lor-engris:
» 3. Юлька. 7я
Юлька пила апельсиновый сок и лениво обозревала местность, борясь с искушением сдвинуть в сторону пару тарелок и поприветствовать щекой мягкую скатерть. Ее снова угораздило лечь в шесть утра, а проснуться в шесть-тридцать. И ладно бы с пользой для общества! Так нет, только зря время потратила.
Маркиза де Круассан осталась застрявшей в неловкой ситуации, злодеи злорадствовали, а благородный шевалье все никак не желал обзавестись звучным именем. Тогда Юлька плюнула и начала придумывать им роскошную свадьбу. Красиво поженить кого-нибудь особо упрямого – обычно это помогало преодолеть писчий ступор. Но на этот раз DжульеТта «сдулась», даже не успев добраться до описания третьего снизу ряда розочек-оборочек на кремовом платье невесты и нежного румянца на алебастровых девичьих щеках. Герои потешались над своей создательницей и связываться священными узами брака не желали. Процесс не шел, процесс откровенно буксовал...
Юлька в настоящем поймала себя на том, что рискует познакомиться поближе не со скатертью, а с тарелками, и спешно подперла щеку ладонью. Изящные часики на запястье утешали хозяйку, как могли: клевать носом ей оставалось недолго. День рождения Лапушки – единственный день в году, когда их семейство собирается в полном составе – подходил к концу медленно, но верно... Тут у Юльки ощутимо, где-то в области неудобного «перекреста» платья, зачесалась совесть, но стоило перевести сонный взгляд немного западнее, потом чуть севернее и незаметно поскрести спину ногтями, как совесть умолкла.
«Немного западнее» примостился Роман. Скрываясь от именинницы за раскидистой пальмой в стильной кадке, братец водил нервными пальцами по экрану планшета, аки искушенный массажист по загорелой спине особо привередливой клиентки. Его буйная русая шевелюра выглядела так, будто в комнате Романа «шалила» любимая и единственная розетка, которую некому починить. Галстук был небрежно переброшен через плечо, левая нога в кислотного цвета кроссовке увлеченно постукивала по полу, а по лицу, где-то под фамильным картофельным носом, бродила чудаковато-психопатичная улыбка. Типичный компьютерный гений Роман Тараканов на заслуженном отдыхе, пока мама не видит.
«Чуть севернее» покачивались в медленном танце папуля и виновница торжества. Лапушка успела избавиться от каблуков, но она всё равно выше папули на целую голову. Впрочем, вида это совсем не портит, и они по-прежнему самая красивая пара современности в Юлькином скромном «Топе-3», где на втором месте романтично тонут Джек и Роза, а за третье место до сих пор идет борьба, в зависимости от Юлькиного переменчивого настроения.
И чего, спрашивается, было разводиться? Мамин Степка на фоне папули просто никакущий, хоть он и Стефан Сковронский. Так, герой массовки, человек-функция – вроде тех, кто случайно делает судьбоносный выстрел с крепостной стены осажденного замка или вовремя приносит маркизе послание, но о них потом всё равно никто не помнит. Папуля с годами становился только лучше и заметнее. Лапушке же в ее «солидные» сорок три едва ли дашь тридцать. При чем здесь, спрашивается, Стефан?
Конечно, не Юльке судить. Совсем не Юльке. Да и пять лет назад, когда мама всё-таки вернула девичью фамилию, чтобы почти сразу взять Степкину, в их общесемейной копилке жизни мало что изменилось. Но на таких вот праздниках, глядя, как струятся по открытой ровной спине матери платиновые волосы, а большая отцовская рука сразу под ними кажется удивительно уместной, Юлька оставляет надежду когда-нибудь разобраться в человеческой психологии и наливает себе шампанского. Маркиза де Круассан в ее мыслях тяжко вздыхает и чистит рапирой идеальные ногти, становясь еще больше похожей на Юлькину маму Вику.
Рядом плюхнулся Роман, одной рукой нежно обнимая планшет, а другой – требовательно протягивая сестре бокал. Слова Роман в очевидных ситуациях экономил: слова разряжали и без того не бесконечную батарейку. Юлька так же молча плеснула старшему брату шампанского. Попутно он по старой памяти ухитрился стащить с ее тарелки вареную куриную ножку. Чокнулись, выпили. Не так уж часто они теперь виделись, чтобы препираться по пустякам вроде ножки. Раньше было иначе – раньше она не засыпала в шесть утра, а вареная курица на столе была одна на всех.
