Неженское фэнтэзи

Человек бесследно пропал. Возможно ли это? И случаев таких много. Может быть, исчезнувшие из нашего мира люди попали именно туда, где их потенциал востребован и они живут полной жизнью. Если работают, то до изнеможения, если голодают, то по-настоящему, до колик в желудке. А если им грозит опасность, то реальная, с громадными клыками, когтями и звериной ловкостью. И дружба там настоящая, а не замешанная на материальной выгоде. Да и любовь искренняя, а не рекламный суррогат. Вот и герои этой книги случайно провалились глубоко в прошлое. Для нашего мира они исчезли, а для мира, где ещё не существовал Человек разумный, они возникли из ниоткуда и начали приспосабливать этот мир под себя.

«Зимой мне приснилось нечто.
Я стоял на краю летного поля, а над ним маленький конвертоплан пытался выполнить немыслимый кульбит, на грани законов физики. Потом самолетик грохнулся на шасси, к нему побежали люди. Мы были на другой планете, и у нас все было плохо, но этот фокус, когда машина умудрилась пару секунд лететь по инерции крылом вверх, лежа на боку, — кажется, в нем наше спасение… Я успел перекинуться двумя-тремя словами с пилотом, и тут пришел командир летного отряда. У нас с ним состоялся такой неприятный разговор, что я проснулся.
Честно, не помню, был ли там великий вождь Унгусма́н по прозвищу Тунгус, или я его позже выдумал. Когда «работаешь по сну», додумывать приходится очень много, но обычно я четко запоминаю, где кончилось наваждение и началась моя реконструкция событий; какие персонажи были во сне, а кого я потом ввел в сюжет. До сих пор, хотя прошло столько лет, я могу четко доложить, где проходит граница между сном и творческим вымыслом в повести «Предатель», романах «Толкование сновидений» и «Закон фронтира». А тут кое-что спуталось.
Но я помню ту инопланетную степь, тот пасмурный день, тот конвертоплан, и то общее чувство безнадеги, из которой мы сейчас вырвемся, если рискнем, наплевав на все. Нам больше не осталось ничего, как рисковать, мы держимся из последних сил. Летчики готовы попробовать — и мы с ними.
Еще я хорошо запомнил своего героя, и он меня отдельно удивил. Я не был уверен, что готов работать с таким персонажем.
Много раз вашего покорного слугу упрекали в том, что он «пишет героев с себя». Сначала я просто огрызался в ответ на эту нелепицу. Потом решил, что всему виной моя манера по году-два «зависать» на персонажах определенного типа, пока не выработаю их до остатка. Наконец, совсем отчаявшись, я пытался объяснить читателям, что если списать героя с меня, в книге не будет происходить ничего, поскольку мой образ действий по жизни — тормозить любое действие. Однажды я приоткрыл себя публике в мемуаре «Оружие Возмездия», и это оказалась история про парня, который два года лез из кожи вон, чтобы вокруг не случилось ничего интересного и увлекательного. Не люблю приключений. Они находят меня сами, и я им совсем не рад.
Поэтому для «Предателя», «Толкования» и «Фронтира» героя пришлось делать так же, как для остальных моих текстов — конструировать характер под решение конкретных задач, с таким расчетом, чтобы человек вышел на предел возможностей, но справился.
А тут герой получался — мало того, что совсем не героический, тихоня и ботаник, так ему еще и по служебной инструкции нельзя высовываться. Ему приказано выжить.
И я просто решил, что это тоже интересно, это тоже вызов — поставить такого героя в центр истории и посмотреть, как он будет влиять на события, если не может, не приспособлен, не умеет, и, в конце концов, не имеет права.
Получилась короткая повесть «Занимательная дипломатия»; она вышла весной в сборнике «Русский фронтир». Это сборник «имперской фантастики», а в моей повести Российская империя встретилась с настоящим императором, специалистом по дружественному поглощению, и увидела, как бывает, когда имперская модель государства не просто удобный инструмент политики, а образ мыслей и образ жизни, и все по-взрослому.
Но сама история не отпускала меня.
Сначала я понял, что там лишнее, и ликвидировал Российскую империю.
В повести был акцент на том, что это неправильная империя, она делает неправильный империализм. Ее просто натянули на глобус, решив, что так будет удобнее. Вполне правдоподобный вариант; на Земле много чего натянуто на глобус, и мы с вами сейчас видим, как оно трещит по швам. Фантастика терпеть не может пустого фантазирования типа «ребята попросили»; моя бутафорская империя, будучи сугубо политическим образованием, просто не дотянула бы до описываемых событий.
В общем, я от нее избавился.
История сразу ожила, задышала свободнее и приобрела объем.
Тогда я начал ее надстраивать вширь и копать глубже.
Больше персонажей, больше событий, больше подробностей, больше юмора, больше жути, больше всего.
Потом я с трудом остановился на той грани, когда роман про дружбу и любовь захотел еще больше подробностей, а с ними — больше пафоса, а с ним — больше диванной философии и кухонной политологии; и стало ясно, что книга готова превратиться в Научную Фантастику толщиной с кирпич.
Кому-то она такая очень бы понравилась.
Но, простите, не мне.
Я назвал роман «Чужая Земля» и отправил в издательство»

