Калейдоскоп историй

Мисс Минерва Дорсей:

Меня разбудил тревожный стук в дверь. Сердце от страха оборвалось, когда я поняла, что трагические происшествия в Сочельник, мне не приснились. Соскочив с кровати, я на цыпочках подбежала к двери и прижалась к ней ухом, боясь даже пискнуть. А вдруг за дверью вампир?
Да, за дверью стоял вампир и кричал:
- Доченька, открой! Сколько можно спать! У меня разболелась голова и я хочу, чтобы ты вызвала доктора!
Мой личный вампир опять начал тарабанить в дверь.
- Сейчас, матушка, - выдохнула я и вцепилась в щеколду. Она никак не поддавалась, настолько сильно я задвинула ее ночью.
- Минерва, сейчас же открой! Ты хочешь, чтобы я заболела? Здесь такие сквозняки!- громкий голос матушки бил по нервам.
Скорее заболею я, - подумалось. - Ледяной пол не прибавляет здоровья. Я не успела одеть туфли, когда спешила к двери.
Наконец, щеколда поддалась, и в открытую дверь ворвалась мама.
Она приготовилась отругать меня, но ей помешал стюард, вдруг появившийся за ее спиной. Мне стало неловко, что мужчина застал меня в полуспущенном корсете и нижней юбке, и я быстро накинула на себя плащ, который с вечера бросила на спинку кресла.
- Леди, капитан просит всех срочно пройти в кают-компанию. Я сопровожу вас, - стараясь несмотреть на меня, густо покрасневшую от досады, стюард закрыл за собой дверь.
- Что случилось? - забеспокоилась мама. - И почему ты так нелепо одета?
Я подошла к своему кофру и достала из него пузырек с травяной настойкой. Вложив его в руку матушки, вернулась к кровати, чтобы натянуть чулки.
- Мама, выпей, пожалуйста, глоток. Потом я расскажу тебе, что ты пропустила.
Убедившись, что матушка послушно хлебнула невкусный отвар, от которого поморщилась, я продолжила.
- Умерла одна из пассажирок, а на другую свершили нападение. Предполагают, что на корабле действует маньяк - Бристольский вампир.
- Ах! - воскликнула матушка и схватилась за сердце. - Беги за доктором! Сейчас у меня начнется приступ!
- Мама, доктор скорее всего тоже в кают-компании. Не будем задерживать людей, пойдем.
Я повернулась к ней спиной, и она с такой силой взялась затягивать корсет, что меня мотало из стороны в сторону.
Мы пришли в кают-компанию одни из последних, поэтому матушка села на диван, где оставалось одно свободное место, а я села в углу на стул, который любезно уступил один из пассажиров.
В центре каюты стоял князь Раду.

Когда его взгляд остановился на мне, я честно ответила, что не могу строить предположения. Было бы неэтично голословно обвинять почтенных джентльменов. А никаких фактов у меня нет.
Скорее я его посчитала бы подозрительным, уж слишком язвительным он был вчера во время спиритического сеанса. Добряком и душкой князя Раду я точно не назову.
Матушка всех заверила, что приняла снотворную настойку и проспала все трагические события, о чем крайне жалеет.
Князь Раду не стал уточнять, о чем жалеет матушка, переспросив ее, не покидала ли она каюту, не слышала ли каких подозрительных звуков. На все вопросы она ответила "нет".

На этот вопрос я ответила, не задумываясь:
- Шла из кают-компании к себе. Обратила внимание, что недалеко от кают-компании шептались леди Арранз и леди Фишер. Кажется, рядом с ними стоял доктор. По пути встретилась с миссис Клиффорд. Она была в таких расстроенных чувствах, что не обратила внимание на мое приветствие. Спустя мгновение раздался крик, и я поспешила узнать, что произошло. Это всё.

...

