Карен Хокинс "Невеста в "шотландке"

Lady Winter:

Ура новые главы, и так много
Девочки переводчицы, беточка и Фро СПАСИБОЧКИ

...

KattyK:

Спасибо вам девочки: Лапочка, BlackSunRise, Ilona и Фро!!!!
Скопировала в файл со всеми главами - именно этот роман хочу прочитать сразу целиком.

...

Jolie:

Девочки, огромное СПАСИБО! Будем ждать продолжения.

...

Chara:

согласна что ваш перевод лучший, так как вы переводети его для души и удовольствия спасибо за ваш труд

...

даниэлла:

Девочки спасибо!

...

Ilona:

 » Глава 11

Перед тем, как начать выкладывать следующие главы, хотела бы добавить, что вычиткой всего романа занималась Фройляйн, за что ей огромное спасибо!!!


Глава 11 (перевод - Викторина, бета - ридинг - Ilona, вычитка - Фройляйн)

Разочарование в любви – одно из тех событий, которое женщине очень трудно пережить. Каждой хотелось бы обвинить всех мужчин, от мала до велика, в том, что они используют одинаковый способ для разрыва отношений. Как будто, в определенный момент, они просто встречаются и решают, как себя вести.
Графиня Брэдфорд — своей любимой сестре, миссис Комптон, находясь на водах в Бате.


Тилтон протянул куртку для верховой езды Девону. — Ваше пальто, сэр.
— Спасибо, Тилтон. Вы приказали оседлать мою лошадь?
— Да, сэр. Камердинер фыркнул. — Снова.
Девон усмехнулся. — Я сожалею, что вы находите мои привычки настолько утомительными.
— Действительно, это так, сэр. Но я пытаюсь не заснуть, выполняя мои обязанности. Я считаю это вопросом профессиональной гордости.
Девон улыбнулся, и начал было отвечать, когда его пристальный взгляд упал на что-то маленькое и блестящее на полу. Он поднял предмет. — Моя сапфировая булавка для шейного платка. Интересно, как она здесь оказалась?
Тилтон нахмурился, и все легкомыслие исчезло. — Я не знаю, сэр. Я храню все ваши булавки в... — он взял коробку для драгоценностей с туалетного столика, щелкнул застежкой и начал копаться в булавках и цепочках для часов с хмурым выражением лица.
— Что такое? — спросил Девон.
Тилтон сделал паузу, посмотрел еще раз, затем закрыл коробку. — Кольцо-талисман, сэр, оно пропало.
— Пропало? — Девон уставился на коробку. Определенно, кольца не было — Вы точно уверены? Возможно, оно на полу, так же как и булавка.
Тилтон покачал головой. — На полу больше ничего нет.
— Тогда, возможно, оно за гардеробом. — Девон начал искать, чувствуя, как сжимается сердце. Проклятие, братья его убьют. И он позволит им. Если он потерял кольцо-талисман, то он заслужил нечто худшее, чем избиение.
— Где оно, черт возьми? — спросил он, не обращаясь ни к кому конкретно.
— Я не знаю, сэр. Кто-то, должно быть, вошел сюда и украл его.
— Да, но кто? Кто пойдет на такое, не взяв более ценные драгоценности? Девон взъерошил волосы, задаваясь вопросом, что ему теперь делать.
Он не любил владеть кольцом в той же мере, в какой это нравилось его матери. Вся семья потому и лелеяла эту вещь, вопреки ужасным проклятиям, которое оно могло навлечь.
Он сел на край кровати, снял сапоги для верховой езды, охваченный потребностью сделать хоть что-то. Он поговорит с Малкольмом, заставит расспросить всю прислугу. Это должен быть кто-то из слуг. Кому еще нужна была эта вещь? — Я поговорю с лордом Стрэтмором. Возможно, у него есть идея, где нам стоит посмотреть.
— Хмм. Хорошо, первое место, где стоит посмотреть — это карманы той ленивой горничной. Я много раз видел, как она спит под лестницей, при этом от нее сильно пахло джином.
— Я скажу об этом Малкольму, — сказал Девон. Он захватил свои перчатки для верховой езды, и вышел из комнаты. Дойдя до нижней ступеньки лестницы, он заметил Фиону, которая выходила из гостиной. Она шла быстро, опустив голову и стиснув перед собой руки. Пока он наблюдал, она несколько раз прошла вперед, и тут же возвращалась назад. Он легко распознал в её беспорядочной ходьбе определенное волнение.
— Леди Стрэтмор? — спросил Девон, пытаясь скрыть собственное беспокойство.
Она резко остановилась, повернувшись к нему. — Д-да, мистер Сент-Джон?
— Я, кажется, потерял кое-что. Кольцо. Оно было в моей комнате, а теперь исчезло.
— О-о... Вы думаете, кто-то из слуг украл его?
— Я никого не обвиняю. Не могли бы вы, навести для меня справки? Это кольцо — талисман, и моя семья не хотела бы потерять его.
— Талисман! Бедняжка! Конечно, я наведу справки.
Девон мог только надеяться, что в этом случае она приложит больше усилий, чем в ведении домашнего хозяйства.
Внезапно она заметила его одежду. — Вы собираетесь ехать верхом? Снова?
Он колебался, сам не зная почему. — Я встречаюсь с мисс Макдональд, и мы собираемся посетить северный лес. Малкольм говорит, что он великолепен.
Глаза Фионы вспыхнули. — Малкольм? Он посоветовал, куда вам ехать?
— В общем, да. Я не знаю эту местность, и он любезно подсказал самые лучшие маршруты.
Она поджала губы. — Он так и сделал, не так ли? И есть Кэт, готовая сопровождать вас. Как удобно.
Девон изумленно приподнял брови. — Мисс Кэтрин заверила меня, что это не создаст никаких неудобств. Она весьма занята, и я понял, что ее не особенно обрадовала перспектива сопровождать меня.
— О! Хорошо, если это так. Может быть, вы пригласите Мюриен. Я уверена, что она насладится поездкой. Если вы хотите, я вернусь в гостиную, и... — Она повернулась, намереваясь осуществить задуманное, но Девон остановил ее.
— Это вовсе не нужно, я уверяю вас. Он колебался, чувствуя потребность предложить нечто большее. — Кроме того, я увижу мисс Спэлдинг за обедом.
Лицо Фионы просветлело, как по волшебству. — Превосходно! Это даст вам гораздо больше возможности поговорить, чем при поездке верхом.
В этом случае нас также легче будет контролировать. В последнее время попытки Мюриен привлечь внимание Девона стали более решительными, чем ему бы хотелось. Все же, он мог себе позволить провести час за обеденным столом с ней, и если она будет вежлива, то он мог бы даже взять ее на прогулку в сад, конечно, если компаньонка будет рядом. А если нет, то мисс Мюриен окажется среди роз одна.
Он поклонился Фионе. — Мне не хочется вас оставлять, но мисс Кэтрин будет ждать.
— О. Да, хорошо — Фиона глубоко вздохнула, как будто внутренне готовясь. — Между прочим, я хотела вам сказать, но совсем вылетело из головы. Я... хорошо, Малкольм и я задумали устроить небольшой прием в вашу честь. Вчера я отослала приглашения. Я сказала бы вам это раньше, но вы все время отсутствовали.
Девон почти вздрогнул от нежного выговора в ее голосе. — Я искренне надеюсь, что у вас не будет никаких неприятностей. Я не уверен, как долго я еще здесь пробуду и...
— Прием запланирован на следующую среду.
Спустя четыре дня после того, как он запланировал уехать. Он действительно должен был поехать в Эдинбург, но... Он предположил, что мог бы остаться еще на несколько дней. Это дало бы ему немного больше времени, чтобы побыть с Кэт.
— Очень хорошо. Я с нетерпением жду этого.
Неуверенная улыбка появилась на ее лице. — Превосходно. Я прослежу, чтобы слуги занялись поисками вашего кольца, мистер Сент-Джон.
— Спасибо. Мне нужно идти. Надеюсь, у вас будет хороший день, леди Стрэтмор.
Улыбка не сходила с её лица. Девон пошел к выходу, останавливаясь на каждом шагу. День был не таким прекрасным, как все предыдущие, низкие облака нависали над землёй, обещая в скором времени сильный дождь.
Девон направился по тропе к конюшням. Повернув за угол, он сразу остановился. Кэт стояла во внутреннем дворе, с самым большим гнедым, которого он когда-либо видел. Она держала яблоко за спиной, и лошадь пыталась обойти Кэт и украсть яблоко.
Лошадь была прекрасна, но все же Кэт ее затмила. Она выглядела просто восхитительно, пряча яблоко и уворачиваясь от бархатистого носа лошади. Она лучилась здоровьем и счастьем.
Поравнявшись с ней, Девон заговорил. — Это — самая высокая лошадь, которую я когда-либо видел.
— Ш-ш! — шикнула на него Кэт, и дала яблоко лошади. — Леди думает, что она — небольшое, изящное создание. Я пытаюсь не лишать ее иллюзий. Если бы она поняла, насколько в действительности тяжела, то она просто отказалась бы брать барьеры.
Девон приласкал бархатный нос лошади, слегка усмехаясь. — Она собирается вырастить крылья, гм?
— Или ждет кого-то, кто ее понесет. Она ужасно испорчена.
— Конечно, не настолько ужасно.
— Ах, да. Она же всеобщая любимица. Даже Малкольм приносит ей морковь и сахар, когда он думает, что никто этого не видит.
Девон не сомневался в этом, хотя он бы скорее поверил, что Малкольм приносил угощения не лошади как таковой, а любимице своей сестры. — И я думаю, что Верная — ваша самая титулованная лошадь.
— Верная? Почему вы так подумали?
— Поскольку Верная — это та лошадь, которую вы мне предложили, в обмен на разрешение ездить на Громе. Когда двое торгуются, есть негласное соглашение, что предметы торговли должны быть равны.
В ее зеленых глазах плясали бесенята. — О? Вы утверждаете, что Верная не была равной?
— По сравнению с этой лошадью нет.
— Хорошо... среди всех моих лошадей, у Верной самый милый характер.
— И?
Кэт поджала губы. — У нее также прекрасная грива.
Девон попытался не слишком долго смотреть на ее пухлые губы. — Что еще есть у Верной?
— Этого недостаточно?
— Нет, после того, как я увидел Леди. — Он погладил шею лошади. — Вместо того чтобы строить предположения, по-видимому, я вновь должен спросить, — эта лошадь и есть ваше самое прекрасное предложение?
Она усмехнулась. — Да, она. Я не ездила на ней в течение недели, потому что у нее было растяжение передней ноги. Но это, кажется, уже прошло.
— Она — красавица и заставит мое бедное предложение казаться хромым.
— Вы о Громе? — Улыбаясь только глазами, она прикрыла уши Леди. — Пожалуйста, не будите ее надежды. Она может расстроиться, если будет точно уверена в победе, а это не произойдет.
Все это не имело особого смысла, но помогло, частично, снять напряжение, которое он чувствовал ранее, хотя и не рассеяло беспокойство по поводу потери кольца. Он избавился от этих мыслей; конечно, кольцо вскоре найдется. — Что привело вас сюда этим утром? Я думал, что мы встречаемся в доме.
— Я сбегаю, — сказала она. — Саймон был очень жестким и упрямым в последнее время. Кроме того, я думаю, мы могли бы поехать отсюда на север. У вас осталось совсем мало времени, и если пойдет дождь, у вас не будет такой возможности.
— Фактически, я смогу остаться еще на несколько дней дольше, чем первоначально планировал.
Ему не пришлось долго ждать, чтобы увидеть ее реакцию.
Она ответила, не задумываясь. — Замечательно!
У него на сердце потеплело, когда он услышал непритворную радость в ее голосе. — Леди Стрэтмор планирует приём, — сказал он. — Кажется, что у меня нет другого выбора, как отложить мои дела в Эдинбурге.
— Ваш брат не огорчится?
— Маркус будет в порядке; он редко бывает, так или иначе, счастлив.
— Бедняжка! Однако, я рада, что вы останетесь.
— Правда?
— Конечно! — Улыбка Кэт освещала облачный день. — Я эгоистично надеюсь, что это означает для нас всех много прогулок верхом.
— Всех нас?
— Вы, Гром, Леди и я. В любом случае... хотели бы вы проехаться сегодня на Леди?
— Это очень любезно с вашей стороны, — сказал Девон, тронутый таким предложением. Он потянулся, чтобы погладить шею Леди. — Она — прекрасная лошадь.
— Да. Вы знаете, если бы у нее уже не было имени, то я назвала бы ее Сент-Джон, т.к. она нисколько не расположена подчиняться... Она пожала плечами, лукаво усмехнувшись.
— Таким образом, это великолепное животное могло быть моей тезкой. Как мило.
Лошадь уткнулась в карман Кэт, уводя ее в сторону. — Полегче! — сказала она. — Это для тебя, но позже.
— Еще одно яблоко? — с сомнением спросил Девон.
Она кивнула, поглаживая свои карманы, где заметно выделялись две выпуклости. Одно яблоко для Леди и одно для Грома.
Лошадь громко обнюхала карман, оставляя влажный след, и затем стащила белый шарф, который висел на плече Кэт. Кэт вздохнула, освободив свой шарф. — О, ради любви к...
Девон хмыкнул. — Мы должны вернуться прежде, чем она сгрызет всю вашу одежду в попытке заполучить другое яблоко. — Хотя... исчезновение одежды Кэт выглядело заманчивым. Очень заманчивым, если быть честным.
Вскоре они решили возвращаться обратно. В течение некоторого времени они просто ехали. Легкий ветерок шевелил листья, солнце освещало мир своим теплом.
Спустя некоторое время Кэт отпустила поводья, и они поехали рядом рысью.
— Как дела в замке?
Девон колебался. Он хотел признаться, но не был уверен, что может ей полностью доверять.
Она поймала его взгляд и сказала, — Мне известно, каково там. Я тоже жила там какое-то время.
— Вы, конечно, правы. Я не подумал об этом. — Он вздохнул. — Там сложно, особенно с Малкольмом и Фионой, испепеляющими друг друга взглядами; крики Фионы; Малкольм, бушующий в доме. И Мюриен... — Он остановился и пожал плечами.
— Я знаю. Вы должны быть осторожнее, я слышала, что... — Кэт умолкла, не договорив до конца. — Просто позаботьтесь о себе.
Он кривовато улыбнулся. — Вы, может, и не знаете, но я всегда начеку, в попытках избежать брачных ловушек, с пятнадцати лет. У меня нет никакого желания расставаться со статусом холостяка и стать обрученным, и все же я видел, что...
— Со мной вы можете не волноваться. Мысль о браке не привлекает меня.
Он насмешливо посмотрел на нее. — Я могу спросить, почему вы так думаете?
Она пожала плечами, отведя взгляд. — Некоторые люди рождаются для таких вещей. Я к таковым себя не причисляю.
— Люди... Вы имеете в виду женщин.
— Как Фиона.
— И Мюриен, — добавил он.
Кэт внимательно посмотрела на него. — Мюриен пытается вцепиться в вас?
— Я не могу это утверждать.
Кэт приподняла брови.
Девон засмеялся. — Очень хорошо, возможно это так.
Он выглядел чертовски сексуально и аура привлекательности, которой Кэт так долго пыталась сопротивляться, действовала на неё, посылая искры по всему телу. Она постаралась выбросить эти мысли, хотя тело ее болело, как будто она лишилась чего-то жизненно важного.
— Прошу прощения за любопытство, — сказала Кэт. — Я не должна была говорить о Мюриен или о других ваших пассиях.
— Если мы собираемся говорить о моих пассиях, то мы определенно должны поговорить о ваших.
— У меня никого нет.
— Хорошо, позже. Тот, кто захочет с вами пофлиртовать, должен иметь карту, чтобы вас найти и дубинку, чтобы сражаться с вашими парнями.
Она усмехнулась. — Это верно. Что приводит меня к проблеме: мужчины не способны ориентироваться по карте.
— Я способен. Но только, если есть сокровище, ради которого стоит стараться. Он потянул Леди. — Возможно, мы должны найти место, чтобы поесть прежде, чем начнется дождь.
Кэт посмотрела вверх, затем кивнула. Она привела их к маленькому выступу, нависающему над продуваемыми полями. Девон спешился и привязал Леди к низкому кусту. Потом он подошел к Грому и помог Кэт спуститься. Удерживая ее, Девон ощутил вспышку страсти, которая накапливалась весь день. Она была просто создана для него, ее бедра, ее лицо, находившееся всего в дюйме от него. Чтобы поцеловать ее, все, что ему требовалось, это совсем немного наклониться.
Так или иначе, от мечтаний о поцелуе он перешел к делу. Кэт немедленно ответила, целуя его в ответ, ее руки обняли его за шею, тело прижалось к нему. Он с жадностью целовал ее, руки скользили по ее спине, прижимая еще ближе. Страсть взорвалась и вспыхнула. Девон опустил свои руки ниже, пока не прижал ее бедра вплотную к своим.
Она застонала и прижалась к нему еще крепче. Боже, как он хотел ее. Каждый день с ней разжигал его желание. Каждый раз, когда она смеялась, он хотел поцеловать ее. Каждый раз, когда она поднимала голову, чтобы посмотреть на птицу, на ветви деревьев сверху, он хотел расстегнуть ее платье, освободить ее пышные груди, держать их и ласкать, до тех пор, пока, она не произнесет его имя. Каждый раз, когда она говорила о стекольном производстве, о Малкольме, о своих лошадях, или о чем-нибудь, что ее увлекало, ему хотелось схватить ее, разделить с ней эту страсть, и позволить волнам этой страсти унести их далеко.
И теперь он держал ее в руках. Девон, наконец, закончил поцелуй, но не отпустил ее сразу, как делал это всегда. Он сжимал ее в своих объятиях. Она держалась за его пальто, спрятав лицо у него под подбородком, шарф лежал на земле у их ног. Ее теплое дыхание касалось его возбужденного тела, в ответ он обнял ее чуть-чуть крепче. Прижавшись щекой к ее шелковистым волосам, он ждал, пока его дыхание успокоится, потом сказал. — Очень скоро нам придется что-то с этим делать.
Она приподняла свое лицо и встретила его пристальный взгляд. — Что вы имеете в виду?
— Ты точно знаешь, о чем я говорю.
Ее щеки покраснели, но она не отрицала это.
— Это стоит между нами. Ты чувствуешь?
Она кивнула.
Он проследил пальцами линию ее щеки. — Я хочу тебя, — сказал он просто. — Я хочу заняться с тобой любовью.
— Возможно... возможно, мы должны поесть. — Она освободилась из его объятий, останавливаясь, чтобы поднять потерянный шарф.
Девон наблюдал, как она открыла кожаную сумку, в которой была приготовленная для них еда. Она не согласилась, но и не сказала «нет». Пока он должен удовлетвориться этим.
Он доставал их обед, пока Кэт кормила лошадей яблоками, говоря с ними мягким голосом, как будто они были детьми. Гром и Леди любили внимание и ржали в ответ, ища яблоки в карманах Кэт.
Девон искоса наблюдал за ней. Когда он поймал себя на том, что завидует вниманию, которое она дарила лошадям, то уныло покачал головой. Он был так возбужден, что начал вести себя как томящийся от любви деревенский паренёк, чего он никогда себе не позволял, даже в начале каждой своей новой любви.
Слава Богу, что рядом не было ни одного из его братьев, они дразнили бы его беспощадно. Особенно Маркус, в свои тридцать девять лет ставший настоящим тираном.
Девон жестом позвал ее к импровизированному столу, который теперь располагался на одеяле. — Ветер усиливается, и он начинает больше походить на дождь. Мы должны быстро поесть.
Она улыбнулась, наконец, оставив лошадей. — Слушаюсь, капитан!
Он увидел, что ее щеки покраснели, и задался вопросом, о чем же она думала. — Мне не очень нравится прозвище «капитан».
— О-о. Ее улыбка поблекла.
— Но вы можете называть меня «адмиралом», если вам так этого хочется. — Он сделал великодушный жест. — Или «адмирал, сэр», если это нравится вам больше.
Смех заклокотал в ее горле, и часть напряженности ушла. — Я надеюсь, что вы не станете приказывать мне, надеясь получить наибольший кусок яблочного пирога.
— Все справедливо в любви и... сладких пирогах.
Она засмеялась, и Девон осознал, что отводит прядь волос с ее лица.
Она дернулась при его прикосновении. Девон нахмурился. — У вас была прядь волос на щеке. — Его пристальный взгляд сузился. — Вы не доверяете просто так, не так ли?
Лицо Кэт покраснело, и она ответила, как бы защищаясь. — Я доверяю людям. Я доверяю.
— Только не мне.
Она прикусила губу, желая, чтобы он понял ее настоящие чувства. Ее инстинкты сопротивлялись разуму, и она не была уверена, чему доверять. Разум твердил, что Девон — повеса и хочет только мимолетного удовольствия. И после всего, в результате, ее ждет только боль.
Тем временем, ее инстинкты кричали ей, что она может ему доверять, что он не будет пытаться разбить ее сердце. Что он был абсолютно честен, — и не заслуживал ее недоверия.
Мысль переспать с Девоном не была, сама по себе, чем-то ужасным. На самом деле, судя по тому, как ее тело реагировало всякий раз, когда он был рядом, несколько часов взаимного удовольствия могли бы удовлетворить их обоих. От одной только мысли об этом ее грудь налилась болью, как будто он уже коснулся ее.
Но даже в то время, как она признавала, что Девон Сен-Джон является безбожным искушением, какая-то часть ее сознания твердила ей, что он займется с ней любовью и затем оставит. Он бы не предложил большего. Она могла заключить такую сделку?
В действительности, Кэт не знала. Так что, вместо того, чтобы обдумать это, она ждала. — Может, мы сначала поедим, и затем обсудим эту... ситуацию.
Его глаза потемнели, и на мгновение она подумала, что он откажется. Но тут улыбка вспыхнула в его синих глазах.
— Отложим на время, пока не поедим.



