Викинги. Властители морей

Губы Ингрид удивлённо приоткрылись, когда дерзкие речи Рагнара достигли её слуха. Бесстрашный делал с ней то, что хотел он, не спрашивая на то позволения, и Ингрид только оставалось гадать, как далеко он способен будет зайти в своих поползновениях относительно неё. Под её ладонью, лежащей на груди несносного, размеренно билось могучее сердце. Девушка чувствовала, что кровь по её венам начинает бежать в такт его ударам. Она же сейчас была словно в коконе из неясной тревоги и ожидания того, что будет дальше. Его слова ласкали и одновременно обжигали своей дерзостью. Никто и никогда не смел даже намёка высказать о том, о чём Рагнар говорил почти что прямо. Он называл её своей, и Ингрид отчаянно ругала себя за то, что это слово было слышать сладко. Она сходит с ума, если так скоро готова поверить в этот простой посул, который сквозил в трёх буквах. Моя. А он стоит себе рядом, даже не представляя, какую бурю поднимает в душе Ингрид своими словами и своей близостью.

- Да, меня научит многим вещам тот мужчина, которому я буду принадлежать. Но только он будет иметь право называть меня своей. У тебя же такого права нет, Рагнар. И пока ты ничего не сделал, чтобы оно у тебя появилось. Заявлять о том, что я принадлежу тебе... - она передёрнула плечами и высвободила ладонь, кожа которой горела от его прикосновений. В голос сквозила хрипотца, хотелось выбежать на улицу, чтобы ветерок остудил разгорячённую кожу. - Заявлять о том, что я принадлежу тебе, нужно в первую очередь моим братьям. Я же не безвольная рабыня, которая станет твоей только по одному твоему желанию. А сейчас извини меня, я вернусь к столу, пока скальд не начал слагать песни о Ингрид, которая позволяет себе и несносному слишком много.
_______________
Астрид, я прочла и похолодела. Теперь братья точно обо всём узнают)
Ингвар, право слово, соглашайтесь на серебро в обмен на ваше молчание)
_________________

Через какое-то время Хельга вернулась, приказала им с сестрой спать идти. Брунхильда почувствовала облегчение, что не придется сидеть с мужчиной всю ночь, толкнула сестру в плечо, поднялись они со скамьи и тихонько вышли. Урсула заспанная идет зевает, спотыкается. Дошли они до комнатушки где рабыня живет, та уже спала. Уложила Брунхильда сестру спать, накрыла обветшалым покрывалом, сама рядом пристроилась. Как только сомкнулись глаза сразу в сон провалилась.
Дом ей снился. Отец в кузне работает, перепачканный весь, а белозубая улыбка так и светится на его лице. В доме матушка у очага, лепешки ароматные печет. К столу позвала, чарку сладкого травяного отвара налила. Потом отец пришел, умывшийся уже, капли воды блестели на его плечах. Всё как раньше, когда матушка была жива. Только Урсулы не было видно. Вот только понимала Брунхильда, что нет уже в живых ни матери ни отца, а она тут с ними как вроде живыми. Отец шутками сыплет, матушка смеётся. Говорим ни о чем, как обычно по семейному. А потом все встали из-за стола и стали мать с отцом провожать Брунхильду, вроде ей как идти куда надо было. И сказали на прощание, что в следующий раз просто так не приходила, только когда время придет, а скоро ли оно настанет ей самой решать.
Проснулась Брунхильда от странного сна. Утро уже зарождалась. Рано вставать уже давно привыкла. Рабыня, с которой они делили комнатушку уже вошкалась, одевалась. Представились они друг другу. Кая добродушно улыбнулась Брунхильде и с собой на кухню позвала. Показала где что, потом из дома вывела, указала направления, где место отхожее, где сарай со скотом и птицами, где колодец с водицей. Умылись холодной водой после сна. Натаскали воды для готовки. Пока Брунхильда занималась растопкой очага, Кая месила тесто на лепешки. Затем котелок подвесили над занявшимся огнем, кашу варить, ещё один для наваристого мясного бульона, что нужен будет Харальду Гордому, для восстановления сил. Урсула сидела за столом и лущила фасоль. Все были при деле. И вроде как дома, занимались обычными делами, только вот не дом это их был, а они даже не гостьями...
Кая говорила сколько дел надо за день переделать, когда хозяйка зашла на кухню.

