Лаура Ли Гурк "Сама невинность"

Вообще-то случай довольно распространённый и в медицине известный. И Вы же читали, надеюсь, внимательно: тётушка не помнит, как стащила и куда потом дела.

Сейчас не помню уж точно, но, кажется, у Гиляровского описывается точно такая же история (но уже не выдуманная, а имевшая место быть). Проживал в Москве такой то ли князь, то ли ещё кто, человек богатый. Из гостей всегда возвращался домой с прибытком: столовое серебро, ювелирка, всё, что плохо лежит. Родственники поступали, как и Софи - возвращали добро законным владельцам. Ситуация отличалась от описываемой в романе лишь тем, что об этой болезни все знали, и хозяева о своих пропавших вещах родственникам больного сообщали.

У нас, видать, попроще смотрели на репутацию. Без кровожадности.
_________________

А какие особенно гадости делает Мик? А как бы мы чувствовали себя на его месте, если бы нам сказали, что хотят убить и это сказанное сбывается. В него стреляли. Верить в предсказания? У него нормальная реакция нормального человека, да еще и инспектора Скотлен-Ярда. Вот он и расследует. Это же не гадости. И случай с ожерельем. Как он должен был поступить?

Ну, это у кого как.
Я вот уверена, что ни один нормальный мужчина не станет сознательно запугивать девушку, которая и так находится в зависимости от его милости. Эти бредни с проститутками - вообще ни в какие ворота. Да и сам арест - мера излишняя и глупая. Непрофессиональная.
А что касается того, что "нам сказали, что хотят убить", - так поблагодарить надо за предупреждение, а не обыск учинять, хотя можно поверить, что в этом случае нервы сдали - девушка-то появилась в его доме как раз после покушения - мозг отказался нормально функционировать со страху. И что только с такими слабыми нервишками в полиции делать? Это что же, после каждой перестрелки - мозг в ступоре, а руки - где не надо.
_________________

Анечка, Москвичка, спасибо за очередную главу! Пошла читать и наслаждаться!!!

Москвичка, мне кажется, что всё дело в его уверенности в нечестности/скрытности/виновности Софи. А если она виновна (пусть отчасти, не в непосредственной попытке убить его, а в покрывании настоящего преступника), значит с ней можно жестко, на нее можно и нужно давить, чтобы получить необходимую информацию. В общем, Мик работает. Всё, конечно, ИМХО

Ага. И я про то ж. Работает. Но методы... Можно жёстко. И, наверное, это даже оправдано. Но не так. Непорядочно. Не по-мужски.
В общем, у каждого своя планка, но не думаю, что моя завышена.
_________________

Кхе-кхе... Не заметила ни непорядочности, ни не мужского поведения. Мик просто Зайка Пушистый, если представить, как он обычно поступал с преступниками. Ой, привел в участок? Так он даже протокола не составил (хотя должен был). Ее репутация не страдает. Продержал в комнате для допросов? Так не обезьяннике. Допрос - не допрос, а беседа в Институте благородных девиц. Он навидался красивых, милых преступниц, а если с ними поступать"по-мужски", так они никогда бы не оказались за решеткой. Еще раз повторю - Мик - Пушезайчик. Планка завышена однозначно.

Ну, значит, мне так в жизни повезло
_________________

 » Глава 8

Глава 8
Бета - Москвичка
---------------
Её вопрос повис в воздухе, и обе они – и девушка, и её тетушка – замерли в ожидании ответа Мика. И хотя часто Софи могла сказать, что думают и чувствуют люди, сейчас она терялась в догадках, что же собирается предпринять Данбар. Вайолет примостилась рядом на стуле, полная тревожных ожиданий, как и сама Софи.

