Отголоски прошлого

Каролина Таунсенд: 18.10.16 17:31

Вдруг Гарри так резко затормозил, что я со всего размаху чуть не врезалась в лобовое стекло – меня спас ремень безопасности. Моему «ой», вторили чертыхания Гарри. Кто-то посмел резко перекрыть нам путь.
- Вот идиоты, кто только им права вручал?!
Пока мы освобождались от ремней, из передней машины выскочили Челси и Джен.
- Кажется нас кто-то потерял, - усмехнулся Гарри.
Я закатила глаза:
- Так что это получается - это они гонятся за нами, а не наоборот? – и вышла из машины, - и что вас заставило так рисковать нашими жизнями? – обратилась я к Челси.
Она смотрела на меня с вызовом:
- Торопитесь, да, Каролина? Только вам не удастся сбежать?
- Меня опять в чем то подозревают? – их наглость уже не знала никаких пределов, и я чувствовала, что мое терпение на исходе. В добавок рядом с нами затормозила полицейская машина, откуда вылетел сержант Харрисон.
- Пожалуйста, дамы, не нарушайте общественный порядок!
- Это вы им скажите, - я головой кивнула в сторону Челси.
А Гарри все это время молчал, странным образом суетясь между машины. Даже не пытался вмешаться в наш разговор. Мне стало досадно, что я осталась в какой-то мере одна и без поддержки.
Челси взяла себя в руки, словно осознавала свое преимущество, и с милой улыбкой на лице проговорила:
- Знаете, что, сержант, вы не успели все должным образом проверить.
Харрисон усмехнулся:
- Поэтому Вы меня потревожили? Я это сделал при вас. Там не к чему было придраться. – Мы все сосредоточенно слушали его. - Вдобавок мои ребята изучили все записи с камер наблюдения. Мисс Роджерс, в вашу комнату кроме вас и работника отеля никто не заходил. Работника мы должным образом осмотрели. И там ничего. Не можем же мы арестовать его только потому, что он выполнял свою работу?
Челси была в замешательстве, но все же настаивала на своем:
- Нет. Я уверена, она у них. Надо просто проверить машину.
-Так. С меня хватит, сколько можно? Вы сегодня явились в наши комнаты без ордера и всех полагающих документов и хотите продолжить в том же духе? Сержант, - я повернулась к нему. Харрисон явно был раздражен этой ситуацией, - а вы их проверяли? Был ли засвидетельствован факт кражи?
Джен усмехнулась:
- Теперь будем искать доказательства, что кража была совершена?
- Именно! – смотрю на нее в упор. – Если вам действительно нечего скрывать, вы для начала покажите свои вещи.
Челси пожала плечами:
- Да пожалуйста, - и раскрыла багажник своего авто.- Каролина, может сами будете вести поиски в моем чемодане?
- Да ладно, - я натянуто улыбнулась, - Вам не хватает моих отпечатков на "мете преступления"? – И уже на всем серьезе, - вы как-нибудь уж сами.
Челси с вызовом открыла чемодан и стала демонстрировать все содержимое. Там действительно кроме одежды подружек ничего не было. Но разве это хоть как то касалось нас? Я обратилась к девушкам:
- Давайте доверим это дело профессионалам? И не будем корчить из себя Шерлоков. – После чего обратилась к сотрудникам полиции, - сержант Харрисон. У вас есть наши координаты, если что, звоните!
И уже было направилась к своей машине, как рука Гарри опустилась мне на плечо:
- Постойте, а как же сумки?
- Какие еще сумки, Гарри, - на меня накатила непонятная усталость. - Мне это все надоело, давай., поехали домой. Я устала и очень голодная.
Но Челси, весьма послушно открыла дверцу машины и демонстративно достала сумку:
- Да это же…- начала было я, но Гарри не дал мне договорить, что у Челси точно такая же сумка, которую пол часом ранее подарил мне Гарри.
- Давай-давай, покажите нам содержимое Бермудского треугольника, - уж слишком восхищенно затараторил мой друг.
Челси раскрыла сумку и замерла, потом с нескрываемым удивлением посмотрела на нас с Гарри, а через секунду статуэтка Гейши красовалась у нее на руках.
- Вот черт, я так и знал! – триумфально проговорил Гарри.
Челси была в замешательстве, и в ее глазах читалось недоумение. Можно было съязвит и уехать, но я, чувствуя некое облегчение, подошла к ней и постаралась превратить все в шутку:
- И все-таки Шерлоки из нас огого.
- Простите, - Челси явно была расстроена.
- Да, ладно, - улыбаюсь ей и изучаю статуэтку в ее руках. – Главное это недоразумение разрешилось должным образом. Я рада, что этот шедевр искусства нашелся. Честно, - попутно кивнула головой, закрепляя этим жестом серьезность своих слов.
- Ну что же, дело можно считать закрытым, - в наш разговор вмешался сержант.
- Мы свободны? - с нетерпением проговорил Гарри.
- Думаю, что да, - сержант позволил нам всем разойтись по домам.
Уже сидя в машине обратилась к другу:
- Слушай, и из-за этой безделушки столько шуму? Она того не стоит!
- С чего ты это взяла, - Гарри искренне ужаснулся.
- Да на этой штуковине был этот штамп массового производства. Обещаю, друг мой, точную копию я тебе подарю на Рождество. – Потом задумавшись добавила – Интересно, а у этой Гейши есть оригинал?
- Конечно, - на лице Гарри играла загадочная улыбка. Дааа, замечтался мой друг.
- Любопытно бы знать, где ее можно найти?
- Может в твоей сумке?
Вся непринуждённость куда то улетучилась, и я напряглась:
- Знаешь, Гарри, это уже не смешно! Давай кати побыстрее домой. Нас там ждет масса дел, а меня – чашка горячего… ромашкового чая…
Да, мне было жаль, что мечта моего друга так и осталась мечтой, но ей богу, она не стоила всего того, через что нам пришлось пройти.

К О Н Е Ц

»» 19.10.16 07:03 Обсуждения развития сюжета игры МПиБ [АРХИВ]

...

Констанс Лоренс: 23.10.16 01:43

Лондон. Февраль. Год назад.
Телефонный звонок раздался неожиданно и очень некстати. Мы с Мойрой только заняли столик в нашем любимом итальянском ресторанчике, собираясь потом как следует развлечься, устроить грандиозный променад по магазинам. Повод подвернулся более чем уважительный — Мойра собралась замуж. Снова! Но наши планы внезапно оказались безжалостно скорректированы.
- Констанс, сейчас звонили из банка! - В голосе Долорес паника и обещание вселенской катастрофы. - Они требуют немедленного погашения просроченного кредита и насчитали какой-то совершенно огромный штраф.
- Чего? - я в недоумении уставилась на телефон, не понимая о чём речь? - Какой кредит? Какой штраф?!
В волнении Долорес начинала путаться в английских словах и понять её тогда было сложновато. Хотя сейчас я вообще не понимала, о чём речь. Какой кредит? Кредитов я старалась не брать совсем, по возможности. Не люблю жить в долг. Только если иначе уже никак... последний раз это случилось, дайте-ка подумать... больше полугода назад, когда внезапно понадобилось срочно расплатиться за незапланированную, но очень выгодно подвернувшуюся партию натурального мускуса кабарги и удовое масло, а у меня не оказалось в наличии свободных средств, всё было вложено. Я тогда оборвала телефон Нейту, но его где-то носило, как обычно. А мне же надо было срочно! Тогда да, не было иного выхода. Но уже через месяц я вывела из дела часть прибыли и погасила долг. И с тех пор ничего... Так о каком штрафе она говорит?
Я положила трубку и нервно забарабанила пальцами по столу. Только проблем с банком мне сейчас не хватало. Я мысленно прикинула средства на счету магазина — последние пару месяцев вообще были очень удачные, заказов было столько, что мы не справлялись, пришлось даже нанять ещё одного лаборанта. Впрочем и не удивительно, Рождество и день Валентина — самое подарочное время в году. Нет, погодите... я помотала головой... о чём я думаю, при чём тут моя прибыль? У меня нет неоплаченных долгов!

- Ну, и чего ты так кипятишься?- Мойра как всегда была спокойна и невозмутима. - С таким настроением нельзя выбирать свадебное платье для своей лучшей подруги. Чем психовать на каждый звонок, просто сходи в банк и разберись, ваша семья у них клиенты давние... или лучше пожалуйся Нейту, он разберется...
- Ты что? - Я аж поперхнулась, - Да если Нейт только узнает, что у меня проблемы с банком... я и так еле убедила семью, что Одорариум для меня это не хобби, а серьезно, а ты... - Я отложила ложечку, которой размешивала уже остывший кофе, и посмотрела на часы - Ладно, в самом деле, схожу. Вот прямо сейчас и схожу, пока запал не прошел. Ты меня подождёшь? Я быстро, тут совсем недалеко.
Вопрос был риторический, Мойра достала из сумочки планшет и уже листала почту, отмахнувшись от меня, мол, иди-иди, не мешайся. Подхватив сумку со стула, я вышла из кафе. Ну, держитесь!

В центральном банке меня встретили с профессиональным доброжелательством, и хотя о встрече я предварительно не договаривалась, но видимо у меня на лице было написано что-то такое, что меня быстро провели наверх, к одному из управляющих, даже ждать почти не пришлось. Лысоватый мужчина средних лет, вежливо встал при моём появлении, на его мониторе, как я заметила краем глаза, горела информация о моих счетах. Подготовился к встрече? Я почувствовала, что снова начинаю волноваться. Пока я высказывалась о проблемах с якобы непогашенным кредитом, банкир несколько раз менялся в лице и щёлкая мышкой что-то проверял на мониторе, после чего извинился и вышел из кабинета. Через несколько минут мне принесли кофе, кстати превосходный, с маленькой печенькой. Это что, извинение? Кофе я выпила, но хотелось бы всё-таки понять, что происходит? Ещё через несколько минут ожидания вернулся мой собеседник с таким похоронным выражением лица, что я снова разволновалась.
Оказалось, они нашли проблему. Обнаружив неоплаченный кредит какого-то Лоренса, не мой, а что поделать, если Лоренсов в Лондоне как в Бразилии донов Педров, система автоматически перенаправила данные в колл-центр. Каким образом оператор колл-центра перепутал абонентов, они ещё будут выяснять и разберутся. Но я могу больше не беспокоиться ни о чём, и тем более о начисленных штрафах и прочем. Я невольно посочувствовала незадачливому оператору, который перепутал фамилии, но только совсем немного. Мне эта ошибка стоила испорченного настроения и сорвала планы на день. Не говоря уже о том, что Долорес с нервов забыла английский язык. Вспомнив, что Мойра ждёт меня в ресторане, я поднялась, собираясь уходить. Управляющий, продолжая извиняться, всучил мне целую кипу каких-то бумаг, уверяя, что они в качестве компенсации готовы предоставить мне какой угодно кредит по самым минимальным ставкам. Я еле отбилась, обещая подумать. Уф, обошлось, слава богу! Я спустилась вниз в операционный зал. Большие часы на стене показывали, что если я поспешу обратно, то мы ещё вполне успеем выбрать хотя бы по паре туфель. А может быть даже и по две.
Размечтавшись, я налетела на пересекающего холл человека, выронив всю ту кипу, что всучил мне управляющий. Бумаги разлетелись по всему полу. Я мысленно застонала и кинулась собирать документы. Да что же за день сегодня такой?

- Простите мою неуклюжесть, я сейчас Вам помогу. - Незнакомец присел на корточки, собирая разлетевшиеся бумаги.
- Да ничего страшного. - Собрав наконец всё, я выпрямилась и извиняюще улыбнулась, пытаясь сложить всю эту кучу поаккуратнее. Вот что мне с ней делать? - Это я была виновата, не посмотрела, куда иду. Спасибо вам за помощь.
Я не успела договорить, как кто-то вбежал в банк, сильно толкнув меня в спину. Меня отшвырнуло в сторону, я налетела на столик и упала на пол, больно ушибив колено. Только что собранные бумаги снова разлетелись во все стороны.
- Что за...?
В зал ворвались несколько вооружённых человек в камуфляже и масках. Раздалось несколько выстрелов, где-то под потолком треснула лампа, и вниз посыпались осколки. Я в ужасе прижала кулак ко рту, подавляя крик.
- Никому не двигаться! Это ограбление!

...

Кендалл Мейтленд: 26.10.16 12:32

Я впервые оказалась в Лондоне. Я прилетела на собеседование в одну из клиник. Я не знала, почему выбрала Лондон, я просто ткнула пальцем в карту, что была открыта на мониторе компьютера, и палец указал на Англию. Мне это подходило. Главное, что далеко от Чикаго, от всех воспоминаний и внутренней боли.

