Блуждая во времени

 » Блуждая во времени

Мужчина оглядывался по сторонам, но не находил ничего хоть сколь-нибудь похожее на... А что он искал или ожидал увидеть, он и сам не знал. Машину времени? Серьёзно? Такое лучше не произносить вслух, а то ведь и упрятать могут.
Лаборатория Хевенса сверкала безукоризненной чистотой. Даже стерильностью. Белые шкафы, склянки, дорогостоящая техника были в идеальном порядке, словно к ним не прикасались долгое время. От этого ощущение обмана усиливалось.
— Но как это работает, Хевенс? – повторил он свой вопрос, так и не увидев ничего хотя бы отдалённо напоминающее врата времени.
— Всё ещё не веришь? – учёный засмеялся. В его смехе звенели нотки превосходства.
— Знаешь, трудно себе представить, что проглотив кристалл, можно попасть в прошлое или будущее. А как же машина времени?
— Машина внутри кристалла, — Хевенс извлёк из пластмассовой коробочки маленькую гранулу голубого цвета и, зажав между пальцами, показал её мужчине, держа напросвет. — То есть вмонтированная в кристалл наноплата составляет с биоактивной оболочкой кристалла единое целое. Даже более того, человек с кристаллом, в котором находится наноплата — это единое и неразрывное целое и есть та пресловутая машина. А кто сказал, что машина — это обязательно что-то громоздкое с рычагами, с кабиной и креслом пилота? Раньше, вон, компьютер занимал целую комнату, а теперь процессор с гораздо большей производимостью можно разместить на кончике иглы.
— Да, но... — мужчина шагнул ближе и, наклонившись, уставился на гранулу.
— Скоро ты сам всё увидишь, — крутанув гранулу между пальцами, учёный спрятал её в кулаке. — Сюда направляются люди, готовые принять участие в эксперименте.
— Ты шутишь.
— Отнюдь! Любопытство и деньги – мощные стимулы для любых безумств.
Словно в подтверждение его слов, открылась дверь.


Место и время действия: Эпохальный кавардак
Экшн: Да
Продолжительность игры: 3 дня
Растяжка времени: Да
Когда: с 15-го по 17-ое октября (включительно)

Только для участников фестиваля клуба ОПГ "Давай поженимся!"


  Добавить тему в подборки

Италия, Милан, 30-ые г. прошлого века
Роберта вышла из дома, направляясь к Арналдо. В последнее время их встречи стали частыми, почти каждодневными. И как не странно ей не надоедало, а даже наоборот. Чем чаще они встречались, тем больше ей хотелось проводить с ним время. Она изменилась. Стала больше улыбаться, порой терялась в пространстве. Она чувствовала какую-то легкость. Даже её ученики замечали в ней перемены. Она стала менее строга и всё чаще довольной их работами. Идя навстречу мужчине, Роберта заметила, как бьется сердце при виде его высокой фигуры, как что-то, шевельнулось внутри, когда он улыбнулся ей, как заиграли бабочки внизу живота, когда его пальцы обхватили её ладонь и потянули к губам.
- Готова к прогулке? – его голос окутывал с самого первого звука и Роберта на какое-то мгновение застыла, но увидев, что молодой человек ждет, кивнула.
- Да. Я отменила на сегодня уроки, чтобы освободить время для этой прогулки.
Она и правда это сделала, чего раньше не сделала бы никогда. Роберта нахмурилась. Её озадачивали те перемены, что происходили с ней. Роберта любила свою работу. Ей нравилось общаться с детьми, нравилось учить их рисовать. Она получала огромное удовольствие, когда у них что-то получалось, нравилось наблюдать за их настроениями. В её жизни не было ничего важнее брата и работы. А сейчас она чувствовала, что в её жизнь втискивается этот высокий, мужественный и притягательный молодой доктор, причем встает на первое место в её приоритетах. Когда это произошло? Роберта озадаченно закусила губу.
- Отлично. Значит нам не надо спешить. – Арналдо еще раз коснулся губами её костяшек пальцев и положив её ладонь себе на локоть повел их вдоль улицы, - Помнишь я говорил тебе, что подыскиваю себе место для своей лечебницы? Я хотел бы показать тебе то помещение, которое планирую купить под неё. Я его уже видел, но не так тщательно как бы хотелось. И мне нужен взгляд со стороны. Поможешь мне?
- Конечно, - кивнула Роберта, наблюдая за его четким профилем и за тем, как менялась его мимика, - я с удовольствием посмотрю на твою будущую лечебницу.
Они прошли несколько кварталов, прежде чем Арналдо остановился перед массивными дубовыми дверями. Арналдо не стал ни стучаться, не звонить. Он взялся за бронзовую ручку двери и потянул на себя. Войдя в это здание Роберта огляделась. Полумрак заполнял все пространство здания. И от того, как здесь пахло пылью и плесенью, можно было понять, что это здание давно не эксплуатировалось. На одной из стен Роберта заметила иконостас и молитвенник.
- Первоначально в этом здании находился монастырь какого-то малоизвестного ордена кармелитского толка. Потом его купил какой-то герцог, у которого не оказалось наследников. Вобщем после его смерти дом пришел в запустение, – проговорил Арналдо. – Пошли, осмотрим все тут.
Они пошли по длинному, холодному коридору, слушая перестук своих каблуков по мраморному полу.
- Мне кажется тут хранятся какие-то зловещие тайны. Может привидения. – Роберта произнесла эти слова вслух и покосилась на затылок идущего впереди Арналдо.
- Ты веришь в привидения? – мужчина, улыбаясь повернулся к девушке.
- Верю, - девушка не ответила на улыбку и ахнула, когда услышала какой-то стук.
- Не волнуйся, это мыши. – Арналдо взял Роберту за локоть и уже не отпускал её из своих рук.
Они прошли дальше. Коридор закончился широкой лестницей, ведущей в большой зал с мраморным полом. Высоко под полом, на прикрепленной к куполу потолка позолоченной цепи, висела тяжелая хрустальная люстра. Они нерешительно спустились по ступеням. В одной из стен зала находилась двустворчатая дверь, ведущая в библиотеку, а в другой – арка, за которой в темноту тянулся длинный коридор. Первым делом Арналдо прошел к центру зала,
- Когда-то тут была монастырская трапезная, а потом тут ел герцог. А сейчас я планирую из нее сделать столовую для больных.
Что-то привлекло внимание Роберты в углу зала. Она прошла туда и присмотрелась. На небольшом круглом столике запыленными лежали карты Таро, какие-то приспособления для общения с духами, оковы и цепи.
- Арналдо смотри, - Роберта не оборачиваясь на мужчину, взяла какой-то не понятный предмет в руки и провела пальцем вдоль него.
И тут что-то произошло, не понятное и не объяснимое. Вокруг Роберты поднялось какое-то облако пыли, и закружило вокруг нее. Арналдо едва успел прорваться сквозь него, и схватить Роберту за руку. Их закрутило словно в воронку и поглотила тьма.

сори, что раньше всех кинула пост, но убегаю на работу.
_________________

Англия/Лондон. Наши дни.