Глава 12 (перевод - Капелюша, бета - ридинг - Ilona, вычитка - Фройляйн)

Самое ужасное в отношениях с противоположным полом, опустошающее душу – это то, что они, кажется, никогда не понимают, что мы им говорим. И даже, когда им кажется, что они контролируют ситуацию — это не так. Они еще ничего не делали правильно.
Мадам Беннот — миссис Комптон, на примерке в ателье мадам, на Бонд Стрит.

Кэт пристально наблюдала за Девоном во время пикника. Он, тем временем, выглядел, как обычно — много разговаривал и шутил, несколько раз она тоже рассмеялась в ответ на его болтовню. Только однажды она заметила на себе его напряженный взгляд. Как только они закончили ланч, на небе сгустились тучи. Ветер усилился, и плед унесло в сторону, пока они убирали остатки ланча в седельную сумку. Кэт, смеясь, побежала за пледом, пытаясь поймать его. Быстрый ветер раздувал ее юбки и волосы, обдавая прохладой и свежестью.
Ее настроение начало подниматься, несмотря на то, что ее все еще пугал предстоящий разговор.
Девон убрал плед, затем посмотрел на потемневшее небо.
— Я не знаю, успеем ли мы вернуться в Килкэрн.
Она проследила за его взглядом и согласилась. Небо действительно было темным.
— Неподалеку есть роща, где мы можем найти убежище.
Он посмотрел на нее с кривой усмешкой, отчего ее сердце забилось чаще.
— Полагаю, будет слишком опрометчиво надеяться, что это ваш дом.
— Слишком. Все убежище состоит из сарая, который когда-то использовался сторожем. В нем только три стены, и они, наверно, похожи на решето.
— Очень удачно. — Он отвязал лошадей и подвел их к Кэт. — Хорошо, что я адмирал. Возможно, домой нам придется плыть.
Она позволила ему помочь ей сесть в седло. Он без особых усилий поднял ее, и, после того, как она села, пристально смотрел на нее, не убирая рук с ее талии.
Кэт стало неудобно под его пристальным взглядом.
— Что? У меня спутались волосы?
Он усмехнулся.
— Я только подумал, что ветер заставил вас выглядеть так, как будто вы валялись в сене, хоть я к вам и не прикасался.
Но он прикасался. Много-много раз. Все эти недели, с тех пор как Девон приехал, Кэт чувствовала себя так, будто он пробудил ее. Вернул к жизни после долгого сна.
Вопрос в том, сможет ли она вновь вернуться к привычному для нее одиночеству, если позволит этим отношениям зайти дальше, или, ее постоянно будут мучить воспоминания о том, что у нее было, и что она потеряла?

