Литературная мастерская "Идеальный Любовник"

Эка мне повезло , я прямо как в супермаркет попала щас чего ни будь нафантазирую.
___________________________________

 » История вторая. Обрученные дождем (главы 1,2,3)

А вот и мой второй шедевр. Выкладываю первых три главы, к которым уже есть небольшое продолжение, при хорошем раскладе завтра выложу и его. История вышла жутко романтичная в лучших традициях современного любовного романа. И кстати, вы уж простите меня, но я тут малость пошалила, думаю кто знаком с моим творчеством читая рассказ поймет о чем это я. Да и еще, это произведение тоже своего рода мой дебют, вы же знаете что я все больше по фэнтези и мистики...

История вторая: романтическая

Обрученные дождем



1
Русалка и скрипач

Элизабет сравнялось одиннадцать, когда ее семья, гонимая, казалось, бесконечными горестями и лишениями, переехала из Москвы в Петербург. Мрачный мир захламленной двухкомнатной квартиры, в которой Цветковы жили в столице, сменился на просторный, изысканно отделанный особняк в элитном пригороде «Северной Венеции». Но, несмотря на столь чудесные перемены, подрастающая Лизи знала, что весь этот блеск лишь оттенял их собственное убожество, как и положено делать роскошному дому богатых хозяев.
С Угловыми их связывало дальнее родство, в результате которого Элизабет и ее старший брат Питер, единственный родной человек, оставшийся у девочки после трагической смерти родителей, оказались в этом красивом, но не приветливом доме.
Московская квартира в которой они жили сколько Лизи себя помнила, была арестована в счет погашения долгов падкого на сомнительные финансовые авантюры отца. Так что, при всем желании маленькому семейству Цветковых некуда было пойти.
Питер, одаренный музыкант, всего лишь год назад отпраздновавший свое совершеннолетие, поддавшись давлению органов опеки, в ущерб блистательной карьере, был вынужден ухватиться за великодушное предложение незнакомых родственников, сулящее ему и его малолетней сестре крышу над головой и стабильный заработок. Никто из них не обманывался на счет того, какая жизнь уготована бедным родственникам на новом месте. Хозяин особняка предельно ясно дал понять Питеру в тот единственный телефонный разговор, что состоялся между ними на кануне судьбоносного отъезда, какого поведения он ожидает в благодарность за свою доброту. Юноше вменялась обязанность личного шафера для молодой хозяйки, девочке отводилась неблагодарная роль помощницы по дому и кухне.
Николай Федорович Углов сколотил свое состояние благодаря феноменальному чутью на литературные таланты, вот уже как двадцать пять лет, он владел крупным книжным издательством, дела которого процветали. Ему было пятьдесят семь лет, но благодаря персональному тренеру и целой команде высококвалифицированных врачей, среди которых были и диетолог, и косметолог, и модный в последние годы рефлексотерапевт, Ник, так звали его приближенные, и выглядел и чувствовал себя на миллион долларов.
Как положено преуспевающему богатому человеку, примерно за год до появления в его загородном доме бедных родственников, у Николая Федоровича появилась молодая красивая супруга Наденька, взамен прошедшей с ним все перипетии становления его финансового благополучия, рано постаревшей и обрюзгшей после рождения троих детей прежней жены Ольги. К его чести, он не выбросил последнюю за порог своей новой жизни без гроша за душой, с разбитым сердцем и подорванным здоровьем. Щедрое содержание вкупе с отписанной на имя экс-супруги недвижимостью, оказались отступными, позволившими женщине сохранить пошатнувшуюся веру в справедливость и дать силы на устройство своей дальнейшей судьбы.
К удивлению многочисленных знакомых распавшейся пары, довольно скоро Ольга вышла замуж второй раз. Ее избранником оказался пятидесятитрехлетний американский медиа-магнат Фредерик Боум, сколотивший свою звуко-записывающую империю частично благодаря предпринимательской жилке, частично - немалому состоянию семьи и ее многочисленным связям. Боум происходил из старинного, почитаемого в восточных штатах рода, его предки, бунтари и вольнодумцы, осваивали дикие земли зарождающейся Америки в числе первых поселенцев. Фредерик, выросший в роскоши и атмосфере бережно хранимого наследия, за свою благополучную, но не лишенную трудностей жизнь, навидался достаточно безмозглых куриц с лощенными перьями и алчно блестящими глазами, чтобы смертельно устать от них и наконец научиться ценить в женщине ум, преданность и волю. Ольга стала для мужчины долгожданным подарком судьбы. Миллионер буквально боготворил свою удивительную русскую, бесконечно восхищаясь мягкой, чуть печальной улыбкой нежных губ и неподдельной сердечностью, с которой она относилась к каждому, кто нуждался в ее внимании. От первого брака, закончившегося шумным разводом пятнадцать лет назад, у Боума остался сын Джейкоб, его единственная настоящая любовь до встречи с Олей. После тяжелых лет взаимных обид и разногласий, что последовали за разводом, отцу и сыну наконец-то удалось простить друг друга. Все вернулось на круги своя. А затем, в жизни Фредерика появилась загадочная женщина из России. С годами, жажда хорошей схватки утихла, налаженный бизнес перестал приносить былое удовлетворение, он лишь раздражал, отнимая драгоценное время у безмятежной семейной жизни, что теперь составляла смысл существования некогда прославившегося своими любовными похождениями плейбоя. Без малейшего сожаления Боум передал бразды правления сыну.