Собеседование прошло удачно и с главным врачом клиники мы пожали друг другу руки. Мне оставалось вернуться в Чикаго, закончить дела в клинике, собрать вещи и отправить в путь. Это было сложно. Как бы я не желала вырваться из цепких лап воспоминаний, Чикаго не отпускал меня. Видимо город просто не хотел, чтобы я уезжала, а может это я сама не хотела. Наверное, потому что верила, что тот, кто владеет моим сердцем и моей душой окажется жив и вернется ко мне. Но шли дни, а за ними недели, а он не возвращался. Почтовый ящик продолжал пустовать. Я каждый день его проверяла, а порой даже по несколько раз в день и просила подруг, чтобы они спустились и посмотрели, не было ли писем мне. Кроме квитанций на оплату и рекламы почтовый ящик ничем не радовал.

Банкомат отказывался выдавать купюры, мало того он решил «зажевать» кредитную карту. Мне казалось, Лондон меня не возлюбил и отторгал, как нечто инородное. Вначале, в аэропорту - моя сумка улетела в Рейкьявик, вместо того чтобы крутиться на барабане для выдачи багажа в Хитроу. Затем я сломала каблук – в метро кто-то толкнул меня, и я подвернула ногу. Мне было жаль мои сапоги, они были удобные. Я проехала лишнюю станцию, и вышла совсем не там, где находилась больница. Постоянные круглосуточные дежурства, что я брала в клинике, чтобы не думать и не вспоминать, отозвались и под покачивания поезда я уснула. В итоге я опоздала на собеседование. Благо главный врач клиники вошел в положение и лишь посочувствовал мне.
А теперь еще и это. Карточка упорно не хотела вылезать обратно. Я уже нажимала на все кнопки, что была на банкомате и даже негромко ругнулась, что совсем на меня не походило, но карточки все не было. Мне пришлось отправиться в филиал банка, что совсем не входило в мои планы, так как это трата времени, а из-за него я могла опоздать на самолет до Чикаго.

Приятная сотрудница банка в белой блузе и с брошкой на кармашке в виде пчелы, сочувствующе качала головой, когда слушала мои жалобы. Потом придвинула ко мне бланки, чтобы я заполнила и положила рядом пишущую ручку. Я вздохнула и посмотрела на часы, что висели на стене, напротив входа в банк. Стрелки неумолимо бежали вперед, приближая время моего рейса. Если я не потороплюсь, то буду вынуждена ночевать в аэропорту, так как кредитку в ближайшее время мне вряд ли извлекут из жадного банкомата, а денег на гостиницу у меня больше не было.


Я закричала, когда услышала выстрелы и неосознанно присела, втягивая шею в плечи. С ужасом смотрела на людей, ворвавшихся банк, которые размахивали оружием, направляя его, то на одного, то на другого посетителя банка. Страх настолько парализовал меня, что я даже не сразу поняла, что надо лечь на пол, как просили того налетчики. Лишь когда один подошел, крикнул и наставил на меня дуло оружия, я упала на колени.
Я все еще сжимала в руке ручку, когда опускалась на колени, а потом и вовсе распласталась на полу. Весь ужас и страх сосредоточился где-то в груди, мешая дышать и перекрывая кислород. Я испуганно смотрела на налётчиков, постоянно шепча «Пожалуйста, не делайте этого, пожалуйста».

- Если кто двинется… - кричал один из налётчиков, размахивая оружием, - пристрелю!
Для убедительности, он все-таки выстрелил.

Первые минуты паники оказывались самыми страшными. На мгновение я увидела перед собой лицо Стивена, наверное, я просто была уверена, что мы скоро встретимся.

»» 16.11.16 20:06 Обсуждения развития сюжета игры МПиБ [АРХИВ]

...

Эдвард Джейсон Филдинг: 05.11.16 14:38

Лондон. Февраль. Год назад.
Находящиеся рядом люди старались обойти нас с незнакомкой, ненароком не наступив на рассыпанные бумаги. Время было послеобеденное и посетителей в банке осталось немного, около двадцати человек.


Всё произошло настолько внезапно. Вот только минуту назад я помогал собирать разбросанные буклеты, а теперь под дулом автомата человек в маске толкает меня и других к стене, выстраивая в линию и заставляя лечь на пол лицом вниз. Крики и шум разносились по холлу банка, но резкий звук автоматной очереди разорвал эту какофонию, лишь громкий всхлип грузной дамы в норковой шубе нарушил эту тишину. Один из грабителей закрыл большую дверь на засов.
- Здравствуйте, леди и джентльмены. – Мужчина в черной маске встал перед нами, сжимая в руках черную берету, по обеим сторонам от него, словно охрана, стояли два так же одетые молодчики с автоматами. Один из преступников, держа в руках огромный чемодан, прошел в сторону банковских ячеек и еще двое в кабинет менеджера. - Мне очень неловко за причиненные вам неудобства, но надеюсь, что все это мероприятие не займет много времени…
В холл вывели менеджера и приветливую девушку которая меня провожала ещё несколько минут назад.
- Ну вот кажется все в сборе. – Хлопнул говорящий в ладоши, видимо, он был главарем. – Мы только вас и ждали – Сообщил он менеджеру и девушке, которых один из вооруженных людей сопровождал к нашей небольшой группе.
Девушку толкнули на пол, заставляя лечь лицом в низ, а менеджера, держа за воротник пиджака, оставили стоять.
-Отпустите их … - голос менеджера был испуган и немного задыхающимся. – Отпустите их, они же вам не нужны. – Пытаясь вырваться из рук грабителя громко закричал он.
Главарь хмыкнул, словно его забавляло благородство менеджера.
- Вы правы, они нам не нужны … – он схватил за волосы и поднял с пола девушку, с которой я столкнулся ещё каких-то пять-десять минут назад и поднял на ноги, прижимая её к себе – Во всяком случае нужны не все. Одним заложником меньше, одним больше … - он потянул её за волосы заставляя откинуть голову назад и провел пистолетом по стройной шее. - Вы же этого не хотите … - он бросил взгляд на криво висящую табличку с именем на пиджаке менеджера, - мистер Джобс?
- Пожалуйста… пожалуйста, что Вам нужно? – на лице мистера Джобса, выступила испарина. – Я всё сделаю, не нужно их обижать.
- Вот и отлично, - главарь отпустил девушку и стоящий рядом с ним грабитель грубо толкнул её обратно на пол. – Оставайся здесь и смотри чтобы всё было хорошо.
Менеджера увели, оставив нас под охранной. Лежа на животе, было трудно рассмотреть, чем именно занимается остальные члены банды. Резкий запах моющего средства, которым протирали мраморный пол в банке ударял в нос. А хруст битого стекла, под ботинками грабителей неприятно торкался слуха.
- С Вами все в порядке? – повернувшись к девушке, тихо спросил. Но ответа получить не успел.
- Молчать! – дуло автомата уперлось в мой затылок. – Было сказано молчать! - Грабитель сильно надавил автоматом, прижимая мою голову к полу.
- Я так не могу… отпустите меня… отпустите, – мужчина который находился в конце нашей цепочки, вскочил и бросился бежать в сторону закрытой двери. – Выпустите меня… выпустите… - грабитель бросился за ним и догнав в несколько широких шага, размахнувшись прикладом ударил того по голове.
Мужчина упал на пол без сознания. В нашей небольшой группе заложников началось волнение.
-Они нас убьют… - запричитала дама в мехах.
-Я сказал тихо! – крик грабителя эхом отдался о мраморные стены холла. – Вы двое … - он толкнул ногой меня и еще одного мужчину. - Оттащите его от двери.
Где-то из улицы, вдали, прозвучал звук сирены.
-Босс, у нас, кажется, гости …

»» 29.12.16 15:35 Обсуждения развития сюжета игры МПиБ [АРХИВ]

...

Софи де Реан: 19.11.16 12:38

Несколько лет назад.

Просыпаюсь от шума в коридоре. В последние месяцы – сон был недопустимой роскошью, потому что я все время должна быть начеку. Нужно проснуться до того как встанет отец, поэтому полностью расслабиться не удавалось. Наверное, организм решил наверстать – вот и заснула прямо в кресле с книжкой в руках, которую до этого читала папе по его просьбе.
Отца на диване не было, в квартире тихо, и сердце сжимается от нехорошего предчувствия. Как оказалось, не зря. Выбежав в коридор, осознаю весь масштаб происшедшего. Отец в одном халате гневно осыпает проклятиями соседа – надменного мажора, кажется по имени Стивен, а тот в долгу не оставался.
- Кто вы такой! Что вы делаете в моем доме! Немедленно убирайтесь! – кричал отец.
- Ты чего, ополоумел, старикан? Это моя квартира!
Ситуация грозила выйти из-под контроля в любую секунду.
- Папа! – бросаюсь к нему и пытаюсь оттащить от дверного проема.
- Софи? Вызывай полицию! Этот негодяй-сквоттер самовольно занял мой дом! Он может повредить галерею! Убирайтесь немедленно!

- Пердун старый! – сквозь зубы проговорил Стивен – Я тут уже год живу.
- Папа….папа, послушай меня… - тщетно пытаюсь обратить на себя внимание отца – Ты сам продал эти квартиры, мы живем не здесь…и галереи больше нет.
- Нет? – отец выглядит сконфуженным – ты уверена?
- Да. – мне, наконец удается отвести его в сторонку, и обратиться к мажору-Стивену – Прошу прощения за доставленные неудобства…он просто очень болен и…
- Так пусть отправляется в психушку! – на прощание желает Стивен и громко хлопает дверью.
- Пойдем, пап – помогаю ему добраться до нашей квартиры и сесть на диван.
Подхожу к тумбочке, содержимое которой ненавижу – там лекарства, и уже привычным жестом перебираю пузырьки и таблетки, прикидывая какую-дозу и препарат выбрать, чтобы помочь отцу заснуть. И это я, которая даже названия препаратов от простуды не могла запомнить! А теперь…послушно отмеряю нужное количество капель, разбавляю водой и вручаю ему стакан.
- Вот, выпей…это поможет.
Он недоверчиво смотрит на стакан, а потом спрашивает:
- Где Сесиль? Мне нужно поговорить с Сесиль.
- Пап…мама умерла…много лет назад.
Сажусь рядом с ним на диван. Внезапно отец крепко обнимает меня, и я понимаю, что он плачет.
- Софи, я что схожу с ума?
- Нет, ты просто болен.
- Но поправлюсь? – в его взгляде столько отчаяния и надежды, что мне остается лишь нацепить на лицо такую же маску, которую одевали все доктора к которым мы обращались. Она всегда была одной и той же, а за врачебными терминами скрывалось лишь «мы должны врать, чтобы вам было легче».
- Ну, конечно же поправишься, пап – глажу его по голове – ты обязательно поправишься.


Отец умер спустя два с половиной месяца. И если скажу, что была не готова к этому, то солгу. Нет, я была готова к смерти и тому, что последует потом – организация похорон, куча заполняемых бумажек, поминки и никому ненужные слова соболезнований. Тогда я знала что делать, существовал план, которому нужно следовать…а вот потом. Потом настал один долгий-предолгий день, который никак не хотел заканчиваться. Все потеряло смысл. Абсолютно все. Я осталась одна – у меня не было семьи, ближайших родственников, да и друзей к тому времени где-то растеряла. Я просто сидела дома, спала или смотрела сутками телевизор, совершенно не запоминая происходящее на экране.
Пока не раздался тот телефонный звонок. Мистер Бернс звонил уже несколько дней кряду, но я не брала трубку. Включился автоответчик.

