Джулия (Julie) Джеймс "Кое-что о тебе"

Лесечка , Таня спасибо !

Не,т ну ничего себе аргументик . Значит, делайте мафиози что хотите , а прокуратура будет белой и пушистой ,с умытыми ручками. Вот лично у меня появился бы резонный вопрос " А может этот прокурор уже на прикорме ?Или ему чем -то пригрозили ?"
Да уж ,не того Кэм козлом обзывала. Это очень подходит ее начальнику .
Интересно , что все-таки Джек сказал журналистам про нее ? Видимо он обратился в прессу и был скандал .? За скандал наверно и сослали .
Девочки , всем спасибо !

Спасибо за проду!!!!!!!!


Бедная Камерон -пострадала из-за политических амбиций своего начальника!

Ой я почему-то думаю, что Леся еще не все рассказала. Что произошло между Камерон и начальником понятно, но чего-то вражеского между ею и Джеком я не увидела.


А я как раз представляю




С нетерпением жду проды!!!
_________________

Ну и начальничек у нашей Камерон,все свалил на нее а сам в кусты!

марина почему то тоже так думаю и больше склоняюсь к первому....

Леся, Таня, спасибо за великолепный перевод!!!!!!!!!!!!
___________________________________

Чтож, наконец-то мы узнали причину столь ярой ненависти Джека. Нелегко пришлось Камерон три года назад, надеюсь, бравый ФБРовец скоро об этом узнает!
Не люблю, когда в такие дела вмешивается политика... как вы думаете, не могли ли приспешники Мартино угрожать Сайласу?


Спасибо за невероятно крутой перевод!
_________________

Мариш, полностью разделяю твое недоумение! Ничего себе довод! на то ты и прокурор, чтобы защищать свидетелей, и вообще сделать все возможное, чтобы преступники получили по заслугам! Я тоже считаю, что гражданина начальника либо купили, либо запугали. подозрительно и то, что он бросил подчиненную в неприятную разборку с ФБР, мог бы и сам с ними объясниться! Думаю, ФБРовцы подняли бы его на смех за такие нелепые аргументы.

спасибо, девочки!
_________________

Спасибо за продолжение!

Ну, начальник понятно. Или струсил за место и репутацию, или подкупил, или пригрозили. И то, что на подчиненную сбросил, тоже понятно. Если бы самому хватило сил поговорить с ФБР, то хватило бы и смелости начать само дело .
А вот почему Джек обозлился? Он же взрослый разумный человек и наверняка понимал, что Камерон всего лишь вестник, и это не её личное решение. Хорошо, допустим был зол и ему было всё равно на ком оторваться, но почему тогда неприязнь к ней лично, а не к всему бюро и его начальнику?
Должно быть что-то ещё, не может быть чтоб это было единственной причиной.
Если так рассудить, то Камерон вообще была на его стороне.
Очень жаль её отца. Так внезапно и даже не успела попрощаться. Легче бы не стало, но все же сказать на прощание, что любит его - многого стоит......
_________________

Очень надеюсь, что в книге параллельно решению текущих проблем , и бывший ( или он и нынешний тоже?) начальник Камерон получит по заслугам. Как он только стал генеральным прокурором? Он что начинает процессы только, если уверен , что выиграет их на 100 % ? Берет расписку у судьи для гарантии ?
_________________

Леся, Таня, спасибо за продолжение!

Глава интересная, а прокурор - мерзавец!
_________________

Ооо
Новый перевод!!! Спасибо девушки, что взялись за это дело Пойду читать

 » Глава 4 часть 2

Сюрприз! Хотите же вы узнать, что три года тому назад сказанул Джек?

Глава 4 (часть 2)

Джек заметил, как Уилкинс посматривает в зеркало. Вот уже какое-то время пассажирка на заднем сиденье не издавала ни звука.

– Она что, уснула? – поинтересовался Паллас.

Напарник кивнул:
– Долгая ночь.

– И то правда. Давай перед возвращением в контору завернем за кофе. Тот, что в офисе, совершенно дерьмовый на вкус.

–Я имел в виду, что у мисс Линд выдалась долгая ночь.