Доктор Контарини:

Доктор и молоденькая бойкая горничная остались у постели спящей девочки. Спящей, как же. Контарини провели зрачки, шею и пульс. Если бы спала или даже тяжело переносила морскую болезнь, то навярняка проснулась бы. Лидия же оставалась недвижимой. Лишь тихонько и с каким-то надрывом дышала. 
Спустя минут пятнадцать, ему удалось привести ребёнка в чувство. То, что ей дали капли или что-то ещё - было очевидным. Но вот что?
Пока горничная успокаивала девочку, Энцо беззастенчиво шарил по каюте. Он заглядывал под кровать, в каждый ящичек новомодного секретера, передвинул фужер, бутылку с вином, заглянул в вазу, даже понюхал мольберт. Ничего необычного. Каюта художника-аристократа, слишком занятого проблемами искусства.
Винченцо собрал свой саквояж, кивнул горничной и направился к выходу. Он обернулся, чтобы в последний раз удостовериться, что с ребёнком будет всё хорошо, как вдруг замер на пороге. Да как же он сразу не догадался?! Лучший способ спрятать что-то - это расположить на виду. Вот, что было неправильно в этой комнате. Человек, который заботился лишь о себе вполне может оставить подле одиного ребёнка бутылку с вином. Энцо медленно приблизился к столику, на котором та стояла. Хороший сорт винограда. Выдержка. Особая форма горлышка отличала бутылки этих виноградников. Их выращивали в Тоскане, мимо которой он так часто проезжал. Вот только у них никогда не было красного. Только белое. В этой же бутылке было явно не оно. Энцо откупорил сосуд и понюхал. Одного вдоха было дотаточно, чтобы понять, что не всё содержимое бутылки - вино. Он много работал с химикатами и растениями, часто оперировал, - запахи, самые разные, были ему хорошо знакомы. В том числе и эта смесь - странный симбиоз пьяной драки с кровавыми разборками после. Воткнув пробку, Энцо подхватил бутылку и с задумчивым видом вышел из каюты. 

Общий сбор напоминал пятичасовой чай, столь любимый британцами. Контарини вошёл в просторную кают-компанию, помахивая бутылкой, и одарил всех присутствующих равнодушным взглядом.

-Моё почтение. - Кивнул всем и никому, проходя в центр комнаты.
-Наконец-то, мне не нужно никому диагностиповать смерть. По этому поводу лорд Дигрэ передал нам бутылочку итальяеского вина. 
Энцо поднял вверх бутылку с вином и показал всем присутствующим. Вновь вынув пробку, он наконил бутылку и вылил тёмную, почти чёрную тягучую жидкость в хрустальный бокал. Подхватив бокал с подноса, Контарини поднёс его к губам.
-Сейчас узнаем, что любят пить великие художники! 

...

Леди Чарити Клиффорд:

Ещё в каюте


Боль от тех слов, что произнёс лорд Эксвуд, заместилась запретной лаской, которая, вероятнее всего, таковой и не была. Но разгорячённое всем случившимся воображение восприняло короткое прикосновение графа к моему лицу именно как ласку. Полярные ощущения от сказанных мне слов, которые возродили утихшую на время тоску по той, что ещё несколько часов назад вносила жизнерадостную смуту во всё, к чему прикасалась, остро контрастировали с запретом прикосновений. Но отстраниться от них, не позволив делать то, что ни одна приличная леди и не посмела бы позволять едва знакомому мужчине, означало отказаться от того единственного желания, исполнение которого помогало мне почувствовать себя живой.

Ответить на это я не смогла. Воздуха, который я пыталась жадно вдохнуть, вдруг не стало. Невесомое прикосновение губ графа к моему лбу, и всё то же ощущение вакуума, в котором я могла бы потеряться. Это всё, что сейчас составляло мой мир. После я обязательно обдумаю каждое слово Эксвуда. После я обязательно пойму, что только две столкнувшиеся на небосклоне звезды способны создать совершенно новый мир, где будут действовать абсолютно новые законы, о которых раньше никто не знал. И которые отныне станут принадлежать лишь двоим. Всё это будет потом. Сейчас мне нужно было всего лишь сделать вдох.

- Да, я в силах, - слабо выдохнула я, едва улыбнувшись и поднимаясь с постели. - Уверена, что капитан настолько прыток, что уже предпринял всё, что от него ожидалось, - попыталась пошутить я, опираясь на руку лорда Эксвуда. - И не ожидалось тоже.

