Анна Грейси "Ловушка для невесты"

Девочки, огромное спасибо за прекрасный перевод главы!



Действительно очень интересно! Спасибо за ссылки.
_________________

Nadegdan, Москвичка, Фройляйн, спасибо огромное за первую главу в прекрасном переводе, за чудесное оформление и интересные сноски!!!!
_________________

Nadegdan, Москвичка, Фройляйн, спасибо большое за новую главу!!! Интересно, что будет дальше.

Забыла за информацию о дукке поблагодарить! Эта дукка выглядит аппетитно...
___________________________________

Спасибо!!!

Глава просто восхитительна. Спасибо огромное
_________________

Спасибо большое за перевод новой главы!!!
Уволокла к себе на склад...
_________________

Хотелось бы и попробовать.

Nadegdan, Москвичка, Фройляйн, спасибо за главку.

Спасибо огромное за перевод, рецепт взяла себе на заметку. В ожидании встречи ГГ.
_________________

Спасибо большое!!!



_________________

 » Глава 2

Перевод - Nadegdan
Бета-ридинг - Москвичка
Вычитка - Фройляйн

Глава 2

Она бежала, пока не оказалась на берегу Нила, этого неиссякаемого, плавно несущего свои воды, источника жизни. И смерти. Река всегда приносила ей успокоение. И напоминание о том, что никогда нельзя терять бдительность, потому что здесь водились крокодилы…
В воде и на суше.
Она сидела на берегу, обнимая руками согнутые колени, смотрела на реку и вспоминала.

Вспоминала, как трещало дерево под тяжёлыми ударами, как летели вырванные замки. Громкие грубые голоса. Грабители. Они всегда знали, когда ударить.
Слуги сбежали при первом признаке чумы, и некому было остановить их. Осталась только Аиша. С мёртвым отцом и умирающей матерью.
Мама слабо, но настойчиво, сжала её руку:
– Прячься, – и указала под кровать.
Аиша быстро скользнула под кровать и лежала там тихо, как мышь, боясь даже дышать. Мама над нею медленно дышала… вдох… выдох… вдох… выдох…
Пара больших грязных босых ног осторожно приблизилась к кровати и остановилась в нескольких футах.
Аиша затаила дыхание. Ногти на ногах были искривлены, покрыты толстым роговым слоем и забиты грязью.
– Мёртвая, – спустя мгновение произнес обладатель грязных ног.
«Не мама, – подумала она. – Нет, мама тоже спряталась».
– Никаких следов ребёнка? – спросил другой мужчина.
– Нет, но она должна быть здесь.
Здесь? Она обхватила себя руками, уверенная, что в любой момент её выволокут из-под кровати.
– Продолжайте искать. Белая девчонка-девственница принесёт много денег на рынке рабов. Больше, чем всё это…
Он подбросил на ладони забренчавшие драгоценности её матери.
A мама открыла глаза и прокляла его… на последнем издыхании…

Аиша дрожала, обнимая колени, уставившись на реку, на неизменный неиссякаемый поток. Река видела всё. Ничто не возмущало её, ничто не тревожило… Всё проходит.
Колотящееся сердце умерило своё биение. Раздирающее, болезненное чувство покинуло её.
Бессмысленно беспокоиться о том, что она не в силах изменить. Её задача – выжить. Соваться к Замилю было глупо. Неудивительно, что этот визит вызвал у неё приступ мучительной тошноты от страха и отвращения. Чего она ожидала?
Аиша поднялась на ноги. Было уже поздно, а она потратила большую часть дня на англичанина вместо того, чтобы зарабатывать на жизнь.
Сегодня она заработала всего несколько мелких монет. Но ещё можно успеть собрать топливо для прожорливой печки Лейлы.
Она стала собирать засохший тростник, сухие прутья и траву, а также сухой верблюжий помёт. Знакомая работа успокоила её. В первый раз, когда она встретила Лейлу, та накормила её, а взамен Аиша принесла ей топливо. Так возникла их дружба.
Как всё изменилось с тех пор, подумала Аиша. Она больше не тот отчаянно голодный и испуганный ребёнок. Она женщина, и у неё есть выбор. Она только должна воспользоваться им.