Вот уже несколько месяцев, как мы с Хавьером живем вместе. На работе постоянные споры и недопонимание, но стоит закрыть входную дверь нашего дома, как все проходит.
Хавьер переехал ко мне. Он был не доволен этим решением, считал, что это ущемляет его права как мужчины, выбрать жилье. Но ведь свой дом, лучше, чем его тесная квартира? Он согласился, с условием, что позже найдет дом именно для нас двоих. Его квартира сдается, и мы временно, как говорит Хавьер, живем у меня.
Мы одни в нашей тихой гавани. Иногда вместе смотрим телевизор в гостиной. В эти моменты я лежу на диване, и моя голова покоится на коленях у сидящего в углу дивана Хавьера. Его пальцы лениво перебирают мои волосы, а сам мужчина погружен в чтение медицинской литературы. Иногда он отвлекается, опускает книгу, недовольно смотрит на экран телевизора и никак не может понять, как я могу смотреть эту ерунду – очередной сериал. Потом переводит взгляд на мое лицо и черты его лица смягчаются. В его взгляде нежность. Он наклоняется и целует мои губы. Я улыбаюсь.
Могла ли я представить, что одна случайная встреча, моя и Хавьера, в том баре напротив клиники, обернется для меня таким приятным сюрпризом? Нет. И я каждый день благодарю ту, бутылку текилы, которая свела нас вместе.

Я дремала, пока машина плавно ехала по мокрой, после дождя, дороге. В салоне звучало тихая музыка, которая еще больше успокаивала и погружала в дрёму. На одном из поворотов, я слегка приоткрыла глаза, и в поле моего зрения оказался мужчина. Будто почувствовав на себя мой взгляд, посмотрел в мою сторону. Я улыбнулась ему, и на душе стало тепло. Так было всегда, когда я смотрела на Хавьера. Я снова прикрыла глаза, вздохнула с улыбкой на губах и укуталась в палантин, удобнее расположившись на сиденье автомобиля. Двое суток дежурства, я была вымотана. Сквозь полудрему услышала тихий шепот возле уха. Мы дома. Губы Хавьера коснулись моего виска, и я сонно улыбнулась, ожидая пока мужчина обойдет машину и откроет мне дверь.
- Я тебе говорила, что ты превосходно провел операцию у того мальчика? - тихо произнесла я, пока Хавьер искал ключи в карманах возле входной двери.
Он улыбнулся и в его ладони блеснул брелок.
- Обожаю твою улыбку, даже ту, которая сейчас, самодовольную.

Небо разрезала молния. В воздухе возникли неожиданные помехи, когда телевизор не работает и вместо того, чтобы показывать картинку, на экране рябь и шелест. Но как возникли, так и резко эти помехи прекратились.
«Совсем заработалась», - подумала я, покачав головой, большим и указательным пальцем левой руки слегка, надавила и потерла глаза.
Я закрывала дверь изнутри, когда услышала ругательства Хавьера. Обернулась. Непонятные люди посреди дома. Мои глаза расширились, рот приоткрылся в изумлении, и я нашла своей рукой ладонь Хавьера.
- Что вы делаете в нашем.... - но я не договорила, взгляд прошелся по окружающей обстановке. Белые стены, кристальная чистота. Все настолько белое, что невольно зажмурилась. Это был не наш дом.
Волнение и страх в глубине души переплелись и голос звучит уже не так уверенно:
- Кто вы такие? Что здесь происходит?
Я ближе продвинулась к Хавьеру, ища защиты у него и ожидая ответа от странных людей.
_________________

XVIII век. Англия. Лондон.

Эта весна в Лондоне на удивление не дождлива. Солнце бледное, лижет мостовые и верхушки домов. Молодая зелень улиц и парков наполняет воздух свежестью и ожиданием лета. Яблоневый цвет Гайд-парка светится в утренних лучах, пахнет почти неуловимо сладко, манит впечатлительных леди и сдерживающих зевки джентльменов. Именно этому влечению свой жены мужественно сопротивляется граф Хантингдон.
- Я знаю способ, куда более приятно провести время, нежели с раннего утра раскланиваться со знакомыми, - муж властно укладывает руку поперек моего живота и притягивает к себе. Разворачивает лицом и нависает, дразнит легкими поцелуями в шею.
- Неужели? - запускаю руку в волосы и поднимаю его голову, чтобы смотреть в глаза. Закери кивает и прижимается всем телом. Сдаюсь, даже не испытывая недовольства. - Но после демонстрации мы поедем кататься.

Его камердинер недовольно наблюдает за моими действиями. Привычно игнорирую и застегиваю посеребренные пуговицы жилета Закери. Закончив с ними, разглаживаю ладонями ткань жилета, расправляю складки на галстуке. Делаю шаг в сторону, позволяя наконец камердинеру набросить на плечи графа фрак. Уже будучи полностью одетой для верховой прогулки беру брошенные минутой назад перчатки, зонтик и подаю тонкую трость мужу.
В столовую на завтрак спускаемся вместе, по пути отдавая распоряжение готовить лошадей. Смирившийся с нелегкой судьбой, Закери просит об одном - не вступать в бессмысленные споры и не брать с собой корзинку для пикника, ведь он не планирует задерживаться в парке надолго.
- Хорошо, милорд, только еще немного пройдемся у Серпентайна. И яблони, - скромно отпиваю чай, тактично умалчивая о том, что к тому времени как мы доберемся до парка там уже не проехать и двух метров, не поздоровавшись.
- Пройдемся возле яблонь? - граф продолжает торговаться, все еще лелея надежду обойтись малой кровью. Для поддержания авторитета в семье склоняю голову, легко улыбаясь.
- Пирожное?

Перчатки не высокие, но такие же узкие как бальные. Ряд мелких пуговок сходится быстро под его пальцами. Тепло от ласкового прикосновения к коже запястья ласково греет. Закери целует скрытые кожей перчатки костяшки и цепляет мягкое страусовое перо на моей шляпке.
- Благодарю, мой лорд, - царственно киваю и разворачиваюсь к лошади, хватаясь за седло.
- Всегда рад, моя леди, - усмехаясь, кладет одну руку на мое левое бедро, второй придерживая за согнутую голень, подсаживает.
Расправляю юбку изумрудной амазонки, пристраиваю к седлу зонтик и опускаю короткую вуаль на глаза.
Свист ветра и беззаботный смех. Неприлично проигнорированные нормы и неприлично счастливое лицо Закери, когда не останавливаемся поболтать, а просто галопом проезжаем мимо, едва успев махнуть рукой. Замедляемся только возле яблонь, прячась за одной из самых раскидистых. Тонкий аромат щекочет обоняние, а капризный солнечный свет - щеку. Радостно улыбаюсь и смотрю на мужа.
- Здесь?
Закери помогает спешиться, но не тороплюсь отпускать его плечи. Утренние прогулки верхом всегда приводят меня в благодушное настроение. Целую, обняв за плечи, пока спрятаны за ветками, пока другие увлечены своим разговором.
- Всего пять минут, - тяну его за руку, крючком зонта цепляя за запястье. - И вернемся домой.
Шагаю спиной вперед, безобразно нарушая нормы, не замечаю ямы. Не успеваю даже вскрикнуть, падая вниз. Только испытываю садистскую радость, потому что Закери летит следом, задевая края ямы своей тростью.
_________________

Техас. XIX век. За несколько месяцев до основных событий.

