Гостиница

Жизель Брюне, экскурсовод:

Когда Ричард захлопнул дверь, пути назад не осталось. Это немного пугало, но и возбуждало неимоверно. Он притянул к себе и попросил довериться ему... В эту одну ночь, довериться и во всём положиться на него. Его откровенные ласки и напор вызывали смущение, но вскоре страсть стёрла границу стыда. И Жизель пошла за ним туда, где были обнажёнными не только тела, но и чувства. Где каждая частичка души и тела кричали о любви и наслаждении.
Слова любви, ласки, взгляды, стоны, и бесконечное количество раз встречающиеся губы и тела слились в одно целое, имя которому любовь.

...

Рик Райдер:

А потом я любил её долго и нежно, даря ей всего себя без остатка, и получая взамен не меньше.
Эта девушка пробудила во мне всё, что я скрывал от других. Мне хотелось раствориться в ней. Стать для неё всем на свете, так же как она стала для меня.

Она, казавшаяся мне раньше сдержанной и неприступной, на самом деле оказалась
пылкой и страстной. Безумно открытой и ранимой. Любящей и нежной. Именно такой женщиной, о которой я мечтал.

И я поклялся себе, что никогда не оставлю её, что посвящу всю свою жизнь, чтобы сделать её счастливой.

Лишь под утро мы, утомлённые, но счастливые, забылись глубоким сном.
Но даже во сне я не хотела отпускать Жизель, крепко прижимая её к себе.


Гордый платит очень гордо
За иллюзию свободы,
Понимая через годы,
Что любовь и есть свобода.

...

Арсений Гальперин:

Да, тигрица, самая настоящая, ничего, я тоже не теленок,- Арс чувствовал, что девушка хочет его не менее сильно, весь ее вид говорил - возьми меня, ну, где ты там, - а он специально гладил и ласкал ее, не опускаясь ниже резинки трусиков, провоцируя, вынуждая просить, умолять, и она уже была на грани, он ждал ответа. Секунда замедления, Арс отвлекся, и понял, что недооценил этой женщины, она его перехитрила...

Он вдруг оказался на полу, девушка - сверху, от неожиданности он даже слегка растерялся, но услышав ее ответ

снова взял ситуацию в свои руки, причем, в буквальном смысле - одной рукой прижав девушку так, чтобы она не могла сопротивляться, другой он расстегнул свои брюки. Еще минута, и он приподнял Анастасию - она была легкой, как пушинка - и опустил на себя, отодвинув полоску ее стрингов. Бедра подались резко вверх. Ее руки - снова в его руке, держит, не дает сопротивляться, не дает сделать, как хочется ей. Арс посмотрел ей в глаза, словно гипнотизируя - успокойся, расслабься, будет по-моему, и это хорошо. Так надо нам обоим. Резко и грубо, жадно и страстно. Желание нестерпимо, и оно должно выплеснуться, иначе сгорим оба. Руки сжимают руки, бедра поднимаются и опускаются в едином ритме, глаза смотрят в глаза. Мир взрывается на мелкие осколки...
Арсений прижимает девушку к себе, гладит ее спину, целует волосы, немного нежности. Только немного.
Продолжая обнимать Анастасию, Арс резко переворачивается, застегивает брюки и встает. Поднимает девушку, кладет ее на кровать, быстро целует в губы и отступает.
Вот он уже одет, насколько можно быть одетым в рубашку без пуговиц, смотрит на Анастисию, улыбаясь.
- Первый раунд я выиграл, извини и спасибо, секс был потрясающим.
По счастью в коридоре никого не было, и Арсений благополучно добрался до своего номера...

...

Вероника Гальперина:

Абсолютно расстроенная Ника готовилась ко сну. Ей не хотелось никого видеть. Но именно в это момент вернулся отец.

-Арс??? - и где это он гулял. Уже полночи прошло. Неужели искал ее? Хотя весь его довольный вид говорил, что он чудесно провел время. Когда ей было больно и грустно. он веселился! Нику охватила злость. Она увидела криво застегнутую рубашку без нескольких пуговиц. И все поняла.
-И где это ты гуляешь до такого часа? Развлекался? - Едко заметила она. - Папа называется. Ты о дочери хоть позаботился. Хоть знаешь где я была весь день? Или ты весь день не покидал постелей дам?

...

Арсений Гальперин:

- И тебе доброй ночи, Никуша, - Арс прошел к себе в комнату, снял рубашку и, взяв со стула футболку, надел ее

- Утром я был на экскурсии по Сене, там тоже много мостов, совсем как у нас в Питере, а у собора Парижской Богоматери стоит памятник Карлу Великому. Помнишь, мы в Аахене видели его памятник? Тут совсем другой, мощный. И с ним рядом Роланд. Я тебе читал "Песнь о Роланде", помнишь? Потом я обедал.
А вот ты где была? Я думал, с Дафной гуляла. Что-то случилось? Ты сама не своя.

...

Вероника Гальперина:

А у него еще и благодушное настроение. Чем еще сильнее расстроил Нику.

Какая Сена, Какой Роланд? Когда у нее на душе камень, сердце совершает марафонский бег и никак не желает уняться, а в голове кавардак. О чем он вообще болтает, когда ей так плохо? Так тоскливо.

Но говорить отцу о том, что произошло днем и вечером Ника не стала. У нее просто не было сил. Если она хоть слово скажет об этом, то просто расплачется. Уже сейчас на глаза наворачивались слезы.
-Да,я гуляла с Дафной. - у нее сорвался голос на этом имени. Но она взяла себя в руки. Попыталась улыбнуться. - Прости, злая и очень устала. Гуляли много. Ничего не случилось, просто дико устала. А пойду спать.
Ника развернулась в сторону своей спальни и не оборачиваясь произнесла, чтобы скрыть предательские слезы, что стали катиться по лицу.
-Спокойной ночи. Увидимся завтра.
И не дожидаясь ответа скрылась там. Ей просто нужно время и покой. Вот и все. Утром она соберется и все будет как обычно. Она старалась верить в это. Но... получится ли?

...

Арсений Гальперин:

- Хорошо, иди конечно, иди спать, - Арс хотел обнять дочь, но она была такой колючей, что он не решился. Что-то явно было не так. Она старалась сделать хорошую мину при плохой игре, но получалось плохо. Он видел непролитые слезы в ее глазах, но ничего не мог сделать. Она больше не малышка, которую можно было взять на ручки и обнять, чтобы в папиных объятьях прошли все беды. Это время прошло и уже не вернется. Почему мне не сказали, что мальчик вырос(с) - Арс грустно вздохнул и подошел к мини-бару

- Спокойно ночи, малышка, спокойно тебе ночи.
А все-таки я сволочь, - Арс уселся в кресло, достал виски и отпил прямо из горлышка, - и большая сволочь, первостатейная. Вскоре бутылка кончилась, а за ней - все содержимое мини-бара, но он почти не опьянел, да и лучше не стало. Арсений встал с кресла и собрался спуститься в бар, чтобы взять еще выпить, но ноги оказались умнее головы - идти он не смог - поэтому рухнул обратно в кресло и вскоре

...

Мэри Пэрриш:

Мэри не плакала, хотя очень хотелось.
Еще минуту назад она была счастлива, как никогда.
А теперь...

Она стянула с себя платье, повесила его на плечиках на дверь шкафа и медленно опустилась на свою кровать, не спуская глаз с красного великолепия.
Было странно видеть его здесь, в ничем не примечательной, крохотной комнатушке.
И символично.

Весь прошедший день был похож на сказку, в которой она, Мэри, чувствовала себя принцессой - самой красивой и желанной на свете.
Но вот часы пробили полночь, и время волшебства прошло. А с ним и прошла сказка Мэри.

Девушка осторожно сняла с шеи колье.
Надо будет вернуть его Адриану. Как и платье тоже, - устало подумала Мэри. - Может, его можно еще будет вернуть в салон.
Она вытащила шпильки из своей прически и волосы тут же рассыпались по плечам непокорной гривой.



