Анна Грейси "Идеальный вальс"

vetter: 29.07.09 17:35

barsa, спасибо огромное, что заметила

Помню, что-то меня слегка резануло в данной мысли, но я не удосужилась проверить именно этот кусочек.
Действительно, смысл у автора полностью противоположный

Исправила.

...

Jolie: 29.07.09 21:01

А я уже известных и встречающихся ранее героев переводила также как и в предыдущих книгах. А вот новых - на свой страх и риск. Но решающее слово , Жанна, за тобой!

...

ja-mai: 30.07.09 16:39

Спасибо за перевод!

...

vetter: 31.07.09 20:37

 » Глава 4

В данной главе изучаем Гайд-парк. Схемы прилагаются...
****************************************************

Глава четвертая (первод: Kattyk, редакция: vetter, VikaNika, бета - barsa)


Однако если молодой леди суждено стать героиней, она ею станет, даже, несмотря на то, что так оплошали сорок живущих по соседству семейств. Что-нибудь случится, и герой окажется на ее пути.
Джейн Остин (1)

Наконец наступило утро. Хотя еще даже не рассвело, и всего несколько самых отчаянных лондонских птиц начали свое предрассветное щебетание. Хоуп же полностью проснулась, чувствуя себя настолько активной, словно готова вот-вот выскочить из собственной кожи. Вся – то ли натянутая тетива, то ли скрученная пружина.
Она взглянула на свою близняшку, спящую на соседней кровати. Когда Фейт испытывала нечто подобное, ей удавалось найти облегчение в музыке. Но на Хоуп это не действовало. Она нуждалась в чем-то более активном.
Она соскользнула с кровати и посмотрела в окно. Прохладно и сухо. Идеально. Она тихонько вытащила из гардероба свой старый, коричневый костюм для верховой езды, ботинки, шляпку, кнут и вышла на цыпочках в соседнюю комнату, чтобы одеться.
Держа ботинки в руках, Хоуп выскользнула в коридор и побежала наверх, под самую крышу, в ту часть дома, где обитала прислуга. Она мягко постучала в одну из дверей. После второго удара изнутри раздался низкий стон.
– Все в порядке, мисс Хоуп. Я спущусь через минуту.
Улыбаясь, Хоуп легко спустилась вниз по лестнице, и села на нижнюю ступеньку, чтобы надеть ботинки. Их лакей, Джеймс, непременно будет ворчать, но ему всегда нравились их тайные утренние прогулки, а гинея, которую он получал каждый раз, когда лишался сна, становилась полезным дополнением к его сбережениям. В доме Мерридью все знали, что Джеймс собирает деньги, чтобы отправиться в Америку.
На кухне, она отрезала два толстых, неровных куска хлеба и намазала их маслом и абрикосовым джемом. Съев один тут же, другой она протянула Джеймсу, как только тот переступил порог.
Оценив протянутый кусок, он мрачно посмотрел на Хоуп.
– Пытаетесь задобрить меня этим громадным, безобразным ограничителем для двери, мисс Хоуп?
Хоуп улыбнулась. Ей никогда не удавалось отрезать хлеб достаточно ровно, но, по крайней мере, ее нельзя было назвать жадной.
– Ну, разумеется, дорогой мой, ворчливый Джеймс. Я отрезаю такие куски только потому, что ты всегда такой голодный. Нам надо спешить. Я хочу оказаться на месте как можно скорее.
Добродушно ворча и дожевывая свой бутерброд, Джеймс вышел за ней в серый сумрак раннего утра. Зная всех девушек Мерридью еще с тех пор, когда они были детьми, Джеймс изучил все привычки Хоуп.
К тому времени, как солнце начало золотить шпили церквей, они рысью миновали ворота Гросвенор Гейт. Гайд парк(2) был безлюден. Гнедой мерин Хоуп шел боком и опасно гарцевал, нервно сторонясь опадающих листьев и пугаясь причудливых теней. Наевшись овса, теперь он закусил удила и был полон желания пройтись хорошим галопом. Хоуп точно знала, что он чувствовал.
– Давай, лежебока, я тебя обгоню, – крикнула она Джеймсу, и, не дожидаясь ответа, подстегнула свою лошадь, пустив ее в галоп.
Мерин двигался под ней очень плавно, его копыта мощно отталкивались от земли; пожалуй, ей опять следует отблагодарить чаевыми помощника конюха. Он всегда предоставлял ей самую лучшую лошадь. Как только она дала ему знать о своих предпочтениях, этот конь, как по-волшебству, всегда оказывался свободен. За прошедшие несколько недель, мерин и всадница привыкли друг к другу, и Хоуп могла делать с ним все, что душе угодно. Казалось, что этим утром он так же наслаждается скоростью, как и она.
