Ch-O:
lor-engris:
lor-engris:
Airkiss:
lor-engris:
NataAsh:
lor-engris:
lor-engris:
– Ма, ты мой объектив не видела?
Укроп продолжает хрустеть под ножом.
– Какой? – спокойно уточняет мама.
– Э-э... Круглый такой. Я его на тумбочке оставлял. Куда дели?
– У Леры спроси. Может, убрала куда-нибудь.
– Просил же не трогать мои вещи... – бормочет он. – Ладно, спасибо.
Лерка уже порхает по его комнате с тряпкой для пыли. Сначала порхает, потом ползает. Из-за этой пыли Лерка похожа на фею из «Питера Пэна», особенно когда решает встряхнуть занавеску.
В ведре с водой плещется мелкий мусор, на полу валяются мятые конфетные фантики и конверт из-под фотографий. Надо проверить, точно ли он пустой. Не завалялся ли там счастливый билет, например.
– Ты мой объектив не видела? – Алексей спрашивает, а сам проверяет конверт.
Тот пуст. Кое-кому повезло. А кое-кому – не очень.
– В ящике, – не задумываясь, отвечает Лерка. – В коробке. Не бойся, я нашла ту самую.
Алексей тихо стонет. Стол и его ящики – единственный островок тоталитаризма среди царящей в комнате анархии, а теперь страшно представить, что там творится...
Жаль, что именинников не бьют. Даже красным воздушным шаром-гусеницей, даже от большой братской любви! Вот именинники и наглеют.
– Человек, тебе восемь лет стукнуло, ты в школе Пушкина учишь. Неужели так сложно запомнить, что по чужим столам лазить нехорошо?
Лерка дует измазанные розовым блеском губы, мнет занавеску.
– У тебя тут бардак, – оправдывается она, – а ко мне сегодня гости придут.
– Они что, придут прямо сюда? Учти, я кусаюсь.
– Но дома должно быть чисто!
– Так, всё, расчет окончен. Иди лучше маме на кухне помоги, а я вечером сам уберу.
– Не уберешь, – тяжко вздыхает Лерка. – Я тебя знаю.
Он щелкает сестру по носу и, вдохнув поглубже, как пловец-любитель перед прыжком, открывает верхний ящик. На удивление, в ящике всё не так уж плохо. Почти порядочно.
– И всё равно, еще раз полезешь сюда – получишь.
Лерка высовывает язык, но уходить не торопится.
– Лёш, у меня желтая краска закончилась. Купишь, а?
– Мы ж с тобой вроде недавно покупали, целых две банки, – сомневается он, сдувая мигом осевшую пыль с «круглого» объектива. – Фу, напылила.
– Мы покупали белую, а мне нужна желтая.
Ох уж этот тоскливо-просящий взгляд хитрых-прехитрых зеленых глаз с желтыми крапинками! День рождения же, а подарков много не бывает.
– Ладно, куплю, – сдается Алексей. – Постараюсь не забыть. Всё, Вареник, кыш отсюда.
– А на мороженку дашь?
– А вот это, мать, уже наглость.
– Ну Лё-ош... – Выстрел номер два. – Ну ты же до-обрый...
Лёшка хохочет, но руки сами тянутся к сумке через плечо, в карманах которой он привык оставлять мелкие деньги. Выуживает мятый полтинник.
– Держи, нытик. Больше не дам, а то мама отругает.
– Спасибо, братик. – Лерка обнимает его и бежит ныкать полтинник.
Тряпка и ведро остаются на позициях. Ладно, обещал ведь, что сам уберет.
– Ма, я ушел. Не скучайте тут.
Не удержался всё-таки, стянул пирожок с тарелки. Леркины подружки не отощают.
– Ты допоздна сегодня?
– Не знаю, как получится. – Алексей уже в прихожей, напяливает чистые кроссовки и шнурует их с почти звуковой скоростью. – Я позвоню, если задержусь.
Мама выходит следом.
– Свадьба, да?
– День рождения. – Ему отчего-то неловко.
Мама убирает со лба волосы. На волосах остается мука.
– Алёша, я...
– Мелкий фотик, если что, торчит на зарядке возле телевизора. То, что там было, я на флешку сбросил, лишнее постирал. В общем, пользуйтесь.
«Где же эта чертова кепка? Опять Лерка подсуетилась?»
– Хорошо, – тихо говорит мама. – Ты там поосторожней.
– Ага. До вечера, мам.
Он мчится по лестнице, придерживая сумку на плече. С ней по перилам не покатаешься.
Выскакивает из подъезда, точно куда-то опаздывает. В восемь утра, в воскресенье.
Трамвай слышно издалека. Именно на этот трамвай он и опаздывает. Запрыгивает с разбегу в полупустой первый вагон, хватается за поручень.
