Стивен Блэкмур "Город заблудших"

Спасибо!!!!

 » Глава 15

В моей работе инстинкты игнорировать нельзя. Нутро подсказывает увернуться – значит, надо увернуться. Уже лет сто я ничего не делаю, не прислушиваясь к себе, и это не раз спасало меня от шальной пули.
Так и на этот раз. Я еду к Сенчери, вливаясь в море вечерних огней, и инстинкты вопят мне, что что-то не так.

«Эскалейда» я не замечаю, пока не сворачиваю на север, на проспект Сепульведа. Поначалу тачка не кажется мне подозрительной. Это дешевый вариант перевозок для бандюков всех мастей. По крайней мере для тех, кто не в состоянии осилить «мерседес». Куда ни плюнь – везде такой увидишь.
Потом вспоминаю, как совсем недавно мне показалось, что за мной увязался черный «эскалейд».

Полдня я просидел с Карлом. Час пик еще не в самом разгаре, поэтому, чем дальше я отъезжаю от аэропорта, тем меньше на дорогах машин. Я снижаю скорость, практически ползу, вынуждая «эскалейд» подогнать скорость под меня, хотя он катится по соседней полосе и в двух машинах позади. Мне сигналят со всех сторон. Тащиться здесь со скоростью улитки – страшный грех.

Давлю на газ и сворачиваю направо, однако «эскалейд» теряется из виду всего лишь на минуту. Делаю еще один резкий поворот направо и смотрю, как «эскалейд» выезжает из-за угла. До сих пор я не был уверен, что он едет именно за мной, но теперь сомнений нет. Еще пару кварталов мы танцуем этот танец. Я жму на газ, поворачиваю, притормаживаю, чтобы «эскалейд» меня догнал, и снова жму на газ.

И так три раза, после чего я меняю образ действия. Сворачиваю на тихую улочку, где еле слышен гул дорожного движения, и останавливаюсь перед рядом довоенных домов, которые с легкой руки «Поттери Барн» выглядят, как клоны друг друга. «Эскалейда» не вижу, зато слышу, как он набирает скорость в начале улицы, чтобы не отстать.

Вылезаю из машины, прячусь за «лексусом», припаркованным прямо передо мной, и жду. Времени проходит всего ничего. «Эскалейд» едет на всех парах, аж покрышки визжат. По звуку движка слышно, что тачку дергает на высокой передаче. Учитывая массу и скорость, мгновенно остановиться ему не светит. Я выхожу и встаю прямо у него на пути.
Я знаю, что сейчас произойдет. И знаю, что больно не будет. Но от этого желание зажмуриться никуда не девается. Я покрепче держусь за пушку.

На лобовом стекле тонировка, но не очень темная – я замечаю ужас на лицах двух чуваков на передних сиденьях. Водитель бьет по тормозам и выворачивает руль. Судя по роже парня на пассажирском сиденье, он орет. Тоже хватается за баранку и тянет в другую сторону. Обожаю командный дух.
Машину заносит, меня сбивает передним крылом. Я перекатываюсь по капоту, вписываюсь в лобовое стекло, чувствую, как ломается кость. Что ж, это ненадолго.

Тачка тяжело останавливается. Я поднимаюсь с асфальта. Разорванная кожа уже затягивается. Ковыляю вокруг «эскалейда», с каждым шагом чувствую, как срастается сломанная кость. Смотрю на чуваков в машине. У них явно крайняя степень офонарения.

Меня они не замечают – слишком заняты, отстегивая ремни и сминая подушки безопасности. Я стучу в окно дулом «Глока». Жестом показываю опустить стекло. Когда стекло полностью опущено, у меня появляется шанс хорошенько рассмотреть всех, кто сидит в тачке.
Три пацана. Все латиносы. Никому не дашь больше семнадцати. Двое спереди, один сзади. Пацан на заднем сиденье пытается достать пушку, заткнутую за пояс, но застывает, когда я тычу ему дулом в висок.

- Сам меня впустишь, - спрашиваю я, - или мне себе местечко обеспечить?
- Отопри, блин, дверь, - говорит пацан водиле. – Впусти его.

Щелкают замки, я распахиваю дверь и сажусь рядом с ним. Забираю его пушку, бросаю на пол, вытягиваю ноги.
- Просторненько, - говорю я. – Подумывал и себе такую взять. Какой у нее пробег?
В ответ все молчат.

Я прижимаю дуло к затылку водителя:
- Я спросил, какой у нее пробег.
- Дерьмовый, - отвечает он, и по салону разносится запах мочи.

- «Кадиллаки» сами по себе дерьмо. – Я откидываюсь на спинку сиденья, прикуриваю сигарету. Несколько долгих секунд мы сидим в тишине. – Итак, - наконец говорю я, и все трое подпрыгивают от неожиданности, - не хотите рассказать, почему вы за мной следили? – Тишина. – Или я могу пристрелить одного из вас. Зуб даю, оставшиеся двое все мне выложат как на духу. Меня устроит любой вариант.

- Чувак, мы всего лишь должны были за тобой наблюдать, - говорит пацан с заднего сиденья, - и докладывать, чем ты занимаешься, куда ездишь. Вот и все. – Он смотрит в пол. – Твою мать, ты не должен был нас заметить.
- На Неймана шестерите?

Судя по мордам, они сбиты с толку, а значит, ответ – большое жирное «нет».
- На Бруху (1), - лепечет водитель. По голосу слышно заглавную букву.
Остальные взглядами просверливают в нем дыры. Видать, он только что капитально облажался.

- Продолжай, - говорю я.
- Она хочет знать, что ты делаешь, где бываешь, - отвечает он.
- Кто на хрен такая эта Бруха?
- Молчи, чувак, - говорит пацан с заднего сиденья. Я тычу в него пушкой, и он следует собственному совету.
- Ну так как?
- Она ведьма. В смысле ого-го какая ведьма. С ней связываться – себе дороже. Она говорит, что делать, и ты делаешь.