Мари уже лежала в постели,когда неожиданно в ее двери постучали.
- Мадемуазель Пэрриш. - раздалось из коридора. - К вам служба срочной доставки отеля "Ритц". Примите, пожалуйста.

Мэри поднялась и, подойдя, открыла дверь.
На пороге стоял и радостно улыбался рассыльный.
- Это вам, - сказал он, протягивая Мэри раскошный букет розовых роз и записку. - Просили передать немедленно.

Мэри развернула лист бумаги и прочла: "Моей милой малышке. С любовью. А."

И вот тогда она расплакалась...

...

Ларри Кэмпбелл:

Молчание явно затягивалось...
Ларри пытался не смотреть на Саманту пристально. Он знал, это смутит её …
О погоде он разговаривать не умел, тенденции экономического развития и исследования в области бизнеса вряд ли заинтересуют её …

- Синтия выжила в авиакатастрофе, в которой погибла Джулия … Какие-то неполадки в топливной системе. Самолет не смог выпустить шасси, и выработав топливо, рухнул на землю. Синтии было 4 года … В нашем доме перебывали социальные работники, психологи, няни … Но Синтия до сих пор кричит во сне … Она увлекается мистикой, красит губы в черный цвет, носит не понятно что и поступает всегда по-своему … В наш последний разговор с директором школы, мне было сказано, что если Синтия не исправит поведение, то будет направлена в реабилитационный центр для трудных подростков … Вот такая у меня дочь, Саманта … Роликовые коньки вместо домашних тапочек …

Ларри вновь замолчал, ковыряясь вилкой в своей тарелке … Затем поднял голову и взглянул на девушку:

- Собственно, Синтия и работа – это все, что у меня есть в жизни … Было … Саманта, не пойми меня превратно … Со мной это впервые … Мы практически не знакомы, и очень мало знаем друг о друге … Я понимаю, что у тебя, наверняка, есть кто-то, кому ты дорога – молодой человек … Но я ... не готов отпустить тебя … Уже не готов ...

Видя, что Саманта собирается что-то возразить, Ларри вскинул руку в предупреждающем жесте:

- Подожди, прошу тебя … Я все понимаю … Это не правильно … Все летит со скоростью падающего на землю самолета - слишком быстро. Но это так! Пойми правильно. Это не просто физическое влечение … И не любовь … Пока не любовь … Это что-то между этими двумя понятиями и … Ты нужна мне! Ты очень нужна мне …

Ларри затаил дыхание ... Он ждал ответ ...

...

Саманта Форест:

Я продолжала смотреть на сцену, когда вновь почувствовала его поцелуй на своих пальчиках, я обернулась и встретилась с ним взглядом. От того как он смотрел внутри меня всё затрепетало. Я видела в его глазах ничем не скрытое желание. От его взгляда становилось жарко.... Я понимала, что я хочу этого так же как и он, а ещё я хочу большего....Я протянула руку к бокалу и сделала глоток.
Подошел официант, расставил блюда. Ларри выбрал для нас креветки в тесте по соусом. Я улыбнулась его выбору, всё что касалось морепродуктов было моим любимым.
Официант подлил в мой бокал вина и ушел. Мы молча принялись за еду.
А потом, потом он заговорил.

Слушая о том, что случилось 10 лет назад моё сердце болезненно сжалось. Я боялась даже представить, что он пережил в тот момент и как он жил с этим. А девочка. Маленькая и беззащитная посреди того хаоса.... Трудный подросток. Эту девочку до сих пор преследуют кошмары. Я не знала, что ему сказать, протянув руку я накрыла его пальцы своей ладонью и сжала.

- Мне..... мне трудно подобрать слова... Спасибо, что рассказали, теперь я знаю вашу боль, что вы вместе пережили. Для меня это ценно. Знаете Ларри... я, я бы хотела познакомиться с вашей дочерью. Не верю, что всё настолько уж плохо с ней..
А потом, потом он опять заговорил.