Жизнь в обычном провинциальном городке Техаса размерена. Любую сплетню долго и со смаком обсасывают до подробностей. С охотой перемывают косточки участникам событий. Чаще всего говорят о бандитах и салунных девочках. Таких, как она, Роуз. Надоели ли ей обсуждения за спиной? Нет, пусть себе судачат перечницы. А оскоминой ощущение, что размеренность эта гнетет.
Кекс с изюмом и корицей – не лучшее кулинарное сочетание. В пышную верхушку воткнута зажженная свеча. Огонек лижет воск, растапливает его. Роуз задувает пламя, двумя пальцами вытаскивает свечку.
Двадцать четыре. Уже двадцать четыре. Она скупо улыбается очередной дате. Не день ее рождения, потому что тот неизвестен. День, когда у ворот монастыря появился крохотный сверточек в одеяле с вышитой розой. Младенец без имени, голубоглазая крикливая девочка, головная боль приюта.
Рози отщипывает кусочек от кекса и бросает в банку, в которой сидит скорпион. Ее питомец. Она заберет его с собой, когда уедет отсюда. Ушла из монастыря, сбежала из Эль-Пасо, оставит и этот захудалый техасский городок. Все спланировано.
Внизу в баре салуна Роуз берет бутылку пойла и флягу с водой. Она идет к шерифу. Сегодня у него гости – молчун Джек. Попал вчера в пьяном бреду, когда вся шайка упилась вусмерть, а главарю бандитов все мало было. Самый стойкий, ее.
Шериф не слыл пьяницей, но любил, умел и практиковал. Когда угощали. А угостить его какой-то дрянью от аптекаря, чтобы засыпалось крепче и быстрее – дело чести.
Когда дело сделано, Рози направляется к дебоширу в камере. В одной руке фляга, другую намерено прячет за спину. Джек лежит на дощатой лавке, нагло смотрит на нее и ухмыляется, выпустив колечки дыма. Как обычно курит. Ждет, когда отпустят, ведь знает же, что местный шериф с законом на «ты», продажный. Знает, что подельники главаря не кинут, придут за ним, как проспятся.
Роуз молча протягивает ему флягу, понимает, что после кутежа безудержного то, чего душа просит. Сама пальцами пересчитывает прутья решетки, дожидаясь, когда напьется он холодной еще воды, чтобы заговорить первой.
- Я хочу уехать с тобой, - о да, она умеет вести переговоры, ставит на ребро, на «Я хочу».
Джек вытирает губы тыльной стороной руки и возвращает ей флягу.
- Со мной, - повторяет он без интонации вопроса и подается вперед, ближе к решетке и к ней, - даже не знаю, с чего бы я захотел взять тебя с собой, Роуз.
- Потому что, Джек, от меня больше пользы, чем от твоих пьяных дружков, - фраза была заготовлена давно, потому что он не мог ответить иначе.
- Не спорю, в кровати, - усмехается, как ленивый кот, наевшись сметаны до отвалу, - но это не повод.
- Извращенец, - девушка хмурится и вздыхает, качает головой, но он нравится ей, все равно нравится вот таким, какой есть.
Она пришла к камере не с пустыми руками. Утащила у спящего шерифа ключи от клетки. Не забыла и об оружии бандита. Джек ведь любит свой револьвер. Нужно выложить этот козырь. Рози достает из декольте ключик, тот самый, что сняла со связки. И, больше не пряча за спиной оружие, дает владельцу возможность узнать родную вещицу. Жадно рассмотреть, вцепившись в решетку.
- Как ты называешь свой кольт? – невзначай спрашивает Роуз, глядя на изделие завода Сэмюэля Кольта.
- Подойди, детка, шепну на ушко, - Джек расплывается в улыбке, задумал что-то.
Ей бы поосторожничать, да любопытство берет верх. Подходит ближе, чем пользуется тот, кому нельзя верить. Бандит хватает ее обеими руками за талию, тянет к себе, вжимая в прохладные кованые прутья.
- Я зову его Роуз, - дыханием жарким обжигает щеку, почти касается ее губами, отвлекает, чтобы отобрать ключ.
Осознав потерю козыря, Рози начинает брыкаться, прилагая усилия, и вырывается. Вновь увеличивает расстояние до безопасного. Выставляет вперед револьвер и направляет его на Джека.
- Не двигайся, - звучит приказом.
- Ты стреляла хоть раз? – спрашивает игривым тоном и в той же манере поднимает вверх руки, забавляясь.
- Да, - держит на прицеле уверено, так, как сам учил ее, когда палили по бутылкам. – Знаешь же.
- Но не убивала, - дополняет ее ответ.
- Все бывает в первый раз, Джек, - язвит девушка и, облизнув губы, задает вопрос. – Сделка?
- Сделка.
Она, едва заметно приподняв уголки губ, улыбается, торжествует. Добилась же своего. Чего хотела. И кого хотела. Смотрит, как бандит открывает проворно камеру, и отдает ему оружие.
Теперь между ними нет преграды из ненавистных железных прутьев. Джек обнимает ее. Мужская ладонь уверено и нагло ложится на попу, поглаживает округлость, которая ищет приключений. Касается полураскрытых губ, ждущих поцелуя, впивается в них алчно, воруя дыхание, как любят они оба.
- Ты знаешь, что нельзя направлять револьвер на его же владельца? – на губах кривая ухмылка, в глазах чертята. – Нужно наказать тебя, Роуз…

Они вместе выходят на улицу, оставляя шерифа еще несколько часов досматривать сны. Направляются к салуну. Джеку нужно растолкать налетчиков, разоспавшихся в теплых постельках салунных девочек. И провести разъяснительную беседу с тугодумами, не спешившими забирать главаря из апартаментов шерифа. А еще отправить их за лошадью для Рози.
- Разве нам нужна баба в банде? – один из подручных, Билл недовольно кривится, когда его посылают за кобылой для девушки.
- Мне нужна, - коротко, подчерчивая слово «мне», отвечает Джек. – Так решил, и не обсуждается.
Пока бандиты суетливо готовятся к отъезду, Роуз собирает свои вещи. Их немного. Много брать с собой просто бессмысленно. Неразумно. Взяв с собой самое необходимое, она находит Джека и всовывает ему банку со скорпионом.
- Это что? – недоумевает ее налетчик.
- Мой питомец, Гошан, - отвечает девушка.
- Гошан? - Джек скептически смотрит на ядовитую тварь.
- Да, французское имя. Можно просто Гоша, – поясняет Роуз, привстает на носочки и целует Джека в уголок рта. – Славный, правда?
Она невинно улыбается, он молчит. Да и что говорить, если все понятно без слов.
_________________