В кают-компании

По какой-то, вероятно, известной только ему одному, причине, допрос пассажиров решил проводить князь Раду. Слушая размышления Его Светлости, я пыталась прогнать дурноту и воспринимать всё если не спокойно, то хотя бы отстранённо. Что вовсе не мешало мне возмущаться тому, что милорд пытается привлечь к ответу преступника, не имея на то никаких оснований. И доказательств.
Сразу следом за мисс Дорсей, которая выглядела не менее возмущённой, чем я, я всё же решила высказать князю всё, что думаю по этому поводу:

- Ваша Светлость, думаю, что меня подобный вопрос не касается. Но даже если бы и касался, я искренне надеюсь на то, что моя семья избавлена от подобных подозрений. И в любом случае, вы бы не стали допрашивать тех, кто погружён в своё горе. Что же касается остального, я даже мыслить не хочу о том, что кто-то из достопочтенных людей, находящихся в этой самой комнате, мог напасть на меня, притворившись вампиром.
Я передёрнула плечами, когда воспоминания о красных глазах убийцы вновь появились перед моим мысленным взором. Но не успела я добавить, что не верю и в то, что кто-то из присутствующих хладнокровно убил тётушку, как в кают-компании появился доктор Контарини.

Всё происходящее напоминало мне театр абсурда. Приложив ладонь к глазам, я прикрыла их, желая проснуться в нашем доме в Лондоне. И чтобы из-за двери слышались голоса матушки и тёти. И чтобы вечером мы встретились на каком-нибудь вечере с милордом Эксвудом. И чтобы всё было совсем не так, как в реальности, окружающей меня со всех сторон в данную минуту.

...

Сестра Кэтрин:

Он так и не ответил на вопрос о том, является ли доктором. В комнате витали различные ароматы трав, особенно четко она улавливала запах валерианы и лакрицы, к которым примешивались едва различимые запахи серы и чего-то еще. Хотя почему она решила, что так может пахнуть только в обители доктора? Может быть, это весьма удачное прикрытие для свершения черных дел? Ведь человек перед ней вполне мог и оказаться тем самым убийцей, который бродит по галеону. Ей вдруг стало не по себе. Дрожь, вроде бы утихомирившаяся, вернулась снова и с такой силой, что у Катерины задрожали руки. И пока непослушными пальцами она пыталась отвоевать у полумрака свои темные одежды, Винченцо протянул ей стакан с какой-то жидкостью.
Катя застыла словно истукан. Если он доктор, то вполне можно предположить, что там успокоительное. А если нет? Что, если в стакане снотворное или яд? Сначала усыпит, чтобы после… Катерина отмахнулась от этой ужасающей мысли. Сердце в подступающей панике застучало быстрее, отдаваясь глухими ударами в висках, так что головная боль снова начала возвращаться, сковывая своими когтистыми тисками.
Как раз в эту минуту в комнату ворвался один из матросов, который принес печальную весть о том, что одна их пассажирок почила, обращаясь к Винценцо с почтительным «доктор». Катя с облегчение перевела дух. Все же он доктор.

Не переча, Катя приняла из его руки стакан и смотрела, как доктор выходит из каюты вслед за матросом. Нужно уходить отсюда. Она и так пробыла здесь слишком долго. С опаской посмотрев на стакан, Катерина поднесла его к лицу и принюхалась. Пахло настойкой каких-то трав. Но сделать хотя бы один глоток все же не решилась, отставив сосуд на стоящий неподалеку небольшой столик. Быстро оделась, приводя себя в более-менее сносный порядок, и вышла из комнаты доктора, стараясь не рассматривать амбулаторию, через которую Катя проходила по пути в коридор. Сейчас хотелось поскорее добраться до своей каюты, которая казалась островком безопасности, ведь там была родная сердцу нянюшка. Но добраться до своих покоев так и не удалось – по пути ее перехватил один из стюартов с новостью о том, что всех пассажиров первого класса ожидают в кают-компании.
Катерина вошла в комнату как раз в тот момент, когда говорил князь Раду.
Катерина неторопливо прошла к свободному креслу за столом, прислушиваясь к гулу голосов, который последовал вслед за словами князя. Что могла сказать она? Все события прошли мимо нее – лишком сильно она была погружена в свои переживания, свои мысли, в себя, скрываясь за монашеской рясой.
- Злодейское убийство невинных людей - уже само по себе страшное преступление. К моему великому сожалению, я теряюсь в догадках, кто из присутствующих может оказаться настолько жестоким, что решился на самый тяжкий из грехов. Одна из заповедей Божих гласит: «Не убий!» - губы Катерины дрогнули, а лицо исказила маска боли, тонкие пальцы крепко сжали деревянные четки. Свои же собственные слова больно кольнули в самое сердце. Ведь и она сама не ангел во плоти. Ведь и она сама грешница. – Потому мне больно и страшно осознавать, что кто-то способен на такое. Я буду молиться и сердцем, и мыслями за то, чтобы души убитых обрели покой на небесах. - Голос Катерины стих, пока она переводила дыхание, чтобы затем продолжить. – В момент убийства я находилась на палубе. Подтвердить это может доктор… - Катерина посмотрела на присутствующих, обводя всех взглядом. И как раз в этот момент доктор ворвался в каюту словно ураган.

