  На форуме с: 30.08.2013 Сообщения: 1000 Откуда: Вселенная |
 13 Янв 2015 12:04
» Главы 3 и 4- 3 -
Джеймс отвез Оксану домой и впервые за все время их знакомства остался на ночь. Они больше не говорили о том, что произошло, но ему и не хотелось возвращаться к этой теме.
Она пришла к нему, когда он полутрупом валялся в гостиной: то проваливался в сон, где образы родных и близких вплетались в сюжеты жутких кошмаров, то возвращался в московскую квартиру. Его трясло, как в лихорадке. Настоящее мешалось с прошлым, явь со сном, реальность с вымыслом: смерть отца, гибель Хилари, похищение Эйдена, Остров и бесконечные туманные улицы неведомого города. Кажется, он видел и Дженнифер, и Оксану, но не мог вспомнить точно.
Оксана исправила все, что сотворила её сестрица, и даже больше. Ярость, боль и ледяная бездна отчаяния отступили.
Лежа на кровати поверх покрывала, она выглядела бледной, взволнованной и невероятной хрупкой. Такой он не видел её раньше, и подумал, что она выглядит потрясающе. Оксана по-прежнему была красива, но не агрессивной, вызывающей красотой. Иначе. Теплее. Роднее.
Когда она заговорила об опасности, ему вдруг отчаянно захотелось всё рассказать.
«Оксана, я не просто так оказался рядом. Я искал зацепку по смерти Филиппа Ру».
В мыслях он произнес эти слова слишком быстро, опасаясь того, что передумает. Джеймс не представлял, что делать со своей откровенностью. Оксана и её семья связана с Осиповым. Искренность могла дорого ему обойтись, а он ещё не разобрался с делом, в которое ввязался ради Дженнифер. Отступать уже поздно.
Говоря по правде, ему нечего терять кроме её доверия, но Джеймс запретил себе думать об этом. Будущего у них нет, только настоящее. Возможно, «сегодня» рядом с Оксаной он дорожил чуть больше, чем мог себе позволить.
После легкого ужина и душа Оксана сразу заснула, закутанная в одеяла – её продолжало знобить. Сам он к еде не притронулся, хотя для вида поковырял вилкой салат. Джеймс чувствовал себя свежим, отдохнувшим и полным сил, но на душе было неспокойно. Он оставил дверь в спальню открытой и ушел в гостиную, чтобы не мешать.
Очевидно, что семья Оксаны не совсем обычная. Кто они такие и почему в Ордене о них не знают? Почему прикрыли дело в конце прошлого века и изъяли из него код аналитика? Приближенность к измененным – система или же исключение?
Человек внутри него будто очнулся от тяжелого полузабытья и не понимал, как докатился до такого. Его воротило от мысли о том, чтобы использовать женщину в своих интересах. Этот человек не понимал, как можно убивать, не задумываясь. Жестко, расчетливо и хладнокровно. Он молчал более трех лет, но почему-то вернулся именно сейчас. Когда уже ничего не исправить.
Часть его души мертва, и никогда не станет прежней. Встреча с Оксаной поставила его на грань выживания. Разлом с каждым днем ощущался все четче. Два несовместимых куска, некогда бывшие единым целым, уже не сложатся правильно. Слишком сильно изуродованы края. Одному нет места в мире другого и наоборот.
Джеймс задремал прямо на диване, под взглядами родных Оксаны с фотографий. Он часто просыпался, не помня снов, но подсознательно чувствуя, что снова предает самого себя. Вот только которого из?.. Было душно и тошно, сон казался излишеством, потому что энергия лилась через край.
Джеймс оставил попытки заснуть, и устроился у окна, глядя на светлеющее небо. Они собирались выехать пораньше, чтобы проскочить основные пробки, но он решил не будить Оксану.
Она проснулась около восьми – он слышал, как Оксана ворочалась, как поднялась и босиком прошла в гостиную. Кутаясь в короткий синий халат, подошла к Джеймсу и обняла. Ему нравилось вот так чувствовать её, тёплую и сонную.
– Ты не передумал? – прошептала она, касаясь губами его уха.
– Нет.
Сон пошел Оксане на пользу: бледность отступила, взгляд, который вчера казался потухшим, снова сиял.
Она спрятала неуверенность за улыбкой и вопросом:
– Тогда почему не разбудил?
Он не ответил. Боялся, что любое неосторожное слово станет искрой в пороховом погребе.
Не только ему было не по себе.
Они наспех позавтракали перед выходом, а после Оксана собралась быстро. В машине она не замолкала ни на минуту. Он узнал много нового о моде и кулинарии, о танцах и даже о породах собак. Оксана никогда не сдерживала себя, но сегодня волновалась так, будто ехала не к тёте, а на приём к Елизавете Второй[32].
Когда он включил негромкую музыку, Оксана несколько минут смотрела на дорогу, а потом отвернулась к окну.
– Всё будет хорошо, – Джеймс накрыл её руку ладонью.
