Сьюзен Робинсон Лорд Очарование

Ура, новая глава!!! Девочки, спасибо!

TiaP, Kalle,

СПАСИБО!!!!!!!!!!!!!!!!!

Ура, Тиа, Сашенька - спасибо вам за хороший перевод и редактуру. Ложу в папочку и жду проду.

 » Глава 15

ГЛАВА 15 перевод Каттик

Позже этой ночью Морган подслушивал у дверей своей тюрьмы. В его руке был нож, полученный в качестве награды за то, что дразнил госпожу Фэйрфакс . Как он и планировал, она была слишком взволнована его похотливым поведением и его насмешками и убежала, забыв поднос и нож. Никогда ни она, ни ее слуги не станут хорошими бойцами.
Заточив нож о каменный уступ за окном, он сделал его достаточно тонким, чтобы открыть замок. В данный момент он прислушивался к шаркающим шагам Эрбута, пока парень вышагивал туда-сюда по лестничной площадке.
Он испытывал некоторое сожаление от того, что обидел госпожу Фэйрфакс, но этого было недостаточно для того, чтобы изменить свои намерения. Все-таки, она не поверила в его невиновность и вмешивалась в судьбу Англии. Другим вариантом было бы взять ее в заложницы при побеге. Несмотря на то, что её слуги были безмозглыми, он совсем не горел желанием встретиться со всеми обитателями замка лицом к лицу и попытаться увести Пэн от них, а также рисковать тем, что причинит ей или им ужасную боль.
В спальне было темно, так как он хотел, чтобы Эрбут решил, что он заснул. Ковыряясь тонким кончиком ножа в замке, Морган прислушивался к шагам Эрбута – и услышал шаги там, где их не должно было быть, позади себя. Кто-то находился в комнате вместе с ним, кто-то, кто, очевидно, проскользнул через окно. Как никогда он был благодарен обучению под началом Кристиана де Риверса.
Он остался там, где стоял. Напряг все свои чувства и услышал шаг, который в этот раз прозвучал ближе. Он пригнулся. Не вставая, развернулся кругом, выставил ногу и ударил по чему-то, что находилось прямо позади него.
Нож врезался в дверь и остался там, подрагивая. В это же время легкое тело отступило под ударом его ноги. Вместо того, чтобы упасть, оно набросилось на него, повернулось и ударило его сбоку по голове рукояткой еще одного кинжала.
Оглушенный Морган упал в поток лунного света.
Он ожидал нападения и оттолкнул кинжал. Мужчина сидел на нем. У Моргана почти не было времени поблагодарить Господа, что его противник настолько мало весит.
Охваченный болью и головокружением, он почувствовал, что кинжал его противника проткнул его камзол и рубашку.
Человек давил на кинжал всем своим весом, и Морган отпрянул. Он удержал кинжал и услышал, как его враг ворчит от усилий. Из его виска текла кровь, и поэтому Морган, полный ярости, повернул голову и поморгал, чтобы прояснить зрение. Он увидел только фигуру в черном плаще с капюшоном. В капюшоне не было заметно лица. Оно было прикрыто длинным, черным платком с прорезями для глаз и рта.
Мужчина навалился всем телом. Кинжал ударил Моргана достаточно сильно, чтобы проткнуть кожу, но недостаточно сильно, чтобы убить. Он услышал смех, а потом свист воздуха от резкого вдоха, так как его противник передвинулся и более не закрывал лунный свет, и Морган стал виден.
Он услышал, как мужчина затаил дыхание. Затем он внезапно изменил направление усилий и стал тянуть, а не нажимать на кинжал. И теперь клинок касался горла, а не груди Моргана. И снова Морган силой остановил кинжал и с удивлением осознал, что его враг уже выдохся.
Вдруг его противник склонился и прижался губами к губам Моргана. Морган застыл, чувствуя острие клинка у своего горла и горячий рот и язык, которые атаковали его. В это же время кинжал стал врезаться в кожу на шее. К нему тут же вернулся рассудок, и он понял, что его целует мужчина.
Он выругался, стал сопротивляться и ударил его руками. Мужчина отлетел вверх и назад, и ударился о стену. Его капюшон сполз, и Морган заметил длинные светлые локоны. Вытирая кровь с уголка глаза, он неуклюже поднялся. – Женщина? Ты – наемная убийца!
Ее рука дернулась, но Морган без усилий снова опустился на колени, когда она метнула нож. Тот попал в картину. Убийца метнулась к окну. Он увидел прямую линию веревки, по которой она забралась в комнату. Она, вероятно, прокралась на крышу замка, обвязала веревкой один из башенных зубцов, а потом спустилась. Балансируя на уступе и держа в руках веревку, она усмехнулась, глядя, как он с трудом поднялся.
– Это все мое невезение. Ты должен был спать, как все остальные, и ты не должен был быть ни таким тренированным, ни таким привлекательным. Можешь называть меня Danseur, mon corbeau (1). Моя слабость убивать самых красивых своих жертв поцелуем. Какая досада, что всего лишь один раз меня увлек поцелуй, а не убийство. Мы снова встретимся, чтобы набраться опыта, non? Adieu (2).
Морган бросился к ней. Она исчезла, пока он двигался, а дверь распахнулась. Ворвался Эрбут, маша пикой на Моргана, которому пришлось увернуться от острого наконечника, прежде чем тот не лишил его уха. Чертыхаясь, он схватил пику и ударил Эрбута ее основанием по голове. Парень свалился на пол. Морган кинулся к окну, но было слишком поздно. Он увидел только веревку, которая свисала вдоль башни и заканчивалась за несколько футов над скалами, которые упирались в фундамент замка.
Морган вернулся к Эрбуту, забрал у него шпагу и надел свой плащ. Не глядя больше на распростертое тело Эрбута, он спустился с оконного выступа вслед за наемной убийцей по имени Дансер.
Пэн шла вверх по лестнице в комнату для рисования с еще одним подносом в руках, на сей раз последним. После ссоры вчерашним вечером, она намеревалась отомстить, отправив Тристана на лодке с припасами. Без сомнения, он попробует на ней еще какие-то свои манипуляции. Однако, вскоре он поймет, что ему не так просто обмануть ее, как и прошлой ночью. Ей удалось немного поспать после многочасовых размышлений об отстраненном и в тоже время насмешливом поведении Тристана, его грустную жалость к ней. Его отстраненность напугала ее. Всего лишь несколько часов назад он кричал ей про их любовь.
Теперь ясно, что он прекратил притворяться, и она осознала, что предпочла бы прежнюю ложь. Иметь дело с его безразличием для нее означало пробираться вброд через бурные, адские озера. А жалость словно обдала ее кипящим маслом.
Мысль о его снисхождении вызывала в ней ярость, и она с радостью отдалась этому ощущению.
Пэн прошла последние ступеньки к лестничной площадке, и остановилась, узрев полуоткрытую дверь в комнату для рисования. Она со стуком опустила поднос на пол и поспешила внутрь.
Эрбут лежал на полу, обняв голову руками, и храпел.
– Эрбут!
Парень фыркнул и с сопением очнулся. Он сел, нахмурился и обхватил голову руками.
Пэн стала над ним, уперев руки в боки. – Эрбут, что ты натворил?
– Он меня ударил, госпожа.
– Но зачем ты вошел в комнату? Я же тебе приказала и близко к нему не подходить.
– Я услышал шум, госпожа. Похожий на борьбу. Я увидел кого-то у окна рядом с его Лордством – э – священником. Но он меня ударил. Я очнулся, но так плохо себя чувствовал. Точно одурманенным, и у меня так заболела башка, а затем я заснул.
– О, Эрбут, как ты мог – что это? – Пэн кинулась к окну и посмотрела на уступ и на веревку. – Лодка с припасами! Скорее, Эрбут.
Пэн приподняла юбки и бросилась наверх на крышу башни. Она подбежала к углублению между двумя башенными зубцами и посмотрела на юго-восток. Почти на горизонте, пятнышком посреди жемчужного восхода, она разглядела очертания лодки с припасами.
Невнятный вопль ярости вырвался у нее. Эрбут глазел на уходящую лодку, раскрыв рот так широко, что челюсть его едва ли не касалась зубца, к которому была привязана веревка. Пэн бродила туда-сюда по крыше и метала яростные взгляды то на веревку, то на лодку и кляла себя за то, что не поставила больше людей на охрану Тристана.
– Мне совсем не стоило ждать, пока он все вспомнит. Как он достал веревку?
– От дьявола, – пролепетал Эрбут. – Я заметил одного из его демонов за окном.
– О, Эрбут, сейчас не время для фантазий. Ты прямо как Сниггс. – Пэн била кулаком по ладони, беспокойно гуляя. – Я обязана придумать способ поймать его.
На крыше сторожки у ворот напротив, Дибблер что-то кричал и жестикулировал. Пэн не обратила на него внимания и стала бродить еще быстрее.
– Я знаю. Каррак Пондера. Он намного быстроходнее лодки с припасами. Да, именно каррак. Пондеру придется воздержаться на время от контрабанды.
Она развернулась на звук шагов. Дибблер и его разношерстная замковая стража шли к ней через проем в стене. Дибблер размахивал пистолетом, который он добыл во время рейда в дом Кутвелла. Между прежним капитаном и Сниггсом шествовал агент королевы. Вслед за ним шагали Турнеп, Видл и несколько фермеров.