Техас. XIX век. Где-то в прериях.
Старое, заброшенное индейское кладбище отпугивает всех проезжающих. Могилы, поросшие сочными кактусами, подозрительно фиолетового оттенка, сиротливо возвышаются над утрамбованными холмиками земли. Даже одинокие мамбы, рыщущие в поисках добычи, доползают до границы, поразмыслив, сплевывают яд и убираются восвояси, петляя и шипя.
Мужчина сидит на одной из могил и чертит что-то на песке веткой. Стирает начерченное ботинком, вздымая клуб пыли и снова принимается выводить каракули на песке. Широкополая шляпа, брошена на один из черепов, начатая бутылка виски закопана аккурат в тенечке под шляпой. Когда полоска тени перекочевывает из одного угла рисунка в другой, мужчина сплевывает, растерев плевок мыском ботинка по свеженачерченному плану очередного набега. Делает жадный глоток из бутылки и, поморщившись, занюхивает пыльным рукавом рубашки.
- Хороша, чертовка.
- Ты про меня? - Роуз усаживается напротив, подтянув ноги под себя и расправив юбку. Маленький черный скорпион перебегает с одной руки девушки на другую. Она то и дело подставляет руки, не давая ядовитому мерзавцу сбежать.
Терпи, мужик. От Рози еще никто живым не уходил.
- А вдруг скорпион заползет, - Джек поддевает мыском ботинка край пестрой ткани с кружавчиками-оборками, - туда?
- Иди к дьяволу, Джек, - улыбается Рози, поднимая личико вверх, - а то Гоша, - кивок на скорпиона, - окажется у тебя ночью в штанах.
- Предпочитаю твою руку, малышка, - хмыкает, присев на корточки, ведет рукой вверх по бедру под юбкой.
- Ты извращенец, - останавливает ладонь своей, прижав поверх ткани.
- И снова это придыхание в голосе, - мужчина давит смешок, приподнимая пальцами за подбородок. Пухлые губы, огромные глаза, идеальная грудь, которая того гляди выпрыгнет из тугого лифа. Пальцы скользят по скуле к подбородку, ниже раскрытой ладонью к ключице, по груди, сжав сильнее. Обводит пальцами лиф платья, просунув указательный под шнуровку и оттянув.
- Знаешь, что я чертил, моя хорошая? - ладонью к затылку, дернув к себе привычным жестом, сильно сжав пальцами шею.
- Вспоминал алфавит? – запрокинув голову, улыбается, поддерживая игру.
- Теперь я знаю, куда надо было пристроить Гошу, - поцелуй выходит жестким, без какого-либо намека на нежность, а крепкие мужские пальцы, сжимают в кулак темные волосы, собранные в высокий хвост.
Получив в награду прокушенную губу и пинок под дых, Джеки, облизывает губы. Роуз вытирает свои тыльной стороной ладони. Смотрит с вызовом, прищурившись.
Джек может поспорить на бутылку вискаря, в этот момент Рози даст фору любой матерой мамбе. Тот самый случай, когда пытаешься прикинуться зайкой, но характер выдает.
- Почтовый экспресс из Гринвила пройдет как раз в этом ущелье завтра, в два по полудню, - Джек указывает рукой в сторону горбатой скалы к югу от кладбища, - поэтому снимай платье, милая и натягивай штаны на свою аппетитную попку. Завтра идем на дело.
Взгляд девушки загорается как после танцев вокруг костра из дурман-травы и фиолетовых кактусов.

Почти два по полудню следующего дня.

Пять мелькающих теней стремительно несутся вдоль железнодорожного полотна. Мимо добывающей шахты, вдоль высохшего ручья прямиком к ущелью Горбатого Джо. Гудок вдалеке - сигнал к действию.
Трое бандитов прячутся в засаде, готовые в любой момент подстраховать. Становиться перед поездом и попросить подбросить до ближайшего банка – давно не вариант. Ближайшие банки разграблены и не по одному разу. Да и почтовые поезда нынче подозрительными стали. Недолюбливают всадников на лошадях с пестрыми платками вместо масок.
- Билеты покупать не будем?! – подобные вылазки будто подменяют его Рози и Джек откровенно любуется наездницей, скачущей рядом с ним.
- Купим у машиниста, милая! – горячий ветер, смешанный с песком хлещет по щекам, отрезвляет, не позволяя расслабиться и дать волю фантазиям ниже пояса.
Почтовый, даже не думая тормозить перед завалом на путях, влетает в ущелье на полной скорости. С криками и улюлюканьем из ущелья вслед за поездом выскакивает пятерка налетчиков. Движения отлажены и доведены до автоматизма. Обученные лошади не боятся гудка паровоза, а наоборот жмутся к стальному боку, как жеребенок к мамке.
Уверенно ухватиться за поручень, подтянуться, перекинуть ногу через невысокий по колено бортик и здравствуй паровоз.
Путем недолгих манипуляций, короткого обмена ударами по мордАм, массажа ребер, почек, солнечного сплетения и коленных чашечек, победные выстрелы заглушают свист гудка и стук колес.
Но когда поезд за очередным поворотом отклоняется от курса, сменив путь, в кабине машиниста воцаряется гробовая тишина. Даже металл колес перестукивается с рельсами подозрительно тихо.
- Джеки, - Роуз высовывается в окошко, глядя на уходящий вправо нужный нам путь, - ту перевел стрелки?
- Мои руки были заняты твоей грудью, любимая – железное алиби заставляет обратить внимание на остальных членов банды, а членов рядом-то и нет.
Троица находится быстро. Увлеченные дележом добычи, парни не сразу понимают, почему главарь матерится на чем свет стоит и тыкает в нос кольтом. Потом выясняется, что Билл с детства мечтал быть машинистом, а Уилл с детства мечтал, чтоб у Билла ничего не получилось.
- Два брата-акробата, - Джек выплевывает слова, со злостью глядя на подельников, - какого хрена вы суете свои руки куда-то кроме штанов?!
- Да ладно тебе, Джек, - Уилл примирительно пожимает плечами, засунув руки в карманы и покачиваясь с носков на пятки и обратно, - какая разница как ехать. Выгрузим добро у кузнеца, погрузим в повозки и катись этот поезд ко всем чертям.
- У кузнеца? – Джеки кривится, - а мост тебе к кузнецу нужен или полетишь через каньон, а, умник?!
- Мост? – удивленно повторяет Билл.
- Мост, - обреченно повторяет Уилл, высунувшись в смотровое окошко.
За поворотом каньон. Кажется, что он несется навстречу поезду с не меньшей скоростью. А моста нет.
- Валим из поезда! – Джек не скрывает злость и досаду. Все награбленное вот-вот улетит в пропасть. – Не хватало еще всем передОхнуть из-за одного идиота.
Парни один за одним выпрыгивают на ходу из мчащегося почтового.
- Прыгай! - Джек смотрит на Роуз, ободряюще сжимает плечи. - Не вздумай сломать шею. Иначе сам убью, поняла меня!?
- Умеешь ободрить! – перекрикивает лязг колес.
- Роуз, я вытолкну. Закрывай рот и вперед! Прыгай, девочка. – Джек разжимает пальцы.
- Стой! – в последнюю секунду Роуз оборачивается, - тормоз!
- Роуз!
- Идиот! Тормоз, - кивок в сторону рычага справа от топочного отсека, - Джек, тут столько всего, Джек.
Секунда на размышление, чтобы взвесить все за и против. Да какие, к черту против! Когда женщина просит, мужчина не должен отказывать. Тем более, когда за спиной полный вагон честно нажитого непосильным трудом.
Резким движением Джек оказывается у рычага тормоза, а Роуз высовывается в окно, глядя на приближающуюся пасть каньона.
- Твою …!
- Джек! Какого черта!? - Роуз испуганно оборачивается к Джеку, успевая заметить металлическую хреновину в его руках.
- Не тот рычаг, Розиииииииииииииии! - поезд ныряет в пропасть.

