Чужие лица (СЛР, 18+)

Lidusa:

Здравствуйте! Очень необычная аннотация. Красивая обложка. Хочу читать,если Вы не возражаете. Успехов, Вам и всего самого лучшего.

...

Ирэн Рэйн:

Никаких возражений. Разве что просьба запастись терпением. Пишу не так быстро, как хотелось бы.

...

Дэзари:

Приветствую!!!!!Очень крутое начало!!!!Герои супер))))

...

ксюшка:

спасибо за новую историю)))

...

Дэзари:

История шикарная!!!Я читаю и читаю....нет сил остановиться,не могу даже представить что он закончится))))) Очень круто!!!!Вы молодец!!!!!

...

Мальвина:

Мне очень цвета нравятся. Не яркие, режущие, а такие - рассматривать их хочется, как и саму историю.
Ира,

...

larnic:

Добавьте пожалуйста в читатели

...

Дэзари:

Гладенько всё идёт,и светится Олеся,и сын доволен )))))

...

Ирэн Рэйн:

Дэзари, все когда-нибудь кончается. Эта история- не исключение.
Да, возможно, все слишком гладко, но ведь в жизни так тоже бывает.

...

Людмилочка:

Вот и я добралась до Маршрутов и локаций.
Сперва калейдоскоп событий чуть сбивал. Но ведь у современной молодежи все так и есть: кусками, урывками, лайками, быстро, на бегу и фрагментами.
Интересны их мысли и какие-то черточки, которых раньше не было видно. И дороги и тропки у каждого свои. Кто-то верить в светлое и доброе и буквально летит вперед и вверх не взирая на обстановку и дороги, как Вика. А кто-то во всем сомневается и перепроверяет на прочность, как Никита. Этот не ступит на непроверенную тропу, так как за ним идет сестра и ему важно, чтобы ей было хорошо, спокойно и надежно. А есть еще и беззаботный Шурик. Которому пока все пофиг, он просто идет куда глаза глядят, и выбирает путь который ближе и проще. И живет и разряда: главное, чтобы у тебя все было и за это ничего не было.

...

Викинг:

Арт очень красивый и нежный! Теплота от него какая-то идет, как по мне. Каждого героя можно рассматривать долго и что-то находить во взгляде, позе, мимике лица.
Спасибо!

...

Ирэн Рэйн:

Согласна, Вика. Коллажи будут еще - мы как раз сейчас с Юлей переписываемся, обсуждаем их. Уверена, что вам понравятся карточки героев.

Я не могу сказать этот герой такой и такой, я лишь могу показать вам ситуации, в которых он был, а вы на их основе можете создать собственное мнение о характере и сформировать свое отношение к нему.

Все же первая история была не о них, а о Мироне и Олесе.

Просто у него обстоятельства сейчас такие - никакой уверенности в будущем. Когда есть поддержка, то и решения будут приниматься проще.

И все мы прекрасно понимаем, что так не бывает. А вообще, нельзя говорить, что ему все пофиг или он не знает, чего хочет. Нет. У него есть свой путь, по которому он пойдет как раз ради своих желаний.

...

Дэзари:

Ура!!!!!!!Я все ждала подвоха про Олесю ..но все хорошо)))Читая про Гора, понимаешь что на все поступки свои мысли...

...

летний цветочек:

InVal,спасибо за красивый коллаж!!!Молодые,серьезные,вступающие во взрослую жизнь ребята!!

...

Ирэн Рэйн:

 » МИЛ3

3
Маршрут: Паша Войтович-Полунин
Время: прошлое
Еще слишком темно, и можно с легкостью перепутать это раннее утро с уже прошедшей ночью. Если бы не играющая в качестве будильника популярная музыкальная композиция в его любимом стиле, Пашка бы с удовольствием так бы и сделал. Вместо этого он торопливо отключает звук и с усердием трет глаза.
Ему бы еще поспать хоть немного, но пропускать, можно сказать, последние дни школьной жизни не хочется, слишком большая ответственность лежит на плечах будущих выпускников. И нет ничьей вины в том, что приходится вставать раньше обычного, ведь до школы от квартиры Мирона, куда они переехали, добираться дольше, чем из съемной. Зато быстрее, чем с Васильевского острова.
Осторожно, чтобы не разбудить, сняв со своих ног Мишку, которая предпочитает сон на его постели, а не в комнате родителей, Пашка опускает голые ступни на теплый пол и чешет в сторону ванной комнаты. Утренние процедуры помогают взбодриться и почувствовать себя человеком, а не зомби, только что поднявшимся из могилы.
Одевшись и причесав еще влажные волосы, парень устремляется в кухню, где неожиданно застает отчима. Тот сидит на своем привычном месте и, судя по всему, довольно долго.
– Не спится? Доброе утро.
Полунин отрывает глаза от телефона, где уже около десяти минут просматривает новости, и кивает на чайник.
– Горячий. Доброе. Да вот... Решил встать, раз проснулся, – отставляет смартфон. Новости можно прочесть всегда, а Пашку он увидит теперь только вечером. – Никогда не думал, что буду жаловаться, но твоя мама предпочла мне подушку для беременных. Она ее не просто обнимает во сне, но еще и умудряется свернуть как-то хитро, что я постоянно на нее натыкаюсь носом. И ладно бы спала спокойно – так ведь крутится и подушку эту за собой тягает, не давая даже подвинуться ближе. Первым делом выкину после родов!
Пашка достает свою кружку и наливает чай, сыплет три ложки сахара. Из холодильника вынимает сырники, их можно не разогревать. В голове всплывает сцена, когда курьер привез вышеобозначенный предмет, как мама радовалась, пристроив наконец удобно беременный живот и довольно вздыхала от удовольствия.
– Никогда не подозревал, что ты такой ревнивый. – Подросток ухмыляется с улыбкой в глазах, надкусывает первый творожный кругляш и жует. – Думай лучше о том, что скоро мамина беременность закончится и ты сможешь обнимать во сне уже двоих.
Мирон допивает чуть теплый кофе, ополаскивает чашку и вытирает руки кухонным полотенцем.
– С будущей дочкой я готов делиться, но эту подушку... Точно выкину. – Он смотрит на часы на запястье. – Доедай спокойно, я тебя подброшу до школы.
Пашка радостно и благодарно кивает, продолжая завтракать и думая о том, что скажет Мирон, прочувствовав на себе совместный сон с маленьким ребенком.
То, что Олеся, которая тяжело пережила первые роды и уже не надеялась снова завести чадо, позволит первое время дочке спать отдельно, даже не обсуждается, хотя кроватка, заполненная красивыми подушечками с совятами, уже стоит в детской и ждет будущую хозяйку.
***
Из блокнота Паши Войтовича:
Я не хочу снова верить синоптикам,
Они грозят дождем с похолоданием.
Во мне же жажда тепла, как наркотика,
Мое мгновенно к нему привыкание.
Мне бы немного живого и светлого,
Такого, чтоб навсегда взяло за душу.
Неповторимого, великолепного
И разноцветного, как в небе радуга.
Мне бы чуть-чуть, только самую капельку,
Я не прошу слишком много. Не выдержу.
Дождь прорывается первыми каплями,
Похолодало, но я дождусь, выживу.
***
Уходить из дома откровенно не хочется. Вместо этого тянет остаться и увидеть, как проснется мама, сядет с ним по старой памяти в кухне и будет расспрашивать про его дела. Не обязательно это – Пашка согласен и о погоде поговорить, и даже обсудить новые наряды, купленные для сестры. Просто он понимает, что ему уже сейчас достается меньше внимания. Отчим – это другое, взрослый, а малышка... Тоже мамина часть. Продолжение. Из-за не родившейся еще дочки Олесе пришлось полежать в больнице на сохранении. Она страдала частой сменой настроения, жалела о невозможности ходить на работу, жаловалась на отеки и на то, что ее большой живот не помещается в свитер, подаренный Мироном. Павел и не предполагал, что ожидание ребенка может быть таким – трудным, волнительным и долгим.