Велела Брунхильде опять к Харальду идти. Не хотелось ей идти, лучше уж здесь на кухне, да по хозяйству. Но коль велели, следует смирится.
Вернулась в комнату. Села на прежнее место на скамье. Бросила взгляд на Харальда Гордого. Не знала, спал ли он, но глаза были закрыты. Дыхание уже ровным было. Наверное легче стало, подумала девушка. Сложила руки на коленях и стала ждать. Глядишь проснется, понадобится что.. А она уже тут наготове. Смотрела на него долгим изучающим взглядом. За ссадинами и синяками красив ли он, не возможно было разглядеть. но то что статный был мужчина сразу понятно, ладно сложен. Отвела потом взгляд, напомнив себе кто он. И стала разглядывать стены, украшенные различными драпировками.

Хельга вернулась, с детьми. Дети с озабоченность поглядывали на отца, беспокоились о нем. Брунхильда встретилась взглядом с хозяйкой, по немому вопросу в глазах её поняла, что та желает знать о состоянии мужа.
- Думаю, лучше ему уже - тихо ответила и поднялась со скамьи, считая. что будет лишней и направилась к выходу.
_________________

Наклоняясь к блюду Раннвейг успела заметить что оказалась замеченной. Не нужно было так долго смотреть! Люди часто чувствуют когда на них смотрят, она это знала и сейчас еще раз убедилась в этом, чувствуя и на себе скептический взгляд. Бесспорно он ее узнал, и насмешка в его взгляде не сулила ничего хорошего ее славе.
Может пожаловаться Хакону, пусть его выгонит? Глупая мысль была прогнана едва появившись. Это было немыслимо и опозорило бы всю семью. Тогда он сочинит про всех нас такой глумливый нид, что дурная слава и неудача будут преследовать не одно наше поколение.

Скальдов было принято всячески чествовать, поучали их всегда старшие. Ведь они разносят по миру вести, и лучше если будут говорить только о хорошем. Хорошая хозяйка, наверное должна подать лучший мед и кусок мяса. Раннвейг еще не приходилось принимать в доме этих почетных гостей и она не знала как верно себя вести. И выдавать свою роль в этом доме и имя не хотела, посему осталась на месте.

Продолжая ковырять мясо и глядя вниз девушка тем не менее расслышала что-то по ритму похожее на стих. но слов не расслышала. Вот бы знать о чем он... Вдруг о том как его встречали утром? - испугалась девушка вспомнив его ироническую усмешку и стала пунцовой, в испуге вскинув голову.
_________________

Рагнар приподнял бровь, слушая эти толковые изречения, лишь иногда позволяя себе отвлекаться на полные, зовущие губы Ингрид. Много говорит его невеста, мало делает. Что бы она ни говорила своим соблазнительным голосом, конец един: они будут вместе, и в его силах ускорить этот союз.

- Подожди, непокорная Ингрид, - поймал Рагнар девушку, прижав к себе тесно, теснее некуда. – Дадим твоим родичам поспешить в объединении наших семей.

Она идеально ему подходила. Он без стеснения провёл руками по бокам девушки, почти касаясь пальцами полукружий груди, остановив ласки на середине спины. Одной ладонью поглаживая спину, другую он положил ей на шею, дерзко улыбаясь. Не давая опомниться, склонился к Ингрид и поймал её губы в плен. Он хотел лишь заявить своё право, но лишь только их губы соприкоснулись, забыл обо всём. Всё исчезло в тайной магии их поцелуя. Он недолго был нежным и осторожным, вклинив язык между непокорных губ, и сопротивление Ингрид только разжигало и без того сильную страсть. Желание продолжало бурлить в нём вместе с чем-то неизведанным, сокровенным, перетекающим от её тела к его, от её нежных губ к его – что-то загадочное и сладостное возникло между ними, что-то, пока не имевшее названия. Этот поцелуй грозил изменить его навсегда, привязать к этой женщине, отказаться от всех остальных, быть пленником её чар – и почему-то это нисколько не пугало Рагнара, и он продолжал терзать губы Ингрид с жадностью путника, нашедшего в пустыне источник воды.
_________________

Бьёрн и сам знал, что нечего. Что родичи будут ждать доказательств невинности невесты в их брачную ночь, но потрогать-то можно?

