Адресная книга Преисподней эротический Хэллоуин

Где-то в красной комнате

Время и пространство. Раньше эти понятия были простыми и ясными. Как то, что после вечера наступит ночь, например. Или то, что Хэллоуин закончится первого ноября вместе со вторым месяцем осени. Или не закончится. Да. Скорее, не закончится.
Сейчас же все стало иначе. Пространства не было. Как назвать то место, где она оказалась вместе с искусителем, Маргарита не знала. Какая-то часть пятого измерения, отныне доступная простому человеку? Да, она всего лишь просто человек, в отличие от Сармата. То, что он принадлежал какому-то другому миру, Марго поняла, пожалуй, сразу. Просто призналась себе в этом только сейчас. И даже всё то, что творилось с нею на погосте, сейчас не казалось таким уж чужеродным. Чужеродным казался он. Её маньяк. Искуситель. Санта. Демон. Демон? Да, кажется, речь в той книге шла именно о них. И вместе с тем, в этой "чужеродности" она находила саму себя. Всё то, что было важным и нужным. Как какая-то часть её. Давно потерянная и вновь найденная. Две части одного целого, как бы банально это ни звучало.
Времени, кстати, не было тоже. Сколько она провела вдали от привычной жизни? Одну ночь? Сейчас ей казалось, что минуты исчисляются целой жизнью. Было другое существование. И другая Маргарита. Они остались там, в прошлом, что принадлежало иной жизни. Сейчас рядом с Сарматом была новая Марго. И что со всем этим делать она пока не знала, и не была уверена, что хочет знать.
С ним никогда не будет скучно - это Маргарита поняла во время их времяпрепровождения в ванной. Находясь на грани между обыденностью и наслаждением, Марго позволила себе наблюдать за Сарматом. Он был для неё незнакомцем, и одновременно являлся тем, чьи желания, потребности и фантазии она чувствовала как свои собственные. Выжигающий вены коктейль: незнакомец, которого читаешь как саму себя.
И словно нотка горечи в той сладости, в которой она так жадно растворялась, - напоминание о неизвестности. Что будет с ней, когда она ему наскучит? Как быстро это произойдёт? День, год, век? А есть ли у неё столько времени? Нет. Ведь и она кажется самой себе чужеродной.
Обнимая его за шею, тяжело дыша и смешивая их дыхания в одно, Маргарита удобнее устроилась на Сармате, до сладкой боли ощущая его в себе. Так невыносимо глубоко и нужно. Посмотрела в его глаза, пытаясь увидеть в их отражении отголоски его мыслей. Но смогла разглядеть лишь саму себя.
- Есть кое-что, что меня тревожит, - призналась тихо, едва не поморщившись от того, что казалось, будто она снова всё портит. Снова? Возможно. Но и молчать о том, что раз за разом мыслями возникало в её голове, не могла.
Всего один поцелуй, короткий и жадный. Словно пыталась запомнить до чёрточки вкус Сармата. А после - прохлада на коже. От того, что поднялась из воды слишком быстро. И слишком быстро почувствовала себя вне искусителя.
Выйдя из ванны, прошла в сторону пушистого полотенца и принялась вытирать тяжёлые от воды волосы, с которых на пол капала вода. Спросила почти равнодушно, будто это совсем её не занимало:
- Где мы оказались? Что это за место? - полуобернувшись к Сармату, добавила, надеясь, что голос звучит беззаботно: - Кто ты? И что ты планируешь делать со мной дальше?

В Шезгарте рядом с замком

Я молчала и ждала его ответа.

Демон... Но не успела я даже подумать об этом как его губы прикоснулись к моим, жадно и ласково одновременно. От таких поцелуев я теряла голову, мне хотелось его. И то, что он демон, меня ни как не пугало, а наоборот привлекало еще больше. Я поняла это спустя секунду, после его слов. Он отстранился и продолжил

Его пальцы ласкали мою грудь и губы последовали вслед за ними. Тихий стон сорвался с моих губ и я чувствовала как снова становлюсь влажной от желания.
- Прекрати - прошептала я - Подожди минуточку. Я не могу так думать.
Он отстранился, лукаво улыбаясь и смотря в мои глаза. Я глубоко вдохнула и уже жалела, что просила остановится. Но в голове наконец-то начало проясняться. Демон соблазна.
- Значит, демон соблазнил своими чарами невинную девушку и теперь планирует ею пользоваться по своему усмотрению?
Я села подтянув колени к груди, хоть как-то пытаясь скрыть наготу. Он смотрел в мои глаза и было такое чувство, что он знает о чем я думаю. А мне не хотелось думать о том, что я могу быть его работой. Очередной поддавшейся на его чары. А сколько их у него было? Смогу ли я стать последней в его объятиях? Нет, так дело не пойдет, о чем я только думаю. И вообще, это было мимолетное развлечение. Я хотела просто расслабиться. Черт возьми, расслабилась, что оказалась непонятно где. Да еще и с кем? С Демоном. Но зато с каким демоном. Я закусила губу и мой взгляд скользнул по мужчине. Его тело, он сам действовали на меня как магнит. Самое смешное было то, что я не жалела о случившемся. На Земле меня ничего не держит и мысль остаться с ним навсегда привлекала. Я люблю его. Люблю? Да, действительно его люблю и с этим я ничего поделать не могу. Я приблизилась к нему
- И что же ты сделаешь, чтобы я осталась?
Я прикоснулась к его губам, нежно провела по ним языком и поцеловала. Для себя я уже решила, что мне все равно где быть, главное рядом с ним.

Где-то в плену у незнакомца...

Мне снились жёсткие руки, сминающие мою ноющую, набухшую грудь с нежной кожей, которая покраснела от сильного сжатия, стала до боли чувствительной, горела… Мне снилось, как мои соски целуют, покусывают и втягивают в себя умелые мужские губы, влажные и горячие. В этом безумном сне мной владел незнакомец, дикарь, зверь, с нечеловеческой силой таранящий моё лоно, прижимающий к холодной твёрдой стене. Вокруг нас плыла туманная дымка, мы тонули в звуках нашего сладострастия, криков, стонов, эротичных шлепков наших тел друг о друга. Всё было таким настоящим, таким живым, и моя дрожь, и мои жадные попытки дышать, хвататься за ускользающую жизнь, которую посредством секса забирал у меня этот мужчина. Но с каждым новым толчком я слабела и слабела, пока не проваливалась в темноту, а потом снова оживала, оживлённая жадными укусами, и сотрясалась от бешеных рывков и разбивалась, разлеталась на кусочки, исчезая, как разумный человек. Это уже был не оргазм, это были судороги тела перед смертью. Какая сладкая смерть... Какой безумный сон...
Меня разбудил какой-то шорох. С трудом разлепив тяжелые веки, я стала моргать, силясь пробиться мыслями сквозь плотный туман в голове. Какой жаркий сон мне снился, какая порочная фантазия... Вмиг покраснев с головы до ног, я перевернулась на спину и прижала ладони к горящим щекам. Внизу живота как будто-что дёрнуло, рваная боль ужаснула меня. Там.. саднило так, будто в меня воткнули что-то огромное и поворачивали долго и упорно. Как будто меня пытали. Но вместе с болью пришли воспоминания, от которых внутри меня снова загорелся пожар. О, неужели это правда? Я откинула одеяло, чтобы посмотреть на себя.
Я была абсолютно, бесстыдно голая! Ни одежды, ни украшений. Первозданная нагота с многочисленными следами преступления. Красные следы, синяки, царапины... Соски опухшие, болезненные... Внутри всё ещё влажная, жаждущая несмотря на несколько часов дикого секса. Пахну соками вожделения. Вся пропитана ими насквозь. Я коснулась волос, и мои пальцы застряли в спутанной гриве. Какой ужас… Где я и что вообще происходит?! Не может этого быть на самом деле! Не со мной! Я не имею привычки просыпаться неизвестно где в голом виде, не помня половины из того, что со мной происходило.
Скинув ослабевшие ноги с огромной незнакомой кровати с кучей подушек и пологом на пол, я стала вглядываться в полумрак комнаты. Похолодев, я поняла, что не понимаю, как очутилась здесь. Начав шарить в круговерти своих воспоминаний, поняла, что последнее связано с... Я снова покраснела, вспомнив, где была и что вытворяла. Это не может быть правда, не может, не может… Твердя себе эту мантру, я завернулась в тёмное-красное покрывало, лежащее в ногах кровати и ступила на пол. Ноги утонули в тёплом ворсе ковра. Я понимала, что нахожусь в какой-то большой комнате, видимо, спальне. Но здесь было темно, все окна были закрыты тяжёлыми портьерами. Преодолев расстояние до одного из окон, я протянула руку к портьере, как вдруг услышала чей-то голос:
- Госпожа, вам помочь?
Вскрикнув от неожиданности, я обернулась, увидев в свете трёх свечей, установленных на старинном золотом канделябре, низенького щуплого мужчину, который с невозмутимым выражением лица смотрел на меня. Он чего-то ждал. Я пыталась вспомнить, что хотела сказать. Меня смутил вид этого мужчины. Его одежда была старинной, как будто позаимствованной из театра или музея. Плюс это обращение "госпожа". Ну, что ж... Либо хозяин этого дома очень богат и амбициозен, либо я попала в дорогой отель, построенный под старину. Как я сюда попала, будем думать потом, а пока нужно выяснить самое главное:
- Не могла бы я позвонить?
- Зачем звонить, если я уже здесь? - также невозмутимо ответил человечек.
- Мне нужен телефон, - с нажимом повторила я, говоря размеренно и чётко, удивляясь, почему вообще приходится разжёвывать столь банальные вещи.
- Боюсь, не могу вам помочь, госпожа. Я получил указания снабдить вас одеждой, проводить в вашу комнату и потом в столовую. Там вы сможете поужинать.
- От кого же вы получили указания? - спросила я уже более спокойно.
Человечек поджал губы и поклонился:
- Следуйте за мной, госпожа.
И мы вышли в тёмный длинный коридор, который оказался мне знаком. Здесь я уже была с тем мужчиной из сна, который, кажется, был очень даже реальным. Меня снова бросило в краску. Значит, этот подобострастный прислужник в курсе того, что здесь происходит. Но я не хотела бы услышать от него скупое объяснение наподобие того, что его хозяин привёз меня сюда, провёл со мной несколько жарких часов в ванной, а потом оставил отдыхать в своей большой мягкой постели. Мне нужно было сначала переварить это всё.
Цепочка из воспоминаний стала выстраиваться в моей голове. Сломанный автобус, заброшенный старинный погост, утопающий в плотной туманной дымке. Я помнила это очень отчётливо. А потом... потом я помнила исключительно его. Мужчину, который был воплощением соблазна. Он поманил меня пальцем, и я полетела, как мотылёк на горящее пламя свечи. Я сожгла свои крылышки дотла, оказавшись в доме у этого незнакомца, который сделал со мной в своей огромной ванне нечто такое, после чего я потеряла остатки разума и стыда...
Сколько времени прошло? Видимо, не так много, если тело всё ещё настолько остро чувствует. Мягкая ткань покрывала и та причиняет слабую боль, ноги слабые, переступаю с трудом, во рту сухость пустыни, в глаза будто насыпано песка. Голова кружится, а мысли скачут с одного на другое. Не могу пока думать. Буду следовать указаниям мужчины, идущего передо мной. Снова идти на пламя свечей. В комнате, куда он меня привёл, поджидала молчаливая девушка со странным именем Варна, чьи умелые мягкие руки помогли мне привести себя в порядок. Я уже устала удивляться изобилию старинных предметов одежды, мебели, антуража и антиквариата этого дома. Молчанию девушки, её нежеланию отвечать на мои вопросы. Я буду ждать, пока появится хозяин дома и разъяснит мне всё, что здесь происходит!
Я не знала, как буду смотреть ему в глаза. То, что было между нами, было самым развратным приключением в моей жизни. Но я не была такой уж распутной. Это он меня так повлиял на меня. Что-то, видимо, вколол, или применил гипноз. Сама по себе я бы ни за что не пошла на связь с первым встречным, без предохранения, без защиты. До боли закусив губу, я всматривалась в отражение незнакомой мне девушки со спутанными волнами волос, таинственно мерцающими глазами и алыми припухшими губами.
Сердце ускорило ритм, стоило вспомнить, что привело к такому виду. Нет! Не вспоминать, забыть, стереть из памяти. Я зажмурилась, отвернувшись от зеркала. Варна предложила мне несколько платьев на выбор. Конечно же, тоже старинных. Длинных, тяжёлых, тёмных, насыщенных тонов. Я выбрала платье винного цвета с круглым вырезом и шнуровкой сзади, и Варна помогла мне облачиться в тонкую сорочку, затянула вокруг груди корсет, который приподнял грудь, помогла справиться с необычного вида чулками кремового цвета, накинула сверху платье и помогла расправить тяжёлый длинный подол, выпутать и расчесать длинные волосы, заколов их по бокам заколками с маленькими рубиновыми птичками.
Я странно чувствовала себя в этом плотном бархатном платье, корсете, но без нижнего белья. Этот опасный секрет приводил меня в состояние крайнего волнения. Я чувствовала себя беззащитной, открытой для нападения. Такой невинной снаружи, в этом платье благоразумной леди, но такой далёкой от благоразумия. Нервно пригладив складки на подоле, я позволила Варне обуть меня в прелестные туфельки на маленьком каблучке, удобные и подходящие по цвету к платью. В этой маленькой светлой спальне в изумрудных тонах помимо обилия женской одежды и украшений было множество скляночек и баночек, косметики совсем не современного вида. Опасаясь брать что-то кроме духов, я понюхала несколько флакончиков. Один из ароматов пришёлся мне по вкусу. Он напомнил мне тёплую южную ночь и аромат ночных цветов, терпких и благоухающих, не сильный, не сладкий, но очень волнующий.