Любопытно. Кем бы она ни была, парней этих запугала до смерти. Наверное, даже чуточку больше, чем я.
- Она хочет знать, чем я занимаюсь? – Водитель кивает, я продолжаю: - Так, может, я ей сам все расскажу?
- Бруху увидеть нельзя, - отвечает пацан с заднего сиденья. – Она сама всех видит.
- Думаю, сегодня, - говорю я, - мы правила изменим.

__________

Первым парнем, которого я убил, был армянский барыга, взбесивший ювелирного магната. Барыга отсиживался в полуразрушенном притоне на Скид-роу, в райончике, который у нас зовется Никель. Само здание носит название «Эджвуд Армс». Решетки на окнах, на полу – затертый за сорок лет до дыр ковер, который настрадался от сигарет и проституток на шпильках.

С чуваком в комнате прятались двое его кузенов. Одному я ногу прострелил, а второй на меня набросился. Я забил его до потери пульса ножкой от стола.
Само собой, армянин к тому времени сделал ноги. Я выловил его в холле внизу как раз в тот момент, когда он уже собирался выскочить за дверь. Выстрелил ему в спину и дал чуваку-вахтеру пятьдесят баксов, чтобы он обо мне забыл.

- Ты веришь в совпадения? – спрашиваю я, когда мы тормозим перед «Эджвуд Армс».
Водила оглядывается на меня:
- Че ты несешь?
- Да так, ничего.

Похоже, в «Эджвуде» дела пошли в гору. Настолько, насколько они могут пойти в гору у ночлежки на Скид-роу. Тот же ковер, те же замызганные диванчики. Осталось ли пятно на том месте, где я пристрелил армянина, точно сказать нельзя – пятен тут хоть отбавляй, и все хрен знает откуда. Чего тут не хватает – так это шлюх и наркоманов, ширяющихся по углам. Однако в воздухе витает что-то новое. Что именно, не узнаю.

Водила подходит к вахтерскому столу и что-то шепчет на ухо парню, который там сидит. Последний переводит взгляд с водилы на меня и обратно. Судя по виду, радости он не испытывает.
Звонит телефон, вахтер берет трубку и что-то говорит. Мне не слышно. Но, когда он кладет трубку, вид у него еще менее радостный.

- Она желает вас видеть, - говорит он мне.
Камер нигде не вижу, но нутро подсказывает: чтобы знать, что я здесь, Брухе они не нужны.
- Четвертый этаж, - сообщает вахтер, показывая на лифт.
- Даже пушку не попросишь?
- Не-а, - отвечает он и ржет, как будто только что послал христиан на съедение львам (2). – Все равно вам от нее пользы не будет.

Клетка лифта выглядит так, будто вот-вот развалится. Скрежет металла нагнетает атмосферу. Лифт дергается и останавливается в паре сантиметров от нужного этажа. Мне ничего не остается, как выйти.

Полы здесь чище, но не намного. Половина светильников не горит, несколько комнат заколочены досками. В конце коридора стоит барышня. Латиноамериканка. Лет девятнадцать-двадцать. Длинные черные волосы, узкие джинсы, ботинки. На камуфляжной футболке белыми буквами написано «ТЫ МЕНЯ НЕ ВИДИШЬ». Руки сложены на груди – универсальный жест взбешенного подростка.
- Заходи, - ровным тоном говорит она.

Я иду за ней в комнату. Смахивает на кабинет. Письменный стол, компьютеры, телефоны. На стене – огромная карта Лос-Анджелеса. Повсюду ящики для документов. Больше похоже на офис адвоката, чем на убежище ведьмы.
Как и у Неймана, здесь на стенах намалеваны какие-то символы, в дверном косяке и за оконными рамами торчат игральные карты. Модные веяния, видимо.
Кроме меня и барышни, здесь никого больше нет. А я сюда приперся не для того, чтобы поболтать с секретаршей Брухи.

- Ну и где она? – спрашиваю я.
Подбоченившись, девица молча пялится на меня. Глубокие карие глаза явно пытаются меня запугать, и тут до меня доходит.
- Да ты, никак, шутишь, - говорю я. – Это ты?

Тяжелый взгляд никак не вяжется с юным личиком. Оказывается, Бруха – всего лишь маленькая девочка, которая пытается казаться крутой. Я ухмыляюсь.
- А что? У тебя с этим проблемы? – спрашивает она.
Кем бы она ни была, пацаны внизу боятся ее до смерти. То бишь у нее имеется определенная репутация. И, судя по всему, ей что-то известно обо мне. Значит, лучше ей не угрожать. Ну что ж, проблем от этого не прибавится. Разве что совсем чуть-чуть.

- Нет, - отвечаю я, - порядок. Но серьезно, не такая уж ты и страшная.
Она как будто немного успокаивается. Протягивает мне руку:
- Габриэла Лупе Кортес. Бруха.

Я пожимаю ей руку. Ладонь теплая, хватка крепкая. Может, крутизны в ней и негусто, но она явно не простая маленькая девочка, которая притворяется взрослой.
- Думаю, как меня зовут, ты уже знаешь.
- Джо Сандей, наемник Саймона Паттерсона. Недавно скончался.
- Да уж, не повезло ему.
- Я говорила о тебе.

Над тяжелым взглядом ей еще придется поработать, зато с уверенностью в себе у нее все в порядке. Я больше ее килограммов на тридцать. И она наверняка в курсе, что у меня при себе пушка. Однако ее это явно ни капельки не волнует. Стальные яйца у этой маленькой девочки.
- Ты прямо-таки полна сюрпризов.

Она садится за стол и разваливается в кресле. Я сажусь на стул напротив нее, достаю сигареты и зажигалку. Специально засвечиваю «Глок» в наплечной кобуре. Если она и замечает, то вида не подает.
- Я бы предпочла, чтобы ты не курил, - говорит Габриэла. – Если ты не против.
- Ага, - говорю я, - вредно для здоровья и все такое.

Подношу горящую зажигалку к сигарете, но пламя тухнет. Пробую еще раз – та же история.
- Я сказала, что предпочла бы, чтобы ты не курил.
- Ну и ладно, - говорю я и кладу сигарету с зажигалкой на стол. Если Нейман может дать мне огонь, думаю, Бруха вполне способна его потушить. Не вижу смысла препираться на пустом месте.