Солнце уже скатилось к краю неба, когда Аиша поплелась домой с собранным топливом. Она всё ещё платила работой за свой ужин, но Лейла стала для неё родной, почти как мать. Сначала она взяла под свое крыло Аишу, потом Али. Она взяла бы их в свой дом, если бы могла, но Омар не позволял.
Лачуга с двумя комнатами и всё, что в ней находилось, принадлежали Омару, брату Лейлы.
Аиша вошла в маленький дворик через заднюю дверь и сложила топливо аккуратной кучкой возле печки.
Мррр-мяу. Аишин кот, Том, приветствовал её с высокой стены, окружающей двор. Тóму нравилось наблюдать мир с высоты.
Аиша улыбнулась ему, он потянулся и спрыгнул на землю, любовно обвиваясь вокруг её щиколоток. Она подняла его и прижала к груди. Том громко замурлыкал и мягко боднул её голову.
Она поглядела на солому под скамьей, где обычно спал Али, там было пусто.
– Где Али? – спросила она кота. – Он уже должен быть дома.
Она тихонько постучалась в заднюю дверь. Они с Али редко заходили в дом, Омар не разрешал им. Если Лейла подбирает на улице грязных нищих, пусть дурит, но они не должны появляться в его доме, и он ни гроша не потратит, чтобы накормить или одеть их.
И потому Аиша и Али спали на соломе под скамьёй. Это было не так уж и плохо. Зимой, когда было холодно, они спали рядом с печкой, которая сохраняла тепло после дневной работы, а Том спал в ногах Аиши, согревая их. Летом же снаружи было прохладнее, чем внутри. И в любом случае, это было гораздо лучше, чем спать на улице.
Лейла открыла дверь. Её разбитая губа покрылась засохшей коркой крови.
– Что случилось? – спросила Аиша. Как будто сама не догадывалась.
После пятнадцати лет замужества муж Лейлы вернул её брату, Омару, как ненужную вещь. Он развёлся с ней из-за её бесплодия. Это стало концом всех мечтаний Лейлы, так как бесплодная женщина никому не была нужна. Теперь ей пришлось жить в одном доме с Омаром, глупым, ленивым и себялюбивым человеком.
Аиша презирала его. Он обращался с Лейлой, как с рабыней, словно бесплодие сделало её недостойной называться человеком.
Лейла покачала головой.
– Ничего. Но он забрал все деньги. А сегодня была хорошая выручка.
Аиша заглянула в дом.
– Он ушёл?
– О, да, мы его не увидим, пока он не спустит все деньги в борделе, – она кинула на Аишу безнадёжный взгляд. – Мы никогда не сможем вырваться отсюда. Никогда.
– Нет, сможем, – ответила Аиша резко и стала вынимать кирпич в дальнем углу печки. – Он ведь не знает, про этот тайник, не знает, верно? И если он забрал все твои деньги, у меня есть что добавить.
Она вытащила незакреплённый кирпич и извлекла из открывшейся пустоты маленький кожаный кошель, сунула туда горсть монет и затолкала его обратно в тайник.
– Ну вот, теперь у нас денег больше, чем вчера. И мы на шаг ближе к Александрии.
Это была их мечта – накопить достаточно денег, чтобы сбежать из Каира. И начать всё заново в Александрии. Омар никогда не смог бы найти там Лейлу, и никто не искал бы там Аишу. Они были бы свободны. Они могли бы снять дом и построить там печку – такую же, какая была у них здесь. Люди в Александрии ели бы пироги Лейлы с таким же удовольствием, как и в Каире.