Взяв ароматную капельку на кончик пальца, я провела подушечкой за ушами и в ложбинке между грудями. Аромат окутал меня, как ласка любовника. От одной только мысли, что я смогу его снова увидеть, я разволновалась так, что хотела было остаться в комнате и никуда не выходить отсюда, но голод не дал мне сделать этого. Я была зверски голодна. Неизвестно сколько времени у меня во рту не было ни маковой росинки. Потому что ты питалась сексом! Утром, днём и вечером. Набрасываясь, как нимфоманка, на совершенно незнакомому мужчину. Какое бесстыдство… Нужно срочно покончить с ужином, найти хозяина этого дома, больше похожего на замок, и выбираться отсюда. Домой, к родителям, но чтобы никто и никогда не узнал, что со мной происходило. Вот только как забыть самой?..
В большой столовой меня ожидал один прибор и изобилие ароматной еды, вкус которой я едва ли ощутила. Я сидела как на иголках, каждую секунду посматривая на тяжёлые двери из красного дерева. Но никто так и не появился. Чувствуя странную досаду, я убедила себя, что рада отсутствию соседа по столу. Налегая на вино, я смогла успокоить свои расшатавшиеся нервы. Рубиновая жидкость смочила горло и разлилась теплом по телу. Слишком поздно я подумала, что мне и в вино могли что-то подмешать. Теперь я ещё более беззащитна, чем была. Но я не попадусь больше на этот крючок! Теперь я буду куда более разумной.
Чувствуя лёгкое опьянение, я поднялась из-за стола, но я не знала, куда идти, что делать. Слуги разбежались, оставив меня одну. Я подошла к окну и погладила кончиками пальцев толстое стекло, за которым в ночном небе тихо плыли облака, пряча за собой лунный диск. Ниже были только лесные просторы, не говорящие ничего о местности. Слева высилась башня этого же строения. Так, значит, я всё же в старинном замке. Наступила ночь, а я так и не знала, где нахожусь. Пока я была накачана неизвестным наркотиком, меня могли перевезти куда угодно. Но сдаваться было не в моём характере. Я обязательно выберусь отсюда.
Тёмный коридор, освещённый светом факелов, манил меня пуститься в исследование этого таинственного замка. По бокам от коридора было расположено множество дверей, на стенах висели старинные картины. Неизвестные люди в одеждах века так семнадцатого-восемнадцатого будто бы смотрели на меня с любопытством. Жаль, что я не могла у них поинтересоваться, куда попала. Неожиданно я поняла, что совсем не боюсь. Мне вдруг захотелось воспользоваться возможностью и побыть гостьей этого места, будто бы материализовавшегося из прошлых веков. Но я бы не отказалась от экскурсовода. Но только не того мужчины, по воле которого я здесь оказалась! Стоит ему оказаться рядом, и я за себя не отвечаю. Он губителен для меня. Рядом с ним я не похожа сама на себя. Лучше держаться подальше от искушения, иначе можно снова попасть в сети этого сластолюбца.
Поброжу тут немного, осмотрюсь, потом скроюсь в своей комнате до утра, а там уже буду требовать отпустить меня домой. Но все комнаты были заперты. Меня охватила досада. И скука. Здесь было очень непривычно. Очень тихо и совсем не так, в обычном современном мире. Было реальное ощущение, что я попала не просто в старинный замок, но в прошлое. От волнения я вряд ли смогла бы уснуть.
Спать не хотелось совсем. В крови гулял хмель. Меня переполняли эмоции. Чувство опасности, ожидание, предвкушение… Я запрещала себе думать о встрече с мужчиной, который так и не удосужился представиться, но не могла пересилить интерес к его персоне.
- Госпожа, могу ли я вам чем-то помочь?
Подпрыгнув на месте, я повернулась к бесшумно появившемуся слуге.
- Вы меня напугали, - с упрёком посмотрела я на него. Что за дурацкая привычка вот так пугать людей?
- Прошу прощения, госпожа. Не могли бы вы сообщить мне своё имя? Мне приказано передать его моему господину.
- Моё имя? А ваш... мм.. господин не удосужился его запомнить? - разозлилась я, пытаясь вспомнить, представлялась ли. Мне казалось, что да, но те часы были скрыты за какой-то мглой. Я точно не помнила. Упоминание о господине и о том, что он что-то мне передал, заставило сердце биться быстрее. Но злость не прошла.
- Передайте вашему господину, что если он хочет знать моё имя, он должен спросить у меня его сам! - повелительно сказала я, пыхтя, как паровоз. Вся эта ситуация выводила меня из себя. Если он хотел томить меня ожиданием, то у него отлично получалось.
Слуга поклонился и ушёл. Полчаса, час… Я бросила по коридору, любуясь портретами и видом из окна, дёргая ручки закрытых комнат. Когда слуга удалился, то я была уверена, что он пошёл за хозяином, но, кажется, я просто приняла желаемое за действительное. Я дошла уже до конца коридора, увидев винтовую лестницу, которая уходила наверх, в темноту. Любопытство гнало меня туда. Будь, что будет. С трудом вытащив факел из держателя, я протянула его вперёд.
Господи! Ну неужели нельзя было устроить в доме электрическое освещение? Что за блажь придерживаться традиций прошлых веков? Загадочный хозяин замка интриговал меня всё больше. Ступая по лестнице, я освещала себе путь. Позади всё утопало во мраке. Мне стало страшно, сердце пустилось вскачь. На стенах танцевали гротескные тени, словно живые, пугающие...
Может, лучше повернуть назад? Но нет. Я уже преодолела более сотни ступеней. Нет смысла возвращаться. Но почему здесь так тихо? Конечно, ночь, но хотя бы мышь какая пробежала с тихим писком. Меня начало пугать своё собственное дыхание, но наконец я добралась до самого верха, оказавшись перед приоткрытой дверью, откуда шёл поток света. Это меня воодушевило. Вставив факел в держатель, я тихо нажала на дверь и вошла внутрь.
Передо мной была маленькая комната, кабинет или библиотека. Стол, несколько высоких стеллажей с полками, какие-то свитки, карты, огромный глобус золотисто-бежевого цвета, на полу толстый ковёр янтарного оттенка. Уютная комнатка. Но пустая. В ней никого не было. Побродив среди книжных полок, я проводила пальцами по корешкам старинных фолиантов, вытащив в итоге одну толстую книгу в кожаном переплёте и устроившись с ней в большом мягком кресле.
Раскрыв книгу, я покраснела до корней волос. Это была какая-то древняя Камасутра. На пожелтевших листах были изображены разнообразные позы, надписи под ними были на неизвестном языке. Такое ощущение, что это были рисунки, а не напечатанные в типографии картинки. Текст тоже будто бы был написан кем-то яркими бордовыми чернилами. Меня охватило благоговение. Я держала в руках нечто созданное, возможно, в единственном экземпляре, реликвию. Осторожно касаясь узоров и витиеватых строчек, я перелистывала страницы, уйдя с головой в мир чувственных образов. Красная шёлковая закладка отметила одну из страниц в середине книги. Даже я, гимнастка, позавидовала гибкости девушки, вывернутой под неестественным углом. Глаза мужчины горели, лицо девушки было исполнено блаженства. В неверном свете свечей мне показалось, что изображённые фигуры стали двигаться, толстый бордовый фаллос стал проникать глубже... Я прерывисто вздохнула, представив себя и своего соблазнителя на месте любовников, и захлопнула книгу. Встав, прошла к полке и попыталась всунуть книгу на место прежней дислокации, от греха подальше, но пространство между книгами оказалось слишком узким. Применив силу, я с ужасом поняла, что вытолкнула книги с другой стороны полки, и они посыпались на пол.
- Вот чёрт! - сказала я громко, растерянно смотря на учинённый беспорядок.
За дверью послышался шум...