Джейкоб Эрнестино Бенджамин Боум был на одну треть испанцем. От его щедрой на язвительные высказывания бабки наследнику достались смолянистые, невероятно густые волосы и синие, настолько темные, что казались черными, глаза. Нос, лоб и подбородок к мужчине перешли от отца и, к великой радости последнего, были лишены какой-либо слащавости, выдавая стопроцентного гетеросексуала. А вот губы Джейкоб унаследовал от матери. Те самые, вызывающе полные, четко очерченные губы, что когда-то лишили миллионера покоя, заставив совершить поступок, за который Фредерик расплачивался все десять лет мучительного брака.
Ростом и сложением сын превзошел отца, и по сей день способного будоражить воображение прекрасного пола. Увлечение плаванием и тяжелой атлетикой в годы успешной учебы в университете внесли свою лепту в облик молодого человека, превратив в объект вожделения для доброй половины женского населения Соединенных Штатов. Джейкоб Боум стал блестящей иллюстрацией к образу современного принца, но мало кто знал, что под обликом идеального героя скрывался рано пресытившийся циник, расчетливый делец, не верящий в любовь.

***
Питер и Элизабет получили свои имена благодаря увлечению матери актерами старого Голливуда. Как и многие родители по всему миру, Зинаида Цветкова дала своим детям звучные имена: дочери - в честь неповторимой Элизабет Тейлор, сыну - в честь голубоглазого Питера О`Тула. Разница состояла лишь в том, что на дворе стояла советская Россия и мало, кто осмеливался регистрировать детей с именами неблагонадежного запада. Красавица Зина была наивной мечтательницей. Совершенно не приспособленная к жизни, она обитала в мире возвышенных иллюзий и, к великому прискорбию, совершенно не разбиралась в мужчинах. Все ее рыцари оказывались либо непризнанными гениями – вечно зацикленными на собственном величии тунеядцами, либо неотразимыми авантюристами, веселыми и щедрыми, способными положить к ногам любимой весь мир, но слишком стремительно заменяющими его на разбитое корыто. К последним относился и их отец.
Оказавшись на новом месте, брат Лизи, с рвением христианского мученика погрузился в заботы о малолетней сестре, лишившись с гибелью родителей не только родных людей, но и возможности без окольных путей следовать за своим призванием. Как всякому музыканту, Питеру была необходима регулярная практика, без привычных многочасовых репетиций, руки талантливого скрипача деревенели, а пальцы утрачивали привычную силу и ловкость. К тому же, Наденька, не понимающая классической музыки, гораздо больше нуждалась в шофере, нежели в пиликающем на раздражающей скрипке бедном родственнике. В результате, Питер стал угрюм и молчалив, не имея возможности придаваться любимому делу, в действительности, он занимался им в воображении, незаметно все больше отдаляясь от оставшейся наедине с собственным горем Элизабет.
Дети Николая Федоровича и Ольги Сергеевны давно выросли, старшая дочь Настя работала журналистом в Германии, средняя дочь Таша вышла замуж за посла и, вот уже как третий год, жила с ним в Японии, единственный сын Сергей, которому как раз исполнилось двадцать лет, учился в Англии на финансиста. Хозяин, занятый неиссякаемыми делами, зачастую являлся домой к ночи, его новая жена, вкушая прелести обеспеченной жизни, вечно пропадала в элитных магазинах, таская за собой своего юного шофера. Работающая в особняке прислуга: кухарка Людмила, горничная Марина, пафосный дворецкий Макар Антонович, и трое шкафообразных охранников - все были заняты своими делами и на печальную, появившуюся из ниоткуда, девочку внимания обращали мало. Приютивший Элизабет дом был пустынен и безмолвен.
Должно быть, чтобы развеять эту гнетущую тишину Лизи и начала петь. Ее голос не отличался особенной силой, как и слух, который, сравнимо с братом, не блистал совершенством, но все же был очень приятен, что довольно быстро оценили в самодеятельном хоре, существующем при школе, в которую девочку определили вскорости по приезду. Это была обычная городская школа, ближайшая к «Золотым воротам» - привилегированному поселку, где и располагался особняк Углова.
Летом, когда хозяева отбывали в свой коттедж на Кипре, Элизабет с братом целыми днями пропадали на песчаном карьере, оставшимся со времен строительства «Золотых ворот». По его берегам, жарясь благородными серыми боками на солнце, возлежали гладкие, убегающие в прозрачную воду, валуны. С тех пор, как бывшие москвичи облюбовали это место, над рябящей гладью безымянного водоема все чаще можно было увидеть играющего на скрипке красивого юношу и звонкую, точно серебристый родник, темноволосую девчушку. Нарушая тишину уединенного места, она восторженно резвилась в прогретых водах их персонального рая, а утомившись, точно юркий уж, грелась на теплых каменных великанах. В эти жаркие летние дни на маленькое семейство снисходил покой, Питер и Элизабет тонули в чарующих звуках тоскующей скрипки и вторящего ей нежного девичьего голоска.