– Оплачиваем проезд, – требует кондукторша, напуская на себя суровость.
Девчонка, его ровесница. Из-под голубой косынки выглядывают рыжие кудри, на носу пляшут веснушки. И не жарко ей в этой форменной телогрейке, в августе-то?
Рядом с приколотым к телогрейке значком «Кондуктор» болтается на булавке другой значок, со смайликом.
– Пожалуйста, – протягивает двадцатку законопослушный гражданин.
Улыбается ей. Ему нетрудно, да и настроение хорошее. Кондукторша улыбается в ответ.
Симпатичный у нее смайлик. Жаль, что, причалив к остановке, трамвай уплывает дальше.
Возле фонтана у цирка всегда много народу. Грустный серый пони со спутанной гривой пытается конкурировать с разноцветным паровозиком, но заметно проигрывает.
Алексей проходит мимо фонтана и сворачивает к рынку, ищет овощной прилавок.
– Девушка, доброе утро! Взвесьте мне, пожалуйста, одну морковку и одно яблоко.
Сонная «девушка», которой уже глубоко за сорок, мимолетно удивляется, но покорно взвешивает, щелкает потертым калькулятором. У нее интересный овал лица без намека на второй подбородок, но вот фигура поникшая, а на лице – тень.
– Спасибо, – благодарит Алексей, расплачивается и уходит.
Он безошибочно определяет, когда улыбаться и говорить человеку что-то оптимистичное можно и нужно, а когда лучше промолчать.
– Можно угостить лошадку?
– Ну, угощайте, если не жалко.
Нет, ему не жалко. Он как раз уложился в стоимость мороженого, которое собирался съесть сегодня. И время еще есть... Есть же? Алексей, как паровозик из Ромашкова, вечно опаздывает по пустякам и боится не успеть к чему-то действительно важному.
Пони доверчиво жует яблоко и крупно нарезанную складным ножом и выкупанную в теплой минералке морковь. Алексей тоже пробует один морковный кругляш, который поменьше. Хорошая морковка, сладкая, надо будет взять домой. Ту женщину с тенью на лице он хорошо запомнил.
Огромный белый кот с черным пятном на ляжке, хоть и косился недоверчиво на человека с фотоаппаратом, но, прежде чем сбежать от него подальше, расщедрился аж на целых три кадра. Такие коты уже рождаются моделями, как бы жизнь их ни била.
Белый гордый кот на изумрудно-зеленом газоне, кто подпалил тебе усы? Как ты это допустил?
Сидя на скамейке под липой, Алексей просматривает фотографии.
– Ирка, выше поднимай! – громко командует кто-то. – Выше, говорю, поднимай, чтобы все влезли. Ну смотри, опять Дашу не видно! Давай левее!
Он с любопытством наблюдает за шумной стайкой девиц, сражающихся с длинной палкой для «селфи». Все, как одна, стремятся поудачнее попасть в кадр, но для такого ракурса их слишком много. Палка ходит ходуном. Смешные. Раньше люди не стеснялись и просили кого-то сфотографировать их, а теперь вот – придумали «селфи» и палки.
Алексей прячет фотоаппарат обратно в сумку, встает с гостеприимной скамейки и подходит чуть ближе. Ему интересно, чем кончится дело.
– Эй! – машут Алексею, все-таки заметив его и сумку. – Сфоткай нас, пожалуйста.
Смотрят на него выжидающе, а сами поправляют волосы, кусают губы.
– Вот еще, – возмущается зачинщица. – Надо чтобы сверху, как нормальное «селфи», а то опять будем стоять в рядок, как на выпускном альбоме.
– Не будете, – обещает он. – Давайте, на что вас щелкнуть.
«Селфи» или не «селфи», но Алексею точно грех жаловаться на рост, как и этому скверику – на высоту бордюров. А еще Алексей знает возможности камеры «яблочного» гаджета, чтобы выжать из нее максимум. Ловкость рук и никакого мошенничества.
– Надо же, как классно получилось, – удивляется предводительница. – Слушай, а как?..
Но пока девчонки толпятся вокруг телефона, Алексей успевает исчезнуть. У него время.
Нет, он не профессиональный фотограф. Так, любитель с элементарной «зеркалкой» и парочкой недорогих объективов. Попросили однажды поснимать, по знакомству и за смешную цену – согласился из спортивного интереса. Клиентам неожиданно понравилось. С тех пор номер его телефона непредсказуемым образом гуляет по чужим рукам, а выходные почти всегда оказываются «забиты».
И даже цену, когда он немного освоился и обнаглел, перестали сбивать. Нравилось людям что-то в его снимках на простую «зеркалку».
NataAsh:
маркуся:
Наядна: