Игровой клуб "ОПГ"

- Итак, Филип, расскажи мне, когда ты собираешься познакомить нас со своей девочкой?  - Мою мать трудно обвинить в отсутствии настойчивости, если уж Элен Зукри что-то задумала, то её не остановит даже аргументированная аналитика, основанная на силлогических выводах. Это блестящее качество для настоящего учёного. Так почему моя мать растрачивает потенциал на юриспруденцию?! Мне лично не понять. Хотя Аманда как-то сказала, что людям нужно помогать. Не уверен, считает ли она, что альтруизм благотворно влияет на работу головного мозга, или просто не хочет расстраивать меня, признавая сомнительные занятия моей родительницы. Это из той же серии, что любящие люди всегда снисходительны к недостаткам друг друга - очередные придумки гуманитариев.
 - Ну, вообще-то я не считаю такое знакомство целесообразным. Хочу, чтобы Аманда составила обо мне собственное объективное мнение, не основываясь на факторах моего происхождения и воспитания. А такая беспристрастная выборка может быть получена только вдали от вас. - Мне кажется бессмысленным озвучивать выводы, хотя и не против лишний раз показать свою рациональность.
 - Милый, -  голос мамы звучит иначе, заставляя меня насторожиться. - Это социальная условность, которая должна показать Аманде, что она значимая часть твоей жизни. Оттягивая наше знакомство, ты косвенно показываешь ей, что ваши отношения ещё не воспринимаются тобой серьезно.
 - Может, мне ещё сообщить ей о своих чувствах? Мама, я - учёный, а не рокер!

Пусть подобные отношения для меня внове, но объективно оценивая интеллект Аманды, историю нашего знакомства, основанную на моих логических выводах и её крайне разумном научном подходе, я прекрасно понимаю - всё и так ясно. Мы оба в отличной физической форме, сексуально привлекательны, эмоционально стабильны и восхищены интеллектом друг друга. Какие ещё социальные доказательства мать имеет в виду?
Мама вздыхает, метаболизируя кислород, и я прямо-таки вижу, как в её голове крутится желание повредить молекулярные связи, которые соединяют мою сущность,  чем-то крайне тяжелым. Разрушает коварные материнские планы обычная икота. Мне тут же подан стакан прохладительного напитка, а после ещё более неожиданно сообщают крайне загадочный в своей странности вывод:
 - Тебя кто-то вспоминает.
 - Икота это синхронные миоклинические сокращения диафрагмы и межрёберных мышц. Оно не имеет никакого отношения к памяти.
Мать закатывает глаза, и всё же получает обещание привести Аманду в гости. Я намеренно не оговариваю даты, рассчитывая привести девушку только после того, как она будет объективно осознавать, что учёные вроде меня не встречаются каждый день. Все остальные качества и так говорят в мою пользу, поэтому родители не должны слишком изменить общее восприятие. 

За ужином Аманда спрашивает меня  о поездке, подтверждая теорию - женщины всё же куда как сильнее подвержены необходимости социального взаимодействия или попросту - сплетен. Как ни странно, мои слова о желании семьи познакомиться не вызывают сомнений или задумчивости пытливого учёного. Может, Аманда уже объективно считает, что никакие переменные не могут изменить её объективного мнения обо мне? Что ж, не могу противиться и не поставить эксперимент.
 - Ты сегодня случайно не икала? Я тебя часто вспоминал.
Аманда растягивает губы в той самой улыбке, которая с одной стороны даёт мне понять - шутка и правда удалась, связать память и диафрагму в одном предложении дорогого стоит, а с другой посылает такой электрический разряд вдоль позвоночника, что научное объяснение приходит на ум... Очень сильно после.

Аманда целует меня и говорит, что тоже скучала.  Подхватывая её на руки, я думаю, что быть немного рокером не так уж и глупо.

Желаю тебе всего самого наилучшего, доброго, радостного и великолепного! Крепкого здоровья тебе и твоим родным и близким, счастья, любви, благополучия!

Сама давно ничего не дарила никому и с таким особым чувством открывала спойлеры, что руки тряслись)

Кто-то из великих говорил, что жизнь...  а впрочем, великие часто говорят что-то умное, но не всегда применимое к реальности. По сути же, в своей жизни каждый должен разбираться сам, не особо надеясь на подсказки. А если речь заходит о чувствах, то и подавно. Кто и что тут может подсказать, когда у самой голова идёт кругом и мотивы собственных поступков иногда ставят в тупик. 

Когда, заходя в магазин за пончиками, ты почему-то сначала снимаешь с полки коробочку с зубочистками, ведь они так быстро кончаются. А ещё лучше взять две, одну закинуть в сумочку, рядом с пистолетом, чтобы всегда были под рукой. Кстати, пистолет ты несколько раз уже забывала, хорошо ещё, что обошлось без последствий по работе, хотя Майк уже выговаривал тебе за рассеянность. Но зубочистки ты не забываешь никогда. Или же когда в программе телепередач сначала отыскиваешь не фильмы с Пуаро, как ещё совсем недавно, а к пакету телеканалов добавляются ещё несколько спортивных. По углам комнаты растут стопки спортивных изданий, а на случайный вопрос шефа о первенстве по боксу и претендентах на победу, вопрос, даже не тебе адресованный, даешь ответ без запинки, заставляя мужчин в офисе озадаченно переглянуться. 
А ещё ты со всей силой души ненавидишь яркую морковно-красную помаду. Странно же, ведь раньше проблемы колористики тебя совершенно не волновали. Но это факт, причём ненавидишь до такой степени, что готова вцепиться в причёску каждой её обладательнице, которая оказывается в пределах видимости. 

Хотя, если уж быть с собой совсем честной, то причины таких изменений не такие уж и таинственные. Даже совсем наоборот. Просто ты из последних сил цепляешься за видимость собственной независимости, но всё чаще понимаешь, какая это всё чушь. И важно в жизни совсем другое. Особенно ясно ты это понимаешь, когда в очередной раз сидишь в раздевалке, напряженно прислушиваясь к оглушительному ору за стенкой, и ждёшь, мучительно ждёшь, считая секунды. На трибуну ты больше не выходишь, после того, первого раза. Не можешь смотреть, когда каждый пропущенный им удар словно отдаётся по тебе. Но и ожидание в раздевалке не легче. Секунды и минуты тянутся долго, невыносимо долго, будь проклят этот Эйнштейн с его теорией относительности. А неизвестность только усиливает переживания. Ты мечешься, разрываясь и гадая. Выйти? Наконец за дверью раздаются знакомые шаги. Распахнувшаяся дверь впускает знакомую до мельчайшей черточки фигуру, на мгновение оглушив ликующими воплями толпы, и снова захлопнувшись, отсекает шум. Напряжённый взгляд, сразу охватывает всё, каждую свежую садину или кровоподтёк. От боли сводит внутренности, но ты видишь знакомую кривоватую усмешку, от которой у тебя до сих пор перехватывает дыхание, чёртики в глазах и облегчённо выдыхаешь. Победил. Снова. Как оказываешься рядом - даже не замечаешь. И больше ничего не нужно, только уткнуться лицом в покрытую татуировками грудь, каждую нарисованную чёрточку на которой, каждый завиток, ты уже не раз целовала. А сейчас хочется просто стоять рядом, слушать, как мощно стучит под каменными мускулами сердце, чувствовать на плечах тяжёлые сильные руки. И хочется, чтобы эти минуты тоже тянулись бесконечно, но они почему-то летят так, словно кто-то гонится.

Над тобой смеются знакомые, удивляются выбору, подшучивают, кто-то по доброму, кто-то язвительно. Но тебе всё равно, ведь только рядом с ним ты чувствуешь себя живой и счастливой. И неудержимое желание послать к чёрту всю эту независимость, когда рядом человек, от которого хочется зависеть, чьё имя хочется шептать ночью и видеть своё отражение в его глазах.
Что б там ни говорили великие...

прости, я без подарка
https://media.tenor.com/images/754c6240256b34bfb39674b144e3b7ff/tenor.gif