Джек с самого начала прекрасно понял, что имел в виду Уилкинс. Но он старался, как только мог, избегать мыслей о ней.

– Как-то неловко, что вы снова встретились при таких обстоятельствах.

Похоже, коллега не уловил его не-трогаем-эту-тему сигнала.

Джек покосился в зеркало со своей стороны, перепроверяя, действительно ли Камерон спит, и приглушенным голосом отозвался:
– Наша встреча была бы неловкой при любых обстоятельствах.

Уилкинс отвел взгляд от дороги:
– Сожалеешь?

– О том, что сказал тогда?

– Угу.

– Только о том, что рядом оказалась камера.

Напарник мотнул головой:
– Напомни мне, чтобы я никогда не портил с тобой отношений.

– Никогда не порть со мной отношений.

– Спасибо за предупреждение.

Джеку нравилось работать с Уилкинсом. Когда шеф решил дать ему в напарники мальчишку, только закончившего академию, Паллас поначалу засомневался. И засомневался еще больше при виде дорогого костюма, в котором паренек явился на их первую встречу. Но под ухмылочками и шуточками Уилкинса скрывалось гораздо больше ума, чем Паллас сперва ему приписал, и Джек зауважал коллегу – даже если по большинству вопросов мнения напарников расходились настолько, что дальше некуда. Кроме того, он был рад человеку, с которым действительно можно поговорить. Приятное разнообразие после агента из Небраски, произносившего в среднем шесть с половиной слов за день и обладавшего интеллектом дверной ручки. Дежурить с тем парнем было зеленейшей тоской. Впрочем, в Небраске все дежурства оказались такими. Последние три года Джек на стенку лез от скуки – в чем, несомненно, и заключался смысл дисциплинарного взыскания, наложенного на Палласа министерством юстиции.

Он снова глянул в зеркало на спящую сзади Камерон.

Заявив Уилкинсу, что не сожалеет об инциденте трехлетней давности, Джек лукавил. Конечно, он раскаивался: брошенные им в сердцах слова были незаслуженными. Паллас понял это буквально через пару секунд, едва реплика слетела с его языка.

Узнав о переводе обратно в Чикаго, Джек дал себе клятву оставить эту историю в прошлом, но, к сожалению, не учел возможности столкнуться с Камерон Линд в первую же неделю после своего возвращения. Ее присутствие всколыхнуло множество воспоминаний.

Начать хотя бы с того, что Паллас до сих пор не мог забыть, как она избегала смотреть на него, сообщая о решении по делу Мартино.

Три года назад, под вечер пятницы, помощница прокурора позвонила и известила, что направляется к ним в офис, чтобы поговорить с Джеком и его тогдашним напарником, Джо Доббсом. Услышав стук в дверь и увидев на пороге мисс Линд, Паллас улыбнулся. Он отчетливо помнил это – вероятно, потому, что в те дни крайне редко улыбался. В течение двух лет, проработанных у Мартино, не с чего было особо веселиться. Джек все еще, откровенно говоря, хреново себя чувствовал после такого долгого пребывания постоянно настороже и с трудом привыкал к спокойному течению нормальной жизни. А еще, до полного счастья, не спал по ночам.

Но как бы тяжело не давалось возвращение к офисной работе, против определенной ее части – сотрудничества с Камерон Линд – агент не возражал. Вообще-то, Паллас даже забеспокоился, не слишком ли охотно он не возражает. Они с Камерон всегда говорили только о деле – о Роберто Мартино, – но в те немногие минуты, когда оставались наедине, Джек ощущал между ними какие-то скрытые флюиды. Он не знал, как описать эти чувства, но твердо мог сказать: чем бы они ни являлись, они заставили его пожалеть, что он до сих пор выбит из колеи.

– Проходите, – пригласил посетительницу Паллас.

Появившись в его кабинете в ту пятницу, мисс Линд впервые не ответила на улыбку.
– А мистер Доббс присоединится к нам?

– Он сейчас придет. Может, присядете, пока ждете? – указал Джек на кресло возле стола.

Камерон покачала головой:
– Все нормально, спасибо.