И без Омара, который крал их прибыль, кто знает, чего они могли бы достигнуть? Может быть, даже хватило бы денег, чтобы отдать Али в ученики, и таким путём удержать его от улицы и неприятностей.
– Лейла, Лейла, ты здесь? – раздался голос соседки.
Они открыли дверь.
– Вы слышали? Али поймали. Мне сейчас сын сказал, – запричитала соседка.
Лейла издала тихий, исполненный боли звук.
– Поймали? Кто? Что произошло? – спросила Аиша резко. У соседки была привычка преувеличивать и драматизировать события.
– Али пытался ограбить чужеземца, – объяснила женщина. – Но человек поймал его и забрал с собой.
– О, Боже! – она сразу поняла, кто был этот чужеземец, и что Али пытался украсть. – Маленький дурак.
– Ему отрубят руку, – прошептала Лейла с посеревшим лицом. – Он станет калекой, нищим…
– Если бы его поймали стражники паши, то точно бы так и случилось, – согласилась соседка. – Но его забрал чужеземец. Кто знает, что чужеземцы делают с ворами?
– Это хорошо, – проговорила Аиша, но голос её звучал более уверенно, чем сама она себя чувствовала. – Его могут побить, но рука его будет в безопасности. Англичане не отрубают детям руки, – сказала она, надеясь, что слова её соответствуют истине.
Она повернулась к соседке:
– Где чужеземец схватил Али?
– На розовой вилле на том берегу реки. Там растёт большой платан.
Прежний дом Аиши. Она не была там с тех пор…
– Я знаю, где это, – произнесла она. – Я пойду туда и верну Али.
– Но как? – спросила Лейла. – У нас нет денег, чтобы заплатить за него, а Омар не даст …
– Я смогу проникнуть в дом так, что англичанин и не заметит. Найду Али и выкраду его.
– Но …
Лейла бросила взгляд на соседку.
– Всё будет в порядке, – ответила ей Аиша. – Ещё есть время, прежде чем закроют ворота.
Согласно указу паши как средство одновременно и против чумы, и против преступности в каждом квартале Каира, в конце улиц, были установлены ворота, которые на ночь запирались. Люди могли попасть по ночам из квартала в квартал только с разрешения стражников, охранявших ворота. Дополнительным указом также требовалось, чтобы ночные пешеходы носили с собой огонь – факелы или фонари. Предпринятые меры значительно сократили преступность. Что касается чумы, это был другой вопрос.
– Я отправлюсь к дому англичанина и дождусь темноты. Не волнуйся, Лейла, мы с Али будем дома уже на рассвете.
Аиша сняла с крюка, вбитого с внутренней стороны стены, огораживающей двор, свёрнутую веревку и обмотала её вокруг своей талии.
Она всегда носила с собой нож, спрятанный под рубашкой на груди. Теперь она обвязала тряпку вокруг ноги, пониже колена, примотав таким образом другое оружие – тонкий кинжал. Она надеялось, что ей не придется воспользоваться ни одним из них.
Лейла обняла её.
– Да хранит тебя Аллах!
Аиша кивнула. Ей никогда не приходилось убивать, но она убьёт англичанина прежде, чем позволит схватить себя.


