tirein:
08.06.08 14:49
Elioni писал(а):
После удачного серфинга по инету, нашла картинку и для Адама
Эли, а где картинка?
Elioni:
09.06.08 15:44
» Глава 16
Глава 16«Зачем ты сделал это?», задыхаясь, спросила она, когда смогла говорить.
Хоук положил палец на её подбородок и повернул её голову в сторону, заставляя встретиться глазами с его суровым взглядом.
«Я сорву с тебя любую вещь, подаренную Адамом. Помни это. Если я обнаружу его тело, распластанным на твоём, его ждёт та же участь». Его глаза выразительно прошлись по обрывкам малинового шёлка, прицепившихся к коре дерева и развивающихся на ветру как нечто безжизненное.
«Почему?»
«Потому что я хочу тебя».
«Ты даже не знаешь меня!»
Его рот изогнулся в красивой улыбке. «О, моя милая девочка, я знаю всё о тебе. Я знаю, что ты сложная женщина, полная двойственностей; ты невинная, и всё же непокорная; умная» – Он повёл, дразня, бровью – «но тебе не хватает чуточки здравого смысла».
«Я не такая!» сердито запротестовала она.
Он хрипло засмеялся. «У тебя чудесное чувство юмора и ты часто смеёшься, но иногда ты бываешь печальной». Он придавил её своим телом и посмотрел на неё тёмными, чуть прикрытыми глазами. Эдриен резко дёрнула головой, тщетно пытаясь сдвинуть его палец со своего подбородка и избежать его проникающего прямо в душу взгляда.
Он крепко сжал её лицо обеими ладонями. «Ты своенравная женщина, и я хотел бы быть средоточием страсти столь волевой женщины. Я хотел бы, чтобы ты одаривала меня своим доверием и преданностью так же настойчиво, как отказываешь мне в этом. Я зрелый мужчина, Эдриен. Я буду терпеливым, пока добиваюсь тебя – но знай, тебя я добьюсь».
Эдриен с трудом сглотнула. Чёрт бы его побрал с его словами!
Не только добьюсь тебя, милая – я завоюю тебя всю целиком, добавил Ястреб в глубине своего сердца. Но он не мог сказать это вслух, пока ещё нет.
Не когда она смотрела на него широко раскрытыми глазами, её нижняя губа дрожала совсем чуть-чуть, но достаточно. Достаточно для того, чтобы дать ему надежду. «Я покажу тебе, что одной жизни не достаточно для всего того наслаждения, что я могу доставить тебе, милая», пообещал он.
Эдриен закрыла глаза, желая увидеть его в аду или ещё ниже. «Где Оливия?», спросила она с закрытыми глазами.
«Свалилась со скалы, если боги улыбнулись мне», сухо ответил Хоук.
Эдриен открыла глаза и сморщила свой носик, вглядываясь в него. Она, правда, увидела искорку улыбки в его мрачном взгляде? В гневе Хоук был убийственным, но она была на чеку с вспышками его ярости. Но поддразнивающий Хоук мог легко проскользнуть сквозь её щиты.
«Или, если я совсем везучий, а боги – снисходительны, она заблудилась прямо в руки Адама, и его ударило той же молнией, что ударила меня, когда я тебя увидел. Разве это не решило бы мои проблемы?»
Уголок её рта дёрнулся.
«О, нет. А вот так. Она заблудилась в лесу и там её спутали с одной из своих – злобных банши – и она больше никогда не вернётся».
Эдриен засмеялась и была тут же награждена одной из сногсшибательных улыбок Ястреба.
Он заставлял её таять, обезоруживая её оборону. И это было так хорошо.
Более серьёзно он добавил, «Я велел охране проследить, чтобы Оливия отправилась в путь, как только её лошади достаточно отдохнут для этого».
Настроение Эдриен заметно приподнялось от его слов.