Мама говорит, что все это компенсируется с рождением ребенка, и он ей верит, при этом понимая, что забот прибавится. Он помнит, каким был Сашка, когда у него родилась сестра: сна – меньше, забот – больше. Паша не уверен, что сможет подстроиться под грядущие перемены. Они его пугают. Стараясь скрыть это, чтобы не волновать маму, которой противопоказаны любые тревоги, Паша закрывается в своей комнате. Для окружающих он делает уроки, а по факту – пишет обо всем, что с ним происходит.
Он впервые чувствует ревность, и она направлена на беззащитного человечка. Неправильное ощущение, ведь радость тоже присутствует, и ее много. Он пытается отогнать от себя негативное чувство, понимая его бесполезность и даже вред. Отвлекается: смотрит вечерами кино с родителями, гуляет с друзьями, играет в компьютерные игры.
Забавно, но Паша готовится стать старшим братом гораздо серьезнее, чем выпускником. Учеба продолжится, пусть и в другом месте, и когда-нибудь закончится, а сестра будет присутствовать в его жизни всегда, станет частью семьи, родной.
Доев завтрак и собрав сумку с тетрадями и учебниками, Пашка надевает еще зимний пуховик, но игнорирует шапку, предполагая, что в машине тепло, а днем можно обойтись капюшоном. Мама бы отругала за такое пренебрежение головным убором, если бы увидела, но она проснется лишь через пару часов. Будет пить цикорий вместо кофе и есть сладости, которых настойчиво требует маленький организм внутри нее. Будет смотреть в окно и думать о сыне: о том, как не упустить его в сложный переходный возраст, направить, но Паша, конечно, об этом не узнает.
Подросток садится в машину и вместе с Мироном начинает движение по утренним улицам. Солнце светит через лобовое стекло, рассеивая тьму и предрекая таяние снега. Весной небольшая плюсовая температура воздуха воспринимается совсем не так, как осенью, – словно небольшой подарок, первые маленькие шаги к лету.
– Ты не передумал брать мою фамилию? – Полунин ловко объезжает автомобиль, в котором кто-то явно не спешит на работу, и перестраивается в левый ряд. – Может быть, тебе еще нужно время?
– Нет, я уже говорил, что хочу, чтобы у нас все было одинаковое. Тем более что скоро сестра родится, и ей тоже нужно будет получать документы. – Пашка поворачивает голову и смотрит на водителя. – Ты не хочешь, что ли?
Мирон отрывает взгляд от дороги и встречается глазами с Пашкой. Эмоции проносятся по его лицу так быстро, что тот не успевает их прочесть.
– Единственное, чего мне не хочется, – чтобы ты потом жалел и думал, что поторопился. Я буду только рад, если ты станешь продолжателем рода Полуниных, да и мой отец тоже, ведь дети наших с тобой сестер будут носить другие фамилии. Но при этом не хочу, чтобы ты в какой-то момент передумал и вернул все обратно. Если я спокойно приму такой поворот, то Андрей Львович не слишком обрадуется, честно тебе скажу.
Желание Пашки стать Полуниным было импульсивным, продиктованным больше страхом остаться ненужным своей семье, чем настоящим рвением. Об обязательствах еще и перед будущими поколениями он не думал.
– Не могу обещать, что у меня будет хотя бы один сын. Я вообще о детях пока не думал, еще слишком рано. Но обратно ничего менять не планирую, – произносит парень убедительно и переводит разговор на другую тему: – Ты уговорил маму отпустить нас в клуб после ресторана? Саня мне не простит, если я зажму днюху.
– То есть ужин его уже не устраивает? – И фирменный жест: приподнятая бровь.
Парень возмущен таким предположением. Якунин никогда не выезжает на их дружбе в материальном плане! Ему этого не нужно, ведь Паша всегда делится сам, начиная от мелочи в виде сигареты и заканчивая деньгами на общие развлечения.
– Блин! Я не это имел в виду. Просто нам надо без взрослых оторваться. Я собрал класс перед выпускным, так сказать, отрепетировать. Ну и ребят из футбольной команды было бы здорово позвать. Никиту и Вику тоже.
Последнее предложение – нечестный прием, ведь Полунину очень хочется, чтобы брат и сестра нашли друзей в мире за воротами детского дома.
Мирон трет лоб, слушая пасынка и понимая, что тот действительно заслуживает праздника с друзьями перед серьезным испытанием в виде экзаменов и не менее волнительным прибавлением в семье. Но просто так никто ничего не получит. Его воспитывали так же.
– Тепловы будут на ужине, если ты помнишь, и для них ресторан – уже праздник.
Подросток кивает, признавая правоту старшего. Никита и Вика так долго были лишены возможности выходить «на волю» и общаться с кем-то, помимо других сирот и персонала,
что для них день рождения Пашки – чуть ли не больший повод для радости, чем у самого именинника.
– Ок, и на ужине, и в клубе. Я же не против, только за. Ну, пожалуйста, Мирон! Я обещаю, что буду готовиться, все сдам и вообще... Ну, хочешь, я даже с девчонками перестану встречаться до выпускного? Все равно будет мало свободного времени.