– Вы когда уезжаете? – спросила Юлька.
– В понедельник, – лаконично ответил Роман и, спрятавшись за сестрой, снова потянулся к черному экрану.
Пятнадцатиминутная разница в возрасте не мешала ей его прикрывать.
– Ром, до понедельника антивирус мне хапнешь? Лицензия кончается.
– Да не вопрос. – И Роман вновь исчез в виртуальности.
Возвращая бокал на место, Юлька случайно задела уже бесполезный листок с речью, свернутый в трубочку, и тот шлепнулся на пол. Ее ежегодный «прекрасный тост». Импровизировать на ходу Юлька не умела, вот и подготовила однажды, еще когда училась в школе, свою проникновенную речь заранее. Гостям понравилось. Так родилась традиция: пухленькая белокурая Юлька выходит на импровизированную сцену, берет вспотевшими руками микрофон, краснеет, откашливается и говорит маме речь.
Лапушка ждет этих поздравлений даже больше, чем подарков. Подарки при желании она купит себе сама, а вот речь никогда не напишет. И глаза у нее становятся такими доверчивыми, смущенными. И хлопает она искренне, и бежит обнимать, крепко стискивая дочь, не боясь при этом помять дизайнерское платье или испортить прическу. Учитывая, сколько хвалебных речей успела выслушать за свою жизнь Виктория Матвеевна Сковронская, еще будучи Викторией Таракановой и даже просто «Викулей с первого подъезда», Юлька не халтурит. И к помощи всезнающего интернета не прибегает. Ей всегда есть что пожелать своей вечно молодой и неизменно прекрасной маме.
– Что, дочь, грустишь?
У папы и Романа даже манера садиться одинаковая. Впрочем, как и у Юльки. Генетика не пожелала подарить им с братом ни грамма Лапушкиной естественной грации.
– Спать хочу, – призналась Юлька и для пущей убедительности зевнула.
Папуля явно хотел сказать ей что-то ободряющее, но у него зазвонил телефон, и папуля ушел разговаривать туда, где потише. Позже он вернется и обязательно спросит, есть ли у нее на счету деньги или уже стоит перевести новых. Неважно, что вопрос этот необязателен и деньги Юльке всё равно переведут. Главное – внимание.
Вокруг сновали мамины веселые гости. Некоторых Юлька знала, но большинство – нет. Лапушка, в отличие от папули, женщина общительная, знакомится легко и непринужденно. Она душа и сердце любой компании. Не ко всякому ведь прилепится такое дурацкое прозвище, и так прилепится, что не отдерешь потом.
– Ты Степу не видела?
Мама легка на помине. Она в вечернем платье, подаренном кем-то из бабушек манто и босиком. Что-то подобное можно увидеть только в день ее рождения.
– Видела где-то там, – неопределенно махнула рукой Юлька.
– Если хочешь домой, езжай с Пермяковыми. Такси во дворе.
Юлька заверила, что еще посидит. Мама поцеловала ее в макушку, заправила за ухо один из буйных Юлькиных локонов и, прежде чем упорхнуть, сказала:
– Много не пей, потом плохо будет.
Юлька прекрасно знала, что в теории может выпить всё спиртное, что есть в доме, и мать ей слова поперек не скажет. В этом вся Лапушка с ее уникальной методикой воспитания: «Я же тебе говорила». Она не повторяет, не «пилит», не навязывает свое мнение и не стоит над душой. Для этого она слишком занята. Мама говорит однажды, твое дело – запомнить с первого раза и принять к сведению. Или не принять. Исключение составляет пан Роман – Ромочка, Ромасик и прочие производные, – но только потому, что его Лапушка видит редко. Гораздо реже, чем Юльку.
Чтобы хоть как-то обосновать свое решение остаться и при этом не уснуть окончательно, Юлька спрятала листок с речью в сумочку и ушла бродить. Недавно отстроенный загородный дом Стефана позволял делать это со вкусом и размахом, но, побродив немного и отвязав себе на память праздничный гелиевый шарик, Юлька решила выйти на улицу: подышать свежим воздухом и уже здесь дождаться традиционного салюта от дяди Степы, чтобы со спокойной совестью уехать домой.
«Точно, я не уехала сразу, потому что хотела посмотреть на салют», – вспомнила Юлька.