Это было великолепно, потрясающе, вот так лететь сквозь утреннюю прохладу, свободно и дико, оставив позади все мысли и тревоги. Это бодрило и возбуждало. Сейчас ей было почти так же хорошо, как в деревне – в некотором роде, даже лучше, поскольку галоп в таком месте практически противозаконен.
Прохладный утренний воздух бил ей в лицо, наполнял лёгкие, освобождая ее ото всех правил и ограничений, по которым она вынуждена была жить. Здесь ее наполняли воздух, свет и приятное возбуждение. Было похоже, что ветер подхватил ее, создавая ощущение полета. Как же она наслаждалась этими тайными прогулками рано поутру. Только на рассвете она могла позволить себе эту дикую скачку на невероятной скорости, так нравившуюся ей.
Позже днем, она, возможно, выберется на прогулку с дядюшкой Освальдом, Фейт и Грейс. Они будут ехать благопристойным шагом или, возможно, легкой рысью, останавливаясь каждые несколько минут, чтобы поприветствовать кого-то и, не торопясь, завести пустую беседу.
Хоуп позволила мерину скакать что есть мочи, направляя его по большому кругу, чтобы остаться в поле зрения Джеймса. Она оглянулась назад и улыбнулась. Джеймс с утра резко разговаривал с помощником конюшего, в результате чего получил самую медленную рабочую лошадь, не лошадь, а улитку. И он раздраженно плелся где-то далеко позади.
Парк по-прежнему был безлюден. Значит она могла потренироваться в выездке. Сжав поводья, она приступила к серии упражнений. Сначала мерин несколько заупрямился, но потом стал слушаться идеально.
– Ой, мисс, прекратите! – закричал Джеймс.
Она рассмеялась.
– Попробуй, останови меня, если сможешь это сделать на своей черепахе. Это так весело. Лошадь просто замечательная.
***
На следующий день Себастьян проснулся рано утром, как и обычно. Он просыпался до рассвета большую часть своей жизни. Машины никогда не останавливались, потому людям следовало подстраивать свой сон под них.
Он потянулся, мечтая заснуть снова, но раз открыв глаза, он никогда не мог снова погрузиться в сон. В любом случае, его организм не требовал долгого сна. Во времена работы на фабрике это сослужило ему хорошую службу, да и теперь позволяло совмещать выходы в свет с требованиями бизнеса.
На сегодняшнее утро у него была запланирована масса дел, но события вчерашнего проклятого бала не давали ему покоя. Он плохо спал. И это было для него необычно, он всегда спал хорошо. Хотя иногда он и поднимался, снедаемый демонами. Но он знал, как этому помочь. Это была одна из причин, почему он арендовал дом с конюшней на заднем дворе. Он нашел единственный способ утихомиривать своих демонов – скакать до тех пор, пока они его не покидали.
После вчерашнего бала он провел полночи, стараясь уснуть. Но мешали ему не его обычные демоны, а мысли о Хоуп Мерридью. Он вспоминал то, как держал ее в своих объятиях настолько близко, насколько ему хотелось, а ее тело, поддерживаемое его руками, двигалось в медленном, томном вращении.
В результате утром он проснулся перевозбужденный, словно не контролирующий себя подросток!
Ему нужно проветрить мозги. И дать серьезную физическую нагрузку телу. Только хорошая скачка верхом сможет ему помочь!
Он оделся и прошел к конюшням. Конюший проснулся, как только он подошел, но Себастьян отправил его спать, предпочитая самому седлать свою лошадь.
Город только начал пробуждаться, когда он въехал в главные ворота Гайд парка(3). Было время, когда он в течение десяти лет своей жизни и близко не подходил к лошадям. Его учили ездить верхом еще в детстве, но только после того, как он женился на Тие, у него снова появилась такая возможность. Он волновался, как бы ни выставить себя дураком, не упасть перед своими новыми родственниками и их друзьями. Но в тот же миг, как только он оказался в седле, все его навыки вернулись к нему, словно прогулки верхом всегда являлись его любимым занятием.
Но это не просто стало его любимым времяпрепровождением. Это стало его отдушиной.
Он начал с медленного, сдерживаемого галопа, потом позволил лошади ускорить шаг, они неслись все быстрее и быстрее, пока Себастьян не забылся, оказавшись во власти скорости и ритма.