Он остановился перед ней, вытянул перевязанную руку и проревел, – Я пришел за объяснениями, госпожа Фэйрфакс. Мне бы следовало арестовать Вас вместе со священником. Из-за Вас я едва не сгорел и едва не стал жертвой опасного дыма. Вы помешали посланнику ее Величества. Предоставьте мне немедленно священника Жан-Поля.
Он глянул на Дибблера. – А этот мошенник украл мой лучший пистолет. Верните мне его прежде, чем он кого-нибудь убьет.
– К черту пистолет. Вы опоздали, лорд Сент-Джон.
Сент-Джон ухмыльнулся. – Что случилось? Он мертв? Вы убили его?
– Нет, священник сбежал. – Пэн указала на лодку с припасами, которая исчезла за горизонтом.
Сент-Джон взглянул на нее и разразился проклятиями. Пэн смотрела на то, как постепенно краснело его лицо.
– Я должен был сам об этом позаботиться! – Вскричал он.
– Что?
Он посмотрел на нее, потом отвернулся. – Не имеет значения. Теперь я снова должен гнаться за ним. Ради Христа, Вы бы помолились, чтобы я убил его прежде, чем он окажется в Англии.
Сент-Джон развернулся и попытался уйти. Пэн подала знак Дибблеру, и агент королевы оказался окружен пиками и вилами. Он повернулся к Пэн.
– Как Вы мне это объясните?
– Вы сказали, что собираетесь убить его.
Тоном, которым обычно разговаривали с обитателями Бедлама, он сказал. – Вы не оставили мне иного выбора, госпожа.
– Я не могу позволить Вам убить его.
– Позволить? Позволить? Срань Господня!
– Прекратите этот проклятый бред, сэр, или я запру Вас в камере.
Турнеп уколол его в спину своими вилами. Сент-Джон закрыл рот и уставился на нее.
– Как я уже сказала. Я не могу позволить вам убить его, но могу помочь снова поймать его.
– Мне не нужна помощь такой безрассудной девицы, как Вы. Вы можете гоняться за ним, если хотите, но только я знаю, куда он держит путь.
Пэн посмотрела на триумф своего противника и вздохнула, сказав с насмешливым сожалением. – Если Вы мне не поможете поймать его, тогда я отправлюсь без Вас. К сожалению, пока я не вернусь, мне придется посадить Вас в камеру.
Сент-Джон снова поглядел на копья и пики. – Что Вы предлагаете, госпожа?
– Вы и я одолжим каррак Пондера и отправимся ловить священника, – сказала Пэн.
– Я соберу своих людей.
– Нет, милорд. Тогда Вы попытаетесь оставить меня позади. Моих людей вполне достаточно. Воистину, нам следует поторопиться, так как я желаю немедленно отплыть.
Сент-Джон низко поклонился. – Я к Вашим услугам, госпожа, но когда мы поймаем священника, клянусь, что Вы пожалеете, что уплыли с этого Богом проклятого острова.
Ее приготовления к путешествию уже были завершены. Пэн посетила свою сокровищницу, в которой находилась поеденная червями шкатулка, в пыльной комнате под комнатой для рисования. Именно тогда в поисках запасов, она поняла, что ее ограбили, и кто это сделал. Весь в щербинках и покрытый ржавчиной замок был сломан и почти треть ее монетного запаса исчезла. Ругаясь, она собрала остальное и отправилась со своими слугами и Сент-Джоном. Они отправились на пристань Кутвелла, которая находилась на другой части острова, пока Сент-Джон высмеивал саму идею кражи судна. Пэн не обратила на его насмешки никакого внимания. Спешившись, она проследовала на пристань к капитану судна, а ее люди пошли за ней. Она протянула капитану мешочек монет, несколько минут прошли в оживленной беседе, потом она поднялась на борт, а следом за ней прошел смирившийся Сент-Джон. Она потратила большую часть своих монетных запасов на зиму. Но она испытывала ужасную потребность.
Плаванье до Англии заняло немногим более одного дня, и почти все это время Пэн провела на носу корабля, силясь увидеть очертания лодки с припасами. У нее так и не получилось. Они бросили якорь в отдаленной бухточке на берегу Корнуолла следующей ночью и направились к берегу друг за другом. По совету капитана она нашла жилье в деревне неподалеку и поднялась на следующее утро до рассвета.
Они наняли лошадей и пустились в путь по дороге, которая вела на север, следуя указаниям Сент-Джона.
Пока они ехали, Пэн вышла из своего мрачного молчания и посмотрела на агента королевы. – Зачем Вы отравили Тристана тем отвратительным зельем?
Он закричал, стараясь перекричать топот копыт. – Вы полагаете, что я должен был терять время, выпытывая все его проклятые секреты?
– Так что эта сказка про покушение на Сесила – чистая правда?
Повернув голову, чтобы быстро взглянуть на нее, он не сразу ответил. Он пришпорил лошадь и поскакал быстрее.
– Да. Зачем, Вы полагаете, я за ним гоняюсь, рискуя собственной жизнью? Он намеревается убить министра королевы. Я обязан достичь места встречи раньше него.
Пэн всеми силами старалась не отставать в этой костедробильной скачке, хотя ее мысли застыли, словно в ледяном сиропе. Тристан, убийца. Она вспомнила, каким он был в комнате для рисования, – полный расчетливой чувственности, молчаливо одобряющий манипулятор. Она ошибалась насчет него. Она не могла больше доверять своим суждениям насчет него. Господи, помоги ей, Тристан собирался…она даже не могла выразить это словами.
Они немного снизили темп, чтобы дать лошадям отдохнуть, и она вышла из своего отчаяния. – Но тогда Вы можете мне поведать, куда мы направляемся.
– На север, госпожа, на север и на восток, поездка займет около суток. В отдаленное имение, далеко от королевского двора, затерянное в деревне. Секретарь Сесил и его сопровождающий Кристиан де Риверс, лорд Монфор приедут в Бомарис (3) в это время. – Молите Господа, чтобы мы успели остановить священника.
– Бомарис, – повторила Пэн. – Я о таком не слышала.
– Поместье барона Рошфора, таинственного отшельника. Но это неважно. А важно то, что Сесил прибудет туда, и если нам не повезет, там окажется также священник. И тогда, госпожа, несмотря на Ваши колебания, я убью его.
Пэн посмотрела на Сент-Джона. Его глаза напугали ее. В них не было ни сострадания, ни сожаления. Глядя на них, на ум приходило сравнения с атакующим волком, где препятствия не имели никакого значения, а важна была только жестокость хищника. Но отец небесный, не могла она позволить этому человеку добраться до Тристана. Они скакали всю ночь, Пэн, Сент-Джон, Дибблер и ее слуги. Они оставили двух фермеров позади. Не привыкшие к скачке, они частенько падали и их оставили в деревушке, чтобы они подлечили свои отбитые зады.
Меняя лошадей, когда предоставлялась возможность, они продолжали скакать, когда день стал клониться к вечеру. Пэн уже не могла держать глаза открытыми и ехать верхом. И только решимость остановить Тристана и в то же время не позволить убить его, заставляла ее держаться прямо.
Она очнулась от своего усталого оцепенения, когда увидела, что Сент-Джон заставил лошадь перейти на медленный шаг. Они оставили главную дорогу, которая тянулась до границы несколько часов назад, и перешли на узкую тропинку, которая бежала по невспаханным полям. Среди дня они въехали в лес пустынный, словно усыпальница в полночь.
Дорога, по которой они ехали, углубилась в лощину, на земле лежали ветки и листья. Теперь они больше не могли ехать на лошадях, не рискуя упасть. На том месте, где лощина была уже всего, перед ними предстала картина бойни. Возле тропинки лежали тела двух мужчин, на их груди высохла кровь от ран, нанесенных шпагой. Не позволяя себе терять время на остановку, Пэн подала знак своим людям, которые проскакали, внимательно глядя в поисках нападавших.
Сент-Джон, который ехал впереди нее, обернулся в седле. – Вы видите? Он уже убил. Без сомнения, эти люди были посланы королевским министром, чтобы охранять эту тропинку, а он их нашел.
Пэн ничего не сказала. Она почувствовала отвращение и сомневалась, что смогла бы вынести больший ужас. Сент-Джон не мог знать, что именно Тристан убил этих людей. На них не было ливрей, поэтому она предположила, что это просто воры, а никак не охранники министра. Лгала ли она самой себе, пытаясь избавить Тристана от любого преступления из-за того, что она к нему испытывала? Она только глубже погрузилась в состояние мучительной неуверенности.
Они, наконец, остановились, и Сент-Джон, казалось, погрузился в серьезные раздумья. Пэн услышала звук ручейка. Она спешилась, увела свою лошадь с тропинки, мимо деревьев без листвы. Так как они ехали на север, то иней, что покрывал землю, встречался все чаще. На сей раз, бледные лучи солнца не смогли растопить его на земле.
Пэн смотрела, как пьет ее лошадь, когда услышала крики. Она увидела, как агент королевы ударил Дибблера в челюсть на тропе. Пока тот пошатнулся, Сент-Джон успел выхватить свой пистолет из ножен на седле Дибблера. Он ударил ногой Дибблера в грудь.