За месяц сотрудничества агент изучил помощницу прокурора достаточно хорошо, чтобы понять, что как раз сегодня не все нормально. Что-то было не так: гостья пропустила обмен острыми-как-коготки-но-не-слишком-ехидными полукокетливыми любезностями, которого Паллас привык ожидать и от которого получал удовольствие как от обязательной части их бесед. Не говоря уже о том, что Камерон выглядела какой-то дерганой.

У Джека появилось плохое предчувствие.

– Вы сказали, что хотите поговорить о Мартино. Какие-то проблемы с делом? – поинтересовался он и увидел, что собеседница замялась.

В яблочко.

Мисс Линд перевела взгляд на дверь:
– Думаю, нам следует дождаться агента Доббса.

Камерон озабоченно прикусила нижнюю губу, и Джеку оказалось непросто определить, что беспокоит его больше: внезапное проявление ее уязвимости или тот факт, что теперь невозможно оторвать взгляд от ее губ.

Он встал из-за стола, закрыл дверь кабинета и остановился перед Камерон.

– Вы чем-то расстроены.

– Агент Паллас, мне кажется…

– Просто Джек, ладно? – перебил он. – Думаю, нам уже пора перейти на «ты».

Когда ее взгляд снова метнулся к двери, Джек сделал нечто, удивившее их обоих: протянул руку, нежно дотронулся до ее подбородка и повернул лицом к себе.
– Поговори со мной, Камерон. Расскажи, что случилось.

И когда эти невероятные аквамариновые глаза встретили его взгляд, Паллас почувствовал что-то вроде удара током, которым молодчики Мартино пытали его в течение двух дней после разоблачения. Только бесконечно более приятного.

– Джек, – прошептала она, – мне так…

Их прервал стук.

Дверь отворилась, и собеседники отпрянули друг от друга. Вошедший Джо удивился, обнаружив их посреди комнаты.

– О, привет, извините за опоздание. – Доббс устроился на одном из стульев возле стола: они с Палласом были напарниками в течение четырех лет и в кабинетах друг у друга чувствовали себя как дома. Скрестив ноги, агент посмотрел на Камерон: – Джек сказал, вы хотите поговорить с нами о Мартино?

– Хочу, – голос Камерон снова звучал натянуто и нервно, а еще она как-то странно сосредоточила свое внимание на Джо. – Хочу сообщить, что мы приняли решение. Прокуратура не будет предъявлять обвинения Роберто Мартино. И, раз уж на то пошло, никому из его окружения тоже.

В кабинете воцарилось молчание.

Тишину нарушил Джек.
– Вы не можете заявлять такое всерьез.

Камерон по-прежнему не смотрела в его сторону.
– Понимаю, это не тот результат, которого вы ждали.

– Что значит, вы не будете предъявлять никаких обвинений?! – возмутился Доббс. Агент был связным Джека в течение двух лет работы напарника под прикрытием и отлично знал, сколько компромата удалось нарыть на Мартино.

– Прокуратура решила, что доказательств недостаточно для передачи дела в суд, – объяснила Камерон.

Паллас пытался – изо всех сил – удержать свой гнев в узде.
– Чушь собачья. Кто принял такое решение? Бриггс?

Джо схватился со стула и зашагал по комнате.
– Вот гад, – с отвращением бросил он. – Только о своей шкуре и заботится.

– Я хочу поговорить с ним, – потребовал Джек.

– В этом нет необходимости, – Камерон наконец-то повернулась к нему лицом. – Это... это мое дело. И это мое решение.

– Черта с два! Я вам не верю.

– Дже-е-к, – предостерегающе покосился на напарника Доббс.

Камерон оставалась спокойной.
– Я понимаю, какое для вас разочарование…

– Разочарование?! – шагнул к ней Паллас. – То, что я чувствую сейчас, словом «разочарование» и близко не передать. Вы же изучали материалы расследования! По крайней мере еще минуту назад я предполагал, что изучали, – теперь-то я уже не уверен, чем там вы и все остальные занимаетесь в вашей конторе. Вам прекрасно известно, кто такой Мартино и какие дела он творит. Что, черт подери, вы себе, ребята, думаете?!

– Мне очень жаль, – невыразительным голосом отозвалась помощница прокурора. – Я понимаю, как много усилий вы вложили в данное расследование. К сожалению, мне больше нечего вам сказать.