- Софи, нам нужно поговорить. Я знаю, что ты дома. Я внизу, у книжного салона и сейчас поднимусь наверх.
Мистер Бернс прекрасно знал, что я смогу сослаться на какой-то предлог и отменить встречу, поэтому своим появлением лишал пути к отступлению. Оглядываю квартиру – здесь такой бардак, что становится стыдно. Хватаю телефон и быстро перезваниваю:
- Нет, ждите внизу. Я сама спущусь к вам.
Бегу к лифту и попутно заглядываю в зеркало…да, хорошо что джентльменская вежливость мистера Бернса, не позволит сделать замечания. Когда я в последний раз ела? Позавчера?
Внизу темно. Немногочисленные посетители в букинистическом салоне принимались, когда состояние отца было относительно нормальным – после стало не до того. Стеллажи накрыты клеенкой и белой тканью, чтобы хоть как-то защитить фолианты от пыли, но она все равно везде. «Букинистический салон Антуана» давно превратился в склеп, который придется по душе разве что особо отчаянным готам или послужит отличной декорацией для съемок фильма ужасов.
Мистер Бернс как всегда подтянут, вежлив, сама собранность в твидовом костюме. Стоит, словно не замечая безобразия вокруг.
- Софи, я как мог откладывал этот разговор, но увы, больше тянуть нельзя. Насколько тебе известно, в последние несколько лет у Антуана были существенные финансовые затруднения, поэтому пришлось заложить магазин.
Мне ли не знать – львиную долю этих затруднений составляли больничные счета.
- Боюсь, теперь положение катастрофическое. Кредиторы требуют немедленного возвращения долгов. И вот, как ты поступишь… – мистер Бернс вздыхает, но не меняет деловой тон – Как наследница Антуана - признай себя банкротом. Магазин и оставшуюся часть здания выставят на торги, и этого как раз хватит, чтобы покрыть всю сумму долга. Настоятельно рекомендую выставить на общий торг и квартиру, в которой сейчас живешь – так можно выручить больше денег. Таким образом, у тебя останутся кое-какие средства, коттедж в Дибли… и сможешь двигаться дальше.
- Дальше?
- Да…отправиться путешествовать или закончить обучение…ты ведь уже думала, что делать дальше? – мистер Бернс вытаскивает из кармана старомодные часы на цепочке – Увы, мне уже пора. Встреча в офисе в пятницу – не забудь.
Он спешит к двери, но на миг останавливается.
- Я волнуюсь за тебя, Софи…
Значит, в пятницу все будет кончено. Дело жизни отца, то ради чего мы вдвоем оставили Францию – уйдет с молотка. Внезапно темные мрачные стены магазина стали давить на меня, да так, что я едва не начала задыхаться. Хватаю пальто и иду, куда глаза глядят. Сначала хотела поехать в Кенсингтонский сад, но перепутала поезда и сошла на станции Паддингтон. Вышла с вокзала и просто бродила по улицам, не зная, куда еще податься. Я устала и прислонилась спиной к какому-то зданию, на минутку даже прикрыв глаза, чтобы восстановить дыхание…а потом услышала лай.
Это была даже не лай, а какой-то непонятный тявкающий звук. Оказывается, я стояла у стеклянной витрины зоомагазина, за которой в теплой лежанке спали щенки мопсов. Вернее, четверо сладко спали, прижавшись друг к другу, а один стоял облокотившись передними лапами на стекло.
- Это ты мне что ли?
Щенок недоверчиво посмотрел, как бы оценивая меня, а потом опять радостно тявкнул и завилял крошечным крючковатым хвостиком. В его взгляде было столько счастья и восторга – что я сама заулыбалась, впервые за очень долгое время. А щенок принялся лизать стекло – в том самом месте, где была моя ладонь. И тогда все решилось.
- Я его беру!
Девушка, продавщица в зоомагазине, даже подпрыгнула от неожиданности, когда я буквально ворвалась внутрь и направилась прямиком к витрине: - Вот его!
Она от меня была отнюдь не в восторге, в отличие от щенка.
- Мисс, за мопсами тяжело ухаживать, они требуют много внимания и…мы очень избирательно относимся к подбору хозяев для питомцев, у них отличная родословная.
«а вы и о себе толком, видимо, позаботиться не можете» - без труда читалось в ее взгляде.
- У вас уже были собаки?
-Нет. Но смею вас заверить – со мной он будет в полном порядке. Вы же мне подскажите, что и как?
Продавщица сдалась. А я смогла впервые взять щенка на руки, и он тут же принялся вылизывать ладошки.
- Ну, здравствуй, Паддингтон. У нас все будет хорошо, не так ли?
Потом я вызвала такси, и возвращалась обратно с кучей вещей – лежанкой, кормом, пеленками, игрушками (с которыми, кстати, Паддингтон совсем не играл, не считая одной, предпочитая мою косметику и туфли). Мы улыбались друг другу…и у меня в голове уже зрел новый план.
На следующий день я занялась уборкой магазина – долой пыль и унылую белую ткань! Я перебрала книги, собрала три большие коробки и вынесла на улицу. Написала на листке картона «Распродажа». Люди подходили, рылись в коробках…что-то перебирали, но без особого энтузиазма. И тогда я купила в ближайшей кондитерской свежей выпечки, вывела черным маркером на втором листке картона «Книги и кексы». И дело пошло. (тот лист картона, кстати сейчас висит в рамке на стене).
Всю неделю я поступала подобным образом – продавала и книги и кексы. К концу недели пришлось даже одолжить у соседей пару столиков, потому что посетители не спешили уходить, а решали посидеть с выбранной книгой или просто покушать в спокойной обстановке.
В пятницу, на встречу с мистером Бернсом и кредиторами я прибыла во всеоружии. От их имени выступал мужчина, которого мне представили как мистера Ричардса.
- Итак, - вздохнув, начал мистер Ричардс – Торги начнутся в субботу в пять часов. Вы согласны, мисс де Реан?
- Нет.
Мистер Ричардс недоуменно посмотрел на меня, потом на мистера Бернса.
- Думал, вы со своей клиенткой все обговорили, Бернс?
- Дело в том, что я не хочу продавать салон. Я прошу у вас кредит, чтобы сделать ремонт и полностью его переоборудовать.
- Софи…- мистер Бернс покачал головой.
- Букинистические салоны нынче весьма неприбыльное дело – замечает Ричардс.
- Но я говорю не о салоне. О магазине, книжном, где будут не только антикварные книги, но и новинки. – пододвигаю мистеру Ричардсу бумажную папку – Вот сколько удалось заработать всего лишь за неделю, а если сделать ремонт и собственную кухню…согласно расчетам уже в конце первого года можно выйти из минуса. А к концу второго начать получать чистую прибыль. Сами посмотрите.
Ричардс с интересом принялся изучать предоставленные документы.
- Софи – мистер Бернс серьезен как никогда - Это все весьма рискованно, и если дело прогорит, у тебя останутся лишь долги!

- Понимаю, мистер Бернс, я все прекрасно понимаю. Мистер Ричардс, я прошу вас поверить в меня. У меня все получится, вот увидите.
Мне дали кредит. Но я совру, если скажу, что все сразу пошло гладко. О, нет первые несколько месяцев вообще были сущим кошмаром – когда я выбирала какой единственный из счетов (за газ, отопление или электричество) смогу оплатить методом подкидывания монетки. Может и опустила бы руки, но Паддингтон одним своим существованием помогал. Я понимала, что отныне должна заботиться еще о ком-то, и просто не могу отступить.
Затем дела стали налаживаться. Сначала появился Оливер. Во время собеседования он приготовил три блюда – и это была самая вкусная еда, которую мне доводилось пробовать. Тогда я честно ответила – вы слишком хороши для кафе и достойны большего. Но Оливер ответил – важная «душа» места, где он станет работать и ему тут нравится. Как же здорово, что теперь я могу платить шеф-повару столько, сколько он заслуживает.
Несомненным успехом стало и повышение Ванессы. Сначала та подрабатывала в кафе официанткой. Потом уверила что она «гений кофемашины» и стала баристой. Однажды, по воле случая, мой магазин первым в Лондоне получил для продажи новый бестселлер. Посетители шли толпами, кухня работала в усиленном режиме, а я сомневалась, справимся ли мы с таким наплывом клиентов? И тогда пригодились организаторские способности Ванессы – она сумела правильно всех рассадить и накормить – и тут же получила должность первой помощницы.
«Книги и кексы» стали успешным предприятием. Я вернула кредит, получала чистую прибыль, приняла решение расширить предприятие. Жизнь, безусловно, налаживалась. Можно было вздохнуть спокойно. Я предполагала, что уже перебрала допустимое количество потрясений и неприятностей, что все – лимит исчерпан и дальше должно быть только хорошее. Видимо, ошибалась.



»» 21.11.16 14:53 Обсуждения развития сюжета игры МПиБ [АРХИВ]

...

Кендалл Мейтленд: 21.11.16 11:33

Было очень страшно. Я лежу на животе на холодном полу, уткнувшись лбом в пол, и сильно зажмуриваю глаза. Хочу проснуться и понять, что всё это нереально. Губы беззвучно двигаются в неслышной никому молитве.
В кармане пальто лежит телефон, но вряд ли удастся вызвать 911. Паника и пугливые вздохи еще больше нагнетают.
Кто-то из заложников не выдерживает и срывается. Поступок не остается безнаказанным и налётчик тут же карает его. Мужчина падает на пол, как подкошенный и я еще сильнее подтягиваю подбородок к шее, чтобы сжаться в невидимый комок от парализующего меня страха. Я все жду, что мужчина пошевелится или выдаст стон, но он молчит. Врач во мне побеждает первобытный страх, и я открываю лоб от пола и смотрю на грабителя, в его глаза в черной прорези маски.
- Позвольте мне помочь ему? – дрожащим голосом.
Я не уверенна, что налётчик слышит меня, и я откашливаюсь, заставляя свой голос звучать тверже и чуть громче.
- Позвольте, я помогу ему, - смотрит на меня, - я врач. Позвольте мне осмотреть его?
Я пытаюсь подняться, но на меня наводят дуло оружия.
- Еще одно движение и ты ляжешь рядом с ним.
- Если он умрет, но вам припишут убийство, - глупо пытаться воззвать к их совести или страху. Он отсутствует. – Я прошу вас…
Целую вечность, налётчик смотрит на меня, а я храбрюсь, смотрю в ответ. От дуло направленного в мою сторону – сложно дышать. Мое тело сотрясает крупная дрожь, пока грабитель принимает решение. Боже, мне никогда не было так страшно. Я будто захлебываюсь, пытаясь втянуть в лёгкие больше воздуха, но не получается.
- У тебя пять минут. – показывает пистолетом, что я могу подойти к раненому.
Я приподнимаюсь, но ноги не держат меня, и я на четвереньках ползу в сторону мужчины. Дыхание рваными и шумными спазмами вырывается из приоткрытого рта.
Я падаю рядом с мужчиной, который лежит без сознания, и прикладываю, пальцы к его горлу. Пульс есть, но слабый.
- Так, чтобы я руки твои видел, - предостерегает меня налетчик, и я поднимаю голову, чтобы встретиться взглядом с еще одним заложником, который тащил пострадавшего.
Я пытаюсь немного приподнять голову раненого, чтобы увидеть насколько сильным был удар и мои пальцы касаются липкий крови в его волосах.
- Мне нужно его перевернуть на бок, - говорю, и грабитель снова недовольно смотрит на меня, - мне нужна помощь.
- Может тебе и скорую помощь сюда вызвать? – язвит налётчик и его глаза угрожающе сузились.
Я киваю самой себе, и пытаюсь перевернуть его на бок, чтобы в случае если очнется, не захлебнулся в собственной рвоте. Капли пота выступают у меня на лбу и под носом, пока я переворачиваю мужчину на плечо и сама сажусь так, чтобы спиной он упирался мне в бок.
- Отпустите женщин, - задыхающе прошу. Я слышу, как в голосе звучат нотки мольбы.
- Ты что-то разговорилась, - налетчик подходит ближе ко мне и наклоняется. В нос ударяет несвежее дыхание, - хочешь лечь рядом с ним? – указывает пистолетом на пострадавшего.
Я сама не знаю, откуда во мне эта храбрость. Хотя это, наверное, глупость вот так лезть на рожон. Но когда страшно, как правило, чаще всего начинаешь усугублять, доводя тупиковую ситуацию до критической. Чтобы быстрее рвануло и чтобы больше не бояться. Отмучиться.
Я слышу вой сирен за окном. Это еще далеко, по крайней мере, так кажется. Я шепчу мужчине, что лежит рядом, что скоро все закончится. Но он без сознания, он не может меня слышать. Скорее я шепчу сама себе, успокаивая.

- Они нас всех убьют, - кто –то панически зашептал.
- Хотели бы убить, уже убили бы, - кто-то ответил.
Каждый был в чем-то прав и в чем-то ошибался.
Мои руки трясутся, когда я снова прикладываю пальцы к шее мужчины и снова чувствую его пульс. Странно, но ощущение пульсации у себя под пальцами успокаивает.

В банке звонит телефон. Этот звук как призрачная надежда. Все как один повернулись на этот звук.
- Тихо, я сказал, - крикнул налётчик, когда кто-то пошевелился и издал звук.
Телефон замолк, и вместе с этой тишиной нависает еще большая угроза. Налетчики нервничают из-за скорого появления полиции, а значит, могут совершить глупость. Смертельную для нас глупость. Они переговариваются друг с другом и смотрят в сторону заложников. Становится еще страшнее.
У меня затекло тело, застывшее в неудобном положении, чтобы придерживать мужчину. Ладонью я вытираю влажный лоб. Он липкий и холодный. И от этого тело сотрясает еще большая дрожь.
Снова звонит телефон и снова все повернулись к аппарату. Грабитель нервно хватает трубку, поигрывая пистолетом во второй руке.
Звонит полиция, пытается договориться.