– Ты не подумай, – пробормотала Оксана. – Тётя Наташа – замечательный человек. Но я знаю, точнее предполагаю, что Саша успела ей наговорить.
– Мы с этим как-нибудь справимся, – вспоминать об Александре ему было неприятно. Когда-то он считал Корделию самой отвратительной сестрой в мире. Что ж, теперь у неё появилась соперница.
Следуя указаниям навигатора, он повернул на дорогу, ведущую к коттеджному поселку. Дома на улице почти ничем не отличались друг от друга, кроме одного. Он стоял на окраине, ближе к лесу. Три этажа, по фасаду видно, что частный заказ. Джеймс отметил просторную террасу на втором этаже – летом с неё, должно быть, открывался потрясающий вид. Чуть поодаль вскрылась после зимы речка, и быстрое течение размывало остатки льда.
В вольере надрывался огромный пес. Бросался на решетку, и чудом ещё не разворотил. Джеймс припарковал машину, обошел её и подал Оксане руку.
Сейчас среди скинувших листву деревьев цветом могли похвастаться только ели. Погода тоже не радовала – после обманчивого тепла ранней весны вернулась прохлада, а с ней и сильный ветер. Солнце спряталось за тучами, и стало совсем неприветливо.
Оксана крепко сжала его руку, и повела за собой по дорожке к дому. Когда они проходили мимо, пёс замолчал и перестал бросаться на ограждение. Оксана даже не взглянула в его сторону, но Джеймс сразу подумал о её силе и усмехнулся. Почему нельзя представить, что собака просто признала хозяйку?..
Их встречали в просторной прихожей, отделанной деревом. Тётя Оксаны и впрямь напоминала Королеву: ухоженная, изящно-изысканная и невероятно яркая. Ему доводилось общаться с измененными, некоторым из них перевалило не за одну сотню лет, но рядом с ней Джеймс ощутил себя мальчишкой. Для таких женщин строятся города, из-за них начинаются войны.
– Добрый день, Семен, – она протянула ему руку и Джеймс легко пожал её. – Наталья.
– Добрый день, Наталья, – уверенность и доброжелательность, которые она излучала, невольно передались и ему.
– Привет, – Оксана вздохнула с облегчением и, встретив тёплую улыбку тёти, улыбнулась в ответ. Тем не менее, снова сжала руку Джеймса, когда они шли в гостиную.
На диване уже устроилась её сестрица: закинув ногу на ногу, она даже не взглянула на них. Оксана нахмурилась, но промолчала, и Джеймс легко сжал её пальцы.
– Саша, у нас гости, – Наталья кивнула Джеймсу и Оксане на кресла.
– Неужели?! – резко бросила та, но все-таки обернулась. Она достала из сумочки мобильный и начала что-то быстро набирать – так яростно и ожесточенно, что дисплей жалобно клацал, когда она задевала его длинными ухоженными ногтями.
Джеймс был искренне благодарен, что ему не придется сидеть рядом с ней. В гостиной все дышало теплом и гостеприимностью – он в принципе не помнил дома, где чувствовал бы себя настолько уютно, но рядом с Александрой разве что искры не летели. Сестры обменялись яростными взглядами, и ни одна из них не сказала ни слова. Джеймс догадывался, что их сдерживает присутствие Натальи.
– Скоро будет готов обед, хотите чая или кофе, Семен?
– Нет, спасибо.
Ему на ум пришло сравнение учительницы и школьника. Казалось, Наталья видит его насквозь, не прилагая для того особых усилий.
– Расскажите, как добрались?
Она вела себя так, будто они просто приехали в гости, и вчера не произошло ничего из ряда вон. Может статься, для них подобное в порядке вещей.
– Я поседею, пока ты приступишь к делу, – взмолилась Оксана и ответила за него. – Мы добрались на Дачу, что уже хорошо!
– Это обождет, – Наталья улыбнулась, – дело тут не настолько страшное, но никто из вас троих пока не готов поставить в нём точку.
В гостиной воцарилась тишина. Джеймс успел рассмотреть всё: старинные часы, керамические напольные вазы, даже искусно вышитые и вязаные салфетки на красивой мебели.
Молчание нарушило шипение Саши, сорвавшееся на крик.
– Я. Не. Стану. Перед. Ним. Извиняться! Ясно?! Он психопат и ему самое место в дурке!
– Саша…
– Я много лет Саша! – огрызнулась она. – А такого психа вижу впервые!
Злобой и неприятием от неё веяло на несколько миль, хотя Джеймс никогда не отличался чуткостью к окружающим. Она вскочила, лицо пошло красными пятнами. При всем желании Александру сейчас нельзя было назвать красивой.
Оксана взвилась следом, он и глазом моргнуть не успел. Ее трясло, глаза гневно сверкали. Раньше Джеймс не видел её такой яростной. Она напоминала амазонку, готовую ринуться в бой.
– Ты чуть не убила его!!!
Джеймс притянул её к себе и тепло поцеловал в губы. Она замерла, неуверенно улыбнулась, но тут Александра покрутила пальцем у виска, выразительно скривила губы, и от Оксаны снова полыхнуло гневом.