Дибблер свалился со спины лошади. Сент-Джон быстро ударил лошадей, которые окружали его по крупу и большинство из них ускакали, тогда, как их неопытные наездники либо попадали, либо удержались криво в седле.
Пэн что-то кричала своим людям, но они были слишком заняты, спасая собственные шкуры, чтобы обратить внимание. Сент-Джон ускакал по тропинке, когда она неуклюже побрела к своей лошади. Турнеп появился из-за кустов и направился к ней, поправляя на ходу одежду.
Только Видл сумела удержать поводья своей лошади. Пэн огляделась вокруг, желая надрать уши всем и себе в частности. Вместо этого, она села на лошадь, приказала Видл всех собрать и последовать за ней, и ускакала за Сент-Джоном.
Этот мужчина ненавидел Тристана. Он уже сказал, что его цель не только предотвратить убийство. Он собирался убить Тристана и не хотел, чтобы она вмешивалась в его жажду крови. Но она не могла позволить Сент-Джону причинить вред Тристану, несмотря на то, что тот, вероятно, совершил. Ей нужно остановить Сент-Джона и в то же время не дать Тристану причинить кому-нибудь вред.
Наклонившись к шее лошади, Пэн попыталась разглядеть королевского агента, но тропинка петляла, а лес все больше разрастался с двух сторон, закрывая обзор. Сворачивая все время вправо, уворачиваясь от низко висящих ветвей, она все скакала по тропинке и надеялась, что не вылетит из седла. Внезапно тропинка вышла из-за деревьев. Она увидела широкое поле. Посреди него она заметила Сент –Джона, который направлялся к воротам большого поместья, который кто-то построил среди дикой природы.
Пэн поскакала за ним, пока солнце опускалось к ряду деревьев позади дома. Оно быстро исчезало, и она могла различить только высокие, квадратные башни Бомарис, которые почернели в красно-золотом свете умирающего солнца. Сент-Джон внезапно повернул вбок и обошел краснокирпичную стену, которая окружала поместье.
Несмотря на то, что она спешила, Пэн заметила, насколько пустынным казался дом. Она не увидела ни слуг, ни охранников у ворот. Когда Пэн повернула вокруг дома к его задней части, то заметила, что ее добыча спешилась возле двери в стене. Очевидно, она была заперта, так как подергав ее, он отпрянул и запрыгнуть на стену. Он руками уцепился за верхнюю часть и стал подтягиваться. Пэн едва дождалась, пока ее конь замедлит ход и прыгнула на землю, потом побежала. Сент-Джон нашел опору для ног меж двух кирпичей и поднимался наверх по стене. Пэн остановилась, не дойдя до него нескольких ярдов, и позвала его. Он продолжал карабкаться. Она подбежала к нему и схватила его за ногу. Он закричал, посмотрел вниз на нее и ударил ее в грудь коленом. Пэн упала назад, ударилась о землю и минуту лежала там, оглушенная.
Она встала, когда Сент-Джон упал назад на землю. Он замахнулся кулаком и поспешил к ней. Пэн затаила дыхание, а ее рука, находившаяся на земле, сомкнулась вокруг камня, размером с ее ладонь.
Пока Сент-Джон бежал к ней, она помолилась, чтобы ее не оставили те навыки, которых она добилась, целясь в воинов Пондера Кутвелла. Она бросила камень, целясь ему в голову, и услышала удар. Сент-Джон свалился к ее ногам.
Наклонившись над ним, она вынула пистолет Дибблера из-под его пояса и заткнула за свой. Если кому-то придется предотвратить убийство Тристаном королевского министра, то только ей. Только так она сможет спасти ему жизнь.
На расстоянии она услышала конское ржание. Кто-то приехал. Пэн посмотрела наверх на стену. Если Сент-Джон смог по ней забраться, то и она тоже. Но также она может разбиться, упав с нее.
Подбежав к лошади, она подвела животное к стене и взобралась на него. Затем она приняла рискованное решение. Она выпрямила ноги и стала на седло и схватилась за уступ наверху стены прежде, чем лошадь двинулась. Как только она ухватилась за уступ, животное всхрапнуло и загарцевало под ней.
Она повисла на несколько мгновений на стене. Найдя опору для ног между кирпичами, она подтянулась до уступа и скрючилась там. Перед ней предстал пустынный двор кухни. Хотя через ставень она могла видеть повара, стоявшего к ней спиной и замешивающего тесто на кухонном столе.
На крыльце сидел посудомойщик. Пэн затихла, зная, что стоит ему посмотреть наверх, он тут же ее заметит.
Повар заорал, и, к облегчению Пэн, мальчик подпрыгнул и метнулся в дом.
Что теперь? Она мало задумывалась о своих действиях до этого момента, так как была слишком занята слежкой за Сент-Джоном. Стук копыт по песчанику заставил ее поторопиться. Кто-то, вероятно Сесил, въезжал на передний двор. Прислушиваясь, Пэн осматривала дом, в поисках пути внутрь. Ее взгляд наткнулся на восемь симметричных башен и ряды решетчатых окон.
Когда она посмотрела на одно из окон наверху, она заметила движение. Приглядевшись, она заметила темную фигуру на центральной башне напротив дома. Тристан! Пэн перекинула ноги через стену и упала. Она тяжело приземлилась на утоптанную землю, отчего у нее заболело все тело.
Несмотря на боль, она бросилась к двери возле кухни. Но потянув ее, поняла, что она заперта. В тревоге и страхе, она почти потеряла равновесие и ударилась о дверь. Затем она выпрямилась. Комната, в которую она стремилась попасть была необитаемой. Осмотревшись, она заметила близко поленницу. Она выбрала тонкий кусок. Сглатывая тревогу, она направилась к окну, обернув юбкой полено, она разбила окно.
Пэн уронила полено. Протянув руку в дыру, она открыла щеколду и забралась внутрь. Это заняло только минуту: пробежать через комнату и просмотреть все комнаты на пути и все двери, и, наконец, найти главный зал.
Когда она осматривала комнату, мужчина прошел мимо нее, высокий мужчина с шелковистыми локонами, которые были одновременно темными и сверкали роскошным серебром. Его походка говорила о том, что раньше он много тренировался, так как его кожа была покрыта загаром. Он направлялся в передний двор.
Не было возможности терять понапрасну время. Как только он ушел, Пэн пробежала через зал к мраморной лестнице, поднялась на пролет и нашла еще одну дверь. Молясь, чтобы она оказалась права, она открыла ее и обнаружила еще одну лестницу, ведущую в центральную башню. Она подняла юбки и понеслась вверх по лестнице.
На полпути она споткнулась и вцепилась в подоконник одного из башенных окон. Когда она восстановила равновесие и посмотрела наружу, то увидела серебрянноволосого мужчину, который шел по направлению к группе людей, которые спешивались в замковом дворе. Один из гостей был худощавым и лысеющим, другой намного выше и моложе. Этот мужчина, что помоложе, посмотрел прямо на нее. Держа пистолет в руке, она увидела его изумленное выражение лица, когда он заметил ее и оружие. Тогда он внезапно бросился в дом.
Чувствуя боль в легких, Пэн принялась бежать. Сквозь звук ее собственных шагов, она услышала другие, впереди нее. Кто еще был на лестнице? Она пробежала еще два пролета и сквозь узкий дверной проем открытой двери.
Она выскользнула на крышу башни и вдруг оказалась рядом со своей добычей. Что он делал на лестнице? Тристан кинулся по крыше к фигуре в плаще. Это был тот человек, которого она увидела снизу. Внезапно, Тристан остановился. Ее взгляд остановился на нем, она забыла обо всем, думая только о том. чтобы остановить его.
Зная, что ей придется сделать, Пэн стала дрожать. Слезы грозили затуманить ее зрение. Ее страх превратился в ужас, когда она увидела, как его левая рука замахнулась и заметила кинжал. Сент-Джон был прав. Он пришел сюда, чтобы убить.
Ее руки так дрожали, что она едва могла держать оружие, она подняла пистолет и прицелилась.
– Тристан, нет!
Он повернул голову, и он увидел ее страдающий взгляд. Его лицо было лишено всякого выражения. Отвернувшись от нее, он метнул кинжал, когда Пэн закричала и выстрелила. Кроме своего крика, она услышала другой, но это был не Тристан.
– Милостивый Господь, нет, нет, нет, – причитала она, кинувшись к упавшему телу Тристана. – Я молю тебя, Господи, нет.
Пэн неясно поняла, что третий человек на крыше был ранен, но сейчас ее заботил только Тристан. Став на колени возле него, она прикоснулась к его кровоточащему плечу, а он постарался подняться. Она схватила его здоровую руку, но он отбросил ее прочь, пытаясь обнажить свою шпагу, его взгляд не отрывался от темной фигуры на краю крыши.
Довольная, что все-таки не убила Тристана, Пэн наконец посмотрела на незнакомца. Одетый в темный плащ и маску, он уронил арбалет и вытягивал кинжал из своей руки. Маска сползла, и Пэн увидела золотые глаза и локоны молодой женщины.
Слегка развернувшись, женщина посмотрела на Тристана, вытирая с клинка кровь, и сжала кинжал, собираясь метнуть его. – Mon Dieu, что ты за проклятие, Anglais. Передай привет дьяволу от меня, будь любезен!