»» 06.01.17 16:43 Обсуждения развития сюжета игры МПиБ [АРХИВ]

...

Маркус Уэстморленд: 07.12.16 23:36

несколько месяцев назад


После дня рождения мачехи прошло уж порядочно времени, а я до сих пор не пришёл в себя.
Да и как могло быть иначе, если Лорейн не давала мне расслабиться.
Уже трижды она просила меня сопровождать её по делам. Дважды это были магазины и одна поездка в её гольф-клуб.
Моё терпение было на исходе.

Мой тогда так просчитанный план дал сбой.
Первым же вопросом Деборы был:

- Сколько я с этого получу?

Нет, винить девушку я не мог. Вопрос был уместным и по нашей жизни очень практичным, что лишний раз доказывало, что Грейс выбрала мне в партнёры не дуру. И денег я бы заплатил.
Вот только доверие, которое я к ней ощутил, бесследно исчезло.
Ведь не факт, что Лорейн не нашла бы это её слабое место и не узнала, что я притащил в дом неизвестно кого.

Тогда положение спас Ричард.
Друг засмеялся, скорей всего надо мной, потому что специально у него никогда бы не получилась так искренне:

- Дорогая, - сказал он девушке, - Это была как бы шутка. Ты выиграла бесплатный ужин и 50 фунтов.
Домой разошлись без настроения и надежд.

Единственная радость была утром.
Оказалось, что конференцию перенесли, о чём мне прислали уведомление ещё вечером.
К слову, на неё я попал и даже задал интересующие меня вопросы и получил на них исчерпывающие ответы.

А вот на праздник я пошёл сам, без обещанной подруги.
С цветами, подарком и наилучшими пожеланиями - думал, что мачехе этого будет достаточно.
Фантаст!
Оказалось ей ещё и моей кровушки хотелось. Папа ей потакал, видимо, чтобы сохранить свою.

Её такое сладкое приветствие уже не предвещало мне ничего хорошего:

- Маркус, золотце, ты один!
Жеста потирания ладоней не было, но уверен, в мыслях она сделала именно так.

7 новых знакомств и 4 встречи с уже известными мне девушками. Я был убит.
Допускаю, что среди них были очень интересные и умные, для которых это я бы был обычным занудой. Только вот у меня к ним уже было предвзятое отношение и оно не позволяло приятно общаться.
Ощущение что меня загоняют, как зверя на охоте не отпускало и не позволяло чувствовать себя комфортно.
Фейерверку в конце праздника, я радовался как ребёнок.


А сегодня, после разговора с отцом и очередного приглашения на ужин, мне захотелось пройтись.
В это кафе заглянул, когда понял, что с удовольствием бы перекусил.
Сделав заказ, обратил внимание на единственного посетителя помимо меня.
Что-то было в ней такое, что перед глазами промелькнули несколько детских воспоминаний.

Давно это было.
И подумав, получилось только повторить: "Как давно это было!"

Наши дома находились недалеко, отцы дружили и мы были частыми гостями друг у друга. Это была та дружба, когда на общих фото можно увидеть одинаково одетых в трусы и панамки девочку и мальчика, которые лепят куличи в песочнице, купаются в надувном бассейне, катаются на трёхколёсных велосипедах. Когда у меня появился домик на дереве, можно сказать что мы даже жили вместе.

В детстве всё было просто, весело и интересно. А вот стоило нам повзрослеть, как всё стало напряжённей:

- Маркус, - смеялся отец, - Может пусть твою учёбу оплатят Ховарды, как вложение в будущего мужа дочери?

Мама цыкала на него, но улыбалась. Я бесился, ведь мне уже так нравилась Фанни, а Адель была просто другом.

Ей тоже доставалось. Вспомнилось, как она жаловалась:

- Не могу сделать ничего нового с волосами, - завязывая хвост, - Мама сразу начинает говорить, что я тебе нравлюсь с распущенными. – Меня в кино пригласил Уилл, а они как назло: - Отнеси Маркусу печенье, а то ему после соревнований надо хорошо кушать.

Так чётко вспомнилась наша клятва в том самом домике, что ни за что мы не станем женихом и невестой, как бы наши родители не упорствовали, чтобы не придумывали.

Место жительства поменялось. Мы выросли. Дела и дружба отцов продолжались. А наши с Адель дороги разошлись.

Друг о друге напоминали нам только близкие:

- Адель Ховард вернулась в Лондон. Стала просто красавицей, - подмигивая, говорил мне отец.

- Маркус Уэстморленд закончил университет, - сообщал ей её родитель.


Девушка не спеша попивала кофе, всё сильнее привлекая мой интерес.
И даже если бы кто спросил, что же знакомое я в ней увидел и сказать бы не смог.
Может улыбка, может наклон головы, может голос, когда она что-то сказала официанту...

Не выдержав, поддался любопытству и, подойдя, завёл разговор:

- Добрый день! – поздоровался я. - Извините, что побеспокоил,- даже смутился, боясь ошибиться, - Мне показалось, что я узнал в вас свою подругу детства. – Адель?

»» 12.12.16 21:57 Обсуждения развития сюжета игры МПиБ [АРХИВ]

...

Арлин Фостер: 19.12.16 01:12

Maimi. Fl. USA.

Год назад.

Море… белоснежные километры пляжей… и огни набережных… романтика южного Майами…
Всё это может казаться романтичным, но для нас всё было в другом свете. Блеск натертых боков машин, рингтул, замысловатая аэрографика у каждого своя, спойлеры, один другого круче, бамперы, автореснички, каждый изгалялся, как мог.
На моей почти не было прибамбасов, кроме спойлера и аэрографики в виде черной пантеры на капоте. И то, как дань прозвищу, данному мне Джимом Бигом, когда я обставила его в гонках в Лондоне три года назад.
- Эй, Меррик! – черт, как же я не переваривала этот голос.
- Хай, Джерри, - обернувшись, я махнула рукой загорелому блондину. Типичный житель Флориды, избалованный сынок нефтяного магната, прожигающий жизнь и папины деньги.
- Не ожидал тебя здесь увидеть.
- И что же? Поставил все деньги на себя?
Мужчина замялся, и я усмехнулась, после похлопала его по плечу и направилась к организатору, некоему Лоуренсу Фишберну. Ставки в гонках определялись уже тысячами долларов, и победитель мог легко купить себе новую машину. Как и поставить свою. Тачку за тачку.
- О, пантера, доброго времени суток, ты сегодня в доле?
- Конечно, Ло, разве я могла упустить этот заезд, тем более, что здесь он, - мой взгляд скользнул за спину Фишберна и остановился на высоком мужчине, который вылез из своего Чарджера, обмениваясь рукопожатиями с приятелями и лапая всех девочек в мини.
Лоуренс проследил за моим взглядом, и криво улыбнулся.
- Не волнуйся, девочка, Биг не участвует сегодня.
- Ты меня совсем не утешил, я хочу взять реванш, отыграться, и дело даже не в деньгах.
- Арлин, ты не с тем решила мериться силами и твоё счастье, что он пропустит сегодня заезд.
- Я хочу его крови, Ло.
- Пантера… - раздался голос над ухом, и я подпрыгнула на месте. – Ты ли это?
- Привет, Джим, - медленно обернулась я, растягивая губы в подобии улыбки. – Как жизнь?
- У меня всё отлично, а ты решила надрать задницы местным молокососам?
- Ну, ты же слишком стар, чтобы потягаться со мной силами, а я старичков не обижаю.
- Язва, - расхохотался он. – Я всегда к твоим услугам, малышка, только не в этой толпе.
Я набрала в грудь побольше воздуха, чтобы отчитать его как следует.
- Арлин, пора, - вмешался Лоурен, оборвав нашу перепалку.
- Удачи, пантера, - усмехнулся Биг и направился к своей тачке.
Вот нахалюга, ещё и смеет дразнить меня, - кипела я, провожая мужскую спину.
- Сколько ставишь, Арли? - вопрос Фишберна ворвался в мой мозг. – Арлин?
- А? А сколько максимально?
- Сто пятьдесят кусков, - просмотрев свои записи, сказал Лоуренс.
- Это Джерри? - мне даже не нужно было подтверждение этого, я и так знала, что больше таких сумасшедших нет. – Я ставлю двести, и ставлю на себя.
- Хорошо, девочка, желаю удачи, - улыбнулся он, поцеловал меня в щеку и отправился на мостик, где находилось табло.
Возвращалась к своей машине я со смешанными чувствами. С одной стороны я хотела победить только одного, с другой стороны, разве можно упускать такой выигрыш из рук, к тому же хотелось стереть ухмылочку с холеного лица Джерри.
Объявили старт, и я устроилась удобнее на сиденье, трогаясь с места. Первые две машины «Хонда Цивик» и «Феррари 650». Естественно, «итальяночка» выиграла, дальше были ещё три пары, и настал мой черед. Медленно тронулась с места, подъезжая к старту. Остановилась и едва заметно улыбнулась, когда со мной поравнялся красный «Мустанг».
Белые зубы Джерри, словно белый флаг его поражения, и как мне захотелось выбить парочку этих искусственных зубов. Чтобы он ещё долго так не скалился.
Погладила руль, и чуть поддала газу, чтобы обороты движка выдали звучный рев, а машина завибрировала на месте. Врубила музыку, так что мой маленький «Порше» задрожал от басов.

Вперед вышла длинноногая девица и дала стартовую отмашку.
Это ощущение, когда у тебя закладывает в ушах, когда всё тело вжимается в сиденье, словно желая размазаться по нему. Рев движка, который заглушает музыку, и черная лента дороги. Маршрут высветился на бортовом компьютере, как только мы сорвались с места.
Один поворот колесо в колесо, второй и третий так же, я позволяла ему почувствовать, что он может победить, давала ложную надежду на победу. И вот он последний поворот, педаль газа в пол, и машина рванула вперед, словно вгрызаясь в каждый метр асфальта, я уже видела клетчатый флаг на финише, когда в мой зад со всего размаха врезался «Мустанг» Джерри. Машину крутануло на месте как волчок, заставляя описать дугу и, сломав ограду свесить передние колеса в канал. Каким чудом я не вылетела в море, мне было непонятно, поэтому осторожно выбравшись из машины, я только и успела, что отскочить, прежде чем мой «Порше 911» кувыркнулся и медленно, подмигивая мне аварийкой, стал погружаться в голубую толщу воды.
Я смотрела на это и не могла поверить, что отцовский подарок, в который я сама вложила даже большую сумму, чем стоила машина изначально, идет на дно. И всё из-за этого ублю*ка.
Ненавижу!
Быстро развернувшись, я сначала медленно, потом быстрее и быстрее, пошагала, пока не перешла на бег. Мерзавец принимал поздравления, несмотря на то, что его победа была фальшивой, как и его улыбка.
Первый удар пришелся в ухо.
Негодяй закачался и взвыл, осыпая меня матом, но зря он повернулся лицом ко мне. Второй удар попал точно в цель. Я почувствовала, как костяшки пальцев обожгла боль от царапин его белоснежных имплантов, но я услышала хруст, а после на асфальт полилась кровь, но меня сложно было остановить, когда он согнулся, зажимая челюсть, моё колено попало в его нос, обеспечивая ему в ближайшем будущем несколько пластических операций, для выравнивания перегородки. И я уже приготовилась бить Джерри ногами, когда меня заграбастали сильные ручищи и оттащили от скулящего недомужика. Напоследок, я ещё и плюнула в него, а после оказалась лицом к лицу с Джимом.
- Тебе надо уехать отсюда.
- Я не боюсь его! - рычала я, пытаясь вырваться из сильного захвата. – И его папаши тоже.
- А стоило бы, пантера. Машина, даже твоя, не стоит того, что могут тебе устроить эти люди.
- Биг, если ты не отпустишь меня немедленно, то я и тебя поколочу.
- Уезжай, Арлин.
- На чем?! - выкрикнула я, понимая, что в голосе проскользнули истеричные нотки. – Ты разве не видел, мой 911-й отправился на корм рыбам.
- Вали отсюда, идиотка! – прикрикнул на меня Джим, так что я захлопала глазами. – Я же за тебя волнуюсь! Если ты не уедешь, тебя ждут разбирательства и это самое мягкое.
- Ублю*ок должен ответить! – упрямо повторила я, но позволила отвести себя от финиша. Джим усадил меня на пассажирское сиденье и отвез в свою квартиру, находящуюся в районе Майами - Бич.
Но с этой ночи мои неприятности только начались. Кто-то записал на видео мой маленький боксерский тур и выложил в сеть, а через шесть часов мой телефон раскалился от звонков отца.
Самое простое было - объяснить Майклу Меррику своё поведение, и совсем другое - выйти из квартиры и попасть в руки полиции.