»» 14.11.15 01:55 Обсуждение текущего сюжета игры Тайные летописи Эротикона
_________________

Прошло какое-то время.
Земля, побережье Малибу.

Сегодня частный особняк "Эскада" гудел, подобно улью, в котором проходила весьма бурная вечеринка. Шампанское текло рекой, всюду раздавались голоса и смех, всюду люди в пестрых бикини и немного больше одетые, танцевали там, где было можно и нельзя. Бассейны на террасе не переставал пустеть.
Сармат стоял на балконе и смотрел вниз, на свою Маргариту. Других людей не существовало, даже женщин. Только она, легкая и улыбчивая, сексуальная, как бесовка, неотразимая в алом бикини и черном платье-сетке поверх него. Ножки в блестящих туфлях на высоких каблуках, которые он мечтал закинуть к себе на плечи. Она кружилась на них в объятьях какого-то человека. Демон позволял ей это, как шалость, только от злости иногда потрескивали перила под его ладонями. А он все-равно позволял, попивая виски со льдом, уничтожая бесполезные сигареты, представляя во всех красках, как будет ее за это наказывать, когда она нагуляется и придет к нему.
Пока же он вспоминал тот день, когда они познакомились. Тогда Марго была полна тревог и вопросов. Сегодня ее не беспокоит ничего из того прошлого. Влияние демона не проходит бесследно. Но изменилась не только девушка, она изменила и самого демона. Двое в красной комнате, занимаясь сексом на завтрак, обед и ужин, пользуясь всем, что там есть, не могут остаться после этого прежними.
Вскинув взгляд вверх, Марго посмотрела на Сармата. Знала, куда нужно поднимать зеленые глаза, знала и то, как играть на его нервах. Обняв своего кавалера, девушка поцеловала его в щеку и улыбнулась Сармату, который кипел и без этого, когда ревновал и хотел как можно скорее оказаться в ней. Только этим и существовал.
- Ты бесполезен, Сармат! - кричал демон старшего пантеона, обдавая его клубами дыма своего жаркого дыхания. - Как ты только позволил, чтобы какая-то ведьма тебя прокляла? Ты же прекрасно знаешь, что у тебя теперь один путь!
- Знаю. И я готов к нему.
- Готов уйти в забвенье? Ты?! Из-за какой-то человечишки?
- Это мой выбор И не тебе с ним спорить. Это и все, что мне остается, потому что проклятье не снять. Позволь только уйти вместе с ней.
Демон открыл пасть и оглушительно, протяжно заревел, сдувая Сармата на несколько шагов назад. Это значило, что разговор закончен.
Когда Марго оставила объятья кавалера, развернулась и пошла по дорожке, виляя бедрами, Сармату стало тяжелее дышать. Взяв бутылку с водой, вылил содержимое себе на голову, чтобы охладиться. Встряхнулся. Стекая вниз, по обнаженному торсу, вода впиталась в пляжные шерты с пальмами. И куда она пошла? Уж точно не в том направлении, на какое он рассчитывал. Подошла к пляжному бару и заказала "Секс на пляже". Сармат улыбнулся ей, принимая заказ. Села у бара с подружками и начала бесполезную болтовню. Когда подали коктейль, обмакнула в нем палец, поднесла ко рту и обхватила его алыми губками. Все для него, специально, с пониманием, чем ей это обернется. В руке Сармата треснул стакан, тысячный по счету. Пришлось идти за новым. Когда же он вернулся на балкон, Марго на пляже уже не было. Он вообще не мог ее нигде найти, начиная впадать в гнев. Стало не до виски. Но тут открылась дверь комнаты и внутрь вплыла не вполне трезвая и повеселевшая девушка.
- Даже не говори ничего. Я все знаю, милый, - сказала она, подходя к нему с улыбкой. - Давай сразу к делу, я соскучилась.
Она не успела договорить, как Сармат уже стоял за ее спиной, вжимая бедра в тумбочку, рыча в затылок и задирая платье. Скорее, в нее. Как дикое животное, мог думать только об одном, когда она смеялась, закусывая от удовольствия нижнюю губу, наслаждаясь своей властью над демоном, отпуская громкий стон, когда он оказался внутри своего рая.
- Наигралась на сегодня? - спросил Сармат, толкаясь в нее до упора.
- Молчи, - приказала она. - Сильнее.
Каждое ее слово - закон. Она хотела быть в этом месте, и они здесь. Хотела, чтоб не мешал, и он томится наедине с похотью. Он так желал сам, хотел баловать, наслаждаясь всем, к чему это приводило. Баловать так по каким-нибудь праздникам, как например сегодня.
- Стой! - сказала Марго, и он остановился. - Дай повернуться. - И он позволил. - Опустись.
Сармат медленно встал на колени, послушал, хоть и звенел от напряжения, как тетива. Стянул с нее красные трусики. Глядя на него сверху победным взглядом, Марго запустила пальцы в его волосы, дернула голову назад и забросила ножку на его плечо.
- Скажи, что любишь меня, - попросила она.
- Люблю.
- Скажи, как сильно хочешь меня.
- Это не вложить в слова.
- Тогда целуй так, чтобы я поверила, - потребовала она с алчным блеском в глазах. - И может быть после этого я позволю тебе оттра*хать меня так, как ты хочешь это сделать в наказание своей непослушной Маргариты, мой демон...

В Шезгарте


Я отстранился, довольно улыбаясь. Мне нравилось то, что от моих поцелуев у неё путались мысли. Мне нравилось, как она смотрит на меня, при этом желая того же, что и я. Мне всё в ней нравилось.

В её мыслях было множество вопросов, которые возникали вполне закономерно, учитывая её знакомство со мной. Я размышлял над тем, тчо же ответить этой красивой девушке, чтобы она поверила. Ведь в чём-то она всё же была права. Я действительно соблазнил её с помощью своей сущности. Но что в этом такого? Удовольствие было обоюдным, для этого не надо обладать даром телепатии. Мне хорошо с ней, ей со мной тоже. Я уже хотел было что-то в этом духе ответить, но вдруг в мыслях Ксении проскользнула фраза.

И я запнулся на выдохе. В принципе, многие в меня влюблялись, это неудивительно, как бы. Но читать это в мыслях именно этой девушки было как-то слишком приятно. И тут она склонилась ко мне. Прядь её волос упала мне на лицо и приятно защекотала. Взгляд мой сам собой упал на полные чувственные губы и я завороженно смотрел, как они открываются.

Поцелуй не дал мне ничего ответить, а мне было и не до разговоров особенно. Я снова захотел оказаться глубоко внутри Ксении, слышать её просьбы взять её немедленно, исполнять её прихоти, чтобы дать и получить наслаждение. Я взял её лицо в ладони, перевернулся, чтобы она оказалась подо мной и углубил поцелуй. Потёрся своим восставшим желанием о неё.
- Я буду любить тебя. Всегда.
Сказал я, прежде чем ворваться в неё одним толчком.
И, когда лучи Флеймода озолотили пики моего замка, мы всё ещё занимались любовью, но уже в спальне, куда я нас вместе с кроватью предусмотрительно перенёс.
_________________

В какой-то из вечностей. Одной на двоих.

Ночь. Касабланка

Оставляя следы на мокром песке, она шла вперёд, не заботясь о том, что волны, набегающие на берег, впитываются в подол её сарафана, заставляя его липнуть к ногам.
- Чёртов демон. Чёртов искуситель. Ненавижу! - слова, слетающие в душный воздух марокканской ночи, слышала лишь тьма и все миры Священного круга. - Ненавижу...
Закусив губу, Марго чертыхнулась, обхватила себя руками и зашагала дальше, кляня себя последними словами.
Себя.
Не его.
Ненавидела Сармата, а ругала себя.
Плеск волн доносился до неё словно издалека. Он не относился ни к её миру, ни к тому, что она хотела услышать. Звук его шагов. Она знала, что шаги будут бесшумными, но хотела услышать этот единственный звук.

За час до этого

Тонкие пальцы смыкаются на ножке хрустального бокала, угрожая переломить её пополам. Даже не демонические женщины обладают недюжинной силой, не свойственной людям. Когда ревнуют. А Марго ревнует. Безумно, неистово, до дрожи по всему телу. От понимания, что сама затеяла эту игру. Она стала другой. Порой казалась себе маленькой дьяволицей, желающей познать, где та самая грань, переступать которую не стоит. Сгорала в этом адском пламени, превращаясь в пепел. И тянула его с собой.
Его.
С собой.
Так будет всегда.

Тонкие пальцы смыкаются на хрустале бокала. Прищур тёмных, с зеленью глаз останавливается на широкой постели. На ней распятая под мужчиной женщина. Алые ноготки проходятся по спине, оставляя на них следы. С губ срывается тихий стон. На шее бьётся тонкая жилка. Когда Сармат опускается поцелуями ниже, оставляя на коже влажный след, Марго видит это биение пульса, желая только одного - оборвать хрупкую жизнь незнакомки. Наблюдать за тем, как безупречный атлас кожи окрашивается в алые цвета.
Ему ведь это понравится, правда?
Тебе же это понравится, признайся. Как нравится ласкать эту чужую женщину, выпивая её дыхание и чувствовать обжигающее касание взгляда зелёных глаз. Пожалуй, слишком ощутимое, чтобы ты мог его игнорировать. На сколько минут или часов хватит тебя ещё? И насколько хватит выдержки мне? Видеть, как ты берёшь другую, только потому что я захотела попробовать переступить невидимую грань. Это правильно? Ты этого желаешь?
Привкус спиртного обжигает язык и нёбо. Слишком неправильный, резкий. И неощутимый. На губах - капелька крови, от того, что прикусила их, желая отрезвиться болью.
Ты этого хочешь? Знать, что я не выдержу? Если не сейчас, так в следующее мгновение.
Хочу ли этого я?
Наверное. Раз желание переступать эфемерную грань принадлежит мне.
Грани нет. Переступать нечего. Я всего лишь резко отставлю бокал на столик, расплескав добрую половину содержимого. И выбегу из номера, оставляя тебя там.
За гранью.
За гранью ли?