Ловушка была установлена. Мальчик спал. Рейф поднялся со стула возле кровати и тихо вышел, прикрыв за собой дверь.
Он стоял в проёме распахнутой французской двери, всматриваясь в бархатную ночь, и глубоко дышал. Месяц бросал слабый свет сквозь тонкую вуаль облаков, превращая реку внизу в переливающийся шёлк. Влажный вечерний воздух приятно обтекал прохладой. Слабый бриз шевелил листья старого платана, и Рейфу казалось, что он чувствует слабый пряный аромат пустыни. Переполненный, грязный и пыльный город казался теперь далёким, словно находился в другом мире, а не в полумиле отсюда.
Днём прежний дом сэра Генри Клива имел вид грустной, несколько потёртой элегантности, ночью же он становился воплощением красоты и очарования. Цикады неистовствовали в кустах, и аромат дамасских роз долетал до него снизу из внутреннего дворика.
Почти жаль превращать такую красоту в ловушку. Почти. Но кто-то следил за ним весь день, он знал это. Он чувствовал слежку, когда его волосы шевелились на затылке под чьим-то пристальным взглядом.
И кто-то послал мальчика украсть рисунок.
Интерес, конечно же, вызван рисунком и золотом, как и предсказывал Бакстер. И этот интерес был обнадёживающим признаком.
Рейф поселился в доме Кливов около трёх недель назад, наткнувшись на него по чистой случайности. В свой первый день в Каире он посетил Джона Бакстера, кузена его друга.
– Джонни – именно тот человек, который понадобится тебе в Каире, – заверил его Берти. – Знает всех и вся.
– Джонни Бакстер, – поведал Рейфу Берти, – получил ранение в Каире и решил остаться в Египте, чтобы умереть под солнцем, а не в вонючем корабельном трюме.
Но Бакстер выжил, более того, стал процветать. Он пережил рейд Наполеона в Египет и смог сохранить голову в последующем беспорядке. Он любил Египет и намеревался прожить в нём до конца своих дней.
– А ещё хорошо то, – рассказывал Берти Рейфу, – что он стал настоящим местным жителем. Женился на женщине, которая ухаживала за ним, когда он был ранен. Она умерла в прошлом году, но для него ничего не изменилось. Всё также одевается, как араб, болтает по-арабски, нажил состояние и не хочет возвращаться домой. Никогда не скажешь, глядя на него, что он англичанин, более того, выпускник Итона. Его семья, конечно, отреклась от него.
– Но всё равно Джонни – молодчина. Запанибрата с местными жителями – от уличных бродяг до султана, или как там у них называется главный. Если кто-то и может помочь тебе напасть на след, то это точно Джонни.
Но когда Рейф обратился к Бакстеру, то обнаружил кое-что, о чём Берти умолчал: Бакстер избегал общения с европейцами.
Сначала он вообще отказался от встречи с Рейфом: господин не принимает посетителей из Англии, оставил навсегда мир вежливых утренних визитов. Так объявил слуга.
Но Рейфа не очень-то просто было смутить. Его опыт, приобретённый в армии, говорил, что знание местных особенностей сбережёт ему много времени и поможет избежать ошибок.
Он отправил свою визитку во второй раз, на этот раз с краткой припиской.
Бакстер встретил его в арабских одеждах, отдал молчаливый поклон и приказал на арабском языке подать кофе. Он молча ждал, сидя на низком диване, поджав под себя ноги и рассматривая Рейфа умными глазами. Ему было примерно около сорока, лицо усыпали небольшие шрамы. Пороховой ожог и шрапнель, решил Рейф.
Распознав тактику хозяина, Рейф не делал попыток нарушить тишину, он откинулся назад и расслаблено ждал. Когда принесли кофе – горькое варево грязного цвета, который он искренне посчитал отвратительным – он выпил его без слов.
Молчание затянулось.
Наконец, Рейф вздохнул и произнёс:
– Мы играли в подобную игру в школе, только в ней проигрывал тот, кто первый моргнёт. Я обычно побеждал. Я привык побеждать.
– И всё же вы заговорили первым, – мягко произнёс Бакстер.
Рейф пожал плечами.
– Я был тогда моложе. Кроме того, я устал от детских игр.
Он спокойно встретил взгляд Бакстера.
Через мгновение Бакстер наклонил голову в знак признания, и атмосфера разрядилась. Он приказал принести ещё кофе.
Рейф поднял руку:
– Не для меня, благодарю вас.
Бакстер напрягся.
– Вам не нравится мой кофе?
– Нет, он ужасен, – ответил Рейф спокойно.
Повисла пауза, потом Бакстер хохотнул.
– Немногие мужчины осмелились бы заявить это мне в лицо, но вы правы. Мой повар вместе с семьёй уехал в деревню – умер какой-то родственник – и я ещё не нашёл ему замену. Не поверите, но больше никто из слуг не может сварить приличный кофе.
Он откинулся назад и заговорил более дружеским тоном:
– Теперь расскажите, как вы познакомились с моим кузеном Берти – единственным человеком в семье, кто знается со мной. Вы оба участвовали в войне, как я понимаю?
Они поговорили о войне, и Рейф рассказал ему о Берти. Потом, когда правила этикета были соблюдены, Рейф рассказал о своём деле.
– Мне посоветовали искать помощи у членов здешнего английского общества.
– И вы проигнорировали этот совет?
Рейф пожал плечами.
– Думаю, если бы здешние англичане знали что-нибудь о девочке, слухи давно бы достигли Англии.
Бакстер фыркнул.
– Абсолютно верно. Большинство из них – невежественные снобы. Ничего не знают о местной жизни, а воображают себя знатоками. Я стараюсь как можно меньше общаться с ними.
Рейф кивнул.
– Берти сказал, что кроме вас никто не даст мне лучшего совета, как разобраться в местной ситуации.
Бакстер нашёл историю о пропавшей дочери лорда Генри интересной. Он согласился с Рейфом, что поскольку в среде каирских европейцев о девочке не было никаких слухов, тому лучше обратиться к местным жителям.
– Покажите рисунок, потратьте немного золота – и какая-нибудь информация обязательно появится.
Он рассказал Рейфу о пустующем доме Кливов, и с кем ему нужно связаться, чтобы арендовать его. А также посоветовал как можно быстрее провести поиски.
– В жаркое время возможна вспышка чумы.
– Постараюсь, – заверил его Рейф. – Я надеюсь вернуться в Англию до возникновения этой угрозы.
– Хорошо. Я также рекомендую вам посетить Замиля, торговца рабами. Если девочка жива, и о ней ничего не слышно, вполне возможно, что она находится в гареме. Это отвратительно, я понимаю, и, вероятно, лучше сказать старой леди, что её внучка умерла, но белая девственница ценится очень высоко, а Замиль имеет дело только с высококачественным товаром. Скажите ему, что вас прислал я.
И Рейф пошёл к Замилю.
Высококачественный товар. Рейф сжал челюсти. Он надеялся, что маленькая девочка с рисунка в итоге не оказалась в подобном месте.
Но всё было напрасно, Замиль оказался для него бесполезен.
Рейф потягивал бренди и ждал, дорожа спокойствием ночи, которое – он знал – продлится недолго.
Рисунок и блеск золота действительно вызвали некоторый интерес. Кто-то шнырял вокруг, вынюхивая, и он должен выяснить причину этого интереса.
В какой-то момент там, на рынке, у него возникло необычное ощущение. Ощущение уверенности, что кто-то ведёт наблюдение, наблюдение за ним. Причём с очень сильной заинтересованностью.
Наблюдатель стоял в тени узкого переулка, и когда Рейф на мгновение отвлёкся, исчез. Но в течение всего дня он спиной чувствовал чей-то взгляд, будто какое-то покалывание между лопатками. За ним следили.
После рынка был ещё уличный мальчишка, который вылетел на него из-за угла дома, а, увидав его, развернулся и удрал, словно кролик, таким образом выдав себя. Он думал, что видел того же мальчишку у Замиля, но не был в этом уверен. А потом, появился этот мальчик, Али, который пытался украсть рисунок.
Ощущение покалывания между лопатками усилилось. Кто-то был здесь в темноте, наблюдая за ним.
Вор? Убийца? Человек, который отправил ребёнка делать мужскую работу? Сердце в ожидании учащённо забилось.
Рейф взглянул на Али, который спал в соседней комнате, связанный и с кляпом во рту.
Такое обращение с ребёнком – независимо от того, являлся он вором или нет – было не по душе Рейфу.
Но мальчик был ключом к человеку, который преследовал его целый день, а это значило, что Рейф, проехав весь этот путь, не гонялся, как он думал, за недостижимым. До сего дня.
Попытка украсть рисунок, а не кошелек – вот что подсказало ему, что он на правильном пути.
Юный Али мог быть плохим карманником, но из него получился бы отличный солдат. Он не признался ни в чём, назвав лишь своё имя, хотя Рейф через переводчика допрашивал его довольно сурово. Дрожащим голосом мальчишка утверждал, что у него нет ни семьи, ни дома, ни хозяина. И он настаивал на том, что никто не заставлял его красть папку с рисунком. Настаивал слишком упорно, подумал Рейф. Храбрый маленький бродяжка.
Явится ли за ним его хозяин? Трус, который послал ребёнка, чтобы тот рисковал своей рукой ради ничего не стоящего рисунка.
Хотя совершенно ясно, что для кого-то он представлял ценность.
Рейф порадовался тому, что приехал в Египет. Он чувствовал себя здесь более живым, как не чувствовал на протяжении многих лет. Солнце сияло над ним и прогревало до самых костей. Он не мог насытиться его теплом, он так долго мёрз…
Вздохнув, Рейф приготовился ждать. Он давно не стоял на страже…