– Еще как есть чего! Вы можете сказать, кому, мать его, из федеральной прокуратуры Мартино отстегнул, чтобы это чудо случилось. Если решение принимал не Бриггс, то... – Джек сделал паузу и окинул собеседницу критическим взглядом. – Как считаешь, Джо, а не покопаться ли нам немного в счетах мисс Линд? Давай проверим, не появилось ли у нее за последнее время больших-пребольших вкладов?

Камерон приблизилась и глянула на него прямо в упор:
– Агент Паллас, вы переходите всякие границы.

– Ладно-ладно, – вклинился между спорщиками Доббс, – думаю, нам всем следует сделать шаг назад и немного остыть.

Джек проигнорировал напарника.
– Мне нужны объяснения, – снова потребовал он.

– Отлично, – Камерон не сдавала позиций, сердито уставившись на Палласа. – Вы слишком рано вышли из-под прикрытия. Надеюсь, этот ответ вас удовлетворит, поскольку он единственный, который я могу вам дать.

Джека захлестнула ярость. И чувство вины. Ее слова ударили по больному месту – хотя у него не было выбора, Паллас по-прежнему каждый день казнил себя за то, что его легенда оказалась провалена.

– Убирайтесь из моего кабинета, – ледяным тоном процедил он.     

– Я уже и так ухожу, – отрезала Камерон. – И напоследок, агент Паллас – если у вас когда-нибудь возникнут какие-либо сомнения насчет моей порядочности или моей преданности делу, можете лично изложить свои вопросы  мне. Но если станете рыться в моих банковских счетах, вам лучше обзавестись либо постановлением суда, либо чертовски хорошим адвокатом. Агент Доббс, – кивнула она на прощание Джо, а затем развернулась и вышла, не сказав больше ни слова.

Джо посмотрел ей вслед.
– Знаю, Джек, ты сердит, да и я тоже зол как черт, но будь поосторожнее. Может, Камерон Линд и новичок, но она как-никак помощник федерального прокурора. И голословно обвинять ее в коррупции, пожалуй, не слишком хорошая идея.

Едва слыша слова напарника, Джек ничего не ответил. Он мог думать только об одном: два года жизни псу под хвост.

Доббс начал действовать.

– Ну ладно, я, пожалуй, схожу, потолкую с Дэвисом, – заявил он, имея в виду их непосредственного начальника. – Посмотрю, не удастся ли разведать, что происходит на самом деле. – Подойдя к Палласу, Джо положил руку ему на плечо. – А тебе тем временем надо остыть. Отправляйся домой, напейся, – что угодно, только дуй из этого офиса подальше, прежде чем ляпнешь такое, о чем потом пожалеешь.

Джек кивнул.

Два года...

Спускаясь к выходу, он оцепенело смотрел на двери лифта, задаваясь вопросом: имеет ли Камерон Линд хоть малейшее понятие, через что он прошел, чтобы заполучить все те доказательства, которые она только что превратила в пшик? Да, его легенда была раскрыта, но только потому, что в результате на две трети банальной глупости и на треть – бессмысленной драчки за юрисдикцию, управление по борьбе с наркотиками подослало к Мартино собственного тайного агента. Паллас раскусил парня за пять секунд. Мартино потратил десять.

И приказал Джеку убить лазутчика.

Для поддержания своей легенды Джек и так совершил немало всякого-разного, но до того момента хотя бы убийства ухитрялся избегать. Только на этот раз Мартино захотел, чтобы тело жертвы привезли ему обратно. Мафиози задумал отправить в управление посылочку – и никакая хитрость не могла спасти Палласа от необходимости предъявить всамделишный труп. Вот тогда он и спалился. Джек отправился на встречу с разоблаченным агентом, чтобы предупредить его и вдвоем побыстрее выбраться из передряги, когда их схватили молодчики Мартино.

Парня из управления прикончили на месте. Мартино придерживался намеченного плана, и его люди той же ночью подбросили труп к двери чикагского бюро по борьбе с наркотиками.

А вот к Джеку проявили меньшее снисхождение.

Этим все сказано.

Однако на вторые сутки истязаний плененного Палласа люди Мартино совершили роковую ошибку.