Берег океана

Разворачивается слишком поспешно, всё также обнимая себя руками. Внутри торжество. Сродни тому, которое испытывает ведьма, знающая, что её колдовство возымело действие. Внутри горечь, стереть которую может только он. Только он. Что стоит сейчас напротив, заложив руки в карманы джинсов.
Ты ещё помнишь ощущение боли от острых ноготков той, другой? Сравнимо ли оно с тем, что чувствую сейчас я? Вряд ли. Если познаешь каждый оттенок того, что я ощущаю, та саднящая боль покажется тебе сладкой лаской.
- Я тебя ненавижу, слышишь?
- Слышу.
- И знаешь это?
- Знаю.
Прекрасно. Он это знает. Тем лучше. Что будет, если сейчас развернуться и попытаться сбежать? Обхватит ли он её руку ладонью, разворачивая лицом к себе? Вот как сейчас?
- Ты же сама этого хотела! - тихим выдохом, в котором так много: непонимание, растерянность, злость.
- Хотела знать, захочешь ли ты кого-то, кроме меня.
- Я не захотел.
- По-твоему, я слепая?
- Тебе нравятся такие игры, Марго?
- А тебе?
- Я первый спросил.
- Мне вообще нравятся игры.
- Но не такие, когда играют с тобой, а не ты.
- Возможно.
- Эгоистка.
- Сволочь.
Снова пытаться сбежать. От него или от себя? Почувствовать нестерпимую боль, когда он возвращает в объятия, на её законное место, которое всегда будет занимать только она. И знать, что эта боль - всего лишь сладостная ласка в сравнении с тем, что чувствуешь внутри. Поцелуй наказание больше похож на череду укусов. Губы снова окрашиваются алым от привкуса её крови, но ни он, ни она не замечают этого. Треск разрываемой одежды, стук сердца в висках, тихий стон, как проклятие и капитуляция перед ним.
- Хочу тебя. Безумно. Как никогда раньше не хотела.
- Значит, оно того стоило.
- И всё же ты сволочь.
- И это тоже знаю.
С губ срывается вскрик, когда Маргарита принимает Сармата в себя. Кажется, она готова кончить только от ощущения, что он в ней снова. Набегающая волна невесомо ласкает прикосновением, касаясь обнажённой спины. Марго лежит на песке, чувствуя тяжесть тела Сармата на себе. Так непереносимо сладко. И близко.
- Знаешь, что я сейчас сделаю? - хрипло, на выдохе, забывая, как сделать вдох.
- Придушишь меня?
- Нет. Это потом. Сейчас я хочу оставить на твоей спине свой след.
Острые ноготки проходятся по обнажённой коже, стирая само напоминание о том, что демон когда-то был с другой. И с другими. Он входит в неё ещё глубже, почти рыча от сладостного удовольствия, которое они делят на двоих.
- Ты и так оставила свой след. Везде.
- Только мой.
- Я?
- Да.
- А ты только моя.
- Значит... оно того стоило.

Дома у Джоша

- Дорогая, ты готова?
С этих слов началась новая жизнь Таши.

Так и не дождавшись Ёрика, который где-то тряс костями, мы решили перелезть через забор. Думаете, мне слабо перенести женщину через незначительное для демона препятствие? Все делалось с умыслом. Вы когда-нибудь видели, как женщина-кошка (в нашем случае в костюме кошки) пытается залезть на забор? Как бы она ни была натренирована, ей требуется помощь. Вот! Это тот самый звездный момент: подставить плечо, прикоснуться руками к ее попке, потом увидеть, как у нее расширяются глаза, когда ты чудесным образом оказываешься по другую сторону, а она еще висит на долбанном заборе... Короче, сплошное удовольствие. Мы, демоны соблазна, не можем себе отказать в нем.

Потом я долго бежал от Таши, боясь получить в очередной раз сумочкой по голове. Братья, встречайтесь со спортсменками! Это такой кайф, когда девица бежит второй километр на каблуках и не задыхается!
Результат: она согрелась и добежала прямиком до моей городской квартиры. Как только она влетела на нужный этаж, я тут же захлопнул за ней дверь и выкинул ключи в окно.
- Ага! Попалась! - закричал я, подхватил дерущуюся Ташу на руки и с разбега влетел с ней в огромную ванну, где, как и обещал, плескались в горячей воде лепестки тысячи роз. От этого изобилия вода казалась кровавой. А что? Очень по демонически. Вода успокоила Ташу, а мои действия возбудили: я раздевал юную любовницу со вкусом. Пробовал на вкус каждый кусочек тела. Моя одежда просто исчезла, растворилась. Демоны это умеют. Я мог бы проделать такой же фокус с одеждой моей Таши, но это было бы неинтересно.
Мне пришлось подогревать воду в ванне раз пять, пока мы не наплескались (назовем наши интимные действия так).

После безумной ночи на кладбище, не менее безумных кувырков в воде (о, Таша показала, как она владеет телом!) захотелось безумно есть. Я трижды применил слово "безумный", потому что иначе наше забавы не назовешь. Мы обошлись без посуды. Мы слизывали еду друг с друга, например, взбитые сливки я отведал с сосков Таши, из ее пупка я налакался шампанского, которое кружило голову и толкало на большие подвиги. Я не буду рассказывать, как я полакомился красной и черной икрой, и как порезвилась и насытилась Таша. Пусть это останется нашей тайной.

После завтрака мы опять "плескались". На этот раз в душе. Стоя у Таши получается еще лучше. Она способная ученица. Я даже заволновался, стоит ли ее выпускать из дома. Вдруг ее кто-нибудь умыкнет? О чем я ей и сообщил.
Таша удивилась и напомнила, что я выбросил ключи в окно. Ах, да! Не стоит ей знать, что дверь открывается с помощью голосовой команды. Пусть поволнуется.

Уставшие и счастливые мы завалились на кровать. Бедная Таша свернулась клубочком под моим боком и крепко уснула. Кошечка. Не стал ее трогать, хотя очень хотелось. Пусть наберется сил, впереди у нас долгая жизнь полная любви, приключений и маленьких демонов. Я надеюсь, один из них уже зародился.

Я поцеловал ее в плечо, обнял своими крыльями и уснул. Я иногда выпускаю их на волю. Крылья должны проветриваться, иначе в них может завестись моль. Шучу. Чешется просто, когда крылья долго сложены.


_________________

Замок Асмодея, спустя некоторый промежуток времени (эпилог этой истории)

