Архитектура Страха

Натан Фокс:

...

Зверь:

Зверь быстро убирал оборудование и все свои хитрые машины, пока в зал стекался народ. Сюда пришли и многие из циркачей. Атмосфера праздника и чего-то чудесного накрыла всё вокруг. Он же, не мог выбросить из головы видение Шиан в этом платье. Она была так прекрасна. Соблазнительная и невинная. Мечта любого мужчины. Кукла. Игрушка. Послушная чужой воле. Готовая исполнить приказ... Зверь представил, как она опускается на колени у его ног, и...

Он вздрогнул, сжимая в руке моток верёвки, и повернулся к Шиан. Она уже переоделась и выглядела совсем иначе, храня в секрете то, что он видел несколько минут назад. То, что запомнит на всю жизнь.
-Я... Да... Конечно... 
Зверь что-то бормотал. Его хриплое дыхание было таким громким, что этот звук заглушал шум музыки и гул голосов. Последний раз он танцевал, когда ему было лет восемнадцать. Тогда с сетрой и братьями они устроили дикую пляску, после которой у всех четверых были оттоптаны ноги и болели руки. А сейчас... Этот танец должен был стать особенным для них с Шиан. Первый танец. Он сможет прижимать её к себе, не соблюдая никаких правил и условий. Кто будет требовать многого от циркачей?
Зверь потянулся к плащу, намереваясь снять его, и ступить в зал, ведя Шиан. Его пальцы, слегка дрожа, уже сражались с застёжкой, как вдруг раздался громкий треск. 
Он спрятал Шиан за спину. В этот самый момент с потолка сорвалась огромная люстра, обрушиваясь на всех, кто был в зале. 

Зверь едва успел отодвинуть Шиан дальше, когда вся вокруг вспыхнуло, и пламя хлынуло прямо на них.

-Фрэн!!!
Он закричал так громко, что тысячи острых игл пронзили горло. Единственный, кого он мог назвать семьёй, кто столько лет был рядом. Фрэн полыхала, объятая огнём, странно улыбаясь. Зверь рванулся к ней, чувствая, как кто-то удерживает его сзади. Он со злостью обернулся, но увидел лишь Шиан, которая испуганно цеплялась за его плащ. Треск его зеркал заглушил крики людей. Когда Зверь вновь обернулся, Фрэн уже неподвижно лежала на полу...

... Туманные развалины...

Зверь неподвижно стоял на месте, прижимая к себе Шиан. Он вцепился в неё так сильно, словно пытался вдавить в себя, сделать одним целым с собой. Он не отпустит её. Никуда. Там лишь смерть. Снова огонь, пожирающий всё вокруг, всю его жизнь. Столько лет он пытался не бояться его, не ненавидеть. И вновь огонь отбирал у него тех, кого он осмелился полюбить. Холодный влажный воздух опустился на волосы, облегчил боль в разодранном горле. 
Зверь поднял голову и огляделся. Они стояли среди каких-то руин и развалин. Справа возвышалось нечто, что некогда было замком, слева темнели силуэты деревьев. Туман, как недавно дым, полз по земле, вырастая в огромные фантастические фигуры. Он был таким плотным и белым, что казался белой завесой. Внутри мелькали какие-то тени, едва различимые и слишком размытые, чтобы можно было понять, кто это. Из тумана вынырнула чья-то костлявая ладонь и едва уловимым, плавным движением вцепилась в платье Шиан. Зверь рванул её на себя, оставляя клочок ткани в худых пальцах. 
И вдруг туман начал рассеиваться. Вокруг них с Шиан выросла белая стена, и Зверь с Шиан оказались в туманном полукруге. И тут Зверь увидел их. В плавном танце кружилась люди. Их платья сияли в лунном свете, волосы блестели от туманной мороси. 
Из круга танцующих вышла его красивая черноволосая мать. Тёмные пряди её волос развивались на ветру, на бледной шее мерцало сапфировое ожерелье. Когда-то Зверь должен был подарить его своей будущей жене. Мать улыбнулась и протянула Зверю руки.
-Мой мальчик! Как же ты долго.  Познакомишь нас со своей красавицей-гостьей? - Её голос музыкой разнёсся по воздуху. 
Громкий звенящий смех сестры взлетел в холодное небо.
-Уистен! Иди к нам! Будем танцевать все вместе!
Она радостно подпрыгивала. Её расшитое жемчугом голубое платье шелестело, подол намок от росы. Лейтис, прекрасная и беззаботная, весёлая и любящая, она кружилась в маленьком хороводе с его братьями. Эманн - двойняшка Лейтис, подхватил сестру и приподнял над землёй. Доунан, второй по старшинству, покинул их и тоже подошёл к Зверю, встав рядом с матерью. Он тоже был в белом, как и леди Макуайлен. 
-Познакомь же нас с этой красавицей! - Хитрая улыбка украсила его лицо ещё больше, делая брата угрозой всем женщинам. 
Зверь и забыл, какие они все красивые. 
-Где же ты пропадал, Уистен? - Мать ласково улыбнулась.
Зверь понял, что по щеке потекла тёплая слеза. 
-И что это за ужасная маска? Ты у меня такой красивый мальчик, сними её. 
Зверь поднёс дрожащую ладонь к маске и снял её, обнажая покрытое шрамами и слезами лицо. Сейчас оно уже было не таким ужасным, как раньше, и всё же он боялся, что родные в ужасе отвернутся.
Только сейчас он осознал, с какой силой впился пальцами в ладонь Шиан. Он боялся её отпустить, хотя больше всего на свете ему хотелось подбежать к родным и обнять их, понять, что они действительно существуют... Мёртвые бледные лица с распахнутыми в ужасе глазами - это видение мелькнуло так быстро, что Зверя пробрала дрожь. Мать подняла руку выше, протягивая её Зверю.
-Иди сюда, ну что же ты? Хватит цепляться за эту девчонку!
Её голос превратился в ледяной нож, вонзаясь в Зверя. 
-Уистен! Иди. Ко мне.
Зверь глубоко вздохнул и мотнул головой из стороны в сторону.
-Ты умерла... - Его едва слышный голос был оглушителен в этой тишине.
-Иди сюда! 
Мать закричала, и на её белом платье проступили алые пятна крови, как тогда, давным-давно. 
-Нет...
Зверь сделал шаг назад, пряча за спину Шиан и продолжая сжимать её ладонь в своей.
Мать упала на колени и начала громко плакать.
-Почему же ты не хочешь подойти? Ты опять оставишь нас? Как тогда?
Она подняла голову, и Зверь увидел распахнутые в ужасе глаза. Из её рта, по губам и подбородку текла тёмная густая кровь. Зверь продолжал мотать головой, отступая назад. А мать вновь протянула к нему руки. В одной из них был зажат яркий кусочек ткани... Точно такой же, как остался в когтях существа из тумана. Лоскуток от платья Шиан. 
-Уистен, как ты можешь?..
-Вы мертвы. 
-Мертвы? Мы кажемся тебе мёртвыми?! 
Красота матери, сестры и братьев превратилась в безобразие обтянутых кожей черепов. Они надвигались на Зверя и Шиан вместе с туманом. Он прижал Шиан к себе, оттаскивая её прямо в стену тумана за спиной. Его губы тихо шептали "Вы ненастоящие", но этот звук не мог перекрыть вопли тех, кто когда-то был его семьёй. 

...

Кристофер Марсден:

Маяк над бездной


- К сожалению, знаю не больше вашего. - Я пожал плечами. Мистика? Звучит не слишком вдохновляюще, но всяко лучше, чем "смерть". А посему я решил, что, пожалуй, не против побыть в этой самой мистике. Но наслаждаться ею мне мешал противный дождь, уже намочивший нас всех до ниток.
- Судя по погоде, пределов Великобритании мы не покидали. - Пошутил я все на ту же извечную английскую тему. И тут от Кохрана поступило весьма трезвое предложение:

- Нет, погодите! - Я опередил девушек и распахнул дверь маяка первым. - Извините, Кохран, но мало ли что притаилось внутри? - Я осторожно заглянул в помещение, но там было пусто. Отлично, страшный суд нам сегодня похоже не грозит. Я как-то был совсем не готов каяться во всех своих грехах. А посему, убедившись, что рогатой братии тут нет, я поклонился дамам, предлагая им пройти внутрь.

Моя дорогая леди рассмеялась. Этот дивный смех, хоть и звучавший сейчас несколько нервно, все равно был музыкой для моих ушей. И облегчением. Если бы она расплакалась - я бы, право, не знал, наверно, как ее утешить. Но Филлис оказалась смелой, как истинная дочь своего народа. Оценив это качество по достоинству, я отозвался на ее реплику весьма жизнерадостно, несмотря на окружавшую обстановку:
- Вы правы, моя дорогая! Я счастлив убедиться, что вы разделяете мои романтические взгляды. - Я и вправду был вполне себе счастлив. Я остался жив и при мне моя невеста. Что еще нужно? Ну, разве что сюртук поменять... И тут я вспомнил - Элайджа! Что с ним? Попал ли он тоже в какую-нибудь мистику или... нет, другие варианты я отказывался рассматривать. Категорически.