___________________________
Примечания :
1. Танцовщик, мой ворон.
2. не так ли? Прощай.
3. замок Бомарис или Беомарис построен в 1295-1330 гг. Это последний и самый большой замок, построенный Королем Эдвардом I в Уэльсе. Замок был построен на полностью чистом участке, тут раньше не было ни каких строений. Это возможно самый сложный пример средневековой архитектуры в Великобритании. Замок строился с геометрической симметрией. Он окружен двумя кольцами каменных стен. Внешнее кольцо - более низкое чем внутренне, совместно эти стены повышали уровень обороно - способности замка до беспрецедентных высот. Это по настоящему неприступная крепость того времени.
_________________

Каттик, Июля, девочки,

 » Глава 16

ГЛАВА 16 перевод Каттик

Та женщина с золотыми волосами вытерла кинжал от крови. Затем она перехватила чистый клинок и прицелилась. Пэн вскрикнула и попыталась отодвинуть Тристана в сторону, но он прыгнул на нее, закрывая ее своим телом. Пэн оказалась под ним. Когда она упала, он выгнулся и посмотрел мимо нее в сторону двери в башню. – Кристиан, пригнись! – выкрикнул Тристан, прикрывая Пэн, когда тень метнула нож в них обоих. Пэн почувствовала, как он опустился на нее всем своим весом на мгновение, затем он приподнялся и, шатаясь, встал на ноги. Он наклонился и рывком заставил ее выпрямиться. Пэн заметила, что мужчина по имени Кристиан склонился над неподвижным телом женщины. Из ее плеча торчал нож. Она ругалась на Кристиана, как шлюха из лондонского борделя, а потом, попыталась встать.
Тристан, пошатываясь, стоял возле Пэн. Она схватила его за руку, а Кристиан бросился к ним. Он подставил свое плечо под здоровую руку Тристана и, поддерживая раненого мужчину, посмотрел на Пэн.
– Мой пропавший ворон. Как тебе повезло, что я увидел эту девицу в окне башни. Я думал, что ты утонул, ты темноволосое бедствие.
– Почти утонул, почти убит клинком, бесчисленное число раз почти погиб, – ответил Тристан.
Пэн металась рядом с ними, смущенная и расстроенная, по ее щекам текли слезы. Казалось, что оба мужчины забыли про нее, и она испытывала безумное замешательство.
Кристиан посмотрел на рану в плече Моргана прежде, чем кивнуть в сторону ассасина. – Что за ужасное представление ты тут устроил? И кто эта девчонка с убийственными помыслами? Мне позволить ей умереть от потери крови?
– Я не знаю, кто она такая, – ответил Тристан. – Но она француженка и будет полезной узницей. – Он затаил дыхание и прижал руку к своей ране. Пот появился у него на лбу, а лицо внезапно побелело.
Пэн, наконец, нашла в себе силы заговорить. – Тристан, как ты? – она посмотрела на Кристиана. – С ним все будет хорошо?
– Если мы о нем немедленно позаботимся. – Он попытался развязать одежду Тристана одной рукой.
Тристан схватил его руку своей рукой в крови. – Дерри, как Дерри?
– С ним все сказочно хорошо, мой ворон. Почему ты спрашиваешь?
Выдохнув, Тристан повернулся, поморщился и покачал головой.
Пэн дернула его камзол над раной. – Тристан, я не понимаю. Зачем ты попытался убить эту женщину? Королевский агент сказал…
Она съежилась под его язвительным взглядом. Сухожилия и мускулы его челюсти были в движении, и он поморщился от боли. С течением времени он становился все бледнее.
– Божья кровь, вы пытались убить меня. Возвращайтесь на свой остров, ведьма.
– Но, Тристан!
– Убирайтесь с глаз моих!
Пэн задохнулась от силы этого крика. Переутомление не заставило себя долго ждать и лицо Тристан перекосило гримаса боли. Он упал на Кристиана, который обнял его рукой за талию и почти полностью удерживал его.
– Вы, кажется, сбиты с толку, леди, – заметил Кристиан. – Морган пытался не дать этой женщине убить секретаря Сесила, но нет времени на споры. Нужно позаботиться о Моргане незамедлительно.
Удивленная Пэн помогла Кристиану поддержать его друга. – Морган? Он – Морган?
– Да. Разумеется, - ответил Кристиан, когда они неси раненого в сторону лестницы. – А вот Вы где Рошфор. Помогите мне. И пусть ваши люди позаботятся о леди-убийце вон там.
Мужчина с серебряными волосами вложил клинок в ножны и дал знак своим людям, чтобы они занялись ассасином, а сам встал на место Пэн. Она шла вслед за ними вниз по лестнице, затем вверх по другой лестнице и в спальню. Она увидела, как Моргана положили на кровать, и принялась заламывать себе руки. Возле двери появились воины, но Пэн не обратила на них никакого внимания. Она прошла к кровати и протиснулась между Рошфором и Кристианом.
Мужчины прекратили разговор, когда она к ним присоединилась. Морщась, Морган сумел посмотреть на нее.
– Как Вы меня нашли, – он запнулся и поморщился, пока Кристиан срезал с него камзол и рубашку.
– Кровавый ад, Кристиан! Оставь это. Я полагаю, что она привела с собой священника.
Он приподнялся и схватил Пэн за рукав пальцами в крови, притягивая ее к себе, пока их лица почти не столкнулись. – Вы прибыли с Жан-Полем, я прав?
– Я-я заставила его привести меня сюда, но я не знала. Клянусь честью, я думала, что священник – это ты.
– Жан-Поль здесь? – Быстро спросил Кристиан.
Морган закусил губу и кивнул. Кристиан и Рошфор переглянулись и последний в спешке покинул комнату.
Пэн крикнула ему вслед. – Я оставила его лежащим без сознания у задней стены.
Кристиан мягко уложил Моргана назад в постель, посмеиваясь. – Клянусь распятием, Морган, какая хорошая шутка. Ты, священник. Ха!
– Бывают шутки получше, – ответил Морган, он потянулся и выпрямился, несмотря на сдерживание Кристиана.
– Она клялась, что любит меня. Божьи кишки, я был так охвачен страстью к ней. – Он задохнулся, когда приступ боли прошел через его тело.
– Но стоило только появиться священнику с его ужасной ложью, оказалось, что она совсем мне не верит. Христом клянусь, ее любовь так легко поколебать. Это что-то напоминающее туман и пар, что исчезает при малейшем дуновении ветерка. Она верила любой сказке, которую он рассказывал, даже посчитала меня способным на убийство. И по своему неверию, она пыталась убить меня!
Слезы опять потекли по щекам Пэн. Она едва могла взглянуть на рану Моргана, а он становился все взволнованнее.
– Пожалуйста, – заговорила она. – Как я могла знать?
– Вы занимались со мной любовью, – зашипел Морган сквозь зубы. – А потом Вы пытались меня убить. Господи, как же мне хочется придушить Вас.
Морган попытался сесть опять, но Кристиан прижал его к постели.