2
Ход королевы

Ольга была встревожена. Видит бог, она никогда не стремилась навязывать свою волю близким, и уж тем более была лишена склонности к хитроумным интригам, но то, что творилось с ее пасынком, требовало решительных действий. Фредерик, в отличии от своей обожаемой супруги не был склонен паниковать, считая, что его тридцатипятилетний сын, более семи лет успешно управляющий обширным семейным бизнесом, вполне созрел для принятия решений касательно своей личной жизни. Да что, собственно, такого стряслось, - не раз вопрошал он обеспокоенную Олю. Парень наконец-то решил обзавестись законной женой, что по разумению родителя следовало сделать давно. С того момента, когда на праздничном обеде в честь юбилея мачехи, Джейкоб объявил присутствующим, что сделал предложение своей спутнице, на которое та ответила согласием, и тут же сообщил дату намечающегося торжества, Ольга лишилась покоя. Свадьба была запланирована на октябрь, до которого оставалось ровно два месяца, а значит, времени почти не оставалось.
Избранница, единственная дочь сенатора штата, девушка по своему милая, прекрасно образованная и безупречно воспитанная, в других обстоятельствах пришлась бы Ольге Сергеевне по сердцу. Но только не в качестве жены своего названного сына. На самом деле беда назревала давно. К сожалению, женщина не знала «мальчика» до того, как черствость и иссушающий прагматизм стали неотъемлемыми чертами его натуры. Фредерик, захваченный личным благополучием, смотрел на мир и дорогих ему людей через дымку розоватого тумана и потому не замечал, что его единственный сын, так рано столкнувшийся с силой денег и, видимо покалеченный ею, совершенно утратил способность видеть в этом мире что-то, кроме грамотного расчета и выгоды.
Внешне Джейкоб был далек от образа хладнокровного дельца - красивый, обаятельный - он не стыдился проявлять заботу или симпатию, в том числе всегда более, чем щедро одаривая своих блистательных подружек, к которым, к слову сказать, он относился с добродушной снисходительностью, никогда не ожидая от очередной пассии слишком многого. В большинстве случаев, это были честные отношения, выстроенные на равно выгодных условиях и законченные в момент, когда одному из партнеров они становились в тягость.
Но история с внезапной женитьбой казалась Ольге сродни контракту с дьяволом. Продиктованная холодным разумом, она являла собой тщательно взвешенную попытку заключить престижный союз, а не стремление обрести истинное счастье в браке. В силу своего возраста и особенностей личного опыта, Джейкоб не мог знать того, что было известно его мачехе. А именно то, что, каким бы грамотным не оказался расчет, вся жизнь рушится, точно потревоженный внезапным порывом ветра карточный домик, когда в нее врывается любовь. Ольга питала к своему пасынку нежные материнские чувства, за все годы их знакомства Джейкоб проявил себя, как чудесный человек. И Оля хотела для него счастья, настоящего и хмельного, такого, в котором купалась сама, наслаждаясь каждым новым днем отмеренной ей жизни, а не того суррогата, которым, по ужасному заблуждению, мужчина хотел его заменить.
То, что где-то на бесчисленных тропах жизни, ее дорогого пасынка поджидает заплутавшая любовь, Ольга Сергеевна не сомневалась. Верила она и в то, что мужчину лишь следовало подтолкнуть в правильном направлении.
Не имея ровным счетом никакого опыта по части сводничества, Оля стала гадать, какие же шаги следует предпринять, дабы столь нежеланная для нее свадьба так никогда и не состоялась. Несколько часов кряду, точно сомнамбула, она бесцельно бродила по дому, пока в момент близкого отчаянья перед ее внутренним взором внезапно не возникло полузабытое юное лицо. Бесспорно, сложившийся вслед за этим план был сумасброден и пестрел многочисленными недостатками, но отчего-то казался пожилой женщине знаком давших свое благословение небес.
Итак, все было решено, королева сделала ход. И, спустя неделю после упомянутых событий, Джейкоб Боум сел в самолет. Он летел через океан. Он летел в Россию.