Я хотела возразить. Ведь у меня никого не было. В моей жизни ничего не было кроме работы, в которую я ушла с головой уже давно. Не готов отпустить меня? Я не хотела, что бы он меня отпускал, я не хотела отпускать его. А Ларри продолжал говорить.

- Нет Ларри. нет ничего не правильного в том, что нас тянет к друг другу. Да, мы практически ничего не знаем друг о друге, но разве у нас не будет для этого времени? Любовь? Я не верю в любовь с первого взгляда, а вот в чувства верю. Я...... чувствую, что ты мне нужен. И я чувствую, что нужна тебе..Знаешь, я рада, что приехала в Париж. Знаешь почему? Потому что встретила тебя.
Я ждала, что он скажет. Время давно уже перевалило за полночь.

...

Ларри Кэмпбелл:

Синтия и Саманта ... Настолько разные ... Но это его женщины ...
Ларри утвердительно кивнул. Он сделает все возможное, что бы они поладили ...



Вся жизнь, бурлившая вокруг них, вдруг перестала существовать ...

- Да ... Париж ... Самый романтичный город земли ...

Ларри взял руку Саманты и прижался губами к её ладони. Затем прижался к её ладони своей щекой. Не обращая ни на кого внимания ...
Он смотрел только на нее, вдруг ставшую такой необходимой, такой родной ... И он поклялся ей:

- Ты не пожалеешь о том, что мы встретились. Я сделаю все, что бы ты не пожалела об этом ...

А потом было такси ... Саманта в его объятиях, его пиджак на её плечах ... Все было так, как и должно было быть ... Все было правильно ... Он не хотел возврата к прошлой жизни ... Он не хотел больше одиночества дней и ночей ... Он хотел жить!

Как только двери лифта закрылись за ними, Ларри поцеловал Саманту.
Резко дернув девушку за руку в свои объятия, он впился в её губы. Он был груб, и знал об этом. Но ничего не мог с собой поделать. Он целовал её глубоко, кусая её губы … Он не просил … Он требовал … Он брал …
Сминая ткань юбки, он гладил её бедро. Второй рукой, обхватив её за талию, прижимал к своему телу …

Отпустив её губы, ослабив захват, Ларри застонал и спрятал свое лицо в её волосах …

Лифт остановился на её этаже … Двери разъехались … Ларри смотрел на Саманту … Припухшие губы, волосы в беспорядке. Не было никого прекраснее её ... Он хищно улыбнулся...

Двери её номера ... Ларри огляделся по сторонам. Тихо и пустынно ... Он прижал Саманту к стене, навалился на нее всем телом, вжимая её в стену и снова впился в её губы ... Он все не прекращал поцелуй. Он не хотел его прекращать. То отпуская её губы, то вновь захватывая их, он пил её нежность жадными глотками ...

...

Саманта Форест:

Да.. это действительно было так подумала я смотря на то как он прижимается к моей ладони губами, обдавая меня жаром, потом прижимает к щеке.

- Нет. Мы оба не пожалеем - тихо сказала улыбаясь ему.

Такси..... Его пиджак на моих плечах. Запах мужчины..... моего мужчины, обволакивает меня. Его объятия... внутри всё замирает. Волнение. Предвкушение. Я знаю, знаю, что этой ночью он будет мой, и потом..... и всегда.
Лифт. Не успели двери закрыться, а я уже была в его сильных объятиях. Грубо. Да, я хотела этого, я хотела именно так, он делал всё так как я хотела. К черту всю эту сдержанность. Грубые поцелуи, мои губы горят, меня это сводит с ума. Мне нужно больше. Я отвечала ему тем же, прикусывала его губы в поцелуе, мои руки вцепились в его плечи притягивая как можно ближе. Трудно дышать, с моих губ слетают тихие стоны. Его рука на моем бедре, сжимает, поглаживает. Мне нужно больше. Я не могу терпеть. Но

Зачем остановился. Я откинула голову назад на стенку лифта, закрыла глаза и пыталась отдышаться. Лифт остановился. Мы смотрели друг на друга., глазами затуманенными страстью. Голодные, неудовлетворенные. Его улыбка, да...., она мне о многом сказала. Я улыбнулась ему в ответ.
Лифт позади, а я опять прижата к стене. Поцелуи жесткие, грубые. Дыхание перехватывает. Еле держусь на ногах. Ничего вокруг не существует, только он и я.
Я прерываю поцелуй, слегка отстраняюсь.