«Эдриен». Он вдохнул её имя, как насыщенный портвейн, богатый и сладкий. «Только ты…»
«Остановись!»
«Внезапно его настроение сменилось с подвижностью ртути. «Я хочу взять тебя с собой кое-куда. Идём, милая. Дай мне эту ночь, чтобы я показал тебе, какой я есть в действительности. Это всё, чего я прошу».
Разум Эдриен разрывался от крика в оглушительном нет…но, может быть, это было не так уж опасно. Позволь мне показать тебе, кто я на самом деле…как интригующе.
Ты имеешь ввиду ещё что-то кроме того, что ты невыносимо красив?
Но что плохого может быть в разговоре?
«Что плохого может быть в разговоре, Эдриен?»
Эдриен моргнула. Он должно быть выдернул слова прямо из её головы.
«Посмотри, Эдриен, луна выплывает, выглядывая из-за рябин». Указал Ястреб, и её глаза последовали взглядом. По изогнутой линии от мускулистого плеча до сильной кисти его руки к светящейся вдали луне.
«Холодный серебряный шар, что царит в ночной тиши», задумчиво прошептал Хоук. «Рискну предположить, ты мало спишь в такие ночи, как эта, милая, когда буря наступает, грозясь прорваться сквозь хрупкую ночь. Ты чувствуешь это? Как будто сам воздух пронизан напряжением? Нависшая буря всегда будила беспокойность во мне».
Эдриен чувствовала как слабеет от каждого его слова, отвлечённая его очаровательным говором.
«Эту беспокойность я чувствую и в тебе тоже. Идём со мной, Эдриен. Ты точно не заснёшь, если вернёшься сейчас в замок».
Ястреб стоял, протянув руку, глядя на неё с обещанием в своих глазах. Не прикасаясь к ней, просто ожидая её решения, её согласия – хотя бы на прогулку с ним. Его дыхание было неглубоким от ожидания. Её пальцы нерешительно дрогнули под теплом его улыбающихся глаз – глаз с крохотными линиями у внешних уголков. У Эберхарда не было ни одной морщинки. Она никогда больше не сможет поверить мужчине, у которого нет хотя бы пары морщинок вокруг глаз. Он не достаточно жил и смеялся, если у него нет хотя бы нескольких отметин об этом. Как же она умудрилась не заметить тонкие линии жизни на лице Ястреба?
«Подари себе это мгновение, милая», хрипло выдохнул он. «Попытайся».
Рука Эдриен скользнула словно шелест в его руку и она почувствовала как он вздрогнул от этого соприкосновения. Его эбеновые глаза загорелись, и она ощутила изысканное ощущение его сильных пальцев, соединившихся с её собственными. Он качнулся вперёд, и она почувствовала лёгкое прикосновение его губ, скользнувших по её щеке, непроизнесённое спасибо за возможность не принуждать её к этому.
«Я часто гулял здесь, когда был мальчишкой…» Он взял её руку и потянул к западу, подальше от рябин и края леса.
Расскажи ей о себе, думал он. О мальчишке, каким ты был, пока не вырос. О том, кем ты не ожидал стать, когда вернулся. Но главным образом – заставь её полюбить тебя, прежде чем она узнает, кем ты был в промежутке между этим. Любви могло быть и недостаточно, чтобы заставить её понять, но по крайней мере есть шанс.
Они разговаривали и бродили по лесу, пока Ястреб плёл кружево диких историй о своей детской горячности и бесстрашии, и её смех улетал с мягким бризом. Они сели у края скалы и кидали камешки в прибой, бодрящий солёный воздух трепал её серебристо-белокурые локоны, спутывая их с шелком его волос цвета воронового крыла. Он показал ей, где он повесил гамак, прямо по ту сторону обрыва и вниз на расстоянии человеческого роста, он заставил смеяться над тем, как он бывало прятался там от Лидии. Лёжа на спине, сложив руки за головой, он мог любоваться морем и мечтать, пока его мать часами прочесывала двор замка, требуя своим мелодичным голосом, чтобы он вернулся.
Эдриен рассказала ему про монахинь и душные улицы Нового Орлеана, ей даже пришлось назвать город так, как это сделали местные жители раз или два. Н’Оулинс. И он слушал её и не ворчал о том, что она верит в подобные фантазии. То ли он верил в то, что она плела небылицы, то ли как-то уместил её рассказ в окружение шестнадцатого столетия, она не знала. Всё, что она действительно знала было то, что он слушал её так, как до этого не слушал ни один мужчина. Она рассказала ему о Марии Лево, королеве Вуду, и Жане Лафите, известном пирате, и о огромных плантациях, что некогда стояли с огромными домами, и о звуках и запахах улицы Бурбон. Когда она заговорила о джазе, будучи страстной поклонницей проникновенного пения саксофона, трубного звука медных горнов, её глаза стали таинственными и насыщенными от чувственного пробуждения, и он обнаружил, что мог почти поверить, что она из другого времени. И несомненно с другой земли.
«Поцелуй меня, милая».
«Я…не стоит».
Её задыхающийся, хриплый шёпот очаровал его. «Что, это так плохо?»
Эдриен сделала глубокий вдох. Она встала, отошла от него и откинула голову, чтобы посмотреть на небо. Ночь прояснилась; покров из туч свернулся к морю и буря ушла, не разразившись. Шум прибоя ослабел, набегая внизу в чётком ритме. Звёзды пронзали мантию ночи и Эдриен попыталась найти Большую Медведицу, когда вдруг маленькая, яркая звёздочка задрожала, а затем метнулась с неба вниз.
«Смотри!», сказала возбуждённо она. «Падающая звезда!»
Хоук вскочил на ноги. «Делай что угодно, только ничего не желай, милая».
Она повернулась к нему с невинной, светящейся улыбкой на губах, которая его ослепила настолько, что на мгновение он не мог ни о чём думать. «Почему нет, Хоук?»
«Они сбываются», наконец, удалось ему сказать.
Её взгляд метнулся к падающей звезде. Эдриен задержала дыхание и пожелала всем своим сердцем. Пожалуйста, пусть что-нибудь очень хорошее случится со мной. Пожалуйста! Не в состоянии произнести слова даже про себя, она внушила звёздам свою мечту.
Он вздохнул. «Что ты пожелала?»
«Ты не можешь сказать», дерзко проинформировала она его. «Это против правил».
Хоук приподнял вопросительно бровь. «Какие правила, милая?»
«Ты знаешь – правила желания на звезду», она поведала это ему таким тоном, словно говорила каждый знал эти правила. «Так что ты загадал, что сбылось?»
Хоук фыркнул. «Ты только что сказала, что не дозволено об этом говорить».
Эдриен закатила глаза и издала нетерпеливый звук. «Это только, пока они не сбудутся. Потом ты можешь рассказать, кому захочешь». Её глаза горели любопытством. «Так – покончим с этим». Она легонько толкнула его в грудь.
Хоук зачарованно смотрел на Эдриен. На протяжении этого разговора о желании на звезду, его жена казалась ускользнувшей в прошлое на года. В её освободившемся от оков взгляде, Хоук мог ясно разглядеть доверчивого ребёнка, каким она однажды была.
«Это не то, что я загадал, точнее это друг мой загадал для меня», тихо сказал Хоук.
«И это было?», подстёгивала Эдриен.
Хоук почти засмеялся вслух; он уже почти подумал, что она могла влепить ему затрещину, если он не ответит ей достаточно быстро, как ей хочется. «Поцелуй меня, Эдриен», сказал он хрипло, «Докажи мне, что это неправда. Что друг не может заклясть тебя желанием на падающую звезду».
«Давай, Хоук, скажи мне, каким было его желание!» Смех звучал на её сочных, надутых губках, и он хотел целовать её, пока она не сделает так, чтобы все его собственные желания сбылись.
«И ты поцелуешь меня?», торговался он.
«О! У тебя всё в обмен на услугу, не так ли?»
Хоук пожал плечами «Услуга за услугу, милая. Это особенность этого мира. Если у виллана есть бобы, но нету мяса, он найдёт того, у кого есть мясо но нет бобов. Я просто предлагаю тебе обоюдно удовлетворяющий обмен».
«Кофе я тоже получу?», ловко спросила она. «Завтра утром? За поцелуй сегодня ночью? Дань троллю, уплаченная заранее?»
«Ох, малышка, кто научил тебя вести столь жёсткую торговлю?» Но если он настоит на своём, то уговорит её на достаточно сладких поцелуев этой ночью, чтобы продолжить утром целовать её снова. В своей постели.
«Это было да, Хоук?»
«Прекрати и воздержись впредь, милая! Стрельни в меня ещё раз одним из этих твоих заманчивых взглядов, и я отдам тебе кладовую с кофе и добавлю ещё парочку лошадок».
«Даёшь слово, да?»
«У тебя моё слово и моё обещание».
«Идёт». Эдриен поспешно скрепила сделку. Ответы, кофе и извинение за поцелуй. О чём ещё просить «Сначала ответь», потребовала она.
Тёмная голова Хоука склонилась, его рот к её уху. Мурашки побежали по её спине, когда его дыхание согрело ей шею. «Что? Я не слышу тебя?», сказала она, когда он пробормотал что-то неразборчивое.
«Это на самом деле слишком глупо, чтобы вытерпеть повторение…»
«Сделка есть сделка, Хоук!», пожаловалась она, сильно дрожа от того, что его губы скользили по её шее снова и снова.
Хоук застонал. «Он пожелал для меня совершенную жену. Чтобы моя жена была бы всем, о чём я когда-либо осмеливался мечтать… всё, на что я когда-либо надеялся. А потом он пожелал, чтобы она отказалась полюбить меня. Отказалась прикасаться ко мне. Отказалась делить со мной постель».
«Почему друг захотел пожелать такое?», возмущённо спросила она.
«Почему жена делает такое?», задал он ей встречный вопрос, прижавшись губами к нежной мочке её уха.
Она почувствовала кончик его языка на своей коже, и сама поинтересовалась у себя почему. Почему жена могла говорить нет этому невозможно красивому, интригующему мужчине?
Её пульс убыстрился; она повернула голову и заглянула прямо в сверкающие эбеновые глаза неизмеримых глубин. Смущённая подступившим возбуждением и трепетом чувств, она коснулась пальцем его прекрасно вылепленных губ. Её разум настоятельно просил опознать это новое чувство, контролировать его, но тело требовало, чтобы она познала его чувством, которое не имело ничего общего с здравомыслием или логикой.
«Позволь мне любить тебя, милая. Я не возьму ничего, чего бы ты не захотела мне дать». Его глаза задержались на её лице, чарующая ласка взглядом, что согрела ей кровь, и она подумала о том, что могло быть – если бы она только встретила его, когда всё ещё верила в счастливое навечно после. Каково это будет – почувствовать как его красивые, сильные руки путешествуют по всему её дрожащему телу, как её целуют и дразнят и, наконец, наполняют неукротимой, пульсирующей твёрдостью его голода. Все её чувства были наполнены Ястребом; его пряный, мужской запах, шелковистое ощущение его волос, давление его твёрдого как скала тела на её собственное.
Через мгновенье я остановлю его, она пообещала себе, пока он целовал её подбородок. Один поцелуй в губы требовала сделка, напомнила она себе.
Её совесть моментально успокоилась, и она отдалась восхитительному трению его жёстких ладоней по её коже и чуть выступившей щетины по её шее.