Полунин смеется над последними словами. Аргументация оставляет желать лучшего, но это уже что-то.
– Сколько человек ты хочешь видеть в клубе?
Пашка тушуется, поднимает глаза к потолку, загибает пальцы, беззвучно шевеля губами, пытаясь перечислить и сосчитать гостей.
– Если звать всех, то это будет человек тридцать-сорок... Но часть все равно отсеется и не придет! – поспешно добавляет, увидев округлившиеся глаза отчима. – Ладно, я понял, это не вариант. Ну, тогда хотя бы человек десять...
– Ты торгуешься… – Предупреждение звучит по-доброму.
– А что мне еще делать? Я ведь хочу отметить с друзьями тоже!
Павел сейчас напоминает обиженного ребенка, но Мирон не может сдержать улыбки от его импульсивности и остроты восприятия, казалось бы, бытовой ситуации. Пашка так похож на него самого в молодости.
– Ладно, зови свои тридцать человек. Я сниму зал в клубе и попрошу, чтобы за вами там присмотрели. Даже такси для всех оплачу, но это будет в качестве подарка от нас с мамой.
Пашка издает что-то похожее на победный клич и порывается обнять Полунина, только мешают ремни безопасности, да и сам отчим не может отвлекаться от дороги.
– Спасибо, Мирон. Обещаю, все будет красиво.
Подъехав к школе, подросток прощается и выходит, машет вслед удаляющейся машине с подмигивающими в ответ габаритными огнями. После тепла автомобиля воздух кажется слишком свежим, прохладным и наполненным кислородом. Слишком. Или дело вовсе не в весеннем воздухе? На крыльце уже стоит Саня, сгорающий от любопытства, чем вызвано довольное выражение лица одноклассника.
– Привет. Весне радуешься, что ли? – Якунин протягивает руку и, дождавшись крепкого пожатия, машет в сторону двери, призывая зайти. – Я все равно замерз, пока стоял.
– Здорово. Надо было не ждать и идти в класс. Есть чумовые новости. Пойдем покурим сначала, я тебе расскажу.
Спустя десять минут они добираются до класса, где Пашка тут же занимает место у доски и приглашает ребят на свой день рождения. Те, кто с искренним восторгом, кто со скрытой завистью, кричат, размахивают руками и даже начинают качать на руках
будущего именинника. Пашка гогочет и пытается вырваться. А потом приходит учитель и веселье прекращается, уступив место педагогическому процессу.
Сев рядом с Саней, Войтович достает телефон и пишет сообщение.
– Ты кому? – шепотом спрашивает друг.
– Нику. Пацанов из команды тоже позову, но на тренировке, а Теплову хочу сейчас сказать. Пусть первый узнает.
– И Вика? – зачем-то уточняет Якунин.
– Куда же без нее? – Паша убирает телефон, наконец обращая внимание на конспект.
***
Из блокнота Паши Войтовича:
Она – незримой тихой тенью,
Она – печалью.
Дрожащим от напряга нервом,
Глазами-сталью.
Она охотник и добыча,
Что ждет пощады.
Кого годами где-то ищешь,
Кого не надо.
Она секрет, она загадка,
Сплошная тайна.
Как острие и шелка гладкость,
Будто случайна.
Она ничья, она для всех,
Не скрыть, не скрыться.
Была чужой,
Но встала в ряд «родные лица».
***
Паша всегда искренне считал, что из друзей никого ближе Сашки не будет в его жизни. Даже когда тот жил в другом районе, они были близки. Он рад, что ошибался, а судьба преподнесла ему такой подарок, как знакомство с Никитой, ставшим Тепловым после оформления опекунства.
Если вспомнить, как эта дружба начиналась, – можно и не поверить в то, что такое возможно. Нападающий и защитник. Разные судьбы, разные команды и, как оказалось, совсем не разные дороги.
После уроков двое закадычных друзей, Полунин и Якунин идут в спортивный зал, где проходит тренировка. Антон Владимирович уже разогревается с несколькими мальчишками, нарезая круги и подгоняя тех, кто еще не успел переодеться. Никита, хоть не посещает уроки в этой школе, приходит сюда и гоняет мяч наравне со всеми. Его как протеже тренера изначально восприняли в штыки, но поменяли свое мнение. То, что Никита – футболист от бога, ни для кого не осталось секретом. Каждый хотел бы видеть в своей команде такого игрока.
Пашка стягивает пиджак и расстегивает рубашку, бросает их на скамейку.
– Ненавижу опаздывать.
– Все нормально, без нас не начнут. – Саня уже снимает брюки и остается в одних боксерах. – Ника видел?
– Да, он уже там. Такое чувство, что не уходил с прошлой тренировки. – Подросток наконец переодел верх и теперь борется с ремнем.
Якунин смеется, запрокинув голову.
– Была бы его воля, он бы и не уходил.
– Нет, – хмыкает Пашка, пытаясь снять носки, которые никак не хотят стягиваться. – Только если бы Вика тоже все это время сидела на скамейке. Кстати, она там уже?
