеются.
- А это кто? - громким театральным шепотом, обернувшись к маленькой девочке-взрослой, к Рите.
- Зрители, - не звонко, подражая мягкому грудному голосу своей наставницы Марты, отвечает Рита.
- А зачеееем они тут? - произносит Марта, усевшись подле Риты и обхватив ступни ладонями. Голос ребенка, его интонации, даже взгляд его.
- Зачем вы здесь? - звонко и громко спрашивает Рита.
- Посмотреть на цирк! Покажите клоуна! - вразнобой откликается толпа.
- Слышишь? - в голосе Риты лукавство настоящей женщины. Множество репетиций, чтобы маленькая девочка играла именно так. - Они пришли посмотреть на артистов! Позовем для них клоуна?
- Франту?
Франта! Франта! - крик заведенных зрителей за их спинами, когда Марта и Рита скрываются за кулисами.
Где тут же начинается гнусный шантаж.

А отличная такая упругая задница, - отмечает про себя Марта, потирая ладонь. И уже через секунду представив, как этим занимаются клоун с Папашей, не сдерживает звонкий смех, который тонет в том, как стонут от смеха зрители.
Кто знает, девочка или женщина Марта подсматривает за выступлением из-за кулис.

Пи. Эс. Мсье Уилл, никаких белокурых ангелов))) арбайтен, быссстра!
_________________

Женевьев слегка поёжилась, стоя за кулисами и краем уха прислушиваясь к доносящимся с манежа звонким голосам Марты и Риты, которые вызывали клоуна. Всё же Брюгге – это не Прованс и ночью здесь стало прохладно, да ещё свою лепту добавляло близкое соседство с рекой.
Надо было захватить шаль, - Женевьев поправила слегка съехавшую с плеча застёжку туники, и невольно улыбнулась, вспомнив произошедшее в соборе. Ни о любви, ни тем более, о замужестве, она раньше не думала и была уверена, что их с Мирко соединила самая простая причина – обоюдное желание. Но ошибалась: Мирко каким-то образом сумел растопить её замёрзшее сердце…
Женевьев обернулась на звук шагов, засветившись улыбкой:
- Как твои кролики? Не удрали из цилиндра?
_________________

Собственный писклявый голос еще звучит у меня в ушах – вместе со звоном литавр, а я уже делаю колесо. Неплохо в мои годы, но в шее что-то хрустит и отдает болью в ухо. Встаю в конце на руки. Широкие штанины задираются до колен, явив на всеобщее обозрение мои тощие икры в разных носках – один красный, другой зеленый. Слышится смех, но пока неуверенный. Возвращаюсь в исходное положение, чувствуя легкое головокружение
В зале много детей. Это хорошо. В смысле, я их терпеть не могу, но для представления это хорошо.
Пара дежурных шуток. Зал вялый до ужаса. Незаметный знак – и на арену выпускают Бенито. Дети визжат от восторга. Громко заявляю, что бедная обезьянка неделю не ела конфет, и прошу поделиться. Со всех сторон к нам тянутся детские руки. Идем в зал вместе с Бенито, ручная мартышка ловко собирает конфеты и складывает в кармашек, что висит у нее на груди.
Возвращаемся на арену. И начинаем по одной доставать конфеты и спрашивать хозяина. Хозяева конфет тут же находятся, бегут к нам на арену, и за стишок получают обратно свою сладость из лап Бенито. На дне кармашка Бенито остается последнее – часы. Умелая мартышка стащила у кого-то из зрителей. Хорошие часы, золотой «лонжин», не что попало. Вытаскиваю за цепочку часы, высоко поднимаю в руке. С места во втором ряду вскакивает толстяк. Хватается за пузо, обтянутое полосатым жилетом.
- Это мое!
- Это точно твоя конфета, мальчик? – спрашиваю громко.
Зрители смеются – всегда приятно, когда их ближний так лопухнулся и позволил спереть у себя золотые часы.
Толстый, наступая на ноги, ломится, как олень во время гона, к своим часам. Отступаю назад.
- Э, нет, мальчик. Ты должен рассказать стишок.
Толстый озадачен, но тут к нему на помощь бегут его дети – мальчик с девочкой. Втроем с отцом исполняют песенку про гусыню, и уходят довольные все трое. Публика громко аплодирует. Наконец-то. Раскачались.
На прощание исполняю фирменный номер – курение трубки задницей. Грубо и на грани фола, но публика уже разогрета, слышится довольный рев.
Ухожу так же, как вышел – колесом. Ведь тема представления - солнце. Вечное колесо.