В течение долгого времени Мик переводил взгляд с одной женщины на другую, будто бы пытаясь решиться на что-то. Наконец, он посмотрел на Вайолет.
– Мэм, почему бы вам и вашему дворецкому не пройти в комнату для ожидания? Там сейчас находится сержант Меррик, и он, я уверен, будет счастлив приготовить вам чашку чая.
Это не было просьбой с его стороны, и пожилая женщина поняла это. Выразив кивком своё согласие, она встала.
– Я знаю, что вы поступите правильно, инспектор, – сказала она и покинула комнату.
Гримсток вышел следом и закрыл дверь.

Мик повернулся к Софи.
– Вы продолжаете настаивать, что ничего не знаете о человеке, который стрелял в меня на набережной?

Если он собирался решать судьбу тётушки в зависимости от её ответа, то Вайолет была обречена. Ради спасения тётушки Софи забыла о гордости.
– Пожалуйста, не делайте этого, – взмолилась девушка. – Я не знаю, кто хочет вас убить, я клянусь вам в этом своей собственной жизнью. И если вы мне не верите, то всё равно мне сказать больше нечего, но, пожалуйста, не арестовывайте тётушку. Она слабая пожилая женщина, её репутация находится под угрозой. Если вам надо кого-то обвинить, обвините меня.
– Даже если я поступлю так, как вы просите, и даже если ваша кузина не выдвинет против вас обвинений, вы будете арестованы, и газеты не преминут опубликовать эту лакомую историю на своих страницах. Ваша невиновность не спасет вас от этого. Вы уверены, что не хотите изменить свой рассказ?
Софи покачала головой и встретилась глазами с инспектором.
– Пожалуйста, Мик. Не арестовывайте тётушку.
– Вы так сильно заботитесь о репутации Вайолет, что готовы взамен пожертвовать своей?
Его вопрос удивил девушку.
– Конечно, я готова. Она моя тётя, моя семья. Я люблю её. Нет ничего, чего бы я не сделала ради неё. Именно так поступают в семье. По крайней мере, – поправилась она, вспомнив о своей сестре, – именно так должно быть.

Что-то из того, что она сказала, причинило Мику боль. Она почувствовала это. Возможно, потому, что он вырос сиротой и никогда не знал семьи. Хотя он мечтал о семье. Мечтал о жене и детях, но не верил, что они у него когда-нибудь будут.

Звук отодвигаемого Данбаром стула заставил её вздрогнуть и отвлёк от мыслей о его жизни.
– Мик?
– Вы свободны, Софи. Я не арестовываю людей за преступления, которых они не совершали.
Сердце Софи упало. Тогда всё было кончено.
– Миссис Саммерстрит – другое дело, – продолжил он, – и, честно говоря, я не знаю, как с ней поступить.
– Вы же не собираетесь держать её здесь? – Софи была потрясена. – О нет, вы не можете! Пожалуйста, позвольте мне забрать тётушку домой.
Мик смотрел на неё долго-долго. Затем раздраженно вздохнул.
– Езжайте с миссис Саммерстрит домой. Позже я скажу вам, какое принял решение. Что же касается ожерелья, я пока оставлю его у себя.

Софи понимала, что им остается одно – ждать. Любые дальнейшие мольбы не губить тётушку будут тщетны. И как только она встала, Мик открыл дверь, чтобы она могла выйти.

Девушка прошла в основное помещение Управления уголовных расследований, где её дожидались Вайолет и Гримми.
– Он сообщит нам о принятом решении позже.

Пока они ехали домой, Софи питала надежду, что, может быть, случившееся испугало тётушку в достаточной степени для того, чтобы она, наконец, осознала ошибочность своих поступков. Но Вайолет казалась ничуть не обеспокоенной.

– Софи, дорогая, – заметила она, – духи привели его к нам. – Более того, я убеждена, что мой дорогой Максвелл каким-то образом устроил нашу встречу с инспектором. Знаешь, Майкл Данбар очень на него похож. Уверена, дорогой мальчик не собирается отправлять меня в тюрьму.