– Не видел. Может, сегодня дома осталась? – Сашка пожимает плечами.
Парни выходят из раздевалки и присоединяются к остальным.
После окончания разминки ребята делятся на две команды. Пашка чувствует азарт, играя против Никиты, дразнит его неожиданными передачами, пасуя в основном не только Сане, как обычно, но и другим игрокам. В итоге его команда с перевесом в одно очко одерживает победу. Раздается свисток, говорящий об окончании тренировки. Антон Владимирович доволен результатом, все постарались на славу.
Вытерев со лба пот подолом футболки, Паша стягивает ее и ловит на себе взгляд Теплова.
– Ты сегодня в ударе. Разрешение отметить день рождения в клубе так повлияло?
Парни, стоящие рядом, зацепились за вопрос и вскоре тоже были приглашены на вечеринку. Тренер, проходивший мимо, уже в курсе предстоящего праздника, поэтому не удивляется, а лишь напоминает, что спортивный режим никто не отменяет.
– Кстати, да. Что с алкоголем? – Саня, уже одетый, смотрит, как Антон Владимирович скрывается в своем кабинете.
Осталось только дождаться Пашку и возможности зайти в магазин за водой и сигаретами.
Войтович бросает вопросительный взгляд на Никиту, который пожимает плечами и продолжает переодеваться.
– Это же клуб. Всем должно быть весело.
Пусть он не обсуждал этот вопрос с Мироном, но друзья вряд ли захотят прийти на вечеринку, где не будет хотя бы легкого алкоголя. Нику и его сестре рано или поздно придется попасть в компанию, где пьют.
Пашка видит по поджатым губам Теплова, что тот не слишком рад такому повороту, поэтому торопится его успокоить:
– Обещаю, что до кровавых соплей никто нажираться не будет.
Никита закидывает рюкзак на плечо.
– Ты не можешь этого обещать.
– Ок, – соглашается Паша, ведь глупо говорить за всех. – Тогда если такое случится, то мы сразу вызываем такси для этого человека и он уезжает, хорошо?
– Мне все равно, это ведь твой день рождения. – Теплов натягивает шапку, которую взял, в отличие от друга. – Только сразу предупреждаю, что, если кто-то пьяный начнет приставать к Вике, я себя сдерживать не буду.
Саня резко дергает «собачку» у молнии куртки.
– Помимо твоей сестры, там еще будет куча других девчонок, но, даже если к ней кто-то подкатит, рядом всегда будешь ты, я или Пашка. И вообще, может быть, она сама захочет, чтобы на нее обратили внимание и, например, пригласили на танец.
Никите не нравятся последние слова, он хмурится, снова поправляя лямку рюкзака. Пашке приходится уговаривать друга.
– Давайте так. Это мой день рождения, поэтому я хочу отметить его хорошо, чтобы все остались довольны. Нас трое, поэтому Вика не останется одна. На крайний случай, в зале будет охрана, Мирон сказал, что они тоже будут следить за порядком.
Никита молчит, но по его глазам видно, что он сдается.
– То есть никаких танцев на столах? – спрашивает Сашка, в глазах которого пляшут смешинки.
– Ну что ты за дурачье? – ржет Пашка.
– Сам такой, – отмахивается Якунин и открывает дверь.
Парни выходят на улицу, чтобы расстаться спустя двадцать минут.
***
Из блокнота Паши Войтовича:
Мой друг – бунтарь.
Жизнь научила его ставить мат.
Он не вратарь,
Но мяч задержится в сильных руках.
Не попадет
В ворота наших, и будет дан пас.
Мой друг – бунтарь,
И он уже не однажды нас спас.
Не только так.
Себя спасает он каждую ночь,
Когда не спит
И гонит темные помыслы прочь.
Да, он бунтарь
И мяч гоняет на поле из мин.
Ему дан шанс,
И он заведомо непобедим.
***
В клубе, что арендовал Мирон, шумно и весело. Громко играет музыка, заставляя молодых людей срываться со своих мест и танцевать то под быстрые, то под медленные композиции. Пашка чувствует себя абсолютно счастливым, хозяином вечера.
В ресторане тоже было хорошо: теплая, почти домашняя обстановка, тосты и пожелания, вкусная еда и огромный торт с пятнадцатью свечами, часть которого родителям пришлось
везти домой. Там он был сыном, и весь вечер просидел рядом с мамой, которая светилась от гордости и украдкой смаргивала слезы.
Теперь же он подросток – уже не мальчик, но молодой мужчина, который принимает поздравления и подарки, целует девочек, а с парнями чокается, не опуская стакан. Даже в туалете, куда он время от времени заходит, чтобы покурить, его поздравляют.
Паша знает, что сегодняшний вечер подойдет к концу, ведь время никогда не стоит на месте, поэтому старается взять все возможное от этого праздника, запомнить каждый момент, запечатлеть себя на фотографиях, которыми будут пестреть социальные сети уже завтра.