Вырвавшись из его рук, она подскочила к сестре, как дикая кошка. Та мгновенно подобралась, глаза потемнели.
– Девушки, поднимитесь наверх и успокойтесь, – за секунду до взрыва Наталья перерезала нужный провод. Она говорила тихо, но в комнате ощутимо похолодало. Это был не приказ, но просьба, которую невозможно не выполнить. – Когда сможете разговаривать нормально, спускайтесь. Семен, поможете мне?
– Разумеется, – Джеймс подошел к Оксане, обнял – неосознанный порыв защитить её – и быстро отпустил.
Он не испытывал подобного рядом с Хилари – она умела за себя постоять, и не стеснялась это показывать. Джеймсу временами казалось, что их страсть – противостояние. Уберешь его, и все развалится, как карточный домик. Изначально их удерживали разные стороны, а бытовые семейные ссоры с таким уже не справлялись. Хилари была нужна война не меньше, чем ему.
Тишина резала слух. Оксана хотела что-то возразить, но вместо этого нахмурилась и плотно сжала губы. Сдержанно улыбнувшись Джеймсу, она отпустила его руку, гордо вскинула голову и решительно направилась к лестнице. Александра скрестила руки на груди, выразительно глядя на Наталью. В молчаливой дуэли победителем вышла тётя, а племянница позорно сбежала наверх.
– Семен, как я уже говорила, мне нужна ваша помощь, – она сложила руки на коленях и кивнула Джеймсу, предлагая сесть рядом с ней. Внимательный, испытующий взгляд, но напряжения в её прямой осанке Джеймс не уловил. – Расскажите, могу ли я доверять вам.
Джеймс не успел ответить, а она уже продолжала.
– Я знаю, что произошло, но речь не об этом. Вы, приехали, и я понимаю, почему. Вы серьёзно увлечены Оксаной, я чувствую. У нашей семьи есть дар. Мы чувствуем настроения людей, их энергетику, и способны как отнимать, так и дарить. Вчера вы испытали и первое, и второе.
– Я приехал с Оксаной, потому что она дорога мне, – подтвердил Джеймс, не задумываясь, – но я не представляю, что ответить на вашу откровенность.
Он в самом деле не знал, что сказать. Сейчас ему на руку сыграла растерянность по поводу её искренности. Наталью явно смутила бы прозрачная лёгкость, с которой он отнесся к рассказу о столь необычном даре. Она не просила его поверить и не собиралась убеждать, но для любого человека такое – из ряда вон.
– Говорите, что считаете нужным. Все, что мне надо, я услышала и увидела.
– Мне нечего добавить. Главное я уже сказал.
– Главное, но не всё. Если хотите оставаться рядом с Оксаной, разберитесь с тем, что мешает вам жить, Семен, – на мгновение ему показалось, что Наталья знает и о Палаче, и о смерти Хилари. – Разберитесь как можно скорее, потому что если вы не отпустите своё прошлое, вам придется отпустить её. Иначе оно сведет вас с ума.
Джеймс замер. Со дня знакомства с Оксаной его постоянно накрывало волнами прошлого, а после визита Александры сбило с ног и потащило по острым подводным камням, не позволяя вырваться на поверхность или вдохнуть. Он всё гадал, почему запертые внутри воспоминания лезут, как демоны из адского пламени.
– У меня к вам ещё одна просьба, Семен. Простите Сашу.
– Я не держу на неё зла.
– Ещё как держите, – Наталья посмотрела прямо в глаза, и он понял, что себя проще обмануть, чем её. – Оксана не рассказывала вам о матери?
Он покачал головой.
– Саша обожала её. Маленькая девочка, весь мир которой замкнулся на маме. В нашем роду с привязанностями между родителями и детьми сложно, но Лена была другой. Она очень любила Сашу и проводила с ней почти всё своё время. А после встретила отца Оксаны. Она решилась на второго ребенка, зная, что это может её убить, – голос Натальи сейчас казался Джеймсу безжизненным и тусклым, ему вдруг стало холодно, – она угасла быстро. Я ничего не смогла сделать. Все это время Саша просилась к ней и плакала, но мы её не пускали. Однажды не уследили. Когда я вбежала в комнату, я нашла двух умирающих: Саша делилась жизнью с матерью. Тогда я подумала, что потеряю их обеих, но Саша выбралась. Она долго болела, а когда впервые вышла из комнаты – похудевшая, с отрешенным взглядом – передо мной была уже совсем другая девочка. Она закрыла в себе все, что причиняло боль, и долгие годы тщетно пыталась возненавидеть сестру, хотя ближе человека у неё нет. Саша за Оксану готова умереть, хотя никогда в этом не признается. Понимаю, что её это не оправдывает, но все же. Постарайтесь простить.
Джеймс молчал, пораженный её откровенностью. Он ожидал чего угодно, но только не истории семейной трагедии, о которой ничего не говорила даже Оксана. Знать, что ты косвенно виновата в смерти матери – не самое лёгкое переживание. Каково держать это в себе долгие годы? Он с трудом подавил порыв подняться наверх, обнять Оксану и прижать к себе.