Ее улыбка померкла. Девон убрал руки и резковато сказал.
— Поехали. Сейчас польет дождь. Где убежище?
Она подождала, пока он возьмет поводья, а затем показала направление по дорожке туда, где сарай был почти полностью скрыт под валежником и листвой деревьев.
Когда они уже подъезжали к сараю, небеса разверзлись, и дождь полил как из ведра. Как только они оказались у навеса, Девон соскочил с Грома, и помог Кэт спешиться. Она уже промокла насквозь и видела только стену дождя.
Он взял узды Верной, затем мягко подтолкнул Кэт к навесу, и прокричал, что скоро будет. Кэт пошла вперед, но из-за дождя почти ничего не видела. Она могла только различить очертания сарая.
Старая постройка была маленькой и влажной, но крыша не была так плоха, как она думала, протекала только в двух или трех местах.
Она обняла себя, дрожа от холода. Ветер, который так радовал перед дождем, теперь был холодным и неприветливым. Она осматривала сарай, пытаясь понять, достаточно ли здесь дров, чтобы развести огонь, но потом решила, что, попытка развести его одной, может привести к пожару.
Появился Девон, промокший до нитки. Он вытер капли с лица и огляделся.
— Сойдет.
— Да, — ответила она, улыбаясь. Небольшая дрожь сотрясала ее.
Девон достал из-под пальто одеяло и отдал ей.
— Возьмите. Снимите свой жакет и завернитесь в него. Оно довольно сухое и согреет вас лучше, чем эта влажная шерсть.
Ее зубы начали стучать, и она сняла жакет и потрепанный белый шарф. Осмотревшись, Кэт повесила их на гвоздь.
— Жаль, что здесь нет никакой мебели. Даже стульев.
Она повернулась, чтобы взять одеяло у Девона, и увидела, что он пристально смотрит на ее грудь. Кэт посмотрела вниз и вздрогнула. Дождь намочил ее белую льняную блузку и сорочку, и они прилипли к коже. Ткань обтягивала ее, показывая намного больше, чем хотелось бы.
Девон подумал, что он никогда не видел ничего прекраснее. Здравый смысл подсказывал ему, что у Кэт красивая грудь, но то, что он увидел под ее влажной блузкой, превзошло его самые смелые ожидания.
Он был полон желанием, — видеть, касаться, держать ее грудь в своих руках.
— Мы должны поговорить, — сказал он, вздрогнув от резкости в своем голосе.
Она покраснела и почти выхватила одеяло из его рук, завернувшись в него.
— Давайте поговорим.
Он вытер шею, снял влажное пальто и ослабил шейный платок.
— Присядем.
Девон нашел в разрушенном сарае стул со сломанным сиденьем, и ведро, — перевернутое вверх дном, оно могло быть использовано вместо табурета.
Он поставил стул у самой сухой стены и положил доску на сломанное сиденье, затем опрокинул ведро и поставил его напротив стула.
— После вас, миледи.
Кэт подошла к стулу и чопорно села на самый край. То ли из-за того, что она волновалась, то ли из-за того, что ее волосы были мокрыми после дождя, но когда она откинула их со лба, глаза ее показались необычайно большими.
— Итак, — сказал он, садясь на ведро и теребя рукой свои волосы, — я не припоминаю, чтобы я оказывался в более неловком положении. Но никогда раньше я и не пытался говорить о чувствах.
Она посмотрела на него с любопытством.
— Никогда?
— Нет. Они просто приходили.
По взаимному согласию, большинство женщин, с которыми у него были отношения, не ждали и не хотели разговоров. Они хотели драгоценностей, восхищения, и его внимания, все время, надеясь, что как только он попадет под влияние их чар, он захочет большего, а именно — брака.
Конечно, это никогда не происходило. Чем больше они этого хотели, тем меньше он хотел жениться.
Кэт была другой. Она не просила и не ожидала того, чего требовали его прежние любовницы. И поэтому он хотел для нее всего самого наилучшего.
Это было новое и непонятное чувство. К нему прибавлялось решение быть честным с ней любой ценой. Впервые в жизни он наслаждался отношениями, основанными на простой искренности — он не чувствовал, что на него оказывают давление. И при этом казалось, что Кэт не хотела слышать клятвы о бессмертной любви. Он знал, что она не примет ничего кроме правды, которую ему пока было трудно говорить.
Он мельком взглянул на нее, отмечая, что она полностью укуталась в одеяло, полностью прикрывая свою влажную одежду.
— Кэт, я не слишком умею говорить о таких вещах. Я — человек действия. Но ради вас я попробую.
Она кивнула, и ее глаза потеплели.
— Я знаю.
Девон подвинул ведро к ее стулу, затем выпрямился и потянулся к ней.
Она напряглась.
— Вам холодно. Меньшее, что я могу сделать — согреть вас.
Она немного расслабилась, посмотрев на него сквозь ресницы, на которых блестели капельки дождя.
— Это все, что вы собираетесь сделать?
— Пока вы не попросите чего-нибудь другого.
Они сидели, слушая дождь, их тела постепенно согревались. Девон прижался щекой к ее волосам, вдыхая слабый аромат лаванды, витающий в воздухе. Теперь этот аромат всегда будет напоминать ему о Кэт. Прекрасный и легкий он, казалось, был похож на нее.
Кэт вздохнула и пошевелилась, ее плечо скользнуло по его груди. Тело Девона немедленно отреагировало. Боже, она была прекрасной женщиной. Прекрасным человеком.
Напряжение, которое возникло между ними за ланчем, росло с каждой минутой. Чем дольше они сидели вместе, — держась за руки, его щека на ее волосах, — тем больше, он убеждался в этом.
Девон взял прядь ее волос и прижал к своим губам. Влажные, они вились в его пальцах, льнули к ним, и он хотелось, чтобы вместо них была сама Кэт.
— По крайней мере, вашим волосам я нравлюсь.
Она посмотрела на него, сдерживая улыбку.
— Я никогда не говорила, что вы мне не нравитесь.
— Да, но вы и не говорили, что нравлюсь. Я считаю, это плохим знаком.
Она повернулась и, к его удивлению, поцеловала его в щеку. Это было невинное прикосновение, но его реакция была совсем не невинной.
Он почти задыхался.
— Если вы не хотите, чтобы я вас трогал, вам следует воздержаться от таких действий.
Она приподняла брови.
— Даже от поцелуя в щеку?
— От любого поцелуя, куда угодно. От них у меня возникает желание притянуть вас к себе на колени и поцеловать по-настоящему.
На мгновение жар вспыхнул в ее глазах, но она быстро опустила голову, чтобы скрыть свою реакцию.
— У меня есть одна нерешенная загадка.
Мягкие слова повисли в воздухе.
— И какая?
— Если я соглашусь, чтобы наши отношения стали более близкими, какая гарантия у меня будет, что это не навредит мне, когда вы уедете? — Она вздохнула, свистящий звук прозвучал во влажном воздухе. — Мой разум спорит с чувствами в поиске ответа.
Он поднес ее локон к своим губам, наслаждаясь его шелковистостью.
— Иногда чувства более правдивы, чем разум.
— А иногда оказывается, что честный и правдивый ответ — не больше чем бессознательная реакция, которая произошла бы и при других обстоятельствах. Например, в случае, когда вы резко отклоняетесь, если рядом пролетает пчела, или мгновенно реагируете, когда тлеющие угли падают рядом с вашими ногами.
Он улыбнулся
— Вам когда-нибудь говорили, что вы слишком много думаете?
Кэт склонила голову набок, ее волосы сверкали ярче золота.
— Нет.
— Тогда они были слишком вежливы.
Ее губы дрогнули в улыбке, но она безжалостно подавила ее.
— Я не верю, что можно слишком много думать.
— Хм. Хотели бы вы получить доказательство, пройдя проверку?
Ее настороженность возросла.
— Какую проверку?
— Мы попробуем поцеловаться, когда вы будете думать… — он приблизил свой рот к ее щеке и прошептал, — …и поцеловаться, когда вы не будете думать.
Девон провел пальцами по ее щеке.
— Иногда мысли мешают нам наслаждаться тем, что происходит. Они могут мешать нашим чувствам, эмоциям, даже наслаждению.
— Все из-за мыслей?
— Всё из-за мыслей.
— Я удивлена, что тогда вообще кто-то пытается думать, — сказала она немного кислым тоном, хотя ее ресницы дрожали.
Он улыбнулся. Если раньше он просто слушал ее, то теперь ему хотелось ее соблазнить. И хотя Кэт категорически отказывалась верить ему, физически она была уязвима. Если бы он мог одними прикосновением убедить ее, что они принадлежат друг другу. Не навсегда, конечно, а только в это мгновение.
— Ну, так как? Хотите проверить свою теорию?
Она пожала плечами.
— Думаю, мы можем это сделать. Все равно мы не сможем уехать, пока дождь не закончится. — Она прикоснулась к его руке. — Я разрешаю поцеловать себя.
Он начал склоняться к ней, но остановился.
— Это поцелуй с мыслями или без них?
— Я не собираюсь говорить вам. Я не хочу, чтобы вы пользовались уловками, чтобы выиграть в споре.
— Хорошо, но вы должны быть честной со мной, во время поцелуев.
— Вы доверяете мне?
— Всем сердцем.
Кэт покраснела. Он не дал ей времени обдумать его ответ. Девон прижал ее к себе и поцеловал, вложив в поцелуй всю свою тоску, всё свое желание. Все.
Девушка обмякла в его руках, одеяло сползло, и она тяжело дышала, взгляд его был прикован к почти обнажившейся груди.
— Готова к следующему?
Она протянула руку.
— Нет. Я уже убедилась в своей правоте. Это был поцелуй, когда я думала, пока он длился, я вспомнила всех королей и королев Шотландии. Вплоть до двенадцатого века. — Она прижала руку к горлу. — Мысли определенно не мешают чувствам.
Он рассмеялся.
— Я думаю, что вам необходим второй поцелуй. Только для того, чтобы удостовериться.
Ее пристальный взгляд поднялся к его губам, и он заметил, как она вздрогнула.
— Всего лишь еще один поцелуй. — Он нагнулся к ней.
— Я не могу. — Она отстранилась. — Не надо, пожалуйста.
Она посмотрела на него, и в ее зеленых глазах внезапно заблестели слезы:
— Я прошу вас, — прошептала она. — Не надо.
Девон ослабил объятия.
— Кэт, я не понимаю…
Она покачала головой, смахнув при этом слезу. Слезинка потекла по щеке.
— Я… Я не глупая, вы знаете. И я вижу, что вы сейчас делаете. Вы пытаетесь соблазнить меня.
Он сжал губы.
— Да, это случается с такими привлекательными девушками.
— Я знаю. Я не невинна.
Он усмехнулся.
— Не слишком верится.
— Девон, я не невинна, — сказала она тверже.
— Ох, — произнес он, поняв, что она имеет в виду.
Мучение отразилось на ее лице.
— Я сделала ошибку.
— Все мы их делаем, милая, — сказал Девон.
Он хотел эту женщину. Хотел ее сильнее, чем любую другую. Проблема была в том, что если ему удастся ее соблазнить, это нанесет непоправимый ущерб тому, что его в ней больше всего восхищало — ее духу.
Девон не был эгоистом. Это случилось бы не по его воле. Он знал Кэт, она никогда не устраивала спектакли и не закатывала истерики. Все это делало ее слезы поистине бесценными.
Он вздохнул и потер шею. Его желание немного утихло. Он хотел видеть Кэт в своей постели, но не ценой ее гордости.
— Я никоим образом не хочу навредить вам. — Горькая улыбка появилась на его губах.
— Я слышала это и раньше.
— Но не от меня. Когда я что-то говорю, то это и подразумеваю. И я надеюсь, что вы делаете так же.
Кэт сглотнула комок в горле. Темные волосы Девона упали ему на брови, и он не сводил своих синих глаз с ее лица. Он снял жакет, черные бриджи обтягивали его узкие бедра и мускулистые ноги. Ее взгляд поднялся к его горлу. Шейный платок был развязан и свободно висел, в расстегнутом вороте рубашки виднелись волосы, и у нее возникло желание прикоснуться к его груди, запустить в них пальцы и почувствовать упругие черные завитки. Боже, как он красив. Красив, и… он слушал ее. Спрашивал, что она думает, в чем нуждается.
В этот момент она поняла, чем он отличается от Стефана. Стефан увлек ее сладкими словами и умелыми руками. И она, чувствовавшая себя ужасно неловко после холодного приема, в неуютной комнате, жадно наслаждалась этим.
Девон был так же страстен, как и Стефан, но у него было еще и нечто большее. Возможно, терпение... и забота. Что бы это ни было, он сидел рядом с ней, его руки дарили тепло, глаза внимательно смотрели на нее. За время, пока они со Стефаном встречались, она не помнила, чтобы он смотрел на нее с таким серьезным выражением лица, ожидая услышать ее мнение. Она поняла, что и не ждала этого.
Забавно, как мало требований в семнадцать лет. Теперь же, спустя несколько лет, требования составляли такой длинный список необходимых достоинств, что она иногда боялась, что человека, которого она хочет встретить, не существует.
Она не хотела только страсти, хотя она была ее неотъемлемой частью. Ей хотелось говорить с кем-то, чтобы ее слушали, смеялись с ней и отдавали себя так же, как и она.
Девон подошел к ней и провел пальцем по ее щеке. Это прикосновение оставляло жаркий след, который опустился к ее шее и груди.
— Что вы хотите, Кэт? В любом случае, я дам вам все, за исключением брака.
Она склонила голову в сторону.
— Почему вам ненавистна любая мысль о браке?
Он стал серьезным.
— Потому что… — его глаза потемнели. — Я хочу признаться кое в чем. Это нелегко, и мы никогда больше не будем говорить об этом.
Она ждала, не пытаясь даже угадать, о чем идет речь.
— Кэт, как бы я не хотел, я не остаюсь с одной женщиной более двух месяцев.
— Двух месяцев?
Он вздрогнул.
— Это звучит ужасно даже для моих собственных ушей, и я не могу себе представить, как неприятно это звучит для вас. Я не могу ничего поделать; мне становиться скучно, потому я уверен, что никогда не женюсь. Я не буду давать обещание, зная, что не могу сдержать его.
Кэт кивнула.
— Именно так и должно быть. Вы очень благородны.
Его губы скривились.
— Кэт, я не буду притворяться, что меня не влечет к вам, и вы это знаете. И я не буду притворяться, что не хочу более серьезных отношений, чем сейчас. Честно, я отдал бы Грома, только чтобы оказаться с вами в кровати на один час.
Восхитительная дрожь прошла через ее тело. Он был таким притягательным, пристальный взгляд его синих глаз был таким страстным. И что еще лучше, в его глазах была честность.
Он провел рукой по своим влажным волосам, и она заметила, что рука дрожит.
— Это глупо, — произнес он с жалкой улыбкой. — Я уменьшаю свои шансы быть с вами, но не могу быть нечестным.
Он взял ее за руку.
— Кэт, я не знаю, что случилось в Эдинбурге, но…
— Вы должны узнать.
— Нет. Это не обязательно.
— Обязательно. — Она смело встретила его пристальный взгляд, набираясь храбрости. — Если мы продолжим наши отношения, я не хочу иметь никаких секретов.
Он заколебался, потом вздохнул.
— Если вы хотите рассказать мне, — рассказывайте.
Она вздохнула и развела руки в стороны.
— Я думала об этом сто раз, пока не начала понимать, что я сделала и почему. Я не воспитывалась в замке, в отличие от Малкольма. Наш отец почти не общался с моей матерью после моего рождения.
— Он бросил ее?
— Он приезжал, чтобы удостовериться, что мы не голодаем, и что нам всего хватает, чтобы выжить. Но иногда проходили целые месяцы прежде, чем мы снова видели его.
— Это грустно.
— Нам обеим было тяжело, — согласилась она. — Главным образом из-за того, что мы знали, что он живет совсем близко. Особенно трудно приходилось маме, потому что ее отвергли. Я думаю, он всегда сожалел, что встретил ее. По крайней мере, так казалось, когда он оставлял нас.
Кэт говорила просто, без боли. Но Девон понимал, чего ей стоило каждое слово.
— Я понимаю, — произнес он, не придумав ничего лучшего.
Ему хотелось обнять ее, но следующие слова остановили его.
— Сейчас уже легче. После смерти отца я получила Малкольма. — Черты ее лица смягчились. — Я никогда не жалела о такой замене.
— Малкольм знал о вашем существовании?
— Он подслушал, как его мать говорила одному из лакеев, что нас с мамой нужно выгнать из дома. Ему было только двенадцать, но он вмешался и потребовал, чтобы нас оставили в покое. Я думаю, что он видел нас и догадался о правде. Мы никогда не обсуждали это.
Девон улыбнулся.
— Упорство Малкольма так же легендарно, как и моя решительность.
Она улыбнулась ему в ответ, и ее глаза немного потеплели.
— Решительность и упорство? Разве это не одно и то же?
— Мне нравится использовать слово решительность, когда это относится ко мне, и упорство — когда к другим.
Он был вознагражден тихим смехом, от которого у него защемило сердце.
— Так или иначе, после того, как Малкольм узнал о нашем существовании, он приезжал почти каждый день. Его мать пыталась остановить его, но безрезультатно, и... он стал моим братом. Он делал для меня все. Я чувствую его доброту, и не могу отказать ему ни в чем.
— Он может быть убедительным.
— Действительно. Когда мне исполнилось шестнадцать, моя мать умерла. Малкольм хотел, чтобы я жила в Килкэрне. Я поселилась там против своей воли.
— В подсобке…
— В подсобке, — подтвердила она. — Он предложил мне занять одну из больших комнат, но мне было неудобно. Кроме того, его мать и так достаточно злилась на меня.
— Я начинаю не любить мать Малкольма.
— Не нужно, — сказала Кэт мягко, в ее голосе слышался упрек. — Я напоминала ей о том времени, которое она желала забыть. Я не могу винить ее в этом.
— Я так не думаю, — ответил он. — Вам нравится жить в Килкэрне?
— Нет. Я так долго была за пределами замка. Раньше, до того, как я поселилась в нем, мне казалось, что это будет волшебно. Но все было не так. Я чувствовала себя потерянной, думаю, что Малкольм понимал это. Он решил, что мне нужно завести больше друзей из общества, как будто я принадлежала к нему.
— Как будто?
— Я незаконнорожденная, и все это знали. У меня не было никаких денег, кроме приданого, которое Малкольм хотел мне завещать. И… — Она пожала плечами. — Я не красавица и никогда не была ею. Но Малкольм настаивал на своем. Он заставил свою мать опекать меня, и на этот раз мы с ней были едины: мне хотелось идти на это не больше, чем она желала помогать мне. Но Малкольм выиграл, и мы пошли.
— Звучит так, как будто были созданы хорошие условия для провала.
— Было неприятно. И становилось все хуже. Я полагаю, что леди Стрэтмор была искренней в попытках хорошо меня одеть и представить, но не получилось.
— Жаль.
— Мне тоже. Каждый случай был как наказание. И одежда, которую она выбирала... Теперь, когда я знаю больше о цвете и структуре ткани, я могу увидеть и ее ошибки, и свои.
Девон покачал головой.
— У мужчин все настолько проще.
— Действительно. Шла вторая неделя нашего пребывания в Эдинбурге, я была несчастна. Тем временем, Малкольм встретил Фиону, и начал ухаживать за ней. Я была на попечении леди Стрэтмор, и именно тогда я встретила Стефана.
— Распутника чистейшей воды.
— Хуже. Распутника грязнейшей воды. Его не принимали почти нигде, и я думала, что это очень несправедливо.
— Вы были молоды.
— Я была глупа. Он был таким красноречивым, когда общался со мной. — Слабый румянец окрасил ее щеки. — Боюсь, что это было все, что мне требовалось. В конечном счете, я решила, что влюблена в него, и я согласилась... Я… Я сбежала с ним…
— Вы тайно обвенчались?
— Так я думала. Но очевидно, что это было слишком даже для Стефана. Позже выяснилось, что он никогда не намеревался жениться на мне, но просто хотел устроить скандал, чтобы Малкольм был вынужден заплатить ему за молчание.
Ее щеки были ярко-красными. Девон пытался утихомирить в себе гнев на Стефана перед тем, как заговорить.
— Все мы совершаем ошибки.
— Большинство людей не позорит семью своими ошибками, — ответила она резко. — Я была достаточно глупа, чтобы позволить ему запудрить мне мозги.
— Вот почему вы предпочитаете думать, а не чувствовать. Вы считаете, что это не даст вам совершить подобную ошибку.
— Да. — Кэт смело встретила пристальный взгляд Девона. — Вы должны знать, что я провела со Стефаном две недели прежде, чем Малкольм догнал нас. И предполагается, что сейчас я должна уверять вас, что невинна. Но... — Ее губы сжались, — я не могу сказать этого. Я думала, что любила его.
— Многие вещи совершаются из-за любви.
— И многие разрушаются. Я верила его обещанием, что он хочет жениться на мне, и что он сделает все, чтобы Малкольм как можно скорее дал свое благословение. Но, конечно, Стефан никогда не просил согласия Малкольма. Вместо этого он попросил тысячу фунтов, за мое возвращение домой и свое молчание.
За всю свою жизнь Девон никогда не был так зол. Никогда.
— Этот чертов Стефан, должен быть наказан, где бы он ни находился.
Боже, если бы кто-нибудь посмел использовать его сестру так, как Стефан использовал Кэт, Девон избил бы ублюдка до полусмерти. А затем за него принялись бы и все его братья.
— Если бы я встретил его, то заставил бы заплатить за все, что он натворил.
— Я боюсь, что это невозможно; он умер два года спустя. Я слышала, что он напился до смерти, хотя и не уверена в этом.
— Это слишком мягко для него.
Она махнула рукой.
— Что было, то прошло.
Этот жест смягчил его гнев, и у него снова возникло желание обнять ее. Он взял ее за руку.
— Кэт, вы были влюблены. В этом нет ничего плохого.
Она поморщилась.
— Как и моя мать.
— Тогда она была жизнерадостным, душевным человеком.
Разные чувства отразились на лице Кэт, и она глубоко вздохнула.
— Спасибо. Когда я увидела, как зол Малкольм, и как разочарована его мать, я почувствовала себя дурой.
— Вам было семнадцать лет, и вы были одиноки. — Девон притянул ее к себе и поцеловал в нос. — Послушайте меня, Кэт. Вы не плохая. Вы не злая. Вы не бестолковая. Вы — сильная и красивая женщина. И нет ничего неправильного в том, чтобы быть страстной с тем, с кем вам хочется.
— Не все так считают.
— Так, кого вы собираетесь слушать? Меня? Или злую мать Малкольма? И позвольте напомнить, что я никогда вам не лгал, и не просил носить вещи, которые не служат дополнением к вашему великолепному телу.
Ее губы задрожали, слезы исчезли из глаз.
— Вы — негодяй, заставляете меня улыбаться, в то время как я должна быть несчастной.
— Это дар. — Он провел пальцем по ее мягкой щеке. — Итак. У вас есть еще что-нибудь, в чем вам хочется признаться? Что-нибудь действительно важное?
— Это было важно.
— Если это ваш единственный грех, то чувствую, что должен начать делать свои собственные признания, поскольку моя жизнь не была настолько чистой.
— Да?
— Я только надеюсь, что вы не хотите, чтобы я признался во всех грехах своей страстной натуры. Я боюсь, что мой голос охрипнет прежде, чем я смогу рассказать хотя бы половину из них.
Она теребила пуговицу его жилета.
— Их было так много?
До этого момента Девон ответил бы без чувства вины. В конце концов, он никогда не нарушал правила общества. Он никогда не флиртовал с невинными девушками, никогда не ставил под угрозу репутацию леди, если она сама не делала это, и никогда не упоминал имен. Но, так или иначе, смотря в зеленые глаза Кэт, он чувствовал, что начинает краснеть. За всю свою жизнь Девон не мог припомнить, чтобы он краснел больше двух или трех раз, — последний раз это было в четырнадцать лет.
— Да, — сказал он, наконец. — В моей жизни было много грехов.
— Хм. И согласно тому, что вы сказали, — что вы никогда не увлекались женщиной больше нескольких месяцев, — их может быть сотни, возможно, больше тысячи.
Девон не отвечал. Он не мог. Глубокое одиночество охватило его. Была ли она права? Он прожигал свою жизнь, блуждая от кровати к кровати, ища прекрасную женщину, женщину, которой, как он начал думать, не существует?
Конечно, Kэт была близка к его идеалу, они были во многом похожи. Она была умной, привлекательной, способной, сильной, и страстной... Он нахмурился. Была ли она похожа на его идеал или он просто начал подстраивать его под Кэт?
Но это не решало проблему его собственного непостоянства. Его боязни связывать себя обязательствами. Его собственной привычки отдалять тех, кто хотел заботиться о нем.
Девон не хотел навредить Kэт. Она пострадала достаточно.
— Дождь уже меньше. Скоро он закончится.
Тень пробежала по ее лицу.
— Означает ли это… — Она внимательно посмотрела на него. — Что вы не желаете быть со мной теперь, когда вы знаете…
— Нет! Это означает, что я не хочу, чтобы мы сделали что-нибудь, о чем могли бы потом сожалеть. Я наслаждаюсь вашим обществом слишком долго, чтобы позволить этому случиться.
— Я знаю, — сказала она разочарованным голосом.
Он почти засмеялся. Она была просто восхитительна. Такой естественной и свободной. И ему все сильнее нравилось проводить с ней время. Слава Богу, он скоро уедет.
Но эта мысль принесла столько же боли, сколько и облегчения. Он уедет, и Kэт останется здесь, жить своей жизнью в лесах, в то время как многие гости Малкольма останутся. Возможно, однажды, кто-нибудь из них поймет, какая Кэт особенная, и подчинит ее. На одну минуту Девон как будто смог видеть будущее.
Черт возьми. Это точно случится.
— Девон?
Он понял, что Kэт смотрит на него.
— Да?
Она облизнула губы, невинный жест, который снова пробудил все его чувства.
— Девон, что, если я решу, что мне хочется, чтобы мы стали ближе? Что тогда?
— Кэт, если бы мы должны были стать ближе, чем сейчас, тогда…
— Вы думаете, что мое сердце было бы затронуто.
Он сделал паузу. Затем кивнул.
— Я не хочу причинять вам боль.
— Вы думаете, что я влюбилась бы в вас, если бы мы спали вместе. Это было бы моей проблемой — не вашей.
Она положила руки ему на грудь, затем наклонилась к нему и поцеловала.
Плоть Девона немедленно напряглась. Он больше не мог сопротивляться телу Кэт, прижимавшемуся к нему. Ее полная грудь была так близка, только жилет и рубашка разделяли их, ее бедра крепко прижимались к нему.
Он был охвачен огнем желания, все его мысли сосредоточились вокруг ее мягкого рта, восхитительного тела.
Она прекратила поцелуй, и он понял, что еще обнимает ее, прижимая к себе. Ее зеленые глаза искрились, и она сказала мурлыкающим голосом.
— Завтра мы закончим это.
Он осознал, что она права; они закончат это. Были причины предполагать, что это потрясет и его.