Слова тетушки не убедили Софи. Она совсем не думала о Майкле Данбаре как о «дорогом мальчике» и не очень-то верила в духов мёртвых родственников, даже в дух дядюшки Максвелла.
– Не тюрьма тревожит меня, тётушка. Кэтрин никогда не выдвинет против тебя обвинений, и он знает об этом. Однако меня ужасно беспокоят сплетни. Если хотя бы одно словечко об этом происшествии попадет в газеты, твоя репутация будет разрушена.
Вайолет взмахом руки отмела беспокойство племянницы.
– Ерунда. Как газеты узнают об этом? Как ты правильно заметила, Кэтрин не захочет оказаться в центре скандала, так что она будет молчать. Ты будешь молчать. Я буду. И я уверена, что и Майкл будет хранить молчание.
– Газеты узнают обо всех арестах, – возразила Софи. – Инспектор Данбар сказал мне об этом. А арест кузины виконта за кражу драгоценностей, безусловно, заслуживает упоминания в новостях.
– Но на самом деле Майкл не арестовывал меня.
– Он арестовал меня!
– Никто из нас не будет упомянут в газетных заголовках. Духи не отправили бы к нам человека, способного причинить нам вред, дорогая.

Софи оставила этот разговор, однако она никак не могла избавиться от беспокойства и так и не сумела заснуть, хотя уже было около двух часов ночи. Проворочавшись в постели полчаса и терзаясь всё это время вопросом о том, что станется с тётушкой и с ней самой, девушка поняла, что больше этого не вынесет. Она встала и сделала то, что делала всегда, когда не могла заснуть. Она спустилась в оранжерею.

Девушка зажгла газовые светильники, откинула свои длинные распущенные волосы назад, закатала рукава ночной рубашки и решила смешать порцию своего нового аромата. Извлекать ароматы из выращенных собственными руками цветов было её особым хобби, и недавно она придумала новый запах. Кэтрин влюбилась в эти духи сразу же, как только услышала их на Софи, и попросила, чтобы та смешала флакончик таких духов и для неё. Это было несколько недель назад.

Выбитая из колеи последними событиями, Софи совсем забыла об этой просьбе. К счастью, она вспомнила о ней сейчас. Меньше чем через две недели они отправятся на скачки в Аскоте, а по рецепту именно это время требовалось духам для того, чтобы цветочные ароматы смешались. И поскольку она всё равно не спала, то с успехом могла приготовить порцию духов для Кэтрин и взять её с собой в Беркшир.

Софи прошла в свою парфюмерную, одну из нескольких «комнат», которые она устроила в оранжерее с помощью деревьев, вьюнков и других растений. Выбрав несколько флакончиков, необходимых ей для её нового изобретения, она перенесла их с полки для смесей на свой рабочий стол.

Она любила бывать здесь. В этой комнате было нечто такое, что успокаивало её нервы и умеряло тревогу. Приготовление ароматов из её собственных цветов являлось хобби, которым она действительно наслаждалась.

Софи только закончила собирать все необходимые ей ингредиенты и инструменты, как услышала звук шагов по выложенному венецианской мозаикой полу.

– Софи?

Она застыла. Это был голос Мика. Принял ли он уже решение?
– Я в моей парфюмерной, – откликнулась она.
– Вашей что?
Девушка повторила, и звук её голоса позволил Мику найти её среди всей этой тропической растительности. Он прошёл в «комнату» между двумя огромными греческими вазами, которые она использовала как своеобразный дверной проём, и огляделся.
– Парфюмерная? – поинтересовался он, увидев стол со множеством флакончиков. – Вы делаете духи?

Его охрипший, напряжённый голос заставил её предположить худшее.

– Вы пользуетесь духами, которые сами готовите? – спросил он, его взгляд неторопливо прошёлся по телу Софи снизу вверх и остановился на её лице.

В том, как он на неё смотрел, было нечто особенное. Именно таким был его взгляд тогда, в библиотеке. Полным желания, горячего и неистового, желания, которое обожгло её.