3
Американец



Санкт-Петербург встретил господина Боума знаменитым дождем, щедро изливающимся из затянутого бледно-серой пеленой неба. Нечувствительный к природным катаклизмам, хотя и предпочитая любому пейзажу солнечное великолепие живописных холмов Испании, Джейкоб покинул стены довольно убого аэропорта и подошел к ожидающему его на стоянке мерседесу эксклюзивного красного цвета. Из салона автомобиля выскочил высокий худощавый мужчина в черном костюме и расторопно, после краткого знакомства, распахнул перед американцем заднюю дверцу машины.
- Извините, что приходиться ехать на этом красном чудовище, – влившись в автомобильный поток, на хорошем английском обратился к нему водитель, - автомобиль Николая Федоровича сейчас в сервисе, так что пришлось взять машину его жены.
- Не беспокойтесь, я не привередлив, - в свою очередь, удивив молодого человека вполне сносной русской речью, ответил ему американский гость.
- Вы знаете русский! – Голос Питера выражал одобрение. - Разрешите спросить, как вам это удалось?
Ощутив в себе внезапное расположение к молодому человеку, Джейкоб с готовностью пояснил:
- Моя мачеха - русская, за годы нашего с ней знакомства я, кажется, неплохо освоил ее родной язык.
- Конечно. Я мог бы догадаться, – мастерски перестроившись в левый ряд, воскликнул парень. - Ольга Сергеевна замечательная женщина. Элизабет, моя младшая сестра, очень ее любит. Они даже придумали друг другу прозвища, Лизи зовет вашу мачеху королевой, а она ее, в зависимости от ситуации, то русалкой, то сиреной.
Джейкоб улыбнулся.
- Узнаю Ольгу, она питает необъяснимую склонность давать близким людям смешные прозвища. Вы даже не представляете, что она придумала для моего отца. А почему сирена?
- Думаю, нужно рассказать всю историю. Где-то года три назад, в очередной свой визит, когда что-то случилось с расписанием, и Ольга Сергеевна прилетела в Питер намного раньше, чем мы ее ожидали, Лиз собралась мыть пол в гостиной. А выглядит это, надо сказать, как полноценное водное шоу. Моя сестра - самое неспособное к домашнему хозяйству существо, вреда от нее всегда больше, чем пользы. В общем, сидит она на злополучном полу, с тряпкой в руке, отчего-то вся мокрая и, как обычно, поет. Тут открывается входная дверь, и в дом входит Ольга Сергеевна. Видимо, ее очень позабавил открывшийся вид, и она, вместо обычного привеФтствия, говорит: «Ну, здравствуй, русалка!». А Элизабет ей в том же духе отвечает: «Ну, здравствуйте, королева!». После того случая так у них и повелось.
- И все же, причем здесь сирена? – так и не понял Джейкоб.
- У сестры красивый голос, хотя по мне она сильно фальшивит, но, похоже, ничто на свете не может заставить Лизи перестать петь. Ольга Сергеевна, между прочим, ее страстная поклонница. Наверняка, она рассказывала вам об этом?
- Ольга знает, как я не люблю такие разговоры. По роду своей деятельности мне часто приходиться иметь дело с якобы талантливыми исполнителями, которые на проверку оказываются не так хороши, как хотелось бы. Нередко кандидатами в звезды оказываются друзья друзей отца. Они почему-то считают, что знакомство с владельцем звукозаписывающей компании дает им какие-то особые привилегии. В итоге, я запретил даже заговаривать со мной на подобную тему. Соответственно, нет, мне ничего не известно о талантах вашей сестры.
- Простите, не знал. Больше ни слова о пении.
Медиа-магнат красноречиво промолчал.
- Питер, из разговора с Ольгой я не вполне понял, кем вы приходитесь Углову.
Молодой человек цинично усмехнулся.
- Мы что-то вроде бедных родственников, посильным трудом воздающие благодарность за оказанную в свое время помощь. Сейчас я занимаю должность личного помощника Ника, а Элизабет учится на втором курсе института.
- А кто вы по образованию?
- Я? – Питер в очередной раз невесело усмехнулся. - Похоже, мы снова касаемся запретной темы, я - музыкант.
Джейкоб не сдержал улыбки.
- Видимо, у вас очень творческая семья.
- Боюсь, что так.
Некоторое время мужчины ехали в молчании.
- Вы к нам по делам или с частным визитом? – когда до «Золотых ворот» осталось меньше километра по прямой, нарушил тишину водитель.
- По делам, навряд ли простое любопытство смогло бы меня заставить преодолеть океан. Я слишком занят. К тому же, я женюсь в октябре.
- Поздравляю.
- Спасибо. Кстати, я привез приглашения. В них указанны и ваши имена.
- Вот это сюрприз, Элизабет будет прыгать до потолка. - Питер не стал скрывать радостного удивления, американец понравился ему с первого взгляда. Несмотря на деньги и заоблачный статус, в мужчине почти не чувствовались снобизм или высокомерие. Вежливость и простота в общении, как давно уже заметил Питер, являлись отличительной чертой по-настоящему богатых людей, чьим наследием являлись не только хрустящие купюры, но и традиции, особая культура власти, привитая с детства и ставшая второй натурой. Джейкоба Боума окружала пульсирующая аура всемогущества, вызывающая у людей более слабых либо жгучую зависть, либо щенячью преданность. Питер предпочел бы иметь своим боссом именно такого человека. Ник, разбогатевший в лихие девяностые, несмотря на всю свою лощеность, так и не смог избавиться от замашек дорвавшегося до хлебной кормушки простолюдина, хотя, с годами существенно пообтесался, приобретя вес и респектабельность успешного человека. Но кое-что не могли изменить никакие деньги. Ник был глуп, не в том что касалось бизнеса - в мире больших капиталов путь дурака был короток и нелеп, глуп в том глобальном жизненном смысле, профессорскую степень в котором не мог дать ни один институт. Да и как иначе можно назвать человека, умудрившегося променять наделенную всевозможными человеческими достоинствами первую жену на недалекую молодуху, даже красота которой была спорна.
Миновав несколько охранных пунктов, машина въехала на территорию особняка Угловых. Это был большой трехэтажный дом, выстроенный в неоклассическом стиле. Гладкие бледно-зеленые стены украшала изысканная лепнина, а многочисленные балконы и лестницы обрамляло причудливое кружево кованных перил. Напротив дома, уравновешивая симметрию расходящейся на два противоположных луча парадной лестницы, журчал беломраморный фонтан. По загадочному стечению обстоятельств, его центральной фигурой была взмывающая на гребне пенной волны к безмятежным облакам русалка. Из ее раскинутых навстречу недостижимому небу рук искрящимся веером струились потоки прозрачной воды.
- И тут русалка, – выйдя из машины, заметил Джейкоб.
- Наденька страшно раздражается, когда ее гости начинают проводить параллели между фонтаном и моей сестрой. Ей кажется, что таким образом Лиз ущемляет ее статус хозяйки дома. Она как-то даже просила Ника избавиться от этой фигуры. Но демонтировать фонтан ради задетого самолюбия Николая Федорович не стал.
- Весьма мудро. – одобрил действия Углова американец. – Женщины вообще склонны придавать излишнее значение второстепенным вещам. Однако, мне стало чертовски интересно посмотреть на зачинщицу всех этих происшествий.
Питер понимающий засмеялся.
- Элизабет сейчас нет дома, она на карьере, – и, видя некоторое недоумение на лице гостя, уточнил, - купается.
- В такую погоду? – в который раз удивился миллионер.
- Как видите, несмотря на дождь, тепло. Перед вашим прилетом почти две недели стояла тридцатиградусная жара, вода прогрелась и стала, как у нас говорят, как парное молоко. А Лиз любит купаться в дождь. Я и сам думал присоединиться к ней. Если хотите, пойдемте вместе. Если, конечно, это не отвлечет вас от более важных занятий.
- С удовольствием, - ощутив странное душевное волнение, согласился Джейкоб. Было в этом несколько эксцентричном предложении что-то авантюрное и, вместе с тем, настолько невинное, насколько бывают лишь невероятные приключения детства, когда сколоченный из старых досок шалаш на дереве кажется самым замечательным местом на свете. Привычный обитатель блистательных светских раутов, обставленных со сдержанной роскошью кабинетов, многомиллионных яхт и частных островов, Джейкоб с неожиданной для самого себя радостью откликнулся на приглашение покупаться под дождем.