Неожиданно она стала делать больше, чем было позволено. Её руки медленно подкрались к его шее. Она погрузила свои пальцы в его шелковистые тёмные волосы, потом заскользила вниз по шее к его могучим плечам, очерчивая контуры каждой его скульптурной мышцы.
Эдриен издала дрожащий, смущённый вздох. Она не могла вдохнуть достаточно кислорода в свои лёгкие, но это перестало иметь значение, когда Хоук заменил её потребность в воздухе нуждой в его губах, нуждой в его языке, нуждой его нужды в ней.
«Я единственный, милая», мягко предупредил он её. «Всё заканчивается здесь. Со мной. Лучший и последний. О, определённо твой последний».
Мой последний, неохотно признала она, потому что сомневалась, что другой мужчина мог бы сравниться с ним.
В этот неподвижный момент, прошлое расплывалось в полнейшую незначительность. Было так, словно Эберхард никогда не прикасался к ней, как будто двадцатого столетия никогда не существовало. Как будто всю свою жизнь она шла к этому мгновенью. Этому мужчине. Этой магии.
Хоук исследовал поцелуями её подбородок, каждый дюйм её лица; её нос, её трепещущие закрытые веки, её брови, а затем он остановился, его чувственные губы нерешительно задержались в ожидании её язычка, хоть на мгновение выскользнувшего из её рта. И что же она? Осмелится?
Язык Эдриен выскользнул и она вкусила мужчину, которого хотела с того самого момента, когда, как зачарованная, впервые смотрела на него. «О мой», выдохнула она. Она хотела его, хотела этого больше чем чего либо в своей жизни. Хриплый звук урчал глубоко в его горле; он распластал руку у основания её шеи и оттянул её голову назад для своих поцелуев. Розовый кончик его языка кружил по её губам, пробовал на вкус каждый уголок, каждую припухлость, бессознательно дразнил её; пока для неё не стало это слишком, и её губы смягчились под его губами, приняли их форму, открылись для него, как и всё её тело, казалось, открылось для него и кричало о нём. Она была бутоном розы, распускающимся под золотистым теплом солнца. «Изумительно», выдохнула она, не ведая о том, что произнесла свои мысли вслух.
Но Хоук не был не ведающим – он услышал её это слово и вожделение обрушилось на него с такой варварской силой, что он содрогнулся. Горячий и жёсткий, безжалостно, Ястреб перемещал свой рот по её губам. Он вкушал её губы так, словно не мог никак насытиться, заставляя вспыхивать звёзды под её закрытыми глазами.
Глаза Эдриен, вспорхнув, открылись, чтобы, глядя на него, полнее насладиться, и она увидела, что он смотрел прямо в них с таким тлеющим обещанием страсти, что она захныкала ему в рот.
На сотни футов ниже, природа тайно сговорилась с неукротимым, неутолимым таинством страсти о её ритме; чувственный темп волн, как биллионы галлонов воды накатывали с бешенством, потом отступали. Волна за волной, ощущения обрушивались на Эдриен; она отдалась морю с такой страстью, что чувствовала, как приобретает новые формы под прикосновениями этого мужчины, как скалы под ней сглаживались под неустанной лаской океана.
Язык Ястреба был горячим шёлком, исследующим её рот, поддразнивающим её язык. «Ох», прошептала она, «Я никогда не знала…»
«Целовать меня так плохо, милая?»
«Не поцелуй плох…»Её слова затерялись в тихом стоне, когда она откинула голову назад для ещё больших поцелуев.
«что плохо, моё сердце?» Хоук куснул её шею, осторожно.
«Ооох!... ты!»
«Я? Я плох?» Он не давал ей ответить долгие минуты, пока покусывал нежно её нижнюю губу, дразнил её, всасывал её своим ртом, и медленно отпускал.
Эдриен втянула дрожащий вдох. «Да…Нет… Я хотела сказать…ты мужчина…»
«Да», подбадривал он.
«И очень красивый, а это…»
«Ммм…да?»