Ожидаемая боль от неминуемого падения с высоты сковывает голосовые связки. И все, что Джек сейчас способен видеть - это стремительно приближающееся дно каньона, где они с Роуз встретят свою смерть. В этом нет никаких сомнений.
Роуз сильно сжимает мозолистую ладонь мужчины, не способная разжать свою руку хотя бы на мгновение.
Прощание с жизнью выходит на редкость коротким, не таким как он прредставлял.
Миг, чтобы закрыть глаза, желая мгновенной смерти без мучений. И... Джек приземляется на задницу. Несколько секунд, чтобы оценить разительные перемены, произошедшие с каньоном, в который они только что летели.
- Какого х....!? - маленькая ладошка Роуз закрывает рот мужчине, не давая выразить удивление привычным образом.
- Это не похоже на рай, Джеки, - голос Рози тише обычного.
- Не знаю, никогда здесь не был, - рука машинально проверяет кобуру. Старина кольт на месте.
Джек подозрительно озирается вокруг. Они здесь не одни.
_________________

Англия, 1822 год, на дороге недалеко от Винздора…
 
Безопасность – по большей части предрассудок. В длительной перспективе избегать опасности не безопаснее, чем идти ей навстречу. Жизнь – либо дерзкое приключение, либо ничто. (с)
 
Карета тихо ехала по дороге, поскрипывая рессорами на кочках, Алистер спокойно дремал сидя напротив леди Урсулы, теперь уже графини Кавендиш. Вернее, он делал вид. что дремал, потому что на самом ему хотелось вовсе не спать, но день выдался таким утомительным… Сначала венчание, и нервы натянуты, как струна, когда женщина, которую ты вожделеешь уже несколько месяцев, идет к тебе по проходу, и ее глаза, они говорят так много… Потом завтрак в доме у тетушки с кучей гостей, затянувшийся на добрых четыре часа, сборы, и вот, наконец, карета тронулась.
Скоро уже должен был показаться Виндзорский замок, недалеко от которого один из друзей графини Спенсер милостивно предоставил молодым свой дом, чтобы они могли переночевать, а утром ехать дальше.
– Дорогая, Вы не утомились в дороге?– Кавендиш открыл глаза и наклонившись чуть вперед, взял руку жены и поднес ее к губам, – скоро мы уже будем на месте, и тогда, моя милая… – но договорить он не успел.
Дорога неожиданно свернула резко в сторону, карета жалобно скрипнула рессорами, точно как диван в библиотеке леди Спенсер, когда… впрочем, не важно… накренилась, и в следующую секунду уже летела куда-то с обрыва. Пытаясь смягчить падение для графини, Алистер принял удар на себя и, видимо, на миг потерял сознание, потому что очнулся он в совершенно незнакомом месте…
_________________

Англия, 1822 год, на дороге недалеко от Винздора…

Казалось, что он дремлет.
Рассматривая лицо теперь уже мужа, подавляла желание коснуться его, нежно провести пальцами по бровям, скулам, губам…
Сегодня был просто сумасшедший день.
Сборы, венчание, праздничный завтрак. Нервы, как натянутые удила.

Первая свадьба запомнилась неизмеримой злостью, которая сопровождала всё- от белого платья до брачной ночи.

А это венчание переполняло волнением, чувствами страха и желания, всё перетягивающим доверием.
Какая-то детская радость и предвкушение чего-то волшебного, только усиливали тревогу.

Получив небольшое наставление от графини, тепло с ней попрощались и, сев в карету пустились в путь.
Раздумывая над своей жизнью, всё думала и надеялась, что всё сделала правильно, гнала подальше мысль:
«Вдруг ошиблась. Вдруг я не смогу.»
Несколько поцелуев, пара объятий,события в библиотеке...
Щёки новоиспечённой графини заалели, но воспоминания напомнили как всё было потрясающе , приятно и притягательно, но чем всё продолжится всё равно заставляло переживать.
Слова мужа, прервали мысленный монолог:


Теплота слов, жар взгляда, губы-всё заставило замереть в предвкушении желанного, но...

Резкий поворот кареты, скрежет рессор заставили подобраться. Ощущение, что карета падает подчинило женскому инстинкту-искать защиту у мужчины, а рука привычно сжала ручку саквояжа.
Прижавшись к крепкому телу мужа, кажется, потеряла сознание.
_________________

Извиняюсь, происшествие в реале потребовало моего незамедлительного вмешательства.



Появляющиеся один за другим люди выглядели растерянно, некоторые даже испуганно и что интереснее всего – странно. Одежда некоторых принадлежала к другим эпохам, как если бы это были актёры, прибывшие сюда с места съёмок. «Конечно! – догадался Дерек, – профессор предупредил их куда собирается отправить и они нарядились соответствующе, чтобы не привлекать косые взгляды, а то и накликать на себя беду». Найдя объяснение, мужчина заулыбался непринуждённее, теперь уже с большим интересом разглядывая мастерски выполненные костюмы. Он был так поглощён созерцанием, что не сразу расслышал зазвучавшую музыку. Тихая и вкрадчивая, она ползла как туман и так же как он заволакивала, но не видимость, а сознание. Дерек почувствовал лёгкость и какую-то умиротворённость и, если судить по разглаживающимся лицам, не он один.
Он увидел краем глаза Хевенса с подносом в руках. Профессор подходил по очереди к каждому, что-то тихо говорил, глядя в глаза, и человек брал с подноса голубую гранулу и отправлял её себе в рот. Завершив круг, Хевенс прошёл мимо него и Дерек с каким-то разочарованием увидел, что голубых кристалликов на подносе не осталось.
То, что музыка смолкла Дерек опять сообразил не сразу, а в тот момент, когда понял что мысли стали яснее. Шестнадцать человек перед ним приходили в себя медленнее. Их взгляды снова становились осмысленными, а позы напряжённее. Снова стали проступать признаки недовольства и растерянности на их лицах.
— Что это было? — мужчина почувствовал подвох.
— Гипноз, — равнодушно повёл плечом Хевенс, — так проще.
Проще? Но ведь... Закончить свою мысль Дерек не смог – случилось что-то совершенно невероятное. Мужчина в костюме аристократа восемнадцатого века, на его глазах... исчез. Не вышел, а просто пропал. Растаял в воздухе.
Глаза Дерека грозились выскочить из арбитр – он действительно видел как люди, один за другим, растворялись в воздухе.