– Госпожа Фэйрфакс, – сказал Кристиан. – Прошу Вас, уйдите. Я должен заняться его раной. А если он будет так вскакивать, у меня ничего не выйдет.
– Дай мне сначала отстегать ее кнутом, – заявил Морган.
Пэн кивнула Кристиану, закусив свою нижнюю губу. Отвернувшись, она услышала, что он ворчливо заметил своему другу, как она обожает его стек.
Кристиан попытался успокоить его. – Спокойно, мой ворон. Ты отомстишь, когда будешь себя хорошо чувствовать.
Пэн ушла, пройдя мимо лакея, который поднимался наверх с водой и льняными простынями. В зале она встретила барона Рошфора, который стоял в центре группы воинов в ливреях.
– Ах, вот и наша леди, – сказал лорд Рошфор. – Госпожа Фэйрфакс, я посадил в камеру леди-убийцу и послал людей на поиски священника. Но я думаю, что этот выводок глупцов служит Вам. – Он указал рукой на группу испачканных и в синяках людей в углу зала.
– Госпожа! – Дибблер подбежал к ней с колпаком в руках. – Они сказали, что королевский агент – это священник. Он меня ударил по носу, этот больной сифилисом ублюдок. А потом он сбросил меня. Это было чертовски жестокое нападение. Он обладал силой сорока. Я же говорил Сниггсу, следить за ним.
Сниггс поспешил к ним. – Ты ничего мне не говорил! И я следил за ним. Но он оказался очень шустрым, как все адские демоны. Когда он напугал мою лошадь, я чуть не свернул себе шею.
– Я говорил тебе следить за ним, – продолжал Дибблер, багровея.
Пэн в смятении, не могла выносить больше эти пререкания. Она помотала головой и махнула им рукой, но их успокоил громкий мужской крик.
– Тихо, – проревел барон Рошфор. – Идите, позаботьтесь о своих конях.
Все они поплелись наружу, пока Рошфор заканчивал отдавать приказания своим воинам. Вскоре они остались вдвоем.
– Я вам покажу Вашу комнату, госпожа, а потом буду вынужден покинуть Вас.
Чувствуя себя словно в кошмарном сне, Пэн кивнула. – Министр, он в порядке?
– Да. В ту же минуту, как мы осознали, что здесь опасно, мы его отправили в одну из крепостей Кристиана.
Он проводил ее до порога комнаты, которая была выкрашена в белый и голубой цвета. Заглянув внутрь, Пэн заметила, что Рошфор помрачнел еще больше.
Он не посмотрел на комнату и обратился к ней, уходя. – Я пришлю Вам кого-нибудь.
Оставшись одна, Пэн закрыла дверь и опустилась на колени, потом откинулась назад. Сложившись вдвое, она зарыдала, вспомнив, как выстрелила из пистолета. Она снова увидела как тело Тристана – Моргана дернулось, когда в него попала пуля, как он повернулся и посмотрел на нее взглядом, полным неверия и боли. Она сжалась, вспомнив, как он упал, а затем невероятной силой воли собрал все силы, чтобы противостоять той ужасной женщине с золотыми волосами.
Смутно, Пэн осознала, что он ей все время говорил чистую правду, и что французской убийцей оказалась женщина. Она всего лишь хотела предотвратить несчастье с королевой и всей страной. Она так доблестно постаралась выбрать долг, а не любовь, что практически не справилась ни с тем, ни с другим. Снова и снова она видела Моргана в агонии. Пэн закрыла свое лицо руками и застонала.
Морган, Морган Сент-Джон, уполномоченный Ее Величества. Не просто уполномоченный, а нечто большее, некто опаснее.
Между приступами ужаса из-за состояния Моргана, Пэн вспомнила еще кое-что: изменения в нем были настоящими. Он ей говорил правду о себе все это время. Он говорил ей, что он не Тристан, а именно Тристан любил ее. Он сказал, что Морган испытывает всего лишь благодарность.
А теперь благодаря ее неверию в него и своему вмешательству, она заставила его ее возненавидеть. Уничтожила ли она в нем всякую привязанность к ней? Ах, почему же она не могла поступать как другие женщины, которые безоговорочно верят тем, кого они любят? Вероятно, она была слишком подозрительной из-за того, что произошло с ней перед тем, как она сбежала на остров Покаяния.
Слезы катились по щекам, и Пэн вытирала их руками, опустившись на пол. Из-за махинаций этого зловредного священника, она предала и причинила боль Тристану. Святая мать, простит ли он ее когда-нибудь? Пэн почувствовала, как жар ее тела уходит из нее, когда она вспомнила ярость Тристана. Такая ужасная, что своей силой она заставила ее просто вылететь из комнаты.
Она ошиблась, но не специально. Конечно, он все поймет, как только успокоится. И она должна будет узнать его заново. Если он ей позволит. Он ничего от нее не хочет в этот момент, а ей придется остаться. Так как у него было ее сердце и даже, если бы она желала, она не могла оставить свое сердце и его.
Да, она останется и будет надеяться, что ярость Моргана достаточно утихнет, чтобы он позволил ей искупить вину. Она чихнула, и стала искать у себя носовой платок. Стук в дверь заставил ее подскочить, и она впустила посудомойщика с кухни. Он принес кувшин с водой и тряпочки для умывания. Поставив их на каминную полку, он указал на гардероб.
– Воистину, леди. Его лордство сказал, что там для Вас есть одежда. –
Робко улыбнувшись, он поклонился и выбежал из комнаты.
Волнуясь за Моргана, она схватила корсаж и платье, которые ей попались под руку. Она быстро их надела, они были белые с вкраплением серебра. Узкие нарукавники и лиф доставили ей немало хлопот.
Она нашла обувь, но вся она была слишком велика и она надела свои сапоги для верховой езды. Она почти втрое завернулась в платье, пока не нашла юбку из тонкого полотна, которая хоть как-то подошла. Чтобы не замерзнуть, она надела подходящую накидку, черную, украшенную жемчугом и черным янтарем, когда еще один стук возвестил о прибытии человека по имени Кристиан де Риверс.
– С ним все в порядке?
– Да, госпожа, он отдыхает. – Он подвел ее к табурету возле остывшего камина. – Мне пришлось влить ему в глотку сонное зелье, такое он упрямое бедствие. Так что теперь, когда мои люди и Рошфор рыщут по этой местности, настало время нам поговорить.
Объяснитесь, госпожа Фэйрфакс. Почему Вы чуть было не убили моего милого ворона?
Пэн снова посмотрела на него. – Я Вас умоляю, милорд. С чего это мне Вам объяснять?
– Боже, леди, да потому, что я почти убил себя, воспитывая этого парня, а Вы за несколько дней испортили большую часть моих достижений. – Он замолчал и посмотрел на нее прежде, чем тихо сказать. – И потому, что Вы обязаны.