Катерина смотрела на действия доктора глазами, полными вселенского ужаса. Кто знал, что находится в бокале? Быть может, там отрава? Катерина, в миг побледнев, прижала к груди ледяные ладони.

...

Леди Имоджин Клиффорд:

В каюте капитана
Я покрутила кружку с ромом в руке, заглянула внутрь. Осторожно поднесла к лицу, понюхала. Первый глоток был сделан, не раздумывая, словно прыжок в бурное море с разбега со скалы. Теперь мне стало интересно, на что же похоже это странное зелье.
Но едва я успела сунуть нос в кружку, как Блейк решительно извлек предмет моего любопытства у меня из рук.

Я промолчала. Возражать и спорить бесполезно. Лучше сделать вид, что пью, пока капитан натягивал свой камзол.
Бульон пах очень аппетитно, и, несмотря на отсутствие желания даже смотреть на пищу, я сделала один осторожный глоток, а потом еще, и еще. Довольно вкусно, почти, как дома. Я и не заметила, как допила весь бульон. Только прикончив, подумала, что, видимо, уничтожила ужин капитана.
Вздрогнула, услышав громкий голос, неожиданно вторгшегося в каюту боцмана.

Я кивнула, одними губами прошептав «Благодарю вас», и протянула пустую кружку капитану Блейку, на которую он воззрился с крайним недоверием. Видимо, в его представлении истинные леди не хлещут бульон залпом, а пьют крошечными глоточками, смакуя изящно и отстраненно.

Я вздохнула. Что со мной такое? Почему я вдруг позабыла обо всем, чему меня учили, преподавая хорошие манеры и правила поведения в обществе? Я веду себя совершенно недопустимо. Но в том-то и состоял весь ужас, что сейчас я была сама собой.
- Да, я выплеснула бульон прямо в твои сапоги, - я указала пальчиком на пару сапог, стоящих неподалеку от кровати. - Имей в виду, когда станешь их надевать. Ну а теперь мы можем идти?

Я поднялась, опираясь на руку Блейка, и мы вышли из каюты. Подождав, пока боцман отойдет чуть дальше, повернулась к капитану и, слегка пожав его руку, прошептала:
- Спасибо за все, Джонатан.
Произносить его имя оказалось необыкновенно приятно. На подходе к кают-компании я нехотя высвободила свои пальцы из руки капитана.
В кают-компании
...Кают-компания «Герцогини Джулии» ярко освещена и полна народу. Увидев среди присутствующих матушку и сестру, я бросилась к ним. Обняла Чарити, покосившись на высокого, довольно устрашающе выглядящего человека в черном камзоле, возвышавшегося поблизости. С ним Чарити появилась накануне вечером на ужине.
- Чарити, родная, как я рада, что с тобой все в порядке, - прошептала я. - Мне так много надо тебе сказать, так о многом поговорить... Тетушка Горация...
Слезы навернулись на глазах, но в это время заговорил князь Раду. Что ж, всему свое время, скорби будем предаваться потом.

Предположений у меня не было. Обводя взглядом всех присутствующих, я могла поручиться только за себя и свою семью. И за капитана Блейка. Он никак не мог оказаться преступником, поточу что все то время, когда совершались нападения, мы провели в обществе друг друга.
Да и не мог оказаться злодеем тот, кто уберег меня от падения за борт, поцеловал и напоил ромом и бульоном, иначе весь мир просто одна сплошная ложь.

Я открыла, было, рот, чтобы, заливаясь краской смущения, пролепетать что-то вроде "Все это время мы беседовали с капитаном Блейком", но Чарити вдруг решительно заявила:

И я промолчала. Обводя взглядом помещение, видела напряженные лица, настороженные взгляды. И молилась только об одном - пусть этот кошмар быстрее закончится, а злодей будет пойман и наказан.

Напряжение буквально звенело, когда все застыли, глядя на эксцентричного доктора. Человек с видимым отсутствием эмоций, отчаянный настолько, что проявлял презрение к опасности, грозившей его собственной жизни. Это ужасало, но отвести взгляд было невозможно.

...