- Филлис, куда вы? - Окликнул я девушку, ступившую на лестницу, ведущую наверх. И тут я понял:
- Вы хотите зажечь маяк, чтобы дать сигнал на случай, если кто-нибудь окажется рядом? Разумная мысль, моя прекрасная леди! - Восхитился я. - Только лестница что-то не выглядит надежной. Надо как-то подстраховаться. - С этими словами я огляделся по сторонам и обнаружил, что здесь есть несколько полок, забитых всякой всячиной. Недолго думая, я отправился к ним, чтобы поискать что-нибудь полезное.

...

Матильда МакТавиш:

Туманные развалины.

- Матильда, я прошу вас, успокойтесь, вы вся дрожите, - в попытке успокоить меня Дэнд слегка обнял, проведя руками по спине, призывая успокоиться. Но это возымело обратный эффект: осознание того, что я заставляю его пройти круг ада, составляя мне компанию, лишь усилил мое состояние и меня стала бить не просто мелкая дрожь, а словно удары плети обрушивались на мое тело, - И мы живы. Мы живы, - еще раз добавил Дэнд уже шепотом, прижимая к себе еще сильнее.
Под одной моей рукой уверенными и сильными ударами билось сердце, а под другой было тепло, к которому я тянулась как мотылек к свету. Оставалось не сгореть в этом тепле... Неуверенно открыв сначала один глаз, затем второй я вздохнула с некоторым облегчением: действительно мы были живы, а под нашими ногами была пусть и неизвестная, но все же земля, а не котел преисподней. Подняв лицо и посмотрев снизу вверх на Дэнда, я невольно прижалась к нему еще ближе: уверенность и сила, которую он источал были для меня словно волшебный нектар, несущий в каждой своей капле саму жизнь. Покраснев и отвернувшись, я сделала шаг назад, разрывая наши объятия. Но осмотревшись тут же сделала шаг обратно: в окружающей нас обстановке лучше держаться друг к другу поближе.
Густой туман, стелившийся и под ногами, и над головой, окружал нас, касаясь кожи своими липкими пальцами. Мы словно были в легком и воздушном безе, с одной лишь разницей: если сладость несла удовольствие, то от этого тумана можно ждать все, что угодно.
- Ничего не видно, - пожаловалась я, все так же осматривая обстановку и всматриваясь в неприветливую густоту, скрывавшую за собой тьму и неизвестность. Сделав несколько шагов в сторону, я все же смогла рассмотреть какое-то здание или его часть. На секунду зарыв глаза, я тут же их широко распахнула от страха: ветер, гулявший неподалеку своими завываниями напоминал стон женщины. Стон женщины, переживающей сильную, даже нестерпимую, боль. Боль, граничащую с чертой жизни. Поежившись, я сделала несколько шагов назад, наткнувшись на Дэнда спиной. Я была уверена, что упаду, не поддержи он меня за локти.
- Тише, Матильда, это я.
- И-извините, мистер Броди.
С легкой улыбкой на губах он ответил:
- Я думаю в силу наших "отношений", - он выделил слово отношения, абсолютно верно намекая на их неискренность, - можно звать меня по имени. Матильда.
От звучания своего имени в его исполнении я готова была превратиться в глину в умелых руках мастера, оттдаваясь его воле и подчиняясь его фантазии.
- Я буду стараться, Дэнд, - улыбнулась я, все еще стоя спиной в его объятиях, и в этот момент мы услышали голоса за нашими спинами.
- Там кто-то есть.
- Я слышу, - ответила я шепотом и смотря в направлении звука широко раскрытыми глазами.
- Матильда, я просто уверен, что это люди, а не монстры. Незачем смотреть такими испуганными глазами: никто нас не укусит. А с виду казались такой смелой и воинственной, - поддел меня Дэнд, напоминая про мою выходку.
Густо покраснев, я прошептала:
- Такое поведение мне совсем не свойственно. Пойдемте в направлении голоса.
Взяв Денда за руку, я сделала шаг вперед, потянув его за собой. Моя ледяная рука в его теплой буквально оттаивала, медленно возвращая меня к реальности. Мы осторожно шагали, внимательно смотря себе под ноги. Когда говорившая пара оказалась в поле зрения, мы слегка сбавили шаг, давая уединение им и уединяясь сами: не сговариваясь мы решили довольствоваться нечеткими силуэтами впереди.
- Денд.
- Да?
-Скажите, а вы чего-нибудь боитесь?
- А почему мы разговариваем шепотом? - удовлетворившись моей улыбкой, он ответил на вопрос: - Матильда, я боюсь не того, что может произойти, а того, что от меня это может не зависеть.
- То есть вы, то есть ты, боишься неопределенности?
- Можно и так сказать. А ты чего боишься?
- То, чего я боюсь, я уже испытала: главным страхом моей жизни была утрата, прогремевшая в моей жизни и сломавшая ее. Страх остаться одной постоянно ил во мне. Родители готовили меня к самостоятельной жизни, к жизни в другой семье, с мужем, но я не знала насколько мир жесток. И это пугает больше всего. Откуда в людях столько жестокости? Что их делает такими?
- Воспитание, обстоятельства, характер, много факторов. Матильда, вы слишком много думаете об этом. Не стоит искать причины в жестокости. Люди либо такие, либо нет. Не верю, что человек может кардинально измениться. А вы верите, что люди меняются?
- Я думаю, что что-то в людях изменяется, но не самую суть. Жестокий так и будет жестоким, злой - злым, мизантроп - мизантропом: под влиянием чего-нибудь истинная природа может раскрыться, обнажая собой реального человека, а не ту мишуру, что он на себя надел. Иногда это работает и в обратную сторону: я верю, что хорошее нельзя убить в человеке, насколько бы плохим он не был. - Вздохнув, я добавила: - А наивный всегда будет наивным.
- О, наивный может перестать быть наивным очень быстро, стоит произойти с ним что-то серьезное. Наивный человек для меня тот, кто видит мир по-другому, через призму своего воображения. И стоит лишь эту призму забрать, как останется голая правда. Поэтому наивность понятие очень относительное. Матильда, мне нравится то как вы думаете, не знаю говорил ли вам кто-то, но вы очень сознательная, зрелая девушка, вот бы моей сестре быть хоть чуть-чуть такой. - После небольшой паузы он добавил: - Ей бы стоило с вами познакомиться.
- А какого ваша сестра возраста?
- Ей 19. А тебе?
- 20, - с улыбкой ответила я, лишь сейчас осознавая, что мы по-прежнему держимся за руки, - И кто знает, может быть мы еще и познакомимся, - улыбнулась я, с запозданием понимая абсурдность сказанного.
Ну когда и главное как мы сможем познакомиться? Это будет не в этой реальности. И все же странно, но в этот раз я не отдернулась: чувство надежности и защиты, недавно мною утраченное, вернулось. Так зачем его отталкивать, если можно незаметно им наслаждаться. Мы продолжали разговаривать, постепенно узнавая друг друга лучше. Не боясь ничего, мы открывали друг другу душу, изливали друг другу печаль, неудачи, с радостью делились веселым и просто приятным, бывшим когда-то в нашей жизни. Мы действительно становились близки друг другу, и наша близость все набирала обороты. То была близость душевная, но и в физическом плане она тоже находила свое отражение: мы шли, прижимаясь друг к другу, в странной форме сплетаясь в единый организм. Невольно в мою голову закралась мысль о близости физической, той близости, что творится за закрытыми дверьми между мужчиной и женщиной. Краска прилила к моему лицу, но я ничего не могла поделать: мысль об этом упорно лезла в мою голову, не желая оттуда выбираться. Скосив глаза, я внимательно осмотрела Дэнда с головы до ног, особенно остановившись на губах.
- Вы удовлетворены выбранным? - спросил Дэнд в шутку, но его слова задели меня: действительно, казалось, что я осматривала выбранный "товар", ища в нем изъяны. Я выдернула руку и рванула вперед, но его рука перехватила меня сзади, развернула лицом к лицу, и сквозь слезы я увидела его лицо и услышала его слова:
- Матильда, Мати, ну ты чего? Я фамильярничаю, знаю, но не могу смотреть спокойно. Не плачь, я всего лишь пошутил, знаю, неудачно. Уж прости, шутник из меня тот еще, - взяв мою руку в свою он кладет ее на свое сердце и спрашивает - чувствуешь как оно неровно бьется? Это все ты. Не знаю, что со мной, но я не играю, - легкое касание к моему лицу, стирание текущей слезинки вызывают во мне нежность и желание быть ближе. Прижавшись еще сильнее, я совсем не сопротивляюсь последующему, более того: я жажду этого. - Я тебя поцелую, хорошо? - спрашивает он, но не дожидается ответа, да он и не нужен.
Его поцелуй нежен, трогателен: я чувствуя себя словно крыло бабочки, которое может разрушиться от одного лишь неосторожного прикосновения. Слезы окрашивают наш поцелуй солью, но нам обоим это не важно: важно лишь тело, прижатое к другому телу, желание, пропитавшее их и чувство, родившееся в глубинах наших тел. Это чувство еще трудно было назвать любовью, но оно было явно большим, чем просто симпатия друг к другу. С легким стоном я прижалась к Дэнду всем телом, едва касаясь положила руки ему на плечи, не решаясь сделать того, чего мне хотелось. Он понял мое стремление и взяв мои руки в свои, положил их себе на голову, словно разрешая сделать то, что мне хотелось. И я сделала это, еще больше раскрываясь для его поцелуя. То, что началось столь невинно в будущем обещало быть настоящим пожаром, сжигающим наши тела до пепла. И потом этот пепел подхватит порыв ветра, мы снова сольемся в диком танце единения, будучи уже мельчайшими частицами, кружащими в воздухе. Ну а пока мы лишь плавились от жара наших тел, теряли силы и испивали их друг в друге, становясь одновременно и слабее, и сильнее. Поцелуй стали для нас спасительной влагой, едва заметные касания - необходимым теплом, а чувства - живительной пищей. Мы нашли друг в друге спасение от ужасов, скрывшихся в тумане, от неизвестного, смотрящего на нас своими пустыми глазницами. Здесь и сейчас, в это мгновение, минуту, даже час, мы стали друг для друга ближе, чем многие не могут стать и всю жизнь. Здесь и сейчас мы теряли голову, отдаваясь захватившим нас чувствам.
Я не знаю сколько длился наш поцелуй, да мне было это и не важно. Но пожар, обещавший нам смерть от удовольствия, начинал разгораться, обещая обрушиться на меня невиданным наслаждением. Я не хотела умирать здесь и сейчас, нет: не познав всего, что мы могли дать друг другу, я не собиралась покидать этот мир. С легким стоном, я оторвалась от губ Дэнда, смотря на него мутными глазами. Не сразу я заметила, что повисла на нем, обхватив при этом руками и ногами, а он держит меня, стараясь забраться под юбку платья. Густо покраснев, я опустила голову, но Дэнд поднял ее за подбородок, внимательно посмотрев глаза и еще раз поцеловал коротким поцелуем, после чего все же поставил на землю. Посмотрев в направлении говоривших впереди теней, я с ужасом заметила, что их уже нету. Но быстро успокоилась, заметив очертания дома впереди: наверное, они зашли туда.
- Пошли, - сказал Дэнд, беря меня за руку и шагая вперед.
Я шла на ватных ногах, по всему телу еще кипело удовольствие, превращаясь в яд под названием "неудовлетворенность". Матильда, приди уже в себя. Здесь явно не место лишаться... - начала думать я, но беглый взгляд на ширинку Дэнда заткнул эту мысль. Возможно, здесь было самое место и время, - прошептал внутренний голос и по лукавой улыбке Дэнда я поняла две вещи: он заметил мой взгляд и думал о том же самом.
- Пойдем быстрее, - протараторила я, буквально не побежав вперед. Ответом на это мне был тихий смех, волной пробежавшийся по телу. Я точно стану пеплом. Но так ли уж я против такого расклада?.. - это было моей последней мыслью, перед тем как мой взгляд уперся в дверь дома.

