Блуждая во времени

- Эта мысль не пришла ко мне из опасений, что простыни лучше не станут. Но попробовать стоит.
Следуя примеру мужа, подхожу к окну, с любопытством рассматриваю городок внизу. Налет цивилизации по сравнению с индейцами - колоссальный. Но и до Лондона далеко. Женщин не видно, по грязным улочками вальяжно ползали мужчины в одеждах непонятного цвета. Но поясе висела занятной формы сумочка, в которой было очевидно оружие, потому что они часто опускали руку на сумочку с угрожающим видом. Неужели мы вновь сменили не только место но и время? Или же это только мне кажется из-за того, что мой опыт путешествий заканчивается поездками в Вену и Париж?

Наконец просят воду. Отвлекаюсь от окна и неотрывно наблюдаю как пар поднимается над постепенно заполняющейся ванной. Будучи лишенной привычных удобств и лавандового масла столько времени даже не вспоминаю о нем, мечтая лишь о том, чтобы слуга побыстрее справился со своей задаче и вымелся прочь. Подняв руки, наконец вынимаю из волоса булавку и снимаю шляпку. На краю сознания покоится мысль о том, что надо сделать лишний комплимент леди Сильверстоун и ее шляпках. Резкий ответ мужа о том, что воды достаточно заставляет вспомнить о простынях. Но и эту проблему он решает, потребовав новые.

Его улыбка действует умиротворяюще, не сдерживаю своей, кокетливой и легкой, привычной в той другой жизни. Ловкие пальцы быстро справляются со шнуровкой и опостылевшая амазонка ковром ложится на пол. Морщусь, когда Закери задевает встрепанную повязку на плече. Он замечает и целует кожу чуть выше пореза. Улыбаюсь в его волосы, поднимая руки на плечи, чтобы легче было справиться с корсетом. Вместе с возможностью свободно дышать груди бережно касаются его руки. Поцелуи поднимаются к шее, и мягкое тепло разгорается внизу живота. С сожалением приходится напомнить, что вода остывает. Отпускает, и я перешагнув через одежды, иду к ванне, на ходу вынимая оставшиеся шпильки из волос.
С довольным стоном опускаюсь в воду и первые несколько минут просто лежу, чувствуя тепло, обнимающее тело. Ни мыла ни губки не принесли, поэтому приходится оттирать особо въедливую грязь ладонями, тереть пока кожа не покраснеет и не загорится. Когда полоскаю волосы, слышу как открывается дверь и тяжелое "это все".
Закери разворачивает простынь, и я с удовольствием не замечаю на ней никаких пятен. А то что она не такая приятная на ощупь и желтая от сушки на солнце не так важно. Муж быстро моется, пока растираю волосы краем простыни, в которую завернута. Граф торопится и едва не чертыхаясь натягивает грязную одежду. Спрашиваю, куда же он так спешит. Киваю на ответ о деньгах. Муж прав, надо как-то двигаться дальше. Поэтому ступней подтаскиваю к себе пыльное платье. Одеваться без помощи горничной весьма проблематично, но и здесь меня спасает его милость. Он стягивает края корсета и быстро шнурует, завязывая концы крепки узлом. Расправляю юбки и рукава жакета. Волосы привести в подобие порядка сложнее, но мне удается. Шляпка возвращается на свое место.

Первым порывом было топнуть ногой и последовать за ним хоть в питейное заведение, хоть на край света. Но Закери прав, мне совершенно нечего там делать, тем более отвлекать его от игры - крайне неразумное занятие. Поэтому только киваю на его слова у присаживаюсь на край кровати, предварительно развернув свежую простынь.

Улыбаюсь в губы и вновь обнимаю за плечи. Отпускать одного боязно, но от меня толку не будет никакого.
- Обещаю, Закери, с места не сдвинусь.

***
- Обещаю, Закери, с места не сдвинусь. Как только доберемся домой, - хитро смотрю на мужа, помогающего подняться с земли. Он едва не цепляет нижнюю ветку, чем вызывает смех. Не сдерживаюсь и возвращаю Закери поцелуй. Пусть не сердится, ведь без меня ему было бы скучно.

- Вы можете говорить все, что вам угодно, милорд. И все остальные также могут говорить, что хотят. Но только скажите, почему ваш костюм выглядит так, будто по вам протоптался табун необъезженных лошадей?





Что же я вечно не успеваю за событиями!
_________________

Сразу позабыв обо всём, Таша подтянулась на нём чуть повыше, посмотреть
- Где поцарапала, Егор? - Провела по колючей щеке ладонью и ойкнула. - Смотри, это я об твою щетину укололась. - Ранка на линии жизни защипала, но не обращая на неё внимания, Таша нежно поцеловала пораненную щёку мужа.- Теперь не болит? - Почему-то шёпотом спросила. Потом ещё тише. - Егор...
Смех затих и вот она уже целует Арсеньева. Целует по-настоящему, держа в ладонях его родное лицо и распластавшись на нём у стены. Тая от его близости. Ни фига она не сохла...

Отстранившись, она слегка нахмурилась, рассматривая его рану. Перед глазами мелькнула картинка Арсеньева с горящим факелом в руке. Сморгнув, Таша закинула руки на плечи бывшего мужа и прижалась к нему всем телом, стоя на пороге их с Ленкой кабинета. - Не сохну, Арсеньев. Ни фига не сохну. Люблю...
_________________

Ждать пришлось недолго. Через некоторое время дверь распахнулась и Арита замахнулась табуреткой, готовая ударить любого, кто бы к ней ни вошел. Хотя нет, не любого. Охнув, она буквально в последний момент успела изменить траекторию, да и Джон резко отпрянул.
- Джон! - от радости и облегчения она кинулась ему на шею, отшвырнув табуретку. - Слава богу!
После всего пережитого он казался ей таким близким и родным.
- А где остальные? - отстранилась она почти сразу же, устыдившись своего неожиданного порыва. Все-таки они не были настолько близки, чтобы так на него реагировать.
Или... были? Джону, казалось, понравилось и он с неохотой ее отпустил.

Впрочем, выяснять все это сейчас было не время и они поспешили сбежать из этого гиблого места, чтобы присоединиться к графине и графу, ожидающим их снаружи на улице.
Джон, словно всю жизнь так и делал, взобрался на лошадь и помог Арите сесть впереди. Где только научился? - мелькнула у нее любопытная мысль.
Сидеть рядом с ним было неудобно. Неудобно и неловко, слишком тесно он прикасался, вызывая совсем неуместные в данный момент мысли. Арита поерзала на сиденье, пытаясь устроиться поудобнее, но в конце концов замерла, так и не найдя лучшего положения. Лучше просто об этом не думать. Лучше она будет смотреть по сторонам.


- Разве все это устроили вы? - удивилась Арита. Она держалась за луку седла, стараясь не поддаваться той странной истоме, которую вызвало в ее теле прикосновение его губ. Вот так зазеваешься и свалишься с лошади на фиг. Но и просить его прекратить ей не хотелось.

Если только у нас получится выбраться из этой переделки, - мысленно добавила она. Выбраться и вернуться в свое время. Ей вспомнился Париж и путешествие. Все это казалось сейчас таким далеким, почти невозможным. И даже если они вернутся туда - ей надо будет улетать домой и вряд ли они еще когда-то встретятся с Джоном. От этой мысли ей стало грустно.
Но говорить об этом Джону, возвращать его и себя в реальность из призрачного момента спокойствия ей не хотелось, потому она просто кивнула и сказала:
- Договорились.

Ну вот, начинается!
- Там же, где вы научились ездить на лошади, - лукаво отшутилась она, и, посерьезнев, тихо призналась:
- Это моя работа...
Теперь ей вспомнился дом. Их кабинет с Мануэлем, прокуренная лестница, на которой так уместно звучал громкий мужской смех и ругательства. Бесконечные фавелы бедняков и богатые пляжи Копокобаны. Интересно, где все это сейчас? Увидит ли она вновь?
Джон молчал, казалось ожидая ответа, каких-то пояснений.
- Я полицейский, - добавила она и, полуобернувшись, спросила:
- Надеюсь, вы не слишком разочарованы?

Лошади их уносили вдаль, куда - Арита не знала. Что делать дальше было тоже неясно, поэтому они все ехали и ехали, ехали и ехали, пока что-то не случилось. И тогда ехать они перестали и стали разбираться с этим чем-то. А потом (наверное) снова ехали. И снова останавливались. И так много раз.
Жаркое техасское солнце висело над головой, в степи тут и там причудливыми фигурами застыли кактусы.
Одинокие всадники скакали по дороге судьбы, медленно растворяясь в вечности.
_________________

Пусть Роберта и была из криминальной семьи, и знала какие разборки бывают между кланами, когда убивали всех от мала до велика, но даже при этом смотреть на трупы и то как расправлялись одноглазый качок и его лохматая женщина с серыми существами не могла. Она принимала помощь Арландо и прижималась к нему, ощущая его поддержку и заботу.

Они вошли в какой-то отсек, заполненный мониторами с кнопочками и креслами. Арландо сразу же повел их к этим креслам. Он усадил Берту в кресло пристегнул ремень и сел сам на соседнее. Тоже самое предложив своим напарникам по несчастью. Одноглазый зыркнул одним своим страшным глазом на доктора и повалил свою женщину под стол. Дальше их стало трясти так, словно они сидели на жернове бушующего вулкана. Берта стала молиться и ухватилась за ладонь своего мужчины. Так было легче переносить весь этот страх. Так она могла себе позволить умереть. Так было правильно. Она подумала, что была бы счастлива умереть вот сейчас, рядом с любимым, сжимая его большую ладонь.

И они все увидели другой отсек, комнату, в которой находилось еще несколько человек. Это были люди. Ибо цвет кожи у них был как у нее, на головах наблюдались волосы. Роберта мельком пересчитала их пальцы на руках. Все пять на каждой руке на месте. Да, определенно это были люди. Неужели они спасены? Может они скажут как нам отсюда выбраться? Может они пришли нас спасти? Роберта хотела поприветствовать незнакомцев, кто знает, может они знают ее язык, но тут услышала громогласный голос одноглазого.

И увидела огромного черного пса, с ужасным оскалом. Как рубил и крошил Одноглазый того беднягу Роберта не увидела, ибо Арландо тут же прикрыл это зрелище собой.
- Мне страшно Арландо. Я хочу домой. - она умоляюще посмотрела на любимого.
Роберта сдерживала слезы, понимая, что сейчас не время рыдать. Ему сейчас нужна сильная женщина. Она несколько минут сжимала его ладонь так сильно, что стало больно пальцам.
- Всё. Я собралась. - она глубоко вдохнула, - давай поищем выход из этого места вместе. Я обещаю тебе, что впредь никогда в жизни не буду ничего брать в руки и тем более вытирать с них пыль. - намекая на то, что это по ее вине они оказались здесь.
_________________

Собак есть Льот покудова не доводилось, но больше ничего съедобного не нашлось.
Место новое не очень нравилось ей, но было лучше обиталища троллей.
Одноглазый штаны наконец надел да шкуру обещанную снимать принялся с добычи, ножичек тонкий да острый у того мужика со стола нашёлся, Ар... как-его-там. Льот веток для костра натаскала да рядом присела, мужем любуясь, да думая, где б воды добыть. По-хорошему, в баньку б сейчас, синюю эту пакость с него смыть. Да накормить до отвала, Атли ж как с драккара сошёл, ни крошки ещё не съел.
Встряхнул Одноглазый шкуру, остатки от пленённого тролля взял - хороший хозяин и заботливый отец, сразу видно! Поднялась Льот, к нему пошла, тоже не худой хозяйкой себя показать.

Скандинавия.
Поправила Льот подол платья, выходить из баньки собираясь, да ойкнула возмущённо, на руку, сажей да кровью испачканную, глядя. Да так запачканную, что платье новое, мужа встречать приготовленное, уже замаралось? Повернулась к мужу, грозя карами всяческими нерадивым рабам, и замолчала, на него взирая.
- Муж мой любимый, тебя ещё отмывать и отмывать надо, - промолвила, видя синие да красные потёки, да шкуру окровавленную в руках. - Пойдём-ка обратно, иначе засмеют меня, безрукой хозяйкой да слепой женой назовут, мужа после набега в баньке отмыть не умеющей.
- Это что такое ты из набега принёс? - показала она на то, что он в руках держал, там и кроме шкуры непонятной что-то было. - Маловата будет, чтобы спать на ней, или одёжу какую шить.
_________________

Ну, наконец-то. Кажется, именно этого Егор и ждал весь год. Вот так, чтоб целовала и ластилась. До боли родная и любимая, знакомая от макушки до пят и всё равно не надоевшая.
- Где твоя шуба, Таш?
Обыскав всё, но не найдя, Егор накинул на плечи Наташи свою куртку и вывел на мороз. Ленка тоже куда-то пропала и они заподозрили, что с шубой вместе. Вот же сводница.
- Слышь, устал я что-то, как будто весь день пахал. Ты как?
Егор усадил Ташу в свою машину и вырулил на проспект.
- Домой сразу, а вещи твои завтра перевезём. Возражений нет? Отлично.
_________________

Джон справедливо решил не светиться и полез наверх тем же путем, что до этого Кавендиш. Графе же придирчиво осмотрел жену и убедившись, что с ней все в порядке, посадил ее на лошадь. Урсула продолжала сжимать в руках саквояж, как самую необходимую вещь. Граф улыбнулся. Какая же она милая.
Вскоре наверху послышались голоса и какая-то возня, а потом в окне появились Джон и его девушка. Спустившись вниз, они сели на коня, а граф запрыгнул на своего позади Урсулы, и они тронулись в сгущающуюся темноту.
Думать ни о чем не хотелось, хотя граф и понимал, что …ничего не понимал. И что они каким-то странным образом попали в неизвестное место. Видимо, это та самая Америка, о которой говорил недавно в Уайтс Майкл Бриджертон. Во всяком случае вся местность и остальное очень походило на описание.
Главное было – успокоить жену, поэтому Алистер тихо проговорил
– Дорогая, Вы не утомились в дороге?– Кавендиш взял руку Урсулы и поднес ее к губам, – скоро мы уже будем на месте, и тогда, моя милая…

***
– Дорогая, Вы не утомились в дороге?– Кавендиш взял руку Урсулы и поднес ее к губам, – скоро мы уже будем на месте, и тогда, моя милая…
Карету слегка тряхнуло на повороте и она остановилась перед небольшим домом.
– Милорд, Ваша милость, приехали, вроде это здесь, - кучер открыл дверцу, и Алистер вышел из кареты и помог выбраться супруге.
– Что на Вас надето, милорд? – услышал Алистер удивленный голос жены и поймал удивленный взгляд кучера, который голоса не подал.


_________________

Разделывать тварючью псину было легко, почитай волк обычный, только чуть крепче да больше. Матерый, поди. Первым делом на костер крови вражьей пролить надобно, хоть и мелкое, да подношение богам. Вспыхнула вражья кровь пламенем ярко по началу, а потом и вовсе полымем взмыло. Аж глаз прикрыл!

Паром обдало да хвоей потянуло, так лишь у них дома в Скандинавии бывает. Дома-то оно завсегда лучше, чем повсюду.

- Ох и добра нынче банька, жена, словно с отъезда моего топилась, - довольно Одноглазый на жену смотрел. Глаза горят да щеки раскраснелись, хороша жинка, хотел бы Атли, чтоб такая валькирия за ним пришла, когда время его землю топтать выйдет.

- Так я с женой попарится завсегда готов. - Согласно Атли кивнул, - хоть по второму разу, хоть по пятому.
Слегка удивился Атли, что по телу дрянь какая размазана. Не иначе рабы веник какой мудрёный раздобыли или кадушку опосля руды помыли худо... Этим-то веником всех и отходит, когда напарится, а кадушкой добавит, чтобы неповадно было. Распустились, поди, без твёрдой хозяйской руки.

Как взял и не упомнит, неужто на драккаре не бросил? Потёр шею Атли, видно хороша банька, что память на прочь сшибает, как хороший удар топора с ног.
- Так то ж для сына, настоящий викинг должен с рождения лежать на волчьей шкуре и играть костьми врага, - как иначе мужика вырастишь? Уж больно говорлива ты, жинка, стала, покуда меня рядом не было. Заскучала поди?
Усмехнулся Атли, жену на руки подхватил, прижал к себе крепко да в парилку зашёл.
_________________

Возвращение.

Только что Арита сидела на лошади, но в сознании вдруг что-то ярко вспыхнуло и всё вокруг куда-то исчезло.
Они снова были в Париже. На маленькой улочке у сверкающего ресторана. Какой-то мужчина открыл в него дверь и, пропустив свою даму, зашел внутрь.
Все вокруг выглядело так обычно, словно и не было этой безумной поездки. Арита с недоумением похлопала глазами. Как это так получилось? Она посмотрела на Джона.
- Вы что-нибудь понимаете?
Рискнете войти туда еще раз? - хотелось спросить ей, но она была не уверена, что он тоже все помнит.
Самой же ей повторять не хотелось. Вдруг их опять куда-нибудь занесет? На фиг, на фиг! Хотя... если Джон снова окажется рядом, то почему бы и нет?
Она взяла его за руку ожидая ответа. Пусть как он решит - так и будет. В конце концов он же мужчина. Которому она доверяла.
_________________

Сквозь сон и скачку:


Додумав окончание фразы несколькими вариантами, краснею от самого приятного.

***


-Спасибо за заботу, Алистер, - улыбаясь и радуясь, что сегодняшнее путешествие подошло к концу.
Думаю, что всё же заснула, потому как в голове вертятся какие-то странные слова, как-будто муж что-то читал мне вслух, но я это пропустила.
Карету слегка тряхнуло и она остановилась перед домом.

Подав руку, граф помог мне выйти из кареты. Заметив на нём странную одежду:
– Что на Вас надето, милорд? – удивленно спросила у мужа, рассматривая смешной наряд, как с чужого плеча. -Я всё таки уснула, совсем ничего не заметила, - улыбнулась мужчине.

Осмотрев себя тоже увидела странности, которые не могла объяснить:
"Может я забыла одеть драгоценности?!" - подумала, что в утренней суете и после праздничного завтрака могло произойти именно так.
_____________________
простите за медлительность, милорд, реал((
подправленно
_________________

За её улыбку можно простить всё. Ну, или почти всё. И он делает это раз за разом, забывая рядом с ней привитый с пелёнок этикет. Недопустимое кажется пустяком, если она улыбается и целует так сладко. Им прощают многое, как отпрыскам двух герцогских родов, и они беззастенчиво этим пользуются. И всё же в этот раз что-то не так. Нет, сорванный поцелуй - выходка для них не из ряда вон выходящая, что-то не то с ним самим, какое-то смутное ощущение незавершённого дела и...

... и да, их наряды совершенно испорчены. Разве так бывает от падения на землю? Феба так же не в себе - такого обращения она себе прежде не позволяла.
Закери провёл руками по сюртуку, стряхивая грязь, и почувствовал под ладонью какой-то удлинённый предмет. Подарок его светлости герцогу Квинсберри - пришло моментально, как после ап-чхи возникает импульс достать платок.

- Похоже вы ударились, моя леди. Сейчас же пригласим доктора, чтобы он осмотрел вас.

Со всем достоинством Эксетеров, Хантингдон вывел супругу к их лошадям и подсадил. Игнорируя направленные на них удивлённые взгляды, он запрыгнул в седло и тронул бока коня. Странное ощущение не отпускало, он снова приложил руку к груди, убеждаясь, что трубка на месте и, неосознанно, полез в кармашек жилета. Вместо часов там лежал
- Карманный огонь, - тихо сказал он себе под нос, удивляясь тому, что знает что это за предметы и для кого они, но совершенно не помнит как они у него появились.
_________________

– Не знаю, дорогая, – Алистер посмотрел на какую-то странную куртку и широкополую шляпу. – Вероятно, мой камердинер решил, что мы отправляемся на маскарад. А я был так занят мыслями о Вас, что не обратил внимания. Впрочем, это не важно, пойдемте в дом, – он подал руку молодой женщине и повел ее к дому, на крыльцо которого как раз вышла женщина в переднике и наколке (вероятно, экономка миссис Бригс, о которой говорила тетушка) и мужчина, не замедливший представиться.
– Милорд, миледи, добро пожаловать, я Паркинс, дворецкий, это миссис Бригс, наша экономка. Комнаты для ваших светлостей готовы. Ужин будет подан в удобное время, – дворецкий распахнул дверь, пропуская гостей.
– Через полчаса, я думаю, дорогой, ты не возражаешь, – ответила графиня, улыбнувшись Алистеру.
Нет, он совершенно не возражал, он бы даже предпочел отужинать в спальне, но еще полчаса он конечно подождет. И даже следующие полчаса, пока они будет ужинать, но не больше.
– Да, вполне, – сказала вслух Кавендиш и, проводив жену до отведенной ей спальни, поцеловал руку Урсулы и скрылся в своей комнате.
Посмотрев на себя в зеркало, Алистер тоже удивился собственному внешнему виду, но решил подумать об этом позже…

Ровно через полчаса безукоризненно одетый граф постучал в дверь покоев Урсулы.
– Дорогая, Вы готовы? Ужин накрыт. Не хорошо заставлять прислугу ждать.
_________________

Честно говоря встреча еще с несколькими людьми была для Арландо перебором, он не знал чего можно ждать от этих новых гостей, кто они и как сюда попали. Но говорили эти личности вроде на английском, что уже само по себе обнадеживало. Мужчина не выпускал Берту из виду ни на секунду, с опаской поглядывая вокруг.

Ее голос резал по живому. Ему безумно хотелось сказать ей, что сейчас все закончится и они будут дома, но он не знал... что их ждет в следующий момент. Серые монстры, огненные собаки, это все казалось какой-то дикой нереальностью, среди которой лишь одна Берта была тем, что не давало потерять себя.
- Все будет хорошо, малышка, - прошептал он, не давая ни грамму неуверенности прозвучать в голосе, - видишь мы уже на земле, а значит скоро окажемся дома.

- То есть в нашем доме все будет покрыто толстым слоем?- с улыбкой подбодрил он, - Хотя знаешь мне без разницы, главное чтобы ты была рядом. А для пыли наймем уборщицу. - Развернув девушку так, чтобы очередной окрававленный труп не попал в ее поле зрения, Арландо с удивлением смотрел на сооружение из которого они выходили.
- Это..- резкая боль в голове вынудила его замолчать.


- Берта, лучше не трогай эти вещи, не помню чтобы они тут были в прошлый раз, - попросил он девушку, - Я конечно не верю во все эти гадания, но не сто... - мужчина с удивлением посмотрел на поднятую руку девушки. На безымянном пальце блеснуло кольцо, подошел ближе и понял, что оно такое же какое он выбрал сам для нее. Автоматически ощупал внутренний карман и не нащупал коробочки. Смутное беспокойство коснулось сознания. Он не помнил, чтобы дарил ей его, но оно у нее есть. - Кольцо?
_________________

Вместо ответа муж невозмутимо стряхивает грязь. Проверяю свой наряд и прихожу в священный ужас. Амазонка безнадежно испорчена: подол весь в темных брызгах, яркая ткань потеряла свой блеск, припорошенная пылью. А когда пытаюсь отряхнуть юбку в левом плече колет. Опускаю взгляд на обтрепанные края дыры в рукаве, по кромке которой багряный след. Кровь? Как можно было так упасть, чтобы не заметить острого камня? И тем более забыть, когда рану успели перевязать? Похоже, я составила компанию мужу под табуном.

- Похоже, что и вы тоже, - отбросив на спину выбившиеся при падении волосы, поднимаю зонтик. - А мой зонтик и вовсе побывал в неизведанных далях.
Отряхиваю аксессуар и раскрываю - солнце этим утром удивительно жаркое. Пружинистый звук развернувшихся спиц вызывает в памяти другой, свистящий, звук рассекающего воздух металла. Будто пролетевшая мимо стрела. Вздрагиваю от странного сравнения и от чересчур визгливого смеха леди Астонмартин. Так вот в чем дело.

Недоуменные взгляды успешно оставляю без внимания, уверенная что в них плещется больше зависти, нежели удивления. Закери привычно подсаживает в седло, и всего мгновение я хочу перебросить левую ногу через круп лошади. Покачав головой, принимаю поводья и жду пока сядет на коня муж.
Из парка уезжаем так же как приехали - галопом. Но прежде, чем погнать лошадь граф что-то бормочет себе под нос. Раздраженно вздыхаю. Не слышно же.

Дома нас встречает дворецкий и невозмутимо докладывает, что прибыл с визитом герцог Квинсберри, и, устроившись в гостиной, настоял, чтобы подали шампанского. Удивленно смотрю на мужа. С чего бы это папеньке заявляться в такую рань, да еще и дожидаться. Закери качает головой и просит позвать камердинера и горничную, чтобы переодеться.
Через полчаса нервных причитаний Клодетт о загубленной амазонке, спускаюсь к отцу. Его светлость сидит в кресле и без выражения вселенской скуки поедает вишневые пирожные, запивая шампанским. Удивление быстро перерастает в смутное подозрение.
- Доброе утро, papa. Что привело вас сюда в столь ранний час? - усаживаюсь на диванчик напротив, расправляю юбки и наливаю в свою чашку чай.
- У вас будет брат, леди Феба. Или сестра.
От неожиданности рука дрожит, и чай проливается мимо, на тонкое блюдце. И в этот момент в гостиную входит Закери.
_________________

- Маскарад? Да он у вас шутник, - засмеявшись, ответила графу.
Нас уже встречали:

Распорядившись об ужине:
– Через полчаса, я думаю, дорогой, ты не возражаешь, – ответила, улыбнувшись Алистеру, ощущая сильное чувство голода.
Была рада, что граф тоже был не против раннего ужина:

Проводив меня в мою комнату, дал время привести себя в порядок.
Служанка, присланная миссис Бригс, помогла ополоснуться, одеться и сделала причёску.
Через полчаса раздался стук в дверь:


Улыбаясь, пытаясь этим спрятать появившееся волнение, вышла к мужу:
- Я готова, милорд, - произнесла с каким-то придыханием мне не характерным, взялась за предложенную руку,честно добавив без кокетства, - Я волнуюсь, Алистер, - посмотрев прямо ему в глаза.
_________________