Как удержаться, когда все её мысли написаны на лице? А уж когда Гвен облизала губы и тоже сделала глоток из рога, Бьёрн отвёл его в сторону, предоставив держать Гвен, и обеими руками сграбастал её в объятия. Губы безошибочно нашли свою цель и впились нетерпеливым поцелуем. Легко приподняв и не отрываясь от губ, он устроил девушку на своих коленях поудобнее, и повторил.

- Вот теперь медовуха стала слаще, - оторвашись от губ Гвен и снова поднеся ко рту рог в её руке, засмеялся Бьёрн. - И никаких хитростей.

Хмельная жидкость смешавшись со вкусом губ Гвен, горячила кровь больше обычного.

Решила "добить" вопросом. Бьёрн залпом допил и выпустил рог и руку Гвен из своей. Обе ладони легли на её бёдра, почти полностью охватив попку. Не сильно сжав, он приблизил губы к её уху

- Да.

Он сделал это не для того, чтобы не слышали другие, а для того, чтобы Гвен поняла, что говорит он совсем не о напитке. Кровь бросилась в голову, женщина в его объятиях была желанна и поддатлива и чтобы сдержаться нужно было срочно спустить пар.

- Выйду, - ссаживая на лавку сообщил Бьёрн и пошёл к двери.
_________________

Совсем забыл Торвальд о сёстрах, а когда вспомнил, увидел, как Астрид девушки увлекли в круговой танец и одобрительно кивнул. Пусть развлекается девочка. Его сёстры ведут себя достойно. И Астрид, и Ингрид истинные дочери своего рода. А где Ингрид? Он оглянулся... медные волосы сестры пламенели в стороне чанов с медовухой. Помогает хозяйничать?



Что такое? Торвальд нахмурился. Его сестра позволяет себе подобные вольности у всех на виду? Расслабленный взгляд сменился тяжёлым. Он сжал кулак, сминая кубок.


Кровь бросилась в голову, Торвальд вскочил на ноги и перепрыгнув стол кинулся к чанам. Вырвал Ингрид из рук опозорившего её мужчины, отшвырнув её на лавку, и одним ударом отправил Рагнара в дальний угол. Подошёл, сжимая окровавленный кулак.

- Я вызываю тебя на хольмганг, Рагнар, а если ты выживешь, то придёшь договариваться о выкупе. А ты, - он повернулся к сестре, - не выйдешь из дома, пока не станешь законной женой.
_________________

Хакон хмыкнул:
- Говорю же средство верное, женщина,как позабудешь что - напомню. И иголку свою, которой тыкала, поднаточила бы...
Рыжий приподнял подбородок девушки и впился в её губы жадным поцелуем, было в ней что-то, что заставляло терять голову и забывать о бабах подоступнее. Хотя, не будь она гостьей в его доме, Хакон бы так просто не отступил. Ладони удерживали разгоряченное лицо девушки, Хакон ещё сильнее прижал её к стене, не прекращая целовать нежные губы. Законы гостеприимства сейчас казались такими устаревшими, Рыжий, сжав в кулаке ткань платья, принялся сминать его, заставляя подол ползти вверх.

Чьи-то крики и подначки вернули Хакону благоразумие. Видимо драка уже не умещалась в доле и пролилась во двор. Слишком хмельное было нынче пиво. Хакон оторвался от губ девушки и хрипло сказал:
- А это, чтобы не позабыла наточить.