»» 31.12.16 17:25 Обсуждения развития сюжета игры МПиБ [АРХИВ]

...

Констанс Лоренс: 19.12.16 10:07

Лондон. Февраль. Год назад.

Этого не может быть. Этого просто не может быть. Страшно. Нет, не так, не страшно, на самом деле я просто в ужасе. И я не верю, не верю, что это происходит со мной. Здесь же не Америка, это Лондон. Старый добрый Лондон. В Лондоне не грабят банки, особенно такие старые и надёжные. Господи, ну почему я не пошла с Мойрой по магазинам? Что мне стоило отложить разбирательства по этому несчастному кредиту на несколько часов? Или даже на завтра, нет, на после завтра! Ведь всё же оказалось ошибкой. Гуляли бы с ней сейчас по Хэррордс, мерили туфли и горя не знали, если бы только в новостях услышали что-нибудь. Я сижу на холодном полу и отчаянно надеюсь отключиться. Сознание плывёт и раздваивается, и почему-то фиксирует не всю картинку в целом, а какие-то детали. Совсем молоденькая девушка, что полчаса назад приносила мне кофе, она сейчас плачет свернувшись на полу, среди осколков, размазывая по лицу потёки туши, а на её чёрных колготках расползаются широкими стрелками безобразные дырки, и я почему-то не могу отвести от них глаз. Осколки плафона разбитой люстры на полу громко хрустят под тяжёлыми армейскими ботинками. Слышатся истерические причитания полной дамы в норковой шубе и чьи-то всхлипывания, больше похожие на скулёж. Или это плачу я? Всё это кажется мне не реальным, не настоящим, словно снимают кино, вот только боль в ушибленной с размаху о стол коленке не даёт забыть о том, что всё это происходит на самом деле.

Какой-то мужчина в строгом костюме не выдерживает и кидается к выходу, видимо надеясь силой пробиться наружу, и падает замертво неподалёку от меня, сражённый ударом приклада по голове. Меня начинает мутить, то ли от ужаса, то ли от вида крови, которая медленно расползается по светлым мраморным плитам пола. Дёрнувшись, я пытаюсь отползти подальше от этого красного пятна и от тела, медленно приобретающего восковую бледность. Мне безумно хочется забиться куда-нибудь подальше, зажмуриться и не открывать глаз, пока всё это не кончится. 
Но отправиться в спасительный обморок не получилось, один из налётчиков больно схватил меня за волосы, заставляя подняться на ноги.

От прикосновения холодного металла к шее меня передёргивает. Менеджер что-то бормочет, отвечая налётчику, но я не слушаю. В мозгу набатом бьётся - одним заложником меньше, одним больше… одним меньше, одним больше... - сейчас они меня убьют, приходит беспощадная уверенность. Убьют, потому что им что-то надо от этого пожилого человека с фирменым банковским бейджем на лацкане дорогого пиджака, и им не нужно столько заложников. Одним меньше, одним больше... А я так неудачно подвернулась им первая под руку, чтобы стать той самой, которой станет меньше. Управляющий трясёт согласно головой, и вытаскивает из карманов связку ключей, больших и маленьких. Бандит довольно усмехается и отталкивает меня. Я снова падаю на пол, больно ударяясь той же самой коленкой. Из глаз сыпятся искры и слёзы. Но одновременно с болью приходит облегчение, робкое и несмелое, но облегчение. Они не убили меня. Всё же я инстинктивно пытаюсь отползти подальше к стене, чтобы опять не подвернуться ненароком никому под руку, если вдруг что.


Помогающий мне собирать бумаги мужчина, господи, как же давно это было, кажется целую жизнь назад, тихо спрашивает, всё ли у меня в порядке. Один из бандитов грубо обрывает его, утыкая ему в голову дуло автомата. Я в состоянии только до боли закусить губу и растерянно помотать головой, разве у кого-нибудь из нас всё может быть в порядке? Хотя, по сравнению с беднягой, получившим по голове... В нескольких метрах от меня какая-то девушка, оказавшаяся врачом, проверяет у него пульс и огрызается, отвечая что-то бандитам. Покойник ещё не совсем покойный? Невольно ловлю себя на том, что несмотря на то, что меня до сих пор колотит от страха от прижатого к шее пистолета, я ей завидую. Почему я не могу так же? В кино, наверное, кто-нибудь уже попробовал бы отобрать пистолет у бандита, пусть для меня это совсем уже из области фантастики. Но меня же просто парализует от страха. Рядом раздаётся громкий окрик и я зажмуриваю глаза, страстно желая стать невидимой. Нет, всё бесполезно.

Голос налётчика странно спокоен. Да и его товарищи тоже не удивлены, не раздосадованы, что полиция появилась так скоро. Может быть я ошибаюсь... но мне кажется, они довольны. Бандиты ведут себя странно уверенно, словно они ждали этого, и всё идёт по какому-то только им ведомому плану. 
Менеджер банка, под дулом автомата отпирает тяжёлые двери в глубине зала, боязливо оглядываясь в нашу сторону. Кажется, за этой дверью находится коридор, ведущий в персональные хранилища с ячейками, хотя я не уверена, я была там всего один раз, пару лет назад. Бандиты скрываются за дверью. В зале остаются всего двое. Или трое? Я боюсь даже поднять голову, чтобы оглядеться. Один из оставшихся, стоя сбоку около окна, переговаривается по телефону с полицией, требуя зелёную улицу до Хитроу, самолёт, что-то ещё... 
- Если вы не выполните наши требования, мы начнём расстреливать заложников.
Наверное для того, чтобы подтвердить свои слова, он снова стреляет. На пол сыпется штукатурка и осколки ещё одной люстры. Среди притихших было заложников, с надеждой ожидающих результата переговоров, снова начинается паника, женщина в шубе хватается за сердце, обмякая у стены. Надежда на чудесное спасение испаряется так же быстро, как и появилась. Полиция там, за стеной, а мы здесь. И с нами сто раз успеют разделаться.

»» 30.12.16 00:09 Обсуждения развития сюжета игры МПиБ [АРХИВ]

...

Адам Фостер: 02.01.17 17:34

Апрель 2013 года.

5050 м.

Не могу уснуть.

В последние часы перед штурмом Айленд Пика мне жарко. Я точно знаю, что температура за тонкими стенами палатки не меньше минус пятнадцати, потому волевым усилием заставляю себя лежать недвижимо и, отрешившись от фантомного тепла, отдыхать.

Пока есть возможность.

Завтра, уже завтра, я достигну еще одной вершины на пути к нему… Эвересту.

Резкие хлопки плотного брезента создают впечатление, будто сотни птиц взмывают в небо в единый миг, а пронзительные завывания ветра убаюкивают. Прикрываю глаза и слышу, как горы зовут меня: “Оста-а-а-анься-а-а!”

- Твою… - подрываюсь от резкого звука будильника.

Полночь.

Голова неимоверно раскалывается. С трудом осознаю, что спальник все же расстегнут, и холод пробирает до костей, заставляя сотни мурашек бегать по всему телу и беспощадно жалить.

- Намастэ, мистер, - врывается в сознание громкий голос шерпы Нимы. - Пора выдвигаться. На вершине мы должны быть к одиннадцати, иначе…

-Знаю, - перебиваю, не желая слушать россказни про опасность подъема после полудня. Подыхать сегодня я не собираюсь. Но... стоит признаться хотя бы самому себе, мысль взойти на вершину, когда вероятность благополучного спуска вниз стремительно приближается к нулю, возбуждает и горячит кровь.

- Не мельтеши, Нима, - раздраженно рычу.

Шерпа разворачивается, зажигает горелкой связку ароматных палочек и выходит из палатки, напевно бормоча молитву о нашем успешном восхождении и, что самое главное, спуске.

На улице холодно. Мороз щиплет открытые участки кожи. Поднимаю ворот куртки в попытке сохранить драгоценное тепло и прислушиваюсь.

Тишина. Ветер стих, ни намека на движение воздуха. Полный штиль создает впечатление нереальности окружающего мира. А густая темнота, разрываемая лишь налобными светильниками, обволакивает так плотно, что, кажется, невозможно сделать вдох. Но дышу.

Нима окуривает снаряжение, проводя одному ему ведомый буддийский обряд.

Я не верю в их Бога. Да что там говорить, ни в каких богов не верю. Тем не менее, заметный лишь в свете фонаря легкий расплывающийся дымок от потрескивающих палочек завораживает и очищает сознание от мирских, совершенно неуместных сейчас, дум.

В час ночи выдвигаемся. Вдвоем. Я и шерпа.

Зачастую для восхождений собираются туристические группы по пять-восемь человек, но мне не нужна толпа. Мне никто не нужен. С самого детства я для себя и мать, и отец, и друг. Одиночка.

В венах вместе с кровью начинает пульсировать адреналин, даря резкий заряд энергии и терпкое чувство предвкушения. Проверить себя, свое тело, вкусить сладость внутренней победы над собой - вот, что ведет меня вверх по сорокаградусному каменистому склону. Шаг за шагом, вперед и вверх.

Но каждые полчаса я вынужден останавливаться. Кружится голова, и свет от фонарика кажется тусклым. Глубоко вдыхаю разряженный морозный воздух ртом, и становится немного легче, зрение возвращает четкость.

Мне неважно, что холод обжигает горло, а тело никак не может согреться. Ведь впереди уверенно поднимается шерпа, проверяя и показывая тропу среди серых вначале, а позже кое-где припорошенных снегом, острых скал.

“Надо идти,” - говорю сам себе. И иду.

5900 м.

Светает. Перед глазами раскидывается царство вечного льда и слепящего белого снега, где человек лишь редкий и зачастую нежеланный гость.

Становится заметно холоднее. Останавливаюсь. Одеваю пуховку, теплые перчатки, на ботинки - кошки. Достаю ледоруб и продолжаю восхождение, не обращая внимание на ноющую боль в груди.

Нима еще вчера проложил лестницы и перильные навески через трещины, но за их сохранность сегодня поручиться не мог. Ледник живой, и именно он определяет, кто достоин взойти на вершину и сойти с нее, а кто останется во льдах навечно.

Поднимается ветер. Вгрызаясь кошками в крепкий лед под ногами, обхожу по узкой кромке кажущуюся бездонной трещину. Упади туда кто-либо, вытащить смертника не сможет никто, да и, со слов шерпы, никто не будет даже пытаться. Горы просто возьмут свое.

Чувствую, как улыбка растягивается на моем лице и сознание накрывает плотная пленка наслаждения от ощущения дыхания смерти. На грани, на краю… так близко.

Идти становится тяжелее. Мощные порывы ветра могут снести с протоптанной тропы, лишь только стоит расслабиться. А потому мышцы всего тела, как тугие канаты, напряжены до предела.
Шерпа подходит к последней, по его словам, трещине, и начинает вслух молиться: “Мана... мана… мана”. Он долго не может заставить себя взойти на дрожащую от сильного ветра лестницу, а после оборачивается и перекрикивает ветер:

- Мистер, дальше... опасно. Ветер слишком... надо возвращаться.

Поднимаю взгляд на виднеющийся вдали выпирающий горный хребет и понимаю, что должен быть там. Наверху. Сегодня.

Тогда я отодвигаю шерпа и становлюсь на четвереньки, держась руками за саму лестницу, а не за трепещущие на ветру перильные веревки. Передвигаю руки на несколько сантиметров вперед и ступаю коленом на лестницу. Качание ненадежной опоры синхронизируется с биением моего сердца.

Кайф.

Снова передвигаю одну руку, затем вторую, и делаю еще один шаг. Как завороженный, гляжу в глубокую расщелину. Выдержит или не выдержит.

Лотерея.

Все мышцы вибрируют от напряжения, но тело послушно двигается, повинуясь разуму, пока под руками, а пару мгновений спустя и ногами, не оказывается скользкий, но такой приятный на ощупь, лед. Оборачиваюсь. Шерпа то ли с молитвой, то ли с проклятиями в мой адрес - из-за ветра не разобрать, - лезет на четвереньках по лестнице.

За мной.

Смеюсь, оглашая безумным криком молчаливую долину.

Перевожу взгляд на практически отвесную ледяную стену, что ждет нас впереди.