Какое-то время Наталья молчала, закусив губу, а потом поднялась.
– Пойдемте на кухню, Семен. Подождем, пока девочки помирятся. Заодно и на стол накроем.
Она больше не заговаривала ни про дар своей семьи, ни о том, что произошло. Когда Оксана с Александрой спустились вниз – по всей видимости, заключив временное перемирие, Джеймс закончил раскладывать на столе приборы.
Наталья по-прежнему оставалась для него загадкой. Она общалась с ним, как со старым знакомым: на равных, доброжелательно, но о её истинном отношении он мог разве что догадываться.
Обед на даче оказался более вкусным, чем бутерброды и остывший кофе, которые они с Оксаной запихнули в себя по пути. Запеканка с фруктами и оладьи с джемом, ароматный, душистый чай, густые сливки.
Александра вела себя так, словно Джеймс был пустым местом. На сей раз игнорировала его изящнее, без позерства, но после рассказа Натальи он не смог бы ответить ей тем же, даже если бы захотел.
После завтрака Александра сразу уехала, а Оксана ненадолго уединилась с тётей. Джеймс вышел на улицу и подошел к вольеру. Дремавший пёс вскочил, ощерился и угрожающе зарычал. Джеймс смотрел на него, а вспоминал волка. Быстрый бросок и кровь на снегу.
«Я убивал твоих диких братьев, приятель, – подумал Джеймс, не отводя взгляда и видя, как у пса на загривке встает шерсть, неосознанно шагнул ближе к вольеру, – и своих тоже. Я опасен, а не они. Но ты это и так знаешь».
Он знал, и поэтому снова бросился на сетку. Содрогнувшись, жалобно лязгнула сталь, но Джеймс не пошевелился.
– Ганник, фу! – скомандовала Оксана с крыльца. Она тоже подошла к вольеру и встала рядом с Джеймсом. – А ну, прекращай ругаться, – ласково произнесла она. – Я его обожаю, но хозяйкой Ганнибал признает только тётю. Поедем обратно?
Пёс затих, но продолжал ходить по вольеру взад-вперед до тех пор, пока они не вышли за ворота. Джеймс понял, что больше не испытывает злости в отношении сестрицы Оксаны. Когда его мир на полной скорости столкнулся с миром измененных, это надолго выбило его из колеи и ввергло в пучину злобы. Джеймс хорошо помнил себя после промывки мозгов кровососом: растерянность, недоумение на грани помешательства, ненависть. То, что сотворила Александра, не сильно отличалось, но он сумел это отпустить. Не потому, что рассказала Наталья, а из-за той, что шла рядом. Важнее было то, что сделала для него Оксана.
По дороге в Москву Оксана всё время молчала, задумчиво рассматривая проносящиеся мимо пейзажи и кусая губы. От её разговорчивости не осталось и следа. Будь на месте Оксаны кто-либо другой, Джеймс не стал бы расспрашивать, но сейчас преграда молчания, растущая между ними, казалась ему невыносимой.
– Всё настолько плохо?
Оксана покачала головой.
– Я не знаю, – она помолчала, прежде чем продолжить. – То, что произошло вчера, может повториться. И в следующий раз это будет по моей вине. Такое с нами случается.
Джеймс понимал, к чему она ведет, об этом уже говорила Наталья. Ему бы не хотелось однажды прийти в себя, сжимая руки на её шее. Когда будет уже слишком поздно. Джеймса ощутимо передернуло, и он едва не выпустил руль. Это не единственная причина. Он должен отпустить Оксану, пока не закрутился очередной кровавый вихрь. Хватит с неё одного убийства.
И все же он не мог избавиться от мысли, что отступить сейчас, оттолкнуть её – жалкая трусость.
– Послушай, – сказал он, – я не представляю, как это работает. Но если ты расскажешь, мы справимся.
Прозвучало неожиданно. Джеймс сам не представлял, что хотел сказать этим «мы».
Оксана повернулась к нему, приподняла брови и в расширенных от удивления глазах он уловил сомнение. Которое сменилось быстрой, но теплой улыбкой. Она слегка покраснела, отвернулась и принялась разглядывать что-то на своем пальто, сцепив пальцы.
– Рядом со мной тебе будет всё сложнее. Чувства и все твои тайны… Единственный выход – не сдерживать их. Ты готов рискнуть?
Даже сейчас она не пыталась вытрясти правду или узнать больше. Рядом с Оксаной ему всегда было легко, и её сила напоминала скорее океанскую, глубинную Натальи, нежели чем стихийное бедствие Александры. Она знала о нём гораздо меньше, чем он о ней. Признайся он во всем, согласилась бы остаться? Джеймс сжал руки на руле так, что побелели пальцы.
Сможет ли он сдерживать то, что осталось в прошлом? То, что он запер в себе на тысячи замков?
Ответ пришел раньше, чем Джеймс успел привести в порядок мысли. Если для того, чтобы быть рядом с ней, ему придется окунуться в свое прошлое и поставить в нем точку раз и навсегда, он сделает это.