- Наверное, тебе хочется узнать, почему мои люди за тобой следили, - замечает она.
- Люди? Этим пацанам еще в песочнице сидеть в трусах и в майках. Где ты вообще их откопала?
- Из местных. У меня здесь сложилась определенная репутация.
- Так я и понял. – Если кто-то может заставить этих мелких психопатов работать сообща, то причин должно быть немеряно. А это впечатляет. Особенно когда речь идет о маленькой девочке. – Кстати, сколько тебе лет? – спрашиваю я. – Шестнадцать?

- Пошел ты в жопу. Мне двадцать пять. И у меня степень по социологии. Южно-калифорнийский университет, - говорит Габриэла так, будто меня должно это впечатлить.
- Мои поздравления. И, раз уж ты сама подняла эту тему, почему твои «люди» за мной следили?
- Что ты знаешь о магии?

Зуб даю, она не о карточных фокусах и не о чуваках в смокингах, которые вытаскивают из задниц голубей. Все это время я не давал себе думать об этом слове. Просто не мог, даже несмотря на трюки Неймана и игры Джаветти в Лазаря. Ясен пень, найти всему этому объяснения я не могу. Но магия? Я скорее бы подумал о каком-то вирусе, наркотике или о чем-нибудь еще, хотя и это похоже на бред сумасшедшего.

Но теперь, когда Габриэла произнесла это слово вслух, теперь, когда ящик открыт… Нет, все равно в голове не укладывается. Да и какого черта? С тем же успехом она могла бы говорить об оргонной энергии (3), исцелении кристаллами или, скажем, об ангелах.

- Все, что я знаю в данный момент, - говорю я, тщетно пытаясь прикурить сигарету, - это то, что какая-то хренотень мешает мне принять дозу никотина.

На губах Габриэлы расцветает ласковая улыбка, озаряя ее лицо. И это та самая женщина, от страха перед которой уличные бандюки в штаны накладывают? Будь я лет на двадцать помоложе, уже бы из кожи вон вылез, чтобы уложить ее в постель только за то, как она сейчас выглядит.
- Магия встречается гораздо чаще, чем можно подумать, - говорит она.

Пару секунд у меня в мыслях пляшут Джаветти с Нейманом.
- Ага, до меня уже начинает доходить. Так вот откуда ты узнала, как меня зовут?
- Ну, магия в таких делах помогает.
- Ясно. Итак, ты за мной следила. Значит, тебе что-то от меня нужно. И что же это такое?

Она ведет себя так, будто знала, что я нарисуюсь. Как знать, может, так оно и есть.
- Послушай, - говорит она, - таких, как ты, на улицах немало. Ну, не совсем таких. Других. Сверхъестественных. Монстров. Как хочешь, так и называй.
- Ну еще бы, - отзываюсь я. – Бойся, вампиры придут за тобой! – Скашиваю глаза к носу и зловеще шевелю пальцами.
- Они совсем не такие, как ты думаешь, - вздыхает Габриэла.
- Минуточку. Серьезно? Вампиры существуют?

Она показывает на карту на стене. В нее понатыканы разноцветные кнопки. Прямо как в куклу вуду в руках у брошенной любовницы.
- Только в центре города больше тысячи бездомных вампиров. А знаешь, сколько из них уже на грани? Есть кое-что похуже и посерьезнее героина. Вампиры – такие же люди, как и все остальные. И им нужна помощь.

Я смотрю на нее, жду, когда она выдаст мне главную мысль, но она молчит. И тут меня осеняет. Молодая великодушная спасительница со степенью по социологии. На Скид-роу появляются только те, у кого ни гроша в кармане. Или те, кто хочет кого-то спасти.
- Ты держишь приют для бездомных вампиров, - смеюсь я.

Габриэла пристально смотрит на меня:
- Не только для вампиров, но да. Можно и так сказать. – Подается ко мне и награждает тяжелым взглядом. – Думаешь, наркоманы – конченные люди? Посмотрел бы ты на вампира, который неделю без дозы просидел. Они готовы на все, лишь бы получить желаемое. Делятся иглами, трахаются с кем попало за копейки. Большинство из них больны СПИДом или гепатитом С. Это как любая другая зависимость. Только сильнее, чем у героиновых наркоманов. Почти как потребность в кислороде. И все равно они живут очень долго. Так что им нужна помощь.

- Потрясающе, - говорю я. – Очень благородно. Но каким макаром это относится ко мне?
- Конкретно к тебе? Никаким. Если только ты не пытаешься разыскать камень Джаветти.
Приехали.

- Камень уже у него.
- Ничего подобного.

Если она хотела спровоцировать меня на какую-нибудь реакцию, то у нее получилось на все сто.
- Я весь внимание, - говорю я.
- Сегодня чуть раньше его видели в Голливуде. Он расспрашивает о камне. Похоже, думает, что кто-нибудь может знать, куда камень подевался. Мне нужен этот камень.

Если у Джаветти камня нет, то кто, черт возьми, вломился ко мне и забрал его?
- Как и всем остальным. Пардон, но мне уже сделали предложение.
- Нейман? Я тебя умоляю. Не знаю, что он тебе пообещал, но догадываюсь. Можешь мне поверить, обещание он не выполнит. А даже если бы и мог, то не стал бы. Он водит тебя за нос.

- Сам догадался. Однако других предложений у меня нет, и что-то я не вижу, чтобы ты спешила угощать меня бесплатной выпивкой.
- Лучшее, что ты можешь сделать, – это отдать камень тому, у кого он будет в безопасности. Кто не станет им пользоваться. Кому-то вроде меня.
- Ну конечно. То есть ты его просто спрячешь. С чего вдруг?

Габриэла хмурит брови. У меня покалывает кожу. Не знаю, что она делает, но догадываюсь. Какую-то магическую хрень. Как бы там ни было, результат ее не устраивает, потому что у нее такой вид, будто она нарвалась на узел, который не может распутать.

- Зря стараешься, - говорю я. Зуб даю, она привыкла получать желаемое без долгого трепа.
- Попытка не пытка, - отмахивается она как ни в чем не бывало и вдруг добавляет: - Давай-ка я попробую по-другому. Магия – сложная штука. Чистая энергия, источники которой разбросаны по всему миру.