«Я ненавижу красивых мужчин…» Её руки двигались по его плечам, его широкой мощной спине, плавно соскользнули вниз с его крепкой талии к его мускулистым ягодицам. Она была потрясена своей собственной дерзостью, возбуждённая стоном наслаждения, которого добилась от него.
«Я могу сказать. Ненавидь меня вот так, милая. Ненавидь меня так ещё. Ненавидь, если всё, что тебе надо, это ненавидеть меня».
Одним плавным движением Ястреб нежно опрокинул её на землю и вытянул своё твёрдое тело над ней. Эдриен была поражена; она никогда не была так близко с Эберхардом, никогда не испытывала ничего подобного раньше, это пьянящее ощущение лежать под мужчиной. Как сладко мучительно это было: как прижималась грудями к его широкой груди, как властно он увлёк и держал одну её ногу между своими; вершинка его огромной плоти, уткнувшаяся в изгиб её бедра. Когда он переместил свой вес так, чтобы эта жёсткая мощь внедрилась с силой между её ног, жар, кипевший между ними, вспыхнул, заставляя сжаться внутри неё мускулы, об обладании которыми она и не подозревала. Он вращал бёдрами, трясь о неё медленными эротичными кругами. Она чувствовала головокружение, теряясь в ощущения, что он пробуждал в ней. Она выгнулась под ним, закинув на него ногу, чтобы притянуть его к себе ещё ближе – заманить разгоряченного мужчину в нём уютно уместиться в её боли между бёдер.
Он мягко дёрнул лиф её платья, плавно стягивая его с её плеч, обнажая её груди для своего внимательного изучения. «Красивая», шептал он, пальцами дразня заострившиеся вершинки. Когда он закружил своим языком по розовым пикам, язычки пламени разошлись по всему её телу, свернувшись изысканным теплом в животе, и ещё ниже.
«О Боже мой!» Эдриен откинула голову в благоухающую траву, вплетя властно пальцы в тёмную копну его волос.
Хоук застонал, его горячее дыхание обвевало её груди. «Как ты делаешь это со мной, милая?» Она была всем, о чём он когда либо мечтал иметь в один прекрасный день, а потом строго посоветовал себе отказаться от мечты, как от глупой мальчишеской фантазии.
Но сейчас он чувствовал себя полностью тем самым глупым мальчишкой снова.
Он почти засмеялся от правоты подобного сравнения. После всех женщин, которых он имел, он полюбил этуодну. Всё величие претворения его мечты в жизнь изумило и восхитило его; он опустил свои губы на её, требуя без слов, чтобы и она его любила. Он положил каждую унцию желания, каждую крупицу проказливого обольщения, всего, чем располагал, в молчаливую просьбу – он целовал её запоем, уже не зная, где заканчивал поцелуй он сам и где начинала она. Её губы сдавались, когда он прорывался к ней, и жадно тянулись за ним, когда он отступал. Примитивные звуки слетали с её губ, припухших и покрасневших от его яростных поцелуев.
«Люби меня, Эдриен», грубо приказывал он. «Люби меня!»
Её единственным ответом был хриплый стон.
«Скажи, что хочешь меня, милая», жадно требовал он у её губ.
«Пожалуйста…» был её задыхающийся ответ, когда онв крепко зажмурила глаза. Я остановлю его через мгновенье. Будет легче, если я не буду смотреть на него.
«Ты хочешь меня, Эдриен?» Хоук спросил, разорвав их поцелуй. Её просьбы было недостаточно для ответа; он должен был услышать, как она говорит эти слова. Чтобы даже с закрытыми глазами, она знала, что это он лежал на ней, он целовал её.
Но она не отвечала, и глаза её оставались закрытыми.