***
Тяжело дышу. Адски колет в левом боку. Я когда-нибудь сдохну на этой арене.
- Неплохо поработали, мсье Франтишек, - снисходительно хлопает меня по плечу мадам Марта.
У этой женщины действительно нет сердца. Чувствую, что пот течет по лбу. Надо пойти, поправить грим.
_________________

Он заметил ее, стоящую за кулисами, в сценическом наряде -яркую, прекрасную, и напрвился к ней, чтобы пожелать ей удачи.

Он сощурил глаза и хитро улыбнулся.
- Я не работаю с животными вот уж третий сезон. Но для тебя могу купить в ближайшей деревне кролика и спрятать его у тебя на глазах.
Мирко и сам хотел бы стать на мгновение кроликом, чтобы она погладила его своими руками, приласкала.
На манеже слышались громкие голоса и то и дело раздавался веселый смех. Мирко одним глазом заглянул за занавеску - зал был полон, публика восторженно принимала цирковых артистов.
_________________

- Нет, не надо, - Женевьев посерьёзнела. - Цирк - не самое лучшее место для животных, пусть кролики мирно хрустят морковкой. У меня в детстве был кролик, но он почему-то предпочитал свёкольные листья.
С манежа вернулся Франтишек, следующим в программе шёл номер Шушу. Ещё немного времени у них было и Женевьев не удержалась: прислонив обручи к стене, она прильнула к любимому, и шепнув: "Тебе на удачу", поцеловала.
Теперь ни у кого из труппы никаких сомнений не останется - и можно больше не скрываться.
_________________

я был распорядитель нег, толкователь великих книг,
заклинатель вахтёрш и магистр ордена тунеядцев,
"кудри курса" единогласно и без интриг.

да, мой сын: когда я всё мог, я был добрый маг.
я смешил востроглазых дев, не берёг бумаг,
арию о том, как недуги лечит портвейн "массандра"
петь умел на целый универмаг.

мир как цирковая арена не исчезал, но меня исторг.

- Ты понимаешь, что это порох? - Папаша устало трет глаза с набухшими веками. - Порох, мальчик мой, ты собираешься подбрасывать порох. В лучшем случае, тебе оторвет только кисть.
- Или подпалит брови, - жонглер ухмыляется, отправляя в воздух прихваченную со стола мэтра авторучку.
- Положи, прекрати это немедленно, Шарль, - голос Папаши звучит не столько раздраженно, сколько ворчливо.
- Это будет хороший номер.
- Чтобы был хороший номер, необязательно рисковать конечностями.
Шут в очередной раз пожимает плечами.

Встретив Франтишека у черты занавеса, хлопаю клоуна по плечу, за что получаю в ответ ругательство сквозь зубы и обещание подпортить мою ухмылку за стаканом контушовки позже.
Золоченная маска с красными кистями и черными бубенцами шутовской шапки скрывает лицо. Через эти проклятые прорези я почти ничего не вижу. Но это и не нужно.

Манеж взрывается дыханием огня. Глубокий поклон зрителю, руку широким жестом в сторону.
Когда-то в далекой стране, где не было ничего, кроме жара солнца и вечного тепла огня жил народ Огнеликих. Укротив непослушное Солнце, они возгордились и с каждым днем теряли то, что некогда делало их людьми. Уязвимость, сострадание, любовь. Наш герой был одним из них.
Вверх взлетают золотые и красные кольца, обманчиво легкие, все быстрее мелькают в воздухе, повторяя вспышки огня. Помощник подает все новые и новые круги, если бы не перчатки, ободки колец давно бы повредили ладони.
Когда к кольцам присоединяются мячи, люди все же выдыхают, уверовав. Но это так далеко, как за стеной. Мяч пролетает в кольцо, приземляется в ладонь, секунда, поймать два кольца левой рукой, одно - правой, пока мяч еще в воздухе, вновь отправить их в полет с еще одним мячом.
Скорость достигает своего пика, в мелькании золотого и красного едва различимы очертания колец и мячей.
Пауза. Едва заметная, но зрители успевают застыть.
Улыбка, которую никто не увидит за маской. Два мяча из кармана.
Кольца снова в воздух, в нарастающей скорости, подбросить мяч, первый, достаточно высоко и второй следом.
Взрывы оглушают, манеж осыпают разноцветные блестки. Кольца в моих руках.
Поклон и быстрее с манежа, отдавая сцену следующему.
Марта встречает у занавеса, закатывает глаза в ответ на мое показушничество, но и хвалит искренне.
_________________