- И которая объединяет все и вся. Ага, знаю. Смотрел «Звездные войны».
- Ничего она не объединяет. Она просто есть. Чтобы ее использовать, надо к ней подключиться. Вроде как газ в плите врубить. Но когда ты к ней подключаешься, то тревожишь пруд. По поверхности идет рябь. Или даже маленькие всплески. Ты берешь себе немного, но рано или поздно энергия возвращается обратно. Люди устроить серьезные волны в этом пруду не могут. Мы как галька. Ну, в крайнем случае – как шар для боулинга.

- И камень Джаветти – это шар для боулинга, - заключаю я. – Большой плюх. Серьезная, в общем, хрень.
- Скорее оползень. С тех пор как Джаветти появился в городе, источник постоянно опустошается. Две ночи назад его чуть не высушили до дна. Где в это время был ты, Джо? Держу пари, ты был покойником, а Джаветти вернул тебя к жизни. – Я открываю рот, чтобы что-то сказать, но Габриэла перебивает: - Я знаю, что он медленно стареет. Не могу сказать, насколько медленно, но он уже довольно древний. А если он экспериментирует с камнем и постоянно тянет энергию из местного источника, то у него на уме куда больше, чем просто поддерживать в себе жизнь. Я думаю, он пытается сделать с собой то же самое, что и с тобой. Или даже больше. Может, хочет вернуть себе молодость? В общем, точно не знаю. Но вот что я знаю наверняка, - продолжает она. – Если он опустошит источник, пройдет немало времени, пока он наполнится снова. Может, это займет несколько дней. Или даже недель. Точнее тут не скажешь. Но каждый раз, когда он пользуется источником, у других магия перестает работать. Потому что камень вытягивает огромное количество энергии. Создает большие волны.

- Все равно не догоняю, к чему ты ведешь.
- Что, по-твоему, поддерживает в тебе жизнь, Джо?

Тут она тебя уделала, Сандей. Я опять пытаюсь прикурить сигарету, забыв, что Габриэла не позволит. Кладу пачку на стол.
- Ладно. Кто-то пользуется камнем направо и налево, и мне кранты. Тебе-то что?
- Кто-то пользуется камнем, и кранты целой куче людей. Ты не единственный, кого подпитывает эта энергия.
- Так тебе нужен камень… зачем? Чтобы никто другой им не пользовался?
- Именно.

Интересно. Или она действительно благодетельница, или пудрит мне мозги, как и все остальные.
- До сих пор не слышу, чтобы ты предложила мне что-то стоящее. Что-то такое, чтобы мне захотелось отыскать камень и принести тебе, - говорю я. – Ты же этого хочешь, верно? Чтобы я нашел тебе камень? Однако ты не сказала ничего, что помогло бы мне решить проблемы с гнойными декорациями. Что-то мне подсказывает, что об этом тебе тоже известно.

Габриэла кивает:
- Известно. И да, я хочу, чтобы ты нашел камень. Послушай, я не могу вернуть тебе жизнь. Насколько я знаю, это невозможно. Пообещать тебе, что смогу остановить разложение, тоже не могу. Я не знаю, как это сделать.
- Ну и что же ты можешь мне предложить?

- Информацию. Может быть, ответы, которые тебе нужны.
- Может быть?
- Мой источник… скажем так, не самый надежный на свете.
- Правда, что ли? И что это за источник?
- У меня внизу есть бар, там заправляет один демон. Не желаешь с ним познакомиться?

(1) Бруха (исп. Bruja) – ведьма; колдунья.

(2) Вид смертной казни в Древнем Риме. В I—III веках н. э. казнь применялась преимущественно для расправы с ранними христианами.

(3) Оргоническая энергия, или оргонная энергия (лат. organismus — живое существо) — термины, использованные психоаналитиком В. Райхом в псевдонаучной сфере для обозначения воображаемой «универсальной энергии жизни», которая существует с нарушением законов физики.
_________________

То Нейман, то Габриэла! И всем нужен камень. И каждый из них, только "из лучших побуждений", обещают Джо помочь, если он добудет камень и отдаст или Нейману, а лучше Габриэле. .
Выходит, что у Джаветти нет камня. Значит сейф вскрыл кто-то еще.

Теперь будем знакомиться с демоном.

Ирина, Диана, спасибо за главу!

Все становится чудесатей и чудесатей. Вот уже и демон нарисовался в баре, несчастные и неприкаянные вампиры в приюте и бруха со степенью по социологи. Да, жизнь очень интересная штука. Как в пьесе Дж. Б. Пристли "31 июня": "Все созданное воображением должно существовать где-то во Вселенной." Вот вообразили, то ли еще будет.
Согласна, что верить никому нельзя, но то, что Джаветти нарушил какой-то энергетический баланс и жадно тянет на себя одеяло, верю. Он еще тот эгоист. Я тоже думала, что существование Сандро в очень пожилом теле лишает его радости вечной жизни.
Камень украл не Джаветти, такая версия имеет право на существование и я ее уже озвучивала раньше, может кто-то подбросил бирку из морга в жилище Сандея, чтобы запутать героя.
Чем дальше читаю книгу тем у меня больше возникает вопросов: а почему главный герой стал преступником и таким жестоким? Два друга, а какие разные профессии: один журналист, а второй - гангстер и убийца.
А Габриэла очень непроста, поначалу я подумала, что она старше, чем кажется, но теперь, я думаю, что она - потомственная бруха и еще слишком молода и неопытна, но смогла уже запугать пареньков из машины.

Спасибо за перевод и редактуру. Следить за развитием событий становится все интересней.
_________________

А у нашего Джо замечательное чувство юмора
Чудесная, искрометная глава Читала с огромным удовольствием и улыбкой Спасибо за перевод
_________________

Это да, и самоирония у него что надо)).

Может, и сам Джаветти, только не подбросил, а, скажем, потерял. Как камень)). Бирки-то кусок был. И, может быть, Сандро был у Джо, только опоздал в лучших традициях)).