Фредерик Н. Фишер:

Пройдя вместе с князем и доктором в кают-компанию, я поразилась, как быстро это помещение наполнилось людьми, которые как будто ждали приглашения. И трудно было представить, что менее суток назад мы праздновали здесь Рождество, и никто не мог представить, какие трагические события объединят нас вновь.

- Я разговаривала с маркизой Арранз на палубе, потом заглянула в кают-компанию, где леди Горация завершала свой сеанс и пребывала еще в добром здравии. После этого я отправилась в свою каюту, но не смогла уснуть, остановленная шумом и криками наверху.

Следующий вопрос князя озадачил меня.
Ответа у меня не было, как не было даже предположений.
На основании сведений, который я получила от автора статьи в своем журнале и собственных размышлений, я была почти уверена, что преступник - мужчина. Но не более того. И никого из присутствующих в кают-компании не смогла бы обвинить. Скорее всего, не смогла бы.
Подозревать капитана мне не пришло бы в голову. Его решительная смелость, с которой он бросился на помощь упавшему за борт матросу, рискуя собственной жизнью, безусловно говорила в его пользу.
Князь Раду тоже производил впечатление честного и порядочного мужчины, с глубоким уважением относящегося к дамам.
Герцог Хорнблауэр был настолько увлечен леди Флоренс, что вряд ли видел кого-то другого, буть то вампир или юная невинная красавица.
Доктор... Несмотря на противоречивые чувства, которые эта личность вызывала во мне, подозревая и его я не могла. не верилось, что человек, даже с таким сложным характером, но при этом спасающий жизни других может также отнимать их.
граф Эксвуд ... Его я почти не знала. Но в серьезных, переполненных затаенной болью глазах таилась тоска об утраченной любви и мечта о сокровенном чуде. И вряд ли с такими глазами он мог быть преступником.
оставался Дигрэ, чье непонятное поведение в отношении племянницы вызывало мое недоумение. Но ведь недоумение еще не повод обвинять человека в преступлении.. .
Я тряхнула головой, отметая сомнения. Возможно, этого самого вампира нет среди нас?

...

Лорд Арчибальд Дигрэ:

Восход над морем особенно прекрасен. Лорд Дигрэ, не замечая ничего кругом, увлечённо наносил штрих за штрихом на холст, стараясь передать все оттенки этого грозного и одновременно нежного утра. Тепло красок зимнего неба тесно переплеталось с ледяными цветами вод океана. Бескрайняя гладь утихающей стихии и начало нового дня, как доказательство того, что природа никогда не бывает слишком одноцветной.
Подошедший к Арчибальду князь Раду заставил художника покинуть уединённый мир его грёз и очнуться от созерцания. Новости, которые Николай произнёс будничным тоном, вызвали внутри Дигрэ настоящую бурю, но он быстро взял себя в руки, стараясь не выдать своей злости.
Заверив князя, что ничего страшного не случилось, он последовал за Раду в кают-компанию, чтобы оказать содействие следствию, затеянному Раду.

В кают-компании собрались если не все пассажиры, что большая их часть. Присутствовала даже леди Клиффорд, как две капли похожая на свою сестру. Остановив долгий взгляд на Чарити, Дигрэ послал даме ободряющую улыбку, сложил руки на груди и принялся слушать довольно разумные доводы князя.

- Касательно вашего первого вопроса, Раду, могу заверить, что у меня нет ни малейшего представления о том, кто может оказаться этим чудовищем, - покачал он головой. - Что же касается того, где я находился в тот момент, когда леди Иствуд была убита, то могу ответить только правду и ничего кроме правды. Я был на палубе и рисовал восход. Собственно говоря, именно там вы меня и обнаружили, милорд. Знаете, в это время дня особенно приятные и сказочные краски, - он мечтательно улыбнулся.
Тревога за Лидию, за того человека, кто нуждался в присмотре и участии Дигрэ, появилась вместе с доктором Контарини. Художник как раз размышлял о том, стоит ли обратиться к эскулапу с просьбой помочь ребёнку избавиться от приступов морской болезни, когда явившийся доктор обратился ко всем, при этом говоря о нём, Арчибальде Дигрэ.

Дёрнувшись вперёд раньше, чем он успел сообразить, что делает, Дигрэ буквально выбил бокал из рук Контарини, впиваясь взглядом в тёмно-бордовое, почти чёрное пятно растекающееся по полу. Злость и благоговение затопили всё существо художника. Прекрасные краски, контрастные тона...
- Это было то самое гадкое средство, на которое я уже имел честь пожаловаться Его Светлости, - безразличным тоном сообщил Дигрэ всем, кто наблюдал за этой сценой, после чего подхватил бутылку и занял своё место за столом. - Кажется, синьор Контарини, князь Раду спрашивал о том, где мы все были в момент убийства леди Иствуд. Не поделитесь с нами сей ценнейшей информацией относительно вас?