***

Она лежала на огромном, выступающем из воды в небольшом отдалении от берега, камне, и легкий летний дождь поливал ее точеное тело. Немного запрокинув голову, отчего спина слегка выгнулась, а высокая полная грудь буквально провоцировала на преступные действия, девушка ловила приоткрытыми губами крохотные капли небесной влаги.
От этой экзотической картины желание, сокрушительное и неотступное, поразило американца.
- Эй, русалка! - сияя голливудской улыбкой, прокричал Питер, - заканчивай свои водные процедуры и плыви к нам.
Девушка резво вскочила на ноги, и Джейкоб на несколько восхитительных мгновений забыл, как дышать. Простое светло-розовое бикини скупо прикрывало вожделенные участки умопомрачительного тела, выгодно оттеняя насыщенно-золотистый оттенок загорелой кожи. Нежный овал лица с заостренным подбородком и высокими скулами обрамляли густые темные локоны, влажными прядями опускающиеся намного ниже плеч. Даже не расстоянии было видно, какого пронзительного голубого цвета у нее глаза.
Девушка помахала ожидающим ее мужчинам рукой и, точно заправский пловец, тугой гладкой стрелой вошла в воду. Иностранец инстинктивно подался вперед.
- Не волнуйтесь, уже в двух метрах от берега довольно глубоко. Во время строительства поселка здесь экскаваторами брали песок, так что дно резко уходит вниз. А вот и Элизабет! – с теплотой в голосе, поспешил успокоить гостя Питер.
Она подошла к нему с пленительным выражением легкого смущения и жгучего интереса на ангельском лице. На лице чистейшего искушения…
Лет двадцать, не больше, – чувствуя жар во всем теле, подумал мужчина. Дьявол побери! По законам его страны она даже не являлась совершеннолетней, ни в одном баре ей не налили бы ничего крепче газировки. Не говоря уже о том, чтобы сделать с ней нечто куда более запретное, чем угостить бокалом мартини. И будь он проклят, если за то небольшое время, что он стоял здесь, в своих непристойных мыслях Джейкоб не заработал себе на пожизненное.
- Привет! – сказала она на русском.
- Знакомься сестренка, это наш гость из Америки, Ник велел в свое отсутствие холить его и лелеять.
- Так вы Джейкоб? – с хитрым блеском смеющихся глаз, догадалась девушка. – Я Элизабет.
- Сладкозвучная сирена. Я знаю.
На мгновение она смешалась, явно не ожидая от него ни подобного ответа, ни пылающего взгляда. Джейкоб был достаточно проницательным, чтобы понимать, какое впечатление он может произвести на неискушенную девушку.
- Питер рассказал вам эту глупую историю, – уставившись на него, точно загипнотизированный удавом кролик, сказала она, с легкостью перейдя на английский.
- Как, и вы тоже…? – американец растянул губы в медленной чувственной улыбке .
- Немного.
- Она часто поет на английском, реже на французском. Лизи всегда легко давались языки, – несколько охладив воздух вокруг забывшейся парочки, вклинился в разговор Питер. – Ты будешь еще купаться? – обратился он к сестре.
- Нет, я уже начинаю мерзнуть, пожалуй, пойду домой. А вы, Джейкоб, хотите искупаться?
- В другой раз. Я предпочел бы, чтобы ты показала мне дом.
- Тогда пошли, - с легкостью переняв предложенную им манеру обращения, весело согласилась девушка. Она подняла с земли припасенное полотенце и, накинув его на плечи, подошла к раздевающемуся брату. – Ты скоро? – спросила его Элизабет.
- К обеду вернусь. Что у нас, кстати, сегодня?
- Грибной крем-суп и баранина с молодыми овощами.
- О! Я непременно буду вовремя.
- Не сомневаюсь, - рассмеявшись, Элизабет чмокнула брата в щеку и зашагала в направлении особняка. – Не отставайте, - развернувшись на ходу, крикнула она замешкавшемуся американцу, сделав вид, что не заметила, каким плотоядным взглядом тот рассматривает ее.