Хоук застонал и поцеловал её тем не менее снова, потеряв себя на мгновение в мягкости и вкусе её сладких губ. Но сомнения бились в нём. Он знал, что если даже не добьётся ответа, он мог всё ещё унести её в свою постель этой ночью в её чувственном захмелевшем возбуждении. Но он не хотел Эдриен в неясности. Он хотел её бодрствующую, полностью осознающую и просящую его прикоснуться к ней. Он хотел её, встречающую его взгляд прямым, честным бесстыдным голодом, и говорящую эти слова. Хоук оторвал свой рот от неё, тяжело дыша.
«Открой глаза, Эдриен». Он заставил себя лежать неподвижно; его бёдра жёстко прижатые к её соблазнительно выгнутому телу.
Безмолвные минуты мелких вздохов, их приоткрытые губы в дюйме друг от друга.
«Посмотри на меня. Скажи моё имя. Сейчас», приказывал Хоук.
Глаза Эдриен приоткрылись совсем чуть-чуть. Не заставляй меня осознавать это… Не проси так много! умоляли они. И снова, её тело потянулось вверх, упрашивая его лечь на неё, соблазнить её в дурманящем возбуждении, чтобы завтра она могла сделать вид, что это был не её выбор.
«Посмотри на меня и скажи моё имя». Его голос резко оборвался на этих словах. Его красивый, лепной рот нерешительно ловил только шёпот с её губ.
Эдриен смотрела на него молча. Слёзы жгли ей глаза, грозясь вылиться на её щёки.
«Почему ты не можешь сделать это?», требовал он ответа, его говор – шероховатый бархат по разбитому стеклу. «Это так невозможно? Сидхи. Всё, что надо тебе сказать. Или Джеймс, ещё Лион. Лэрд Дуглас тоже сойдёт!» Что угодно, только не Адам.
Эдриен смотрела, отвращение к своей собственной слабости потрясло её. Она ничему не научилась! Ещё один дюйм, малейшее движение, и она потерялась бы как никогда прежде. Куда тело пойдёт… сердце последует…скажи его имя и поцелуй снова, и сможешь тогда послать прощальный воздушный поцелуй своей душе. Этот мужчина имеет силу уничтожить тебя так, как Эберхард никогда бы не смог.
«Что сможет заставить забыть тебя его?»
Он думал, что это был Адам, но это не был Адам. Это был Эберхард. И ей ничего не оставалось в этот раз, как сыграть в дурочку снова.
«Скажи моё имя, милая, ради бога!» рычал Хоук. Его трясло от едва сдерживаемой страсти и неверия в то, что она могла отвечать ему так чувственно, настолько полно, и всё ещё отказывать ему в имени. «Если есть хоть какая-то надежда для меня, Эдриен, покажи мне её! Если ты не сможешь даже сказать моё имя, тогда у меня не останется никакой надежды хоть когда-нибудь завоевать твою любовь».
Его последняя просьба была отчаянным криком раненого зверя; он открыл её сердце.
Пульс бился на его шее и она подняла руку чтобы прижать дрожащие пальцы к ней. Всё сильнее и сильнее она ожесточала своё сердце, пока оно не оказалось вновь в безопасности, в леднике из воспоминаний и сожалений.
Он оттолкнул её руку.
«Скажи его», выдавил он своё требование сквозь стиснутые зубы.
«Ну разве сейчас это не тааааак трогательно. Я помогу ей». Голос Оливии сочился ядом. «Просто зови его королевской шлюхой», промурлыкала она. «Так мы его всегда и называли».
*******
Шторм, бушевавший в нём, успокоился в тот же миг.
«Это правда?», шёпотом спросила Эдриен, наконец, с глазами широко раскрытыми и глубокими от причинённой боли. Хоук видел безмолвный крик в их синевато-серых глубинах. Он хотел отрицать это, объяснить ей тот далёкий кошмар. Но он не будет лгать этой девушке. Она примет его со всей той правдой или не примет вообще; когда она согласится на него, если даже у него не оставалось никаких шансов, она будет владеть им всецело. Горечь кипела в нём, покрывая его плащом отчаяния настолько полно, что он почти кричал в агонии.