Вообще-то, ошибку допустил конкретный человек: Винсент, один из мафиозных специалистов по проведению допросов, пожелал применить пытки степенью повыше и решил развязать пленнику руки. Разумеется, он тут же обездвижил одну, пригвоздив предплечье к стулу двадцатисантиметровым мясницким ножом. Однако вторая рука агента на мгновение осталась свободной.

За такую дурость Мартино, конечно, и сам порешил бы подчиненного. В смысле, если бы Паллас сначала левой рукой не придушил садиста, а затем не прирезал, выдернув нож из собственного предплечья.
    
К счастью для Джека, у Винсента, кроме ножа, оказался также и пистолет. А еще ФБРовцу повезло, что за время службы в спецназе он научился одинаково метко стрелять с обеих рук.

А вот для подручных Мартино эти обстоятельства оказались роковыми. Правда, одному из молодчиков посчастливилось зацепить Палласа в завязавшейся перестрелке, только бандит прожил недостаточно долго, чтобы успеть похвастаться этим достижением.

В отличие от своих приспешников сам Мартино, по-видимому, обладал всей удачей в мире. Его не только не нашлось среди восьми трупов, подобранных на складе прибывшей в конце концов подмогой из ФБР, но, похоже, госпожа Фортуна улыбнулась мерзавцу с небес во второй раз, когда вручила его дело в трусливые ручонки помощницы федерального прокурора Камерон Линд.

Два года жизни псу под хвост.

Джек не хотел этому верить. Но Камерон заявила, что отказ от возбуждения дела был ее решением. И если это правда, то… черт с ней.

Лифт остановился на первом этаже, двери распахнулись. Паллас ступил наружу, и на него тут же набросилась толпа репортеров. К сожалению, это стало обычным явлением. После перестрелки на складе агент невольно оказался в центре внимания средств массовой информации – восемь мертвых гангстеров разожгли любопытство публики, – и с тех пор журналисты являлись сюда всякий раз, стоило имени Мартино мелькнуть в новостях.

– Агент Паллас! Агент Паллас! – перекрикивали друг друга журналисты, пытаясь пробиться к нему.

Игнорируя их, Джек направился к выходу. Женщина-репортер из местного филиала «Эн-би-си», чей интерес к Палласу в последнее время, похоже, перешагнул за рамки чисто профессионального, пристроилась рядом, таща на буксире оператора.

– Агент Паллас, мы только что услышали новость о деле Мартино. Какое ваше мнение как ответственного за расследование о том, что Роберто Мартино будет и дальше ходить по улицам Чикаго свободным человеком? – дама сунула микрофон прямо ему в лицо.

Возможно, все произошло из-за кошмарного недосыпания. А может (как выразился психолог, которого приказали посещать еженедельно), в результате затяжных эмоциональных проблем, связанных с работой под прикрытием и пленом. Или – чисто предположительно – сказались двухдневные пытки. Только прежде, чем он понял, что делает, Джек выпалил в ответ на вопрос журналистки:
– Похоже, помощница федерального прокурора вместо головы думает задницей, вот какое мое мнение. На это дело следовало назначить кого-нибудь с крепкими яйцами!

Все до единого телевизионные каналы в Чикаго начали шестичасовые вечерние выпуски новостей гневной тирадой Палласа.

И опять пустили запись в эфир, уже в десятичасовых новостях. Конечно, к тому времени и центральные агентства узнали, что специальный агент ФБР в Чикаго публично оскорбил помощницу федерального прокурора США. А затем его выпад прогремел повсюду: на «Си-эн-эн», «Эм-эс-эн-би-си», в «Тудей-шоу», в «Найтлайн», у Ларри Кинга и в прочих разных передачах. Не говоря уже о том, что ролику выпала сомнительная честь пробыть самым популярным видео на Ютубе в течение целой недели.

Само собой, шеф Джека оказался недоволен.

– Ты что, совсем рехнулся?! – взорвался Дэвис, затащив на следующее утро подчиненного к себе в кабинет. – Это ты, Паллас, думаешь вместо головы своей треклятой задницей, если позволяешь себе подобные комментарии на национальном телевидении!