...

Хлоя Кэмерон:

МАЯК НАД БЕЗДНОЙ

Только что я была в зале и каким-то непостижимым образом стояла на руке мистера Блэка, как в бальном зале началось что-то ужасное и невероятное. Все и все вокруг загорелось прямо в один момент, по подолу моего вечернего платья прямо из ладони Крейга, как мне показалось, потек вверх огонь. Я закричала и попыталась спрыгнуть, чтобы не сгореть в этом аду. Выбежать из замка, но когда падала вниз, оказалась на какой-то площадке в темноте ночи.
Я шагнула вперед, слыша уже не треск огня, а шум волн. В глазах вместо нестерпимого света потемнело и со страхом я осознала, что ничего не вижу. Протянула руки вперед, но боялась сделать хоть шаг и так и замерла, не зная, что стою на краю бездны. Боже! Спаси и сохрани! взмолилась я и услышала мужской голос.
- Это вы мне?- Прошептала я и не надеясь, что меня услышат, повернулась на голос и попробовала открыть глаза.

И услышала рядом шаги.
- Кто здесь? - Голос не повиновался мне и дрожал, а глаза никак не открывались. И я так и стояла замерев на самом краю, чувствуя как сильный ветер словно толкает меня назад и я боюсь сделать этот шаг и паника нарастает, потому что ничего не вижу. Чувствую только за спиной и как ни странно кого-то рядом...
Какое облегчение слышать голос кузины.
-Филлис... - позвала я и открыла наконец глаза, чтобы зажмуриться вновь. Нельзя показывать страх. Глубоко вздохнув, наконец посмотрела с кем она разговаривает . Я видела их вдвоем на цирковом представлении. Хотела подойти, но Джеффри меня отвлёк, а потом сама не знаю как попала в плен необыкновенных и единственных для меня глаз... Он тоже здесь, с облегчением подумала я и представилась, сразу после того, как Филлис назвала себя.
- Хлоя Кэмерон, кузина Филлис. - почувствовала как меня пробирает холод. Вокруг бушевала морская стихия и только маяк, грозный страж всех морей и океанов незыблемо стоял на каменном постаменте

Молча я шагнула в темноту каменного проема. Там должна была быть лестница, по которой можно забраться наверх, в каморку смотрителя, может он нам поможет или подскажет где мы?

-Кто-нибудь скажет, что происходит? - Я в отчаянии смотрела на Крейга, потом перевела взгляд на маленькую девушку-циркачку, которая поразила меня своим трюком с исчезновением с каната. Она-то должна что-то знать
- Может это тоже какой-то трюк?

...

Шиан Магуайр:

Туманные развалины

Шиан ощущала боль. И страх. И причиной тому было вовсе не странное перемещение в незнакомое место. И не существа, населяющие белый туман. Она чувствовала боль Зверя и страх за него. Что значит для него потерять Фрэн? Ту, которая была самой дорогой для Зверя? Шиан физически ощущала эту жуткую боль. То, как он бросился к ней, туда, в огонь, а кукла от испуга так сильно вцепилась в его плащ, что Зверь остался с ней. А она бы всё равно его не отпустила. Если бы было нужно, шагнула бы туда, за эту стену огня, лишь бы только быть рядом.
Шиан бесконечно долго всматривалась в лицо Зверя, скрытое маской, потом бросала быстрый взгляд кругом, на пелену тумана, и снова возвращалась к нему. Казалось, отведи она глаза, отступи хоть на шаг, и всё исчезнет. А тонкая ниточка, что ещё связывала их с реальностью прогорклым запахом дыма и криками умирающих людей, исчезнет. Но пусть будет хоть она - эта нить. Всё лучше, чем шагнуть в безвременье и раствориться в небытие.
Шиан смотрела на Зверя, благодаря богов за то, что они дали ей так много. Они дали ей всё, когда отправили в это царство тумана вместе с ним, её Зверем. И если бы кто-то предложил ей остаться одной и отпустить его туда, где будет безопасно, но не будет её, она бы эгоистично отказалась. Прокляла бы себя за это, но отказалась.
А потом началось то, что выжгло все мысли и страхи Шиан могильным холодом. И оставило ей лишь оцепенение. Так бутоны нераспустившихся роз леденеют от утренних заморозков, погибая и застывая в этом смертельном облике навечно. Она услышала их...
Они что-то говорили. Ему. Но Шиан лишь могла смежить веки, зажмуриться так крепко, лишь бы только не видеть того, что вспышками рождалось перед мысленным взором.

... дощатый пол полуразрушенной хижины был устлан опавшей листвой. Сюда через провалы в стенах заползал белый колючий туман. Он устилал всё вокруг, опутывал, забирая в свои губительные объятия. Он не позволял рассмотреть то, что маленькая рыжеволосая девочка силилась разглядеть. Кажется, это были чьи-то руки и ноги. Изломанные, словно на полу валялись две огромных, в человеческий рост, куклы. Туман заклубился, отступил, и девочка увидела, что полусгнившие доски пола испачканы кровью. Багряные пятна были везде, растекались по полу маленькими лужицами, впитываясь в темные доски. А потом она увидела их. Женщину, которая склонила голову, обрамлённую рыжим пламенем волос, на плечо мужчины. Она смотрела на него с нежностью, любовно. Своими мёртвыми глазами, в которых застыли отголоски боли. И он, повернув лицо к ней, вглядывался в её лицо... Его правая щека была перепачкана кровью. Запёкшейся кровью. Так, что маленькой девочке показалось, что на лице его зияет рваная рана. Туман снова скрыл от неё лица мужчины и женщины, и девочка упала и стала отползать, всхлипывая. Изо рта её рвался крик ужаса, но она боялась заорать, чтобы только эти страшные тётя и дядя не услышали. Она ползла, зажмурившись, старательно сдерживая крик, пока не уткнулась в полусгнившую стену. Там она села, обхватив колени руками и принялась раскачиваться из стороны в сторону, напевая старую песню, которую так любила петь на Рождество...
А потом с пола начали подниматься они. Сначала она услышала только чужеродный звук, будто кто-то возил ногами и руками по полу, но не осмеливалась приоткрыть глаза, чтобы не увидеть то, что так страшилась увидеть. Её дрожащий голосок звучал всё громче, словно она старалась перекрыть эти ужасные звуки. Девочка пела, почти кричала, срывая голос от ужаса, но продолжая выкрикивать слова старой песенки... Лишь бы только туман забрал её с собой. Спрятал от тех, кого она так боялась.
Лишь бы только туман помог...