Кто-то из дерущихся свалился им под ноги, и Хакон пинком освободил дорогу. Проводит женщину в зал, чтобы не заплутала, присоединится к драке, а потом потешится с какой-нибудь из свежих баб. Девушка почти сразу ушла танцевать, а Хакон, опрокинув пару стопок, решил размять кулаки.


Хакон громко свистнул:
- Тащите шкуру, вызов бросили. Ну что, Торвальд, что попросишь, коли победишь, с Рагнара?
_________________

Твой взгляд пьянит сильнее горького вина,
И дерзость речи слух мой обжигает.
На небе лжесоюзница луна
О нашей ночи, словно скальд, стихи слагает.

Твои уста, как самый сладкий хмель,
Пусть с них слетит единственное слово.
Пусть небеса даруют нам лишь Хель,
Я и в него с тобой шагнуть готова.


Ингрид даже не успела понять, что могли означать его эти слова, как её волю сломали, подчинили, заставили сгорать от стыда и предательского желания. Она ещё делала слабые попытки высвободиться, пыталась оттолкнуть, не ответить на поцелуй, но с каждым движением языка и губ Рагнара, с каждым мигом, сжигающем Ингрид в этом поцелуе, понимала, что проиграла. Проиграла прежде всего самой себе. Девушка вцепилась пальцами в запястье Рагнара, то ли в попытке сделать больно, то ли пытаясь удержать и удержаться самой на ногах. Её хотелось сделать ему больно. Наказать за то, что он творил с ней. Наказать за вкус хмеля, которым он делился с ней, за силу желания, которое он так быстро в ней разбудил. И хотелось наказать себя за то, что она не смогла этому противиться. То, что она позволяет с собой делать, просто немыслимо...
Внезапно её обхватили и буквально бросили на скамью. Торвальд. Она тяжело дышала, на глазах выступили слёзы унижения.

- Да, брат, - рыданием вырвалось из сдавленного спазмом горла. Её судьба была решена, и осознание этого молотом стучало в висках. Отныне её жизнь никогда больше не будет прежней. Ингрид невидящим взглядом осмотрела зал в попытках найти Астрид. Она не будет дочерью своего рода, если позволить хоть капле слёз пролиться из её глаз.
_________________

Раннвейг совсем неуютно сиделось на своем месте, но почему-то уход из зала казался бегствием. Почему?
А еще хотелось точно знать, о чем все же стихи, или о ком...
Внезапно Раннвейг заметила что Гвен осталась одна. Они с женихом сидели поближе к скальду, но в том же ряду. То есть соседи ее могли слышать стих, а Раннвейг в то же время будет не так заметна. Встав со своего места девушка обошла стол и присела возле Гвен.

- Вижу по сердцу тебе сговоренный для тебя жених. Рада за тебя! - искренне произнесла Ранвейг. Потом вдруг вспомнила о дяде и уже серьезно спросила:
- Есть ли вести какие о здравии дядюшки Харальда? Поправится он?
_________________

Нет, конечно же Ульрика уже все знала об обязанностях жены... на словах. Но еще никогда и никто из мужчин так открыто не намекал на это и девушка почувствовала как не только ее щеки покрываются румянцем. Ей казалось, что горит все тело, а окружающие видят как она покраснела.

Ульрика не успела вовремя убрать ладонь из под руки мужчины, а потом ей и вовсе расхотелось это делать. Его прикосновение дарило странное, непонятное ощущение, но то что девушке не хотелось, чтобы это заканчивалось было очевидно. С трудом разобрав слова Тора, она резко вскочила из-за скамейки. Надеясь, что он не будет смеяться над такой ее детской реакцией всего лишь на обычное прикосновение рук. Ведь и раньше ее брали за руки мужчины, братья и другие войны, но, слава Фрейи она никогда не испытывала этой непонятной дрожи предвкушения и жара. Поэтому сейчас попросту сбежала к чану с напитком, чтобы немного остыть. Приложив ладони к разгоряченным щекам, она глубоко вздохнула, наполнила рог Неуязвимогодо самых краев медовухой и вернулась к столу.
- Твой напиток, Неуязвимый, - девушка протянула ему рог, с каким-то нетерпением ожидая, как его пальцы снова соприкоснуться с ее, и Ульрику снова охватят эти необычные ощущения, - и не говори что женщины из рода Эрика Могучего плохо воспитаны.
Торвальд смотрел в сторону чанов и его взгляд становился хмурым. Ульрика никогда не хотела бы чтобы, он так смотрел на нее.