Москва. Наше время.

Новогодний корпоратив ювелирной фирмы "Даймон стар" закончился весьма неожиданно и невероятно.
Таша, как всегда, застряла. На этот раз не на крыше, дереве, в лифте, а в новогодней московской пробке. Ко всему, появившись в зале для банкетов их фирмы, она не нашла там Ленку. Всё бы ничего, но только все разогрелись, потанцевав и закусив, как во всём здании погас свет. И это с её-то боязнью темноты... Начальник охраны Ольшанский с гостем Александром Николаевичем насилу отодрали её и секретаршу-Танечку от стенки в коридоре и отвели в банкетный зал. Благо свечи на столах создавали романтический антураж и мужчина рядом настроил на лирический лад. Но всё хорошее быстро заканчивается.
Таша и PR-менеджер фирмы Катерина, остались за столиком одни.
- Ну, пока мальчиков нет, за что выпьем?
Они чокнулись бокалами с шампанским и выпили за наступающий Новый год. Пока Таша успокаивалась, Танечка исполнила танец живота, с соседнего столика сняли экономиста Гришу Важенина и, надев на него штаны, увели. Пианист и маленький оркестр играли не переставая, но танцевать больше не хотелось... Сначала разговор шёл как бы ни о чём, но потом, как это часто бывает, девушки неожиданно откровенно разговорились за жисть... Факт, что шампанское здорово сближает и развязывает языки в очередной раз подтвердился. Катя рассказала про своего мужа, Таша про своего. Как в семнадцать лет познакомилась с Егором, как они поженились, едва ей исполнилось восемнадцать. Она была счастлива, но потом что-то незаметно разладилось. Он был слишком властен и слишком опекал её и как это безумно раздражало на третий год их совместной жизни... Она хотела какой-то призрачной свободы, а он был мудрее и старше, но почему-то боялся её потерять. Даже забрал у неё машину, которую сам же и подарил. Правда она на ней здорово въехала в фонарный столб на Садовой, но это не повод лишать средства передвижения. Как не повод был пилить все деревья на даче, когда она разодрала себе ногу, упав со старой яблони.
Потом начались ссоры, совершенно на пустом месте и глупые детские претензии к собственному мужу. Пока, после очередной, Таша не сбежала, надеясь, что Егор вернёт её домой. Но вместо этого муж купил ей квартиру в центре Москвы и сказал: " Повзрослей, ангел мой, а когда поймёшь, что не можешь жить без меня, ты вернёшься. А я возьму тебя на руки и больше никогда не отпущу..." Может он и не совсем так сказал, но зато у Таши получилось красиво.
-Кать, как я смогла выжить без него этот год? Как? Знаешь как больно было жить без него. Когда свет белый не мил и видеть никого не желаешь... Неужели я такая тупая! Мучаю себя, мучаю его... и, наверное уже слишком поздно возвращаться. Сегодня ровно год, как я не видела мужа. Он дал мне полную свободу и развод. А ведь он любил меня... - Таша со слезами на глазах всматривалась в Катерину ища ответа. - Он такой сильный...такой ...Кать, я люблю его!
Катерина наполнила их бокалы снова.
- Если он любит тебя, Таша, он обязательно вернется. Ведь на Новый Год должны свершаться чудеса.
Вечер подходил к концу. Катерине позвонили и она ушла. "Вот я и осталась одна",- грустно подумала Таша, вся уйдя в себя. Поэтому не сразу заметила, как к их столику подошёл высокий, привлекательный и серьёзный мужчина, а вместе с ним её лучшая подружка Ленка Приколова. Егор увёл её танцевать и Таша совсем размякла в его руках, он пришёл, чтобы вернуть её. Так не хотелось, чтобы танец заканчивался...
- Ну что, поехали домой? - Подняв голову с его плеча, Таша, немного робея, улыбнулась заговорившему мужу. Она соскучилась по его голосу, по его лысой голове и губам...
Вдруг в зале зажёгся свет, музыка внезапно смолкла и появились люди в форме. Кто-то вызвал полицию. Всех сотрудников фирмы и гостей попросили ответить на несколько вопросов. Но, вышедшая к приехавшим, директриса объяснила, что сработавшая сигнализация оказалась неисправна и что-то ещё. Таша не расслышала, потому что за спиной негромко, только для Егора, прозвучал голос подруги.
- Ну, что я тебе говорила? - Ленка торжествующе посмотрела на Егора. - Стоит тебе щёлкнуть пальцами и Ташка прибежит. Она ведь сохнет по тебе до сих пор.
Спина Арсеньевой закаменела от такого наглого предательства, но, с улыбкой повернувшись к парочке заговорщиков, она ласково промурлыкала.
- Ленчик, пойдём носики попудрим? - И влюблённым взглядом приласкав мужа, провела ладонью по его такому до боли родному плечу.
- Егор, мы на пару секунд, я только вещи возьму.
Она незаметно, но больно ущипнула Ленку и потащила её в их кабинет, не замечая, что Егор идёт за ними поодаль. Захлопнув дверь, разгневанная Арсеньева пошла на Ленку, сердито сверкая глазами.
- Что ты ему сказала? Что? Щёлкнуть пальцами?! - Она оттолкнула недоумевающую Ленку со своего пути, подхватила сумочку и шубку и рванула к двери, тут же врезавшись в каменную стену. Это Егор заступил ей дорогу. Ленка потихоньку ретировалась, пока Таша сверлила бывшего мужа глазами и отталкивала его руки, когда он застёгивал большие пуговицы её шубки и укутывал её.
- Пусти!- Только бы не расплакаться перед ним...- Пусти, я сказала! - Она упёрлась в его грудь обеими руками, пытаясь оттолкнуть, и вдруг почувствовала, что падает, проваливаясь неизвестно куда.
-Егооор! - Теперь уже накрепко вцепившись в мужа, закричала Таша, крепко зажмурившись. А когда всё вокруг перестало вертеться она, с испугом прижавшись к нему и ничего не понимая, наконец открыла глаза.

Лаборатория Хевенса


- Что ты на этот раз придумал? - Она вспомнила, как в Тунисе он снял на сутки пещеру у троглодитов и они провели целую ночь на восточных коврах. Нет, ночь была то, что надо, но пещера посреди Сахары!? - Егор? Это что ещё такое? - Она нахмурилась, собираясь потребовать чтобы он вернул её домой и навсегда исчез из её жизни.

Когда прямо на них почти свалилась ещё одна парочка.
И начали пребывать одна за другой ещё несколько пар, к тем двум мужчинам, что спокойно стояли и наблюдали за прибывающими таким невероятным способом и ужасно странно одетыми людьми.
- Егор, ты хоть что-нибудь понимаешь? - Она наконец сообразила, что это не муж притащил её сюда. - Вот, блин, тебе и новогодний корпоратив...
Сердце колотилось в груди пойманной птицей. Что за ерунда тут происходит?