Я бы не назвала его жестоким. Мне кажется, он просто отключается от переживаний, как любой социопат. Теперь так ваще по привычке. А вот как он стал наемником, это вопрос легкий. Отца у него не было, связался с какой-нибудь плохой компанией (он же вспоминал как-то, что с юности на допросы таскали, значит, было за что), у мамы не было сил или возможностей его вытащить, и понеслась.

Ее весь район боится)). Плюс ее же никто не видел, так что никто не знает, как она выглядит или сколько ей лет. А неизвестность, как ей и положено, народ страшит)).


Такая же петрушка была, чем дальше в лес, тем больше вылез. Не могла оторваться, елы-палы)).

Еще ж и Джаветти)).
Ооо, это будет феерично)). Наверное, глава с демоном самая смешная во всей книге)).

ПС. Чуть не забыла. Мы, кстати, перевалили за экватор)).
_________________

Наш прострел не везде поспел. Увы, более молодые и шустрые пока впереди.

Поздравляю всех нас.
Мне понравилось еще, как Джо отзывался о юной брюхе и то, что он видит их разницу в возрасте.[/quote]
_________________

И я, и я)).

Он, похоже, вообще крайне любит женский пол, но при этом знает границы. Вроде кого можно, а кого нельзя)). Кого нельзя, он просто любуется, по-моему).
_________________

+1. Нормальный мужчина.
Ира, мне кажется, что следующая фраза подходит Джо: "Он не так уж молод, чтобы ухаживать, но не настолько стар, чтобы волочиться." (х/ф "Ищите женщину")
_________________

Эх, кабы я видела)). Но, если речь о советском, то тут, наверное, кроме основного значения, еще и прикол на игре слов "старый" и "волочиться". В итоге получаем ни то и ни другое, короче говоря, лень товарищу)). Джо, наверное, все-таки не лень, просто он принципиальный, видимо, несмотря ни на что)).
_________________

Вот за это я его уважаю, например, за наличие принципов, верность другу.
В фильме был так назван возраст мужчины где-то в районе 50-ти лет, плюс-минус.

_________________

Эт мне надо посмотреть, чтобы точнее въехать)).

Джо клевый, ага)). Саймону до последнего был верен, пока не убедился, что тот его предал. С Карлом вон полдня просидел, для женщины даже незнакомой не зажмет комплимента, плюс долго не думает, хотя умеет, а сразу действует)). Не мочи он народ, был бы совсем мечта)).
_________________

 » Глава 16

- Он называет себя Дариусом, - говорит Габриэла, - но это не его настоящее имя.
- Так он серьезно демон? С рогами и хвостом?
- Чувствуешь себя не в своей тарелке?
- Да нет, я в норме, только… - Черт возьми, кому я мозги пудрю? – Ну, в общем, да. Я ведь понятия не имею, что за хрень вокруг творится.
- Что ж, справедливо. Дариус и правда демон. Говорит, он инкуб. Но мне кажется, он просто озабоченный.

Не представляю, что бы это значило, но похоже, что ничего хорошего.
Габриэла с грохотом закрывает дверь лифта, и мы едем вниз.

- Ладно, спрошу еще раз. Каков твой куш в этой ботве? На кой тебе камень?
- Я же говорила, - раздражается она, - больше тысячи бездомных…
- Нет. Ты какая-то суперпуперведьма, которая управляет… хрен знает какой империей, или как ты там это называешь. Так что наверняка есть что-то еще. Так всегда бывает.

Ее губы кривятся, как будто она одним махом откусила пол-лимона. Ясно: не привыкла барышня объясняться. Ей явно это не по вкусу.
- Я купила это место около двух лет назад, когда работала на своих хозяев. Темой моей диссертации было «Влияние гентрификации на население без определенного места жительства». По большому счету, мне хотелось только выкупить это здание и помогать тем, кто, как я знала, ни от кого больше помощи не получит. Другими словами, мне хотелось дать что-то взамен. Понимаешь, о чем я?

- Не очень, - говорю я. – А как ты втянулась в роль невидимой Брухи? Не подумай чего. Лично мне даже нравится, что уличное отребье скачет по первому твоему слову.
- Все не так просто, как ты думаешь. Я такой родилась. Моя семья занималась этим в Мексике из поколения в поколение. Мама пыталась уйти от наследия, поэтому в семидесятых переехала сюда. Но, когда я начала видеть то, чего другие не видят, у нее опустились руки.

- Вернемся к Брухе. Значит, все по-настоящему?
Габриэла кивает:
- Да. Я всего лишь приняла себя такой, какая есть, и пустила это в помощь тому, чего хотела. – Она пожимает плечами. – В глубине души я соцработник. Будет проще, когда я стану старше. Молодую девушку никто всерьез воспринимать не хочет.

- Господи Иисусе, - говорю я. – За последние два дня я всякого сумасшедшего дерьма навидался, но думаю, ты во главе списка.
- И не говори. Только что я бегала по собеседованиям в поисках работы, а теперь занимаюсь всем этим.

Глядя на нее, я тоже не воспринимаю ее всерьез. Но улыбка у нее по-настоящему обезоруживающая. Что-то есть в ней такое, что я понимаю: в покер с ней лучше не играть. Пусть выглядит она мило и невинно, но в ее глазах я вижу стремления и амбиции.
Хоть я и молчу, но на языке так и вертится вопрос: почему она все это мне рассказывает? Я чужак. Не вхожу в круг ее людей, не нуждаюсь в ее спасении. Она говорит, что показывается не каждому. Так почему показалась мне?

И все-таки чего-то она мне недоговаривает. Наверняка. Никто не возьмется за такую грязную работу в таком дерьмовом месте без личных мотивов.
Лифт останавливается, я открываю клетку. На меня пялятся сразу четыре пары глаз.

- Он не сдох, - говорит один.
- Последний тоже не помер, - отвечает другой.
- Верно, зато поседел и постарел лет на тридцать.

Услышав это, я смотрю на Габриэлу. Неужели Карл был здесь? Это она с ним такое сотворила? Но по ее лицу ничего понять нельзя.
Она прижимает к губам палец и беззвучно говорит:
- Меня здесь нет.
Фиг с ней, подыграю.