Джеймс накрыл руки Оксаны ладонью и слегка сжал.
– Я буду рядом с тобой. Это главное.
- 4 -
Впервые за долгое время Ванесса спала спокойно. После разговора с Демьяном с души словно камень свалился. Она добилась того, чего хотела. Осипов принадлежал к тому типу мужчин, которые слов на ветер не бросают. Он её понимал. В отличие от Стива, который советовал сдаться, позабыть обо всем и ловить радужных бабочек, Демьян чувствовал, что остановка для нее смерти подобна. Их разделяла пропасть в несколько веков, но они были похожи.
Ванесса не могла не признать, что рядом с ним ей временами хотелось забыть о независимости и позволить вести за собой. Такие мысли пугали и возбуждали одновременно, но она не придавала им особого значения. Если им захочется развивать роман, тогда она об этом подумает. Что толку рассуждать о том, чего не существует? Лучше наслаждаться тем, что есть.
Молчание Демьяна стало неприятной неожиданностью. После того памятного вечера они провели вместе потрясающие выходные: между ними больше не стояла стена недомолвок и подозрений. Несмотря на то, что его постоянно отвлекали – звонки, электронные письма и прочее, Демьян нашел время, чтобы побыть с ней. В понедельник он прислал огромную корзину нежных роз персикового оттенка и перенес встречу на завтра. Он показался ей уставшим и напряженным, но она не стала расспрашивать.
На следующий день он не позвонил, и в среду тоже. Беспокойство нарастало, а время тянулось. Ванесса постоянно смотрела на часы, но ничего не могла поделать. Ни расслабляющий массаж, ни бассейн, ни прогулки по Красной Площади не помогали отвлечься. У Демьяна хватало проблем и забот, но вряд ли он пожалел бы времени на один телефонный звонок.
Он собирался переговорить с Рэйвеном, возможно, его холодность объясняется именно этим. Не наболтал ли Сантоцци каких-нибудь гадостей? Она не представляла, что такого он мог сказать. Единственным черным пятном на её репутации была «дружба» с Палачом, но про новую встречу Рэйвен не знал, а в прошлом сам отпустил его в свободное плавание. Нет, вряд ли Джордан поднял эту тему в разговоре с Демьяном.
Ночью она боролась с ощущением дежавю. Когда пропал отец, Ванесса тоже сначала не придала значения его молчанию. Почему ей в голову пришло такое сравнение, она и сама не знала, но заснуть после такого уже не смогла.
Она чувствовала себя полностью разбитой, и с трудом дождалась утра, чтобы набрать его номер. Вместо Демьяна ответила женщина, что на удивление сильно резануло по самолюбию. Ванесса слишком устала, чтобы думать ещё и об этом. В конце концов, никому неприятно, когда по личному телефону твоего мужчины отвечает другая. Собеседница свободно владела английским, хотя разговаривала с европейским акцентом.
– Что вам нужно? – фамильярно и беспардонно заявила она. Голос показался смутно знакомым, но Ванесса даже засомневалась, правильно ли набрала номер. Демьян не терпел хамства. Казалось невозможным представить, что он держит такого секретаря. Она вспомнила аккуратную темноволосую девочку из приемной, но та была предельно учтива и обходительна.
Тогда откуда ей знаком этот голос?..
– Я хочу переговорить с мистером Осиповым, – вежливо, но с нажимом произнесла Ванесса. – Когда мне лучше перезвонить?
– Никогда! – женщина бросила трубку, а Ванесса несколько секунд сидела, приходя в себя. Это то, что испортило ей первое впечатление от Москвы. Грубость на каждом углу, пренебрежение и попустительство. Ванесса набирала номер ещё несколько раз, но всякий раз натыкалась на равнодушие коротких гудков: её звонки бесцеремонно сбрасывали.
Она разозлилась, отшвырнула телефон и принялась мерить шагами номер. Ходьба всегда помогала успокоиться. Что могло произойти с Демьяном, что по за него отвечает какая-то грубиянка? Кто она вообще такая?!
Её осенило во время очередной пробежки из спальни в гостиную. В утро, когда она осталась в квартире Демьяна, обладательница акцента ругалась с ним. Ванесса не знала, кто она, и тогда не придала этому значения. Понятно, почему с ней разговаривали в таком тоне, но непонятно, почему ревнивая дама отвечает на личные звонки.
Снова шевельнулось нехорошее предчувствие. Ванесса позвонила ещё, но тщетно. Секретарь в офисе Демьяна едва узнала её имя и перешла на дежурные фразы. «Сейчас я ничем не могу вам помочь, пожалуйста, перезвоните позже». И так в ответ на любые вопросы. Создавалось ощущение, что на том конце провода сидит робот, но Ванесса знала, в чём дело. Ревнивая дура позвонила в офис раньше неё.
Оставался один вариант, не самый приятный, но деваться было некуда. Она быстро приняла душ, привела себя в порядок и отправилась к Халишеру.