Все произошло так быстро, что единственное что успела сделать девушка эта развернуться в сторону мужчин и наблдать за развитием событий. Почему то при словах Тора ее сердце болезненно сжалось, и она быстро выкинула мысль о возможной смерти Неуязвимого из головы. Ведь такие поединки заканчивались по разному. Один не допустит этого.
_________________

- Твёрдый кулак у тебя, Неуязвимый, - расхохотался Рагнар, вскакивая с места и сплёвывая кровь. - Придётся тебе объясняться с тем, кто ждёт хольмганга на свадьбе моей сестры.

Проводив взглядом притихшую Ингрид, Рагнар просил Одина дать ему возможность успокоить свою красавицу. Она не должна печалиться. Ну, а своего он добился. Больше Ингрид не посмотрит ни на одного мужчину, а её родня уже связала их вместе. Остаётся теперь победить, не убив при этом Торвальда. Знатная будет битва!

Разминая кулаки, Рагнар ощущал жар предвкушения боя, который прогнал хмель.
_________________

Кто-то вошёл в комнату. Открыв глаза я убедился, что это всё та же самая рабыня. Мне нечего было сказать ей и я снова закрыл глаза, но чувствовал, что она смотрит на меня, разглядывает. Похоже, ей тоже нечем заняться, кроме как следить за тем, чтоб я не испустил дух. Шла бы лучше на кухню или в поле - Хель раздумала забрать меня.
Я приподнял руку и поманил её ближе.

- Принеси мне воды, - тихо и невнятно прозвучали слова мои, но я надеялся, что она поймёт меня.

Дверь снова открылась и вошли дети, а следом за ними и Хельга.

Жена... Она остановилась у двери и обратила свой взгляд на рабыню и я решил не обращать на неё внимание. Дети подошли к кровати и остановились. Так торжественно, как будто у погребального костра. Слабо похлопав рукой рядом с собой, я разрешил Эрну и Асе залезть ко мне. Барг - мой старший, остался стоять рядом. Он единственный из них кто понимал, или думал, что понимает происходящее. Я посмотрел в его лицо и кивнул. Облегчение разгладило напряжённые черты лица. В свои тринадцать он был уже почти мужчиной, моей опорой и надеждой.
Эрн залез на кровать и неосторожно навалился на меня. Я ждал вспышку резкой боли, но она была терпимой. Настолько меньшей, чем ожидалось, что я тут же подозвал Барга и попросил помочь мне сесть.

Барг остановил рабыню и они вместе помогли мне сесть повыше, подложив под плечи свёрнутую шкуру. Асу смотрела на меня широко раскрытыми глазами, не выпуская палец изо рта.
Теперь я почти сидел и смотрел в личики расположившихся по обеим сторонам от меня детей. Потрепал по волосам Эрна и поцеловал в макушку Асу.

Рабыня выскользнула за дверь, оставив нас одних.

- Почему ты всё ещё здесь, Хельга? - спросил я не глядя на неё.

Эрн обнял и прижался щекой к моей груди. Я медленно, успокаивающе гладил его по спине, а другой рукой прижимал к себе всё так же сосущую палец Асу.

- Твои родичи отказались принять тебя обратно? - я посмотрел в глаза Хельги, надеясь понять по лицу говорит ли она правду.
_________________

Мельком взглянув на девушку, Ингвар заметил, что она покраснела. С чего бы это? Узнала, что он скальд и стало стыдно за свое поведение днем? Мысль была приятной и вызывала некоторое удовлетворение. Пожалуй, он не будет слагать про нее нид, кажется, она и так уже осознала, как была неправа.