- Вы ненастоящие! - Крик Шиан раздался следом за шёпотом Зверя. Она вся дрожала от испуга, но отступала, шаг за шагом, чтобы создать свою иллюзию. Алое платье вспыхнуло вокруг неё, на несколько мгновений превращая куклу в ту, кем она и была - Огненную Шиан. Ткань горела, освещая всё кругом, прогоняя смертоносные клочья тумана. Жар пламени обнимал и Зверя, не обжигая, а давая защиту. Платье исчезало, дюйм за дюймом, оставляя Шиан почти что обнажённой, но даже если бы кукле суждено было сгореть, она бы заплатила эту цену за то, чтобы эти страшные призраки исчезли. Они ненастоящие. Их страхи, их прошлое, то, что рождало внутри ужас до сих пор, было ненастоящим. И огонь Шиан был способен прогнать их прочь.
На её ладони заплясали языки пламени, и Шиан протянула Зверю руку:
- Идём, нам нужно найти, как выбраться отсюда.
Стены замка тёмными мрачными стражами поднимались вокруг обители тумана и духов. Шиан зашла в развалины замка, освещая перед собой путь крошечным огоньком, который мог погаснуть в любое мгновение. В одной из стен она заметила проржавленные кольца, в которые были вставлены факелы. Это помещение было относительно уцелевшим. Если в замке и жили призраки, то они бы облюбовали себе это место. Огонь ненадолго прогнал из развалин духов, но Шиан всё ещё чувствовала их присутствие. Где-то за полуразвалившейся стеной раздался дьявольский хохот, который тут же затих. Шиан отпустила руку Зверя, и на её ладони перестали жить язычки пламени, затухая и оставляя после себя лишь кроху тепла. Кукла обхватила себя руками, словно пыталась согреться, и подошла к камину, в котором лежал пепел. Очаг был едва ли не единственным уцелевшим полностью предметом обихода. За стенами снова раздался жуткий зловещий вой, и Шиан поёжилась.
- Может быть, мы с тобой тоже погибли? Как и Фрэн. Как и те несчастные люди, на которых обрушилось пламя? - Она смотрела в камин, пытаясь понять, кем себя чувствует. Живой или мёртвой. - Может, это всё - всего лишь моя иллюзия, Уистен? - Она впервые за долгое время назвала его по имени. Повернулась к Зверю и всмотрелась в его лицо, испещрённое шрамами: - Если ты не моя выдумка... сделай хоть что-то, чтобы я начала сомневаться в том, что у меня так хорошо получается придумать тебя.

...

Эйлис Флетт:

До перемещения. Вечер 7 ноября 1835 года.

Может быть я сошла с ума, но у меня даже мысли не возникло, что он может домогаться меня так же, как Дерек. Собственно у Тасгалла уже была не одна возможность наброситься на меня. Особенно когда я прижалась к его губам. Но мужчина не стал продлевать поцелуй, и как только карета Монтгомери скрылась за воротами, мужчина так легко позволил мне отодвинуться, что это даже слегка задело гордость. Ни разу поклонники в Лондоне не отступали так быстро. Я уже хотела сбежать, но представив как столкнусь с гостями на балу, и что скажу, я вздрогнула. Он сдержал своё слово и проводил до черного входа одной из башен замка.

Его ладонь была большой и теплой, но сжимала мою руку бережно и ласково. Шагая по темному коридору за мужчиной, я рассматривала его широкие плечи, узкую талию и крепкие бёдра, всё что подчеркивал костюм надетый на Тасгалле. Когда на волосы опустилась очередная паутина, я взвизгнула, пытаясь скинуть с себя липкую сетку.

Тасгалл остановился и помог снять паутину, после чего отпустил руку, заставив запаниковать, потом крепко сжал пальцы и мы продолжили путь.


- Нет, спасибо, - я чувствовала странное волнение оказавшись так близко от мужчины. Красивого мужчины. Медленно подняв глаза, увидела только смутные очертания волевого подбородка, носа и как блеснули в темноте белоснежные зубы. Пока он обнимал, прижимая к себе, я через платье чувствовала жар его тела, и это вкупе с объятиями рождало внизу моего живота странное и непонятное явление. Мне вдруг захотелось, чтобы он поцеловал меня. Грубо и жадно, так, чтобы губы горели, как в тех романах, которые я зачитывала до дыр в школе. Тогда читая о любви джентльмена к леди, я представляла себе такое же светлое чувство, как влюбляюсь и возлюбленный носит на руках, балует и боготворит. Но романы, как оказалось совсем не похожи на реальность.
Однако, вот в этот самый момент, мне хотелось, чтобы хоть на мгновение роман стал явью.


Но и тут меня постигло разочарование. Я смиренно осталась стоять, закусив нижнюю губу, чтобы не позвать его обратно, не попросить не выпускать из объятий в которых было тепло и спокойно. Тасгалл одним своим присутствием дарил ощущение безопасности.

- Ты про карету? Да, он уехал отсюда. Не знаю как на долго, но этот подлец сбежал из Фалам Кнок.
Я не договорила, услышав смех, голоса и нестройные звуки музыка. Мы прошли ещё несколько метров, когда впереди стало светло. Большая арка, через которую вышли в бальный зал.


Это было страшно, даже кошмарнее сегодняшнего происшествия в Зимнем саду. Люди кричали, бегали, сбивали друг друга с ног, а я вцепилась в талию мужчины, спрятав лицо у него на груди. Тасгалл пах жимолостью и мылом, и эти запахи не давали мне почувствовать окружающую вонь.
Когда вокруг стало нестерпимо жарко, я зажмурилась, ещё сильнее прижимаясь к единственной защите в творящемся хаосе.


Туманные развалины

Внезапно всё исчезло, и вместо залы в замке мы оказались посередине какой-то равнины, покрытой густым туманом. Настолько густым, что вытянув руку уже не видно кисти.
- Где мы? - прошептала я, по прежнему цепляясь за мужчину. - Что за место и что произошло в замке?
Я почувствовала как сердце ухнуло в груди.
- Тасгалл, - я заглянула в его глаза, - пожалуйста, не оставляй ме... - тут что-то потянуло мою юбку, приподнимая её, а через мгновение холодные пальцы. - А-а-а-а-а-а-а-а! - я схватилась за плечо мужчины, другой рукой пыталась вырвать свою юбку из невидимых рук. - Гоподи-и-и! Что это за чудовища?

...

Леди Катрина Макданн:

Нагорье каирнов и костров

Вокруг было очень темно. И холодно. Как в подвале, глубоко под землей, куда не долетает ни один солнечный луч и кажется, что это конец.

Волосы тронуло теплое, прерывистое дыхание мужчины рядом, напоминая, что она все еще жива. Но сколько продлится эта жизнь? И стоит и ее продлевать?
Но Марк принялся собирать ветки и траву для костра, и Катрина двинулась следом за ним, надеясь хоть как-то помочь. Работа шла медленно: колючие кусты до крови царапали пальцы, в то время как ее спутник, казалось, вообще не чувствовал ни боли, ни усталости.
Грудь теснил стыд за собственную неловкость. Ну почему, почему она такая неуклюжая? Почему именно перед этим мужчиной, затронувшим потаенные струны души, ей выпало предстать изнеженной, избалованной дамочкой из высшего света, негодной ни на что? Словно в подтверждение ее опасений, Брэдиган проговорил:

Прежде, чем Катрина успела что-то возразить, бархатная ткань окутала ее с ног до головы.
Плащ хранил его тепло и запах, Катрине показалось даже, что вокруг ее плеч снова сомкнулись сильные мужские руки, согревая и успокаивая, и она тряхнула головой, отгоняя иллюзию. Это из-за волнения… Марк всего лишь проявил галантность, а она уже позволила напридумывать себе разных нелепостей.

Полосы на его одежде как будто отсвечивали в темноте, притягивая взгляд. Или дело было совсем не в золотом цвете? Мышцы играли, отчетливо проступая при каждом движении, словно Брэдиган как тогда, перед своим выступлением, желал произвести впечатление на зрителей. Знал, как это сделать. И она, поклявшаяся себе когда-то, что никогда не взглянет ни на одного мужчину, сейчас стала его единственным зрителем и не могла отвести глаз, зачарованно запечатлевая каждый жест. А от желания дотронуться до напряженных мускулов сводило пальцы. Она сцепила руки в замок, чтобы и впрямь не сделать подобной глупости. Как стала бы объяснять Марку свое поведение? И как справилась бы с его насмешкой, наверняка последовавшей бы за таким признанием? Зачем тому, кто видел целый мир и вряд ли сочтет женщин, побывавших в его постели, может понадобиться такая, как она, не представляющая даже, как доставить мужчине удовольствие?
Ей удалось отвлечься на огонь, вспыхнувший от умелых действий Брэдигана и озаривший ночную тьму.


Это было завораживающе красиво, так, что она не удержалась, всплеснув руками от восторга. Мир словно ожил, наполняясь золотисто-рыжим светом. Как в сказке. Если бы она умела писать, непременно изложила бы все это на бумаге. Но еще большим удивлением для нее стали дальнейшие действия Марка, когда он умело приготовил ямку, чтобы собрать в нее воды.

Женщина и не знала, что такое возможно. Да и что знала вообще, кроме своего ограниченного мирка, замкнутого в пределах поместья? Не осталось ни близких, ни друзей, лишь несколько слуг в холодных, постылых стенах.