Его кровь струилась быстрее, и он ощущал себя молодым и сильным, неподвластным демонам, готовым сразиться со всем миром. И тут он увидел нечто невероятное: гнедая лошадь неслась во весь опор, а сбоку болталось что-то, на первый взгляд похожее на ворох тряпья. Затем он увидел шляпку, которая подпрыгивала в нескольких дюймах от копыт и вспышку золотых кудрей. К своему ужасу Себастьян вдруг понял, что это был вовсе не ворох тряпья, а женщина. Одной рукой она держалась за седло. Ее правое колено было перекинуто за переднюю луку ее дамского седла, а остальное тело свисало с левого бока лошади. Левая рука женщины, вытянутая вдоль сильных передних ног животного, беспомощно касалась земли, словно пытаясь таким странным образом замедлить неукротимый бег лошади, охваченной паникой. Лица женщины он разглядеть не мог. Она не кричала, вероятно, была в полуобморочном состоянии от страха.
Молясь, чтобы всадница оказалась в сознании и сохранила свое хрупкое равновесие еще несколько секунд, Себастьян пришпорил свою лошадь и пустил ее в галоп, направляясь прямо к беглянке.
Вдалеке виднелся еще один всадник, мужчина, он махал руками и кричал. Ее супруг или грум. Себастьян махнул в ответ. Он спасет ее.
И он со всей возможной скоростью бросился за ней. У нее была отличная лошадь, но его – все же была сильнее и быстрее. Он быстро настиг ее. Когда же он приблизился, то попытался понять, как ей удается держаться в седле. Схватить ли ее и выдернуть из седла, или поймать поводья лошади, чтобы замедлить ее бег? Любое его действие было опасно. Если она запутается в седле, он не сможет легко и просто вытащить ее оттуда. Но у нее оставалось всего несколько секунд, прежде чем она рухнет под мелькающие копыта.
Он решил попытаться схватить ее. Если ее наряд запутается в стременах, он все же сможет удержать ее и заставить лошадь остановиться. Он пристроился позади нее. Перехватив поводья левой рукой, Себастьян потянулся правой, чтобы схватить всадницу, когда она внезапно выпрямилась и со счастливым смехом отсалютовала веткой ему в лицо.
– Я это сделала!
Перед ним находилась мисс Хоуп Мерридью, раскрасневшаяся, счастливая, торжествующая.
Никакой опасности на самом деле не существовало.
– О! Мистер Рейн, доброе утро. Вы это видели? Я сделала это! – Она протянула ветку.
Теперь-то он видел, что она владела искусством езды на лошади в совершенстве. Хоуп вовсе не падала с лошади, будто бы вышедшей у нее из-под контроля; она совершенно сознательно скакала галопом на предельной скорости, свесив голову вниз в нескольких дюймах от копыт, чтобы поднять с земли какую-то ветку!
Внезапно Себастьяна обуяла дикая ярость.
– Вы с ума сошли? – закричал он на нее, скача на коне вровень с ней. – Рисковать собственной шеей из-за такой глупой затеи!
Она улыбнулась ему и перевела лошадь в легкий галоп.
– Я сделала это впервые!
В ее голосе звучали победные нотки. И он вовсе не был извиняющимся или успокаивающим.
– Тогда какого дьявола вы решили совершить этот безумный поступок сегодня утром?
– О, я пробовала делать и раньше, – поправила она его. – Я практикуюсь уже многие годы. Но именно сегодня я впервые сумела поднять ветку, – ответила она и весело помахала этой самой веткой.
Ее веселая безмятежность разъярила его еще больше, если такое вообще возможно. Он не находил слов. Мысль о том, что она рисковала своей прекрасной шейкой каждое утро, лишила его способности дышать. Как она посмела?
Спустя некоторое время, Себастьян достаточно успокоился, чтобы суметь продолжить разговор.
– Но ради всего святого, не повторяйте этого снова, – проворчал он, его сердце все еще бешено колотилось от только что испытанного страха. – Почему, черт возьми, ваш грум вам это позволил?
– Позволил? Джеймс? – Она рассмеялась. – У него не было выбора. Он не смог бы меня остановить, даже если бы попытался.
Испорченная. Избалованная, защищенная от невзгод аристократическая девчонка, которой, без сомнения, всю жизнь потакали. Ей и в голову не приходит, что с ней может случиться что-нибудь плохое. А вот Себастьян слишком хорошо мог себе представить ее сломанное искореженное тело... сама мысль об этом была настолько ужасна, что облечь ее в слова он не сумел. Ему хотелось стащить ее с лошади и обнять, защищая от всего этого.
– Звучит, как плохое оправдание груму, – еле выдавил он из себя.