– Как дела? – Пашка, набегавшись по разным компаниям, возвращается за столик к Тепловым и задает свой вопрос, шутливо толкая сидящего рядом Никиту.
– Нормально, только по нужде хочется. Посидишь здесь? Сашка повел какую-то девчонку танцевать.
– А ты чего? Нужно ловить момент!
– Пока что у меня есть только одна потребность. В общем, скоро вернусь. – Ник быстро уходит в уборную, оставляя сестру с другом.
Пашка наконец обращает на девушку внимание, отмечает ее почти детское, так отличающееся от остальных нарядов, платье с пышной юбкой до колен, отсутствие косметики, смущенный вид и почти пустой стакан с лимонадом.
– Как тебе праздник?
– Очень громко. – Вике приходится наклониться ближе, чтобы Войтович ее услышал. Щеки вспыхивают румянцем, а пальцы крепче обхватывают стекло, которое вот-вот может хрустнуть.
– Пойдем танцевать? – Не потому, что ему очень хочется, а просто видеть грустные лица рядом в такой день – возможная причина потери хорошего настроения.
Вика поджимает губы, совсем как брат, кивает, следует за Пашкой, который останавливается посередине толпы и начинает вести девушку в танце.
Они впервые так близко, если задуматься. Войтович помнит, что ей не нравятся прикосновения к лицу и голове, поэтому осторожно держит за талию, чувствуя тепло от ее рук на своих плечах, и не приближаясь слишком сильно. Он спрашивает Вику про то, как им живется на новом месте, про дальнейшие планы, говорит о том, что хочет как можно скорее зарабатывать, поэтому не будет оставаться в школе, а поступит в колледж.
Вскоре возвращается Ник и сменяет его. Чуть позже они снова сидят за столом вчетвером. Саня замечает, как Теплову строит глазки одна из девушек, и отпускает его познакомиться с той поближе, взяв на себя заботы о весель
певает заметить наступления ночи. Один за другим гости покидают клуб, не переставая еще раз поздравлять именинника, расхваливая прошедшую вечеринку.
Они с друзьями и полными пакетами всяческих презентов уезжают последними. Слава приехал сам, не доверив незнакомым таксистам своих детей. В машине Вика садится рядом с отцом, а трое парней – позади, всю дорогу они дурачатся и распевают песни. Именинник то и дело вертит на запястье подаренные Тепловыми часы, привыкает.
Зайдя домой, Пашка тихо снимает ботинки и куртку, берет на руки вышедшую встречать его Мишку и идет в свою комнату. По дороге замечает, что в родительской спальне горит ночник, поэтому осторожно приоткрывает дверь и просовывает в образовавшуюся щель взлохмаченную голову.
– Еще не спишь? – произносит шепотом, потому как видит, что мама, подвернув под себя подушку для беременных, уже пребывает в царстве Морфея.
Мирон отрывает взгляд от телефона, где писал слова благодарности Вячеславу за доставку Павла, и кивает.
– Ждал, когда ты приедешь. Как праздник?
– Супер. Спасибо за то, что все устроил.
Поболтав несколько минут и пожелав Мирону спокойной ночи, Пашка все же оказывается у себя, кладет кошку на постель, раздевается и юркает под одеяло.
Несмотря на усталость, сон не идет. Парень смотрит на скачущие по потолку пятна света и вспоминает прошедший вечер. Все гости уходили довольными, Сашка умудрился половину вечера протанцевать с Тепловой, а Никита – с их одноклассницей. Ему же самому особо было не до танцев. Не потому, что обещал Мирону перестать тратить время на девчонок, – просто было интереснее общаться со всеми, не разделяя по половому признаку.
Хороший получился вечер. Теперь можно подумать о более серьезных вещах. Но все это завтра.
***
Дни и ночи сменяют друг друга, ни на миг не прекращая играть в чехарду.
Включенный в коридоре свет будит Пашу. Он приподнимается, чтобы лучше увидеть, что происходит. Забыв об уже привычных часах на руке, тянется за телефоном, который показывает два с небольшим.
Шаги Мирона и непонятный шум беспокоят. Мишка спрыгивает с кровати и направляется в сторону двери, молодой хозяин следует ее примеру.
В коридоре никого нет, но дверь в спальню родителей открыта, и Пашка прекрасно видит, как отчим помогает Олесе одеваться.
– Эй, что случилось?
Взрослые отвлекаются от своего занятия и смотрят на стоящего в дверном проеме почти голого сына.
– Ты только не волнуйся.
– Скоро у тебя родится сестра.
Одновременно. Так, что смысл доходит не сразу. Пашка тянет себя за волосы, желая, чтобы это оказалось сном, но боль дает понять, что все происходит в реальности.
– Погодите, ведь рано еще!
– Она так не думает, – чуть улыбается мама, облокачиваясь на Мирона, помогающего ей встать.
– Воды отошли, – уточняет бледный отчим, – я позвонил врачу, она сказала ехать в роддом.