Проводив взглядом лучшее солнце их цирка, Марта замечает то, как Женевьев обнимает Мирко. Улыбка касается губ женщины, решили больше не скрываться. Да хранит их судьба. Меньше всего Марта хотела бы пару разбитых сердец в цирке, тогда один их них непременно уйдет.
Рита и Марта объявляют номер иллюзиониста. Возвращаясь рыжая ободряюще кивает Мирко. Он окрылен пожеланием удачи от любимой, даже зелье Фортуны сейчас не действовало бы лучше.
Марта улыбается, притянув Риту к себе под бок.
- Ай, прическу испортишь! - возмущается вошедшая в роль Рита.
_________________

Пришел черед и Мирко Зобара. Номер, посвященный Солнцу и солнечному свету.
Иллюзия «Солнечный свет»
На Мирко были свободные черные брюки и простая майка, длинные волнистые волосы он зачесал назад и заплел, образуя подобие косички. В руках из ниоткуда оказался большой и упругий как мяч прозрачный шар – основной реквизит номера.
Танцуя с шаром, Мирко рассказывал свою историю:
« Я проснусь на рассвете и буду вспоминать свои сны, которые напоминают о тех, кто мне дорог. Их лица, как даггеротипы, запечатлелись в моей памяти...
Весь манеж в голубой дымке света. Так выглядят мои сны. Может быть, потому, что небо – голубое? Но вокруг меня голубая морская вода и мачта затонувшего корабля. Впрочем, вода символизирует все живое. Но я жду солнечный свет, только он вернет меня к жизни, чтобы я возвратился к своей любимой и подарил ей свою любовь. Солнце наполнит меня жизненной силой, хочу, как Феникс, возродиться под его лучами!
Солнечный луч выхватывает мою одинокую фигуру на манеже. Шар взмывает ввысь все выше и выше, повинуясь моим рукам и ногам. Я тянусь к Солнцу вслед за шаром. Солнечного света становится все больше и, наконец, шар взрывается в руках тысячами осколками».


_________________

Вечная и всем понятная тема – любовь, ведь недаром это чувство сравнивают с огнём. И именно об этом и будет её сегодняшний номер. О любви, которая может стать Солнцем, освещая всю жизнь человека, а может погаснуть, обернувшись жалкой горсткой пепла.
Пора, - шорох спички о коробок и Женевьев с улыбкой подносит пляшущий на деревянной палочке золотистый огонёк к обручу. Фитиль со специальной пропиткой, занимается мгновенно и вскоре в её руках оказываются семь пылающих кругов.
Последний штрих – прикосновение горящим обручем к тонкому шнуру, спрятанному в тёмных кудрях. Мгновение, и по волосам женщины разбегаются огненные полосы, а её лоб обрамляет пылающая корона из язычков пламени.
В том, что это настоящий огонь, может убедиться любой, рискнувший встать рядом.
Зал мгновенно стихает при виде высокой стройной женщины в тунике из алого шёлка. Взлетев вверх – три на талии и по два на каждой руке – горящие обручи начинают вращение, словно бы сами по себе. Вначале нарочито медленное, неторопливое, Женевьев позволяет обручам коснуться рук, талии, бёдер – огонь не оставляет следов ни на теле, ни на одежде.
Это начало любви – робкое, осторожное, почти незаметное и только от человека зависит – потухнет ли этот огонёк или превратится в пламя?
Выбор сделан – обручи уже не скользят, они летают, со свистом рассекая воздух, и сливаясь в один большой пылающий круг, внутри которого уже ничего не видно – любовь живёт.
И неожиданно на зачарованно смотрящий зал хищной птицей падает тьма: но номер не завершён, наступает его кульминация.


_________________

В таверне было так мило, что даже не хотелось уходить, но вот все съедено, выпито, за окном серый сумрак, и сразу вспоминаешь, что пора в цирк, скоро начнется представление.
Расплатившись с хозяином заведения и спокойно выдержав его взгляд, презрительно брошенный на горсть мелкой моменты – ничего, пусть привыкает, какая разница, какого достоинства деньги – мы выходим в вечерний город.
Чем ближе наш небольшой лагерь, тем тяжелее идти – словно кто-то повесил мне на ноги гири, и они становятся тяжелее с каждым шагом…

Парни идут прямиком к Марте, Рита с ними, мы с Клодин – к себе. Вскоре начинается представление, и сестренка убегает посмотреть на клоуна, а я остаюсь в фургончике.
Надо переодеться, подготовиться, а для начала – немного позаниматься.
Беру одеяло, надеваю удобную обувь и ухожу к реке. Еще утром облюбовала там небольшую полянку, на которой можно позаниматься партером. Пока идет первая часть представления, делаю мостики и березки, шпагаты и лягушки, подойдя к дереву, использую его как станок и занимаюсь, занимаюсь, занимаюсь.
В усталом теле нет никаких мыслей. Это помогает собраться и перебороть страх. Хотя, кого я обманываю – высоты я все равно боюсь.