Хотела бы она… держаться, только, произнося эти слова, мужчина наверняка вкладывал в них совсем иной смысл. А что до ее тайн… лучше ему никогда их не узнать.. Катрина подошла поближе к огню, согреваясь от его пламени и надеясь, что жар быстро высушит предательские слезы и ее спутник ничего не заметит.

Катрина помнила, что за ужином в зале он почти не притронулся к угощениям, а сейчас отдавал ей свой хлеб. Этой крошечной порции не хватило бы и ребенку. Ее опять накрыло чувство вины и собственной неуместности здесь, рядом с ним. Вместо того, чтобы заботиться о собственном спасении, он вынужден печься о благополучии посторонней дамочки. Но даже от такой вынужденной заботы благодарностью защемило сердце.
Она опустила сухарик в рот, понимая, что давно не ела ничего лучше. Может быть и никогда. С ней прежде никто не делил последние крохи, и Катрина поняла в тот миг, что как бы ни сложилась ее дальнейшая судьба, эти мгновенья близкого, но недостижимого счастья она запомнит навсегда, как и солоноватый вкус маленькой горстки сухариков, оказавшийся приятней и сытнее роскошного ужина в Фалам Кноке.

Прикрыла глаза, и в этот момент словно обострились все иные ощущения. Ночные шорохи, сливающиеся с завыванием ветра, странные удары и доносящийся издалека чей-то жалобный плач.
– Здесь кто-то есть? Кроме нас? – опять стало страшно, и она обернулась к мужчине, машинально коснувшись его руки, но тут же отшатнулась, не желая казаться навязчивой. И, скрывая смятение, шагнула еще ближе к огню, ожидая ответа. - Им нужна помощь или это нам надо спасаться от них?

...

Беатрис Мерфи:

В погоне за големом

Темнота немного рассеялась, но лишь настолько, чтобы можно было различить очертания предметов, находящихся вблизи. Где бы Беатрис ни оказалась, здесь царила ночь. По чернильному небу бежали грязно-серые облака, их рваные лохмотья то и дело закрывали бледный серп луны, рассеивая призрачный свет, и холодный ветер гнал их дальше. Тревога повисла в воздухе, каждый шорох отдавался болезненным ударом внутри.

В первую минуту Беатрис не могла ничего понять, и только крепкие мужские руки давали уверенность в том, что она не погибла в страшном пожаре и до сих пор жива. Голос Ричарда казался встревоженным, и когда она осмелилась посмотреть на него, увидела в его глазах тревогу и беспокойство. Беа, он назвал ее Беа. Как близкая подруга, как дорогой отец, как… Мистер Лоури назвал ее Беа! В эту минуту она не думала о том, каким образом очутилась в этом непонятном месте, как не заботилась вопросом, что же делать и куда идти. Все ее чувства были поглощены только одним: она в объятиях мужчины, который стал для нее центром вселенной.

- Со мной все в порядке, благодарю, - пробормотала она, пытаясь справиться с волнением. Ее била нервная дрожь, но это мало походило на то, что она замерзла. Близость того, с кем она уже мысленно простилась, сжимала сердце в глубоком волнении. Он назвал ее Беа! – Ричард, а как вы себя чувствуете? – она решилась ответить ему тем же. Ситуация делала бессмысленным соблюдение ненужного этикета, который только держал их на расстоянии.

– Что с нами? Куда мы попали?
Лоури помог ей подняться, и Беатрис не спешила отстраниться от него. Они осмотрелись, понимая, что не узнают местности. Это был совершенно незнакомый им город.
Дома с высокими окнами со сложным переплетом и богатой лепниной выстроились в ряд вдоль узкой дороги, ведущей к площади. В черных окнах ни огонька. За чугунными оградами скрипели деревья, ветер срывал последние желтые листья и кружил их в маленьких вихрях, завывал в каминных трубах, холодил лицо. И ни одного звука, который бы указывал на близкое присутствие людей. Город словно вымер.

Впереди возвышалась громада собора с узкими ажурными башням и стрельчатыми порталами, монолитом возносящаяся ввысь. Света фонарей оказалось недостаточно, чтобы рассмотреть величественное здание, страшное в этом темном безмолвии. В стеклах арочных окон отражались бегущие по небу облака, остроконечные шпили рвались в бездонное черное небо.
Горгульи, восседающие по периметру крыши, казались живыми, и когда Беатрис и Ричард попытались пройти по улице, мощенной кирпичом, ей почудилось, что эти твари повернули головы в их сторону, настороженно следя за каждым их шагом.

Шаги гулким эхом отдавались от стен домов, и ветер уносил их дальше, на площадь, виднеющуюся впереди. Беатрис не покидало ощущение, будто за ними наблюдают, она спиной чувствовала недобрый взгляд, хотя все указывало на то, что они здесь одни.
Она жалась к мужчине, чувствуя его тепло, и это давало ей силы идти вперед, когда разум отказывался понимать, что же произошло, и каким образом они здесь очутились. Близкое присутствие мистера Лоури помогало подавить страх, спасало от потери рассудка, и Беатрис сжимала его руку, помимо благодарности испытывая такие чувства, в которых не решилась бы сейчас признаться самой себе.

Осматриваясь по сторонам, в надежде заметить хоть слабое свечение в одном из окон, Беатрис неожиданно запнулась, и упала бы, не подержи ее Ричард. Он опустил глаза и внимательно присмотрелся к камню, выступающему из общего ряда. На нем оказался нацарапан рисунок ключа. То ли красная краска, то ли кровь въелась в камень, и когда Лоури присел, чтобы рассмотреть поближе, луна выглянула из-за облаков и осветила знак.

- Красный ключ… - проговорил задумчиво Ричард.
- Это что-то значит? – Беатрис не сводила с него встревоженных глаз.
- Пока не знаю.
Они продолжили путь и вскоре вышли на небольшую площадь, окруженную домами из серого камня. Ричард внимательно осматривался по сторонам.
- Может быть, разгадка там? – он указал на одно из зданий с остроконечной красной крышей. На покосившейся вывеске с красными буквами едва читалось название: «Roter Schlüssel». – "Красный ключ», - перевел Ричард. – Зайдем?

Он взглянул на Беатрис, чтобы убедиться, что она в состоянии идти дальше. А девушка не собиралась выказывать ни капли слабости. Оказавшись рядом с ним волею судеб или чьего-то злого умысла, она хотела доказать ему, что достойна быть рядом. И что бы ни произошло в следующую минуту, она готова была принять все, пока ощущала тепло его ладони.
Они приблизились к таверне, когда из-за двери донеслись голоса. Говорили на английском. Ричард решительно толкнул дверь.

...

Себастьян Гранье:

Бальная зала Фалам Кнок.

Себастьян стоял на балконе, наблюдая, как Белла спускается по ступеням в зал. Синий атлас плотно облегал фигуру, глубокий вырез подчеркивал полноту груди. Себастьян знал, что она не пользуется подкладками, Длинные перчатки скрывали руки почти до самых плеч. Волосы в этот раз Изабелла убрала наверх, открыв изящную линию шеи. Как он любил её маленькие завитушки на затылке. От влаги тонкие и шелковистые волосы сворачивались колечками, и когда Себ прикасался губами, Белла каждый раз вздрагивала.
И сейчас он представил, как потянет губами влажный локон на затылке, прежде чем прижмет её к стене, и входя сзади на всю длину.

Теперь на неё были сапфиры. Себастьян усмехнулся, потеребил пальцами рубиновую серёжку в кармане. Оставаясь на балконе. Себ наблюдал за ней, продолжая оставаться в тени. Вот она сделала шаг, второй и третий, и уже стояла внизу на краю гостей. Только когда Изабелла слилась с толпой он оттолкнулся от мраморной колонны и направился к лестнице. Через минуту, он был уже среди гостей, продолжая пока наблюдать за ней издали.

Она искала его глазами, Себастьян видел, как женщина вертела головой. И спустя пять минут, когда гости разделились на пары и отправились танцевать, а Белла присела возле пальмы в кадке. В тот момент он и подошел к ней, неслышно ступая. Он достал сережку из кармана, и бросил ей на подол заставив женщину подпрыгнуть. Потом зашел Изабелле за спину, и положив руки ей на плечи, наклонился, касаясь губами женского ушка.
- Ты искала меня, любовь моя? - он лизнул чувствительную кожу за ушком, и улыбнулся, когда Белла выпрямилась на стуле и с шумом втянула воздух. - А я ждал тебя, чтобы вернуть твою серёжку, которую ты обронила в библиотеке, - он снова лизнул её кожу и выпрямился, но рук с плеч женщины не убрал. - Так где твой муженек? Или у вас настолько свободные отношения, что вы посещаете мероприятия по отдельности?
Он говорил тихо, но нежные плечи под его пальцами были напряжены.
Она уже поднялась, чтобы ответить, но Себастьян первым заметил летящую вниз люстру. Резко схватив Беллу за руку, потянул её к лестнице, но не главной. куда рванули гости, а той через которую спускались слуги.
- Иди за мной, - рыкнул мужчина, когда Изабелла попыталась вырвать руку. - Или хочешь, чтобы тебя затоптали эти безумцы?
Они только успели открыть дверь, как очутились в совершенно другом месте.