– Строго говоря, он наш лакей, а не грум, но даже в этом случае, он прекрасно справляется со своими обязанностями. Джеймс знает нас всю нашу жизнь. Ему не нравится, когда я выполняю эти трюки, но он знает, что я все равно их сделаю, поэтому он отправляется со мной, чтобы на всякий случай присматривать.
Себастьян посмотрел вокруг и саркастично заметил:
– Хороший присмотр. Он же на добрых полмили позади вас.
Хоуп снова рассмеялась.
– Ой, это моя вина. Я всегда подговариваю помощника конюха, чтобы он седлал для Джеймса лошадь помедленнее. Сегодня у него самая захудалая из всех лошадей, вам вряд ли доводилось такую видеть.
Ей нужна узда покрепче, подумал он. Если бы она находилась под его защитой, то не поехала бы на рассвете одна, без надежного сопровождающего, вытворять все эти безумно рискованные трюки с прутьями! Вдруг ему в голову пришла мысль, что если бы она принадлежала ему, ни одному из них не пришло бы в голову выезжать из дома до рассвета. Он представил ее в своей постели. Он сглотнул и заставил себя не думать об этом. Чтобы скрыть минутную слабость, он резко произнес:
– Работа грума заключается в том, чтобы следить за вашей безопасностью, а не наблюдать, как вы рискуете своей шеей каждое утро.
– Чепуха! Джеймс крайне озабочен моей безопасностью, – возразила она. – Да ведь он сам придумал дополнительные ремни, что сделало этот трюк вполне выполнимым. – Она оттянула одежду и показала ему ремень.
Себастьян лишь мельком на него взглянул, пытаясь не замечать при этом, как натянулась ткань на изящной линии бедра. Он ничего не сказал. Он все еще был слишком зол, представляя, что кто-то посмел ей помогать рисковать своей шеей из-за бессмысленного трюка.
– Я так много раз падала, пока он все это не придумал.
Он был настолько шокирован, что, не задумываясь, натянул поводья. Его лошадь резко встала, и Хоуп проехала вперед. Он быстро нагнал ее.
– Вы? Падали? – Он снова пришел в ярость. Какого дьявола ей надо рисковать своей безопасностью по такой глупой причине?
Она рассмеялась.
– О, это были совсем незначительные падения. Я, знаете ли, очень осторожна.
– Осторожна? Если таково ваше понятие об осторожности, вас следует запереть, – прорычал он, большей частью для себя.
Ее выражение лица тут же изменилось.
– Мне прекрасно известно, что значит сидеть взаперти, мистер Рейн, – ответила она. – Вот почему я так наслаждаюсь своей свободой, делая подобные вещи!
И без всякого предупреждения, она ускакала прочь, свернув в неожиданном направлении.
Он развернул лошадь и погнался за ней, но у нее было довольно большое преимущество, и он не смог догнать ее вовремя. И прямо на его полных ужаса глазах она вновь свесилась с левого бока лошади, вытянула руку и схватила с земли еще одну ветку с листьями.
– Ха-ха! – Она снова размахивала веткой в знак своей победы.
В ярости от этой преднамеренной провокации, Себастьян пришпорил коня и бросился за ней. На сей раз он не колебался ни секунды. Поравнявшись с нею, он вытянул руку и насильно стащил ее с лошади. Хоуп изумленно вскрикнула, какую-то минуту пыталась с ним бороться, а потом внезапно сдалась и позволила схватить себя, освободившись от стремени и дополнительного ремешка.
Он перекинул ее через бедро, посадив перед собой и крепко обнял одной рукой.
Он ожидал выговора, пощечины или чего-то еще, выражавшего женскую ярость. Но она его удивила. Хоуп явно не возмутило его бесцеремонное обращение; она ничего не сказала, а лишь поелозила, устраиваясь поудобнее. От этих ее движений Себастьян почти застонал. И если бы он и так не был к тому времени болезненно возбужден, то это бы довершило дело. Ее теплые округлости устроились в колыбели его бедер. Себастьян почувствовал, как его прошиб пот.
Одной рукой обвив его торс и оперевшись на его левую руку, Хоуп прислонилась к его груди.
– Какого черта вы это сделали? – спросила она совершенно будничным тоном, после чего продолжила смешную имитацию его прежних речей. – Вы что, с ума сошли, так глупо рисковать своей шеей?
Казалось, ее все это забавляет! Шелковистые, золотые кудряшки щекотали его подбородок. Он вдыхал аромат ее духов, еле ощутимый из-за сильного запаха жаркого женского тела. Стиснув зубы, Себастьян прижал ее к себе еще крепче. Весьма вероятно, что он спятил, мрачно подумал он. Никогда в жизни ему не приходилось стаскивать леди с лошади. Он понятия не имел, с чего вдруг ему пришла подобная идея.