***

Элизабет прижала прохладные ладони к пылающим щекам. Единственная мысль, которую было способно удержать ее бедное сознание с того момента, как она заговорила с Джейкобом, была «Боже, вот это мужчина!!!». Тот факт, что американец, похоже, также счел ее привлекательной, лишь еще больше будоражил ее воображение. Его облик более всего походил на образ знойного секс-террориста, и Лиз уже мечтала, чтобы следующей его заложницей стала она сама.
- Да что это со мной, - тряхнув головой, прошептала девушка, - я его едва знаю. Но отчего-то данное обстоятельство вовсе не охлаждало ее энтузиазм. С рекордной скоростью приняв душ, подсушив феном завивающиеся на концах волосы, она кинулась к шкафу, лихорадочно перебирая свой гардероб. Выбор оказался не велик. Из не слишком формального и не слишком молодежного у нее нашлись лишь черные брюки-трубы из мягкого шелка и спадающая на одно плечо туника нежного лимонного цвета. На ноги она обула классические светлые лодочки на девятисантиметровом каблуке. За отведенные на переодевание десять минут Элизабет даже успела подкраситься и теперь, разгоряченная предстоящей экскурсией по дому, она спускалась в центральную гостиную, где ее уже ждал, также сменивший свой наряд, американец.

***

С удивившей самого себя тщательностью, Джейкоб подошел к выбору одежды на вечер. Впервые за долгое время он беспокоился о том, как его воспримет женщина. Неожиданно, годы, разделяющие его тридцать пять и ее девятнадцать лет, стали рождать странное беспокойство. Джейкоб поймал себя на мысли, что боится показаться Элизабет слишком старым.

***

Как в старых голливудских фильмах, он ждал ее внизу изогнутой парадной лестницы совершенно неотразимый в своих потертых джинсах и знаменитой темной майке-поло от Лакост. Придав лицу безмятежное выражение, Элизабет спустилась к пожирающему ее голодным взглядом миллионеру и беззаботно спросила:
- С чего начнем наше путешествие.
- Покажи мне свое самое любимое место в доме, – подавляя настойчивое желание ответить на вопрос совсем по-иному, предложил девушке Джейкоб.
Немного подумав, Лиз согласно кивнула.
- У меня их несколько. Пойдем, покажу тебе первое. – Она снова стала подниматься по лестнице, и вид ее покачивающейся, обтянутой черным шелком попки едва не прикончил его.
Джейкоб так хотел эту русскую, что всерьез опасался завалить ее на первую попавшую в поле зрения кровать.
Они поднялись на второй этаж, свернули направо и, миновав целую анфиладу смежных комнат, подошли к массивной двустворчатой двери.
- Проходи, - отворив одну из створок, Элизабет пропустила его в затемненное помещение. Вспыхнувший свет явил мужчине просторный, по всей видимости гимнастический, зал с сияющим паркетным полом и тремя зеркальными стенами. Четвертая, от низа до самого верха, была из стекла, за прозрачной границей которого, открывался красивый вид на цветущий сад.
- Иногда, когда хозяева уезжают, и я никому не могу помешать, я прихожу сюда. Здесь хорошая акустика. Слегка пританцовывая, она прошлась вдоль вмонтированного в одну из стен балетного станка, и холодные зеркала любовно отразили ее редкую красоту. Вдруг, в голове Джейкоба всплыла удивительно яркая картина: Элизабет в темно-синем вечернем платье с каскадом струящихся вдоль спины волос стоит в луче софита и поет. Ее голос то чистый и трогательно-наивный, то более низкий с чувственным хрипловатым звучанием обволакивает замершего в восхищение зрителя. Картинка появилась и исчезла, оставив после себя странное послевкусие тоски и восхищения.