Со всех сторон посыпались вопросы.
_________________

«Священная трубка». Плен у абенаков.
~ Закери и Феба, Хавьер и Эшли ~

Горбатый Клюв, вождь племени абенаков, страдает от старых ран. «И только священная трубка способна вернуть силу и крепость в его тело» кинув кости, провозгласил шаман.
Низкий Волк, сын вождя черноногих, согласился продать ему священную трубку. За эту трубку Низкий Волк потребовал одну лошадь, три оперения орла, серьги из раковин и стальное копье, отнятое Горбатым Клювом у людей, населяющих «страну вечного лета», которая находилась на юге.
Высокую цену назначил Низкий Волк за свой талисман, и в течение нескольких дней Горбатый Клюв размышлял, не зная какое принять решение. Неразумным казалось ему отдавать лошадь за трубку. В те дни лошадей было мало, и ценились они высоко. Да и копье такое было только одно на все племя.
Шум перед хижиной возвестил о приходе воинов. Воинов и четырех странных людей, как увидел Горбатый Клюв.
Дикие и страшные, даже хуже тех, что заполонили «страну вечного лета». Шаман их сопровождал и шипел устрашающим шепотом, что прошли эти четверо сквозь воду и камень временем раскрашенный. Беду они с собой привели и еще большая будет, коли волю им дать.
– Примут ли боги жертву? – спросил Горбатый Клюв шамана, разглядывая чудные наряды врагов.
Шаман подошел к связанным пленным и, с неожиданной для такого сухонького, пожилого человека силой, ткнул светловолосого мужчину посохом в подбородок. Острый взгляд черных глубоко посаженых глаз цеплялся за лица иноземцев, царапая и обездвиживая своей жестокостью. Улыбка обнажила тёмные от табака зубы:
– Да, вождь. За них боги подарят нам богатый год! Богатый!
Он начал пританцовывать вокруг пленных и к нему один за другим стали присоединяться воины племени.
– А женщин я отдам Низкому Волку, если он согласиться взять их вместо лошади, – решил Горбатый Клюв.

«Банда Безумного Бутча».
~ Джон и Арита, Алистер и Урсула ~

Поезд мчится, рассекая душный воздух и пыльную прерию. Но в вагоне воздух неподвижный, пропитанный потом и исходящей от животных вонью. Пыль и грохот. Убаюканные жарой и мерным стуком колёс, пассажиры, покачиваясь, дремлют на своих местах. Только в дальнем конце вагона, переговариваясь вполголоса, трое играют в карты. Двое из них явно не местные, но куда более ошеломляюще выглядит одна из сопровождающих женщин. Узкая юбка, обувь невиданного фасона, что уж говорить о её манере держаться и яркой краске на лице.
Но не странные попутчики, а выстрелы нарушили покой пассажиров. Сухие и резкие они разорвали тишину, сея страх и оцепенение. Громко заплакал потревоженный ребёнок, все остальные же, напротив, умолкли, словно боясь выдать своё присутствие.
– Банда Бутча, – прошептал один из земледельцев, произнеся вслух то, чего боялись все.
Шайка прожженного бандита Бутча Купера неделей раньше ограбила почтовую карету, убив двух взрослых и ребёнка четырёх лет, и снова осталась безнаказанной. Кто бы мог подумать, что на новый налёт они решатся так скоро? Мерзавцам везло, если не считать мелких ранений, они выходили из всех передряг невредимыми. За ними охотились шерифы и рейнджеры, за голову Бутча обещали вознаграждение в двадцать пять тысяч, а они нагло пили, играли в карты и наслаждались обществом доступных красоток, совершенно не таясь то там, то тут.
Деревянная перегородка разлетелась в стороны от мощного пинка и в вагон один за другим вошли шестеро вооружённых бандитов. Их лица частично скрывали платки, шляпы были надвинуты низко на лбы, а в руках угрожающе усмехались кольты.
Бутч Купер не был крупным мужчиной, но в его манере держаться и носить револьвер чувствовалась опасность, делавшая его зловещей фигурой, а о его жестокости ходили легенды.

«Город-призрак»
~ Джек и Роуз, Егор и Таша ~

Зигзаг молнии, вспоров темноту, ярко осветил здание, перед которым стояли четверо. С карнизов на них злобно пялились горгульи с диковинными крыльями и рогами. Во время дождя их зияющие пасти извергали потоки воды, сейчас они словно кричали и казались живыми в свете мелькающих молний. Под карнизом били молотами кобольды. Еще более фантастические существа являлись из камня на оконных перемычках и косяках, на панелях и колоннах. Василиски сверлили взглядом, грифоны и виверны вставали на дыбы. Прыгали пантеры и сциоподы на своих громадных ступнях. Безголовые блемии ластились к гигантам, являющим собой колонны, поддерживающие крышу. В глубине, за слепым окном,сверкнули два красных глаза и снова спрятались за веками существа.
Невиданно яркая вспышка света озарила небо над мёртвым городом. За вспышкой последовал раскат грома; ветер забился словно зверь в пустых домах, вырывая из них стоны и дух запустения. Дом содрогнулся, грифоны и виверны зарычали. Блемии обернулись к путникам, готовые кинуться на них. Оконное стекло хрустнуло и покрылось паутиной трещин.
А затем, так же внезапно свет угас, гром и ветер стихли. По затаившему дыханию городу, зародившийся в самой преисподней, мощной волной нёсся гул. Здания выгибались и выплёвывали стекло их своих глазниц, кривились и складывались, как скомканная материя. Гул окружил их, вибрируя тугим кольцом вокруг здания и четверых людей.
– Сюда!
В дверном проёме из ниоткуда появилась женская фигура. Старуха с виду, она преображалась в свете молний, являя безукоризненной красоты черты лица.
Мужчины оставив спутниц, как завороженные, пошли на зов женщины. Склонив голову, она спрятала от их глаз удлинившиеся зубы и горящие красные глаза.
– Быстрее! – Снова призвала она и шагнула обратно в дом.
Небо вспыхнуло алым и страшный крик грянул вместе с новым ударом грома. Ливень быстро набирал силу. Ледяные капли подобно лезвиям рассекали кожу и, смешиваясь с кровью, пропитывали воздух острым запахом.
Тени подворотен зашевелились и уставились в центр десятками жёлтых глаз. Рык привёл в движение людей и они кинулись в дом. Огромная тяжёлая дверь намертво захлопнулась за путниками. Здание обступили голодные псы. Им нипочём смертоносный ливень.
В коридоре было пусто, где-то в отдалении раздавались резкие удары молотка плотника-гробовщика. Двери, поскрипывая, качались на петлях, скорее отталкивая, чем предлагая заглянуть внутрь комнат. Чей-то визг и зловещий рыдающий хохот в коридоре заставил вздрогнуть и прижаться женщин друг к другу.
«Кушать подано!», отпрыгивая от стен, донеслось из глубины дома. «Кушать подано!» пропело прямо в уши людей. Короткий визг и призрачный хохот метались по комнатам, путая направление.