Пашка было дергается тоже помочь, но вспоминает, что в одних трусах, и поэтому спешит к себе в комнату.
– Я сейчас, быстро оденусь... – Бросается к раздвижному шкафу и хватает первые попавшиеся джинсы.
– Стоп. Павел, ты никуда не едешь, – твердо произносит Полунин, останавливая «ураган». – Детям до восемнадцати лет вход в роддом запрещен, поэтому ты остаешься здесь, а завтра утром идешь в школу. Я буду держать тебя в курсе и от мамы никуда не уеду, пока не буду уверен, что с ней и дочкой все в порядке.
– Мне уже пятнадцать! Я же не прошу отрезать... как ее там, – Пашка машет руками, показывая пуповину, – я могу и в коридоре посидеть.
Олеся морщится от боли, держится одной рукой за поясницу, а второй – за живот.
– Пока вы спорите, я начну рожать прямо здесь. Пашенька, останься дома, так будет лучше...
Сын сдается, не смеет перечить матери сейчас, кусает губы.
– Ладно, только звоните мне, когда будут новости. Я не лягу спать.
– Это ни к чему, просто не убирай телефон далеко. – Мирон берет прозрачные сумки с оранжевыми ручками, приготовленные еще месяц назад, и открывает дверь. – Обещаю, что о сестре ты узнаешь первым.
Проводив родителей, Пашка возвращается в постель, подзывает к себе кошку и засыпает с ней и телефоном в руках. Спит плохо, мается, вертится, пытаясь найти удобное положение.
В голову проникает музыка, но это не сигнал звонка, а будильник. Открыв глаза и отключив звук, подросток поднимает скинутое одеяло с пола и набирает Мирона. Абонент не отвечает. Тогда звонит маме, но та вообще вне зоны действия сети. Подскочив, начинает собираться и одеваться, чтобы поехать в роддом. Плевать на правила и необходимость присутствовать на уроках, на завтрак, ведь кусок в рот не лезет, на очередное похолодание, на то, что приход весны так надолго затянулся. На все плевать с крыши небоскреба, ведь он не знает, что с его мамой и сестренкой.
Именно в этот момент страха за чужие жизни Паша осознает, насколько его ревность была пустой и глупой. Он будет самым лучшим в мире старшим братом, лишь бы с малышкой все было хорошо.
Закрывая дверь квартиры, парень слышит звонок телефона, вытаскивает его из кармана и видит номер Мирона.
– Да! – чуть ли не кричит. Сердце бьется внутри грудной клетки.
– Доброе утро, поздравляю тебя. Два восемьсот и пятьдесят сантиметров. Похожа на маму, только нос, кажется, все-таки мой. – В голосе новоиспеченного папки пробиваются гордость и довольство.
– Главное, чтобы не лысина, – радостно смеется Пашка. – А что так долго? Я уже собрался к вам ехать.
– Нет-нет, езжай в школу, я тебя заберу после уроков. Олеся устала, сейчас спит, за Евой присматривает персонал. Я заеду к отцу, а потом домой, чуть посплю, и днем вместе съездим в роддом. Чтобы тебя пропустили, договорился.
Парень игнорирует лифт, боится, что связь пропадет, и он не услышит важное, спускается по лестнице, перескакивая ступеньки. Рюкзак болтается позади и глухо бьет по спине.
– Круто! Может, маме что-то надо?
– Нет, но цветы мы купим обязательно. От меня и тебя. Обеим.
Закончив разговор, школьник садится в автобус. Стекла затуманены от дыхания людей, поэтому Пашка не смотрит на бегущие за ним улицы, а, разрываясь от счастья и в попытке успокоиться, делится радостью на своей странице.
Первое поздравление прилетает уже через пять секунд. От Вики Тепловой. Пашка улыбается, читая пожелания крепкого здоровья малышке и спокойных ночей родным. Все-таки странная она, Вика. Легко общается с ним в интернете, а при личных встречах чаще всего закрывается и молчит. Наверно, это пройдет со временем, ведь он не перестанет дружить с ней и Никитой. Ну, и с Сашей, конечно, тоже. Паша думает, что их компания – как три мушкетера и их дама, только в ней не будет драм и тайных игр. Он не предполагает, что ошибается.
***
Столовая заполнена наполовину. Основная масса людей еще не успела добежать до буфета после звонка. Столик с процарапанной кем-то матерной надписью заполнен пустыми тарелками из-под супа и второго. Якунин хрустит под ухом чипсами, ест торопливо, облизывая пальцы.
– Ты как свинтус. – Пашка, который взял только чай, ставит почти пустой стакан.
– А ты блюдешь фигуру, как баба, – парирует друг, прикалываясь, понимая, что тот не может обедать от пережитых недавно волнений. – Кстати, о них. Сегодня есть пара часов свободных. Сообразим на четверых? Надо только подумать, кого позвать. Ты же со Светкой, вроде, расстался?
Паша кивает.
– Две недели как. Надоела. Да и вообще я Мирону обещал, что буду готовиться к экзаменам, а не трахать телок, поэтому я пас.