Следующим местом, которое она показала Джейкобу, была библиотека. Весьма странная, надо сказать. Небольшая комната, без единого окна, в форме цилиндра, по всему периметру заставленная бесконечными книжными стеллажами. В центре размещался на вид очень уютный полукруглый диван с антикварным столиком.
- Я обожаю это место. В детстве оно дарило мне ощущение безопасности и некоторой волшебной таинственности. Здесь есть совершенно потрясающие книги. До нашего переезда в этот дом, я совершенно не любила читать.
- Теперь, как я понимаю, это не так? – едва не шарахаясь от искушающего дивана, поддержал беседу миллионер.
- Да, не так, но если быть до конца откровенной, - с заговорщической миной поведала ему девушка, - мои литературные пристрастия вполне способны шокировать образованного человека.
- И что же ты предпочитаешь? – слыша в каждой фразе сексуальный подконтекст, уточнил Джейкоб и, не заметно для обоих, сократил разделяющее их расстояние до нескольких сантиметров.
- Вот, - она взяла с ближайшей полки книгу и протянула ее мужчине, - это моя любимица.
С неохотой оторвавшись от созерцания ее зовущих губ, Джейкоб перевел взгляд и обнаружил в своих руках пособие по тантрическому сексу с многообещающим названием «Бесконечный оргазм».
- Неожиданный выбор, - уже подозревая, что девушка попросту ухватилась не за ту книгу, посмеиваясь, отозвался мужчина.
- Ой, я промахнулась, - наконец разглядев, что находится в руках американца, смутилась Элизабет, - вот она... – Она взялась за соседствующий с предыдущим изданием томик и показала его забавляющемуся американцу.
- P.S. Твой любимый монстр, - прочитал он на обложке, - и о чем же книга?
- Ну, если в двух словах... Это мистический роман о любви современной девушки к могущественному вампиру из прошлого.
- Любопытно, - поразившись про себя, как можно всерьез увлекаться подобной мутью, протянул Джейкоб, - может, почитаешь мне немного. – Желая продлить их совместное пребывание наедине, он был готов и не на такие жертвы.
После секундного замешательства, девушка пожала плечами.
- Почему бы нет?
«Потому, что если ты в ближайшее время не покинешь библиотеку, я, вероятно, сделаю то, чего делать явно не стоит», - подумал про себя Джейкоб, но в слух, понятное дело, ничего не сказал. Не подозревая, какие мысли посещают ее нового знакомого, Элизабет устроилась на злополучном диване и, пригласив американца последовать своему примеру, приготовилась к чтению. Она неосознанно вздрогнула, когда крупное мужское тело, прогнув обивку дивана, опустилось рядом с ней, касаясь ее своим мускулистым бедром.
Боже, - подумала Элизабет, - почему он сел так близко? - Растерявшись, она повернулась, наткнувшись на задумчивый взгляд темных глаз.
- С чего начать? – не своим голосом спросила она мужчину.
- Предлагаю довериться судьбе! – коварно улыбнувшись, ответил он, - открывай книгу не глядя.
Элизабет послушно раскрыла томик и с определенным усилием начала читать:
«Раскаленным тавром в его сознании пламенела та ночь, когда в ее ясных, отливающих лазурной синевой глазах, отразилось желание».
Первая же фраза булькающей лавой разлилась по жилам Джейкоба, заставив окаменеть возбужденное тело.
«Жажда, подобная голоду, так хорошо знакомая ему, и так ясно читающаяся на пылающем девичьем лице. Внезапно, Грею открылась поразительная истина, она хотела его и она не была невинна!
Тупая ноющая боль кольнула в подреберье, мир в его сознании качнулся и померк… чьи-то нечестивые руки касались ее нежной кожи… чья-то горячая плоть проникала в ее девственное лоно…
Элизабет, перевела дыхание и незаметно скосила взгляд на замершего подле нее американца. Она скользнула взглядом по его плоскому животу и ниже, нечаянно наткнувшись на внушительный бугор в районе ширинки. Чувствуя себя застуканной за постыдной проделкой школьницей, она спешно вернулась к чтению.
«Безжалостные по своей очевидности мысли ледяными иглами вонзались в его ошеломленный мозг. Но эта мука длилась всего мгновение, а следом, девушка доверчиво и требовательно прильнула к застывшему подле нее мужчине, и вампир столь же внезапно ощутил ответную страсть. Обхватив свою подопечную за ягодицы, он рывком оторвал ее от дощатого пола какой-то убогой комнатушки и с силой прижал к себе. Она, совсем как похотливая кошка потерлась щекой о его напряженную шею и, обхватив руками за плечи, дразня и умоляя, коснулась губ Грея легким поцелуем. В ответ вампир смял ее уста полубезумным напором своего алчущего рта».
Девушка заметно вздрогнула, вдруг особенно остро ощутив тепло мужского дыхания на своем обнаженном плече.
«Вожделение оказалось столь мощным и всепоглощающим, что перед ним отступил даже голод, извечный и неодолимый, приказывающий ему в ночи красть горячую… сладкую… человеческую кровь! Но то голод, что пожирал его тогда, был совсем иного рода… он плавил его сознание и бледную плоть, как кузнечный горн раскаленный до бела метал».
Жар дыхания на ее плече на мгновение стал обжигающим, а следом нежной кожи коснулись искушающие губы американца. Оставив за собой череду дразнящих поцелуев, они замерли на безупречно гладкой шее, безошибочно отыскав то самое чувствительное местечко, от легкой ласки которого у Элизабет кружилась голова и подгибались колени. Реальность и вымысел, преображенные неодолимым влечением, сплелись в кружево чувственного безумия, и Джейкоб, отринув долг и бьющую в набат совесть, вступил на туманную тропу соблазна.
Потрясенная запретной лаской почти незнакомого человека, Элизабет затихла, ее руки, держащие коварную книгу, обессилили, и та, с тихим шелестом страниц, захлопнулась.
«Останови его!» - настоятельно потребовал ее разум. Но мощное мужское тело, такое великолепное и непознанное, притягивало, как магнит. Оно манило прикоснуться к нему, освободить от мешающей одежды, провести вожделеющей рукой по смуглой теплой коже, попробовать на вкус, прижаться к нему, почувствовать его пленительную тяжесть. Здесь, в этой странной круглой комнате, заставленной бесчисленными томами чужих фантазий, Элизабет словно столкнулась с воплощением своих собственных грез, таких чувственных и запретных.
Вторя ее тайным помыслам, американец подался вперед, побуждая Лизи откинуться на мягкую спинку дивана. Он навис над ней, заряжая воздух вокруг силой своего неуемного желания. Их взгляды встретились, ища безмолвного согласия, в каждом напряжение, голод и страх. Страх людей, впервые тонущих в водовороте неумолимой страсти. Каждый нерв в теле Элизабет вибрировал и стонал в предчувствии сладостного поражения. Каждый удар сердца в груди Джейкоба оглушал, лишая контроля над изнывающей плотью и чувствами. Признавая свою капитуляцию, девушка медленно прикрыла трепещущие веки. Иного приглашения мужчина и не ждал.
И он склонился над ней… Поцелуй, секунду невесомый, как дыхание бога, вечность дикий и упоительный, как первородный грех. Он захватил их целиком, вознеся к вершинам мироздания, низвергнув во мглу нарушенных клятв.
Элизабет застонала и, скользнув изящными ладошками вдоль широкой груди Джейкоба, обвила его сильную шею. В ответ, проворные руки американца обхватили ее за талию и в одно ловкое движение оторвали от дивана. Элизабет даже ойкнуть не успела, как оказалась на его коленях, прижимаясь бедром к восставшей плоти, а его широкая ладонь с длинными узловатыми пальцами умелыми движениями поглаживала ее грудь. Где-то на задворках сознания, невинная девочка пораженно воскликнула, а пробудившаяся ото сна обольстительная сирена бесстыдно навалилась на мужскую ладонь, побуждая ее к более необузданным ласкам.
Джейкоб приглушенно зарычал и в мгновение ока избавил Элизабет от осточертевшей блузки. Вид ее изумительного тела в розовом бикини, часом ранее, не подготовил мужчину к представшей его взору картине. Хрупкий плен белоснежного кружева плотно обнимал упругую пышную грудь, с проступающими сквозь призрачную ткань темными напряженными сосками. Не имея сил сдержаться, Джейкоб потянул кружевной покров обнажив одно полушарие и еле слышно выдохнул.
- Я пропал…
Теперь, открытая его вожделеющему взору, доступная нескромным прикосновениям, полуобнаженная и немного растерянная, Элизабет показалась мужчине еще более прекрасной. Даже какая-то странная робость обуяла американца, и, с чувством, сродни благоговению, он накрыл ее затвердевший сосок разгоряченными губами. От исторгнутого ею в ответ звука, Джейкоб едва не кончил.
- Лиз, ты здесь? – проник в библиотеку голос разыскивающего сестру Питера.
___________________________________