...

LesiK:

Ой девочки спасибо вам за перевод
Еще чуть-чуть и я прочитаю ваш роман-перевод, а пока все в папочку все в папочку

...

Афина:

Фройляйн, Лапочка-дочка, katusha, BlackSunRise, Ilona, Викторина, Капелюша, спасибо большое всем!
Ваш труд - неоценим! МОЛОДЦЫ!
А что касается перевода АСТ, то наши переводы всегда были лучше, душевнее, а самое главное -ПОЛНЫЕ, без пропусков.
Девочки, миленькие, не расстраивайтесь, Вы - лучшие!

...

Фройляйн:

Schatz, лучше бы ты об этом не упоминала. Я его, что называется, "по диагонали" вычитываю (при всей моей любви к Хокинс этот роман меня почему-то не цепляет Может потому что главы читаю не попорядку, а в разнобой? ), что, кстати, очень заметно. Но будем надеяться, что все мои недочёты сгладит Леди Вера.

...

Ilona:

 » Главы 13, 14

Главы 13, 14

Глава 13 (перевод: Капелюша, бета - ридинг: Илона, вычитка: Фройляйн)

Боже мой! Я проснулась и обнаружила, что крыша дома протекает, повар ушел из-за неудачного инцидента с куриной печенью, а мой сын написал, что если я немедленно не окажу ему финансовую помощь, он будет вынужден стать игрушкой в руках пожилой леди, у которой нет волос и очень плохие зубы. Напомните мне не просыпаться снова.
Мадам Беннот — Пьеру, своему помощнику, находясь в складских помещениях, в поисках ткани специфического фиолетового оттенка, из которой будет сшито новое платье графини для бала в Бриджетоне.

Фиона открыла дверь в зеленую гостиную и заглянула внутрь. Вздохнув от облегчения, что там никого не было, она спокойно закрыла дверь и подошла к окну, шелестя юбками по толстому ковру.
Остановившись, она отодвинула занавески и встала на цыпочки. Она смогла рассмотреть Сент-Джона; он разговаривал с Кэт во внутреннем дворе.
Пристальный взгляд Фионы прошелся по Kэт, и ее глаза расширились. Бедная Кэтрин была застигнута внезапным штормом и стала растрепанной и мокрой. Одежда Kэт казалась черной от воды, ее волосы струились вдоль лица, намокшая шаль оставляла за собой мокрый след. Девон выглядел не лучше. Бриджи неприлично обтягивали ноги, сквозь расстегнутое пальто была видна рубашка. Эти двое должны были бы выглядеть несчастными, но вместо этого они смеялись.
При их виде сердце Фионы пронзила острая боль. Они выглядели такими же счастливыми, какими когда-то были и они с Малкольмом. Ее губы задрожали от этой мысли. Она должна была выиграть пари у Малкольма. Единственное, что могло спасти ее брак — отъезд из Килкэрна в Эдинбург, где они были счастливы и беззаботны. Она была уверена, что там он забудет о детях, и между ними больше не будет разногласий.
Возможно, тогда он поймет, что все еще любит ее.
Пока же, ей нужно было скрывать свои намерения. Она ненавидела так поступать, но это было необходимо. Фиона долго следила за Кэт, решив, что платье, одетое на той, выглядит устаревшим, и на балу оно будет неуместно, с высокой талией и свободными складками.
Мюриен была, как обычно, совершенно права. Кэт, одетая в облегающий костюм, сидящая на лошади, — это был один человек. Кэт в танцзале, — становилась совершенно другим человеком.
Фиона опустила занавеску, как только около ее уха раздался голос.
— И что же ты делаешь?
Ее сердце подскочило, и она отступила, прижимая руку к груди.
— Малкольм! Не подкрадывайся ко мне так больше! Я думала, что это ужасный камердинер Сент-Джона. Я клянусь, этот человек пугает меня до смерти.
Малкольм посмотрел мимо нее в окно.
— Хм. Шпионишь за Девоном и Кэт, не так ли?
— Нет, — произнесла она, краснея. — Я зашла сюда, чтобы удостовериться, что комната убрана.
Малкольм не выглядел убежденным.
— Какая ты прекрасная хозяйка, дорогая. Всегда волнуешься о здоровье и благосостоянии своих гостей.
Она напрягалась.
— Я прилагаю все усилия, хотя любой может содержать замок в чистоте. Это похоже на чистку земли, — что ни делай, только больше грязи.
— Откуда ты знаешь? Ты никогда в своей жизни ничего не чистила.
— Это не моя вина. Именно ты привез меня в это неприятное и сырое место.
— Это — мой дом, Фиона. Я думал, что, по крайней мере, мы выяснили это.
В его голосе слышалась усталость, которая отозвалась глубоко в ее сердце.
— Малкольм, я… — Она что? Она любит его, но не будет иметь от него детей? Она обожает его, но не может жить в его доме?
Он пристально посмотрел на нее.
— Что, любимая?
— Малкольм, ты знаешь, что я забочусь о тебе. Что я… — Может ли она сказать это? Могла ли она сказать ему, что любит его нежно, отчаянно? Что она теряет, если скажет это?
Она посмотрела на Малкольма, и он понял, что она говорит серьезно. Она смотрела на завитки волос над его ушами, ямку на подбородке, которую много раз целовала. Фиона глубоко вздохнула и сказала.
— Малкольм, я люблю тебя. Но я не хочу иметь детей, пока не буду знать наверняка, что ты не разлюбишь меня. Ты должен пообещать мне, что этого не случится.
Он напрягся, как будто она его ударила.
— Фиона я люблю тебя. И я думаю, что всегда буду любить.
Я думаю. Ей нужно было больше, чем это. Больше, чем он мог сказать.
— Я хочу, чтобы мы снова стали такими, как раньше, пока не приехали сюда, и все стало так плохо.
Она кусала свою губу, борясь со слезами.
— Я не хочу жить здесь, в этом замке, и наблюдать, как рушится наш брак.
Вспышка боли отразилась на его лице.
— Фиона, мы не можем вернуться назад. Никто не может. Мы можем только двигаться вперед.
Он был прав. Ее сердце болело, но она взяла себя в руки и вздернула подбородок.
— Конечно. Вперед. Тогда мы позволим нашему браку держаться на пари. — Она спокойно встретила его пристальный взгляд. — Ты можешь думать, что победил, но это не так. Пока еще нет.
Малкольм разочарованно вздохнул.
— Твоя сестра ищет тебя. Она в гостиной.
— Я пойду к ней.
— Я так и подумал. – Острый взгляд Малкольма остановился на ее лице. — Мюриен упоминала что-то о бале.
Фиона услышала нотки обвинения.
— Да, я решила дать небольшой бал. Мы никогда не используем зал, и я подумала, что мы могли бы сделать это, пока здесь Сент-Джон и Мюриен.
— Я знаю, что ты задумала, Фиона. Я не позволю тебе смутить Кэт.
— Но она может не приходить. Это будет ее решением.
— Я знаю. Ты пригласишь ее так, что она не сможет отказаться.
Фиона внезапно почувствовала себя несчастной. Она не хотела использовать Кэт, но у нее не было выбора.
Малкольм задержал на ней свой взгляд, а затем прошел мимо нее к окну.
— Мюриен ждет тебя.
Он выставлял ее из комнаты, как будто она была какой-нибудь горничной.
— Я… я пойду.
— Иди. — Он приподнял край занавески и пристально посмотрел на Кэт и Девона. — Я скоро спущусь, — сказал он рассеянно, как будто уже забыл о существовании Фионы.
Она стояла в ожидании знака. Какого-нибудь знака внимания от мужа. Но ничего не произошло.
После долгой паузы она повернулась и вышла из комнаты. Печальная, она прошла в гостиную.
Мюриен мгновенно бросилась к Фионе.
— Слава богу, ты пришла. Я умирала от скуки.
— Да, был довольно унылый день. Возможно, из-за дождя.
— Это не удержало Сент-Джона от прогулки, — сказала Мюриен недовольным голосом. — Я не понимаю, как он может продолжать встречаться с Кэт. Ее привлекательность, если она когда-либо была, теперь утрачена. Пришло время, чтобы разлучить их.
Фиона вздохнула от язвительного тона Мюриен. Она ненавидела, когда ее сестра была не в духе. А в последнее время это случалось все чаще.
— Где сейчас Сент-Джон? — спросила Мюриен. — Я так устала сидеть и ждать его возвращения.
— Он во внутреннем дворе, прощается с мисс Макдональд. Кажется, они попали под дождь.
Мюриен встала и подошла к зеркалу у камина.
— Почему ты сразу не сказала? — Она пригладила волосы. — Пойдем! Если мы выйдем на террасу, то сможем увидеть их оттуда.
— Да, но…
— Пошли. Я не могу идти одна.
Мюриен повернулась и вышла из комнаты.
Фиона уставилась на пустой дверной проем. Она начинала думать, что ее сестра была просто эгоисткой. Вздохнув, она последовала за Мюриен в библиотеку, а затем на террасу.
Они стали свидетелями прощания Девона с Кэт. И хотя он не прикасался к ней, было что-то интимное в том, как они стояли. Наблюдая за ними, Фиона почувствовала укол ревности. Почему у Кэт есть то, в чем отказано Фионе?
У Мюриен, тем временем, были схожие мысли.
Это жгло ей душу, — наблюдать как мужчина, которого она считает своим, оказывает знаки внимания другой женщине. Но были способы устранять такие неудобства. Слово здесь, слово там. Mюриен улыбнулась.
— Не бойся, Фиона. Я добьюсь, чтобы наша дорогая подруга Кэтрин появилась на балу.
Мюриен смотрела, как Девон попрощался с Кэт и затем оставил внутренний двор. На его лице было написано удивление. Мюриен решила, что это объясняло, почему Кэт пристально смотрела ему вслед довольно задумчивым взглядом.
— Я смогу позаботиться об этом, — бормотала Мюриен.
— Позаботиться о чем? — спросила Фиона, моргнув, как будто она только что пробудилась ото сна. Действительно, что Фиону так отвлекало в последнее время? Это страшно раздражало.
— Фиона, почему бы тебе не вернуться в гостиную, а я позже присоединюсь к тебе. Думаю, что я должна пригласить Кэтрин на наш бал.
— Но я могу…
— Мне нужно поговорить с ней. Увидимся через десять минут в гостиной, и мы сможем начать планировать развлечения на балу.
Не дожидаясь ответа, Мюриен пошла к внутреннему двору. Она догнала Кэт, когда та готовилась сесть на свою лошадь.