Голос тети Ларисы она услышала и узнала сразу же. Его трудно было не узнать, как и саму теткину фигуру в светлом пиджаке. В маминой сводной сестре, на Юлькин взгляд, всегда была какая-то непостижимая масштабность, несмотря на более чем скромный рост и относительно скромную должность главного врача одной из городских больниц.
Юлька не любила подслушивать, да и разговор кончился прежде, чем она успела уловить что-то существенное. Тетя Лариса убрала телефон, достала из кармана пиджака портсигар и зажигалку, но, заметив Юльку, спешно спрятала обратно и то, и другое. Она стеснялась своей вредной привычки.
– Я никому не скажу, – привычно пообещала Юлька, чьи отношения с теткой были достаточно доверительными.
Тетя Лариса закурила и посмотрела на звездное небо. Сейчас она меньше всего напоминала строгую начальницу, а тогда, примерно в те времена, когда появилась первая речь для Лапушки, Юлька, придя за справкой для школы и впервые увидев тетю Ларису в белом халате и на рабочем месте, даже стала называть ее по имени-отчеству.
Они с Юлькиной мамой совершенно разные, начиная от цвета волос и заканчивая стилем общения. Тетя Лариса предпочтет поговорить в тишине или даже помолчать один на один, а ее чувство прекрасного относительно. Неудивительно, что она – единственный «реальный» человек, кому Юлька показала свою маркизью писанину. Правда, мнения не услышала до сих пор, а напомнить не решалась...
– Слушай, Юль, не хочешь у меня в приемной посидеть? – вдруг спросила тетя Лариса. – Недолго, с месяц, пока новую секретаршу не найду. Деньги я тебе выплачу.
– А что случилось со старой секретаршей? – полюбопытствовала Юлька.
Предложение было, мягко говоря, неожиданным.
– Ой, – тетка махнула рукой, – не спрашивай. Это же Полина. Она каждую неделю из-за всякой ерунды пишет заявление, но на этот раз я сказала: хватит.
– Я не знаю. Никогда не работала секретаршей.
– Там нет ничего сложного, – заверила тетя Лариса. – Факсом пользоваться умеешь? Ну ничего, научишься. Я тебе на месте всё объясню и покажу. В понедельник, с восьми. Суббота выходной. Договорились?
Юлька посмотрела на небо, на воздушный шарик в своей руке, обернулась к светящимся окнам и подумала: «Это ж во сколько надо будет вставать?». Но вслух сказала:
– Почему бы и нет?
Наядна:
Солнце спасибо за главу..
да уж в хитросплетениях семьи Юли "без поллитра" сразу и не разобраться 
Почему развелись родители? Почему Ромку видят реже чем Юльку..? Почему все таки мама Лапушка..?
принцессочка:
Света, спасибо за продолжение!
Очень теплая, семейная, глава. Хорошо, что у Юли есть заботливые родители, пусть и в разводе - мама с первого раза свои мысли до дочки может донести, папа - пример любящего родителя. Такое не купишь.
Брат тоже интересный персонаж)) одна курица чего стоила))
маркуся:
Света,
Родители , любящие
, здорово. Да еще и здравомыслящие-это супер!
Хотя тайн-погремушек в этой избушке предполагаю вагон..
Peony Rose:
Спасибо, Света
Ну и семейка. Лапушка-мама, душа компании, плюс необщительный, но вежливый папа, плюс брат-близнец, помешанный на айти, плюс сводная мамина сестра - новый работодатель Юльки... И еще Стефан-Степка, отчим из массовки )))
Интересно, а почему они все вместе собираются только на мамин ДР? На папин, выходит, не принято? Или на ДР детей?
Я так поняла, при разводе родители детей поделили - Роман достался Лапушке, Юлька - папе?
Так или иначе, хорошо, что семья вообще не развалилась навеки, увы, в наших реалиях такое часто случается...
Ирэн Рэйн:
Света, спасибо за продолжение
Все-таки как порой согласие на то или иное действие меняет судьбу людей.
НатальяКалмыкова:
Спасибо за главу! Так необычно и классно написано! Зачитаешься! Как будто с ними за одним столом сидела!
sensa:
Семейка, как говорится, "разношёрстная"
но каждый по-своему уникален и интересен 
Как бы не слаживались события в жизни, все же умеют находить общий язык, собираться вместе в семейной кругу... а это порой для многих довольно трудная "задача"
Света, спасибо за продолжение