Пэн сузила глаза и посмотрела на человека перед ней. Ее не убедили ни тело, которое выдавало мастерство владения шпагой, не эти горячие фиолетовые глаза, обрамленные длинными ресницами, ни беспощадность слов, которая напомнила ей Моргана в его самом ужасном настроении. Ее убедили его последние слова, произнесенные с уверенностью, - «потому что Вы обязаны». Это была не мольба. Он ждал, что она ответит, как будто и речи быть не могло о том, что она не выполнит его требование. Кто бы ни был это человек, она знала, что у него есть право требовать. Поверив в его власть, Пэн принялась излагать свою историю. Когда она закончила, Кристиан ничего не сказал. Он, казалось, был погружен в созерцание, заставляя ее задуматься, поверил ли он ей. Затем, он вдруг рассмеялся.
– Божьи брови. Только Морган мог подняться из моря, не смотря на адские громы и молнии и расстроить план убийства, организованный этим чертовым педерастом Жан-Полем. – Он улыбнулся ей. – И встретить прелестную леди, которая владеет иллюзиями и чарами.
Пэн заволновалась. – Я не ведьма, лорд Монфор.
– Вы так говорите.
– Я не ведьма!
– А мой милый ворон говорит, что это правда. Он был опасно тверд в своем убеждении прежде, чем поддался действию сонного зелья.
Пэн сжала губы, хлопнула по коленям и отказалась отвечать.
Он рассмеялся. – Не волнуйтесь, муфточка. Я Вас не виню за интриги Жан-Поля. Он дракон, дышащий огнем на королевство, мастер обмана, о чем Вы можете догадаться по той подделке. Из-за него я потерял несколько хороших людей.
– Трист-Морган сказал, что мне следовало верить в него, а не доверять священнику,
Кристиан оперся на каминную полку. – Ах, Морган. Моргана, моя дорогая муфточка, бесчисленное число раз предавали в жизни. И, хотя Вы ошиблись не специально, он чувствует только обиду, и боль не позволяет ему мыслить здраво.
Впервые с тех пор, как начались ее испытания на острове Раскаяния, Пэн улыбнулась. Кристиан улыбнулся в ответ, к ее радости.
– Он надменный упрямец, – заметила она. - И пытается подчинить меня себе, как свою шпагу, но я люблю его. И начинаю думать, что тот шторм принес его ко мне на Остров Покаяния не случайно.
Кристиан тихо засвистел. – Христос, женщина, если Вы так себя вели с ним, я скажу ему сдаться, как только он проснется.
– Ничего из тех несчастных случаев не было моей виной.
– И даже свинья?
– Он вам рассказал про Марджери?
– Его не сбросили в бювет?
– Только пытались! – Пэн посмотрела на него исподлобья. – Святые угодники. Похоже, что он болтал как сорока, пока Вы перевязывали его рану.
– Скорее, без умолку.
Пэн прикрыла свой рот кончиками пальцев, но не смогла спрятать улыбку. – Вы бы только посмотрели на его лицо, когда он впервые увидел Маржери.
Они улыбнулись друг другу.
– Когда я смогу его увидеть?
– Он должен проснуться до завтра. Его рана чистая и небольшая, кости не задеты. Его тело быстро восстановиться, а вот сердце и разум нет.
– Я позабочусь о них.
– Я буду наблюдать за процессом с интересом.
Хотя Кристиан заверил ее, что в этом нет нужды, все равно Пэн просидела возле Тристана всю ночь. Наконец, она заснула, положив голову на постель рядом с его плечом. Она проснулась на следующее утро поздно, когда он пошевелился рядом с ней. Когда она поднялась, он поднял голову и пытался скинуть одеяла. Раскрасневшись, он открыл глаза, когда она снова натянула на него одеяла. Пэн дотронулась до его щеки, та была горячей. Его губы были плотно сжаты, и она поняла, что он борется с болью.
– Что Вы хотите? – Прорычал он.
– Всего лишь заботиться о тебе, Трист… Морган.
Услышав это имя, он выругался и приподнялся на локтях. Одеяла сползли и открыли гладкую смуглую кожу и повязки. Пэн взглянула на его голые плечи, широкую линию его груди, которая сужалась к бедрам, а потом заметила гневный взгляд. Они смотрели друг на друга, и его глаза заблестели, и ленивая, жаркая улыбка появилась на губах.
– Даже тогда, когда Вы думали, что я шпион, Вы меня хотели, ведь так, Гратиана?
Зардевшись, она не ответила на его колкость. – Откуда мне было знать? Я молю тебя, пойми, что меня обманули.
Улыбка пропала, и он лег на постель, отвернувшись от нее. Его челюсть напряглась, и он закрыл глаза.
Пэн снова села в кресло, не решаясь заговорить. Он не желал ее здесь видеть не только потому, что был на нее зол, но и потому, что не хотел, чтобы она увидела его борьбу с болью. Милостивый Господь, он смотрел на нее с тем же жестоким отвращением, которое приберегал для священника.
– Убирайся, Пэн.
Она вздрогнула, так как он открыл глаза и сверлил ее тем пугающим взглядом, который выглядел еще страшнее из-за лихорадочного блеска в глазах. Когда она не пошевелилась, он высвободил руку из-под одеяла и схватил ее запястье. Он выдернул ее из кресла и притянул ближе к себе, так, что она почувствовала жар его тела. Милостивый Господь, как она могла, будучи так напугана, испытывать возбуждение? Когда он заговорил, его губы были так близко, но челюсть напряжена.
– Я же сказал, убирайся.
Пэн почувствовала, как ее сердце дрогнуло и ухнуло вниз, но она собралась с духом. Положив руку на его обнаженную грудь, подальше от раны, она крепко прижала ее. Он выругался, освободил ее руку и рухнул на постель. Тяжело дыша, он продолжал сыпать проклятиями в ее адрес.
Пэн снова поправила одеяла, потом, проявляя осторожность, поставила кресло вне его досягаемости и села. – Ты не сможешь как следует отомстить мне, если не отдохнешь.
Ответом был поток ругательств, который вскоре угас. Тристан смотрел на нее, но его веки опустились. Его рот сжался в тонкую линию, и он, наконец, отвернулся от нее. Когда он пошевелился, одеяло сползло, он его скинул и обнажил одну ногу. Пэн сглотнула и подумала, не поправить ли ей одеяло, только бы убрать с глаз долой эту плоть, которой она не имела права касаться. Она не желала, чтобы он замерз. Но не пошевелилась.
Если она снова его коснется, он может сражаться с ней. И если они начнут борьбу, то он использует свое тело против нее. Она его хотела, и он это знал. Он уже говорил ей колкости по этому поводу, и, насколько она знала Моргана Сент-Джона, он был готов использовать ее желание, чтобы помучить ее, используя свое тело и талант соблазнителя как оружие, чтобы отомстить, чего он так явно жаждал.
Нет, ей следует подождать, ждать и надеяться, что когда его тело вылечится, то его гнев утихнет. Если же наоборот, его гнев возрастет, то она не желала даже представить себе, что он сделает с ней, как только выздоровеет.
_________________