— Как вы? — громко спросила Мюриен.
Kэт повернулась. Она промокла насквозь, волосы, красноватые и прямые, обрамляли ее лицо. Мюриен впервые признала, что, возможно, в Кэт Макдональд было больше, чем она поначалу думала.
— Kэт, я так рада, что застала вас.
— Правда? — Лицо Кэтрин выражало настороженность. Не такой уж и глупой была младшая сестра Малкольма.
Мюриен улыбнулась.
— Нам с Фионой ужасно скучно, поэтому мы запланировали небольшой бал. Малкольм настоял, чтобы мы пригласили вас.
— Очень мило с его стороны.
— Да, ну, в общем, Фиона и я утверждали, что вы не захотите пойти, но он был непреклонен.
На лице Кэт не было никаких эмоций. Мюриен посчитала это как хорошим знаком. Она посмотрела мимо Kэт.
— Я не очень много знаю о лошадях, но он кажется не прирученным. Как вы ездите на нем?
Рука Кэт легко опиралась на шею лошади.
— По одной миле за поездку.
Мюриен удалось удержать улыбку, но только приложив определенные усилия.
— Как смешно.
— Чего вы хотите, Мюриен? Вы пришли не для того, чтобы говорить о моей лошади.
— Нет, не для этого. Я хочу дать вам хороший совет. — Мюриен сделала паузу, как будто смущаясь. — Я надеюсь, что вы не поймете меня неправильно, но я понимаю, что вы жили долгое время самостоятельно. Я также заметила, что вы... скажем, увлеклись Сент-Джоном.
Щеки Kэт покраснели.
— Я не знаю, откуда у вас эти мысли, но что я думаю, и чувствую, — это не ваше дело.
Брови Мюриен приподнялись.
— Не надо смущаться. Я уверена, что у вас есть на это причины. Сент-Джон обладает всем, чем нужно. Он красив, богат, безупречного происхождения, и обладает очень приятными манерами. — Она легко рассмеялась. — Я осмелюсь сказать, что половина женщин в замке им очарована. Бедная Фиона не может заставить девиц наверху делать что-нибудь.
— Наверху девицы никогда ничего не делали и до прибытия Сент-Джона, так что я не вижу связи.
Смех слетел с губ Мюриен. Это действительно раздражало, — говорить с кем-то, не подчиняющимся общепринятым правилам вежливой беседы.
— Мюриен, я не знаю, чего вы хотите, но у меня мало времени.
Это раздражало.
— Хорошо, — отчеканила Мюриен, — если вы хотите, я буду говорить яснее. В дополнение ко всему своему очарованию, Сент-Джон — опытный соблазнитель. Он нравится каждой женщине, к которой прикасается, включая меня.
Руки Кэт напряглись на уздах.
— К вашему сведению, я не увлечена Сент-Джоном. И, во-вторых, даже если бы это было и так, к вам это не имеет никакого отношения.
— Боже мой. Я оскорбила вас. Я сожалею. Я лишь, ну, в общем, кто-то же должен был вам объяснить положение вещей.
— И какое у них положение?
К радости Мюриен, было очевидно, что девушка смущена. Она тихонько вздохнула, как будто сожалея о том, что должна была сказать.
— Это так неприятно. Но вы — сестра мужа Фионы, что делает нас почти сестрами. Это меньшее, что я могу сделать. Я только не хотела, чтобы вы скомпрометировали себя на балу в следующую среду.
— Скомпрометировала? Как бы я это сделала?
Мюриен мягко улыбнулась.
— На балу, который Малкольм и Фиона устроят в честь Сент-Джона, будет много людей. Весьма очевидно, что вы чувствуете к нему. Хотя вы думаете, что осмотрительны, лицо всегда будет вас выдавать, и все будут знать. Все.
Стояла тишина, во время которой Кэт твердо смотрела на Мюриен. Ее лицо было неподвижно, но то, что ее пальцы, державшие узды, побелели, говорило о многом.
Внутри у Кэт Макдональд все кипело. Как и запланировала Мюриен, Кэт злилась и стыдилась.
Мюриен махнула рукой.
— Вы предупреждены. Можете быть уверены, что независимо от вашего решения, я сделаю все, что могу, чтобы помочь вам.
Мюриен улыбнулась так любезно, как только могла.
— Мне ничего не нужно. Никто не посмеет высмеивать меня в доме моего брата.
— Не в лицо, — мягко сказала Мюриен. Она сделала паузу, а затем добавила уверенным голосом. — Но вы правы. Вы должны посетить бал; в конце концов, он состоится в доме вашего брата. Я не стала бы думать обо всех тех, кто будет шептаться и сплетничать. Определенно, Сент-Джон ничего не заметит.
— Вы не хотите, чтобы я пришла.
— Я? О, для меня это не важно. На самом деле... — Пристальный взгляд Мюриен медленно прошелся по Kэт. — Я искренне надеюсь, что вы действительно придете. Это окажет нам большую честь и доставит удовольствие.
Губы Кэт сжались
— Мюриен, я не знаю, как вас благодарить.
— Я уверена, что вы еще подумаете об этом. Возможно, однажды я захочу, чтобы вы сделали какое-нибудь изделие из стекла для моего дома. Есть много окон, которые можно как-нибудь украсить.
Улыбаясь, Мюриен повернулась и пошла. Пока она шла обратно к террасе, она скрывала свой триумф так хорошо, как только могла.
Теперь Kэт точно посетит бал, Мюриен была уверена в этом. Еще лучше, что Кэт будет неловко себя чувствовать рядом с Девоном, задаваясь вопросом, может ли он видеть те чувства на ее лице, о которых упоминала Мюриен.
Сияло солнце, и небо было украшено россыпью облаков. Мюриен решила, что это прекрасный день. Прекрасный день для победы.

Кэт зашла в спальню, Энни шла за ней по пятам. Экономка закрыла дверь, а затем повернулась и внимательно посмотрела на Кэт.
— Что случилось, почему у тебя такое настроение?
Kэт резко села на кровать.
— Ничего.
Kэт не была человеком, испытывающим ненависть к кому-либо, но Мюриен удалось вызвать сильную неприязнь в обычно милосердном сердце Kэт.
— Не говори мне, что ты ничем не обеспокоена, — сказала Энни. — Ты чуть не убила бедного Дональда, а это не показатель хорошего дня.
— Я не ругала Дональда.
Энни приподняла брови в недоумении.
— Не смотри на меня так. — Kэт пнула юбки в расстройстве.
Она должна пойти на этот глупый бал? Мюриен просто высмеяла бы ее, и Девон... Kэт нахмурилась. Что сделает Девон? Она поймала угрожающе пристальный взгляд Энни и внезапно вспомнила, что экономка ждет ее ответа.
— Мне жаль, Энни. Я только не хотела слышать, как Дональд снова жалуется на вытяжку в новом дымоходе. Я знаю, что она должна быть установлена, но я не в настроении слушать его жалобы об этом день и ночь, пока он…
— Он сказал тебе: «Добрый день» и не слова больше.
Плечи Кэт резко опустились. Она поняла, что была резка.
— Ты права. Я была сердита на.… Не имеет значения. Я принесу извинения Дональду, как только закончу.
— Закончишь что? — спросила Энни подозрительно.
Kэт стремглав вскочила с кровати и подошла к платяному шкафу. Она распахнула дверцу и посмотрела на одежду, которая там висела.
— Я принесу извинения, как только решу, что одену на бал Фионы и Малкольма на следующей неделе.
Энни просияла.
— Бал? Ах, звучит многообещающе.
— Не знаю.
Kэт выпрямила плечи и посмотрела на платья, большинство из них были слишком простыми, чтобы их можно было использовать.
— Жаль, что у меня нет времени, чтобы сшить платье.
Энни села на край кровати так, чтобы наблюдать за Kэт, которая доставала одно старое платье за другим из платяного шкафа.
— Мы можем заказать его в следующий раз, когда тебя пригласят. Если тебя пригласят. — Она громко вздохнула. — Они были несколько пренебрежительны в прошлом.
— Нет. Они всегда приглашали меня. И я всегда отказывалась. Им известно, что мне не нравятся торжественные приемы, и я знаю, что они посчитали бы мою компанию на таком официальном мероприятии весьма тягостной. Но на сей раз... — Kэт достала свое лучшее платье.
Из шелка цвета синего неба, оно было весьма модным. Или было таковым несколько лет назад.
Она приложила платье к себе и посмотрела в зеркало, мысленно сравнивая его с платьями, которые носила Фиона. О боже, как изменилась мода.
Кэт вздохнула и положила платье на кровать рядом с Энни.
— На сей раз сестра Фионы, Мюриен, собирается быть там, и она, кажется, считает, что я окажусь в затруднительном положении.
Лицо Энни скривилось.
— Ну, надо же. Она ехидна, да?
— Да.
А также груба и ревнива. И если быть внимательней, то можно заметить, что глаза Мюриен узкие и слишком близко расположены друг к другу.
— Она — надменная лисица, и я думаю, что это хорошо.
— Говорят, что она заключила сделку с дьяволом, — сказала Энни таинственным тоном.
Kэт усмехнулась.
— Не буду спорить с тобой. Она также уверена, что каждый человек на расстоянии пятидесяти миль обязан ее уважать.
— Ого! Я полагаю, вы говорили о Сент-Джоне. Выходит, мисс Спэлдинг волнуется, что ты подобралась к нему слишком близко, да?
— Я не подобралась к нему слишком близко.
Пока нет. Завтра, сейчас... это могло бы быть другой историей. Хотя теперь, когда Кэт испытала на себе яд Мюриен, все стало менее понятным.
Если бы Kэт позволила Девону больше, то разве не стали бы ее чувства еще более сильными? Еще более очевидными для любого, кто посмотрит на нее?
Не то, чтобы она любила его, нет. Но она знала, что близка к этому. Скорее всего, это не очень хорошая идея, — позволить ее отношениям с Девоном прогрессировать в сторону большего физического сближения. Возможно…
— Хм. Я вижу, что ты колеблешься. Нет ничего плохого в том, что тебе нравится высокий, щедрый, богатый мужчина.
Кэт вздохнула.
— Не начинай, Энни.
— Лорд любит тебя, мисс Kэт, так почему же такой человек как он, не может нравиться?
Kэт не ответила. Она полезла в глубину шкафа, но не нашла ничего похожего на вечернее платье.
— Я не должна была позволять Мюриен так манипулировать мной.
— Да, у тебя нет приличного платья.
— Я знаю, знаю. Но теперь я не могу отказаться.
Энни фыркнула.
— Она насмехалась над тобой, ведь так? Теперь ты пойдешь, на небеса или в ад, хорошая будет погода или плохая. Ты пойдешь, даже если придется идти пешком, босой и голой как в день твоего рождения.
— Я надеюсь, что смогу найти кое-что помимо моей кожи, что можно носить, — сухо сказала Кэт. — К сожалению, в моем шкафу нет ничего из нынешнего десятилетия.
Она прикоснулась к голубому платью на кровати и вздохнула.
— Похоже, что мне придется играть на протяжении вечера роль простоватой неряхи, или не идти вовсе.
Энни подняла платье и встряхнула его.
— Разве оно не подходит? Это качественный шелк, и цвет очень тебе идет.
— Оно давно вышло из моды. Я буду посмешищем, хотя в этом не будет ничего нового. По крайней мере, я не буду сидеть дома.
На лице Энни появилось решительное выражение.
— Я помогу тебе. У меня есть время, чтобы превратить это платье во что-нибудь приемлемое.
— Энни! — сказала Кэт, тронутая предложением помощи от своей экономки. — Спасибо.
— Это только для того, чтобы ты пошла и хорошо выглядела. Кроме того, я должна помочь тебе после всего, что ты сделала для меня. — Энни в задумчивости сжала губы. — В последний раз, когда я видела леди Стрэтмор, на ней было прекрасное платье, которое было...
Глаза Энни сузились, и она кивнула, сворачивая платье.
— Что нам нужно, так это одна из книг, сложенных в гардеробной леди Стрэтмор. Эта глупышка Джейн, — ленивая распутная девка, — может достать ее. Мы ненадолго позаимствуем одну из тех книг, и затем сошьем тебе платье, которое покажет Мюриен, кто является настоящей леди.
— Да, но у нас нет времени…
— Эй, мисс Kэт! У нас достаточно времени. У меня все еще есть ярды того прекрасного шелка цвета соломы, купленного для занавесок в гостиной. Я начну с него и, возможно... — Она подняла старое платье Кэт, встряхнув его так, чтобы лазурный шелк слегка покачался на свету. — Возможно, мы сможем использовать его. Я могу взять лиф и юбки, добавить новые рукава и возможно… — Она улыбнулась. — Я сделаю это, не беспокойся.
Соломенный цвет шелка, в сочетании с синим, как небо — это будет ошеломляюще, решила Кэт. Да, это добавит яркости к ее довольно серому появлению.
— Энни, ты действительно думаешь, что успеешь сделать его к следующей неделе?
— Да, мисс Kэт! Предоставь это мне. — Энни перебросила платье через плечо и пошла к двери. — Я отправлю Дональда в замок, чтобы принести книгу. Он все еще стоит внизу, переживает, думает, что ты сердишься на него. Затем мы посмотрим, что нам нужно. Мне, вероятно, придется позаимствовать немного ленты, хотя у меня много запасов нитей.
— Это кажется такой сложной задачей. Может ты…
— Не надо теперь волноваться! Все, что нам нужно сделать — это одно платье, простое и изящное. Которое подчеркнет твою красоту.
Новое платье, которое будет простым и изящным — Kэт не могла поверить в это.
— Энни, тебе нет цены.