Софи заставила себя сказать хоть что-нибудь.
– Я только что придумала новый рецепт. Сейчас это мой любимый запах, я постоянно его использую. По-видимому, он нравится и другим людям. Моя кузина хочет флакончик этих духов, и я как раз собиралась приготовить их для неё. Кажется, он очень понравится лорду Фортескью.

Мик резко дернул свой галстук, ослабляя его.
– Ещё бы он ему не понравился!

Упоминание имени кузины Кэтрин напомнило Софи о том, что тревожило её сейчас больше всего.
– Вы приняли решение о судьбе моей тётушки?
– Что? – Мик тряхнул головой, словно очнувшись от грёз. – Да, – наконец ответил он, – я принял решение.
– И? – девушка прикусила губу и так крепко сжала край стола, что у неё заболели руки. В ожидании его ответа она задержала дыхание.
– Репортёр одной из грошовых газет был сегодня в Скотленд-ярде, – продолжил он, – и Меррик сообщил ему, что арестовали кузину виконта.
– Значит, тётушка погибла, – прошептала Софи. Она отпустила край стола и наклонила голову, уставившись на множество бутылочек на столе. Четыре года она знала о болезни тётушки и делала всё возможное, чтобы предотвратить её разоблачение и скандал, который должен был неизбежно за этим последовать, – и всё напрасно.
– Я бы не стал говорить, что она погибла окончательно, – заметил Данбар.
Софи подняла голову и взглянула на него, всё ещё предполагая самое худшее.
– Что это значит?
– У меня состоялся небольшой разговор с сержантом Мерриком, и я объяснил ему, что люди, которые приходятся родственниками пэрам королевства, не могут быть арестованы. Не могут, и всё тут. Он просто не понял это исключительное правило Столичной полиции, – инспектор замолчал, а затем мрачно добавил, – и не только он не понимает это правило.
– Это означает, что вы не собираетесь арестовывать тетушку?
– Да, это означает именно это.
Софи с трудом подавила рыдание.
– Не плачьте, – приказал он, – или я передумаю.
– Я не собираюсь плакать, – заверила его девушка; она испытывала такое облегчение, что едва могла говорить. – Я просто ошеломлена. Я никак не ожидала…
– Что? – перебил он её. – Что у меня может быть сердце?
– Нечто в этом роде, – созналась она, нервно смеясь. – Я не думала, что вы мне поверите, когда я сказала, что не знаю, кто стрелял в вас. И я полагала, что вы собираетесь арестовать тетушку, чтобы заставить меня подчиниться.
– Я не арестовываю пожилых леди, не причиняющих никому вреда, только потому, что формально они нарушили закон. И, кроме того, у нас не будет доказательств, необходимых для заключения её в тюрьму, ибо я – равно как и вы – не могу представить, чтобы виконтесса Фортескью выдвинула против неё обвинения.
– Я тоже кузина Кэтрин, но это не остановило вас от того, чтобы арестовать меня! – возразила Софи.
– Официально вы не были арестованы.
– Не была? Мне мой арест показался очень официальным!
– Я не заполнил отчёт об аресте, или полицейский отчёт, я не снял ваши отпечатки пальцев для этого самого отчёта и я не посадил вас в камеру.
– А что насчет журналиста?
– Я сказал ему, что сержант Меррик ошибся. Что вы пришли в Скотленд-ярд только для того, чтобы сообщить о незначительном преступлении. Разумеется, тётушка сопровождала вас в качестве настоящей компаньонки, ведь ни одна молодая леди не может пойти в полицию в одиночку.

Софи долго рассматривала Мика, и ей впервые пришло на ум, что, в конце концов, он, может быть, и не такой уж ужасный человек.