Нагорье каирнов и костров
Себастьян осматривался. Бескрайнее нагорье простилалось настолько, на сколько хватало глаз. Пронизывающий осенний ветер гнал тяжелые тучи, принося с собой запах увядших трав. А отдаленный звук барабанов напрягал всю нервную систему Себастьяна. Взглянув на свою спутницу, мужчина увидел, что она обхватила себя за плечи.
Вот ты балда, Себ! - отругал он себя, снимая с плеч свой камзол.
- Это хоть как-то защитит тебя от холода, - проговорил мужчина и закутал её в свой камзол, оставшись в одних бриджах, сапогах, белоснежной рубашке и жакете.
То, что Белла не стала спорить говорило о том, что она действительно замерзла.
Тут и там, находились пирамиды из темного камня, которые одним своим видом вызвали у Себастьяна острую потребность держаться отсюда подальше. Но куда деваться, если куда ни глянь, везде на нагорье были эти гробницы. И тут между них, Себ заметил поднимающийся дымок.
- Идём, - Себастьян взял её за руку и потянул за собой в сторону дыма. Может там тоже остались гости с бала?
И действительно, миновав ещё одну гробницу они увидели мужчину и женщину сидящих на камне. И застал последние слова дамы.

- Смотря кого и от чего нужно спасать, - он подошел ближе, и подтолкнул Беллу к огню. - Вы тоже из Фалам Кнок? Мне кажется я видел вас сегодня днём, - обратился он к женщине. - Себастьян Гранье, - представился он, осознанно умалчивая про титул, и поцеловал протянутую руку дамы. Потом подошел к Изабелле и обнял её за талию, согревая себя спереди и её спину. Но стоило его рукам только прикоснуться к часто вздымающейся груди, как совершенно не к месту его член дернулся в бриджах.
- Вы не в курсе, как мы сюда попали, и как выбираться?

...

Филлис Кэмерон:

Маяк над бездной.

Филлис в нетерпении переминалась с одной ноги на другую почти, так же как и её Рассвет, когда видел свою хозяйку, но по какой-то непонятной ей причине никто не спешил подняться вверх. Было холодно. Казалось, что холод проник в тело Филлис до костей и заморозил все внутренности. Девушке казалось, что если они в ближайшее время не начнут двигаться, то она умрёт, прямо на ступенях маяка.
- Хлоя, поднимись на ступени, тут хотя бы нет этой мокрой жижи, от которой стынут ноги, - позвала Филлис свою кузину. – И девушку с собой захвати, что она жмётся там в углу?
Филлис не знала, как зовут циркачку, но та была одета не теплее, чем они с кузиной, и Филлис никому не пожелала бы замёрзнуть в этой грязи.
Девушка не знала, как они тут все оказались и почему, но по какой-то причине, непонятной даже для неё самой, Филлис не хотела рыдать от страха и падать в обморок, хотя чувство страха ощутимо присутствовало.

- Туда, - Филлис запрокинула голову и посмотрела вверх, лестница вилась в бесконечность и терялась во тьме и лишь небольшое рассеянное свечение, давало надежду, что у лестницы есть конец. - Там у смотрителя должно быть тепло.
Филлис не отказалась сейчас и от чашечки горячего чая, но рассчитывать на такое не могла, у смотрителя чая может и нет совсем, но уж пледы должны быть обязательно.

Филлис не знала для чего зажигать маяк и почему это должна сделать она, а не смотритель, но причина, по которой все начнут подниматься вверх ей была безразлична, лишь бы поскорее оказаться в тепле.
- Можно и маяк зажечь, если от этого мы согреемся, - девушка озвучила свои мысли и с удивлением наблюдала, как виконт что-то ищет на полках.
- Кристофер, что вы хотите там найти? – Филлис поёжилась от очередного порыва ветра, с шумом обрушившего огромную волну на каменные стены маяка, - Пойдёмте скорее, по ка мы тут не окоченели от холода….
Что-то странное привлекло внимание Филлис и она, присмотревшись внимательнее поняла, что последняя волна не просто сотрясла стены маяка, а вода начала просачиваться внутрь помещения.
- И не утонули. – Филлис поднялась ещё на несколько ступеней вверх, - Предлагаю всем начать восхождение по лестнице, дабы не остаться кормом для рыб.
Сделав пару шагов вверх, Филлис ощутила всё неудобство своей бальной юбки. Выход нашёлся сразу.
- Хлоя помоги мне, пожалуйста, - Филлис шёпотом объяснила, что она хочет сделать и Хлоя кивнув, помогла ей с лентами, удерживающими кринолин и нижние юбки. – Спасибо, моя дорогая, - Филлис поблагодарила кузину, почувствовав облегчение от избавления мешающихся вещей. Кринолин она скинула вниз, он ничем помочь не мог, а вот свои нижние юбки, хоть они и были из тонкой ткани, но лучше так, чем совсем ничего, Филлис предложила использовать девушкам вместо шали, закрыв плечи от промозглого холода. Тут же показав пример и накинув одну из юбок себе на оголённые плечи.


(можно меня тушкать с особой нежностью и трепетом, приду только вечером)

...

Тасгалл Мар:

Туманные развалины

Тасгалл почувствовал легкое прохладное дуновение воздуха и открыл глаза. Вокруг были одни развалины и не понятно, тот ли это был замок, и он ли превратился в развалины. Огромные глыбы камней, обломки каменных кладок и зубчатых вершин башен валялись вокруг нас. Из-за густого тумана не было видно, как далеко простираются эти развалины. Было не видно даже на пару шагов впереди. Ничего.
Он чувствовал тепло тела, которое обнимал, а значит и Эйлис жива, и не сразу отпустил её от себя.



Спросила девушка, но у него не было ответов на её вопросы. Ни на один из них. Не знал он и то, что стало со всеми теми, кто был тогда в замке. Живы ли они? Тоже где-то здесь, или же все погибли в том огне.



Он смотрел в ее глаза и видел в них страх, растерянность и хрупкую надежду. Надежду на него, что он сможет объяснить ей происходящее, что он сможет защитить её, что он не оставит её.
Внезапно девушка закричала и схватилась за его плечо. Ухватил Эйлис и притянул к себе. Она тянет юбку, которую кто-то тоже тянет, но в другую сторону. Тасгалл дергает девушку сильнее к себе. Слышится треск ткани. Эйлис в панике бьется и пытается высвободить свою одежду, которая уже трещит по швам.
Попытки отступить в сторону не приводят ни к чему. Как только они смещались в сторону, уходя от невидимых рук, так сразу же эти руки возникали по другую сторону, снова и снова хватали их за одежду, за ноги. Он чувствовал холод, не живой, потусторонний холод. Он схватил кусок какой-то балки и попытался отбиться, но это лишь на секунду прерывала настойчивость призраков.
Тасгалл быстро снял с себя редингот и накинул его на Эйлис, и поднял ее.

- Обними меня ногами, Эйлис, - проговорил он, поднимая её выше, одной рукой крепко прижимая к себе. Очередная призрачная рука вновь оторвала от юбки Эйлис кусок ткани. Таким темпом она совсем без юбок останется. Тасгалл невольно уткнулся взглядом в ее пышную грудь, что стягивал и прятал корсет платья, когда почувствовал ее ножки на талии, а дрожащие ручки на своей шее. Он старался не сильно шевелить рукой, которой придерживал девушку за попку, чтобы не отвлекаться на ее округлости, и направился прочь с развалин.
- Нужно уйти отсюда, - переступая аккуратно с камня на камень и обходя глыбы, попутно палкой отгоняя назойливые руки. Вот теперь-то как раз и не хватает огня. Ничего не видно.
Время от времени он посматривал на взволнованное личико, что было так близко к нему. Все ее тело было очень близко к нему. И несмотря на всю сложившуюся ситуацию он хотел её. Теперь еще больше, чем в темном затянутым паутиной коридоре.

- Мы выберемся, - он постарался вложить в это короткое предложение всю уверенность, что только была у него. Чтобы она поверила ему, чтобы не волновалась. Камней под ногами он уже не видел, была ровная поверхность, но туман никуда не делся. - Ты же мне веришь? - он улыбнулся, смотря на Эйлис, и остановился. - Веришь? - Тасгалл смотрел в ее глаза и медленно тонул в них. Взгляд его сместился ниже и обласкал два безумно манящих к себе холмика. Остановился на губах. Мужчина не смог сдержать порыва и жадно впился в ее губы. Нежные, шелковые и такие податливые, они сминались под его напором, а он хватал их своими губами, словно боясь потерять в этом густом тумане. Тасгалл почувствовал холод на лодыжке и покалывающее сжатие. Не отрываясь от сладких губ он резко махнул палкой, отгоняя призраков. Её губы стали горячими и набухшими. Он чувствовал их своим языком, и хотел проникнуть им в её влажный маленький ротик, чтобы завладеть им окончательно.

- Простите, леди Эйлис, - Тасгал заставил себя оторваться от ее губ. В брюках стало невыносимо тесно, его желание рвалось наружу, и как назло, её бутончик был так близко. Вновь резко махнул палкой отгоняя ползущие призрачные руки, что так и хотели затащить нас в свой потусторонний мир.