Новый мир? Или отражение старого? Тысячи людей не знающих другой жизни, в искажённом кривом зеркале цифрового безумия. Кто-то выживет, а кто-то исчезнет навсегда. Бери в руки меч и отвоёвывай себе место под солнцем. Либо смирись и жди неминуемой смерти. Чьих горьких плодов ты сможешь вкусить не единожды.

Удивило, как долго люди не могли принять особенности игры, и вообще в нее поверить. Казалось бы будущее какое-никакое описывается, всяко люди должны быть уже знакомы с компьютерными играми, даже тетки преклонных годов) должны были бы поиграть в молодости хотя бы... Или это автор не будущее рисует, а такое необычное настоящее?..
Удивило, как смогли организовать процесс такого долгого нахождения в игре всех этих людей. Им же работать надо было, этим госслужащим, а не в игре зависать, со сколь угодно благими целями) И тут само государство их в эту игру направляет?..
Но самое нелогичное, на мой взгляд, в романе - это поведение многочисленных злодеев там. Было же полно слухов, что игра - тест, на соответствие должности, и проверку моральных качеств. Это каким идиотом нужно быть, чтобы показать себя с самой гнусной стороны в игре, в которую тебя направили госслужбы?.. Или такие гады, что никак не могли себя сдержать, вот прямо никакой карьеры им не жалко?)

Энтховен Сэм «Черная татуировка»

Много я видела в фантастике, правда. Но этот текст – пример настолько лютого, зубодробительного бреда, что вот даже не могу сказать, с чем ЭТО можно сравнить.

Черный демон-паразит хочет захватить власть в аду и уничтожить все живое, некое братство охраняет людей, трое избранных подростков спасают мир и Вселенную… все это вообще-то миллион раз было, поэтому автор решил пойти ва-банк и добавить перчика. Перчик такой: Бог служит в аду архивариусом и боится демонов, Сатану можно убить, нашу Вселенную на самом деле создал Дракон, который лежит под адом, причем сделал это от скуки, а самого Дракона, вероятно, создал кто-то еще.

Драки перемежаются с омерзительными подробностями адского бытия (поедание блевотины, расчлененка заживо, извергание нечистот), но параллельно на ушко читателю ненавязчиво шепчут, мол, и в аду может быть весело и интересно. Один раз поминается Христос, и то сразу после этого жертву зверски убивают, что как бы намекает читателю – Бог вам, дуракам, не в помощь. Еще много раз персонажи учат, что все религии – ложь, что истины нет, что все относительно.

