Любовь без срока давности (СЛР с экскурсом в прошлое)

гл. 5
И с того дня эскадра действительно стала очень часто выходить в море и вступать в схватки с противником. «Новик» же находился под парами чуть не постоянно. Офицеры даже посмеивались меж собой: «что бы ни случилось, поднимают сигнал: «Новику» развести пары; идут брандеры – «Новику» приготовляться к походу; показался дым на горизонте – «Новику» выйти в море; наместник видел дурной сон – «Новику» сняться с якоря». В конечном итоге на специальной мачте на Золотой Горе, которую было видно отовсюду, стали вешать позывные крейсера, если требовался его выход в море, чтобы находящиеся по какой-либо надобности на берегу офицеры и матросы спешили вернуться на корабль.
– Третьего дня из бани вытащили, едва мыло снять успел, почитай, на ходу одевался, – жаловался лейтенант Штер в кают-компании за вечерней чаркой. Его слова были встречены дружным хохотом.
– Ох, Андрей Петрович, ну ты и сказал, – барон Кнорринг утер выступившие от смеха слезы. – Зато как отличился при захвате вражеского судна с лазутчиками. Это Станислав, а то и Анна. Командир реляцию отправлял на флагман, так что проставиться не забудь.

На «Петропавловске» потеряли своих братьев сам командир корабля Максимилиан Федорович Шульц, мичман Степан Бурачек и вахтенный начальник Константин Кнорринг. Вечером в кают-компании поминали погибших.


На второй седмице Великого Поста 1906 года, в субботу девятого марта графиня Гликерия Чернышева благополучно родила мальчика. Назвать новорожденного изначально решили одним из семейных имен – Сергий, тем более что довольно близко в святцах имелся преподобный Сергий Савваит.
Старый граф Сергей Романович с супругой и маленьким Кириллом Велио по-прежнему жили в имении, поэтому им была послана телеграмма о радостном событии, а полковник Беклемишев из столицы на крестины приехал, как и чета Бобровских. Княгиню Веру попросили в крестные, а восприемником малыша согласился стать брат сослуживца Чернышева по «Новику» лейтенанта Константина Кнорринга Богдан Николаевич, недавно переведенный в Гельгингфорс из Кронштадта. С Митей они были ровесниками, да и доброе отношение к Константину граф перенес на его брата, чего тот вполне заслуживал. Будучи холостым, барон фон Кнорринг с радостью принимал приглашения в семейный дом Чернышевых, где всегда было тепло и уютно. А летние события на «Памяти Азова» и в Свеаборге еще больше сблизили обоих лейтенантов. Ведь именно с этого крейсера Богдан фон Кноринг был переведен в Гельсингфорс и впоследствии благодарил Бога и судьбу за этот перевод, который вначале посчитал ссылкой, потому что, кто знает, смог бы он в противном случае остаться в живых.