Хоуп слегка переместилась, и он застыл. К тому же ему никогда в жизни не приходилось перекидывать леди через свое бедро.
Левой рукой она играла с пуговицами его жилета.
– Похищение – это преступление, знаете ли. – Но в ней не чувствовалось волнения по этому поводу. – Какой выкуп вы планируете получить?
Он фыркнул. Еще один пример того, под какой защитой проходила ее жизнь. Он и в самом деле мог запросто ее сейчас похитить. И не только он. Лондон наводнен преступниками. А она стоит немалых денег.
Похищение когда-то считалось весьма уважаемым занятием среди аристократии. Вполне приемлемый способ пополнить казну. И оплатить наемников... Он наслаждался теплым весом прижавшегося к нему тела. Он вполне мог их понять. Если бы он был средневековым рыцарем, а она – похищенной леди, он не стал бы требовать за нее выкуп. Он женился бы на ней. Его рука напряглась. Но жизнь – это не книга. А его жизнь в особенности.
– Вы прекрасно знаете, что я вас не похищаю. Я спасаю вас от последствий вашего же безрассудства.
– О, я понимаю. Только это и ничего больше? Упражнение от скуки. Простите, что я не поняла этого сразу. – Она снова пошевелила попкой. Эффект был далек от скуки.
– Вы можете сидеть спокойно! – прорычал он, затем, опомнившись, добавил: – Пожалуйста.
В ответ Хоуп снова принялась извиваться. Он тихонько застонал, а она с придыханием проговорила:
– Простите, но я плохо знакома с такого рода транспортом, и я несколько… взволнована. До этого, самый близкий контакт с мужчиной, который у меня был, – это во время вальса...
Себастьян не мог придумать ответа. Он вспоминал их вальс. Ее невинное признание сообщило ему, что она также возбуждена, как и он, но будучи бесконечно оберегаемой от настоящей жизни, не осознавала этого.
Он медленно ехал обратно с Хоуп Мерридью в своих объятиях, крепко прижатой к его груди. Ее аромат, состоящий из запахов розы, ванили и женщины, щекотал Себастьяну ноздри, а золотистые кудряшки – его подбородок, ее мягкая попка вжималась в его отвердевшую от желания (совсем некстати) часть тела.
Он хотел ее так, как никогда в жизни не хотел ни одну женщину. Если бы только было возможно вот так ехать и ехать вперед, в будущее, оставив позади все свои проблемы...
Но он прекрасно знал – проблемы никогда не исчезают. На них нельзя закрывать глаза, станет только хуже. А что делать со своими проблемами, Себастьян знал. Он уже нашел решение. Мисс Хоуп Мерридью в него не входила. Она – всего навсего прекрасная мечта.
Он же был не из тех мужчин, что поглощены мечтаниями. Любому журавлю в небе он предпочитал совершенно точные планы.
Себастьян осмотрелся вокруг и увидел ее грума, проехавшего туда, где паслась ее лошадь, лишившаяся всадницы. Он наклонился и подхватил свисающие поводья.
– Вижу, ваш грум наконец-то сделал что-то, что оправдывает его содержание.
– Он не мой грум, и я не стану слушать, как вы его критикуете.
Себастьян фыркнул.
– И как вы меня остановите? Его работа – защищать вас, и он с ней не справился.
Хоуп ничего не ответила, но ее провокационное молчание вынудило его посмотреть на нее. Это была ошибка. Их глаза встретились. Себастьян несколько секунд колебался. Он тонул в ее глазах, продолжая неравную борьбу с самим собой. Он вовсе не хотел все усложнять, а Хоуп Мерридью была средоточием всех его сложностей. Он сглотнул. Пожалуй, один поцелуй вреда не принесет... Всего лишь почувствовать ее вкус, узнать...
Она смотрела прямо ему в глаза, ее мягкая, как у ребенка, кожа покрылась очаровательным румянцем. Глаза Хоуп стали огромными, их голубизна была подобна летнему небу поутру. Он видел каждый ее золотой волосок, вместе составлявших массу плотных локонов, вьющихся на концах. Они трепетали; а ее губы слегка приоткрылись. Это было тем самым приглашением, которого он жаждал. Себастьян медленно-медленно наклонился к ней, глаза в глаза, и поймал ее губы своим ртом.
Ее вкус будоражил его кровь, словно вино, ударившее ему в голову. Он снова поцеловал ее, глубже, теплее, интимнее. Он говорил себе, что обязан остановиться, что не должен этого делать... но не мог с собой справиться. Его напряженное тело желало быть к ней как можно ближе, ему до боли хотелось испробовать большего, хотелось всего того, что она могла бы дать.