...

Доктор Контарини:

Контарини бесстрастно смотрел на тёмное пятно. Взгляд его переместился на бокал, таинственно блестевший от огоньков свечей. Затем - на бутылку, зажатую в руке. 
Ну, что же, этого всё равно хватит для проведения анализа. 
Энцо безошибочно нашёл взглядом Екатерину. Она сидела в тени, бледная, прижимающая руки к груди. Неужели, боялась за него? Он собирался сначала просто проигнорировать вопрос лорда. Почему он должен отвечать на вопросы того, кто хранит в бутылке кровь, смешанную с вином.
Снова взглянул на Кэтрин. В этот самый момент он был с ней. Но ничего страшного не случится, если доктор немного соврёт.
-Я был в трюме, вправлял кость моряку по имени Сэм. При этом присутствовал плотник, ещё три моряка и боцман. 
Контарини пододвинул себе стул и с равнодушным видом опустился на него, стараясь не смотреть на Екатерину. Его взгляд сосредоточился на бутылке. 

...

Герцог Хорнблауэр:

Будь моя воля, не выходил бы из каюты до самой Индии, наслаждаясь Флоренс. Но реальная жизнь ворвалась в нашу идиллию, напомнив о себе сообщениями о похождениях Бристольского вампира на борту галеона. Что самое страшное, убийца был абсолютно неуловим. Все были под подозрением. И если леди Чарити вампир пытался убить с помощью проколов, что леди Иствуд убили так, что не осталось вообще никаких следов. Я смотрел на князя Раду, серьёзного и рассудительного, взявшего на себя расследование. Слушал версии пассажиров о личности убийцы. Всем пришлось рассказать о том, где они находились в момент убийства. Я поднялся, чтобы огласить наше с Флоренс алиби:
- Признаюсь честно, что даже не знаю, когда убийство было совершенно. Мы с будущей герцогиней Хорнблауэр не выходили из каюты почти всё время путешествия.
Скандальное заявление было встречено пренебрежительными взглядами на Флоренс и возмущённым ропотом. Похоже, мне удалось изменить настроение собравшихся – теперь многие и думать забыли об убийстве, мечтая узнать все скандальные подробности. Хотя бы на время. Чувствовал, как Флоренс сверлит мне спину взглядом. Знал, что ещё поплачусь за то, что она оказалась в эпицентре скандала, поэтому поспешил дополнить:
- Капитан Блейк должен был поженить нас с леди Грин, но, увы, у него оказалось слишком много хлопот...
Опять не то... Поджатые губы и возмущённые взгляды ясно говорили о том, что будущая герцогская чета ведёт себя совершенно неподобающе.
К счастью, доктор Контарини и лорд Дигрэ решили пожонглировать бутылкой вина, посему внимание от нашей скандальной пары отвлеклось. Я сел рядом с Флоренс, застывшей словно мраморная глыба. Когда попытался взять её ледяные пальцы в свои, она их, естественно, одёрнула. Маленькая фурия сидела и кипела от негодования.
- Ну что ещё? - прошептал я ей, желая выяснить отношения.

...

Сестра Кэтрин:

Осторожно перебирая пальцами четки, Катерина внимательно следила за тем, что происходило в кают-компании. Сложная ситуация требовала скорейшего разрешения. Под подозрения попадал каждый из тех, кто присутствовал. Но что самое ужасное – один из них действительно был тем самым бристольским вампиром, о котором говорил князь Раду. Версии подозрений озвучивались одна за одной и не было ни единой зацепки, которая позволила бы распутать этот клубок и пролить хоть какой-то свет на случившиеся события. В каюте становилось жарко, градус эмоций накалялся с каждой секундой все больше и больше. И в конце-концов стал абсолютно запредельным, когда Катерина услышала слова доктора, которые полностью опровергали ее алиби.