 » Глава 17 часть 1

Глава XVII (бета-ридер Kalle)
(начало)


Впервые с тех пор как был ранен, Морган проснулся с ясной головой. Он лежал на животе, закинув руку на холмик, лежащий возле него на кровати. Подняв голову, он узнал нежную линию подбородка Пэн и выругался.
Благословенная потеря памяти не пришла и не спасла его от воспоминаний о безумиях последних дней. Он поддался слабости и теперь ему приходилось терпеть ее присутствие. Всему виной была лихорадка.
Боль и высокая температура лишили его гнева настолько, что он жаждал прикосновения ее прохладных рук больше всего остального. Он снова стал уязвимым и беззащитным. Но сейчас лихорадка прошла, и он оказался в постели с женщиной, которая пыталась убить его и едва не ввергла Англию в хаос. Даже если бы он смог простить измену по отношению себе, забыть, во что чуть было не обошлась ее выходка короне, он не мог.
Сбежав, он последовал за Дансер к утесам возле замка. Он видел, как она вошла в воду, приветствуя мужчин на лодке, плывущей к берегу. Как он и ожидал, лодка сразу же направилась к судну, которое незамедлительно отплыло. Ему не понадобилось много времени, чтобы отыскать кошелек с деньгами. Он нашел торговое судно и разбудил капитана. Мужчина пришел в ярость от того, что его сон потревожили, пока не понял, что Морган пришел не с пустыми руками, принеся золото. Увидев монеты, он только и делал, что пускал слюни, отдавая приказ поднять паруса.
Хотя он и плыл вслед за Дансер, она пристала к берегу Англии раньше него, опередив его на несколько часов. Оказавшись на суше, он довел себя почти до истощения и был близок к тому, чтобы схватить ее, когда те самые люди заманили его в засаду в лесном ущелье. Если бы он не был так разъярен, то восхитился бы женщиной, натравившей на него своих наемников. Он спасся, на ее беду, но теперь он знал, что задержка позволила Пэн и Жан-Полю нагнать его.
Он добрался до Бомарис, только чтобы найти его почти безлюдным. Очевидно, Рошфор открыл дом только для того чтобы предоставить своим друзьям место для встречи. Как только Морган приблизился к дому, он увидел Сесила и Кристиана, проезжающих через отдаленные подъездные ворота и скачущих по длинной аллее по направлению к Бомарис. В то же самое время Дансер, не привлекая внимания, двигалась за ними. Гости были слишком далеко, чтобы их можно было предупредить. Тристану пришлось пуститься вдогонку, чтобы остановить Дансер прежде, чем она найдет укромное место, а ее ничего не подозревающие жертвы придут прямо в ее руки.
Он последовал за нею в дом только для того, чтобы увидеть, как она пропала, тогда как ему пришлось нырнуть в кладовую при появлении повара. К тому времени, как он вышел, Дансер нигде не было видно. Он был вынужден потратить впустую драгоценные минуты на ее поиски. Удача повернулась к нему лицом, когда он заметил, что дверь, ведущая к башенной лестнице, немного приоткрыта. Тогда он понял, что вместо того, чтобы прицеливаться из какой-либо соседней комнаты, где ей могли бы помешать, Дансер отправилась на крышу.
Он взлетел вверх по лестнице с отчаянной поспешностью. Он и понятия не имел, что Пэн следовала за ним до тех пор, пока она не появилась на вершине башни вместе с ним. Он помнил, как она кричала на него и свое удивление при виде ее. Но он не мог позволить себе слушать ее. Когда она начала ему угрожать, он сделал выбор. Он был уверен, что ее любовь помешает ей причинить ему вред. И ошибся.
Она предала его. Доверие кому-то, кого он любил, неизменно оканчивалось предательством. Морган вздрогнул от гадкой, причиняющей боль мысли, которая, словно кинжал, возилась ему в сердце… люди, которых он любил, предавали его, потому что ничего лучшего он не заслуживал. Он тут же отбросил эту мысль, выкинул за пределы сознания, смел прочь в бездонную пропасть. Но боль осталась с ним, глубокая и невыносимая, и чтобы спасти себя от разрушения, он начал действовать.
Медленно, его рука высунулась из-под покрывал, и он, взяв уголок простыни, коснулся им носа Пэн. Она увернулась, продолжая спать. Он пощекотал ее снова, и на сей раз она потерла нос, вздохнула и открыла глаза. Так как она проснулась, он отдернул руку и притворился спящим.
Он почувствовал, как она склонилась над ним. Он оставался неподвижен и даже дышал ровно как во сне. Затем он почувствовал, как она соскользнула с кровати. Прислушиваясь к ее шагам, он приоткрыл глаз, чтобы взглянуть на нее из-под ресниц.
Дверь открылась, и вошел Кристиан де Риверс. Пэн приложила палец к губам и зашептала.
- Он еще спит. Я благодарю Бога за то, что его наконец-то полностью оставила лихорадка.
- Я говорил Вам, что так и будет. Лихорадка - обычное дело после пулевых ранений. Ступайте в вашу спальню, лебедушка. Я пригляжу за ним, пока Вы будете одеваться и есть. Я устал просить Вас отдохнуть. Может быть, Вы сделаете это сейчас, когда ему лучше.
Пэн ушла, а Кристиан шагнул в спальню, радость и энергия сквозили в каждом его движении. Он подошел к кровати, подтянул стул поближе к ней и сел, закинув ноги на матрац, задев Моргана.
- Можешь открыть глаза, ворон. Ее нет.
Морган перевернулся и оттолкнул ноги Кристиана. – Иисусе. Это новый способ ухода за раненым человеком?
- Способ, какого ты заслуживаешь. Я вижу по цвету твоего лица, что тебе лучше, а выглядишь ты как петух, пойманный волком.
- Неужели несмотря на все мои испытания, я не дождусь от Вас никакого сострадания?
- Избавь меня от своего страдальческого вида, - попросил Кристиан, откидываясь на спинку стула и пристально глядя на Моргана. - Госпожа Фэйрфакс надеется, что ты простил ее. Она не знает тебя так, как я.
Морган впился взглядом в Кристиана, который продолжил.
- Собираешься выстрелить в нее своим ядом и ранить сильнее, чем она когда-либо ранила тебя.
- Вы ничего не знаете об этом. И если у меня и ядовитый язык, то это благодаря Вам.
- И я сделал свою работу слишком хорошо. Я знаю твой характер, ты упрямый как осел. Почему ты не слушаешь меня? Я говорю тебе, что, убегая от нее, ты наказываешь себя.
- Что Вы знаете о бегстве и о женщинах? Вы долгие годы были женаты на Норе.
- И когда я впервые встретился с ней, то сделал ошибку, не поверив ей. – Кристиан отвел взгляд и уставился в другой угол комнаты. - Я сделал ошибку, чуть не стоившую мне ее любви.
- Любви? - Морган внезапно заволновался и начал похлопывать по покрывалу и поправлять его. – Какое отношение имеет любовь к Пенелопе Фэйрфакс? Я рассказал Вам, что случилось. Каким я был прежде, иллюзией, вызванным потерей памяти. Если мне захочется женского общества, то есть Леди Энн в Лондоне и Мария в моем загородном доме.
Кристиан убрал ноги с кровати и выдернул покрывало из рук Моргана. - Теперь, послушай меня, мой ворон, поскольку ты собираешься совершить страшную ошибку. Я наблюдал за тобой в присутствии Госпожи Фэйрфакс. И помни, что я также видел тебя с твоей Леди Энн и с твоей Марией. Ни одна из них никогда не выводила тебя из себя. Матерь Божья, ни одна женщина никогда не вызывала у тебя более чем досаду. Я наблюдал за тобой, когда она уходила, ворон. Я видел твои глаза, когда ты рискнул открыть их.
Морган сел в кровати, впиваясь в него взглядом. - Я не люблю…
Кристиан выругался, поставил колено рядом с Морганом, и толкнул его обратно на подушки. Он схватил Моргана за здоровое плечо и зашипел.
- Рассказать тебе, что я видел? Что ты чувствуешь к ней на самом деле? Вот это:
Godlike the man who
sits at her side, who
watches and catches that laughter
which (softly) tears me
to tatters: nothing is
left of me, each time I see her…
tongue numbed; arms, legs
melting, on fire. [1]
Морган отбросил руку Кристиана и встретил жесткий пристальный упрекающий взгляд наставника. Кристиан встревожил его, ответив смешком. Он откинулся на спинку стула.
- Божья борода, ворон, ты напоминаешь мне о том, как я кричал, царапался и боролся с судьбой, когда встретил Нору.
- Плохое сравнение. Пэн никогда не слушает меня. Она отказывается подчиняться здравому смыслу.
- Священник снова ускользнул у нас из рук, - сказал Кристиан.
Моргнув, когда тот так внезапно сменил тему, Морган сказал, - Я не удивлен этому, если в дело вмешивается Пэн, можно быть уверенным в трагическом исходе.
- Ее величество занята, пытаясь избежать войны с Шотландией.
- Если Вы не оказывали помощь ее сводному брату, когда он восстал, у Королевы Шотландии нет никакого предлога.
- Я охотнее оказал бы помощь ее незаконнорожденному брату-протестанту, чем законной ведьме, которая планирует убить ее величество. Главное, неистовый ты мой, в том, чтобы не нарушить равновесие в чью-либо пользу.
- А смерть Сесила нарушила бы равновесие …
Они, не говоря ни слова, обменялись понимающими взглядами.
- Тогда Вы видите, что Госпожа Фэйрфакс чуть не развязала войну, так же как чуть не убила меня своим чертовым вмешательством, - сказал Морган.
- Это не мое дело, - ответил Кристиан. – Госпожа Фэйрфакс не обучена папистскому искусству плетения интриг, особенно тому, которое известно Жан-Полю.
- Тогда ей следовало держаться подальше от этого, - отрезал Морган.
Он услышал скрип двери, поднял взгляд и увидел Пэн, которая смотрела на него поверх подноса, полного еды. Она послала ему печальный взгляд и остановилась на пороге, словно сомневаясь, стоит ли ей входить.


---------------------------------------
[1] Sappho: Poem of Jealousy в переводе Peter Whigham (1966)

(перевод непосредственно с греческого оригинала взят из LiveInternet дневника http://www.liveinternet.ru/users/natnat/post18931059/)
Он является мне, как будто он явлен богам
Этот человек, который сидит напротив
И прошептав сладкое слово
Он ответит чудесным смехом
Как встрепенется от этого сердце в груди
Ведь если я хоть на миг взгляну на тебя
Речь оставляет меня
Язык мой сломан
И тотчас Быстрый огонь пробежит по коже
_________________

Тия, как ты быстро. У Сашеньки выдалась свободная минутка?
_________________

Угу, сейчас самое главное самой время найти на перевод...
Последнее время меня то дети, то муж к компу не пускают
_________________

Рецепты я попросила другого человека перевести. Я не настолько хороша в переводе кулинарных рецептов.
Пока их не перевели. Но потом когда их переведут выложу, хоть и не по порядку.
По порядку они будут в отдельно созданном вордовском документе. В посты по времени уже не получится их впихнуть.
_________________

Девочки !Спасибо за перевод!

Присоединяюсь ко всем благодарностям, какие вы молодцы, спасибо огромное!!!!
_________________

Девочки. Тиа, Сашенька, Июль, Каттик - спасибо вам за такой чудесный перевод. все сложила в папочку. Естественно жду проду

 » Глава 17 часть 2

Глава XVII (бета-ридер Kalle)

(окончание)