Якунин допивает чужой чай, потому что чипсы оказались слишком солеными, а он забыл взять напиток – торопился занять свое место рядом с другом.
– До экзаменов еще куча времени, да и твой отчим не узнает, что мы делали. Скажешь, занимались.
Пашка смотрит на друга с большим желанием поддаться искушению, забыть на пару часов о проблемах, перестать думать о том, что завтра должны вернуться мама с Евой, как будет проходить их встреча, ведь посмотреть на младенца в палате и жить рядом с ним – это разные вещи.
– Не могу. Я обещал. Тем более, сегодня бабушка приезжает, а завтра после роддома к нам отец Мирона с семьей приедет в гости. И Тепловы.
Саня недовольно поджимает губы.
– Мог бы отвлечься ненадолго.
– Да, но не стану, извини. Позови к себе Никитоса, а то так и умрет девственником.
– Шутишь, да? Ему, кроме футбола, ничего не нужно. На нем и женится в итоге.
Пашка смеется, признавая отчасти правоту друга. Теплов, кроме спорта и своей сестры, признает разве что только опекунов, тренера да несколько друзей, с которыми играет.
– Короче, не злись, но сегодня я к тебе не поеду.
– Да больно надо. Мне больше достанется, – фыркает Сашка, поднимаясь и даже не думая убрать за собой посуду.
***
Из блокнота Паши Войтовича:
Вокруг война. Мира нет.
Каждый день бой. Много лет.
Каждый час страх умереть
И не узнав, что есть свет.
Война ни с чем и со всем.
Каким ты был, стать сумел.
Незримый друг или враг
Запутал след, сбился шаг.
Война, где скрыт главный приз,
Где воздух – это каприз.
Война не зла и добра,
С собой – без крови и сна.
***
Дома шумно и в то же время тихо. Маленькая сытая Ева спит среди подушек с совятами под внимательным присмотром любознательной Мишки.
Паша смотрит на мать и отчима, не может не улыбаться. Свою улыбку ему приходится прятать, чтобы гости не сочли его за дурачка, но она так и рвется откуда-то изнутри. Только сейчас стало понятно, что роды у Олеси снова были трудными, пришлось проводить операцию, чтобы спасти ребенка. Подросток бы и не узнал, если бы не услышал случайно ее разговор с тетей Светой.
Наверное, мама права, что не стала посвящать сына в подробности, зато теперь он еще сильнее стал ценить то, что получил. Сестру. Полунину Еву Мироновну.
Теперь он тоже стал носителем этой фамилии. Новый паспорт обмыт, как положено, по последним цифрам и закрыт в верхнем ящике стола. Осталось добавить к нему аттестат, загранпаспорт и далее по списку.
Остаток вечера Паша проводит с Никитой и Викой в своей комнате, дурачась, играя на компьютере и обсуждая последние новости.
Он с удивлением для себя замечает, что девушка с интересом разглядывает его спальню. Смущается и подсовывает ей альбом с детскими фотографиями. Ничего такого: садик, школа, даже пара снимков с биологическим отцом.
– А ты ту сестру видел? – спрашивает Никита, когда разговор уходит на тему семьи.
– Нет, и не собираюсь. Раз Сергей больше мне не отец, то и она не сестра.
– Но ведь у вас одна кровь, – возражает Вика.
– И что? Можно быть родными по крови, но при этом абсолютно чужими людьми. Мне не интересно, как они живут. Маме тоже... Если через какое-то время девочка подрастет и захочет общаться, тогда я еще подумаю. А сейчас любые наши встречи могут проходить только в присутствии Сергея, но тот не особо горит желанием пересекаться. Да и мы тоже.
Паше не нравится эта тема, и он переводит разговор, а затем зовет друзей пить чай с тортом, который маме, как оказалось, нельзя. В знак солидарности он грызет почти безвкусные крекеры, улыбаясь подначкам Андрея Львовича попробовать кусочек торта. Он не видит разницы, чем отмечать появление в их семье малышки, хоть водой с хлебом. Главное – хорошее настроение и ощущение праздника. Главное – видеть свет в глазах родителей, слышать тихое дыхание нового человека, верить, что это только начало долгого пути.
Гости разошлись. Дома стало тихо. Мишка забирается на кровать, где уже в темноте лежит Пашка, осторожно ступая лапами, ложится ему на живот, дожидается ласки. Перебирая мягкую шерсть, подросток думает о том, что его дорога похожа на дерево с многочисленными ветками и корнями, на ней много направлений и поворотов, связанных с разными аспектами жизни – учебой, семьей, друзьями, хобби. Он то идет по одной тропке, то сворачивает на другую, то возвращается, а то и соединяет две и более в одну большую. Его маршрут не проложен на карте, не вбит в навигатор, не имеет точек начала и конца, но неразрывно связан с дорогами дорогих ему людей, которых он никогда не потеряет.

...