Пальцы, которые до этого мерно перебирали деревянные четки, застыли, чуть вздрагивая в такт ударам сердца. Катерина выпрямила спину, пораженно глядя на доктора, который, как ни в чем не бывало и с абсолютно равнодушным лицом уселся на один из свободных стульев и воззрился на бутылку, явно избегая смотреть на монахиню.
Почему он солгал? Неужели и в самом деле он и был тем самым убийцей, но сейчас так ловко хотел перевести подозрения на нее, подставляя под удар? Неужели все на самом деле так? Все казалось каким-то нереальным и чудовищным сном. Доктор был единственным, кто мог подтвердить ее алиби. Сейчас же все рассыпалось, словно карточный домик. И по всему выходило, что она подпадала под подозрения. Но ведь это чудовищная ложь! Она обычная монахиня. Вернее она та, что выдавала себя за нее. Но знать кому-либо постороннему об этом вовсе не обязательно. Что это изменит, кроме того, что породит тьму новых вопросов, ответить на которые Катерина будет не в силах. Потому как за всем стояла тайна, которую знали лишь двое.
- Почему? –негромко с губ Катерины сорвалось всего лишь одно единственное слово, но она была уверена, что тот, кому оно адресовалось, услышит и поймет, что она хотела спросить.

...

Леди Флоренс Грин:

Ужас знания дал понять мне, что не знание порой благодетель! Я хотела остаться в каюте, пусть и с вредным герцогом, но... кажется мы начали находить общие точки соприкосновения... Господь всемогущий, я не те точки имела ввиду... А просто, что как-то разговаривать.. ладить... Что я несу?! Как хорошо, что за окном декабрь. Мои алые щеки не вызовут подозрений и лишний раз не привлекут внимание сплетни. Типа: ох, смотрите! Она покраснела, ее щеки пылают, что она делала все это время с мужчиной в одной каюте?!
Сжала накидку на груди сильнее, будто это чем-то поможет.
Но тут вновь мои глаза обрели форму двух шиллингов. Герцог, решивший взять на себя роль главного, сдал меня почти с потрохами. Я зарделась так, что кухарка бы позавидовала такому огню на моих щеках. И что самое худшее, что я сказать ничего не могу. Против герцога не пойдешь, а начать объяснять и поправлять — это значит рассказать все, с подробностями... Чего я конечно не хотела. Но очень хотела герцога... стукнуть! Чем-нибудь тяжелым!..
Ничего не оставалось, лишь проглотить.
- Ну что ещё? - тихо произнес Декстер, видя мое неоднозначное выражение лица, которое успело сменить столько масок, что любой актер позавидовал бы.
- А то не ясно... - с нахальной ноткой тихо ответила я. - С будущей герцогиней? Не выходили из комнаты? И чем, по вашему, люди будут думать, мы там занимались?.. - говорю тихо, но смотрю гневно.- Пасьянсы раскладывали? Да в это никто не поверит! - часто задышала негодуя, хотя больше это похоже было на злость. Мне и так предстояло много чего пережить, в отношении семьи, в отношении моего рода, так еще и тут слухи придется терпеть?! - Сорванная женитьба тоже не выглядит хорошо... - добавила я. - К тому же... я не хочу замуж...- подлила масло в огонь. А что? Ему можно, а мне нельзя?.. Пусть понервничает. А если не будет, то... Первоначальный план — затеряться после корабля — вступит в действие.
Высказываться и отвечать на вопросы мне не имело смысла. Я почти все время была с герцогом, кроме сна, его и моего, и не видела смысла высказываться дополнительно, в очередной раз привлекая внимание к себе. Ну нет!..

...

Герцог Хорнблауэр:

- А что я должен был сказать? Соврать, что ты находилась в другой каюте с компаньонкой? Соврать, чтобы те, кто обыскивал корабль, разоблачили эту ложь во спасение твоей репутации и начали тебя или меня подозревать в убийствах? - Услышав последнюю фразу, побагровел от негодования. - Флоренс, ты в своём уме? Я думал, мы всё уже решили!
На нас стали оборачиваться, и я встал, подхватив Флоренс под руку, и проводил её к небольшому отдалённому столику, на котором стояли подносы с закусками. Мы так давно не ели, что я забыл, когда это было в последний раз. Взял в руки небольшой сандвич и с аппетитом стал есть.
- Поешь тоже, пока никто не услышал, как урчит твой желудок, и к другим нелицеприятным слухам не добавился тот, что будущий муж заморил тебя голодом.

...