Я не находила себе места. Ходила по комнате то в одну, то в другую сторону. Как он вообще мог. Я убить была готова этого демона. Мое неудовлетворение было на лицо. Как он вообще посмел завести меня до предела, а после мгновенно исчезнуть. Вот кому он понадобился в этот момент. Но все равно, виновен он. Мог бы и не откликаться на призыв. Сколько эмоций бушевало во мне, целый фонтан разнообразия. Он уже отсутствовал несколько часов, это начинало выводить из себя. О чем он всегда думает, то уедет на несколько дней, то пропадет куда-то даже слуги не в курсе где он шатается. Но такое? Это было впервые, чтобы с обнаженной женщины, которой я являлась в тот момент, бесследно исчез мужчина, вернее демон, не успев закончить начатое. Нет, это выше моего понимания. Пора с этим завязывать. Я резко остановилась и быстрым шагом двинулась к двери, распахнула ее и прошла по коридору. Я увидела одного из слуг и остановив его одним взмахом руки поинтересовалась.
- Ты видел хозяина?
Он опустил глаза
- Нет, госпожа. Его нет в замке – прозвучал слегка дрогнувший голос
Он переступал с ноги, на ногу испытывая какую-то боязнь ко мне. Видимо весь гнев, что я сейчас испытывала, читался на моем лице. Как только я дала одобрение, он за долю секунды скрылся за углом.
- Если его нет здесь, тем будет лучше.
Я быстро направилась к выходу. Мне хотелось убежать от него, а еще лучше было бы оставить его на взводе и уйти. Но сейчас это невозможно, значит, я просто уйду. Решила я для себя, и уже миновав половину сада, ощутила его присутствие, а после услышала голос.
- И куда это ты собралась?
Я медленно повернулась и встретилась с его взглядом. Там не было ни капли сожаления или извинения. Ах, вот значит как.
- Туда же, куда и ты исчез несколько часов назад.
- У меня были неотложные дела.
- Надеюсь, твои неотложные дела удовлетворили все твои желания?
- Почти.
Ровным голосом ответил он, а вот я уже начинала закипать.
- И как же их звали?
- А разве это имеет значение?
- Похоже, что тебе все равно в кого всовывать свое деловитое имущество.
Он стал медленно приближаться ко мне.
- Ну, если они хорошо делают свое дело, то да.
- Ах, ты самоуверенный сукин сын.
Хотелось дать ему пощечину, но он вовремя перехватил мою руку. Свободной рукой обхватил меня за талию и прижал к себе. Его эрекцию я ощутила мгновенно. И это чувство снова всколыхнуло в нутрии неудовлетворенный жар страсти. Он наклонился и прошептал
- Мне нравится, когда ты ревнуешь. Ты становишься такой прекрасной в гневе.
Он впился в мои губы страстно, жадно. Я уже знала, что все эти несколько часов он ждал момента, чтобы сделать со мной все, что могла нарисовать наша буйная фантазия. Его поцелуи сносили крышу и все начиналось сначала. Главное, чтобы и сейчас он не понадобился еще кому-то.
Спустя некоторое время я лежала в его объятиях и улыбалась.
- Если каждая наша ссора будет заканчиваться так, то я буду исчезать как можно чаще.
- Если ты будешь исчезать часто, то боюсь, что однажды ты просто меня не найдешь
Он напрягся и обнял меня крепче.
- Я хочу, чтобы ты была со мной всегда.
- Мы это обсуждали. Я буду всегда там, где ты.
Я почувствовала, как он покрутил головой
- Нет. Ты меня не поняла. Я хочу соединить наши две судьбы в одну, чтобы ты уж точно никуда от меня не делась.
Я резко села и повернулась, всматриваясь в его лицо.
- Ты, что? Делаешь мне предложение?
Я видела как он задумался.
- Кажется, в вашем мире это так и называется.
Я минуту молчала, у меня просто был ступор. А после пронзительный крик раздался в комнате.
- Да, да, да. Я согласна быть твоей и соединить наши судьбы и все остальное в одно целое.
Я прильнула к нему и поцеловала. С тех пор многое изменилось в нашей жизни, но это уже совсем другая история.

Вместо Эпилога

Она была признательна Джошу за то, что он нашел способ покинуть кладбище. Ей казалось, что еще немного и они останутся там навечно. Вечность с любимым это конечно. чудесно, но не в окружении крестов и духов. В общем, она была преисполнена самых теплых чувств ровно до того момента, как Джош коварно подсадил ее на кладбищенскую ограду. Не иначе это забор специально делали таким, чтобы перелазить его было крайне неудобно. А уж когда демон на ее глазах легко перемахнул через забор и окинул ее с другой стороны насмешливо-оценивающим взглядом, это стало пределом ее терпения! Этот демон просто напрашивался на справедливое наказание! Кажется, он понял ее настрой и попытался сбежать. Не тут-то было! Гимнастки не сдаются! Тренировки пригодились и она почти догнала его, почти! Слишком поздно поняла, что он играл с ней! Хитростью заманил в свою квартиру и запер!
Правда, уже через минуту она забыла, что сердилась на него, забыла про бессонную, сумасшедшую ночь.
Джош сдержал свое слов и на счет ванны с лепестками роз и на счет всего остального. Он открыл ей новый мир, мир изысканных чувственных наслаждений. Ее любимый был неутомим и изобретателен. Она испробовала многое, о чем раньше только видела в фильмах. Джош претворял в жизнь самые смелые ее желания и она старалась не отставать от него. Они испробовали множество способов наслаждения и все не могли насытиться друг другом. Таша не могла насмотреться на своего обожаемого демона, и видя в его глазах отражение своей любви и желания, помноженного в несколько раз, готова была кричать на весь мир о своем счастье. И она кричала и стонала, не сдерживая чувств, обнимая Джоша, лаская его и шепча бессвязные нежные слова.
Ночь на кладбище изменила ее. Теперь она знала, что существует иной, волшебный мир, который обычно скрыт от простых людей. Но ее не пугало колдовство и неизвестность, ведь рядом был тот, кто любит ее и сможет защитить. Она уже поняла, что не сможет жить без своего темного ангела. И что он так же без ума от нее- ей об этом подсказывала ее женская интуиция. Совместная жизнь обещала быть нескучной и полной самых приятных ощущений.
Таша спала в объятиях любимого и ей снилось счастливое будущее рядом с тем, кто стал ее судьбой. И оно, конечно же, исполнится!
_________________

Стон и вдох…
Стон и выдох…
Надсадное всхлипывающее дыхание, чуть хриплое от безумия и сумасшествия, которые сейчас всецело захватили в плен и тело, и разум. Ее.
Гулкие удары сердца и волны жара, что грозит сжечь дотла, выкручивая до боли суставы, сковывая до дрожи. Его.
Желание, ставшее наваждением и потребностью, пьяный угар от близости… Их обоих.
Треск ткани, жадные касания горячих пальцев - чтобы быть как можно ближе, кожа к коже, влажные звуки поцелуев. Тоже на двоих.
Все как аккомпанемент музыке дождя, что барабанил хрустальными каплями в окна.

Вася и не догадывалась, насколько сильно может желать того, кто всего несколько часов назад был для нее никем. Отдавая себя и принимая в ответ то, что он давал ей. Давал так яростно и безудержно, как не давал никто из тех, кого Вася впускала в свою жизнь. Впускала ли? Обычные прохожие, которые просто существовали где-то на обочине ее жизни. И потом превращались в тени – едва заметные и эфемерные, как призраки, как туман, как ночь, что рассеивается с первыми лучами солнца.
Всего лишь секунда нужна на осознание того, что все происходящее – закономерность, итог той встречи, которую для них подготовила судьба.
Всего секунда – чтобы решиться на то, чего хотели оба.
Всего секунда – на то, чтобы отбросить все ненужные страхи, и принять всё как данность.
Всего секунда – чтобы понять, что сейчас, именно в эти острые моменты безумной близости, нуждаются друг в друге.

Стоя спиной к стене, прижатая твердым телом и разгоряченная жаркими ласками ее Тайного агента, Вася едва держалась на ногах от того урагана чувственности и эмоций, что обрушился на нее. Слышала глухие удары его сердца, впитывала в себя жар его кожи, который опалял даже через слой одежды, которая все еще была на нем. Все тело ныло, заставляя извиваться и теснее прижиматься к мужчине, чьи прикосновения всего несколько долгих минут назад стали для Василисы откровением. И она растворялась в этих ласках, позволяя себе то, чего раньше не позволяла никому, и чего жаждала, чего желала сейчас, именно с ним, забывая обо всем. Умирая в его руках, на его губах, и возрождаясь вновь, таяла от его ласк, что разжигали в ней пламя желания.
Серые глаза Икабода, сейчас потемневшие, словно море перед штормом, внимательно смотрели в лицо Васи. Ткань его одежды, касаясь кожи Василисы, напоминала о том, что сейчас они находятся в неравных условиях. Ведь так он лишал ее возможности почувствовать его настолько близко, насколько это только было возможно.
Упрямо дернувшись, Вася выпростала руки из его цепких пальцев и ухватилась за ворот рубашки, которая явно была лишней. Расстегивать каждую пуговицу – слишком долго для нее, Василисы Своенравной. Принцессы ведь всегда требовательны и нетерпеливы в желании получить то, чего так сильно хотят. И особенно тогда, когда до дрожи в пальцах сжигает желание провести ладонями по чуть влажной от испарины мужской коже. Лаская, сминая, дразня. Желание осязать каждую упругую мышцу. Чтобы затем попробовать на вкус, касаясь губами, языком.
Резко рванув ткань в стороны, Вася услышала дробный перестук оторванных пуговиц, что скакали по деревянным половицам. Следом за ними полетела и рубашка, которую Вася лихорадочно стащила с широких плеч своего Тайного агента. А после прижалась грудью к его груди, чуть покрытую курчавыми жесткими волосками, снова припадая к губам Икабода в жадном и требовательном поцелуе. Пока дрожащие пальцы с нажимом путешествовали по его спине, рисуя странные узоры.
Но этого хватает всего на пару минут, полных шумного дыхания и торопливых касаний и дрожи во всем теле.
Потому что недостаточно чувствовать его только так.
Вася быстро помогла расстегнуть пуговицы на ширинке, освобождая напряженный член, и сжала на нем тонкие пальчики, желая ощущать его в себе. Но чуть позже.
А пока двинула ладонью по всей длине, тесно сжимая. Сначала медленно, сквозь чуть опущенные ресницы наблюдая за лицом Икабода, подмечая каждую мельчайшую деталь, что выдавала его эмоции. Затем чуть быстрее, от чего Тайный агент едва слышно застонал, разделяя свои эмоции с ней, давая выпить его, этот едва слышный стон, пока упирался ладонями в стену позади Василисы.
Тела их скручивало от сладких спазмов, отдаваясь оглушающими ударами сердца, что бешено гоняло кровь по венам.
Соскользнув вниз и совершенно не обращая внимания на саднящую боль в коленях, Вася присела на корточки перед Икабодом и приспустила его брюки еще ниже. Горящими глазами глядя cнизу вверх в опущенное к ней лицо Бонда, Вася плотоядно улыбнулась и, пробежавшись кончиком языка по припухшим от поцелуев губам, сильно сжала его ягодицы, вонзаясь в кожу ногтями. После, не отрывая взгляда от мужских глаз, приблизила лицо к его паху. И дерзко, но очень медленно лизнула головку, собирая мускусную влагу, что проступила на нежной коже. С наслаждением застонала и облизалась, проводя язычком по своим губам. Он был невероятно вкусным и терпким, отчего просто сносило крышу. Прикрыв глаза, Василиса вобрала в рот член, плотно обхватывая горячими губами и скользя по нему языком. Постепенно наращивала темп, чувствуя, как пульсирует каждая набухшая вена на нежной коже. Ощущая, что и сама сочилась горячей влагой, пока слушала его приглушенные и едва сдерживаемые стоны, представляя, как Икабод будет брать ее, вбиваться до упора и заполнять собой.