Полчаса спустя одинокий всадник въехал в Килкэрн Касл. Дональд, вооруженный инструкциями мистрис Энни, подъехал к входу для слуг и спросил ее кузину Джейн.
Поскольку леди Стрэтмор приняла решение, которое ужаснуло Джейн, — что замок должен быть убран сверху донизу к наступающему балу, она была занята тем, что пряталась, ожидая, пока работа не будет сделана. На сей раз, она скрылась за занавесками в библиотеке и быстро заснула, прислонившись к оконному стеклу. Как только она немного пустила слюни и ударилась о стекло, лакей Джон нашел ее. Леди Стрэтмор была не самой строгой хозяйкой, и все же Джейн понимала, что пускать слюни на окно, — это уже слишком. Вздохнув, Джейн вытерла окно тряпкой для пыли, которая упала на пол, пока она спала, а затем пошла на кухню.
Она остановилась при виде огромного человека, ожидающего ее.
— Кто вы?
— Дональд. Мистрис Энни послала меня к вам.
Джейн осмотрела его сверху донизу. Она задержалась на соответствующих местах и приподняла брови в восхищении.
— Энни всегда была хорошей кузиной.
Мужчина нахмурился. Джейн быстро проговорила.
— Так ты один из работников дома, да? Довольно большой, не так ли?
— Но не самый большой.
Да ну! Это было трудно вообразить. Рост гиганта, который стоял перед ней, был около шести с половиной футов, голова его почти касалась потолка. Джейн решила, что он прекрасно выглядит.
Внезапно почувствовав волнение, Джейн пригладила волосы и понадеялась, что у нее нет красного пятна на лбу от соприкосновения с окном.
— Что Энни нужно от меня?
Дональд оглядел кухню. Приготовления к балу шли уже полным ходом, повара и служанки бегали туда-сюда. Не очень хорошее место для приватной беседы.
— Мистрис Энни написала тебе записку. Мы можем поговорить в другом месте, где не так шумно?
Джейн сжала губы.
— Есть сарай.
— Сарай? — Дональд моргнул. — В нем нет никакой потребности. Чтобы нас не услышали, можно просто выйти наружу.
— Но сарай очень уединенное место. — Она наклонилась вперед и накрыла его руку своей. — Никто даже не узнает, что мы там.
Дональд покачал головой.
— Мистрис Энни сказала, что я должен спешить, так что внутренний двор подойдет.
Он повернулся и пошел.
Джейн вздохнула от разочарования и последовала за ним. Она задавалась вопросом, что могло понадобиться Энни. Энни всегда была в распоряжении мисс Kэт. Что было глупо, так как все знали, что почетнее работать на виконта и виконтессу, в замке, чем работать на мисс Kэт в ее доме в лесу. Хотя... Джейн посмотрела еще раз на большого мужчину, который шел перед ней, отмечая его крепкое телосложение и мускулистые бедра. Возможно, были некоторые плюсы в работе в доме мисс Kэт.
Дональд шел к площадке у внешней стены. За исключением нескольких служанок, стоящих в другой стороне сада, они были одни. Он достал из кармана записку.
— Мистрис Энни просила передать это тебе.
Джейн торопливо развернула ее, разгладила, и затем уставилась на нее. Дональд подозрительно смотрел на нее.
— Ты умеешь читать?
— Конечно, я умею читать, — сказала Джейн с негодованием. — Не отлично, конечно. Но достаточно хорошо.
Она искоса смотрела на бумагу, медленно проходя по ней глазами.
— Ей нужна книга?
Дональд кивнул. Джейн продолжила изучать записку.
— Мисс Kэт нуждается в книге леди Стрэтмор с разделами мод.
— Ты можешь достать ее для нас?
Джейн свернула записку и, не торопясь, убрала ее в карман, чтобы успеть восхититься широкими плечами Дональда, такими широкими, что он даже заслонял огромный кустарник около сада.
— Возможно.
— Что ты подразумеваешь под словом «возможно»? Ты поможешь мисс Kэт или нет?
— Я должна буду украсть ее у хозяйки.
— Позаимствовать, — твердо сказал Дональд. – Она не узнает об этом.
Он долго смотрел на нее, его взгляд прошелся по ее телу, от головы до ног. Взгляд темно-синих глаз, которые вызывали у нее дрожь.
Джейн пожалела, что она не надела сегодня свое лучшее платье. Оно приподнимало ее грудь и стягивало талию. Ей также было жаль, что у нее не было времени, чтобы причесаться.
— Я должен спешить, — сказал он, наконец. — Мистрис Энни сказала, что время очень дорого и не стоит слишком тратить его на книгу.
— Тогда ты должен поверить, что она получит ее. Но сначала мы пойдем в сарай.
Он медленно моргнул.
— Сарай?
— Мне нужен поцелуй, — сказала она твердо, прямо посмотрев на него. — И не только.
Боже, эта женщина ненормальная. Но она была также молода, приятна и довольно привлекательна со своими каштановыми волосами и синими глазами. Кроме того, он не из тех, кто, получив поручение, возвращается с пустыми руками. Только не Дональд.
Она облизала губы.
— Сарай для дров, за конюшнями, пуст.
Дональд потер шею. Он должен был сделать это ради мисс Kэт. Однако он не собирался позволять этой горячей молодой мисс всем управлять. Он был не из тех, кому нравится, когда женщины приказывают, демонстрируя свое превосходство.
Он осмотрел ее самым откровенным взглядом.
— Нам не нужен сарай.
— Не нужен?
Она посмотрела вокруг и заметила нескольких женщин, наблюдающих за ними с другой стороны сада.
— Нам не нужен сарай или что-то еще. Это место отлично подойдет.
Он расстегнул свой ремень. Некоторые из служанок начали хихикать, шепча что-то друг другу.
Джейн схватила его за запястье, бросая выразительные взгляды на своих подруг.
— Остановись! Не здесь!
— Нет? Но…
— Сарай для дров, — прошипела она.
Она поймала его пристальный взгляд и, должно быть, поняла, что он дразнил ее, поскольку на ее губах появилась улыбка.
— Сарай для дров? — Он не двигался.
Она мягко добавила. — Пожалуйста.
Этого он и ждал. Он опустил руку и приласкал ее бедро, что ей очень понравилось.
— Хорошо, маленькая шлюшка. Веди к сараю для дров. Но ты должна кое-что уяснить. Это — ради мисс Кэт, и ничего больше.
Джейн фыркнула и пошла, виляя бедрами. Следуя за ней, Дональд отметил, что она не только подчинилась, но и у нее была также прекрасная виляющая попка. А он был мужчиной, который ценил виляющие попки.
Будучи весьма довольным собой, Дональд закрыл за собой дверь сарая. Он должен был это сделать ради хозяйки.



Глава 14 (перевод: Лапочка-дочка, бета - ридинг: Илона, вычитка: Фройляйн)

Ах, ma chere, вы не правы, когда говорите, что сейчас не время для любви. Любовь сама выбирает себе время. Она всегда так делает.
Помощник мадам Бенуа, Пьер, — Сабрине, кухарке леди Бирлингтон.

Жизнь, решил Девон, довольно сложная штука. Как раз тогда, когда ты решишь, что все ясно и понятно, обязательно что-то случится, что разобьет в пух и прах твои предыдущие суждения.
Промокший и потрепанный, он вошел в библиотеку, надеясь, что кто-нибудь догадается разжечь там камин. Надежды его оправдались, веселое пламя встретило его, когда он открыл дверь. К его облегчению, комната была пуста.
Он вошел внутрь, нашел стул и перетащил его поближе к огню, затем сел на него и вытянул вперед ноги.
Его голова была заполнена мыслями, которые сменяли друг друга с бешеной скоростью. Он был будто в огне, размышляя о Кэтрин Макдональд. До завтрашнего дня было еще так далеко, так мучительно далеко.
Девон вытянулся и открыл трехнедельный выпуск Морнинг Пост. Он надеялся, что чтение газеты хоть как-то займет его и отвлечет от мыслей о сияющих зеленых глазах Кэт, ее стройных бедрах, которые он рассмотрел, когда она скакала на Леди через поля.
Он пролистал страницы, не заметив ничего такого, что могло бы остановить поток его мыслей. Наконец, раздраженный, он отбросил газету. В некотором смысле, это была странная ретроспектива его предыдущей жизни. Когда он приехал в Килкэрн, то почувствовал себя так, будто оказался в каком-то отдаленном и мистическом месте. Даже Кэт, с ее надежным и небольшим домиком в лесах, окруженная семью нахмуренными гигантами, казалась нереальной.
Но она была более чем реальна, о чем свидетельствовали те чувства к ней, что разрастались в его груди. А они все росли и росли, он это явно ощущал. И это было совсем для него не характерно. Обычно, раньше, в отношениях с женщинами, он всегда легко и быстро объяснялся в любви, со всем пылом и страстью. Но он прекрасно понимал, что Кэт не обрадуется такой импульсивности, и примет это, в конце концов, за обычную показуху. Если он признается ей в любви, то должен будет отдать все, каждую частичку сердца, души и тела, она не согласилась бы на меньшее.
До сегодняшнего дня его жизнь была красивой как картинка. И если бы он пожелал когда-либо более серьезных отношений, то и он должен быть чем-то большим, сделать больше, дать больше. И этот факт становился для него все более очевидным.
Он беспокойно задвигался. Это было странно, но он совсем не скучал по Лондону так, как он ожидал. Он помнил свое удивление, когда обнаружил, что его брат Чейз решил закрыть свои лондонские апартаменты, кроме двух месяцев в году, с тем, чтобы постоянно проживать в поместье, расположенном рядом с домом, где прошло детство его невесты.
Девон не мог представить, что его искушенный, беспутный брат найдет себе занятие в тех краях. Когда он сказал об этом брату, Чейз засмеялся и начал перечислять хозяйственные работы, там было не менее двухсот пунктов, рассказал об усовершенствованиях, которые они с Харриет уже запланировали, включая новую систему стрижки овец и продажи шерсти, казалось, он решил реконструировать весь промысел, бывший в поместье.
Именно тогда Девон заметил, что Чейз изменился. И теперь он задавался вопросом, может, Чейз и не изменился, а просто нашел другое направление, куда он мог направить свою энергию. Энергию, которую он тратил впустую, пока не встретил Харриет.
Девон скорчил гримасу. Это была полная ерунда. Чейзу, вероятно, было необходимо изменяться, но Господь знает, что Девону это ни к чему. За исключением его поведения с женщинами, он сам себе нравился, а если он иногда и беспокоился из-за своей неспособности испытывать глубокие чувства, то лишь потому, что он был еще не готов вести оседлую жизнь. Да, именно так все и было.
Кто-то тихо постучал в дверь.
— Войдите, — сказал Девон через плечо, обрадовавшись, что его размышления были прерваны.
Дверь открылась, вошел Тилтон, одетый и выглядящий как самый превосходный и блестящий образец джентльмена.
— Прошу прощения, сэр. Могу я переговорить с вами?
— Конечно.
— Спасибо, — Тилтон подошел и встал рядом со стулом Девона, в двух шагах от него. — Сэр, я все еще не нашел кольцо-талисман.
— Черт подери! — К списку того, о чем ему следует подумать в первую очередь, добавился еще один пункт.
— Согласен, сэр. Я проверил все в комнате, разобрал все, что можно, но ничего кроме рубиновой булавки для шейного платка, которая явно вам не принадлежит, не обнаружил.
Девон нахмурился. Он был уверен, что Тилтон найдет это проклятое кольцо, так уверен, что даже не считал необходимым размышлять об этом. Сейчас же, однако… Девон провел руками по лицу, задаваясь вопросом, что ему делать дальше.
Он помнил, что видел кольцо на руке матери, которое искрилось светом каждый раз, когда она двигалась. Это была единственная вещь, которая принадлежала именно ей. Он неожиданно понял, как много значило это кольцо, не только для него, но и для его братьев и сестры.
— Черт, черт, черт. Мы должны его найти.
— Да, сэр. Я обязательно продолжу наводить справки среди слуг, но, похоже, что никто ничего не знает.
— Будьте дьявольски настойчивы и осторожны. Предложите им награду. Я должен найти эту кровавую вещь до следующей недели. — До того момента, когда он должен будет уехать.
Эта мысль огорчила его, но он решительно подавил это чувство.
— Я спрошу лорда Стрэтмора об этом.
— Да, сэр. — Тилтон посмотрел на влажную одежду Девона. — Я предполагаю, что вы переоденетесь до разговора с его светлостью?
— Нет. Я хочу его видеть прямо сейчас.
— Но вы промокли.
— Я не буду садиться, тем более на его превосходные стулья. Только на старые, которые того и гляди развалятся.
— Какая удача для хороших стульев, — сказал Тилтон, строго следя за ним.
Девон поднялся со стула, радуясь, что у него есть, чем заняться, и он мог перестать бесцельно слоняться без дела.
— И как не повезло моей заднице; что у большей части старых стульев торчат пружины. Я честно могу сказать, что буду сожалеть, что не последовал вашему совету и не переоделся.
— Вы всегда сожалеете, что не прислушались к моим предложениям, и все же вы всегда их незамедлительно игнорируете.
Усмехнувшись, Девон вышел из комнаты, чтобы поискать Малкольма. Он нашел его за пределами гостиной, слоняющимся по коридору, как если бы он подслушивал разговор внутри комнаты.
Малькольм знаком показал ему, чтобы Девон молчал.
— Что ты делаешь? — спросил Девон.
— Они обсуждают бал. Я хочу знать, кого они хотят пригласить.
— О-о, могу я спросить почему?
— Это просто какой-то заговор. Я знаю это. Я только не могу понять их намерения.
Было грустно наблюдать, как совершенно нормальный человек становился абсолютно ненормальным после женитьбы. Понизив голос, Девон сказал.
— Малкольм, я кое-что потерял.
— О! И что же это?
— Кольцо-талисман.
— Кольцо-тал… — Малкольм резко зажал себе рукой рот. На мгновение внутри комнаты возникла полная тишина, а затем тихий разговор продолжился.
Малкольм схватил Девона за локоть и потащил за угол. — Господи, когда это случилось?
— Вроде бы вчера. Я сказал леди Стрэтмор об этом, и она обещала расспросить об этом слуг. Ты думаешь, она это сделала?
— Я не знаю, хотя она мне ничего не говорила. Я спрошу ее об этом и посмотрю, что смогу сделать. — Взгляд Малкольма стал еще более хмурым. — Девон, что если кто-нибудь найдет его?
— Я надеюсь, что они вернут его мне. И хотя мне оно особо не нужно, это кольцо принадлежало моей матери, и потому оно дорого мне.
— Нет, нет. Я имею в виду… если это кольцо получит кто-то еще, это приведет к женитьбе?
А это была мысль. Девон рассмотрел такой вариант. В конце концов, он покачал головой.
— Я так не думаю. Я имею в виду, что это кольцо просто называется кольцо-талисман Сент-Джона.
Эти слова, похоже, не убедили Малкольма.
— Я надеюсь, что ты прав. Я также надеюсь, что ни Фиона, ни Мюриен не найдут его.
— Зачем оно им?
Малкольм нахмурился.
— Я не знаю, но то, как они плетут интриги, дает им возможность по одиночке или сразу обеим наложить на него свою лапу.
— Ты немного спешишь.
Малкольм вздохнул, и его плечи опустились. И примирительная улыбка замерцала на его губах.
— Возможно, оно просто закатилось куда-нибудь, как ты и говоришь. Я пойду и посмотрю, смогу ли я найти этого ленивого дворецкого. Может, Дэвис знает что-нибудь о местонахождении кольца.
Девон и не думал, что в Килкэрне есть дворецкий.
— Я надеюсь, Дэвис знает, где кольцо. Я должен найти его до отъезда.
Малкольм кивнул.
— Мы найдем его. Не беспокойся. Слишком опасно, чтобы оно валялось где-нибудь. В любом случае, тебе следует переодеться к ужину. Ты выглядишь слегка промокшим.
Девон кивнул.
— Я переоденусь. Спасибо за помощь, Малкольм.
— Я буду искать этот мрачный артефакт скорее для себя, чем для тебя. Я не могу взять на себя ответственность за несчастного мужчину, который это кольцо подберет. — С этими словами Малкольм начал спускаться по лестнице, громко призывая Дэвиса.
Девон смотрел, как он уходит. И почему только у их матери не было кольца, которое прибавляло бы здоровья и стойкости? Или что-нибудь еще, но никак не болезнь, которая приводит к браку. Это было совершенно нечестно.
Вздыхая, он развернулся и пошел к себе в комнату, желая всеми фибрами души не идти на ужин.