«Иные»
~ Атли и Льот, Арландо и Роберта ~

Так странно, когда пахнет... ничем. Когда глаза видят, но не могут найти хоть что-то знакомое или понятное. Когда ты жив, но видишь себя со стороны. Здоров, но не владеешь своим телом. Это очень странно и... страшно.
Четверо абсолютно голые прикованы к узким металлическим столам. Запястья и лодыжки схвачены цельными полупрозрачными скобами. Они кажутся пустячными, но удерживают так крепко, что даже просто пошевелить рукой или ногой невозможно. Три стоят вертикально, заключённые в прозрачные колбы. Четвёртый стол находится в центре комнаты. На лице мужчины кислородная маска, тело безвольно, глаза закрыты. Двое возле него гуманоидной внешности, но не люди. Бесполые серые существа, с длинными развитыми ногами и трёхпалыми руками. Череп имеет форму яйца и вытянут к подбородку. Глаза цвета обсидиана больше человеческих, как два полированных камня – немигающие и невыразительные. Они общаются друг с другом телепатически. Люди слышат их разговор, но не понимают языка.
Один из них привёл в движение устройство и из стены выехала панель с инструментами напоминающие медицинские. Набрав в шприц необходимое количество ядовито-зелёной жидкости из ампулы, вернулся к неподвижному пациенту. Мужчина не пошевелился, когда игла проткнула его кожу и вещество поступила в вену. «Медик» отступил на шаг и только когда убедился, что по телу человека прошла волна дрожи, вернулся к панели с инструментами. Второй открыл сенсорный экран, приложив ладонь к стене, и мысленно передал информацию. На экране появилась картинка с прозрачным телом мужчины на столе. Отчётливо было видно как жидкость медленно распространяется по организму, окрашивая участки в такой же ядовито-зелёный. Бегущие под картинкой цифры замерли на 05:59:46.
Иные посмотрели на пациента на столе и, безмолвно, выплыли из помещения.

Идеально. У Хавьера в жизни все было идеально. Любимая работа стала приносить двойное удовольствие. Верил ли он в чудеса. Вряд -ли, профессия не позволяла. Но явный факт налаживания личной жизни, после появления шкатулки, Хавьер отвергать не мог. Очередной раз собираясь на работу с любимой женщиной он бросил взгляд на шкатулку и улыбнулся. Она стояла на видном месте в доме Эшли. В доме Эшли.. Хавьер каждый раз был недоволен, когда вспоминал про это. У него идеальная квартира, недалеко от работы. И то, что она маленькая его не смущало, как и его бывших. Пример с бывшими мужчина, конечно не приводил и все остальные его доводы были перебиты горячим сексом, после чего он просто был обязан принять ее предложение. И уже почти месяц он размышлял, почему он тянул с покупкой дома. Где все намного удобно и просторно. Хотя до встречи с Эшли Хавьер приходил домой только для того, чтобы спать. Мужчина готовил сюрприз и просматривал дома, который станет их общим. Но Хавьер не удивится, если они так и продолжат жить у Эшли. Эта женщина лишь одной улыбкой могла убедить его в чем угодно, а когда в дело входили ее губы... шикарное гибкое тело, так красиво извивающаяся вод ним. Хавьер переставал думать.
Чего стоит спорный секс в кабинете глав врача.
Со стороны Хавьера такое ребячество было сверх нормы и никогда в жизни не мог подумать, что на такое способен. Но острый язык Эшли и их вечные споры на счет работы в миг перешли и на личный спор. На работе. Больничные коридоры хирургии, как не странно пустовали в одну пятничную ночь. Срочных операций в данный момент не было. Спокойное дежурство явление редкое, но сегодня была именно такая ночь. Хавьер и Эшли обсуждали ближайшую запланированную операцию.
- Я считаю, что для начало надо прооперировать мозг. - деловито вставила Эшли. Когда она была вся в работе, взгляд ее менялся. Девушка часто смаковала губы, забавно с одной стороны и сексуально. Хавьеру всегда хотелось поцеловать в эти губки.
- Ты всегда так считаешь, но лучше бы ты иногда считалась с показаниями УЗИ сердца. - Хавьер встряхнул головой и спокойно сказал.
- Доктор Гонсалес, зачем тогда вы мне, если я еще буду считаться с показаниями сердца?
- Опять спорите! ? - перебил их доктор Блем, в голосе мужчины звучало констатация факта, нежели вопрос. - Народу маловато сегодня, очень необычно для пятницы.
- Все остались на субботу, воскресенье. - положил мед книжку пациента и направился к кофе аппарату, - Кто будет кофе?
- Да, сегодня народ отдыхает а завтра поступят с травмами с похмелья. Пожалуй я выпью - горестно сказал доктор Блем.
- Не легко быть травматологом, Блем - улыбнулась Эшли, направляясь за налитым кофе Хавьера, - Спасибо дорогой, - она улыбнулась и забрала его кофе.
- Не профессионально, мисс Кеннер. - посмотрел вслед Хавьер своему кофе, плавно переводя взгляд на попку.
- Я вам тут не мешаю? - вмешался Блем, закатив глаза.
- Мешаешь! - четко сказал Хавьер, - Чего надо в хирургии? Уже устал повторять, у нас не пластическая хирургия, живот мы тебе не уменьшим! - пошутил Хавьер, неотрывно смотря в глаза Эшли, которая села на диванчике и молча попивала кофе, не вникая в суть шуточного разговора мужчин.
- Очень смешно, посмотрим на тебя в моем возрасте!
- Через два года?
- Конечно, слышал ты переехал к своей девушке, - при этих словах Блем улыбнулся Эшли, - откормит тебя, но ничего там комнаты по просторнее. Влезать будешь!
- Надо проверить, приглашаю тебя в гости. - не поддавался другу Хавьер, - Так чего приходил то?
- Да, вот спускался с главврача и думал навещу друга, а он тут как всегда занят.
- Что он делает в больнице ночью?
- Вот именно, его нет там, а кабинет открыт. - Блем попрощался и ушел к себе на этаж. Мужчина и женщина продолжали сверлить друг друга взглядом. Эшли улыбнулась и прервала молчание.
- Знаешь, я тут подумала, где мы в этой больнице еще не занимались любовью.
- Ну и где же, малыш? - изогнув бровь поинтересовался мужчина.
- В кабинете у главврача. - на что Хавьер лишь усмехнулся, - Я серьезно или вам это не под силу, всемогущий доктор Гонсалес? - при этих словах на губах Эшли играла игривая улыбка. Она провела языком по пухлым губам и встала с места.
- Ты не посмеешь идти туда? - вышло не очень твердо как хотелось.
Но от секса с ней он не мог отказаться ни при каких условиях....


Жизнь продолжала приносить необычайные сюрпризы. Одним из них стал один из вечеров после работы. Хавьер и Эшли пришли домой но попали совершенно не к себе в дом. Мужчина был уверен, что перед тем как в их гостиной появились незнакомцы, он увидел луч света от шкатулки, подаренный стариком.
_________________