Когда ты с тем, с кем должен быть, всё вдруг обретает смысл. Когда пустое пространство вокруг тебя заполняется голосом и ароматом человека, предписанного тебе кем-то свыше, кем-то более мудрым, чем ты сам, распределяющим роли и судьбы на земле и в тысяче других миров, ты вдруг понимаешь, что стал целым. До этого момента тебе не доставало каких-то частей, вроде бы и не особенно важных, раз ты мог спокойно без них обходиться, но, как оказалось, совершенно необходимых. Ведь попробовав однажды, узнав, каково это - вдыхать аромат той самой женщины, ты понимаешь, что больше без этого не обойдёшься. Наркотик ли это? Зависимость? Нет, конечно, нет. От любой зависимости можно вылечиться. От женщины, которая оказалась той самой, - никогда. Затянув тысячу петель на шее, выпустив десять пуль в висок, ты от неё не вылечишься. Ты будешь воскрешать её образ и в аду, и в раю. Ты будешь представлять, как она гладит твои волосы, улыбается тебе, громко стонет от твоих ласк. И лишь в эти моменты ты будешь по-настоящему счастлив. 

Когда Василиса опустилась на колени, Икабод хотел её остановить. Он знал, что не должен позволять ей этого - её колени были едким напоминанием того, что он стал причиной всех этих царапин. Но Крейн малодушно промолчал. Он поступил, как последний эгоист, жалкий слизняк, до последнего надеющийся, что она сделает то, о чём грезил его мозг. И как бы ему не хотелось сыграть в благородство, всё это было позабыто, стоило Василисе коснуться тёплой рукой его возбуждённого члена. Икабод глухо застонал и дёрнулся навстречу Василисе, отчаянно вбиваясь в её ладонь, сквозь зубы шепча "Сильнее". 
Икабод откинул голову назад, стараясь дышать глубоко и медленно. Он рассматривал потолок - лишь бы не терять контроль. Сосредоточиться на чём-то одном и не поддаваться безумию. Ведь он никогда не забывался. Всё было просто и понятно. Но не теперь. Не сейчас, когда ощущал горячие губы, нежный язык. Он чувствовал, как Василиса обхватывает губами его напряжённую плоть, как сдавливает и начинает медленно, но с силой сосать. Он слышал каждый звук, каждый хриплый всхлип и вздох. 
Наверное, на стене остались глубокие следы от его ногтей, впивающихся в дерево, словно когти хищника в свою добычу. Но добыча не была в его руках. Добыча объявила на него охоту. Василиса так быстро двигала языком по возбуждённому члену, что Икабод не смог больше сдерживаться. Всё это превратилось в какую-то извращённую пытку, в которой допрашиваемый получал удовольствие от палача. Его напряжённые вспотевшие ладони обхватили затылок Василисы, пальцы запутались в длинных шелковистых волосах. Надеясь, что она его простит, и тут же забыв об этой надежде, Икабод подался бёдрами вперёд, почти вбиваясь в горячий влажный рот Василисы. Его стон был похож на хрип раненого зверя. Головка ударилась в нёбо, и Икабод двинулся резче, проникая в самое горло, почти насилуя её рот.
Он резко отстранился, чуть ли не отпрыгнув от Василисы, с каким-то недоверием, глядя на её покрасневшие губы. Её вид способен повредить рассудок. Её вид способен убить. 
-Твои колени.
В который раз он произносит эту фразу? Кажется, хорошая причину, чтобы не наброситься на неё. Или, хорошая отговорка для самого себя, готового изнасиловать девушку на пыльном полу старого дома. Икабод подхватил Василису на руки. На полу - нет, не сегодня. На столе - да. Одной рукой он смахнул со старого стола какие-то инструменты и бумаги. Грохот был способен оглушить, но всё перекрывал шум крови в висках, когда он смотрел на Василису, на своего палача. Она была более чем совершенной. В ней всё было так, как надо. Как надо ему. Она подходила ему во всём. В блеске глаз, улыбке, стонах..
Грубо раздвинув ноги девушки, Икабод встал между них и прижался губами к её груди. Язык нашёл набухшие соски, обвёл, словно отвлекая от внимание на себя от рук, беззастенчиво сжавших бёдра, от ладони, накрывшей лоно. Когда два пальца резко ворвались в Василису, она вскрикнула и широко открыла глаза. Не имея сил отвести взгляд, Икабод смотрел прямо на Василису, пока пальцы резко и жёстко вбивались в узкое лоно. Она была уже такой влажной и горячей... Давно готовой. А Икабод почему-то медлил.
Он отстранился, пристально глядя живот Василисы, на её широко разведённые ноги, на блестящие в сумерках дома складки плоти. Они набухли и покраснели от его резких движений. Ещё секунда, и он сорвётся, кончит, даже не побывав в ней.
На столе появились едва заметные капли смазки из лона Василисы. Нагнувшись, продолжая смотреть ей в глаза, Икабод медленно слизнул с шершавой поверхности горячую влагу, только что бывшую в её теле. Он навсегда запомнит этот вкус. Навсегда станет одержимым им. Никакой демон не сможет проникнуть в него так глубоко, как сейчас была Василиса. 
Быстро выпрямившись, Икабод ещё шире развёл бёдра Василисы в стороны и, обхватив рукой член, направил его в неё. Туда, где сейчас было так горячо и так влажно. Он вбился в неё одним резким яростным движением, придвигая Василису к себе, нвсаживая на болезненно возбуждённую плоть. Лишь на несколько секунд он задержался внутри, чтобы затем отстраниться и ворваться в неё вновь, ещё сильнее, резче, острее. Он вбивался в неё с какой-то животной злостью, прижимая руками к себе, чтобы не смела отстраниться ни на милимметр. Как будто это гарантировало вечную привязанность Василисы к нему. Как будто это обещало, что она навсегда будет там же, где и он. В аду. В раю.
_________________

В компании Неверных...