Ронни открыл не сразу. Когда распахнулась дверь, он предстал перед ней в простыне, повязанной на манер римской тоги, и с длинными распущенными волосами, которые сальными прядями свисали вдоль лица. На неё пахнуло застоялым запахом мужского пота. Ванесса поморщилась и ответом ей была кривая улыбка на лице Халишера.
– Наконец-то и я вам понадобился, да, мисс Нортон?
Она подавила в себе желание развернуться и уйти. Не Рэйвену же звонить, чтобы разузнать, что случилось с Демьяном.
– Могу я войти?
– Да пожалуйста.
Халишер посторонился, пропуская её в однокомнатный номер. Ванессу посетило ощущения искривления пространства. Хлев, где повсюду были разбросаны носки и вывернутые брюки, какие-то грязные салфетки и бутылки из-под шампанского, а в самом центре лежал перевернутый столик на колесиках, никак не мог находиться в отеле «Ритц-Карлтон».
– Не обращайте внимания, это я вчера девочек пригласил. Расслабился немного.
– Сюда можно водить девочек? – зачем-то спросила она.
– За деньги можно хоть мальчиков, хоть верблюдов.
Ванесса вздохнула и тряхнула головой, отгоняя слишком живую картину. Грязная кровать, перепачканные простыни и смятое покрывало, подушки в каких-то пятнах – рядом даже стоять противно. Неизмененный штрих образа Ронни – его огромная цепь с предполагаемым черепом, куда-то исчезла. Он раньше её не снимал.
– Мне нужна твоя помощь, Ронни.
– Все ждал, когда вы это скажете, – ухмыльнулся Халишер, – я весь внимание. Погодите-ка… Боитесь, что вам дали отставку, мисс Нортон?
Ванесса сжала руки в кулаки и мысленно досчитала до трех, но сказать ничего не успела. Халишер отошел к окну, а вернулся оттуда с газетой. Она с недоумением посмотрела на столбцы текста и название на русском языке. За время пребывания в Москве Ванесса успела выучить несколько фраз. «Спасибо», «пожалуйста» и «вы очень любезны». Откровенно говоря, она могла заняться изучением русского языка на досуге, но не планировала задерживаться в России. Персонал «Ритц-Карлтона» отлично говорил по-английски, а большего ей не требовалось.
В ответ на её взгляд Ронни перевернул пару страниц, но сказать ему, что всё равно ничего не поймёт, Ванесса не успела. В глаза бросилась фотография Демьяна крупным планом, а рядом – искореженная обгоревшая машина и накрытое черным мешком тело. Ноги подогнулись, и она опустилась на кровать. Воздух словно выкачали из легких, в ушах звенело. Ванессу замутило, и она зажала рот рукой. Чувство необратимости и безысходности растекалось по жилам, отравляя всё существо. Не было никаких мыслей, только слепая, гулкая пустота, в которой в рваном ритме дёргалось сердце. Ронни что-то говорил, но смысл его болтовни ускользал. Ванесса очнулась только когда до неё донеслось обрывочное: «… в больнице».
Она посмотрела на Халишера так, будто видела впервые.
– Что ты сказал?
– Сказал, что он в больнице, – фыркнул тот, – ну и видок у вас, мисс Нортон.
Ванесса прыгнула на него по-кошачьи, одним быстрым движением. Он перехватил её, как пушинку, и она забилась в его руках, в надежде расцарапать лицо и осыпая проклятиями. Ронни хохотал, как безумный, а она понимала, что он все это сделал нарочно. Нарочно подсунул ей эту газету, зная, что она ничего не понимает по-русски, и нарочно не объяснил. Этот гад не забыл ей неудачную попытку подружиться и много чего ещё! Мерзкий волосатый орангутанг!
Когда первый порыв бешенства миновал, Ванесса снова рванулась из его рук.
– Отпусти, ублюдок!
Держать лицо было уже поздно, поэтому она позволила себе отвести душу. Халишер разжал руки, и Ванесса оказалась на свободе. Тяжело дыша, она смотрела на него и думала только о том, что с удовольствием разукрасила бы ухмыляющуюся наглую физиономию. Как же она его ненавидела! За молчание, за издевку, за то, что видел её неравнодушие! Привычная скорлупа хладнокровия треснула, обнажая огненный нрав.
Взгляд наткнулся на прикроватную тумбочку, из верхнего ящика которой свисала цепь. Та самая побрякушка, с которой Ронни не расставался. Ванесса с силой рванула цепочку на себя – глупая, детская выходка, не глядя швырнула на пол и от души наступила на неё. Под каблуком хрустнуло, и Халишер изменился в лице. Никогда раньше она не видела в его взгляде такого звериного выражения: ни до, ни после. Он перехватил её запястье: рука в лапище казалось тростинкой в жерновах, и Ванесса непроизвольно вскрикнула. Ронни протащил её через весь номер, вышвырнул в коридор и с треском захлопнул дверь. Ванесса вздрогнула от резкого звука и с трудом подавила порыв разрыдаться.