Морган уставился на нее сердитым взглядом, наклонился вперед, и почувствовал, как что-то потянуло его за плечо. Простыни сбились к талии, и впервые с того момента как проснулся, он посмотрел на свою рану.
Бандаж, обернутый вокруг груди и плеча, удерживал на месте какую-то припарку. Он коснулся ее и, вдохнув, почувствовал такой резкий запах, что у него заслезились глаза.
- Иисусе, что это?
Пэн поколебалась, затем с решительной улыбкой подошла и поставила поднос на сундук у подножия кровати. - Это – припарка из корня мандрагоры и других целебных трав. Твоя рана начала гноиться, поэтому я попросила совета у Видл.
- Подлизы[1] ? - Кристиан поднялся и пораженно посмотрел на обоих.
- Видл? - завопил Морган.
- Да, - сказала Пэн и продолжила, оживляясь. – Как ты мог убедиться, она знает все средства для лечения свиней. Они довольно часто ранят сами себя, потому что очень неуклюжи.
- Ты прикрепила припарку для свиней на моем плече. Для свиней!
Он замер, потому что Кристиан разразился бурным смехом, который перешел в хохот, настолько сильный, что ему пришлось для поддержки прислониться к своему стулу. Морган вышел из себя. Ему показалось, будто его волосы встали дыбом и стали потрескивать от силы его гнева.
Он начал стаскивать бандаж. Пэн вскрикнула и поспешила накрыть его руки своими, пытаясь помешать ему снять бинты. Он оттолкнул ее руки, сорвал повязки, снял припарку, зажмурившись от сильного запаха, и бросил ее в Пэн.
Та забрала припарку. - Смотри, что ты наделал. Видл говорила, что ты должен держать ее еще целый день.
- Видл может пойти…
- Морган, - предостерег Кристиан.
Морган ударил по кровати. - Иисусе, следующее, что ты сделаешь, это поджаришь меня в вине и специях как свиную корейку. Принеси чистые полотенца и горячую воду, немедленно, женщина.
Его недовольство лишь возросло, когда она расстроенно взглянула на него.
- Не беспокойся. Я и сама собиралась сделать это.
Пока она говорила, вошел слуга со всем необходимым. Он передал Кристиану просьбу Лорда Рошфора присоединиться к нему в конюшне, поскольку его люди вернулись с поисков Жан-Поля. Послав Моргану предостерегающий взгляд, Кристиан ушел со слугой.
Он так отвлекся, злясь на Кристиана, что очнулся только когда Пэн начала промывать его рану. На мгновение он вновь очутился в спальне, которую она предоставила ему, под сводом лазурного неба, окруженный павлинами и купидонами c крылышками и круглыми румяными щечками, умиротворенный музыкой ее голоса. Затем он вдруг вернулся обратно в настоящее, отчего у него заныло сердце. Вместе с этой болью вернулись опасения и непреодолимое желание наброситься на ту, кого он винил в этих страхах и своем смятении.
Пэн начала бинтовать его плечо. Каждый раз, когда она касалась его голой кожи, мурашки пробегали по его телу и неслись волной к паху. Казалось, он был не в силах отвести пристального взгляда от ее полной нижней губы. Он попытался отвернуться и не смог. Это напомнило ему о его уязвимости, и им овладело сильное желание наброситься на причину своих бед.
- Святые, Тристан, все так запутанно, - сказала Пэн. – Я никогда не прощу себя за то, что ранила тебя.
Он услышал это прежнее имя, которое не принадлежало ему, имя, которого он не желал. Высвободившись из ее объятий, он повернулся к ней.
- Проклятье. Когда ты научишься называть меня Морганом?
Пэн прикрыла пальцами рот. - Прости, но мне больше по душе Тристан.
- Тогда иди, ищи его, - спокойным тоном сказал Морган. – Потому что его здесь нет.
- Когда мы вернемся на остров Покаяния, ты найдешь его.
- Что заставляет тебя думать, что я когда-либо вернусь на этот могильник посреди моря?
Поправляя простыни, Пэн вздохнула, заставив его взгляд опуститься к ее груди. Его предательское тело заволновалось.
- Ты раздражен, Трис… Морган. Это все рана и слабость после лихорадки, они делают тебя таким капризным.
- Не стоит обращаться со мной как с ребенком, у которого режутся зубы.
Он понял, что рычит на нее. Теряет контроль над собой. Быстро усмирив гнев, он скрыл его за другим желанием, взял из ее рук подушку и отпихнул в сторону, удерживая ее ладонь. Его пристальный взгляд не отпускал ее, когда он пустил в ход свое особое чувственное очарование.
- Я нуждаюсь в утешении после всей этой боли, Гратиана.
- Но твоя рана.
- Она не беспокоит меня, и уверяю тебя, я не почувствую ее, если ты меня отвлечешь.
Затем он прошептал, почти прижавшись губами к ее уху,
- Коврами я убрал постель мою,
разноцветными тканями Египетскими;
Спальню мою надушил смирною, алое и корицею;
Зайди, будем упиваться нежностями до утра,
насладимся любовью. [2]
Он притянул ее к себе и накрыл ее рот своим. Она ответила тем, что обвила его грудь руками и начала поглаживать спину. Он недооценил себя и ее власть над собой. Ее руки казались такими маленькими по сравнению с ним, но везде, где она ласкала его, он вспыхивал как сухой хворост.
Он прижался носом к впадинке за ее ухом, затем к ложбинке у ее шеи. Она бормотала что-то тем восхищенным, мелодичным голосом, который еще сильнее возбуждал его. Руки его занялись ее лифом, пока тот не упал к талии. Он прижался грудью к ее груди и облегченно вздохнул, словно голодающий, внезапно попавший на пир.
Спустившись по ее шее к плечу, он поймал ртом сосок. Его кожа горела. Пальцы поглаживали ее лодыжку, затем скользнули по ее икре и бедру и нашли жар и благословенную влагу. Прикосновение к ней возбудило его вне всякой меры.
Он скинул с себя покрывала. Нависая над ней, он сорвал с нее юбки и прижался к ней всем телом. Их тела слились, и он расположился между ее ног. Возбужденный до боли, опираясь на здоровую руку, он выгнул спину и стал двигаться, лаская ее своим телом. Она цеплялась за его спину и кусала его грудь.
Она снова что-то прошептала, но ему удалось разобрать только одно слово.
- … Тристан…
Имя как осадный таран[3] пробило его оборону, уничтожив желание. Он закрыл глаза от боли, сдерживаясь, чтобы доставить ей удовольствие. Сейчас же глаза его распахнулись, и он с тревогой уставился куда-то перед собой.
Почувствовав отвращение к себе за то, что стал жертвой слабости, он отодвинулся от Пэн. Его руки соскользнули с ее тела. Она открыла глаза и пристально посмотрела на него с подушек, к которым он прижимал ее.
Он разглядывал ее с отвращением. - Тристан – это созданная тобой фантазия. Если ты желаешь заняться любовью, сделай это со мной, с Морганом.
Поднимаясь, Пэн отвела локон волос с глаз. - Я люблю Вас обоих.- Ее ладонь прошлась по его груди и погладила кожу над ребрами. - Святые, ты великолепен.
Он оттолкнул ее руки, прежде, чем его затянуло обратно в черный шквал страсти. Забравшись под покрывала, он удерживал ее одной рукой.
- Тебе плохо? – спросила она. - Я задела твою рану? Дорогой, красивый Тристан. Прости меня. - Когда он не ответил, а только пристально посмотрел на нее, она покачала головой и улыбнулась.
- Клянусь честью, ты действуешь на меня так, что я полностью теряю девичью робость. Разве ты не знаешь, что одного твоего вида достаточно, чтобы заставить меня страстно желать коснуться дарующих удовольствие частей твоего тела.
- Иисусе, помолчи!
Он должен бежать от нее. Его плоть горела, и боль внутри и в паху лишала его выдержки. Он был так отвлечен своим страданием, что не заметил, как Пэн скользнула к нему под покрывала. Поэтому когда она положила руку на внутреннюю сторону его обнаженного бедра, он подскочил и оттолкнул ее.
Она склонила голову набок и внимательно посмотрела на него озадаченным взглядом. - Разве ты не хочешь меня, Тристан?
- Нет, да покарает тебя Бог! - Он вздрогнул, когда его движения отозвались в раненном плече. – Ты когда-нибудь уберешься отсюда?
- Но…
- Разве тебе недостаточно того, что ты чуть не убила меня? Ты должна еще и добить меня в моей же постели?
Пэн выскользнула из под покрывал, встала на кровати на колени и положила руки на бедра.
- Ты сам начал…
- 'Дарующих удовольствие частей'. – Теперь Морган начал издеваться.
Пэн замолчала и с тревогой уставилась на него. Стараясь не потревожить рану, он сдернул простыню с кровати, обернул ее вокруг бедер и сел прежде, чем силы оставили его. Чем больше она умоляла, тем сильнее разжигала его гнев.
- ' Я страстно желаю коснуться тебя, Тристан', - передразнил он высоким голосом и выругался. - 'Могу я лечь на кровать и раздвинуть для тебя ноги? Подойди. У меня нет сил бороться с тобой. Возьми меня.'
Он наклонился ближе, чтобы презрительно усмехнуться ей в лицо.
- Возможно, получив мое тело, ты наконец оставишь меня в покое.
Сквозь пелену своего гнева Тристан не замечал, что на лице Пэн не осталось ни следа румянца. Она ничего не сказала. Как бабочка, отброшенная ветром на камни, она замерла и не двигалась.
Наконец, глаза ее заблестели от влаги, и она поднялась с постели. Неловкими, напряженными движениями она поправила одежду. Неторопливо, как священник, проводящий мессу, она подхватила старые повязки, полотенца и таз с водой.
Отвернувшись от него, она подошла к двери и беззвучно открыла ее. Она ни разу не оглянулась. Когда дверь закрылась, он заметил, что она постаралась закрыть ее так осторожно, чтобы щеколда скользнула на место с приглушенным щелчком.
Это было все равно, что наблюдать за призраком. Его охватило раскаяние, которое, правда, тут же исчезло, когда он напомнил себе, как верил в нее, а она ответила ему предательством. А сейчас она могла обнаружить его слабость, просто прошептав имя. Он чувствовал себя так, будто она содрала кожу с его тела и посыпала раны солью. Он знал совершенно точно, что если он хочет избежать этого ощущения, ему никогда больше не стоит прикасаться к Пенелопе Фэйрфакс.

---------------------------------
[1]Игра слов Видл - подлиза
[2]Притчи 5:16-18
[3]Стенобитное орудие
_________________