Князь Николай Раду:

Слушая то, что говорили ему пассажиры "Джулии", собравшиеся в кают-компании по поводу самому неприятному, но в то же время не терпящему отлагательств, Николай то и дело останавливался взглядом на мадам де Фронсак, размышляя о том, стала ли бы она подозревать его, если бы он всё то время, что прошло с момента, когда они покинули кают-компанию после спиритического сеанса, не провёл рядом с ней. Хотя, ответ был очевиден. Кто он ей? Всего лишь мужчина, которого она едва знает, и который вёл с ней себя так, что если бы у него была такая возможность, он бы сам себя выбросил за борт. Но отчего-то мысли о том, что она могла увидеть в нём убийцу вызывала неприятные чувства.
Второй мыслью, занимавшей ум князя, было размышление о том, что он невольно взял на себя главную роль в том, что касалось расследования. Не удайся ему нынче изобличить преступника или хотя бы подойти к тому, чтобы это сделать, вплотную, как может статься, что все подозрения лягут уже на него.
Но пока беседы в кают-компании текли в русле довольно мирном, и у князя была возможность понаблюдать за реакцией тех, кто участвовал в разговоре. Всё изменилось, когда Дигрэ повёл себя странно, отреагировав на действие Контарини. Спокойствие испарилось, обнажив то, что так часто прячут за ледяным видом представители высшего общества. Напряжение разлилось в воздухе тягучей волной вместе с расплескавшимся из хрустального фужера напитком тёмного цвета. Князь пока не понимал, что именно не даёт ему покоя, но уже знал точно, что вампир среди них, рядом. Так близко, как никогда ранее, ибо сущность его уже дала о себе знать.
Переведя взгляд с тёмно-красного пятна на Дигрэ, а после на Контарини, Николай вспомнил, как именно появился в кают-компании доктор. Именно он принёс сюда эту бутылку. После чего Раду посмотрел на монахиню. Она носила имя его погибшей жены. Кэтрин. Действительно ли это имя принадлежит ей? Снова переведя взгляд на Контарини, Николай подошёл к капитану и тихо проговорил:
- Можете отдать распоряжение привести сюда ту девушку, которую все считают умалишённой и которая занимает одну из кают нижней палубы? Желательно, чтобы её охраняли. Мы устроим очную ставку, потому что мне думается, что я знаю, кто преступник.

...

Леди Флоренс Грин:

- Можно было вообще не упоминать об этом. Просто... сказать, что вместе гуляли по палубе, сидели в кают-компании... и просто упустить факт нахождения нас двоих в каюте... Это же как спальня! Это и есть спальня... - взяла следом еду, ту что взял герцог и принялась есть следом. - Ммм... вкусно как... - тихо невольно протянула я, сама себе, нежели желая поставить об этом в известность герцога. Кажется не ела вечность...
- Убийства это плохо, конечно же... но никто не сознается и вы это знаете. Порой ответ лежит на поверхности и нужно лишь усмотреть, а не копать. Но как понять, когда копать не нужно?.. - откусила вкуснейший кусочек. И правда, голодному все вкусно... Но может это и правда вкусно?! Как теперь понять?..
- Будущий муж может оставаться будущим пока будущее не кончится. А оно не кончится никогда! - не следя за словами выпалила я, увлеченная едой. - Я... Ам...- подняла взгляд на герцога, тяжело проглотила кусочек сандвича. Покашляла и опустила взгляд в пол.

...

Доктор Контарини:

Винченцо сидел на стуле, перекладывая из одной руки в другую злаполучную бутылку. Рядом раздался тихий голос, в котором боль перемежалась со страхом.
-Что почему? - Впервые за вся время путешествия на лице Энцо мелькнули настоящие эмоции.
Гнев, злость, ярость.
-Может, потому, что вам будет не очень приятно ловить на себе уничижительные взгляды всех и каждого? 
На её лице было столько боли и отчаяния, что Винченцо внезапно почувствовал в себе силы уничтожить половину мира. Такого бешенства он не испытывал давным-давно.
-У меня есть заявление! - Он повысил голос и громко провозгласил, - Я немного ошибся во времени. В момент убийства леди Горации, мы с сестрой Кэтрин находились у меня в каюте, где нас и застал моряк, который сообщил об этом печальном событии.
Доктор откинулся обратно на спинку стула и, приподняв брови, взглянул на монахиню.
-Довольны? 
Он практически никогда не выходил из себя. И уж ем более никогда не позволял эмоциям взять верх и главенствовать над разумом. Почему-то одним-единственным словом эта таинственная пассажирка смогла взорвать его внутреннее устройство, плдчинённое разуму и порядку. 

...