Закончив занятия, возвращаюсь к себе и, переодевшись, выхожу посмотреть представление. Усаживаюсь рядом с Клодин на травку – у меня еще есть немного времени…
_________________

Закончив свое выступление, Мирко за кулисами принимал поздравления цирковых артистов. Он пожелал успеха каждому из них, но, как только зазвучала музыка, извинился и вновь вернулся к занавеси, отделяющей манеж от закулисья. Женевьев выступала сразу за ним. Ее огненный номер -как и ее красота -завораживали его. Она управлялась с огнем так легко, словно он был совсем не страшный зверь. В почти полной темноте огонь вспыхивал из- под ее рук, как дыхание огнедышащего Дракона. Мирко знал, что служители шапито внимательно смотрят за выступлением Женевьев, чтобы, в случае чего, погасить коварный огонь. Но женщина управляла пламенем как древняя жрица огня.
Публика в зале неистово зааплодировала, как только номер закончился. Мирко дождался, пока Жени откланяется и грациозно покинет манеж, и кинулся ей навстречу. чтобы заключить в свои объятия.
- Я так боялся, что огонь тебя съест, - прошептал он. -Но, кажется. с тобой он как послушное животное.
_________________

Покинув манеж, Женевьев тряхнула головой, чтобы стряхнуть с волос хлопья пепла, оставшиеся от сгоревшего шнура и сразу, от неожиданности выронив обручи, оказалась в объятиях Мирко.



- Не бойся, со мной ничего не случится, - Женевьев ласково погладила любимого по волосам. – Огонь меня никогда не обидит, мы с ним замечательно ладим, - и, чтобы успокоить его окончательно, легонько поцеловала в губы. - Если ты каждый раз будешь так волноваться, мне придётся придумать какой-нибудь новый номер или пойти к тебе второй помощницей.
Потом огляделась по сторонам, и подхватила свой реквизит:
- Давай отойдём немного, чтобы не мешать, но всё видеть.
_________________

Они отошли от манежа, чтобы не мешать другим артистам. Счастливые от близости друг друга и успеха сегодняшнего выступления, Мирко и Женевьев устроились в углу на импровизированной скамье из старого сундука. Чей это был сундук, Мирко не мог вспомнить, но мысленно поблагодарил его хозяина за столь удобный предмет. Он усадил Жени и устроился рядом, обнимая ее за плечи. Больше всего на свете ему хотелось сейчас увести эту женщину отсюда и припасть к ее губам, чтобы насладиться их мягкостью и податливостью. Но он был цирковой, а, значит, прежде всего, уважал свое сообщество и переживал за каждого. Уйти сейчас означало бы проявить неуважение к остальным.
Женевьев доверчиво склонила голову ему на плечо, а он гладил ее по кудрявым волосам и что-то шептал на незнакомом ей языке. Но ей и без слов было понятно, что он говорил ей.
Их одиночество было нарушено появлением Рады. При взгляде на нее Мирко понял, что ревность разъела ей сердце.
-Ты с ней! – выпалила девушка, указав пальцем на Женевьев, и глаза ее зло сверкнули. – Что ты нашел в ней, Мирко?.. Разве я не молода и не красива! Я смогу подарить тебе прекрасных детей! А сможет ли она подарить тебе их?
Она упала на колени и обняла Мирко за ноги.
- Посмотри на меня, любимый…Клянусь тебе, что никто не будет тебя любить так, как я.
Мирко оттолкнул Раду от себя и спокойно произнес:
- Ты знаешь, что я отношусь к тебе как к сестре. Прими это и относись с уважением к женщине, которую я люблю.
- А что будет с моей любовью?- Рада вскочила на ноги.
- Не устраивай здесь скандал, - угрожающе произнес мужчина. – Иди в фургон и успокойся. Как только я вернусь, мы поговорим с тобой.
Рада развернулась и ушла, не оглядываясь, но Мирко знал, что она замышляет недоброе. И это беспокоило его. Он обнял Женевьев:
- Прости ее, она слишком молода и горяча, как норовистая кобылка…
_________________