- Чувак, умираю от любопытства, - говорит пацан с заднего сиденья. – Как она выглядит? Страшная, как и говорят?
- Не то слово. Рожа – как ослиная задница, - отвечаю я, и Габриэла награждает меня неодобрительным взглядом.

- Не смейте непочтительно говорить о Брухе, - злобно шипит на меня вахтер. – Еще раз, и я вас убью. – Он поворачивается к остальным: - Вас это тоже касается. Малейшие сомнения – и сами знаете, что произойдет. Хотите закончить, как и тот, что был тут недавно? Когда он пришел, то был молодым, как и вы. Она вас в землю зароет, и останутся от вас только кожа да кости. – Замолчав, он крестится.

Габриэла закатывает глаза, делает вид, будто прикладывает к уху трубку и набирает номер. Звонит телефон на столе. Вахтер возвращается туда, чтобы ответить, и бледнеет, услышав голос Габриэлы. Понять его можно: она скрежещет, как старая карга.
- Пропусти его в бар. Имей в виду: его нельзя трогать. А если еще раз будешь ему угрожать, я тебя заживо освежую. – Она вешает трубку воображаемого телефона и жестом показывает мне идти вперед.

Мы проходим мимо стола, за которым, как осиновый лист, трясется вахтер. Видать, всерьез задумался, сдерут ли с него шкуру. Я б за такое шоу даже заплатил.
Габриэла ведет меня к темной дубовой двери, обшитой кожей. Все смотрят на меня, но ее не замечают.
Дверь – единственная вещь в этом убогом помещении, которая даже издалека кажется чистой. В упор не помню, чтобы видел ее в тот день, когда пришил армянина. И она явно в неправильном месте. Если не ошибаюсь, за ней должна быть улица.

А ни хрена подобного.
Там, где должна быть Скид-роу, я вижу джаз-бар. Как будто попал в Гарлем пятидесятых годов. В красном освещении плавает дым, официанты и официантки сбиваются с ног, народ пьет, смеется и слушает квартет на сцене.

- Этого здесь быть не должно.
- А его и нет. – Габриэла ведет меня к свободному столику рядом с барной стойкой.
- Забудем об этом на минуту. Что случилось в вестибюле? Почему никто тебя не видел?
- Ой, да ладно тебе, - говорит она. – Только не говори, что ни разу не взглянул на мою грудь. – Она показывает на футболку, на которой почти сияет надпись «ТЫ МЕНЯ НЕ ВИДИШЬ».

- Не думал, что это в буквальном смысле.
- Видел бы ты, что я делаю с наклейками на бампер. То, что нормальные меня не видят, только к лучшему. Они бы не сумели понять.

Нормальные. То есть все остальные. Люди вроде ее желторотых бандюков, вроде вахтера. Люди вроде Карла. Так поэтому она мне о себе рассказывает? Поэтому мне показалась? Потому что я не один из них? Потому что я ненормальный?

- А что там они говорили по поводу парня, который постарел?
- «Ла Эме» (1), - отвечает Габриэла. – Время от времени меня любит доставать мексиканская мафия. По их мнению, мои люди должны толкать на улицах их наркотики, а я должна платить им за «крышу». К угрозам я отношусь серьезно.

Жаль, что Саймон помер. Она бы ему понравилась.
Точно не знаю, верю ли ей, но не вижу никаких признаков, что она лжет. Откладываю эту мысль на потом.

- Где мы? И кто все эти люди?
- Понятия не имею. Мало того, я думаю, что этого места не существует. Скорее это состояние души. Технически оно ненастоящее. По крайней мере не относится к тому, что ты понимаешь под словом «реальность». Что до людей, большинство из них тоже ненастоящие.

У нашего столика останавливается официант в отутюженном смокинге, чтобы принять заказ. Скотч – мне. Ром с колой – Габриэле.
Группа на сцене в клубах дыма играет что-то успокаивающее. Настраивает народ на то, что бар вот-вот закроется. Просто сидеть и слушать музыку приятно. А посетители больше заняты друг другом, чем исполнителями. Флиртуют, смеются над какими-то шутками. Несколько минут мы молча слушаем музыку, пока официант не возвращается с напитками.

Я делаю глоток:
- Как по мне, так настоящий.
- Вполне.

- Ну и где этот демон? Неужто выскочит из-под сцены с рогами и вилами?
- Нет. Он за баром, обслуживает клиентов. – Габриэла машет в сторону огромного чернокожего мужика с аккуратной эспаньолкой и ручищами размером со стволы деревьев. Он трещит с сексапильной блондинкой в красном платье, которая то и дело затягивается сигаретой, и стайкой телочек, у которых на лбу написано «Трахни меня». – Пойдем, познакомлю.

Мы проходим мимо столиков. Я слышу разговоры. Большинство из них не разобрать. Разные языки, всевозможные акценты.
- Дариус, - здоровается Габриэла, плечом отпихивая блондинку, которая дарит ей презрительный взгляд.
- Развлекайся, зайка, - говорит блондинке Дариус глубоким голосом, прямо как у Барри Уайта (2). – Свидимся позже.

Та недовольно щурится на нас и в облаке гнева уходит.

- Дариус, это Джо Сандей. Джо, это Дариус.
- Покойничек! – Дариус хватает меня за руку и неистово трясет. Рукопожатие у него – как у дробильной установки. – Наблюдал я за тобой, было дело. Любопытный ты тип, покойничек.

- Тоже рад знакомству, - отзываюсь я.
- Еще б ты не был рад. Зайка, - говорит он Габриэле, - ты наконец-то пришла дать мне отведать твоего сладкого-пресладкого медку?
- Ты знаешь правила, Дариус.

Он закатывает глаза:
- Правила для телочек. А как насчет тебя, покойничек? Перепихнуться не изволишь? – Он смотрит на меня так, что любой порноактер бы обзавидовался.
- Сам сказал, я покойник.
- Это вовсе не значит, что твой инструмент в отставке. – Он хватает себя за яйца и похабно виляет задом. – Подумай. Если что, я всегда здесь.

Дариус берет с полок разноцветные бутылки, достает какое-то пойло из-под стойки, заливает все в шейкер со льдом.