- Подожди - еле выговорила я. Дрожащей рукой пытаюсь отыскать карточку от номера. Вот она, в руках.
Дверь открыта, я оборачиваюсь к своему мужчине, хватаю его за галстук и втягиваю в номер. Дверь захлопнулась....
Подталкиваю его к огромной кровати, толкаю.... Я сверху... Целую его жадно. Мои руки на его теле, мои бедра обхватывают его бедра. Я чувствую его возбуждение, сама возбуждена до предела. Грубо сдергиваю с него рубашку, прикасаюсь губами к его телу, слегка покусывая. Руки спускаются ниже.......

...

Дамиан Лефевр:

- Отлично, - он кивнул. - Смелым улыбается удача.
После сумасшедшей гонки Дамиан был на взводе, энергия так и рвалась из него. Буквально взлетев на мотоцикл, они помчались по на большой скорости, обгоняя ветер, пока не остановились около ночного клуба.

Холодный вечерний воздух мало беспокоил Дамиана, но Николь в легком платье зябко ежилась, обхватив себе руками.

- Замерзла, малышка? - Дамиан догнал Николь и накинул куртку девушке на плечи, легко приобняв. От ее красоты перехватывало дыхание. Белокурые пряди слегка растрепались, губы чуть приоткрылись будто в ожидании поцелуя, в лучистых глазах отражался свет ночных огней. Следом за друзьями они вошли в ночной клуб, где раздавались звуки модной песни, на танцполе отрывалась молодежь. Рик и Жизель затерялись в толпе. Дамиан потянул Николь за руку и, усадив за небольшой столик, сел напротив. Вокруг было шумно, поэтому разговаривать было непросто, и Дамиан воспользовался возможностью пересесть ближе и разговаривать на очень близком расстоянии. Перебирая шелковистые волосы девушки и убирая их за ушко, он любовался ее нежным личиком и обворожительной улыбкой. Он накрыл ее ладонь рукой и гладил запястье круговыми движениями. Они заказали коктейли и мороженое, и через некоторое время их потянуло на танцпол, где уже танцевали их друзья. Дамиан беззастенчиво наблюдал за плавными грациозными движениями Николь, стараясь быть ближе. В ее обществе он чувствовал себя непринужденно и не хотел торопить события. Иногда предвкушение обладания не менее сладко, чем само обладание. Сегодня он хотел просто быть рядом с девушкой, которая стала воплощением его грез...

***

Они остановились у номера Николь. Расставаться не хотелось..

- Полагаю, на кофе ты меня не пригласишь? - Вопрос был риторическим. Дамиан держал руки в карманах, чтобы не наброситься на девушку. Скользнув губами по ее манящему ротику, он прошептал:
- Благодарю за чудесный вечер. Сладких снов, девушка из грез. До скорой встречи...

...

Жизель Брюне, экскурсовод:

К утру Жизель познала большую часть азбуки распутства, носящую имя Рик Райдер. Существовало очень мало вещей, которые бы не нравились Ричарду в постели или которые он не пожелал бы делать. При этом он был так терпелив и нежен, что проигрыш становился притягательней победы.

И утром всё казалось слишком чудесным, чтобы быть правдой, - и тяжёлое мужское тело рядом, и лёгкая боль, и ломота во всём теле – напоминание о прошедшей ночи любви. И рука, покоившаяся на голом бедре. Повернувшись в его объятиях, Жизель нежно коснулась губ Ричарда своими и посмотрела в его ещё туманные ото сна глаза:

- Мне очень понравился твой Париж, Ричард. Он гораздо... ммм, увлекательней моих экскурсий.