– Благодарю вас.
Он сжал губы и отвёл взгляд.
– Забудьте об этом. Я должен был так поступить.
– И о каком преступлении я предположительно пришла сообщить? – поинтересовалась девушка.
– О пропаже часов.
Софи расхохоталась, и Мик, нахмурив в замешательстве брови, снова посмотрел на неё.
– Это было лучшее, что я смог придумать в тот момент, – сказал он. – Почему вас это так веселит?
– Потому что это очень подходящее объяснение, – ответила она, всё ещё посмеиваясь. – Я постоянно теряю часы. Я даже решила не носить их больше! Впрочем, как и носовые платки – их я тоже теряю.
Его ресницы медленно опустились.
– Видимо, пуговицы тоже.
Софи опустила глаза и обнаружила, что одна из пуговиц на её ночной рубашке и правда оторвалась, и теперь разошедшиеся края ткани позволяли увидеть небольшой кусочек обнаженной кожи в ложбинке между ее грудями. Смущённая, она закрыла рукой прореху.
– В этом доме никто не любит шить, – пробормотала она, чувствуя, как заливается румянцем. – Особенно я.

Мик хрипло рассмеялся, и девушка подумала, что именно так мог смеяться пират – веселье, под которым скрывается порок. Он смотрел прямо на неё, и, казалось, его взгляд устремлялся сквозь её ладонь туда, где края её ночной сорочки разошлись. Устремлялся к обнаженной коже, которую она пыталась скрыть. Устремлялся к её сердцу.

Парализованная его взглядом, она стояла неподвижно, всё также прижимая руку к груди. Что было такого в этом мужчине, что заставляло её постоянно разрываться между двумя желаниями – подойти к нему ближе и бежать прочь от него? Те чувства, которые он пробуждал в ней, были похожи на эмоции человека, очарованного огнём. Ты приближаешься к нему – а затем обжигаешься.

Софи отвела глаза в сторону. Инспектор загораживал единственный выход из парфюмерной, и если она не хотела продираться сквозь заросли камелий и фиговых деревьев, которые отгораживали «комнату» от остальной части оранжереи, ей не оставалось иного пути, кроме как пройти мимо него. Девушка вскинула голову.
– Пожалуй, я пойду спать, – сказала она и обошла стол, надеясь, что он отойдёт в сторону.

Разумеется, он не стал этого делать. Более того, он раскинул руки в стороны, совершенно преградив ей таким образом дорогу. Ладонями он касался греческих ваз. И она даже не могла поднырнуть под его руками, ведь он опустил их достаточно низко!

Софи посмотрела на его руку: его длинные загорелые пальцы слегка согнулись, касаясь древнегреческой девушки, высеченной в белом камне вазы. Ей неожиданно стало жарко, языки пламени заплясали вдоль её спины и вниз по ногам. Она чувствовала себя так, будто через секунду растает на этом самом полу, выложенном венецианской мозаикой.

Девушка откашлялась.
– Не могли бы вы отойти в сторону? – спросила она, надеясь, что её голос звучит спокойно и беззаботно. – Я и правда хотела бы пойти спать.
– Я тоже, – ответил Мик с чувством, но так и остался стоять. Его ресницы опустились, он не отрываясь смотрел на её губы. – Что входит в ваши духи? Афродозиак?

И прежде чем она смогла придумать ответ, он шагнул вперёд, обнял её за талию и притянул к себе. Обхватив другой рукой её затылок, он намотал на кулак её длинные локоны и заставил Софи откинуть голову назад. Затем наклонился и поцеловал её.

Чарльз целовал её однажды. Это случилось в саду позади дома викария в Сток-он-Тренте, сразу после того, как она приняла его предложение. Он очень быстро и прилично прикоснулся своими губами к её – именно так джентльмен и должен целовать свою наречённую. Поцелуй же Мика не был ни быстрым, ни приличным. Он был примитивным, чувственным и очень страстным. Ртом и языком Мик без устали ласкал её губы, пока она, наконец, не разомкнула их.