Ярко светит солнце, отражаясь в многочисленных кристалликах льда. Заснеженный горный хребет сверкает, как огромная груда драгоценных камней. Заманивая и соблазняя. Неземная… черт возьми, нереальная красота.

Ради того, чтоб это увидеть, стоит жить.

Жмурюсь от рези в глазах. Слезы текут, но почти мгновенно замерзают на обветренных щеках. Приходится одевать очки. Тогда на глаза опускается приятная тень.

Достаю из рюкзака шоколадный батончик и жую, готовясь к финальному штурму вершины. Шерпа обгоняет меня, лишь кинув короткое:

- Мистер, в порядке?

И получив от меня утвердительный кивок головы, идет поднимать для меня из снега перильные веревки.

Не позавидуешь способу заработка высокогорных шерп. Уже более ста лет их нанимают иностранные альпинисты, как гидов по горным вершинам и носильщиков в одном лице. Обслуживающий персонал по сути. Но именно благодаря шерпам восхождение становится, если не легким и комфортным, то вероятность снова увидеть заезжему альпинисту лица родных и друзей многократно возрастает.

Шерпы. Люди, чьи имена всегда остаются в тени.

Подъем на горный хребет по снежно-ледовой стене дается тяжело. Солнце растапливает верхний снежный слой, и крепко ухватиться кошками за скользкий склон не получается. Активно пользуюсь ледорубом, на жумарах поднимаясь вверх. Треск льда оглушает, а его куски, отваливающиеся от кажущегося незыблемым склона, словно говорят: “Ты можешь быть следующим”.

6150 м.

Замечаю, что звуки ветра пропали. Накрывает плотным коконом тишина. Гнетущая. Неправильная. Тяжелая. Пытаюсь позвать шерпа, но слова проговариваю с задержкой, словно в замедленной съемке. Слышу. То звук ломающегося под ногами льда. То свист ветра. Слышу, но по отдельности, словно мозг не успевает обрабатывать информацию и дозирует ее. По чуть-чуть.

Горняшка активировалась. Сука.

Дышу часто и глубоко, пытаясь восполнить в организме острую нехватку кислорода. Кажется, становится легче. На глубокий кашель, что сотрясает грудную клетку, уже не обращаю внимания. Для меня это неважно.

Дойти. Доползти. Доказать. Не миру, но самому себе, что могу.

Тщательно контролируя каждое движение, истязая себя, свое тело и душу, поднимаюсь на вздымающийся горный хребет, шириной не более пятидесяти сантиметров.

Дремлющий ледник. Ни в чем нельзя быть уверенным наверняка. Ни в веревках, натянутых вдоль тропы на вершину. Ни в кошках, надетых на ботинки, но все равно скользящих по жесткому льду. Не в ледорубе, который правой рукой сжимаю изо всех сил. Каждый шаг делаю с предельным вниманием и осторожностью.

Сейчас, когда до желанной цели рукой подать, нет права на ошибку.

6189 м.

Вершина. Заснеженный участок три на три метра, ради которого потрачено столько сил.

Ни одной связной мысли. Лишь эйфория, омывающая теплым потоком воздуха сознание.

Ветер становится все сильнее, почти сбивая с ног, несмотря на тяжелое снаряжение. Шерпа настойчиво тянет вниз, предлагая немедленно начать спуск.

А мне… не хочется. Ничего не хочется. Мне хорошо. Там, на вершине, среди величественных гор. Прикрываю глаза и вижу… пьяного в стельку отца, замахивающегося на меня кулаком с криком: “Да когда же ты сдохнешь?!” ...и боль.

Она так... реальна и отрезвляет.

Распахиваю глаза, недоуменно глядя на шерпа, собравшегося хлестнуть меня по щеке… еще раз. И растягиваю потрескавшиеся от мороза губы в улыбке.

- Вниз? - издевательским тоном хочу сказать я, но лишь хрип вырывается из горла.

Поднимаюсь и, кинув последний взгляд на окружающие горы, еле шевеля губами шепчу:

- Я вернусь.

»» 05.02.17 02:06 Чудо Света USA

...

Флоранс Уэстморленд: 06.01.17 21:18

Нью-Йорк.
Сочельник. Сестра любила этот праздник, больше нашего дня рождения. Она считала, что в сочельник исполняются все мечты и желания. Наивная моя сестренка. Сочельник – это просто праздник, как и любой другой.
В нашей семье этот день праздновали с особым шармом. Мама устраивала благотворительный вечер, куда стекалась добрая половина бомонда города, в том числе наши дальние родственники, которых мы и видели один раз в год на этом балу. Мы с сестрой любили спрятаться от всех на лестнице и между перил рассматривать гостей. Смеясь и придумывая всякие смешные клички гостям, мы с Темпи весело проводили время. Делали это громко и шумно, что гости то и дело поглядывали на нас, чем вызывали еще большую радость.
- Гляди, какой. Фло, тебе не кажется, что он похож на пингвина. У него и походка такая же. А вон смотри. Да не туда. Вооон у зеркала дама в шляпе. На ней столько перьев, что она похожа на утку.
Конечно же нас потом ругали и наказывали. Но в следующем году повторялось тоже самое. И чем старше мы становились, тем изощреннее были клички, придуманные нами.
И вот однажды, когда нам с Темпи было по семнадцать лет, мы обустроили свое место для очередного просмотра и увидели ЕГО. Он стоял облокотившись о стенку, со скучающим видом осматривая помещение. Темноволосый мужчина. Точнее – очень красивый высокий темноволосый мужчина.
- О, ничего себе! – присвистнула Темп и раскрыла рот от изумления. Мне захотелось рассмеяться при виде обескураженной сестры, но сама я тоже вперила взгляд в этого Адониса.
Он был самым великолепным мужчиной, которого мы с сестрой видели когда-либо в своей жизни, не считая кинозвезд, футболистов и европейских принцев, фотографии которых висели в наших спальнях.
Он был безупречно одет. Смокинг шел к его фигуре, как влитой. Даже бабочка, которую мы с Темп не воспринимали серьезно, на нем смотрелась идеально. Ему было лет 22-23. Но нам с сестрой он казался взрослым.
Темпи встала с места, поправила подол платья, быстро заправила рыжие локоны за уши и произнесла:
- Как я выгляжу? – вспомнив, что мы с ней выглядим одинаково, она махнула рукой, - Можешь не отвечать. Пожалуйста, пусть он обратит на меня внимание! – она свела ладошки в молитве и подняла глаза вверх, - Он так прекрасен!
Я хихикнула. Еще никогда сестра не была так взволнована. Она медленно стала спускаться. Я поймала удивленный взгляд мамы и улыбнулась. Вот она удивиться, когда узнает, что именно сподвигло Темперанс уйти со своего места и присоединиться к гостям. Я же осталась на своем месте и наблюдала за происходящим. Мама позвала дочь к себе, чтобы дать ей совет, как надо вести на людях.
А незнакомец, тем временем, не подозревая какую бурю восторга вызвал у девочек, скучающе прохаживался по залу. Он взял бокал с коктейлем и прошел вглубь зала и остановился рядом с лестницей. Резко поднял взгляд на верх, туда, где сидела я. Проклятье! Я не успела отвести взгляд, а значит, он заметил, как бесцеремонно пялилась на него. Он подмигнул мне и вытянул руку с бокалом вперед, как бы чокаясь со мной. Покрывшись пятнами от стыда, отвела взгляд.
- С Рождеством! Ты почему не со всеми? Мне казалось, что маленьким девочкам интересно быть там, где шум и смех.
Его голос, глубокий и сильный, заставил вспомнить о героях исторических фильмов в пышных костюмах, которые живут в роскошных замках, окруженные полями и лесами. Я подавила смех. Какая чушь лезет в голову. К тому же он назвал меня маленькой. Я выпрямилась и грозно свела брови к переносице.
- Мне в следующем месяце будет восемнадцать. В некоторых странах в этом возрасте женщин считают зрелыми.
- Ну раз так, зрелая женщина, спускайся, пойдем потанцуем.
Вцепилась пальцами в паркет. Нет. Только не это. Я еще ни разу не танцевала. Да лучше провалиться под землю, чем опозориться перед ним. Я кивнула на книгу и произнесла.
- Меня мало интересуют танцульки. Мне есть чем заняться итак. Всего хорошего, мистер.
Я демонстративно открыла книгу и уставилась невидящим взглядом в текст. Незнакомец не стал настаивать. Он подошел к группе гостей и вклинился в разговор. Я же быстро поднялась с места и прихватив книгу побежала к себе. Мне надо было прийти в себя. Но чтобы я не делала, перед глазами был он. Я вспоминала то, как он легко и непринужденно начал разговор, как улыбался. И почему я не пошла с ним танцевать? Кулачком взбила подушку. Я даже имени его не знаю!. Еще раз стукнула по подушке. Записав пару строк в дневник, выключила светильник и закрыла глаза.
Меня разбудили сильные толчки и громкий шепот сестры.
- Ты чего уже спишь? Такой вечер. Это же потрясающе! Я наверно не усну. – она кружилась по комнате, как в вальсе, - Мы с ним танцевали. Представляешь.
- С кем?
- Ну Фло. Вечно ты где-то витаешь в облаках. С Адонисом. То есть с Дереком.
Значит его зовут Дерек. Я опустила взгляд, пытаясь скрыть свои эмоции. Хоть в комнате и было темно и Темпи вряд ли заметит как покраснело мое лицо, но так надежнее.
- Ты представляешь, он оказывается приехал сюда из Лондона на каникулы к Коллинзам.
Темпи что-то говорила еще, но я не вслушивалась, думая о своем.
- Ой, забыла совсем рассказать. Представляешь, когда я к нему подошла, он назвал меня «зрелой женщиной» и потащил танцевать, добавив «хорошо, что передумала, а то он бы умер со скуки». Я похожа на зрелую? Флоранс Уэстморленд! – она для убедительности топнула ножкой. - Ты слушаешь меня или нет?
Я едва увернулась от летящей в меня подушки. Замахнулась и кинула в сестру своей.
Тот вечер я запомнила до мельчайших подробностей. Что-то изменилось в нас тогда. Мы становились взрослыми.
Наверно права была сестра. В Сочельник всё может приключиться. И даже Адонисы оживают.

»» 06.01.17 22:53 Обсуждения развития сюжета игры МПиБ [АРХИВ]

...

Эдвард Джейсон Филдинг: 08.01.17 02:14

Лондон. Февраль. Год назад.
Даже в самой невероятной фантазии я не мог себе представить, что когда-нибудь окажусь в такой ситуации. Безнадежность светилась в глазах узников, пока лужа крови лежачего на полу растекалась алым цветом на мраморе.
Казалось время замерло на настенных часах. Секундная стрелка медленно скользила по кругу, пока один из бандитов тыча пистолет в храбрую девушку-врача пистолет.

Но бандит только насмешливо взглянул на заложницу. Когда-то я читал в одной статье известного журналиста, который писал о террористических группировках, что больше всего в заложниках ценятся – женщины и дети, они более покорны и угроза их жизни негативно воспринимается любым обществом. Терять такой козырь, когда у них пока все карты на руках они не станут.
Маленькая девочка, на руках у матери, тесно прижалась светловолосой головой к её плечу, тихо всхлипнув. Мать ладонью пригладила её волосики, утешая, и не давая смотреть в ту сторону, где с каждой секундой, мужчина на полу всё больше истекал кровью.
Какая ирония судьбы. Этот человек, пришел в банк, решить свои дела, как и каждый из нас, а в итоге мог умереть на грязном полу.
Ноги затекли от неудобного положения. Слегка поменяв позу, словил недовольный взгляд одного из воров.
С того места где нас держали было трудно разглядеть, чем занимались грабители, которые ушли вместе с мистером Джобсом. Только хруст стекла под подошвами их армейских ботинок отдавался эхом. Раздавшийся звонок телефона был подобен звуку взрывающейся гранаты. Если нервы каждого из нас были напряжены до предела, то вооруженные люди были спокойны. Пугающе спокойны.