- Мне тут барышня нашептала, что у тебя есть для меня кое-какая информация.
- Задешево беру, втридорога продаю. – Он наливает свою смесь в два бокала для мартини. Жидкость в стекле клубится, как мозги Тимоти Лири (3), – яркая и блестящая. Дариус подвигает бокалы к нам. – Напитки за счет заведения, но информация дорогого стоит. Что предложишь взамен?

Габриэла одаривает его мрачным взглядом:
- Запиши на мой счет. Условия все те же.
- У-уух! – говорит Дариус. – А ты ей нравишься, жеребец, - и игриво толкает меня кулаком в плечо. Наклоняется ко мне и смотрит прямо в глаза. – Ну ладненько, те же – так те же. Рассказываю тебе правила, покойничек. Ты задаешь три вопроса – я даю три ответа. Если тебя мои ответы не устраивают, крепись. Comprendé (4)?

- Три вопроса, значит. А откуда мне знать, что ты не соврешь? И вообще, с чего мне думать, что ты знаешь правду?
- А ниоткуда и ни с чего. Однако у нас есть Габриэла, которая может за меня поручиться. Впрочем, как знать, можешь ли ты ей доверять.
- И мне это ничего не будет стоить?
- Счет оплачивает леди.
- Минуточку, - встревает Габриэла, - я оплачу счет, только если он согласится отдать мне камень.

- Ах, - вздыхает Дариус, выпрямляется и складывает на груди руки, - обожаю нюансы. Так как, покойничек? Отдашь камень ей или сам припрячешь? А может, преподнесешь его нацисту на блюдечке и посмотришь, что он с ним сделает? Или, может быть, все-таки оставишь при себе и перестанешь разлагаться?
- Погоди-ка, повтори.
- Сволочь ты, - шипит Габриэла.

Дариус улыбается. У него крупные белые зубы.
- Я всегда считал, что переговоры проходят куда интереснее, если все карты выложены на стол.
- Что, черт тебя дери, ты мне недоговариваешь?

Габриэла трет ладонями глаза.
- Проклятье. Хрен с тобой. Разлагаешься ты только потому, что камня нет рядом. Чем дольше ты вдали от него, тем тоньше между вами связь. Окончательно это тебя, конечно, не убьет, но ты превратишься в натуральную ходячую мумию.

Ну разумеется. И почему я сам не догадался? Хотя кое-что все равно не складывается.
- Тогда почему я перестал гнить, когда… - не могу даже договорить.
- Сожрал проститутку? – заканчивает за меня Дариус.

Судя по виду, Габриэла в шоке.
- Ага, - говорю я, - спасибо.
- Всегда пожалуйста, покойничек.
- Минуточку, а что произошло? – спрашивает Габриэла.

- Наш покойничек знает подход к дамочкам. Точнее к их сердцам. – Дариус царапает скрюченными пальцами воздух. – Всего-то и нужно – забраться под ребра и вытащить. По сердцу в день – и никакого разложения.
- Я слетел с нарезки, - объясняю я. – Убил женщину и съел ее сердце.

- И даже не трахнул на прощанье, - говорит Дариус. – Потому что это очень, очень неправильно! – Он кладет руки на щеки и открывает рот. Ни дать ни взять – маска из «Крика».
- Зато, - говорю я, глядя на обалдевшую Габриэлу, - я хоть мозгами не закусываю.

- Ну, знаешь, они не так уж плохи, - замечает Дариус. – Короче говоря, хочешь ответов, покойничек, говори со мной. Мой кабак – мои правила. А теперь пора выбирать. Принимаешь предложение леди? Или оставишь ее не у дел и расплатишься сам? На случай, если ты вдруг решишь заключить сделку и свалить из города, предупреждаю: очень не люблю должников, которые не хотят платить по счетам. – И опять я вижу его зубы. – Ты ведь не хочешь прослыть грязным должником?

Чего мне уж точно не хочется, так это чтобы он посчитал меня таковым. Мысль узреть эту рожу в темном переулке совсем не кажется мне заманчивой.
Я смотрю на Габриэлу:
- Если мне только и нужно, что держать при себе камень, то на кой мне отдавать его тебе?

Эта маленькая девочка пыталась меня наколоть. Что ж, такое поведение мне понятно. Кажется, из-за этого она мне даже чуть-чуть больше нравится.
- А давай так, - говорит она. – Ты найдешь камень и отдашь его мне, если я сумею выяснить, как тебе не разлагаться без необходимости поедать сердца. Сойдет?
- Ты говорила, что не можешь обратить процесс.

- Не могу, но и предлагаю совсем не это. Если я сумею остановить разложение и не дать тебе превратиться в декорацию к фильмам Джорджа Ромеро (5), то получу камень. Если же ты будешь продолжать есть людей, рано или поздно тебя поймают.

Не люблю лазейки в стиле «если», но это самая честная сделка из всех, которые мне предлагали за последнее время. Габриэла знает, что мне нужны ответы. А еще наверняка знает, что я встану и уйду, если мне не понравятся условия сделки.

- Ладно, - говорю я наконец, - принимаю предложение.
Дариус хлопает в ладоши. Звук такой, будто бабахнул гром.
- Вот видишь? Не так уж все и плохо, да? Теперь пейте, чтобы скрепить сделку. – Он еще ближе подвигает к нам бокалы для мартини.

Габриэла берет свой и осторожно отпивает. Ей явно все это не нравится. Я, мягко говоря, тоже не в восторге.
- Вынуждена признать, - говорит она, - это один из лучших твоих миксов.
- Спасибо, зайка. Я работаю бесплатно, только чтобы порадовать тебя.

Я делаю глоток. Она права. Вкусно. Как весенний дождь и только что сорванные с ветки апельсины.
- Значит, у меня есть три вопроса?
- Ну неужели ты не в состоянии насладиться моментом, покойничек? Вечно тебе вынь да положь.
- Мертвые кота за известные места не тянут, - говорит Габриэла, - так что давай отвечай на его вопросы.

Не знаю, какую цену она за это платит, но быть на ее месте точно не хочу. Поэтому задаю очевидный вопрос:
- Где камень?
Дариус смеется:
- Дорогой ты мой человек! Думаешь, наша Габриэла не спрашивала о том же тысячу раз? И знаешь, что я ей постоянно твержу? «Зайка, он именно там, где ты ищешь», но она не понимает. Вот что я отвечу тебе: он ближе, чем ты думаешь.