И тотчас же его язык скользнул в сладкую глубину её рта, исследуя, пробуя на вкус. Софи ни разу в жизни не испытывала такого восторга – от которого трепетало всё её тело; не испытывала такой жажды – которую невозможно было утолить; не испытывала этого отчаянного стремления получить больше.

Его рука, как стальной обруч, обвивала её спину, прижимая девушку к Мику настолько тесно, что ей пришлось приподняться на мысочки. Тонкая ткань ночной сорочки не была преградой, и Софи в полной мере ощущала его мощное, сильное тело, ощущала прикосновение его твердой восставшей плоти. И она знала, ЧТО это значит.

Дело было не в любви, а только в желании. Но, несмотря на эти слова, которые она повторяла себе снова и снова, Софи обняла Мика за шею, держась за него, как за единственно надежную вещь в мире, когда всё вокруг, казалось, закружилось в неистовом хороводе. Она встретила ласку его языка своим, и поцелуй стал ещё глубже.

Застонав, Мик оторвался от губ Софи.
– Господь всемогущий, – прошептал он. – Что я делаю?

Девушка почувствовала, как он начал отодвигаться от неё, а она не хотела, чтобы он отодвигался. Она обняла его ещё крепче.
– Мик, – прерывисто дыша и беспокойно двигаясь, Софи прижималась к нему. Ею руководил инстинкт, горячечное безумие, которого она не понимала.
– Мы должны остановиться, – выдохнул он, но не оттолкнул её, а обнял ещё крепче и прижался лицом к её нежной шее. Девушка чувствовала его горячее и учащённое дыхание на своей коже. – Господи, женщина, что ты добавляешь в духи? – простонал он. – Шпанскую мушку?
– Жасмин, – Софи с трудом смогла ответить. Прикосновение его языка заставляло её дрожать. – Лимон.
– Я спрашиваю не об этом, – Мик покрыл поцелуями её шею, добрался до нежного ушка. – Нет, я имею в виду секретный ингредиент.
– Какой секретный ингредиент?
– Тот, который сводит меня с ума. Тот, который заставляет меня творить глупости, – он поймал губами мочку её уха и принялся нежно посасывать её, как карамельку. Дразня Софи, пробуя её на вкус, вызывая в ней дрожь.
– Мик.

Казалось, звук его имени привел инспектора в чувство, и он оторвался от Софи, оторвался настолько неожиданно, что она даже покачнулась. Не ощущая больше его объятий, девушка на мгновение почувствовала себя потерянной. И пока она недоуменно моргала, пытаясь прийти в себя, Мик отошёл от неё. Софи была изумлена тем, что он так внезапно её оставил.

– Идиот, – пробормотал Данбар, качая головой и уставившись на неё так, будто не мог поверить в случившееся. – Я, должно быть, самый глупый ублюдок во всём королевстве.

Софи не понимала, о чём он говорит. Она не могла прочесть ни его мыслей, ни его эмоций. На самом деле, казалось, она вообще была не в состоянии думать.

– Больше не душитесь этими духами в моём присутствии, – отрывисто бросил он, развернулся и был таков. И пока не стихли его шаги и она не осталась одна, девушка продолжала стоять, прижимая кончики пальцев к губам и незряче глядя на проход между вазами.

Сейчас она понимала, как это – желать мужчину. Мечтать о его поцелуях и прикосновениях. Ощущать этот жар и отчаянное стремление. Мик показал ей всё это. Воспламенил в ней что-то, чего прежде не было. И она знала, что никогда больше она не сможет возненавидеть его.

Замечательный перевод!

Все, как я и предполагала! А не раструбят ли все-таки газеты о случившемся?
_________________

Большое спасибо за продолжение!!! Потрясающая глава!!!
_________________

Большое спасибо за перевод новой главы!!!
_________________

Какая милая глава! Ух! Бедный, бедный Мик, доигрался...

P.S. А... когда.. можно надеяться?..

Аня,Москвичка спасибо за прекрасный перевод!!!!!!!!
___________________________________

спасибо
_________________