Когда начали оглашать список требований, я лишь недоуменно нахмурился.
- Записываешь капитан? – ответ невидимого собеседника грабителя-переговорщика, видимо удовлетворил последнего – Внимательно записывай, ты же не хочешь потом отчитываться перед своим начальством почему из-за тебя погибло тринадцать человек, включая маленького ребенка? - При этих словах, мать еще сильнее прижала к себе свое дитя, тихо читая молитву. – Нам нужен автобус, с полным баком. Самолет, который будет ждать в частном аэропорту, полный горючего… Записал? Автобус должен стоять у дверей банка через…- он бросил взгляд на часы - … через час… меня не волнует, как ты это сделаешь! Наберешь, когда всё организуешь.
Грабитель бросил трубку на телефон. В прорези маске можно было увидеть, как улыбка скользнула на его губах. Словно он улыбался шутке, которая была понятна только ему. Я рос в Англии, и понимал английский юмор, но этот вероятней всего, был из другой части мира. Меня же тревожил вопрос, почему автобус, а не вертолёт? Логичнее было бы попросить вертолет, учитывая, что по городу вечные пробки.
В одну секунду свет ламп, мигнув - погас, и в тоже мгновение перестала работать вентиляционная система.
Грабители, которые нас охраняли, подошли к окну, аккуратно выглядывая, через щели опущенных жалюзи. Они о чем-то тихо перешептывались, о чем именно к нам не доносилось. Стало тяжело дышать, а липкий пот пропитал рубашку. Хотелось снять пальто, в которое я был одет до сих пор.
- Босс зовет – из глубины банка вышел еще один человек в маске, который ранее ушел туда, сопровождая менеджера.
Один из стоящих у окна, кивнув и подхватив с пола черную объемную сумку, удалился в том направлении где было хранилище. А вернувшийся занял его место, охранять заложников.
Больше всего нервировало ожидание. Ожидание снедает тебя, навевая неопределенность и неуверенность в положительном исходе событий. Ты никак не можешь повлиять на ситуацию, отсчитывая каждую секунду, «полируя» собой пол.
Когда опять зазвонил телефон, я вздрогнул.
- Капитан, а Вы не спешите освободить заложников. – Насмешливо ответил переговорщик, поднимая трубку. – Как это Вы не уложитесь в отведенное время? – Интонация в его голосе, с почти дружеской изменилась на угрожающую. – Меня не интересуют Ваши проблемы… Капитан, капитан, мне очень жаль, но учитывая, что меня всегда учили держать свое слово, я не могу поступить иначе… Подождите минутку, капитан. Будьте столь любезны. - он положил трубку на стол рядом с телефоном и не спеша подошел к нам, заложникам.
Прижав пистолет к своей щеке, он задумчивым взглядом обвел нашу шеренгу. Все затаили дыхания, понимая, что этот человек, не просто так подошел к нам. Я чувствовал, что сейчас произойдет что-то нехорошее. Нет! Я даже догадывался, что именно сейчас произойдет.
- Вставай! – Преступник толкнул ботинком мужчину в коричневом пиджаке. Который сидел в нескольких шагах от меня.
- Зачем? – дрожащий голос мужчины, был тихим.
- Я сказал вставай! – Потеряв терпение, грабитель схватил свою жертву за ворот пиджака и поднял его.
- Я вас умоляю … не нужно…
Почти протянув мужчину за ворот к столику, где ожидал на «линии» капитан, он снова взял трубку.
- Капитан, ещё не заскучали? – услышав что-то в ответ, грабитель ухмыльнулся. – Как тебя зовут? – этот вопрос был адресован уже мужчине в пиджаке.
- Пи..Пит…
- Слышишь, капитан, со мной рядом Пит. Пит у тебя дети есть?
Мужчина кивнул: - Да, трое.
- Капитан, у Пита трое детей, вроде бы славный малый… на мой взгляд. Пит, выгляни в окно, помаши капитану.
Мужчина, нервно сглотнув, оглянулся на нас, а затем опять на своего мучителя.
-Ну же … смелей. – Он пистолетом махнул в сторону окна.
Пит несмело шагнул в сторону окна. Мы же в этот момент затаили дыхание.
-Давай, давай, капитан ждёт. – Его тон был любезным, даже дружелюбным.
Когда Пит подошел к окну и несмело поднял жалюзи, выглядывая туда где была свобода. Грабитель поднял свой пистолет и спустил курок.
Брызги крови и мозгов, окрасили стекло, стекая ручейками вниз. Тело Пита громко упало на пол. В момент выстрела испуганные возгласы утонули в звуке вырывающейся на волю пули, но затем стало опять тихо. Взгляды каждого из нас были прикованы к телу Пита, мужчины в коричневом пиджаке, которого дома ждало трое детей.
- Я буду убивать по заложнику каждые десять минут, если автобус не будет у двери через полчаса, капитан…

»» 08.01.17 17:32 Другие страны мира

...

Адель Ховард: 14.01.17 17:24

Она внимательно читает монотонную статьи за ноутбуком и не сразу понимает, что обращаются к ней. Девушка резко подымает взор на говорившего, пытаясь понять смысл его речи.
- Маркус, - слова Адель звучат уверенно, перебивая негромкий голос мужчины. Ховард не минуты не сомневалась - перед ней никто иной как Маркус Ким Уэстморленд. Ее алых уст касается особенная тепла улыбка, неожиданное появление Уэстморледна мгновенно вызывает вихрь самых разнообразных воспоминаний о детстве.
Детство Адель можно смело назвать счастливым - дружная семья, яркие игрушки и лучший друг, живущий в соседнем доме. Она была частым посетителем в гостеприимном доме четы Уэстморленд, Маркус и Адель часто играли вместе, а их семьи отмечали праздники с соседями - в большой теплой компании. А их домик на дереве, что находился на территории поместья Уэстморлендов? Сколько тайн слышали его стены, сколько игр и невероятных историй. В нем не было ничего примечательного - деревянная лестница, скрипучий пол, несколько матрасов и бесчисленное количество коробок с игрушками, но он был их маленькой особенной крепостью.
Ховард всегда знала, что на уверенное плече Маркуса можно положиться, как и он знал, что всегда может рассчитывать на ее поддержку, но особенным весомым доказательством их доверительных отношений стал один из случаев. В средней школе Уильям - одноклассник Маркуса, который нравился Адель - пригласил ее в кафе, а на следующий день, к разочарованию Ховард, он пошел в тоже самое кафе с другой девушкой с их школы - и они даже целовались. Мальчик, который нравился Адель оказался любвеобильным повесой и как она не заметила этого сразу? Тем не менее Адель жутко расстроилась, осознав как все обстоит на самом деле. Увидев слезы на глазах у Ховард Маркус не сказал не слова, что юную девушку в тот момент задело еще больше. Каково же было ее удивление, когда на следующий день Уильм с огромным пластырем на носу, неестественно шмыгая носом, попросил у Адель прощение. Позднее Ховард, как часто бывало после уроков, забежала к Уэстморленду и не удержалась поделиться с ним волнующим событием, тогда она не сразу поняла - почему у Маркуса ссадины на лбу.
- Маркус, - повторяет Ховард опять, она плавно встает со стула и подходит к мужчине, чтоб обнять его. В данном случаи было бы неуместно простое деловое рукопожатие и короткое "привет, садись", этих двоих связывало большее. - Как здорово видеть тебя!
Сколько лет прошло с их последней встречи с трудом можно было посчитать. Они были уже не такими как когда-то в детстве - жизнь, подобно извилистой речке, расставила свои испытания и радости для каждого, но нечто светлое и доверительное осталось между этими двумя взрослыми мужчиной и девушкой.
- Присаживайся, - мягко произносит Адель, выскальзывая из теплых объятий, и указывает в сторону стула, что находился напротив ее места.
Она еще раз ему улыбается, а тем временем учтивый официант уже протягивает меню новоприбывшему гостю.
- Надеюсь, что у моей подруги, как в детстве, всё хорошо с аппетитом и мне не придётся давиться одними травками чтобы не задеть твою стройную организацию, - шутливо молвит Маркус, одаривая комплиментом фигуру Ховард и, одновременно, прозондировав ситуацию. - Ты как, где? - спрашивает мужчина, показывая официанту свой выбор из многочисленных позиций меню французского ресторана.
- О, неужели я похожа на Ричарда? - протягивает шутливо Ховард, принимая из рук официанта еще раз меню и делая новый заказ. Она имеет в виду общего знакомого из детства, который был приверженцем вегетерианства. - С удовольствием поужинаю в твоей компании, - отвечает она, делая более серьезный заказ чем просто кофе. - Я... - она замолкает на мгновение, а затем продолжает. - Я в Лондоне, как видишь, - констатирует очевидное девушка. - Работаю на телеканале, живу здесь не далеко в квартире, - скромно повествует она. - А ты как? Как Ричард? - официант приносит заказанную Уэстморлендом бутылку красного вина и аккуратно разливает в стеклянные бокалы.
Подняв бокал для тоста, Маркус посмотрел на Адель, которую помнил не привлекательной молодой девушкой, а совсем девчонкой:
- Слава Богу, ты совсем не похожа на Ричарда! И как хорошо, что вы никогда не думали составить пару, я бы этого не пережил, - произнес он в ответ, подшучивая над ситуацией. - За встречу! - улыбаясь в ответ, произносит мужчина и отпивает из стеклянного бокала рубиновую жидкость.
В ответ брюнетка приподымает свой бокал, поддерживая хороший тост.
- На каком канале и что ведёшь? - невзначай уточняет Уэстморленд, а затем берет столовые приборы.
- Нет, ты не угадал, - отвечает Адель, убирая со стола, оказавшийся совсем не к месту ноутбук. - Ассистент исполнительного продюсера. Творим историю за кадром.
- Со своими общаешься? - произносит Маркус, но будто сомневается в правильности своего вопроса. Поспешно переводит тему разговора, что не ускользнуло от Ховард. - Ричард?! У него всё хорошо, даже просто замечательно - нашёл свою вторую половинку, счастлив, работает с моим отцом. Пугает меня своей свадьбой, - смеясь, отвечает Маркус подруге детства.
Уэстморленд не мог не слышать о некотором напряжении в общении Адель с родителями, потому его вопрос был весьма обоснованным.
- Со своими, - повторяет Адель его слова, показывая тем самым что данная тема ее не задевает. Почти не задевает, ведь она смирилась со сложившимися обстоятельствами. - Думаю ты и сам знаешь все, - она намекает, что наверняка отец рассказал ему о напряжении в отношениях, о котором узнал, в свою очередь от отца Адель.
Они говорили о погоде, о тех местах, в которых довелось каждому побывать - в общении не было натянутости, будто только вчера они вместе ходили в среднюю школу, а сегодня - сидят во французском ресторане и ужинают.

»» 14.01.17 18:59 Другие страны мира

...

Эстель Скеффингтон: 16.01.17 15:03

Земляные дорожки на местном маленьком кладбище мокрые, всё ещё скользкие от прошедшего ночью дождя, и листья, опавшие разноцветными клочками, налипают поверх них, словно конфетти. Вот только праздновать здесь нечего да и некому. Они цепляются к прохожих туфлям, моим в том числе. Хотя откуда на кладбище прохожие? Разве может кто-то по своей воле прийти? Только утратившие, пришли почтить ушедших без возврата. Я цепляюсь сильно так же, как и листья к туфлям, за руку соседа, чтобы не упасть. И кто придумал только, что в горе человек не чувствует ничего? Мне больно, холодно и ноги гудят жутко. Почему-то думаю сейчас я только о непривычных для меня высоких каблуках. Зачем я их надела? Какая разница в чёрных или нет туфлях я буду? Разве кому-то до моих ног есть дело? Мне бы горевать надо. Потому что это всё, конец, я не увижу её больше. Говорить смогу, но ответа мне уже не будет. Не будет тёплых ладоней и запаха её духов, я больше не внучка. Но я не верю, не хочу. Не сейчас. Мне бы день пережить этот. И скорее туфли снять.
Ветер ледяной и жесткий, он наотмашь бьёт по лицу, волосы путает и дергает, наказывая словно, забирается под тонкий плащ, треплет его, будто старую тряпку, пытаясь сорвать. Легкие обжигает, словно в воду прямо сейчас лицо опустили. Я падала в детстве зимой в озеро, знаю, тогда меня Бен вытащил. И почему я словно маятник всё время возвращаюсь мыслями к нему, чтобы не делала, как бы не горевала?