Себастьян ощущал руки Хоуп, такие мягкие, прохладные, без перчаток, скользящие по его лицу, трогая и изучая его. Ее пальцы запутались в его волосах, и она притянула его ближе, словно была так же поглощена поцелуем, как и он сам.
Лошадь переступила ногами, прервав их поцелуй. Себастьян взглянул на Хоуп, тут же утонув в ее небесно-голубых глазах, жадно пожирая глазами ее влажные красные губы.
– Я так рада, что мы сегодня встретились, – прошептала она. – Вальс, конечно же, был очень хорош, но это... – Она вздохнула и задумчиво ему улыбнулась. – Это намного лучше.
При виде этой ее улыбки, полной сладких воспоминаний, на него нахлынуло чувство вины. Он не должен играть с невинной девушкой в такие игры. А ведь он играл с ней; ни чем иным назвать это нельзя. Еще несколько недель назад Себастьян со всех сторон рассмотрел свое положение и наметил план действий. И тогда же он начал свою игру, кости были брошены, все было расставлено строго по своим местам.
В любом случае, эта милая молодая женщина никак не вписывалась в его планы. Ее тело подходило ему идеально, словно именно для него она и была создана, но по всем другим параметрам она его не устраивала, не подходя ни для его сестер, ни для его жизни. Нет. Менять направление на ходу было для него невозможно. Может быть, именно Хоуп Себастьян хотел больше всего на свете, но его желания во внимание не принимались. Она никогда не сможет стать именно такой женой, которая ему необходима. Вот леди Элинор – как раз та женщина, что ему нужна.
Придя к такому выводу, Себастьян помрачнел. К ним рысью приближался грум мисс Мерридью, шляпка Хоуп была у него в руках, а лошадь он вел на привязи. С каждым его шагом, Себастьян все плотнее закрывал двери своего сердца.
– Если бы он был порядочным грумом, он защитил бы вас и от этого, – Себастьян подарил ей последний жадный, неистовый поцелуй; потом снял ее со своих коленей и поставил на покрывшуюся росой траву Гайд парка.
– Прощайте, мисс Мерридью. – Она подняла руку, и он, поймав ее, последний раз крепко пожал. – Больше не рискуйте так глупо. Перестаньте забавляться с ветками и держитесь подальше от лошадиных копыт. А также никаких незнакомцев. – С этими словами он ускакал.
***
Он скакал как Бог, подумала Хоуп, довольно сдержанный Бог. Но чуть раньше, когда он бросился ей на помощь, легко выдернув ее из седла, несмотря на тот факт, что сидел верхом на сильном и быстром животном, несшемся во весь опор, в тот момент мистер Рейн больше походил на кентавра, чем на фабриканта. Наверное, именно поэтому Хоуп позволила ему увести себя.
Она прищурилась, глядя, как он исчезает вдалеке. Как мог человек, ребенком воспитывавшийся на фабрике, держаться в седле так, словно в нем родился?
– С вами все в порядке, мисс Хоуп, – поинтересовался подъехавший Джеймс. – Что случилось?
Хоуп восхищенно вздохнула.
– Я встретила мужчину, Джеймс.
– Да, я видел. Простите, мисс Хоуп. Мне следовало прекратить это безобразие. Я задушу этого Джаспера.
– Джаспера? – Она взяла поводья у Джеймса и порылась в кармане в поисках кусочка сахара для лошади.
– Помощника конюха. Он посмел дать мне эту… это создание! – Он с отвращением указал на свою лошадь. – Не стану называть ее лошадью. Более похожа на лошадиное чучело! Только и может, что стоять и еле плестись! Ничего быстрее рыси добиться от нее не невозможно! – Он серьезно посмотрел на Хоуп. – Но даже если бы меня здесь не было, мисс Хоуп, вы же прекрасно знаете, что вам не следовало ехать с незнакомым мужчиной.
Хоуп мечтательно улыбнулась.
– Я знаю. Но он вовсе не незнакомец. Я танцевала с ним прошлой ночью.
– Вы ведь не имели в виду, что у вас была тайная встреча, мисс. В противном случае, я в этом не участвую и больше не буду сопровождать вас на утренние про...
– Успокойся, Джеймс, дорогой. Уверяю тебя, это не было свидание. Я и не подозревала, что кто-то может здесь оказаться. Он выскочил из ниоткуда совершенно неожиданно. – Она погладила бархатную морду своей лошади и тихо произнесла: – Он решил, что спасает меня от неминуемой смерти, у меня не хватило мужества остановить его.