Тасгал продолжил идти вперед, стараясь не смотреть на девушку, на ее влажные алые губы, вздымающуюся грудь, что так и норовила выскользнуть из оков платья и сразить Тасгалла наповал, чтобы он окончательно потерял рассудок. Мысли о невинном, еще никем не обласканном изящном женском теле, он старательно подавлял, и старался не думать о прелестях Эйлис, что сокрыты под платьем, юбками и панталонами.

...

Кэри Флауэрс:

До перемещения

Все еще чувствуя, как горят щеки от того, что позволила себе пусть совсем и немного, но обворовать гостеприимного парня, Кэри глубоко выдохнула и сделала попытку успокоиться, пока смотрела на Ната, что прошел внутрь фургона. К тому же она уговаривала саму себя, что просто взяла листок с рисунком на память. Взять что-то на память - разве в этом есть что-то плохое? Это даже как-то романтично. Мысленно убеждая себя, что ничего предосудительного и не сделала, Кэри прижала ладони к груди там, где спрятала памятную вещицу, и косясь в сторону Ната, услышала, как едва слышно шуршит бумага под одеждой.

Вскинув голову на слова Ната и уже собираясь ответить, Кэри в ошеломлении буквально застыла, будто пригвожденная к месту. Хорошо, что она уже сидит, потому что непременно рухнула бы вниз от того, что видела сейчас. Видела и не могла оторвать глаз. Он снимал с себя все, что на нем было. Абсолютно все… Неторопливо и четко, как, наверное, проделывал все сотни раз, избавляясь от одежды. Интересно, сколько еще девушек были свидетелями подобной сцены? Может, надо отвернуться? Или хотя бы закрыть глаза для приличия?Но Кэри все таки продолжала пялиться, словно загипнотизированная. Да и кто сказал, что воришки – приличные люди?
Кэри даже забыла, что нужно дышать, ошеломленно глядя на упругие мышцы, что играли под кожей, когда Нат наклонился, чтобы стащить с себя остатки одежды. И даже не моргала: то ли от страха, то ли от шока, то ли от восхищения. Но, в общем-то, от всего вместе. Чуть погодя Нат стоял перед ней совершенно обнаженный. Идеально обнаженный. Покрытый лишь рисунками и символами, которые украшали кожу темной вязью линий разной длины и толщины, сплетаясь в диковинные узоры. Было на что посмотреть: крепкое подкачанное ежедневными тренировками тело, рельефные мышцы, что перекатывались под телом от каждого движение Ната, длинные атлетические ноги. Наверняка, девчонки, что были у него, пищали от восторга. Он был похож на бога, честное слово. И Кэри беззастенчиво пялилась на то, как этот бог обтирается полотенцем, устроив целое представление. Представление для нее одной. Пялилась жадно и с интересом, не упуская ни одного движения. Так, что была вынуждена вдавиться в подушки еще глубже, подтягивая к себе колени, чтобы унять нарастающую боль в низу живота, которая проснулась в ней. Кэри сцепила руки так сильно, что даже заболели пальцы. Наверняка Нат знал, какой эффект произведет это его маленькое, но слишком откровенное шоу. Не мог не знать, иначе вряд ли устроил бы все это, вызывая в ее все еще по-девичьи угловатом и кое-где даже костлявом теле совсем не детские желания.
Он сказал “спала себе и спала”? Кэри начало казаться, что она и правда спит. И видит, наверное, один из самых необычных и будоражащих снов, которые ей доводилось видеть. Идеальный сон, от чар которого не хотело избавляться. Но, видимо, поняв, что с нее уже и так достаточно, Нат после своего своеобразного купания принялся переодеваться в костюм для выступления. С облегчением выдохнув и отведя наконец глаза, Кэри смотрела куда-то в окно, совершенно не видя то, на что смотрела. Перед глазами в мыслях все еще стоял абсолютно голый Нат. Кэри только слышала, как что-то булькнуло в той стороне, где стоял тот, кого она теперь будет видеть в каждом своем сне.

Кэри снова посмотрела на него, решая, как быть. Он ведь прав. Можно остаться и посмотреть представление. А Кэри очень хотела посмотреть номер Ната. Особенно после того, какое представление он устроил ей сейчас. А вернуться в замок она еще успеет. Бал ведь будет длиться всю ночь, так что будет тьма времени для того, чтобы свершить задуманное. Кэри лишь кивнула в ответ.
…А после череды удивительных представлений циркачей цирка Дюпре, что устроили на яркой пустоши настоящую феерию, Кэри с замиранием сердца смотрит вверх. Там, где в темной высоте на туго натянутом канате стоит Нат с повязкой на глазах, делая первые шаги под звуки волынки и барабанов. Грациозный и легкий, он уверенно ступает по тонкой веревке, продвигаясь к центру. Головокружительный ритм музыки, что убыстряется с каждой секундой, пульсирует где-то в груди, становясь частью Кэри, заставляя с тревогой следить за тем, как Нат танцует свой фантастический танец, завораживая публику каждым свои уверенным и отточенным движением, словно и нет под ним пустоты. Заставляя задержать дыхание от восторга и страха за него, пока он рисует ногами на полотне неба удивительные замысловатые узоры. Сердце Кэри замирает, ногти до боли вонзаются в кожу ладоней, а из груди вырывается судорожный выдох в тревоге за Ната, когда он делает первый высокий прыжок, вытягиваясь в струнку и рассекая воздух свистящим ударом веера, чтобы затем снова приземлиться на тонкий канат и продолжить танец. Кэри смотрит на него, не отрывая взгляда ни на миг, чтобы не упустить ничего. Ни единого па, с которым Нат скользит по канату, словно сроднившись с ним и став единым целым, ни единого движения, в которых он рассказывает свою историю, движения, полные мерцающего живого света, что сейчас сияет на одежде и коже Ната, превращая его в огонь, что разгорается все ярче и ярче. И ярче всего сиял тот рисунок на плече, эскиз которого она украла, желая оставить себе хоть что-то в память о заботе, которую проявил о Кэри совершенно незнакомый и посторонний человек. Маленькая воровка сейчас представляла, что он танцует лишь для нее одной. Будто нет вокруг никого, кроме них двоих. Будто они остались одни во вселенной. И он танцует лишь для нее, зная, что она безотрывно следит за ним. Как совсем недавно для нее одной устроил яркое представление, где зрителем была лишь Кэри. Ведь можно хоть иногда и помечтать…
Громкие рукоплескания, звон бокалов, шумные разговоры, упоительные ароматы дорогих духов, яркие краски шикарных одежд… Все это ворвалось в сознание Кэри в тот миг, когда Нат сделал последние па, завершая свой номер и словно растворяясь в темноте. Ей тоже нужно было уходить из этого места, чтобы сделать то, ради чего она пробыла здесь столько времени. Рассеянно озираясь по сторонам, чтобы отыскать Ната, которого нигде не было видно, Кэри прошла сквозь толпу гостей, которые направлялись внутрь замка. Там всех ожидал очередной сюрприз от хозяина Фанам Кнок.
Отделившись от потока людей, Кэри быстро направилась в свою комнату, чтобы собрать скромные пожитки перед тем, как отправиться на поиски своего “горшочка с золотом”. Жаль только, что так и не попрощалась с Натом.
Кэри уселась на койку и достала из-под рубашки рисунок, касаясь его пальчиками и проводя по черным линиям. Она хотела бы потрогать их и в живую, ощущая под подушечками жаркое тепло, которое делала их настоящими. На бумаге же лишь безжизненный рисунок.
Снова сложив листок, спрятала его у себя на груди. Выйдя из комнаты, направилась в сторону крыла, что было отведено для гостей. Пора сделать то, зачем Кэри и явилась в замок. Звуки, что доносились из бальной залы, говорили о том, насколько все поглощены праздником. Тем и лучше. Ничто не будет отвлекать Кэри от работенки...

В погоне за големом

...Едва сделала шаг по огромному коридору, чтобы обыскать одну из спален для гостей, как все словно взорвалось, затем погружая Кэри в пустоту тьмы, сквозь которую она летела, нелепо размахивая руками. Чтобы потом самым непостижимым образом очутиться в каком-то странном месте. Сидя на холодным каменных плитах, Кэри с недоумением озиралась по сторонам. Она оказалась на ночной, освещенной лишь одиноким тусклым фонарем и призрачным светом полной луны улице какого-то абсолютно безлюдного города, который словно вымер.
Отползая в стене какого-то здания и сжавшись в комочек, Кэри шмыгнула носом, и прикусила дрожащие губы.
Где она очутилась? И куда подевался замок? Куда подевались все, кто в нем был?
- Нат, - Кэри в панике пискнула едва слышно, желая снова очутиться в старом фургоне,в котором чувствовала себя в безопасности, и закрыла глаза с мыслью, что это все ей просто привиделось. Этого всего нет. Сейчас она обязательно снова будет бодро топать по широкому коридору, чтобы обчистить гостей и смыться из замка.
Досчитав до десяти и снова открыв глаза, Кэри поняла, что так же и сидит там, где сидела.
Негромкий стук неподалеку заставил поежиться от страха и еще сильнее вжаться в каменную кладку стены.
- Есть здесь кто-нибудь? – с дрожью прошептала Кэри, боясь говорить в голос.
Кто знает, в какое чертово место ее занесло одну-одинешеньку.