Ужин был столь неприятен как Девон и ожидал. Фиона суетилась и постоянно болтала, ее глаза отчаянно сверкали. Несколько раз Девон заметил, что она смотрела на Малкольма с таким тоскливым видом, что его это поразило.
Малкольм же, со своей стороны, потратил большую часть ужина на то, чтобы отвечать на все высказывания жены, пока Мюриен всячески пыталась изобразить из себя образцового собеседника.
К тому времени, когда он и Малкольм остались одни, чтобы выпить по стаканчику бренди, Девон был готов сбежать в тишину и спокойствие своей комнаты. Но, оказавшись в комнате, он не стал спокойнее, поскольку его тут же начали преследовать мысли о Кэт.
Он постоял беспокойно и отошел к окну, отодвинул тяжелые занавески и стал всматриваться в звездную ночь. Что сейчас делает Кэт? Работала ли с парнями? Думала ли она об обещаниях, сдержала ли их? Может, она уже спала? Да, скорее всего так, она, наверное, уже давно в постели и крепко спит.
За этой мыслью последовали и другие, более интересные вопросы. Что она одевала, когда ложилась в кровать? Длинную фланелевую ночную рубашку без завязок, совсем строгую? Но, так или иначе, он не мог представить ее в чем-то, столь обычном. А может, это было что-то из тонкого хлопка с различными ленточками и завязочками. Но нет. Это было бы слишком просто и обыденно для нее. Может, она носила шелковую женскую сорочку. Такую небольшую тряпицу, расшитую цветочками по всему низкому вырезу. Вырез, который подчеркивал бы ее красивую, высокую грудь.
Он отвернулся от окна и схватил свое пальто, его воображение, впрочем, как и другие части тела, было охвачено огнем. Была уже почти полночь, а к тому моменту, когда он подъедет к ней, скорее всего, уже наступит следующий день. Быть может, помимо того, что он мог бы доказать искренность и серьезность своих чувств по отношению к ней, также можно показать и всю прелесть быстроты развития отношений.
Улыбаясь, и размышляя о своей прихоти, он пошел к залитой лунным светом конюшне, разбудил сонного грума и приказал ему седлать Грома.

Кэт бросила свой шарф на туалетный столик и взяла в руки расческу. Тяжело вздыхая, она сидела перед овальным зеркалом и строила сама себе рожицы, издеваясь над собственными мыслями и желаниями.
— Расчеши свои волосы и перестань думать о том мужчине!
И, как обычно, она не послушала себя, уже третий раз подряд, проводя зубчиками расчески по волосам, она поймала себя на мысли, что задается вопросом, что, делает теперь Девон. Играет ли в бильярд с Малкольмом? Слушает ли, как Фиона говорит о наступающем бале? Или гуляет по залитому лунным светом парку с Мюриен?
— Ой! — Гребенка запуталась в волосах. Вот она проблема длинных волос – они слишком часто путаются.
Она начала распутывать волосы и улыбнулась, когда это ей удалось.
— Ну вот, — сказала она своему отражению в зеркале. — Погляди, что можно сделать, приложив лишь небольшое усилие.
Ее отражение скривилось в рожице, отвечая на ее гримасу. Сделать усилие над собой — это конечно хорошо, но вот желание невозможного, которое поселилось в ней с того момента, как она провела день с Девоном Сент-Джоном, укоренилось в ней достаточно крепко. Этот человек не был подарком, такой вдохновляюще уверенный в себе, такой серьезный; оба эти качества делали его действительно опасным для нее.
Возможно, это выглядело смешно, но когда она была с Девоном, все казалось таким правильным. Но как только она оставалась одна, сомнения начинали красться к ней, отравляя душу и разум. Мерзкие проклятые сомнения и вопросы, мысли о том, что она о себе вообразила, проводя время с человеком, который, по его собственным словам и намекам Мюриен, менял свои привязанности с такой частотой, с какой иные меняют свою одежду.
Кэт в последний раз провела расческой по волосам и стала заплетать косу. В ее отношениях с Сент-Джоном было больше вопросов, чем ответов, и сейчас было совсем неподходящее время, чтобы искать недостающие ответы. Быть может, когда она увидит его завтра, у нее будет больше разумных мыслей, и, быть может, она найдет выход. Все это проще решить при солнечном свете, когда наступит новый день.
Что-то царапнуло по ее окну. Кэт замерла на секунду, перестав заплетать волосы, но звук не повторился. Она доделала прическу, поднялась, и, взяв свечу, пошла к кровати.
И снова что-то ударило в окно, но на этот раз она с точностью могла сказать, что звук этот был похож на скрежет ветки дерева, растущего под окном, и касающегося окна всякий раз, когда дул южный ветер, о подоконник. Она нахмурилась. Создавалось ощущение, что за окном не просто ветер, а целый шторм. Она подошла к окну, отперла засов, а затем открыла окно.
— Кэт! — послышался хриплый шепот.
Кэт подскочила, прижав руку к сердцу.
— Кэт! — снова раздался голос, на этот раз он прозвучал ближе.
Она удивленно моргнула, а затем наклонилась вперед. Ветвь дерева была наклонена к дому, но на улице не было ни отголоска ветра. Но там был человек, который настойчиво поднимался наверх, намереваясь залезть в окно ее спальни.
— Сент-Джон!
Он замер, усмехнувшись ей. Его белоснежные зубы блеснули в призрачном лунном свете.
— Уже прошла полночь, и наступил новый день.
Он был совсем рядом, на расстоянии каких-то шести футов, она уже могла различить черты его лица, его нос и улыбку, отражающуюся в глазах.
— Я знаю, что уже за полночь. Что вы тут делаете? — спросила она, изумленная и озадаченная, быть может, даже немного испуганная. С каждой секундой он был все ближе и ближе, поднимаясь по веткам с грацией и сноровкой человека, который не единожды карабкался по деревьям.
Внезапно она поняла, что он произнес слово «завтра».
О боже, он пришел, потому что она обещала… Что она обещала?
Но она прекрасно помнила, что обещала…, и что она имела в виду, тоже помнила. Или она понимала, что обещает, до того как Мюриен сообщила, как далеко она уже зашла. Правда заключалась в том, что она хотела от Сент-Джона гораздо больше, чем простое развлечение. И если она не будет осторожна, то чувства и желания разрушат ее дружбу с Девоном, дружбу, которой у Кэт никогда и ни с кем не было.
Она прижала руку к щеке. Ее сердце стучало как сумасшедшее, руки стали влажными, а горло сжалось от волнения. Одна часть ее громко кричала о том, что нужно бежать. Но другая ее часть была польщена и взволнована и… даже счастлива. Девон Сент-Джон поднимался по дереву в ее окно. В ее окно, а не в окно Мюриен Спэлдинг, самой красивой женщины Шотландии.
Он теперь был почти на уровне ее глаз, свет из комнаты освещал его лицо. Волнение светилось в его глазах.
— Вы сказали, что мы уладим наш вопрос завтра. — Он оперся рукой о подоконник. — Ну, так вот, «завтра» уже наступило.
При этих словах внутренний голос прошептал ей, что если она отойдет на шаг или два, то он сможет войти в комнату, и тогда все ее жаркие мысли, тоскливое ожидание будут вознаграждены сторицей. При этом ум приказывал ей не двигаться, не позволить его словам поколебать ее волю.
Но кто же был прав, ум или тело? Это была настоящая пытка, тоска сжимала сердце, в котором, будто стая птиц, метались лишь две мысли: сделать или не сделать? Кэт сжала зубы, пытаясь победить предательский порыв тела.
Его пристальный взгляд встретился с ее испуганными глазами, и он мягко сказал:
— Я не смогу подняться к вам, если вы не отойдете.
Старые страхи и сомнения вновь вспыхнули в ее голове.
— Я… я не знаю, должна ли я вас пускать.
— Вы интересуетесь моим мнением? — Его зубы снова блеснули в лунном свете. — Если да, то я считаю, что вы должны меня впустить, таким образом, мы сможем…
— О, я точно знаю, что вы думаете. Я лишь не знаю, что думаю я сама.
— Независимо от того, какое решение вы примете, было бы лучше, если бы вы приняли его побыстрее. Я могу упасть в любую минуту. Эти ветки не очень надежны.
Она могла абсолютно точно утверждать, что он над ней смеется. И ей это совершенно не нравилось.
— Конечно, они не такие крепкие, как ваша голова, одно маленькое падение вас не убьет.
— Думаете? Кэт, чего вы боитесь? Вы не доверяете ни одному мужчине, кроме ваших парней и брата. Вы живете здесь, скрываясь от всего мира и от любого, кто мог бы причинить вам боль.
Он решил, что она боится. Как он смешон!
— Вы очень ошибаетесь. Я не боюсь. Ни вас, ни кого-либо еще.
— Я вижу. — Он замолчал на мгновение и снова заговорил. — Что, если я только поднимусь, чтобы выпить глоток воды.
— Вода есть в бочках за сараем.
— О! — Он опирался на оконную створку свободной рукой, мягкий свет из комнаты сглаживал его черты, освещая золотистым светом его лицо. — Я смогу напиться на обратном пути. Но, кроме того, я немного замерз.
— Тогда вам лучше всего поскорее вернуться в свою комнату в Килкэрне.
Он бросил взгляд мимо нее на камин, в котором потрескивал огонь.
— Но ваш камин горит. Что, если я только войду ненадолго, лишь для того, чтобы немного согреться?
Она скрестила руки на груди и посмотрела на него.
Он вздохнул.
— Вы — самая упрямая женщина из всех, кого я знаю. Ну что ж, прекрасно, я уеду. Но сначала мне надо отдохнуть. Могу я войти лишь для того, чтобы…
— НЕТ! — Господи, он и вправду был очень решительным человеком. — Доброй ночи, милорд Сент-Джон. — Она взялась рукой за ставни, намереваясь закрыть их, ожидая, пока он отодвинется.
Вместо того чтобы медленно подвинуться, он внезапно исчез. Место, где он был миг назад, теперь зияло неприятной черной пустотой.
Задыхаясь, она рванулась вперед. — Девон!..
Он все еще был там, присев на толстую ветку дерева, ухватился за ветку сверху. Его улыбка слабо мерцала в темноте.
— Вы бы скучали по мне, если бы я ушел. Признайте это.
— Я ничего не признаю, — сказала она, хотя сердце ее все еще отчаянно колотилось. — Это было нечестной уловкой.
— Я – отчаянный человек. Карабкаться вверх – это одно дело, а спускаться вниз в кромешной темноте – совсем другое.
Он вновь приблизился к створкам окна, он улыбался, это была та задумчивая, чуть кривая улыбка, которая всегда заставляла ее всю дрожать и таять, словно снег на солнце.
— Кэт, любовь моя, что если вы дадите мне стул, и я пообещаю, что сяду на него и не сойду с него ни на шаг?
Ее глаза сузились:
— Ни на шаг не отойдете?
— Буду сидеть на стуле и не отойду от него. Если, конечно, вы не пожелаете чего-то иного.
Это походило на честное предложение. Кроме того, если он и дальше будет оставаться у окна, кто-нибудь из парней может его заметить. Особенно Саймон, он постоянно обо всем беспокоился и часто не спал в предутренние часы.
Кэт закрыла глаза.
— Это безумие, но… черт возьми! Но раз есть выбор, я тоже буду оставаться на своем месте!
И в эту секунду Кэт Макдональд приняла молниеносное решение, которое ей придется обдумывать всю оставшуюся жизнь, но не теперь. Она отступила с дороги и позволила Девону Сент-Джону влезть в ее окно.

...

Ilona:

 » Глава 15

Глава 15


Глава 15 (перевод: Лапочка-дочка, бета - ридинг: Илона, вычитка: Фройляйн)

Время от времени у меня болит голова, но я никогда точно не знаю, болит ли она из-за того, что я сделала, или из-за того, что мне следовало бы сделать.
Горничная леди Бирлингтон, Сабрина, — Колду Бобу, торговцу рыбой, на рынке, однажды рано утром.