Привести мысли в порядок оказалось не так легко. Демьян жив и это главное. Если бы он погиб, она бы снова осталась ни с чем. Запертая в бесконечной внутренней пустоте и одиночестве, лишенная всякой надежды. Ванесса устало дошла до номера, закрылась и упала прямо на диван в гостиной. Не сразу, но всё же пришло осознание, что она боялась потерять его, а не помощь по делу отца.
Она пыталась сосредоточиться и подумать над случившимся, но получалось плохо. Учитывая происходящее в мире измененных, Демьян вполне мог оказаться под прицелом. Вряд ли это была просто автомобильная авария. Она хотела бежать к нему, но понимала, что все бесполезно. На входе в палату Осипова стоит Цербер[33] с приятным акцентом или её соглядатаи. Из больницы Ванессу выставят взашей.
Кто мог желать смерти Демьяну? Да кто угодно. У него наверняка много врагов. Если не считать мир большого бизнеса Москвы, есть убийца Филиппа и Палач. Которому Ронни благополучно сдал имя Демьяна Осипова, потому что не знал, что Джеймс сидит в соседней комнате. Палач уверял её, что расследует дело. Хотя что-то подсказывало Ванессе, что задумай Джеймс избавиться от Демьяна, тот был бы не в больнице.
Она оторвалась от созерцания потолка и поняла, что пролежала целый час. Набрала номер Рэйвена и равнодушно слушала гудки. Благодаря Ронни он наверняка в курсе, но тоже ничего не сказал. Ванессе хотелось выругаться, но она сегодня и так уже наломала дров. О её вспышке Рэйвену тоже доложат.
– Ванесса, время! – Сантоцци выругался на итальянском. К счастью, по-итальянски она тоже не понимала ни слова.
– Я только что узнала про аварию, – голос звучал глухо и равнодушно.
Рэйвен присвистнул.
– Он собирался звонить тебе, но не успел. Хотел, чтобы ты прилетел в Москву.
После продолжительного молчания, Джордан все-таки удостоил её ответа. Ленивые и беспечные нотки довольного кота сменились жестким деловым тоном. Ванесса про себя отметила, что он снова на взводе. Рэйвен разговаривал так, когда это было важным лично для него. Узнал, что не успел переговорить с Демьяном, и мгновенно завелся. В другой раз она бы насладилась его растерянностью, но сейчас было не до того.
– Знаешь, о чем он хотел со мной говорить?
– Нет, – легко солгала Ванесса.
Пусть думает, что он упустил нечто важное, иначе помощи от него не добьешься.
– Сможешь узнать, что произошло?
– Я пыталась пробиться к нему, но меня не стали слушать.
– К нему сейчас не пробьешься. Тебе нужна его жена, Анжела Осипова. Довольно милое создание.
Ванесса криво усмехнулась. Так вот с кем она разговаривала. Найти общий язык с ревнивой женщиной будет непросто. Учитывая, что она знает об их с Демьяном романе.
– Если устроишь нам встречу, вытащу всё, что сумею.
На благоразумие Анжелы Ванесса не рассчитывала, но дипломатия есть дипломатия. Звонок любовницы можно сбросить, отказаться от встречи с посредницей делового партнера нельзя.
Она с замиранием сердца ждала ответа Рэйвена.
– Сделаю всё, что смогу.
Несколько часов прошли в неизвестности. Ванесса пыталась читать, сделала пару деловых звонков. Её присутствие в великолепно отлаженном бизнесе требовалось лишь номинально, но сейчас просто необходимо было занять себя хоть чем-то. Она много о чём передумала, но мысленно всё равно возвращалась к Демьяну. Хотела знать, что с ним всё в порядке, но даже этого ей было не дано.
Ближе к вечеру Ванессе позвонили и, не представившись, назначили встречу на следующее утро. В квартире Демьяна.
Анжела делала всё, чтобы её унизить, но Ванесса никогда не обращала внимания на такие мелочи. Все, что ей нужно – узнать о том, что с ним произошло.
Ночью вернулись кошмары с лабиринтами, а с ними и чувство безысходности – от которого, как ей казалось, она избавилась навсегда.
Ко встрече Ванесса готовилась тщательно. Сначала выбрала неброский светло-серый деловой костюм и светлую блузку, но потом передумала. Яркий, но безупречный макияж, темно-синее платье и элегантный жакет. Едва переступив порог квартиры Демьяна, она поняла, что старалась зря.
Анжела Осипова напоминала молодую Грейс Келли[34]. Немногим выше её, изящная и утончённая. Словно высеченное из мрамора лицо, прекрасная кожа и царственные манеры могли заставить любую загореться чёрной завистью. Ванесса, которая всегда считала себя лучшей, не могла не признать красоты Анжелы. Рядом с женой Демьяна она на мгновение почувствовала себя старой простушкой. Пришлось напомнить себе о голосящей истеричке и хамке, которая вчера бросила трубку. Ванессе философски отметила, что красота нелепа, если у женщина нет мозгов.
Они прошли в кабинет Демьяна, куда он никогда её не приглашал, телохранители Анжелы остались за дверью. Его жена в светлом кремовом костюме смотрелась белым пятном в кабинете, где вся мебель сделана из черного дерева.