...

Джеффри Макгиллис:

Ледяные псы

Только я успел на балу найти мисс Кессиди, поцеловать ей ручку и, как обычно, онеметь от вида её прекрасных глаз, как началось что-то невообразимое. Это было не похоже ни на один ритуал из каббалы или иного оккультного направления. В миг всё загорелось, начало рушиться, люди кричали, а я думал лишь о том, что мисс Кессиди ещё так юна, мне надо её спасти. Миссия была невыполнимой, ибо всё вокруг было в огне. Ничего не оставалось, как обнять мисс Кессиди, прижать к себе и прикрыть её голову руками. Я закрыл глаза и приготовился умереть. Но вместо огня, пожирающего плоть, я почувствовал лёгкий ветерок. Открыл глаза и увидел, что нахожусь вообще не в замке. На дороге. Дядя меня выгнал? Неожиданно. В районе груди раздалось мычание и я понял, что мисс Кессиди тоже со мной, а я немного переусердствовал, защищая её от огня.
Оказались мы на дороге, вернее, перекрёстке, не одни. Кого-то я знал, кого-то видел, как ту заклинательницу змей, что была с графом Флемингом, а ещё двоих я видел мельком и запомнил потому, что с ними были странного вида зверюшки. А всё необычное и эксцентричное мне всегда нравилось. Мы познакомились со всеми и начали раздумывать, что же нам делать
Граф предложил пойти по дороге, что было вполне логичным. Раз есть дорога, то куда-то она да приведёт.
Мы переговаривались, выясняя, умерли мы или нет, и куда нас занесло. У меня мелькнула мысль, что, возможно, духи замка рассердились за то, что я не провёл ритуал и не принёс им жертву, потому и выгнали нас ко всем чертям. И я бы не удивился, если бы эти черти сейчас появились. И только я об этом подумал, как в одно из деревьев ударила молния. Странной формы, напоминающей что-то.

Точно! Вот что напоминала форма этого явления. А граф был прав.

- Вполне возможно, - пробормотал я. Хотя я не понимал, зачем искать какой-то ключ, если мы на открытом пространстве, где нет замков, которые нужно открыть. Но, с другой стороны, куда ни посмотришь, вообще непонятно, где мы, зачем, почему именно мы? Единственные выжившие после "огненного бала"? Вопросов много, ответов нет. Я вздохнул.
- Мисс Кессиди, вы в порядке?
Она кивнула, но как-то неуверенно. Ещё бы. Даже я не любил, когда со мной творилось непонятное.

Вполне здравая мысль. Раз уж решили что-то искать, надо действовать. Кто знает, что нам предстоит.
Луна светила достаточно ярко, озаряя всю округу. Полнолуние.
- В такие ночи обязательно что-то случается, так что нечему удивляться, - произнёс я неожиданно вслух. Надо бы следить за собой. Так можно все мысли выдать, а у меня они странные.

- Призрак что ли, - сделал предположение я, не подумав о том, что присутствующие дамы могут и в обморок хлопнуться. И делай потом с ними, что хочешь. Последняя мысль мне очень понравилась, но порадоваться я не успел. Тени, как оказалось, приближались со всех дорог прямиком к нам. К тому же, послышалось рычание. Псы?
Граф сказал, что нельзя показывать им свой страх. Интересно, как это сделать, если собак я не любил и это было взаимно. Тем более, когда силуэты стали более различимы и животные выглядели, как церберы, лишь с одной головой.
Граф с мисс Хофмайстер отступили на условный первый сектор. Собаки с дорог не сошли и я, стараясь не кричать, предложил оставшимся:
- А давайте мы сойдём с дороги и поищем, чем защититься от зверей. Заодно и ключи может, найдём?
Все быстро среагировали и разошлись по парам. Мы с мисс Кессиди прыгнули, кажется, во второй сектор между двумя дорогами.
Псы стремительно приближались и, что самое обидное, мы не знали, что от них ожидать.
- Мисс Кессиди, - быстро заговорил я, - смею вас просить, взирая на сложившиеся обстоятельства, забыть все приличия. Я хотел сказать, условности и формальности. И называть меня Джеффри. А я, с вашего разрешения, буду тоже называть вас по имени.
Не дожидаясь ответа, я потянул Аланну к ближайшему дереву и попытался отломать сук. Хоть какая-то защита от псов. Если вообще можно от них защититься. Сук не поддавался, а звери были всё ближе. Мы обшарили всё вокруг дерева и осмотрели ветки, насколько это было возможным, и, не найдя никакого ключа, перешли к другому.
- Аланна, не пугайтесь. Что бы вы ни увидели. Я с вами, помните об этом. И, если понадобится, будьте готовы залезть на дерево. Возможно, это будет единственный выход, мы пока не знаем.
Один из зверей уже был очень близко и остановился на дороге. Но не сошёл с неё.
- Кажется, твари бегают лишь по дороге, - задумчиво произнёс я.
И тут я заметил, что вся дорога за псом покрыта ледяной коркой, и лёд начал распространяться на траву.
- Ускоряемся! - Подбодрил я и начал осматривать очередное дерево.

...

Граф Лоуренс Флеминг:

Ледяные псы

Стоило Донне произнести эти слова, как на ленте дороги появился размытый силуэт какого-то животного, несшегося к нам с невообразимой скоростью. Возгласы друзей заставили обернуться. Со всех четырех сторон к перекрестку приближалось само зло. Его можно было распознать по какой-то неправильности движений, пугающей скорости, по светящейся ненависти в глазах.
Мы кинулись врассыпную.
Только чудо уберегло нас от повторной гибели. Псы оказались огромны, страшны и кровожадны, но не могли ступить на землю вне дороги. Мы это поняли по тому, как они в злобе клацали своими зубами на границе дороги, но не схватили нас, хотя с их скоростью им ничего не стоило в два прыжка оказаться рядом.

- Не заходите на дорогу! - крикнул я что есть мочи, предупреждая остальных. - Отчего-то эти исчадия ада не могут покинуть ее!
Но еще одно необычайное явление довелось увидеть нам: там, где ступали огромные лапы псов, земля тут же покрывалась инеем, даже слюна, что обильно текла с их морд, замораживала все вокруг.
Тот пес, что охотился на нас с Донной свирепо рычал и тряс в бессильной злобе головой. Его слюна попала на край платья Донны и изморозь тут же поползла по нему вверх, грозясь всю юбку сделать заледенелой.
- Ох, Донна! - закричал я и рванул подол ее платья. Отброшенный в сторону кусок ткани тут же "заразил" изморозью землю на которую упал.
- Я уже начинаю привыкать, что ты рвешь мою одежду, - сумела проговорить Донна, хотя у нее перехватывало голос от страха. - Пожалуйста, оставь на мне хоть что-нибудь.
Я заметил, что растущая рядом трава вслед за землей быстро заледенела, сделалась хрупкой, а ветер, хотя немного подрастерял силы после грозы, легко сломал ее, разметав остекленевшие кусочки травы по полю. Там, где они упали, очень быстро началось обледенение, и вскоре снежные пятна окружали нас повсюду.
- Бежим быстрее искать ключ!
Я схватил Донну за руку, и мы понеслись к тому из деревьев, что находилось ближе всего. Пес двигался по кромке, не отставая ни на шаг, зорко следя за каждым движением.

Дерево находилось слишком близко от дороги, и мы с опаской поглядывали на злобную тварь, которая топталась рядом.
- Смотри, пятно снега под его лапами растет!
Стало понятно, что если пес не может сойти с дороги, то обледенение легко пересекает границу.

Мы кружились вокруг, не зная, как найти в густой кроне ключ. Я подтянулся и забрался на нижнюю ветку, но от этого ключ не стал виднее. Если он вообще там находился.
Донна закричала снизу, и я увидел, куда она показывает пальцем.
Ледяная дорожка протянулась от лап пса к дереву и уже поползла вверх по стволу.
Я быстро спрыгнул вниз, и мы отбежали подальше от умирающего на глазах дерева. Только что оно было покрыто живой листвой, мгновение и листья стали похожи на снежинки из бумаги, которыми мы в поместье украшаем рождественскую ель.
Порыв ветра, и снежинки сорвались с ветвей и понеслись по полю, "заражая" его все больше.

Мы едва увернулись от ледяной заразы.
Но была и польза от странного явления. Дерево осталось совершенно голым и даже при лунном свете было понятно, что никакого ключа на нем нет.
Мне стыдно признаться, но мои недавние догадки стали казаться глупыми. А есть ли ключ? И точно ли его следует искать на дереве?
Но следуя старинной шотландской поговорке "Взял в руки волынку, будь добр надуть ее", придется исполнять задуманное.
Только вспомнил о волынке, как на ум пришел любимый сердцу напев, и я запел. Сначала тихо, потом все громче и громче, ускоряя шаг, возвращая себе уверенность. Я шотландец! Я горец! Я вылезу и из этой передряги! Мне нельзя умереть. Дома меня ждут старики, в принадлежащих мне деревнях живет куча народа, которая надеется на своего лорда. Я не могу их подвести. Тем более, что теперь рядом со мной та, что стала моей невестой, и на которой я обязательно женюсь, как только разделаюсь с этими чертовыми псами.

...