Джеймс фыркнул.
– Он пришел в ярость, когда осознал, я не нуждалась в спасении. – Она улыбнулась про себя, вспоминая его гневные речи и то, как осторожно он прижимал ее к себе. – Подозреваю, что я повстречала героя, Джеймс.
Джеймс снова фыркнул. Хоуп хитро на него посмотрела.
– Ты простудился, Джеймс?
– Если бы хоть кто-то вас увидел мисс, вы бы оказались в затруднительном положении. И я тоже.
– Фу! Никто меня не видел, и ты прекрасно знаешь, что я бы не позволила никому обвинять тебя в моем неприличном поведении. Теперь перестань обижаться и, пожалуйста, спустись помочь мне сесть на лошадь. Я голодна и желаю вернуться и позавтракать.
***
– Леди Элинор упомянула, что посетит музыкальный вечер в доме леди Торн сегодня вечером, – небрежно заметил Джайлс в то время, как они с Себастьяном ужинали в клубе Джайлса. – Если я достану приглашение, мне интересно, пойдешь ли ты. Продолжить ухаживание и все такое.
– Музыкальный вечер? – Себастьян состроил гримасу. – Кучка старых сплетниц сидит в кружочке и слушает некое ужасное сопрано! – Он покачал головой. – Нет, спасибо. Это совсем не мое.
– Вот танцы – это твое, как я полагаю, – иронически заметил Джайлс. Он отставил в сторону свой бокал и потянулся. – Не имеет значения. Я просто подумал, что ты будешь рад возможности продолжить свое ухаживание за Здравомыслящей Леди. Мне кажется, что она, несомненно, посещает подобные мероприятия. И там будет не сопрано, а какой-то венгерский скрипач, приехавший прямо с континента. Все леди от него просто без ума, – добавил он хитро, – даже самые здравомыслящие и исполненные долга. Я подумал, что стоит на него взглянуть и понять, вокруг кого столько суеты. Ты уверен, что не хочешь пойти?
Себастьян покачал головой. Кроме того, что его не интересовала музыка, он не хотел рисковать и снова встретиться с мисс Мерридью.
– Нет, завтра я поеду с леди Элинор на прогулку в парк. Это больше похоже на то, что, по моему мнению, является настоящим ухаживанием. Пожалуй, я вернусь домой и напишу несколько писем.
Дело было не только в его представлении об ухаживании. Для визита в парк имелась и другая причина. Себастьян должен был стереть из своей памяти навязчивую картину: видение стройного женственного тела, свесившегося с лошади; золотые локоны, щекочущие его лицо; и это же самое теплое женское тело, с чувством прижимающееся к нему.
Визит в парк с совсем другой леди уничтожит эти видения, так, по крайней мере, ему казалось.
Джайлс кивнул.
– Уверен, что твоя идея лучше. Леди Торн называет это своим маленьким личным soiree, но не менее половины всех женщин высшего света подтвердили свое участие. Этот загадочный скрипач сейчас у всех на устах. Без сомнения, это будет незабываемое представление. – Джайлс заботливо снял пушинку со своего пиджака. – Увы, девочки Мерридью туда не пойдут. А мне бы хотелось познакомиться с ними поближе. Такие очаровательные девушки. Но совсем не интересуются музыкой.
Себастьян нахмурился. Если мисс Мерридью там не будет, то нет причин, почему бы не пойти ему самому. Он решил по возможности избегать мисс Хоуп. Себастьян допил свой бокал портвейна и встал, чтобы уйти. Пока они ожидали лакея, который бы подал им пальто и шляпы, Себастьян задумчиво заметил:
– Знаешь, подумав, я решил, что, вероятно, будет совсем неплохо посетить этот твой концерт. У нас с леди Элинор появится тема для разговора на завтрашней прогулке по парку.
Казалось, что Джайлс нашел достаточное количество пушинок в складках своего пальто и был очень этим озабочен, поскольку то, что он пробормотал в ответ, Себастьян так и не расслышал. Когда же, наконец, Джайлс привел в порядок свою одежду и поднял голову, в глазах его плясали чертики.
– Очень умно, Бас, я с тобой согласен. Вы получите очень достойную тему для разумной беседы. – Он надел на голову шляпу под щегольским углом. – Что же касается леди Торн, то она всегда преследует некоторые цели, я имею в виду культурные цели. Их исполнение – обязательно. Стоит нам попробовать уклониться от чего-либо, и нас тут же выставят за дверь.
______________________________________________________
(1) Джейн Остин "Нортенгерское аббатство", глава 1, АСТ; Москва; 2005 (пер. Иммануэль Маршак)