Луна низко висела на западном склоне неба. Рейф пребывал в мрачной задумчивости, с негодованием вспоминая о том, какое будущее ему готовил брат, охваченный навязчивой идеей о продолжении рода графов Эксбридж…
Царапающие по кирпичу звуки заставили Рейфа насторожиться.
Он беззвучно пододвинулся к открытому окну, резные деревянные ставни которого были закреплены на стене. Стоя в тени, он ждал.
Через перила балкона бесшумно скользнула тень. Маленькая и тоненькая. Чёрт побери, ещё один мальчик. Старше, чем первый, скорее юноша, чем мальчик, но не мужчина. И не хозяин, которого Рейф всё больше презирал.
Он оставил неярко горящую лампу в комнате, где спал Али. Лежащий в кровати мальчик был хорошо виден через дверь, специально оставленную непритворённой. Словно привидение, нарушитель шагнул в открытое окно и направился к кровати.
Рейф уловил блеск стального лезвия. Нож! Убийца? Он прыгнул вперёд и ударил по руке, держащей нож. Раздалось тихое восклицание, и нож стукнулся о пол. Мальчишка развернулся и пнул Рейфа, целясь прямо между ног.
Рейф увернулся, и пинок пришёлся в бедро. Без сомнения, такой удар, придись он в цель, покалечил бы любого. Парень брыкался, как мул!
Мальчишка набросился на него с кулаками, одновременно пытаясь пнуть его в то же самое место. Рейфа мог не волновать вопрос о наследниках, но безопасность своих репродуктивных органов ему была не безразлична. Чертыхнувшись, он сделал парню подсечку и повалил его на пол..
Мальчишка увидел нож и потянулся к нему. Рейф ударом ноги отправил нож под диван. Развернувшись, он увидел, как его маленький противник рванулся к окну. Рейф нырнул следом, сбив мальчишку с ног и придавив его сверху.
Паренёк на мгновение затих. Рейф слышал, как тот хрипел, пытаясь вздохнуть. Рейф слишком сильно прижал его к полу. Хорошо. Он перевернул мальчишку, но даже задыхаясь, как выброшенная на берег рыба, тот сопротивлялся, размахивая кулаками, и извивался угрём, пытаясь освободить ногу, чтобы добраться до тех частей тела Рейфа, которые представляли ценность для продолжения рода.
Он был маленький – без сомнения, истощённый от постоянного недоедания – и хотя он дрался, как демон, его силы были ничтожны в сравнении мощью Рейфа. «Однако их достаточно, чтобы доставить неприятности», – подумал Рейф, уворачиваясь от очередного удара и хватая мальчишку за руки. Его нужно допросить, но сначала необходимо утихомирить.
– Сдавайся, я не сделаю тебе ничего плохого, – произнес он по-английски, затем повторил то же самое на французском языке.
Мальчик оскалил зубы, что при желании можно было принять за улыбку. Рейф расслабился, и тот сделал внезапный выпад.
– Оу!
Шельмец укусил его. Ну всё, с него довольно! Резкий удар в челюсть заставил парня успокоиться. Голова его откинулась, и он затих в неподвижности.
Рейф поморщился. Он, по-видимому, ударил сильнее, чем намеревался. Он хотел только усмирить этого маленького дьявола, а не вышибить из него дух.
Он сидел, откинувшись, верхом на бёдрах распростертого на спине юного противника и оценивающе рассматривал его. В тусклом свете, падающем из соседней комнаты, он мог видеть измазанное лицо уличного мальчишки. Тот выглядел лет на пятнадцать и одет был в такие же рваные одежды, как и Али. Тюрбан парня слетел во время борьбы, и взгляду открылись его короткие, неровно обрезанные волосы. Как подумал Рейф, волосы были укорочены не только без использования зеркала, но даже без ножниц. Не так уж и плохо, решил он. Уличный стиль. Он сам предпочитал свободную причёску.
Черты лица под грязью оказались неожиданно тонкими…
Боже правый, можно подумать…
Он вспомнил, что у мальчишки почти не было мускулов, и как тот вырубился от простейшего удара в челюсть.
Он посмотрел на грудь парня. Плоская, как блин.
Он сместился назад, пока не уселся на ноги юноши. Он всматривался в то место, где ноги присоединялись к телу. Штаны довольно мешковаты…
Был только один способ узнать наверняка. Он провел рукой по животу юноши вниз между ног... Ничего. Или точнее, ничего, что должно было находиться там, если бы пленник был парнем.
Он был девушкой. «И, – подумал он, глядя на неё в тусклом свете, – она не просто какая-то девушка».