- Что это на хрен за ответ?
- Другого не получишь.
- Понятно. Чушь это все. – Я встаю с табурета и иду на выход. Посетители, все как один, пялятся на меня.
- Джо, подожди, - просит Габриэла, - есть причина, почему он не может ответить конкретнее. Ему не позволяет камень.

Останавливаюсь в шаге от двери.
- И что, блин, это значит?
- Это значит, что камень скрыт под заклинанием. Дариус знает, где он, но не может ответить напрямую. Я даже не знала о камне, пока не заметила спад энергии и не спросила его, почему так происходит.

- Супер. Выходит, я зазря просрал вопрос.
- Я так не думаю, - говорит она, берет меня за руку и тянет обратно к стойке. – Просто сядь и задай еще один. Он не станет тебе врать. И обычно не говорит загадками, если его не вынуждают. Существуют правила, которые он должен выполнять.

Я опять сажусь на табурет. Дариус хищно ухмыляется. Опять хлопает в ладоши и качает туда-сюда башкой, как чертов цыган. Прямо-таки шизанутый джин в смокинге.
- Задавай второй вопрос, - говорит он, явно наслаждаясь игрой.
- Что со мной случится, если Джаветти удастся задуманное?

- У-ух, хороший вопрос, - присвистывает Дариус. – Что ж, сынок, ты сгниешь, как лежалая рыба в канализационном люке. Описать в подробностях? – Я открываю рот, чтобы сказать «нет», но тут он выпаливает все как на духу: - С костей оплывет кожа, почернеет, покроется струпьями. Ты начнешь сочиться гноем, а потом из тебя повалится дерьмо. Думаешь, что уже пережил самое страшное? Не-е-ет, будет намного хуже. Ты потеряешь сам себя. Разум тебя покинет, и ты будешь чувствовать, как он тебя покидает. – Он хихикает, как девка. – А еще тебе будет больно. Так больно, как и должно быть. Потому что кожа сползет с тебя, как шкура с цыпленка в кипящей кастрюле. А потом…

- Хорош, - перебиваю я, - понял уже.

Вполне возможно, что он меня попросту разводит. Как я понимаю, у этого чувака уйма тузов в рукаве. Он же демон, так? Что вообще это должно значить? Разве не должны демоны морочить людям голову, чтобы заполучить их души или еще что?
Вот только нутро мне подсказывает, что он не врет. А так уж вышло, что только нутру я и могу доверять.

Дариус поднимает три пальца – прямо бойскаутский салют, елки-палки.
- Третий вопрос, - напоминает он, - и не профукай его.
Твою мать. Где камень, он сказать не может. В мыслях пляшет сразу тысяча вопросов. В конце концов я останавливаюсь на одном:
- Как убить Джаветти? В смысле навсегда?

- Он сам умрет от старости.
- Да ты издеваешься, - выплевываю я.
- Сынок, Джаветти не бессмертный. Просто очень долго живет. Поживет еще век-другой, и время решит эту проблему.
- Пошел ты, - говорю я. – Я задал тебе вопрос, а ты мне в ответ какой-то бред городишь.

Достало, что каждый встречный пытается меня обскакать. Демон, твою дивизию. Достаю «Глок». Понятия не имею зачем. Может быть, мне улыбается сама мысль пустить пару пуль в лоб этому мудаку.

- Притормози, - встревает Габриэла. – Что, черт возьми, на тебя нашло?
- Покойничек желает показать мне, что его хрен все еще в строю, - говорит Дариус. – Вот-вот начнет размахивать им направо и налево, чтобы все видели.
- Ты дашь мне, твою мать, прямой ответ или нет?
- А иначе ты мне задницу отстрелишь? – Он наклоняется ко мне. – Валяй, малыш.

Ну все. Я жму на крючок. За спиной громко матерится Габриэла.
Пуля проходит сквозь Дариуса, как будто он из воды. На полках позади него разбиваются бутылки фантомного алкоголя.
Дариус оглядывается на разгром, снова смотрит на меня. Подается вперед и, не успеваю я даже дернуться, щипает меня за нос:
- Нравишься ты мне, симпатяжка.
- Все, хватит, - говорит Габриэла стальным голосом. – Дай ему нормальный ответ.

- Ну ладненько, - вздыхает Дариус. – Единственный способ его убить – это сделать так, чтобы от него не осталось ни кусочка, иначе он полностью восстановится. Без этого я бы ставил на время. – Он переводит взгляд с Габриэлы на меня и обратно. – Довольны?

Нет, блин, ни капельки.

(1) «Ла Эме» (исп. «La Eme», буква-символ «М») – мексиканская мафия, самая крупная и безжалостная банда в США. Одна из самых сплочённых и влиятельных преступных группировок. Несмотря на название, основана в Штатах.

(2) Барри Уайт (1944-2003) – американский певец в стиле ритм-энд-блюз, пик популярности которого пришёлся на середину 70-х годов.
(3) Тимоти Лири (1920-1996) – американский писатель, психолог, участник кампании по исследованиям психоделических препаратов.

(4) Comprendé? – (исп.) Понятно?

(5) Джордж Эндрю Ромеро — американский кинорежиссёр, сценарист, монтажёр и актёр. Снял множество фильмов о зомби.
_________________

какие же тут потрясающие герои, яркие образы, фактурные персонажи) мррр) и лексика меняется, и стиль изложения )
Девочки, спасибо за перевод!
из тех книг, когда в середине прекращаешь задаваться вопросом - как и кто, а просто наслаждаешься происходящим, перетекая со страницы на страницу
_________________

Воооот, мне тоже все тут понравились, даже Джаветти)). В смысле они хоть и выдуманные, но легко рисуются, а у меня с этим всегда проблемы)). Ну, в моем случае легко - это притянуто за уши, но все равно легче, чем в других книгах.

Фух, значит, получается)). Спасибо! В оригинале и правда целая мозаика разноцветная с диалогами, но это ж как сигануть с вышки - и страшно, и жесть как хочется)).
_________________