Джейн Остин - (англ. Jane Austen, возможно написание Остен, 1775—1817) — английская писательница, провозвестница реализма в британской литературе, основоположник семейного, «дамского романа». Ее книги являются признанными шедеврами и покоряют безыскусной искренностью и простотой сюжета, на фоне глубокого психологического проникновения в души героев и ироничного, мягкого, истинно «английского» юмора. Джейн Остин до сих пор считают по праву «Первой леди» английской литературы. Ее произведения обязательны для изучения во всех колледжах и университетах Великобритании.


Дом-музей Джейн Остин


(2) Hyde Park- near Grosvenor Gate, 1842 , a painting by Thomas Shotter Boys


Карта 1833 года.




(3) Главные ворота Гайд парка -The Grand Entrance to Hyde Park - in 1824-25

...

barsa: 31.07.09 21:23

Жанна, я еще не читала, но хочу тебя поблагодарить отдельно за Остин, ее дом (похож на дом, в котором жили сестры Беннет из "Г и П" в сериале БиБиСи), а также за нежно обожаемый мной Гайд-парк. Эх, хочу туда!

...

Jolie: 31.07.09 22:16

Девочки, спасибо за продолжение! И особое спасибо за сопроводительные пояснения!

...

Suoni: 31.07.09 22:18

Kattyk, vetter, VikaNika, девочки, спасибо! Спасибо за перевод и спасибо за картинки. Очень украшают чтение.

...

vetter: 31.07.09 22:18

Ах, люблю БиБиСишные сериалы по Остин
А по Гайд парку только вот так и прогуляюсь, эх

...

barsa: 31.07.09 23:27

KattyK, vetter, VikaNika, спасибо!

По мелочи:
1) Что-нибудь

2)
Если честно, подумала, что речь идет об автомобилях, и удивилась, ведь время действия романа - не конец 19-го века. Может, лучше станки?

3)
Чё-то не то - может лучше: "Перестаньте забавляться с ветками и держитесь подальше от лошадиных копыт" ?

4)Опечатка: Позволила

Ну и там опечаточка в сноске с воротами - Главные вотора Гайд парка.

А вообще, девочки, глава удалась! Судя по вниманию в тексте, уделяемому венгерскому скрипачу, и всяким намекам в снах блиняшек, этот самый скрипач и есть герой романа мисс Фейт, сестры Хоуп. Себастьяну теперь будет, что вспомнить (не только танцы, понимаешь, шманцы ), а его друг показал себя весьма умелым манипулятором, хитер, чертяка!




Жанна, почему такой пессимизьм?! Я вот тоже никогда не думала, что побываю - ан нет, уже и не один раз отметилась! Если сильно хочешь, то ты там будешь, я в это верю!

...

барышнякрестьянка: 01.08.09 03:15

Спасибо за продолжение!

...

vetter: 01.08.09 10:11

Исправила все, кроме машин, почему-то мне кажется, что когда легковушек не было никого не озадачивало, что их называли машинами

Про Фейт, все так, да не совсем, но это уже третья книга, так что я молчу, как рыба

...

орли: 01.08.09 12:32

Сюжет-замечательный !!! И комментарии прекрасные.Очень хочется продолжения.Спасибо

...

Афина: 03.08.09 08:39

KattyK, vetter, VikaNika, спасибо, спасибо большое за перевод новой главы и за содержательные иллюстрации!
Я, хотя бы, так посмотрю на Гайд-парк. Ворота мне понравились особенно.

...

Оксик: 03.08.09 12:51

Огромное спасибо за перевод

...

natorba: 04.08.09 08:55

Спасибо за фотографии Гайд-парка и за новую главу! Очень интересно, захватывающе, хочется продолжения романа и прогулок по парку...

...