Земля к земле. Прах к праху. Латынь оседает на губах горьким пеплом, её не смывают слезы, текущие по моим щекам, не растворяет печаль, она создана для молчаливого горя. Я в голос хочу зарыдать, чтобы с громким вздохом смахнуть осевшую на словах вековую пыль боли. Но лишь судорожно вздыхаю и продолжаю глотать слезы. Мёртвый язык выжил, чтоб провожать мёртвых, не живым нарушать даруемый им покой.
Земля с моей ладони падает на крышку гроба, и я невольно вздрагиваю. Только сейчас, кажется, я осознала, что все разошлись, и лишь могильщики терпеливо ждут меня. Я киваю им вежливо и отхожу. Мне бы уйти надо, потому что в доме чужие люди, потому что продрогла уже до костей, потому что могильщикам не нравится, когда над душой стоят, но я не могу. Почему-то мне кажется, что пока земля не засыпана, то всё ещё не окончательно, что исправить что-то можно, что так прощаться правильнее, что я могу ей ещё что-то сказать... Прощенья попросить, что редко так рядом была, что говорила мало, что взрослой себе казалась и вечно занята была...
Дома сегодня теплее обычного, соседки обнимают меня, слова утешения шепчут, что-то на столе расставляют. Мне выгнать всех хочется, одной побыть, но я принимаю соболезнования, подставляю щеку, пожимаю руки, достаю старый скотч из шкафа, потому что так правильно, потому что леди именно так и поступают. Я напоминаю себе снова и снова, что они не ко мне пришли, а с бабушкой прощаться, поэтому я радушная хозяйка, и гостей дороже этих никогда не было и не будет. Я слушаю рассказы о былом, подливаю в бокалы и утираю слёзы. Лишь изредка бросаю взгляд в окно, хотя и знаю - глупо это. Бен не приедет, не днём.

Я провожаю пришедших, долго мою посуду, придумываю себе кучу дел, лишь бы не думать. Но время тянется так долго... Я слышу смех бабушки, её наставления, слышу свои язвительные ответы и ненавижу себя за это. Я опускаюсь в кресло и смотрю в темноту, словно она может дать забвение, хотя бы временное, но уже понимаю всю тщетность. Я просто жду, когда Бен придёт.
Он приходит среди ночи. Как и всегда. И пахнет дешевым виски, сигаретным дымом и солью. Может, солью на губах отдают мои слёзы, а запах я почему-то приписываю ему. Я не спрашиваю, насколько он пришёл. Мы вообще мало разговариваем. Просто ставлю сковороду на плиту. Мне плевать на законы гостеприимства, мне плевать голоден он или нет. Я просто ставлю сковороду на плиту и готовлю ему чересчур ранний завтрак. Так было всегда. Бен никогда не благодарит после, да я и не жду, не это важно. Я ведь даже не смотрю на него, мне хватает понимания того, что он пришёл, что он со мной в комнате одной. Я обойдусь без объятий, уверений в любви и поцелуев, мне достаточно чувствовать запах его сигарет.
Бен прижимает к себе, и я впервые за день вою в голос, принимая необратимость потери. Он без слов гладит меня по спине, а я цепляюсь за его рубашку. Я знаю, что скоро Бен уйдёт, пытаюсь прекратить рыдать и целую его в шею. Он подхватывает меня на руки и садится в старое кресло, мы вместе смотрим в темноту. Никаких слов, никаких поцелуев, он просто обнимает, я прекращаю плакать.

Мы никогда не говорим о любви и будущем. Я почти не мечтаю. Бена футболки пестрят надписью "мы сами", выдавая в нём принадлежность к ИРА, а я англичанка. Дочь леди Скеффингтон не вписывается в его жизнь, как я не стараюсь. Но всё-таки Бен раз за разом приходит среди ночи.
Перед уходом он целует меня, заставляя понять - прощается, ещё раньше слов:
- Уезжай, Тель, ты мне больше не нужна.
Я безмолвно качаю головой. Есть лишь одна вредная привычка, от которой я никогда не избавлюсь, - надежда. Я всё ещё хочу верить. Бен толкает меня, пригвождая плечо к стене, зло в глаза смотрит:
- Ты мне мешаешь, мы оба это знаем. И если раньше тебя терпели из-за бабки, теперь не станут. Уезжай, иначе всё будет плохо, я не буду тебя жалеть. Не теперь.

Сначала я решаю, что слова его просто глупость, влияние момента. Потом остаюсь с выбитыми окнами во всём доме. Бен больше не приходит. Мне отказывают в кредите в магазине. Подбрасывают навоз на крыльцо. Соседки плачут и советуют мне уехать из Белфаста. Я всё ещё верю. Даже, когда выставляю дом бабушки на продажу.
Даже, когда подписываю договор и нотариуса. Даже, когда стою на перроне. Первое время в Лондоне я всё ещё верю, что Бен приедет за мной. Маятник не замедляется, он отбрасывает меня в прошлое раз за разом.

Лондон мне непривычен, я не сразу вникаю в суть сказанного, люди часто не понимают меня. Я нахожу квартирку на окраине и трачу сбережения бабушки. Я знаю, что могу попросить деньги у семьи матери. Но не хочу даже думать об этом и продолжаю искать работу.


Я прихожу в банк за очередным чеком, когда случается налёт. Крики, отрывистые приказы, стеклянная крошка и выстрелы. Это всё происходит словно не со мной, я даже испугаться не успеваю, просто замерзаю изнутри. Так не бывает! Стараюсь не поднимать взгляд от пола, ведь если не видишь кого-то, то не сможешь опознать, значит, и убивать меня незачем. В старой сумке последние 20 фунтов, я не знаю, как мне вытащить их и спрятать. Это каких-то 20 фунтов, разве они стоят того, чтобы я рисковала? Это довод разума, но мне кажется, что я смогу и незаметно подтягиваю сумочку к себе. Но один из грабителей наступает на неё, я пытаюсь выпутать руку из наплечного ремня, но её больше запутываюсь. Он рывком поднимает меня на ноги. И встряхивает:
- Решила позвать на помощь?
Я, не поднимая глаз, отрицательно качаю головой, грабитель снова дергает меня, я наконец-то выпутываю руку и слышу, как падает сумка. Мужчина в маске приподнимает пистолетом мой подбородок, заставляя смотреть на него.
- Отпусти ты её, - звучит отрывисто и так знакомо, я быстро перевожу взгляд на говорящего. В груди всё замирает, я просто соскучилась, вот и слышу Бена всюду. Я всё себе придумала. Это не Бен, так не бывает. Первый отбрасывает меня к стене, я сползаю по ней, не отводя взгляда. Он пинает меня в бок, выплевывает какое-то ругательство, я снова прячу глаза в пол.

Когда стреляют в Пита, я не кричу, сжимаюсь, чтобы стать незаметнее, и замираю. Я не понимала, что могу умереть, не верила, а вот теперь смотрю на тело Пита, жалость к нему борется во мне с облегчением, что это была не я. Я презираю себя за эти мысли, но так сильно хочу жить. Десять минут ещё не проходят, когда меня тащит за руку один из грабителей. Наверно, я должна плюнуть ему в лицо или сказать что-то дерзкое, но вместо этого я упираюсь ногами и шепчу:
- Не надо, пожалуйста, не надо...
Он слегка наклоняется ко мне, я чувствую запах сигарет, а затем шепот:
- Так мы ещё не пробовали, когда ты сопротивляешься, Тель. Может, мне понравится.
Я не понимаю чего во мне сейчас больше облегчения, страха или осознания того, что это конец. Я смогу жить в мире, где не нужна Бену, но не в том, где его нет в живых. Они продолжат убивать, начнётся штурм, и тогда ему не выжить.
- Опять девка? - Голос того, кого они зовут босом, насмешливый и грубый, - ну давай её сюда, раз так просится.
Так не бывает, не со мной, Бен толкает меня в сторону главного...
Наверно, он сможет жить в мире, где меня не будет.



»» 16.01.17 22:34 Обсуждения развития сюжета игры МПиБ [АРХИВ]

...

Анастасия Синклер: 16.01.17 23:50

Бостон. Год назад.
Я помнила каждую щель этого небольшого домика в пригороде Бостона, здесь я выросла, здесь прошли счастливые минуты моего детства и юности, и всё благодаря моей бабушке, которая делала всё, чтобы я не ощущала себя одинокой и потерянной в этой мире, без мамы и папы. Она стала мне обоими родителями – учила кататься на моем первом поддержанном велосипеде, который купила на домашней распродаже, учила готовить шоколадные маффины для благотворительных акций, а главное подарила ту заботу и любовь, которую я не забуду никогда. А теперь, её не стало. Слеза скатилась по щеке.
Я стояла у открытой коробки, куда складывала одежду бабушки Мэри, чтобы завтра отнести в Армию спасения. Её любимый шарф, разноцветные свитера ручной вязки… сколько было вечеров, проведённых ею у окна с пряжей и шпицами. Проведя ладонью по мягкой шерсти, обхватила себя руками. Сегодня были её похороны и не обязательно заниматься сборами в этот день, но я думала, что смогу. Смогу упаковать её вещи и начать жить без неё, так как она этого хотела. Лежа на больничной койке, она просила, не тосковать по «старой перечнице», не закрываться от мира, а пустится в головокружительное путешествие под названием Жизнь.
Я так хотела, чтобы она мной гордилась: школа с отличием, затем университет, и она гордилась мной… я знала… я чувствовала это. Когда я получила свой диплом, бабушка Мэри обняла меня и прошептала: «Если бы Дженни видела тебя сейчас». Её сморщенная ладонь, тогда, легла на мою щеку, нежно погладив. Ещё будучи маленькой девочкой, я любила слушать истории о маме. Какой она была замечательной и полной жизни, пока не встретила «Его». Уже став старше, я поняла, что этот таинственный «Он», который в детстве мне казался монстром, уничтожившим счастливую жизнь моей матери, был моим отцом. Разговоры о нём были под запретом. Это не значит, что я не интересовалась тайком от бабушки историей своего рождения, но что возможно узнать о человеке, не зная даже имени? Я часами сидела на пыльном чердаке, разбирая вещи матери, рассматривая фотографии от куда на меня смотрела молодая, улыбчивая, девушка, но о «нём» ни единого слова, ни единой подсказки.
Но всё же кое-что мне удалось узнать. Как-то одной весенней ночью, после школьной вечеринки (я не ходила на вечеринки, но в этот раз, поддавшись уговорам подруг – пошла), я тайком прокрадывалась в свою комнату, в надежде, что мое долгое отсутствие не было замеченным. Но мои надежды не оправдались. Бабушка Мэри сидела в своем кресле, сжимая в руках фотографию моей мамы. Её глаза были полны непролитых слёз.
- Вернулась? – обычно жизнерадостный тон бабушки, в этот раз был холодным как арктический лёд.
- Ну, да… - от такого приема, я не нашлась, что сказать ещё. Моя ладонь сжимала ворот кожаной курточки, под которой была маленькая маечка, едва прикрывающая грудь.
- Ты такая же, как он… - впервые за все годы, она сравнила меня с кем-то ещё кроме матери.
- Как кто, бабушка? – дух бунтарки жил где-то под маской послушной девочки.
- На своего отца! – она поднялась с кресла, обвинительным жестом показывая на меня пальцем. – Этот демон, тоже любил праздную жизнь. Алкоголь, деньги, власть… это было его жизнью, и если бы только Дженни его не встретила! – Её голос сорвался на крик. –Я не позволю тебе пойти по его стопам и погубить свою жизнь.
- Я взрослый человек! Я имею право на свои ошибки!
- Ты ещё совсем мала, чтобы понимать, до чего доводят такие вечеринки. Ведь ты сама была зачата на одной из таких. Ты хочешь залететь от какого-то русского Иуды, как твоя мать?
- Я хочу знать кто он!
Бабушка Мэри, покачала головой.
- Я не скажу тебе.
- Я имею право знать!
- Нет! – Её лицо скривилось, а рука потерло то место на груди, где билось сердце. – Она не хотела этого.
- Она умерла, а я жива!
- Не проси… Он не хороший человек! – Она ещё сильнее надавила на грудь, садясь в кресло.
- Бабуля? – от моего бунтарства и желания узнать кто же человек, который зачал меня, не осталось ни следа. – С тобой всё в порядке? – я подбежала к ней, не зная, чем помочь.
Затем была скорая и неутешительный вердикт – сердечная недостаточность. По обоюдному согласию, мы с бабушкой Мэри все последующие десять лет больше не возвращались к этой теме. Врачи настойчиво рекомендовали - никакого волнения. Я вернулась к роли послушной внучки, чтобы бабушка была счастлива и спокойна. Мы можем наступить себе на горло, запереть в дальние уголки своей души свои желания, отмахнуться от любопытства, лишь только для того чтобы дорогой нам человек был счастлив. Даже когда бабушка умирала, а я стояла у её кровати, не зная, чем ей помочь я не задала снова вопроса об отце, понимая, что с её смертью я лишусь возможности узнать правду. Зато она умерла счастливой. Счастливой от того, что сдержала слово, которое дала своей Дженни.
Взяв с тумбочки у кровати моток со скотчем, я заклеила коробку. Как когда-то закрыла, где-то в глубине души, свой личный ящик Пандоры, в котором хранилась тайна об отце. Прошлому нужно оставаться в прошлом, дабы не впустить демонов в свое настоящее.

»» 18.01.17 21:46 Обсуждения развития сюжета игры МПиБ [АРХИВ]

...