«Меня называли королевской шлюхой», повторил он сухо.
Тени скакали и мерцали в её опаловых серебристых глазах. Мрак, от которого он поклялся её освободить, он питал его собственными руками.
Он скатился с неё и медленно поднялся, и ушёл в ночь безмолвный, как одинокий волк, покинув её на краю обрыва с мстительной бывшей любовницей. Он надеялся, что она просто столкнёт злобную Оливию с обрыва, но он знал, что не всё так легко. Если он правильно рассудил, его жена может оказаться в постели Адама в любой момент сейчас.
Она была потеряна для него.
Было бы лучше, если бы он никогда не встречал эту девушку, и тогда бы не познал сладкой атаки чувств, высвобожденной страсти, распахнувшихся крыльев того, чем могла быть любовь.
Он скитался всю ночь, затерявшись в воспоминаниях тех времён, когда подчинялся королю. Всё ради Далкейта и своей матери, ради Илис и Адриана. Да, и ради Всей Шотландии время от времени, когда его король бывал в безудержном безрассудстве. Нет, у него действительно никогда не было никакого выбора.
Глаза Хоука блуждали по небу в поисках ещё одной падающей звезды. Он намеревался желать на каждую из них всю свою оставшуюся жизнь, если понадобится. Только даже десять тысяч желаний не смогут переделать одно. Но тучи вновь укрыли небо, и не было возможности увидеть хоть одну сверкнувшую звёздочку в непроглядном мраке, что обступил его.
tirein:
09.06.08 15:53
Ну ни как не оставят их в покое, р-р-р
Спасибо Эли за великолепный перевод
и картинки
Плутовка:
09.06.08 19:13
А мне его жалко. Вот уж действительно прошлые грехи не дают человеку жить. Ведь и самому стыдно.
Единственное оправдание, что он это делал ради Далкейта.
Elioni:
09.06.08 21:57
Не могу понять, за что должно быть ему стыдно? За то, что наступил собственной гордости на горло ради родной матери, брата, сестры, дома? Ну какой же это грех? Это жертва, пусть и получал от неё удовольствие... Ох, нравится мне он, всё б такому простила, да и прощать то нечего... Важно не то, что было до, важно то, что после. Человек способен на многое, когда ему есть ради кого стараться.
Цитата:
Она примет его со всей той правдой или не примет вообще; когда она согласится на него, если даже у него не оставалось никаких шансов, она будет владеть им всецело
Вот моё восприятие, когда ты рядом с человеком, ты любишь в нём абсолютно всё, и его достоинства, и его недостатки. И если он захочет бороться со своими недостатками, то ты просто будешь рядом, чтобы помочь.
И не надо кидать в меня помидорами...
LUZI:
09.06.08 22:58
Эли!!!Мы не могём помидорами , а кто же нам переводить так хорошо будет? Ни-ни!!!
Плутовка:
10.06.08 12:36
Никто кидаться помидорами не собирается. у каждого есть свое мнение и очень приятно его выслушать.
Я считаю ему стыдно, потму что его заставили защищать свой дом и своих родных таким нзким путем. Хоть это и доставляло ему удовольствие.
Зарегистрируйтесь для получения дополнительных возможностей на сайте и форуме
Полная версия ·
Регистрация
· Вход
· Пользователи
· VIP
· Новости
· Карта сайта
· Контакты
· Настроить это меню
Если Вы обнаружили на этой странице нарушение авторских прав, ошибку или хотите дополнить информацию, отправьте нам сообщение.
Если перед нажатием на ссылку выделить на странице мышкой какой-либо текст, он автоматически подставится в сообщение
Если Вы обнаружили на этой странице нарушение авторских прав, ошибку или хотите дополнить информацию, отправьте нам сообщение.
Если перед нажатием на ссылку выделить на странице мышкой какой-либо текст, он автоматически подставится в сообщение