Её веки затрепетали, и глаза открылись.
– Грязный извращенец! – завопила она по-французски.
Рейф вспомнил, где находится в данный момент его рука, и быстро убрал её. Девушка принялась отчаянно вырываться.
Если он думал, что раньше она была разъярена, то это оказалось ничто по сравнению с неистовством, с которым она дралась сейчас, брыкаясь, извиваясь, царапаясь и кусаясь, словно обезумевшая кошка.
– Успокойтесь, – пропыхтел он на английском языке, пытаясь утихомирить её, не причиняя вреда. – Я не сделаю вам ничего плохого. Я приехал, чтобы помочь вам.
Она продолжала бороться.
Он повторил те же слова на французском языке на тот случай, если она забыла английский.
Она плюнула ему в лицо.
Он выругался и захватил её руки, зажав её ноги меж своих бёдер. И хотя он крепко держал её, она продолжала извиваться и брыкаться.
– Остановитесь, вы, маленькая глупышка, – сказал он. – Меня отправила ваша бабушка.
На французском языке она поставила под сомнение благочестие его матери и послала бабушку в то место, куда анатомически попасть просто невозможно. И затем укусила его за руку. Опять.
– Ты, маленькая мегера! Хочешь ещё получить тумака?
Но он не мог ударить. Он никогда за всю свою жизнь не ударил женщину… до сего дня. И осознание того, что он поднял руку на девушку, злило его.
Она взбрыкнула в очередной раз и, высвободив руку, попыталась выцарапать ему глаза. Он уклонился и снова схватил её руку, чувствуя, как по его шее бежит кровь.
– Это становится чрезвычайно утомительным, – проскрежетал он.
Он мог легко придушить эту дикую кошку и сделал бы это с удовольствием. Они оба хорошо понимали, что преимущество на его стороне.
Но она не собиралась сдаваться. Существовал только один способ успокоить её, не причиняя ей вреда больше, чем было уже нанесено. Рейф точно знал, что делать.
Одним быстрым движением он прижал её к полу, зажав своими сильными ногами её тонкие бедра. Его большое тело полностью накрыло её маленькую фигурку.
Она боролась отчаянно, но Рейф был больше и сильнее, а также тяжелее. Он просто придавил её к полу, не оставив ей места для сопротивления.
Он лежал на ней, не двигаясь, позволяя своему немалому весу сделать свою работу, то есть послать ей бессловесное предупреждение о том, что она его пленница.
Она неистово крутила головой. Ему пришлось зажать её лицо своими ладонями, удерживая жемчужные зубки подальше от своей кожи.
Её руки он придавил своими локтями. Поняв, что борьба бесполезна, она разразилась потоком брани, как он понял, на чистейшем уличном арабском языке.
Он подождал, пока она не выдохлась, и произнёс:
– Пустая трата времени, не находите? Я не понимаю по-арабски.
Она немедленно перешла на французский язык.
– Как мило, – сказал он, усмехнувшись. – Итак, вы, оказывается, понимаете английский язык?
Он пожалел, что не может видеть её глаза. Изгиб её щеки был прекрасен, и даже сквозь слой грязи, покрывающий девичью кожу, он заметил, что кожа эта была словно шёлк.
Она попыталась сбросить его с себя, но добилась лишь того, что его тело, и без того остро осознающее женское тело под ним, отреагировало определённым образом.
Он понял, что девушка также почувствовала его ответ. Она внезапно затихла, назвав его ещё раз извращенцем на французском.
Он хохотнул.
Она напряглась.
– У вас нет стыда, – прошипела она по-французски.
– В действительности, нет. Откровенно говоря, я рад, что у меня всё прекрасно работает, и это после вашего покушения на мою мужественность.
– Покушения? – изумилась она. – И это говорите вы?
Эти слова она произнесла по-английски, и это был момент, которого он ждал. Он переместился так, чтобы взглянуть ей в лицо:
– Мисс Алисия Клив, я полагаю?
_________________

Интересная у них получилась встреча!
Nadegdan,Москвичка,Фройляйн спасибо за отличный перевод!!!!!!!!
___________________________________

Nadegdan, Мока, Эрика, девочки огромное спасибо за перевод. Утащила к себе на склад.

Nadegdan, Москвичка, Фройляйн, спасибо за новую главу.
Прекрасный перевод.
Ах, какое запоминающееся знакомство. Сразу настолько близкое, что дух захватывает.