Вдруг испугавшись, что стоит выйти из номера, как он опять исчезнет, Жизель провела кончиками пальцев по его брови вниз по скуле к губам и ласково погладила их:

- Кстати, о работе... Мне пора собираться на экскурсию в Версаль. - Она не надолго замолчала, - Обещай мне, что перед тем как уедешь ты скажешь мне об этом.

...

Мэри Пэрриш:

Ей никогда до этого не дарили розы.
Если сказать честно, то Мэри, вообще, никогда не дарили цветов.

Она сходила на кухню за подходящей емкостью и поставила розы в воду, а потом сидела у окна - пока небо над Парижем не начало сереть.
Тогда она достала свой чемодан, открыла шкаф и аккуратно и методично - как если бы она это делала для гостя отеля - сложила свои вещи, оставив для себя только джинсы и майку-футболку.
Потом села к столу и написала следующее заявление на имя управляющего отелем.





После чего умылась, натянула джинсы и рубашку, раздобыла картонную коробку и положила в него платье и колье. Затем сунула в полиэтиленовый пакет свою униформу и универсальный ключ и, захватив все - коробку, пакет и заявление об увольнении - направилась в кабинет месье Лефевра.

Было уже честь часов утра, но обслуживающий персонал отеля уже начал свою работу: к служебному входу то и дело подъезжали мини-грузовики- с выпечкой, молочными продуктами, свежими овощами и фруктами, рыбой; ночной портье сдавал пост утреннему, горничные заканчивали пылесосить гостиничный холл…

Правда, месье Лефевра, к сожалению, на месте не оказалось. Поэтому оставив его помощнику, месье Буллю - или Биллю? - который, казалось, дневал и ночевал на своем посту, пакет и заявление об уходе, Мэри поднялась на третий этаж и, пройдя по коридору, остановилась перед номером 305.

Она уже собралась постучать, когда ее рука в нерешительности замерла, так и не коснувшись полированной поверхности.


Мэри думала всю ночь, прежде, чем, наконец, решилась на то, что собиралась сейчас сделать.

Оказалось, что слова и тон месье Лефевра ранили ее намного сильнее, чем она сама ожидала.
Напомнив ей известные пункты из трудового договора, он разве что не назвал ее потаскушкой, мечтающей снять на ночь богатого клиента.
Падшей на столько, что не имела право работать в таком благородном заведении, как отель «Ритц».

Впрочем, Мэри и не собиралась опротестовывать это мнение, - потому что знала, что ее сердце давно уже пало к ногам Адриана Гарсии.
Отрицать этот очевидный факт перед самой собой было бессмысленно, да и не честно.
И в том, что вслед за ее сердцем к его ногам падет еще и тело, Мэри видела определенную логику и закономерность.
Она чувствовала его желание - казалось, каждой частичкой своей кожи и каждой фиброй души - видела страсть, с которой он всякий раз смотрел на нее; и сама - даже не пыталась скрывать этого - горела ответным чувством.

Но если для Адриана - как думала Мэри - она была лишь объектом страсти, то для самой девушки он стал - как-то быстро и в то же время незаметно - самым единственным. Любимым.


Мэри вздохнула.


Сегодня ночью она решила уехать. Тем, за чем она приехала в Париж - найти отца - теперь занималось детективное агентство. Причин оставаться в «Рице» больше не было.

И все-таки… И все-таки оставалось еще одно. Вернее, один - и самый важный человек для нее, которого она не могла просто так покинуть - Адриан.

Вчера днем, он обмолвился, что хотел бы взять ее в Кордову.
Что ж, если Адриан еще не передумал сделать ее своей любовницей, Мэри поедет с ним.
И постарается быть счастливой тем, что просто будет любить его, - не ожидая и не требуя от Адриана ответного чувства.

Но если окажется, что Адриану она больше не нужна, то...


При этой мысли Мэри закусила губу и решительно постучала.

...