С этого момента дела стремительно покатились под откос. Некая феминистская организация подняла шум в средствах массовой информации, утверждая, что заявление Джека о передаче дела кому-нибудь с «яйцами» было сексистским, поскольку однозначно подразумевало, что с таким масштабным судебным процессом мог справиться только обвинитель-мужчина.

Вот тут-то и вмешалось министерство юстиции.

Несмотря на предшествующую гневную вспышку, Дэвис два дня пытался умаслить министерских чинов. Он всячески подчеркивал, что Джек – самый способный и преданный делу агент во всем Чикаго, и предложил в качестве дисциплинарного взыскания, чтобы подчиненный принес официальные извинения мисс Линд и федеральной прокуратуре и получил полгода испытательного срока. Юристы министерства пообещали принять рекомендации Дэвиса к сведению.

В то понедельничное утро Паллас явился в офис рано, чтобы поработать над извинительной речью. Он понимал, что преступил границы дозволенного как в откровении репортерше, так и в своих предыдущих высказываниях в адрес Камерон. Следовало признать, у него неважно получилось совладать с ситуацией. Просто отвратно. В довершение потрясения и разочарования, испытанных после услышанной невероятной новости, тот факт, что он начал было доверять Камерон, лишь распалил его гнев. Но Джек надеялся, что найдется способ преодолеть эту непростую ситуацию и двигаться дальше.

Оставив дверь кабинета открытой, Паллас принялся за дело. Через несколько минут пяления в пустой экран – извинения никогда не давались ему легко – он с удивлением услышал доносившиеся из кабинета Дэвиса голоса. Джек думал, что в такую рань в офисе совсем один.

Тон Дэвиса был сердитым. Через весь коридор из разговора нельзя было разобрать почти ничего, кроме возгласов шефа «чушь собачья» и «принимать близко к сердцу». Так как Джек не слышал ответов второго человека, то подумал, что начальник общается по телефону. Но независимо от того, с кем беседовал Дэвис, Паллас с большой долей уверенности догадывался, о ком речь. Он встал из-за стола, подошел к порогу и тут…

Дверь кабинета Дэвиса распахнулась и появилась Камерон Линд.

Увидев Джека, она остановилась как вкопанная.

На лице помощницы прокурора промелькнуло хорошо знакомое агенту выражение. За годы своей работы он видел его множество раз.

Выражение пойманного с поличным правонарушителя.

Камерон быстро совладала с виноватым видом и невозмутимо встретила взгляд Палласа. А затем повернулась и ушла, не проронив ни слова.

Вышедший следом из кабинета шеф тоже заметил Джека и угрюмо покачал головой.

В тот же день министерство юстиции выдало распоряжение о немедленном переводе специального агента Палласа из Чикаго в Небраску.

И у Джека сложилось впечатление, что он знает, кого следует за это благодарить.

А переводчики не спят.))))))
Они трудятся даже по ночам.
Да уж, история взаимоотношений у наших героев непростая.
Джек очень понравился, особенно его высказывание про крепкие яйца)))))
Я бы и не так сказала, если бы два года работала под прикрытием, а потом меня два дня пытали бы.
Всё-таки тяжелая жизнь у ФБРровцев.

Вот они, будни неподкупной и честной американской прокуратуры!
Джека чертовски жалко, и его возмущение я всецело разделяю - в конце концов, с чего бы ему не верить Камерон, которая сама сказала, что это было ее решение? Натуралменте, больше сотрудничать с ней ни по каким делам он не желает - а вдруг опять подстава? На месте Камерон я бы пошла к журналистам с этой информацией о Мартино и начальнике, но там, как и у нас, молчание тоже золото, наверно...
Леся, Таня, спасибо вам, волшебницы, за прекрасный перевод!
_________________

Жутчайшие воспоминания о пытках, дурость и эмоциональная несдержанность высказываний, слабая способность к самокритике (ну не верю я, что умный человек за 3 года не прокручивал эту ситуацию в разные стороны, и не догадался бы о подоплеке всей ситуации)...
Очень интересное продолжение, спасибо!
_________________

Большое спасибо за продолжение.Люблю,когда между героями такое напряжение.Читается замечательно.