Юльчик, я первая!!!!!!!!
Чудесное начало. Ой, как мне нравится, что ты так трогательно пишешь о хороших персонажах
и немножко натянуто о плохих.
Вообще-то в реале так и бывает - определяешь с первого взгляда.
правда, потом сам себя перубеждаешь совершенно напрасно.
Ой, отвлеклась от темы.
Вопчим, начало совершенно потрясное.
Персонажи выписаны так тщательно, что образы уже в голове нарисовались- как кино посмотрела.
Надеюсь, не заставишь долго мучаться.
_________________

Юльчик, солнца моя, поздравляю с началом очередного нового рассказа!



Люся совершенно права относительно образности и харАктерности персонажей, я поймала себя на мысли, что всегда влюбляюсь в твоих героев, вот и сейчас Джейк (если можно, я буду так вкусненько сокращать его имя) занял в моих мыслях почетное место мужчины-мечты

А вот и мой любимый кусочек - это теперь моя новая традиция, выбирать из твоих текстов то, что можно цитировать :

Класс

Люсенька, такой чудесный отзыв спасибо !!!



Ты меня даже успокоила, а то мне все время кажется, что я схалтурила и недостаточно хорошо прописала тот или иной образ, или же ловлю себя на мысли, что не рассказала о каком то важном обстоятельстве просто потому что оно для меня очевидное, а потом понимаю что скорее всего это так только для меня


Я на это тоже надеюсь .



Спасибо, Линулечка!!!



Как мне это лестно ... Самое забавное, что ты выбрала кусочек по звучанию более типичный для остросюжетных романов, у меня иногда проскакивают нотки из других опер , по мне так живее получается. Вот и следующий кусочек, несколько выбивается из общего стиля.
___________________________________

Интуитивно хапнула, что ближе))) Надо тебе и на остросюжетные поглядеть и написать один из заказов в этом стиле Нет сомнений, что получится классно!

ЮЛЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯ!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
Это сверхсшибательно с ног и с рук и с головы, вернее в голове, вот теперь у меня кой-какой червячок там ковыряется, я очень много нашла сходства этой героини с собой, сходство характера... вопрос конечно же понятен сразу... ответишь?

Tamatochka , ну так не честно! На самом интересном месте!!!
___________________________________

Оу, Майн ГоТ!! Вот мне свезло так свезло!! Спасибо, я прям загорелась...Пойду заманю мужа на второй этаж
_________________

Да, это точно твой формат. Я там тебе кстати продолжение выслала, к вечеру не осилишь? Я бы сегодня его и выложила.



Думаю что в рамках данного проекта я прибегну к большинству существующих жанров



Тата, если честно не ожидала что тебе так понравиться эта история, у меня ты совсем с другим типом произведений ассоциируешься.



Твой шедевр впереди, то что я задумала будет наполнено большим психологизмом и лирикой несколько иного рода, к тому же ты у нас блондинка, это я еще не забыла.



Да я такая засранка




Правильно нечего вафлить, пусть радует жену Кстати ожидается еще вторая часть Марлезонского балета
___________________________________

Ага...Уже нарадовал
Я ему скажу, что нас ждёт ещё секис
_________________

Я люблю романтику, когда она не касается меня, однако в этом так много значительности и деталей (а я страсть как люблю детали), что мне не могла не понравиться

от этого (и после этого) я ожидаю его еще с большим желанием и радостным ожиданием, предвкушением не сказки а триллера прям (представила себя сильным качком - мне все под силу )

почище синхронного плавания наверно

Ты ему читаешь, али изображаешь пересказ



Запомню...



Кабы не разочаровать



Вот и посмотрим чему наш американец за годы своих похождений научился
___________________________________

Как можно - на таком моменте останавливаться!!!! Юльчик, пожалей читателей - дай еще продки...
_________________

Уже приступила, через пару часов верну!

Аха)) Только я все никак не засяду сегодня за обещанное продолжение в оном формате. Лентяйка я

Кста, а до моего заказика еще очередь долго идти будет? Я не тороплю, так, спрашиваю))