Где-то сбоку возникло движение и один из воинов вскочил, бросая другому вызов. Ингвар тут же стал прислушиваться. Похоже намечалась битва, а на это явно стоило посмотреть. Его сосед сбоку тоже пришел в возбуждение от предстоящего поединка и резко вскочил, задев металлической бляшкой Ингвара за рукав. Материя затрещала, образуя большую дыру, а виновник тут же стал извиняться. Ингвар поморщился, останавливая его жестом руки. Всякое бывает, парень ж явно сделал это не со зла. Бормоча про себя ругательства скальд осмотрел дыру и попросил, чтобы ему показали хозяйку. Плащ нужно было зашить и желательно пока его не задел кто-нибудь ещё, увеличивая дыру.
А хозяйкой, как ни странно, оказалась та самая девчонка, что так неприветливо встретила его давеча... Стоит ли просить у неё помощи? Или она только мотыгой горазда махать? Поразмыслив про себя, он решил, что все-таки стоит, и, поднявшись, подошёл к Раннвейг, которая уже успела пересесть.
- Как на счёт помощи доброму гостю, хозяйка? - тихо спросил скальд, наклоняясь к девушке. - Мне нужен кто-то, умеющий обращаться с иголкой и нитками, - добавил он, показывая порванный рукав.

Повернувшись к Гвен, которая, как он узнал, и является той самой невестой на ожидающейся свадьбе, Ингвар поприветствовал её, добавив, что рад познакомиться с будущей женой великого воина.


_________________

Небо раскинулось над Мидгардом мерцающим куполом. Фриде показалось, что здесь, на севере звезды были гораздо ближе, чем на ее родине.
Но светили они недобрым, чужим светом, а те что падали, больше не исполняли ее заветных желаний.
Напившись, она отерла губы тыльной стороной ладони , уселась на камень и запрокинула голову вверх.
Среди прочих созвездий ей удалось разглядеть Арктофилакс, звезду мореплавателей и двух Стражей, о которых часто рассказывал отец.
Он научил ее почти всему, что знал сам. После гибели братьев она стала единственным утешением для отца, а он - центром ее маленькой вселенной.
Больше всего сейчас хотелось снова вернуться в прошлое и очутиться в его надежных объятиях. Стать маленькой беззаботной девочкой, которую все любили.
Они о многом не успели поведать друг другу. Ссора перед отъездом отца до сих пор тяготила Фриду. Она не имела права говорить ему тех обидных слов, даже если чувствовала свою правоту и единственной ее целью было примирить Эрманариха с сестрой его покойной жены.
У нее больше нет возможности попросить прощения и сказать, что она любит их обоих и обоими дорожит.
Остается молить у богов, чтобы хранили ее родных людей и лелеять надежду, что когда нибудь они встретятся вновь...

Вернувшись в пристройку, Фрида устроилась на неровном полу застеленном старой шкурой и мгновенно уснула. Ей вновь привиделось, что они с Вилмой собирают в лесу чернику и Фрида улыбалась во сне...
_________________

В ушах шумело, Ингрид чувствовала себя совершенно беспомощной и одинокой. Вот бы Астрид была рядом! В делах мужчин, которые решают её судьбу, нет места женщине. Она словно в тумане видела, как Рагнар поднимается на ноги, сплёвывает кровь и улыбается. В голову стрелой влетела отрезвляющая мысль. Сегодня кто-то их двух мужчин может умереть. Или её старший брат, или этот Несносный, которому не ведом страх. И только она одна будет виновата в этом. Значит, позволила Рагнару считать, что с ней можно обращаться подобным образом.
Подскочив к Торвальду, Ингрид схватила его за рукав неслушающимися пальцами и в отчаянии прошептала:
- Торвальд, брат... Прошу тебя, пусть это будет поединок до первой крови... - Стёрла сбежавшую слезинку и добавила: - Пожалуйста...
Она не знала, что ей делать, не слышала ничего из того, что происходит кругом, лишь смотрела в глаза брата, чувствуя, что сгорает под взглядами десятков глаз.

______
Нужно отбыть до 6-ти. Надеюсь, что я пока не понадоблюсь.
_________________