Девон поднялся, преодолев оставшуюся часть пути, и, с легкостью и непринужденностью перешагнул через подоконник. Он задержался на минуту, чтобы закрыть окно, звук закрывающихся ставень непривычно громко прозвучал в тишине ночи.
— Вы не можете остаться надолго, — ее голос звучал твердо, будто пытаясь убедить в своей правоте.
Он обернулся, чтобы ответить ей, он и хотел ответить, но один взгляд на ее ночной наряд остановил его, лишив дара речи. Он кивнул и устремил на нее пристальный взгляд. Она была одета в ночную рубашку из бледно-зеленого шелка, который плавно стекал по ее телу к ногам, нежно и мягко облегая все ее такие соблазнительные округлости. Хорошо это было или плохо, неизвестно, как долго он еще сможет выносить эту сладкую пытку, которую она собой являла, низкий вырез ее рубашки выставлял на обозрение округлую линию груди, от этого зрелища рот наполнился слюной.
— Да, кстати, — сказала она, щеки ее покраснели, когда она поняла, что за мысли поселились в его голове. — В следующий раз, когда вы решите залезть по дереву в комнату к женщине, следует производить больше шума.
— Шума?
— Да, свистите или еще что-нибудь в этом роде. Я могла бы ошибочно принять вас за вора, который хотел украсть мои драгоценности. Даже удивительно, что я не позвала парней.
— Я не свищу. Ну, по крайней мере, я очень плохо это делаю.
— Тогда пойте. Это сработает, я так думаю.
— Нет, — сказал он твердо. — Я не собираюсь петь, даже ради вас. Я слишком уважаю людей, чтобы заставить кого-либо выслушивать эту пародию на пение.
— Это очень любезно с вашей стороны.
— Я принял это решение после того, как меня заставили слушать пение на нескольких музыкальных вечерах, устраиваемых ненормальными мамашами для своих дочерей, считающих, что каждый мужчина обязательно восхитится поющей женщиной.
Ее губы дернулись в улыбке.
— Бедняжка, вы были вынуждены сносить все это.
Он попытался не слишком долго смотреть на ее мягкие и полные губы.
— Я никогда не беру в расчет предприимчивых мамочек. Но они заставляют меня понять тот факт, что мы не становимся талантливыми лишь оттого, что нам так кажется.
— Полезный и мудрый урок.
Напряженная тишина повисла в комнате, когда они исчерпали весь запас подшучиваний и теперь не могли найти слов. Кэт нервно огляделась по сторонам, затем не менее трех раз прочистила горло.
Девон, наконец, сжалился над ней.
— Я считаю, что нам следует сесть на наши стулья. Присядем? — Теперь, когда он вошел в комнату, у него было сколько угодно времени.
— Сядем? — Она уставилась на кровать, затем на кресла, как будто рассматривая сначала оба варианта. — О, да! Конечно, мы можем сесть. — Она пошла в сторону кресел, ее рубашка дразняще обрисовывала ее бедра при каждом шаге.
Девону пришлось заставить себя продолжать дышать. Господи, как же она была прекрасна. Он смотрел на длинную золотисто-огненную косу, что лежала на ее спине, и задавался вопросом, как будут выглядеть ее волосы, рассыпанные по белым подушкам. Его кровь начала потихоньку закипать.
Она села на самый краешек кресла, руки положила на подлокотники. Через секунду он занял свое место напротив нее, после чего она спросила:
— Почему вы здесь?
— Я просто катался, и думал, чем вы тут занимаетесь.
— В полночь?
— Уже двадцать минут первого, — вежливо поправил он ее.
Ее пристальные глаза сузились.
Он грустно покачал головой.
— О, смотрю, вы не особо мне верите.
— Я верю, но не тем мужчинам, которые стучат мне в окно посреди ночи.
— Мне следовало использовать переднюю дверь, но это было скучно и не было похоже на приключение. — Он мог определить по дрожи в ее голосе, что она нервничала, и даже боялась, и быть может, была немного взволнована. Он слегка улыбнулся, абсолютно точно угадав, что она чувствовала. Что касается его, он чувствовал себя также.
Она положила руки на колени, ноги были плотно прижаты друг к другу, она была похожа на чопорную матрону, но эти ее движения совершенно не соответствовали тому соблазнительному наряду, который был на ней.
— Девон, я не авантюрный человек. И вам не следовало бы…
— Чушь. Вы очень авантюрны. Вы живете здесь одна, не считая компании слуг и семи нахмуренных гигантов. Вы начали свое дело, которое по всем подсчетам станет приносить прибыль. И вы держитесь в седле и скачете словно ангел. Сколько еще авантюризма вам надо?
Кэт прикусила губу. Она никогда раньше не думала о себе, таким образом, но… он был прав; она сильно рисковала. Но только не со своим сердцем.
Она думала, как лучше сказать это, когда он встал.
Кэт резко отпрянула в своем кресле и отодвинулась к самой спинке, слишком обеспокоенная его близостью и тем незначительным количеством одежды, что была на ней.
— Я лишь хочу налить себе воды, — сказал он спокойным голосом. — Можно?
Ее щеки опалило жаром румянца. Она не желала так остро реагировать, но была слишком взвинчена, чтобы думать.
— Конечно. Налейте себе воды.
Она наблюдала за ним из-под ресниц, вот он подошел к месту, где Энни хранила кувшин и стаканы. Девон налил себе стакан воды. Затем он повернулся к ней и облокотился на край комода.
Напившись, он поставил стакан на комод и посмотрел прямо на Кэт.
— Какое милое одеяние, — проговорил он, голос его был низким и глубоким.
Ей пришлось побороть дрожь, пробежавшую по телу. Эта шелковая ночная рубашка была подарком Малкольма. Кэт иногда думала, что она предназначалась для Фионы, но когда рубашку доставили, она оказалась слишком велика для миниатюрной девушки, и поэтому ее отдали Кэт. Как бы то ни было, ей нравилось ощущение шелка на своей коже, и она часто ее надевала. Конечно, она никогда не надевала ее для того, чтобы покрасоваться в ней перед кем-либо, и теперь болезненно ощущала каждое ласкающее прикосновение шелка к обнаженной коже.
Девон рассеянно поднял ее белый шарф, который она положила ранее. Он пропускал его сквозь пальцы.
— Вы меня интригуете.
— Я? Почему?
— Потому что вы — это необъяснимая смесь уязвимости и храбрости. Я даже не знаю, что я должен сделать, чтобы убедить вас, что я заслуживаю доверия.
— Если бы у нас было несколько лет, чтобы обсудить это, то, вполне возможно, в конце концов, я пришла бы к этому мнению. Но вы скоро уедете.
Девон кивнул, но ничего не ответил. Он смотрел на ее шарф, странное выражение было на его лице.
— Кэт, — сказал он, его взгляд все еще был направлен на шарф, — мне кажется, что я знаю, как вам доказать, что я не такой как вы думаете. — Он перекинул шарф через руку и направился к ней.
Ее сердце забилось быстрее. — Что… что вы делаете?
— Вас ранили слова, которые не были правдой. Так что я докажу вам, что достоин доверия на деле.
— На деле?
— Я собираюсь доказать действием, что я стою вашего доверия.
Она сжала пальцами ручки кресла. — Почему… почему это так важно для вас? — Она ждала, затаив дыхание, что он ответит.
— Потому, что если вы никогда и никому снова не поверите, то будете одиноки на протяжении всей своей жизни. Я не хочу, чтобы это с вами произошло.
— Я не одна. У меня есть Малкольм. Он — это все, что мне нужно.
— Вам нужно больше, чем это. Вам нужны друзья, поклонники… возлюбленные.
Возлюбленные. Не «возлюбленный», а «возлюбленные». Это, конечно же, многое говорило о Девоне Сент-Джоне. Кэт следила за Девоном хмурым взглядом.
— Вас не касается, какие отношения я выбираю или не выбираю. Или с кем я эти отношения буду заводить. — Хотя, на самом деле, за все годы, что прошли с тех пор, как произошла история со Стефаном, ей ни разу не понравился, ни один мужчина. Кроме Девона.
Улыбка коснулась уголка его губ, и она была настолько притягательной, что ее сердце забилось еще быстрее.
— Кэт, как вы думаете, вы смогли бы поверить мне на пять минут?
— Пять минут?
Он кивнул.
— В течение этих пяти минут я буду делать с вами все, чтобы доказать, что это не причинит вам никакой боли.
— Делать? — ее голос слегка дрогнул, но Кэт ничего не могла с ним поделать. Ее тело было охвачено огнем, порожденным его словами. — Что… — она облизала внезапно пересохшие губы. — Что вы будете делать?
— Ничего такого, что причинило бы вам вред. Только удовольствие.
Это была смехотворная идея, хотя… она заинтриговала ее.
— А что если я захочу остановиться?
— Тогда вы скажете «стоп» и я остановлюсь. — Его взгляд устремился к ней, задержавшись на груди, прежде чем вернуться к лицу. — И я обещаю касаться вас так, что вы будете задыхаться от наслаждения.
Лицо Кэт залила горячая волна, жар рос до тех пор, пока ей не показалось, что она вот-вот загорится.
— Я… я не знаю…
Он подошел прямо к ней, стоял рядом с креслом. Он выглядел таким потрясающе красивым. Но было в нем что-то еще помимо простой физической красоты. Между ними, казалось, проскальзывали молнии физического притяжения, они пролетали сквозь их тела, как волны, плещущиеся в океане. Это было чувство, которое Кэт почти забыла.
Правда заключалась в том, что она хотела этого мужчину. Но она также осознавала, что ей надо его опасаться, что любой шаг в их отношениях подвергнет ее сердце еще большей опасности.
Вопрос заключался в том, сможет ли она продолжать идти дальше, не рискуя своим сердцем?
Он опустился перед ней на колени.
— Пять минут, Кэт, не больше.
Она нервно сглотнула, понимая, что ей стоит лишь протянуть руку, и огромный неизведанный мир удовольствий будет принадлежать ей.
— Почему? — наконец, смогла она прошептать. — Почему я?
Он поднял руку и, чуть касаясь, провел пальцами по ее щеке.
— Потому что ты самая восхитительная, самая красивая, самая умная женщина, которую я когда-либо встречал.
Когда он произнес эти слова, она почувствовала себя восхитительной, красивой и умной. Удивительно, как пара простых слов заставила ее сердце петь. Но это было больше, чем просто слова, его взгляд был до боли искренним.
— Очень хорошо. — Услышала она свой шепот. — У тебя есть пять минут.
Его глаза вспыхнули.
— Ты не пожалеешь об этом.
— Что…— ей пришлось облизать губы, чтобы продолжить. — Что мы будем теперь делать?
— Мы будем восстанавливать твое доверие.
— Как?
— Очень, очень медленно. — Он протянул к ней руку, шарф всколыхнулся при его движении. — Наклонись вперед и поставь ноги на пол.
Она выполнила его просьбу, хотя при этом ее колени уткнулись ему в грудь.
— Боишься? — Его голос был тихим, глубоким и обольстительным.
Кэт бросила на него взгляд, который, как она надеялась, был уверенным и слегка презрительным.
— А мне следует?
— Со мной? Никогда!
Одно слово. Но сказанное с такой уверенностью, и с таким смыслом, что она замолчала.
Он взял шарф и разорвал его посередине на две длинные полоски.
— Чт…— она заморгала от удивления, когда он, взяв одну из полосок, начал наматывать шарф на ее запястье. В то время как она с изумлением наблюдала за этим, он взял другой конец шарфа, и привязал его к ручке кресла, пока ее рука не оказалась крепко привязана к нему.
— Девон, я не могу…
Он положил конец шарфа ей в ладонь.
— Все что тебе надо сделать, чтобы освободиться, — это дернуть за шарф, и ты свободна. Ты все контролируешь, Кэт. Не я.
Он был прав. Пока она держала конец шарфа в руке, она могла освободить себя. Она со смущением наблюдала, как он проделал тоже самое со второй рукой.
Кэт не могла поверить в то, что это происходит с ней. Она, одетая в откровенную, шелковую ночную рубашку, в своей собственной спальне, привязана к креслу, а перед ней потрясающий мужчина.
— Сейчас, — сказал Девон, вставая. — Сейчас мы начнем. Ты не против, если я сниму сюртук?
В комнате было очень тепло, по крайней мере, ей так казалось. Вообще-то, ей было даже жарко, и лишь малую толику этого тепла дарил ей огонь в камине.
— Конечно, ты можешь снять сюртук.
Он так и сделал, затем расстегнул темно-голубой жилет. Он бросил сюртук на спинку стула, на котором сидел раньше.
— Так. Могу я теперь снять жилет и рубашку?
Великий Боже, он был раздет и стоял прямо перед ней. Мелкая дрожь пробежала вниз по ее спине, по коже, грудь напряглась в ответ на увиденное. И все же, она поймала себя на том, что отвечает еле слышным и хриплым голосом.
— Да.
Спустя мгновение его жилет и рубашка присоединились к сюртуку на спинке кресла. Он вновь встал перед ней, широкоплечий с узкой талией, с мускулистыми руками, его крепкая грудь была покрыта завитками волос. Кончики пальцев у нее начало сводить, так сильно ей хотелось коснуться его.
Она стала перебирать пальцами концы шарфа, связывающего ее руки.
— Все, что тебе надо сделать, — это потянуть за концы и оковы спадут. — Он вновь встал перед ней на колени, его лицо было вровень с ее лицом. — Ты все контролируешь, Кэт. Ты решаешь, чего ты хочешь. И если в любой момент ты захочешь меня остановить, не важно когда, не важно, что я буду в этот момент делать, я остановлюсь. — Он наклонился к ней, и его губы коснулись ее уха. — Ты можешь доверять мне.
Она повернула лицо так, что ее щека прижалась к нему. Все ее тело налилось ожиданием и нетерпением. Она хотела, чтобы он прикоснулся к ней и поцеловал.
Он медленно отодвинулся, его кожа скользила по ее щеке, пока его губы не коснулись ее губ. Он целовал ее глубоко, страстно, его губы были твердыми и такими теплыми. Он губами поймал ее стон, она потянулась к нему, позволяя своей страсти вырваться наружу.
Он оставил ее губы, чтобы коснуться поцелуем щеки, шеи, линии выреза ее рубашки, его губы пробовали ее на вкус, ласкали кожу. Она чуть откинулась назад, чтобы позволить ему целовать ее и дальше, желая все большего.
Голова Девона опускалась все ниже, пока его губы не дошли до ее груди. Ее соски затвердели, натянув шелк рубашки. Она откинула назад голову, наслаждаясь неповторимыми ощущениями, которые захватили все ее существо.
Шарф натянулся, когда она, забыв обо всем, попыталась поднять руки, чтобы обхватить его голову, чтобы прижать его к себе еще ближе. Но она не выпустила его концы. Было что-то опьяняющее в том, что она позволяла ему делать то, что он хотел, зная, что может остановить его в любой момент, но еще не теперь.
Он опустился еще ниже, прикоснулся губами к ее груди сквозь шелк рубашки. Она задохнулась от наслаждения, замерев, когда его язык коснулся ее соска, грудь вздымалась все сильнее от его нежных и страстных поцелуев. Ощущение от прикосновения его губ через тонкий материал ее рубашки, горячей влажной материи на ее сосках, заставило ее задрожать.
Это было так прекрасно, так удивительно, что она с трудом могла это выносить. А тот факт, что его обнаженные плечи были так дразняще близки, делало эту пытку еще более тонкой и сладкой.
Он спустился еще ниже, его руки заскользили по ее животу, коленям, ногам, потом вниз, к щиколоткам. Там он остановился, поймал ее взгляд на один бесконечный момент.
— Если ты хочешь, чтобы я остановился, то все, что тебе надо сделать, это сказать всего одно слово.
Она кивнула, но даже не попыталась ничего сказать.
Он улыбнулся, его руки легли на ее лодыжки.
— Это все для тебя, любимая.
Он повел руки вверх, поднимая подол ее ночной рубашки, скользя шелком по ее обнаженной коже, пока не коснулся ее коленей. Затем он нагнулся и коснулся поцелуем ее лодыжек, посылая пульсирующее желание по ее телу.
Кэт боролась со стоном, рвущимся из груди. Подавленный стон, казалось, еще больше воспламенил его, поскольку он начал покрывать ее ноги поцелуями, от лодыжек поднимаясь к коленям. Дойдя до коленки, он поднял подол ее рубашки еще выше, оголяя ее ноги, и чуть раздвинул их. Прохладный воздух коснулся ее сокровенного местечка между бедрами.
Она ощущала себя абсолютной распутницей, выставляя свое тело напоказ перед ним. Но, так или иначе, она не могла ничего с этим поделать. Не могла сбежать, не могла притворяться, что в ней не пылает огонь.
Он коснулся поцелуем внутренней стороны ее бедра, поцелуем внезапным, неожиданным. Реакция ее была такой сильной, что Кэт чуть не выскочила из кресла.
— Девон, — задыхаясь, произнесла она.
Он немедленно остановился и пристально посмотрел на нее.
— Да?
Она знала, что стоит сказать лишь одно слово, и он остановится. Она также могла выпустить концы шарфа, опустить подол рубашки, и прожить свою жизнь дальше с бесконечным достоинством. Она посмотрела на себя, на влажные круги, которые он сотворил прикосновением губ к ее соскам, на шелковую рубашку, которая обвилась вокруг бедер.
Она бросила взгляд на свои обнаженные и раздвинутые бедра, и на Девона, сидящего между ними.
Помоги ей Господь, она не хотела останавливаться. Ни теперь, ни когда-либо еще. Она подняла глаза, поймала взгляд его глаз и сказала не одно слова, а целых два.
— Еще, пожалуйста.

...

Jolie:

Капелюша, Лапочка-дочка, Илона, Фройляйн, СПАСИБО!

...

KasatkaKsy:

Девушки! СПАСИБО! Это какой-то ночной пир души )))

...

Barukka:

Что то и меня роман заинтриговал.

И это магическое число мужчин 7
Ну прям "Белоснежка и семь гномов"/"Спящая красавица и семь богатырей".

...

KattyK:

Капелюша, Лапочка, Ilona, Фройляйн - спасибо большое!!!!

...