Анжела снисходительно улыбнулась, но Ванесса не ответила на провокацию. Она останется вежливой настолько, насколько её хватит. Общение с женой Демьяна было вынужденным, и они обе это понимали. Анжела наивно считала обручальное кольцо на пальце преимуществом. Да, сейчас в её положении виделись свои плюсы, но Ванесса никогда и ни перед кем не пасовала.
– Мистер Сантоцци крайне обеспокоен случившимся, – разумнее было сразу перейти к делу и покончить с этим, – он проводит своё расследование об исчезновении Фелисии Лоранс, и просил меня узнать о состоянии о здоровье вашего мужа и о том, когда сможет переговорить с ним лично.
Изящнее узнать о том, как себя чувствует Демьян, Ванесса не придумала.
– Демьяну пришлось нелегко, – лицо Анжелы напоминало застывшую маску учтивости. – К счастью, самое страшное позади, но принять мистера Сантоцци в ближайшее время он не сможет.
Она не собиралась поддерживать разговор и упрощать ей задачу, и при этом откровенно наслаждалась превосходством.
– Когда это станет возможным?
– Если дело срочное, мистер Сантоцци всегда может позвонить мне, – Анжела облокотилась о стол. – Я в курсе всего, что касается моего мужа.
Она сделала ударение на последних словах.
– Вы знали о том, что ваш муж, – Ванесса не удержалась от маленькой мести, – собирался поговорить с мистером Сантоцци на этой неделе?
Нет, она не знала.
Голубые глаза полыхнули такой злобой, что Ванессе на мгновение стало не по себе. Красивая маска поплыла, обнажая искаженные ненавистью черты. Анжела накрыла ладонью изящный нож для резки бумаги, нервно сжала в руке и поспешно отложила в сторону.
Сиюминутная слабость, упущение, и вот уже перед ней снова сидит женщина, уверенная в своём превосходстве.
– Повторюсь, делами, которые вел мой муж, сейчас занимаюсь я. Думаю, наш разговор себя исчерпал, о прочем я буду говорить с мистером Сантоцци лично.
Анжела откинулась на спинку кресла, глядя на Ванессу, как на нечто незначительное и мерзкое. У жены Демьяна проблемы не только с нервами, но и с дипломатией.
Их разговор действительно себя исчерпал, но Ванесса узнала то, что хотела. Демьян жив, «самое страшное позади». Пока он в больнице, Анжела её к нему не подпустит. Всё, что ей сейчас остаётся – ждать.
Анжела не стала её провожать, и Ванесса была этому рада. Квартира без него казалась пустой и холодной. Проходя мимо гостиной, она бросила быстрый взгляд на знакомую обстановку, и картина прошлого воскресенья на мгновение ожила. Ванесса сидела на диване, по-домашнему подвернув под себя ноги, а Демьян с ноутбуком расположился у окна. Она отмечала красивый профиль, резкие черты лица, движения пальцев над клавиатурой – а как бы он мог играть на рояле! «Странно, что он не увлечен музыкой», – подумала она в ту минуту.
Потом Демьян кому-то звонил в кабинете, сначала говорил тихо, потом повысил голос, а чуть позже снова вышел к ней.
– Я весь в твоем распоряжении, – сказал полушутливо-полусерьезно.
Чтобы поцеловать его, Ванессе пришлось встать на цыпочки и потянуться.
– Я рада.
Свой голос в воспоминаниях затихал эхом. Тени воскресенья растаяли, ледяная рука бессознательного страха сдавила горло.
Телохранитель подал ей пальто, и Ванесса поспешно выбежала из квартиры. Она сама не знала почему, но хотела оказаться как можно дальше от этого места. Как можно скорее.
--------------------------------------------------------------------------------------
[32] Елизавета II — королева Великобритании с 1952 года по настоящее время.
[33] Цербер – чудовище в древнегреческой мифологии, которое охраняло вход в Ад. Трехглавый пес со змеиным хвостом, из пастей которого сочится яд.
[34] Грейс Келли – американская актриса и княгиня Монако, супруга Ренье III. Одна из самых красивых женщин Голливуда. _________________ Ава by Кристюша  |
На форуме с: 11.12.2012
12 Янв 2015 12:30
На форуме с: 30.08.2013
На форуме с: 05.11.2013
На форуме с: 29.09.2014
На форуме с: 21.09.2013
Наталья мудра и заботится о внучках. Тем не менее, Джеймс ей понравился, почувствовала его ауру, и поняла, что Оксана ему близка. И Наталья за то, чтобы Оксаны была счастлива.
Но возможно скоро правда выйдет наружу. 
До конца еще достаточно много.
В теме «Книжки-малышки»: "Возвращенная любовь" Джоанна Лэнгтон Мишел Андерс, молодая мать-одиночка, счастливо живет с родителями и маленькой дочкой,... 
В блоге автора miroslava: 
В журнале «Little Scotland (Маленькая Шотландия)»: