Маргарита (исторический любовный роман)

Irenie:

Всем привет!


Да, непонятная ситуация получилась с падением в обрыв... А Андрей, увы, не проникнется большой любовью к Кавериным, несмотря даже на то, что вроде как получил долгожданное освобождение от нежеланной свадьбы таким вот чудовищным образом...!


Шарапова и правда жаль, неплохой был мужик-то...!


В расцвете лет погибнуть - да, думаю, не заслужила...


М-м... Бог её знает, эту Эллен!


Ты Красную Армию и сюда умудрилась впихнуть, да? Я-то думала, мы её благополучно в "Герое" оставили (вместе с Белой)


Хорошие размышления, Лиля! Ромашек тебе -


Калипсо, пожалуйста! Сейчас ещё одна будет!

...

Leksi-Laike:

Ирина , и дорогие Леди, привет!

Абсолютно трагическая смерть. И жаль мне молодую, красивую Эленн. Пусть она и не обладала длинным списком достоинств, все же жаль ее.
Ей бы красивого и богатого супруга. И прожила бы она свою жизнь в гостиной за чаем и сплетнями с такими же "Эленн".
Бесконечно жаль Сергея Валерьяновича. Ему и так выпало горе, он лишился ног. Но не сдался. Даже оставался жизнерадостным и приветливым. И такая смерть.
Это происшествие очень подозрительно. Вроде очевидна причина поездки Эленн к Михалкину. Либо это Андрей с Милли. Но вряд ли Эленн, даже будучи истеричной, стала бы говорить об этом с отцом соперницы.
А вот вопрос удочерения и впоследствии прав наследства, мог очень ее волновать. Помню ее слова о том, что все принадлежит ей, а Рите светит богадельня.
И опять же... если бы Рита поехала с ней... так что же это было? Несчастный случай или все же чей-то злой умысел.
И еще мне очень жаль Андрея. Какие страшные вести его ожидают...

...

Irenie:

Лекси, привет!


Продолжая твою мысль - и, наверное, была бы счастливой... Со своими приземлёнными интересами и эгоизмом. Вероятно!
Но Андрейка её точно не сделал бы счастливой, так что с какой-то стороны хорошо, что они так и не поженились!


Согласна, дядечка был хороший, и вот так по нелепой случайности погиб...


С этой поездкой вообще ничего непонятно - правда вот, и понесла её нелёгкая к Михалкину? Если бы сразу домой поехала - глядишь, и обошлось бы...


Если бы поехала - и она бы свалилась с моста в реку, и трупов в Заречное привезли бы три, а не два... Так что хорошо, что звёзды сложились именно так! (я, конечно, уже убивала главных героев, но тут-то пообещала нашу девочку ни в коем случае не трогать, да и рука бы не поднялась...!)


Ой, Лекси, и не говори...! С одной стороны вроде бы и необходимость жениться отпала - это плюс, но с другой... папка-то был единственный близкий человек в целом мире!
Ну Гурьяна-то с Северином я в расчёт не беру, они мерзавцы оба. А вот отца Андрейка любил, несмотря на разногласия
Но он у нас мальчик стойкий, смирится

...

xiomara:

А я вот что подумала - хорошо, что наша героиня не поехала в тот день в церковь. Совсем не факт, что если бы Эллен не поехала тогда к Михалкину, а сразу домой, то лошади бы не понесли и не сорвались с моста. Тогда бы они обе погибли.

...

Irenie:

Это факт, как сказала бы Жозефина!

...

Irenie:

Девочки, сегодня в "час икс" торжественно заканчиваем первую часть, "Историю одной девочки". Таких частей впереди ещё четыре
А потому в преддверии решающей главы хочу сразу же принести свои извинения за вынужденное умалчивание истины в предыдущих своих ответах. Поверьте, если бы я начала развевать заблуждения, влезать и поправлять вас, говорить веское авторское слово - этим бы я только испортила впечатление от чтения! А я этого ни в коем случае не хочу! Спойлерам - бой! Поэтому не ругайтесь сильно за то, что молчала

P.S. Завтра вечером будет первая часть, а вместе с нею и долгожданные коллажи с образами героев!

Приятного чтения!

...

Irenie:

 » 15

Сложно сказать, на кого я боялась смотреть больше – на мёртвую Эллен, или на папу, который тоже не выглядел живым. Он постарел сразу лет на двадцать, из крепкого симпатичного мужчины превратился в дряхлого старика. А на следующее утро все его волосы сделались седыми, и борода тоже вся поседела. Это добавило бы ему большего сходства с дедушкой Морозом, если б не осунувшееся лицо, почти чёрные круги под глазами и впалые щёки… Это было ужасно. И самым страшным для меня стало то, что я ничего не могла исправить. Эллен не вернёшь. И былого не воротишь.
Боже, как я страдала в те дни! Я не находила себе места, ни на час не сомкнула глаз, начиная с того дня, как тело Эллен привезли на полицейском катафалке, заканчивая днём её похорон… Я бы и тогда не уснула, если бы не Татьяна, опоившая меня крепким успокоительным, после которого сознание моё померкло.
Разумеется, я винила во всём себя. А я и была виновата! Если бы я не отпустила её одну в то утро, ничего бы этого не случилось! Она ни за что не поехала бы к Михалкину и миновала бы злополучный мост куда раньше, не встретилась бы с Сергеем Шараповым, который никак не должен был оказаться в её карете в тот роковой час… да и лошади наверняка не понесли бы. Чего они испугались? Охотничьего выстрела в лесу или крика дикой птицы? Часом раньше всё было тихо, и если бы я была рядом с Эллен, мы без малейших препятствий миновали бы мост, приехали домой и сели бы пить чай… Она обсуждала бы со мною, кто из местных во что был одет на заутрене, а я бы улыбалась и делала вид, что мне тоже безумно интересно, какой фасон платья нынче выбрала вдова купца Горюнова, и сильно ли он отличается от того, что она носила в прошлом сезоне…
Никто бы не умер, если бы не я! Это я убила их обоих. Это всё произошло из-за меня, по моей вине, я одна виновата! И причиной всему вовсе не случайность, как заверяла меня Татьяна, а я, лишь я одна!
Я плакала навзрыд, уткнувшись в подушки, и готова была рвать на себе волосы от отчаяния, невзирая на безнадёжные попытки Лушки с Татьяной успокоить меня и привести в чувство. А я не желала успокаиваться! Я потеряла сестру, родную сестру, которую с самого детства любила, несмотря на наши разногласия – любила, любила, любила! А ещё бесконечно жалела, особенно в последние дни, когда Эллен начала медленно, но верно сходить с ума.
Но даже не это оказалось самым горьким. А то, как я думала о ней. Боже, я ведь позволяла себе такие жестокие мысли! Считала её угрозы самоубийством «глупой блажью», желание уйти в монастырь «необдуманной выходкой», а истерики, что она периодически закатывала, я, как и Лушка, с чистой совестью приписывала эгоистичному желанию привлечь к себе побольше внимания.
Я не воспринимала её всерьёз. Я открыто пренебрегала ею – чего стоит мой отказ от посиделок за роялем в белой гостиной! Мне было в тягость её общество, я не желала слушать истерик и предпочитала уходить в сад вместе с Хрю-Хрю. Я считала её капризной и избалованной. А ещё я завидовала ей.
И вот теперь её нет.
В моей душе разверзлась пустота, которую невозможно измерить. Чувство вины снедало меня, я не могла есть, я не могла спать. Всякий раз я вспоминала, как была резка с Эллен, как обидела её, намекнув на ту старую связь с мсье Жираром, как выгнала из своей комнаты. Я вспоминала только плохое и приходила к неутешительному выводу – я самая ужасная сестра из всех возможных! Как могла я так вести себя с нею?
Боже, ну почему я не осознала этого раньше, покуда Эллен ещё была жива, покуда был шанс что-то исправить? Да, мы никогда не были близки, но я могла бы проявлять к ней больше внимания и заботы! А я предпочла малодушно отдалиться от неё.
Конечно, я оправдывала себя тем, что между нами никогда не существовало дружбы именно из-за нашего неравенства, а не из-за моей враждебности. Посмотрим правде в глаза: Эллен не желала меня принимать, для неё я никогда не была полноценной сестрой, лишь немного большим, чем та же Лушка, ещё одна кухаркина дочь. И это Эллен не желала дружить со мною, а уж точно не я, но…
…но всё равно я могла бы уделять ей больше внимания! Я должна была!
Я просто обязана была убедить её не волноваться насчёт Андрея и Меланьи Михалкиной, тогда Эллен не поехала бы к Матвею Ильичу, с целью узнать наверняка… Боже, я ведь могла всё исправить!
Татьяна, правда, утверждала, что нет. Вероятно, этим она хотела утешить меня, но говорила весьма уверенно, что Эллен не стала бы ко мне прислушиваться, даже если бы я представила неоспоримые доказательства того, что Андрей уехал один. А я отвечала, что всё равно обязана была настоять, и что случившееся – целиком и полностью моя вина.
И слёзно молила Эллен о прощении, стоя на коленях у гроба, что принесли в белую гостиную. Я была уверена – она меня никогда не простит. Теперь, когда она ушла от нас на небеса, ей наверняка стали известны все мои помыслы в адрес Андрея Шарапова, теперь она знает, что я и в самом деле безбожно завидовала ей, теперь она знает, кто снился мне по ночам вот уже который год...
Какой стыд. Чем же мне заслужить прощение? Я пообещала себе впредь не думать об Андрее, но если бы это было так просто! Я думала о нём постоянно, и намного чаще, чем до самой трагедии. Я пыталась угадать, как он отнесётся к этим новостям, когда приедет. Если приедет. А его ведь даже не оповестили о трагической кончине отца! Яснодольский управляющий сказал, что барин не оставил адреса, а имён его парижских компаньонов мой папа не знал. Нам некуда было писать, понимаете? Андрей постарался сделать всё, чтобы его не нашли и позволили вдоволь насладиться последними днями свободной от обязательств жизни. Это только подтверждало догадки Эллен - он уехал с Михалкиной. Он всё ещё не забыл её, спустя долгих четыре года, и эта мысль вызывала у меня горькую усмешку.
Мерзавец, какой же мерзавец! Моя сестра сходила с ума из-за его безразличия, а он... О, в такие моменты я его ненавидела. И представляла, какие чувства испытает он, когда узнает о том, что произошло, пока он хорошо проводил время в компании своей Милли.
Я очень хотела лично сообщить ему обо всём. И я бы сделала это так: "У меня для тебя две новости, Андрюшенька, хорошая и плохая. Начну с хорошей: тебе не придётся жениться на Эллен! А теперь плохая, чтобы ты не слишком радовался её смерти - увы, но погибла она вместе с твоим отцом!"
Конечно, я бы так ни за что не сказала, это было слишком жестоко по отношению к Андрею, а я на такое попросту неспособна. Но я часто представляла, как говорю ему эти самые слова, и представляла непременно раскаяние в его синих глазах - неподдельное, искреннее раскаяние. Тогда я ещё думала, что этот человек способен на добрые чувства и, видит Бог, ещё ни разу я не ошибалась сильнее.
По-моему, на гибель Сергея Валерьяновича Андрей вообще никак не отреагировал. Вроде как - умер и умер, что ж теперь поделать? Для него, похоже, отца не стало ещё в день, когда тот упал под карету вместо Северина и из полноценного человека превратился в калеку, оборвав этим самоотверженным поступком беззаботную Андрюшину жизнь.
Я даже не уверена, что он возвращался в Яснодолье после трагедии. Во всяком случае, в наших краях его не видели, и в Самаре вроде бы тоже.
Зато вернулась Милли, посвежевшая, похорошевшая, отдохнувшая и беременная. И вот это уже ни в какие рамки не укладывалось, здесь не выдержал даже сам Михалкин, благородством вроде бы не страдавший, раз в недалёком прошлом продал за деньги родную дочь. Но позор деньгами не смоешь, а потому он выставил Меланью за дверь, на всё село объявив, что эта поганая блудница больше ему не дочь. Милли умоляла сжалиться и взять её обратно, обещала построить для него новый дом и даже помочь перебраться в Самару, поближе к месту службы, но Матвей Ильич в этот раз не купился. В Самару он, однако, уехал и без её помощи, не в силах вынести позора и косых взглядов в спину - кажется, про кошмарный поступок Милли в Заречном знали все! И винили в этом почему-то её одну, и ни в коем случае не Андрея, который с пугающей беспечностью отнёсся к собственному ребёнку и любовнице и оставил её, как только с ней приключилась тягость.
Вот это да! - скажу я вам. Вот это поступок так поступок! Я не верила, что человек может повести себя столь бесчестным образом с собственным чадом, Боже, да разве можно так? В чём он виноват, этот малыш? В том, что сделал фигуру красавицы Милли непривлекательной? Но так это же не навсегда! Татьяна сказала, что после родов она похорошеет ещё больше, когда станет матерью, ибо нет большего счастья для женщины, и я охотно верила ей. Уже потом, встречаясь с Меланьей в церкви, я видела её малыша - клянусь вам, в мире не было создания очаровательней! Она назвала его Андрюшей, в честь Шарапова, но тот так ни разу и не приехал на него взглянуть.
Знаете, что единственное стало хорошим во всей этой отвратительной истории? То, что я осознала, наконец, каким негодяем был Андрей. Его истинная сущность никак не вязалась с тем благородным образом, что я придумала для себя, что я любила и лелеяла в мечтах своих вот уже столько лет.
Я жестоко в нём ошиблась и впервые вкусила горечь разочарования первой любви. Он был недостоин того, чтобы ссориться из-за него с родной сестрой! И уж точно не стоило Эллен сходить с ума из-за него и угрожать самоубийством, уходом в монастырь... Бедная, бедная моя сестрёнка, как же мы обе заблуждались на его счёт!
От этого я чувствовала себя ещё хуже, и досада со временем не проходила, мешая мне спать ночами и заставляя лить слёзы в подушку первые несколько дней.
А потом мне стало не до этого, когда спустя неделю после похорон папа слёг с сердечным приступом. Он просто не выдержал всего этого и сломался. Эллен он безмерно любил и, как любой отец, чувствовал себя виноватым в том, что не сберёг её - такую молодую, такую красивую. Она должна была выйти замуж и радовать его внуками, а не лежать в сырой земле! А вон как оно всё вышло...
Я не знаю, что делала бы, если б не Татьяна. Вот кто по-настоящему стал мне опорой в те чёрные дни моего смертельного отчаяния, покуда в широкой спальне наверху медленно умирал мой папа. Доктор даже не думал утешать меня и не собирался сглаживать жуткую истину, он сказал мне прямо в лоб: "Барин не жилец" - и порекомендовал звать священника.
Но папа, однако, ещё пожил. Он отличался довольно крепким сложением и богатырским здоровьем - но под маской недюжинной силы скрывалось такое слабое и ранимое сердце... Он продержался ещё четыре дня, а на пятый с самого утра приехал Михалкин, который даже не был в курсе отцовской болезни. Матвей Ильич выразил свои сожаления и между делом сказал мне, что вопрос с моим удочерением решён, и протянул мне целую стопку документов.
Отныне я была Каверина.
А со следующего дня я осталась единственная Каверина во всей губернии. Папа будто только Михалкина и ждал, держался до последнего, чтобы, уходя, оставить меня полноправной и законной наследницей Заречного и близлежащих земель, а так же банковских счетов и имения под Петербургом.
Дни его нездоровья превратились для меня в настоящую пытку. Господь свидетель, я любила отца, как не любила никого и никогда в жизни, и мне было невыносимо наблюдать за тем, как он гаснет и тает на моих руках! Всегда такая сдержанная, Татьяна сидела подле его постели, гладя папину ещё густую, но уже седую шевелюру, и глаза её были красными от слёз. Эмоциональная Лушка сдерживаться и не думала, то и дело шмыгала носом, да промокала глаза передником, а я...
Я тоже как будто умерла вмести с ними тогда. Такого невероятного опустошения прежде я не испытывала. Да, у меня умерла мама, но это случилось, когда мне миновало три годика - я совсем не помню её, и не помню этой чёрной, бездонной и кошмарной горечи утраты. Будто сердце вырвали из груди, оставив на его месте невосполнимую ледяную пустоту!
Эта пустота мешала мне спать, и если бы не лекарства Татьяны и не их с Лукерьей забота обо мне, думаю, могильных холмиков на семейном кладбище Кавериных вскоре прибавилось бы. Если вы думаете, что человек не может умереть от горя - вы ошибаетесь. Может. Мой отец умер именно от этого.
С того самого дня, как он получил это проклятое письмо, что-то в нём переменилось: он сделался раздражительным и вспыльчивым, мог нагрубить Татьяне, или отругать Лушку за нерасторопность, чего прежде никогда не делал. Потом он стыдился этих вспышек гнева, извинялся и спешил уйти к себе в кабинет, чтобы побыть в одиночестве и подумать. Он был сам не свой эти дни, словно боялся чего-то! И такая в его глазах появилась тоска... невыразимая, глухая тоска, коей не наблюдалось прежде - я ведь уже говорила, предыдущие шестнадцать лет я знала папу вечным оптимистом, бодрящимся в любой ситуации и не унывающим из-за пустяков.
А это письмо будто подкосило его. Господи, да что же там такое было, что мой весёлый и добрый папа-шутник превратился в хмурого отшельника с потухшим взглядом, который вздрагивал от каждого шороха?!
Смерть Эллен стала последней каплей, и он не выдержал. Вот как бывает: жил себе человек, шутил и улыбался за завтраком, смеялся над забавной походкой английского бульдога (он смеялся над ним изо дня в день на протяжении уже одиннадцати лет, каждый раз так задорно, будто видел впервые!), баловал своих дочерей, ездил в город на шикарной тройке саврасок и встречался с деловыми партнёрами...
...и вот уже гроб с его телом несут в сторону Вознесенской церкви, на отпевание. А я иду рядом, и Матвей Ильич поддерживает меня под руку, боясь, что я упаду.
Удивительно, но мы с Михалкиным подружились. Несмотря на то, что свой дом на посёлке он продал и перебрался в город, у нас в Заречном он стал частым гостем - после смерти отца именно Матвей Ильич помогал мне вести дела, когда я встала во главе папиной пшеничной империи, но об этом позже. Тогда мы ещё были всего лишь соседями - убитая горем девушка и несчастный пожилой мужчина, которому тоже досталось от жизни.
На похоронах присутствовали Саша с отцом, а вот из Шараповых, разумеется, никого не было. Андрей не снизошёл даже послать мне записку с соболезнованиями, что просто обязан был сделать любой воспитанный сосед, не сумевший приехать лично.
А зачем? Если Андрею безразличен собственный отец, то с какой стати ему скорбеть о моём? Думаю, не стоит говорить, что уж после такого-то возмутительного равнодушия с его стороны, остатки моей девчоночьей влюблённости к нему сменились безграничным презрением? Правда, Михалкин потом сказал мне, что Андрея Сергеевича всё ещё не было в стране на тот момент, но меня такие детали уже не волновали.
Я не желала ничего слышать об этом человеке и уже стыдилась своего знакомства с ним! О чём без малейшего стеснения заявила Матвею Ильичу, когда тот приехал в Заречное через два дня после похорон моего отца. Я надеялась, что Михалкин поддержит меня в моих начинаниях, учитывая то, что именно Андрей стал главной причиной позора его дочери, но Матвей Ильич отреагировал как-то странно. Во всяком случае, нечленораздельное "М-м", произнесённое после длительной заминки, уж точно не было тем, что я хотела от него услышать.
И я поняла, что, кажется, Матвей Ильич тем утром приехал ко мне вовсе не из-за соседской вежливости.
Чего-то я не знала, чего-то важного... Я так и спросила у него, взявшись за сердце:
- О, господи, что?!
Говорите, не томите, Матвей Ильич, прошу вас...! Иначе я рисковала поседеть от одного только нехорошего предчувствия ещё раньше, чем узнаю всю ужасную правду как она есть.
И он мне обо всём рассказал. Озвучил очевидные истины, которые я вообще-то знала и без него, поскольку в юриспруденции разбиралась довольно сносно. Будучи барышней нежного возраста, я не имела права распоряжаться Заречным и вести дела самостоятельно. Никого не волновало, что я вообще-то занималась этим с тех самых пор, как научилась считать - да, на пару с отцом, но я и одна справилась бы не хуже! Неважно. По закону, по этому глупому закону, действовавшему у нас в стране, мне необходим был опекун! Выражаясь другими словами - человек, который обдерёт меня как липку, оставит ни с чем (и это ещё в лучшем случае, а в худшем - выдаст замуж за старика, как Милли) и присвоит себе Заречное, чтобы распоряжаться им якобы от моего имени.
Вы же уже догадываетесь, в какой ярости я была? Понимаете, я надеялась, что этого разговора не состоится - как я уже говорила, жили мы достаточно уединённо, и я беспечно думала, что никому попросту не будет дела до того, что я осталась в усадьбе одна.
Я ошибалась. И я дважды ошибалась, когда думала, что это все плохие новости на сегодня.
- По завещанию вашего покойного батюшки, ввиду отсутствия всяческих родственников, вашим опекуном должен был стать Сергей Валерьянович Шарапов, - изрёк Матвей Ильич, будто обухом по голове меня стукнул. Дальше он мог не продолжать, потому что и так всё было ясно, но он всё же решил договорить и сказать вслух эту самую кошмарную истину из всех возможных. - Боюсь, что по условию завещания после его смерти это право переходит к его сыну, Андрею Сергеевичу Шарапову. Простите. Мне очень жаль.
Вот так я досталась Андрею вместе с Заречным и прилегающими землями - всё равно оказалась в его власти, несмотря даже на то, что на моей сестре он так и не женился.
- О боже, - прошептала я тогда, прекрасно понимая, что пропала окончательно и бесповоротно. - А нельзя ли не ставить его в известность, Матвей Ильич? Нельзя ли оставить всё как есть?
Михалкин с сожалением покачал головой, но когда я в отчаянии расплакалась, принялся утешать меня и, усадив на диван, подал стакан воды и пообещал тянуть время столько, сколько это будет возможно. Чтобы ещё хоть на немного сохранить эту иллюзию моей беззаботной жизни в Заречном... потому что потом начнётся самый настоящий ад, и мы оба это понимали.
Шарапов далеко не дурак, и прекрасно знает, что между ним и несметным богатством стою только лишь я. Ему представилась потрясающая возможность объединить два огромных владения в одно, всё как хотел его отец! При этом не придётся ни на ком жениться, только и нужно будет, что избавиться от единственной преграды на пути к несметному богатству. От меня.
- Он убьёт меня, - хрипло произнесла я, глядя на Михалкина, как на последнюю свою надежду. - Как убил вашего зятя четыре года назад.
- О, дорогая, боюсь, что на такие крайние меры идти не придётся! - "утешил" меня Матвей Ильич. - Избавиться от вас можно и другими способами, куда более гуманными.
- Богадельня, - вспомнила я его старую угрозу. - Меня снова назовут сумасшедшей и запрут в доме скорби! Господи, Матвей Ильич, неужели ничего нельзя сделать, совсем ничего?!
Ответ Михалкина был однозначен. "Боюсь, что нет". Я видела его искреннее желание помочь, но, увы, выхода не было. Я теперь и шагу не могла ступить без согласия своего опекуна! Господи, как же так...? Что ждёт меня теперь? Я смотрела на Матвея Ильича, но тот лишь в бессилии разводил руками да вздыхал. Похоже, он не питал ни малейших иллюзий насчёт порядочности Андрея Шарапова, и уж точно не думал, что тот позволит мне и дальше жить в Заречном и быть единоправной хозяйкой в своём же собственном доме.
После той утренней беседы моя жизнь разбилась на осколки. Я не знала, чего ожидать от завтрашнего дня, но на всякий случай попросила Лукерью собрать мои вещи - я знала, что рано или поздно мне придётся покинуть Заречное, и с ужасом ждала этого дня. Я почти ни с кем не разговаривала, не считая одной-единственной беседы по душам с Татьяной, когда та сказала, что последует за мной куда угодно, даже в монастырь, если придётся. Я сердечно поблагодарила её, но такой жертвы принять не могла - Татьяна была уже явно не в том возрасте, чтобы привыкать к суровой монастырской жизни. Опять же, это если Андрей Сергеевич проявит милосердие, в чём я очень сомневалась. Если он с пугающим безразличием пренебрегал собственным ребёнком, то мне оставалось лишь молиться, чтобы богадельня, куда он меня отправит, оказалась не совсем захудалой, и чтобы сёстры милосердия в ней были действительно милосердными...
Я часто думала про отца, вспоминала его ласковую улыбку и то, как он теребил мои кудряшки, когда я садилась с ним рядом, чтобы посмотреть отчёт... Папа-папочка, наперёд обдумывающий каждый свой шаг, как же ты мог так просчитаться?! Ведь ты же хотел для меня лучшей жизни, разве не для этого сделал меня своею наследницей? Ты желал мне светлого будущего, ты хотел, чтобы деньги и имя Трофима Каверина помогли сгладить мою внешнюю непривлекательность, ты хотел, чтобы я удачно вышла замуж и была счастлива...
Но кое-чего ты всё-таки не учёл. Той дурацкой роковой случайности, когда Сергей Шарапов оказался в карете Эллен и умер раньше тебя самого! О, Боже, папа, ну как же так?
Гуляя по парку с Хрю-Хрю, я не сдерживала слёз, оставаясь в одиночестве. Я поднимала голову к небесам, словно пытаясь отыскать там отца, который, я верю, наблюдал за мною теперь... Папа, почему? Почему же так всё случилось?
Конечно, глупо было упрекать его в этой недальновидности. Мы потеряли Эллен, нашу любимую взбалмошную Эллен, и папе в тот момент уж наверняка не было дела до ма-аленького пункта в завещании, согласно которому моим опекуном назначался Сергей Шарапов! Это ж нужно было вспомнить, что Сергей Шарапов тоже мёртв, и догадаться, что ввиду его смерти это самое завещание обрекает меня на вечное несчастье на попечении у его сына... Чтобы прийти к таким выводам, нужно рассуждать трезво, а рассуждать трезво весьма проблематично, получив известие о смерти горячо любимой дочери. Тем более, для такого ранимого и восприимчивого человека, каким был мой папа.
Нет-нет, папочка, я не виню тебя, ни в коем случае не виню! Ты ведь хотел как лучше, и никто не мог знать, что Эллен и Сергей Валерианович погибнут, и что ты сам уйдёшь вслед за ними, не вынеся этого горя...
Но... Господи, отчего именно Шарапов, отчего не Беклемишевы?! Ну что стоило тебе, папочка, подружиться именно с Сашиным отцом, а не с отцом Андрея? Впрочем, дело не только в их дружбе, и чем больше я думала об этом, тем отчётливее понимала - папа всё заранее просчитал, кроме того, что Сергей Шарапов может внезапно скончаться. Беклемишевы, несмотря на княжеский титул, были не так богаты. Саша беззастенчиво рассказывал о том, что отец в очередной раз перезаложил одно из имений, а совсем недавно искренне радовался, что им удалось-таки его выкупить... Не сказать, чтобы их семья едва сводила концы с концами, вовсе нет. Они были довольно состоятельными, но до нас с Шараповыми им было очень далеко. Вероятно, папа побоялся, что Сашин отец может увидеть собственные выгоды в этом опекунстве, и решил не доверять ему самое сокровенное - своих дочерей, или, вернее, дочь, потому что Эллен уже не было в живых.
Папа хотел, чтобы я была обеспечена, а в итоге загнал меня в ловушку. И хорошо ещё, если она не окажется смертельной, поскольку загадочное убийство купца Севостьянова всё ещё не давало мне спокойно спать по ночам.
Собственно, я давно уже забыла, что такое сон. Из-за этих переживаний я была сама не своя, спасаясь только Татьяниными травами да бесконечной Лушкиной болтовнёй. И, конечно, поддержкой моего Хрюшки, который всякий раз неуклюже забирался на мою постель, ложился рядом со мною и оглушительно сопел в самоё моё ухо. Тогда я обнимала его, целовала в мокрый нос, а он облизывал моё влажное от слёз лицо и забавно хрюкал, немного поднимая мне настроение.
Я забывалась на время, перебирая складки у него на загривке, и всё время вспоминала отца. Как он сидел у моей постели, пока я болела, как учил меня арифметике, как сначала в шутку, а потом уже всерьёз просил проверить отчёты о продаже последней партии зерна, как гордился моими успехами, как печалился моим неудачам... И как привёз мне вот этого милого, смешного пса, когда доктор сказал, что питомец поможет мне справиться с моим сумасшествием. Это было так давно, а я до сих пор помнила тот день в мельчайших подробностях! И доброе папино лицо, и то, как улыбался он, слыша мой радостный смех, когда Хрюшка впервые хрюкнул, чем и заработал своё неподходящее для собаки прозвище.
Совсем другое лицо приходило ко мне в ночных кошмарах уже после, когда удавалось забыться тревожным сном от Татьяниной травяной настойки. Это было осунувшееся лицо глубоко несчастного, старого человека, а ведь папа всегда выглядел лет на десять моложе своего возраста! Но там, в кошмарах, лицо это бороздили глубокие морщины, а глаза горели безумием, совсем как у Эллен, когда та грозилась выпрыгнуть в окно. Я просыпалась в холодном поту, криком своим до смерти пугала дремавшего Хрюшку и садилась на постели, откидывая слипшиеся пряди с влажного от пота лица.
Безумие у нас в крови, это точно. Меня ещё в раннем детстве признали малахольной, Эллен едва не тронулась умом из-за переживаний, связанных с несостоявшейся свадьбой, а отец... с отцом тоже что-то случилось после этого письма. Нет, он не требовал пирога из свежих яблок и не обещал уйти в монастырь - он вёл себя вполне нормально, и даже в те последние дни, отведённые ему на земле, папа всё равно не терял рассудка и узнавал нас.
Кажется.
Потому что кое-что всё равно было не так. На второй день его нездоровья, прямо посреди ночи папа заплакал ни с того ни с сего. Сквозь неспокойный сон, шевеля обметанными бледными губами, он шептал неразборчивые слова - мне пришлось наклониться, чтобы разобрать... Он извинялся. Он слёзно и отчаянно умолял кого-то простить его за его тяжкий грех, совершённый когда-то давно и, видимо, неосознанно.
- Я не понимал, что делаю, - говорил он. - Я не хотел...
Сама я в те страшные дни не спала целыми сутками, а потому наутро не могла с уверенностью заявить, что эта странная сцена мне не привиделась. Я, в конце концов, могла забыться на какое-то время, задремать прямо на стуле возле кровати отца - в это я верила куда охотнее, чем в папино возможное безумие, или в то, что он мог бы сотворить что-то действительно ужасное в молодости.
А уж потом, когда приступ повторился в присутствии Татьяны, стало ясно, что той ночью мне ничего не привиделось. Папа спал, но в то же время будто и не спал, бегло говорил что-то, и тогда я снова склонилась к нему, пытаясь разобрать отдельные слова. Должно быть, я потревожила его, потому что он открыл глаза, взглянул на меня и улыбнулся с болью и тоской. И прошептал, протянув ко мне руки:
- Прости, прости меня, Маргарита! Я не хотел, чтобы всё вышло именно так!
Так что же это было? Старое чувство вины, или всё же безумие?
Ведь меня-то при крещении назвали Варварой! И я понятия не имела, кто эта Маргарита, и что такого ужасного в прошлом сделал ей мой отец.

...

IrinaAlex:

Совершенно замечательный роман!
Принимайте в читатели!

...

Anastazia:

Ира, девушки, всем доброго вечера!
Еще когда прочитала пролог, и заинтриговала ты меня, Ира, не на шутку. Вот жеж, думаю, мерзавцы , а девушку эту безымянную до слез жаль. Но с отзывом торопиться не стала, хотела побольше глав прочитать. Вот, прочитала все, что выложено - и как всегда хочется еще.
Маргарита - бедная-бедная несчастная девочка Наверное, и правда хуже нет, чем родиться вот так, непонятно, какой сословной принадлежности: не крестьянка и не барышня, ни там, ни там ее своей не считают. Ну и с прочими дефектами ты, конечно, ей удружила
С Эллен - понятно, что рано или поздно она бы все ей высказала: житейской мудрости и сдержанности от девочки 18 лет ждать не приходится. И, похоже, что, благодаря Андрею, у Эллен действительно был нервный срыв - оттого и все ее причуды.
Кстати, не нравится мне чего-то Андрей "то женюсь, то не женюсь" - как собака на сене. Но, наверное, вполне герой своего времени. Он у нас будет ГГ?
Папенька тоже хорош: внушает, что Маргарита "здесь такая же хозяйка", а сам даже удочерить официально только к ее 16 годам сподобился. Я все ждала, что вот помрет он, и Маргарита вообще останется у разбитого корыта - а оно вон как все обернулось. Бедная Эллен - действительно жаль ее

Ну-с, постараюсь влиться в ваш дружный коллектив, девушки, и вместе со всеми жду продолжения

...

Tanaisa:

Охохо! Беда не приходит одна! Бедная Маргарита, сразу потерять всех близких людей, просто ужасно! А тут ещё и опекуном оказался Андрей, теперь становится понятен пролог. Она выходит замуж, чтобы не быть зависимой от Андрея. Это конечно глупость, потому что ещё неизвестно какой человек её муж! Но наверно у неё не было другого выбора и конфликт достиг апогея. Спасибо ха главу.

...

Anastazia:

Привет всем еще раз!
Вчера оставила сообщение, а новую 15-ю главу, каюсь, не увидела. А в ней вся соль...


Так это... девушку нашу вовсе не Маргаритой зовут?
Ну, Ира
Я еще хотела ведь въедливо поинтересоваться, мол, отчего это ГГ ни разу никто по имени не назвал - а тут вот что. Ну ладно, тем любопытнее.
А папенька все-таки умер, жаль.

...

Margot Valois:

Ирина Николаевна, девушки, всем доброго времени суток!

Очень тяжелая глава, я бы даже сказала - гнетущая, сколько всего выпало на хрупкие плечи несчастной девушки.

Однако же, зная как дорогой автор мастерски умеет плести интриги, нельзя быть ни в чем уверенным до самого финала.

С вашего разрешения, поделюсь своими мыслями:

Вот тут дружно начали осуждать Андрея, но мне всё же не верится, что он такой вот у нас законченный негодяй - вдруг на всё имеются причины, и ребенок Милли, например, не его, и его самого предали.

Теперь папенька Каверин - ну, наивная душа, верю, что он искренне хотел, как лучше.
А теперь - самое интересное и интригующее: возможно, что Варвара и не Маргарита вовсе, возможно, что и не родная дочь Каверину, а Маргаритой звали её родную мать - знаете, читая произведения Ирины Николаевны, я уже ни чему не удивлюсь.

Ой, что-то меня сегодня занесло прямо в санта-барбаровские дебри какие-то

Но, в любом случае - кем бы ни была Варенька, мне нравится её такой наивный и чистый образ, выдержать бы только ей, всё, что ещё выпадет на её судьбу.

...

La Sorellina:

Ну ёшкин кот,Ира!
Маргарита вовсе даже не Маргарита,а Варвара-вернее,главная героиня. А кто же тогда Маргарита?
Я вот что думаю:раз воды пруда шептали её имя,боюсь я,что сама Маргарита на дне озера лежит. И вполне возможно,что именно её видели каменные глаза-статуи?

...

polli:

Оп-па!!! Легким движением руки...Маргарита превращается в Варвару!!! Ира, БРАВО!!! Даже предполагать ничего не буду.Все равно ты нас закружишь и финал будет самым непредсказуемым!!!

...

missii:

Вот тебе и раз! Так что же это получается? Нашу героиню вовсе не Маргарита зовут? А Варвара??? Ну Ирина! Вот это интригу Вы затеяли! Боюсь даже предполагать, за что извиняется отец нашей героини? Наверно это как-то связано с прологом? Маргарита-убитая девушка? Жду продолжения!
Теперь наша Варвара-Маргарита единственная наследница. Андрей-ее опекун. Все же надеюсь, что вовсе он не плохой и не жестокий! Но как видим жизней он сломал достаточно даже без своего присутствия!

...