Финал – отдельная уродливая песня. Когда демона и Дракона якобы «побеждают», жители ада штурмуют врата в наш милый маленький мир, а новый адский царь собирается вместе с ними ездить к нам в гости. По-соседски, так сказать, отдохнуть, развеяться. Самый же добрый и жертвенный герой-подросток, частично уже демон, рвется навстречу, помогать «гостям» осваиваться, а в помощниках у него… опять же добрый мелкий демоненыш.

Логика в тексте даже не ночевала. Многочисленных противоречий столько, что устаешь считать. Следы заимствований из книг других успешных авторов видны невооруженным глазом. И так далее.

Ох, липкая зловонная дрянь. И это – в разделе литературы для детей. Видимо, у автор был четкий заказ – толерантно и политкорректно оплевать все мировые религии и стереть границу между добром и злом.

К сожалению, ниже единиц нет оценок. Будь моя воля – поставила бы минус миллион. (1)

Страуд Джонатан «Победители чудовищ»

Интереснейшее приключенческое фэнтези с элементами мистики и ужасов, созданное на материале скандинавских саг, и подойдет оно далеко не только юным читателям, но и взрослым.

В мире Долины, где есть 12 Домов, располагается и дом Свейна – легендарного воина, героя, победителя чудовищных троввов. Когда-то Свейн и другие герои совершали великие подвиги, но те времена давно прошли, и о них слагают сказания – в каждом Доме свои. А ныне Долиной правит Совет законоговорительниц, дикие традиции вроде кровной мести отменены, представители Домов регулярно ездят друг к другу в гости, роднятся, работают сообща. Халли Свейнссон, коротышка с буйным нравом, терпеть не может всяких нудных обычаев, ему любы легенды о предке и хочется пойти по их стопам, да вот беда – все мечи давно перековали на инструменты, мама-законоговорительница и отец-вершитель строго следят за младшеньким сыном, и за все проказы Халли сразу же получает ремнем по упрямой попе. Один дядька-буян и выпивоха подначивает Халли, и как раз из-за его убийства Халли пускается в бега с желанием отомстить Дому Хакона.

Беда в том, что Халли-то по натуре никакой не мститель. Ну не может он просто подойти к беспомощному и прирезать ножиком. В схватке, обороняясь, да – убьет, за родных встанет горой. А вот с местью никак. И лежать бы ему в могиле, кабы не подруга Ауд из Дома Арне – та еще штучка, упрямая, скептичная, прямолинейная и очень верная немногочисленным близким людям. Ауд грозит брак по сговору с презираемым наследником одного из Домов, и Халли становится тем человеком, ради которого и с которым она надеется сбежать из Долины.

Однако проблема в том, что по преданию, границы Долины стерегут мертвые герои, а за их курганами живут те самые страшные троввы-людоеды. Когда Ауд и Халли решают проверить, правду ли поют в Долине сказители, события принимают неожиданный и ужасный оборот…

Удивительно, но Страуд умудрился вписать во вроде бы развлекательный роман массу самых разных тем: и разницу между патриархатом и матриархатом, и верность народу и традициям, и взросление необычной личности, и цену славы, и все сомнения по поводу «подвигов», которые на самом-то деле – не что иное, как преступления против совести и чести, и многое другое. Написано просто шикарно, в этот северный мирок веришь от и до, потому что он пахнет дымом, потом крестьян, кровью павших, лепешками и жареным мясом с пивом, и немного металлом и гнилью. И все повороты по большей части знакомы, но временами автор словно бросает вызов и заставляет переосмысливать уже прочитанное.

Что касается финала – на мой взгляд, поступок Ауд и Халли закономерен. Ни патриархат им не мил, ни матриархат, пока нет главного – личной свободы. И быть может, они и не добились в дальнейшем всего, что хотели, но получили главное – шанс выбирать свой путь. И стали легендами для нового поколения – легендами, которые сподвигнут кого-то тоже выбрать свой путь.

Оценка - 5