В ушах шумело так, что я практически оглох. В горле пересохло и глотки воздуха царапали его подобно наждачке. Сколько женщин, в том числе девственниц перебывало у меня за последнее тысячелетие и не сосчитать, но еще никогда ощущение хрупкого девичьего тела которое я вжимал в пахнущую землей и осенним садом листву, не обжигало мои нервные окончания столь болезненно прекрасно...

Предвкушение стало всеобъемлющим. Прикосновения стирали реальность погружая в алчущую наслаждений бездну. Весь тот голод, который рос во мне долгий месяц навязанного воздержания, внезапно всколыхнулся океаном раскаленной лавы, заставляя трещать кости, побуждая принять демоническую форму.



Каким-то чудом я остановил напирающую на сознание стихию и тяжело дыша уставился на предмет своего отчаянного вожделения. Если я переживу эту ночь без атомного взрыва в штанах, то по возвращению в Шезгарт разорюсь для Верховной Богини на сотню голубых немеркнущих свечей.



Когда сквозь дым чувственного угара, до меня дошло, что ушлая девчонка нашла способ освободить Неверных минуя крайние, но такие желанный для меня меры, я к своему стыду, едва не зарыдал. В глазах подозрительно запекло, когти на руках вспороли землю, а из груди вырвался рык, которому позавидовал бы каждый уважающий себя дракон. Клянусь, если бы ее губы, в очередной раз, не послали в нокаут все мои рецепторы, я бы взял девчонку силой.

Однако этот поцелуй откровенный и жадный, удивительное дело, отрезвлял.



- Запомни свое обещание. - Обжигая девушку тлеющими углями, выдающих мою демоническую природу глаз, прохрипел я. - Если ты не исполнишь его, я заберу твою душу.

Мы поднялись с устланной плотным ковром увядающих листьев земли и пошли мимо древних могил, наблюдая как проклятые души, беззвучно взмывают к небесам, обретая долгожданный покой.

К каменному ангелу, венчающему небольшой, на треть вросший в кладбищенскую землю склеп, я подошел мрачный и нереально злой. К Альбине, старался не прикасаться и кажется даже не дышал, опасаясь что запах ее возбуждения, превратит в пепел все мои благие намеренья, за которые я почему-то продолжал цепляться, словно вовсе и не демон, а позорный принц из сопливой детской сказочки.

У склепа.

К склепу мы подошли последними. Впереди образовалась небольшая очередь, странным образом разбившаяся на парочки, от которых прямо-таки шмонило сексом. Я чуть не взвыл от досады. Что же это получается, вопреки жанру, ни кто не умер, зато все славно прогулялись, попинали умертвий, потанцевали... Практически свидание в слепую. Может Ёрику начать сюда билеты продавать?

А тем временем, те девушки, что стояли перед нами, стали стаскивать с себя кто одежду, кто нижнее белье и стыдливо хлопая ресницами вручать это "добро" Ерику в качестве памятных сувениров.
Представив себе, как тоже самое проделывает Альбина, я понял что в туже секунду окончательно упокою похотливый скелет, тем самым наверняка уничтожу всякие шансы убраться из этого проклятого приюта одиноких сердец.

- Снимешь с себя хоть лоскуток... - Начал было я.
- Я тебя поняла. - С видом оскорбленной добродетели перебила Альбина.

- И чем в таком случае мы будем откупаться. - После минутной паузы, озаботилась она, задумчива разглядываю мою набедренную повязку.
- Золотом.
- У тебя есть золото?!
Я снизошел до пояснений и указал на наручи.

Боги, какой я идиот!!! Похоть наверное проела мой мозг до самой до задницы.

- Хочешь сказать, они не из крашенной пластмассы?

Я ухмыльнулся.
- Самые что ни на есть настоящие.

А про себя добавил, что именно из-за них я был лишен возможности оказать полноценное сопротивление той сучке, которой так хотелось иметь меня в качестве своего гаремного питомца. Главный вопрос заключался в том, почему я не избавился от этих кандалов едва оказался на погосте? Ведь здесь, их подавляющая волю магия отчего-то не действовала, а значит, если по возвращению в родной мир, я снова окажусь там откуда меня и притянуло, то смогу славно покуражиться ровняя дворец озабоченной княгини с землей. Саму бабенку, я пожалуй подарю чернокнижникам... на опыты.

К моменту когда мы таки предстали пред светлы очи хера Ёрка, бедный хозяин проклятого погоста удрученно разглядывал свеженькую коллекцию б\у белья. Как-то сразу стало понятно отчего бедолага зовет себя бедным. Видимо не ожидая ни чего иного и от нас, скелет насторожено покосился сначала на Альбину, а затем и на меня, правильнее будет сказать на злополучную набедренную повязку.

- Даже и не думай! - Я сорвал с рук магические наручи и кинул их на кучку бэушных даров.

Покидая проклятый погост, я мог похвастаться, что имел сомнительное удовольствие лицезреть, как казалось бы гладкая костяная мина ни чего по сути не выражающего лица, хитрожопого хозяина кладбища, наполняется таким запредельным восторгом, какое бывает только у демонов-соблазна угодившего в баню при женском монастыре в самый разгар омовений.

***

Уж не знаю, к худу или к добру, но едва мы с Альбиной вышли за кладбищенские ворота, как я очутился в Шезгарте. В той самой заваленной парчовыми подушками комнате, где самонадеянная княгиня фейри, имела глупость удерживать меня силой...
Заслышав звук отворяемой двери и характерный перестук ее туфель, я кровожадно оскалился. Изумленный, а затем и испуганный вскрик сучки прозвучал для меня музыкой. Пока тело вершило запоздавшее возмездие, в голове зрел план вернуться на землю и отыскать мою целомудренную гимнасточку! За девчонкой остался один должок...

Неизбежное – как Вселенная, как время, что бесконечно струится быстротечными секундами, и происходит именно тогда, когда тому нужно случиться. Главное, не бежать от себя…

Бесстыдно распластавшись на прохладной столешнице, Василиса с упоением принимала отнюдь не нежные ласки своего мучителя, балансируя на грани безумия, когда умелые и настойчивые пальцы Икабода неожиданно и с натиском ворвались в ее тело. И возбуждение, что пробегало горячими судорогами, граничило со сладкой болью, превращая в заложницу собственных желаний и первобытных инстинктов, которые обуревали ею, словно демоны. С силой вцепившись за края столешницы, Вася извивалась, двигая бедрами, и отзывалась на каждое прикосновение, которым награждал ее Икабод, доводя до сумасшествия и вынуждая прикусывать и без того припухшие губы в напрасной попытке сдержать стоны, что рвались из груди. Но с каждым толчком настойчивых пальцев внутри ее Вася уже не пыталась сдерживаться, раскрывая пухлые губы, чтобы вдохнуть хоть немного кислорода, который вылетал из груди рваными стонами-всхлипами. Чувствуя себя распутницей, Василиса в немой просьбе дать еще больше выгибалась навстречу и предлагала себя всю. Желание поскорее заполучить Икабода в свое тело не так, как он делал то сейчас, было сродни агонии, что медленно пожирало ее, распаляя до предела. Когда чувства обостряются настолько сильно, что, кажется, можешь убить, лишь бы добиться того, чего так жаждешь. Лишь бы получить именно его. Пальцы – жалкая замена того, что мог дать Икабод. Но чего делать не спешил. А лишь дразнил, сводя с ума, лишая воли, рассудка.
А потом вдруг остановился, оставив Василису томиться от неудовлетворенного желания, истекая от возбуждения горячей влагой.
Распахнув ресницы, Вася готова была взвыть, требуя завершения, когда увидела, как он, не сводя глаз с ее лица, медленно наклонился вниз, так что его жаркое дыхание защекотало возбужденную кожу на внутренней стороне бедер, и слизал со столешницы то, чем она делилась с ним, пока Икабод брал ее пальцами. Это было безумием, глядя на которое Василиса с шумом выдохнула, чувствуя, как ее пронзила сладкая судорога, вынуждая вздрогнуть всем телом.
И всего через несколько секунд, настойчиво раздвинув ее ножки еще шире, решив смилостивиться над своей жертвой, Икабод одним резким движением вошел в нее, заполняя собой до предела. И от чувства наполненности, твердости и жара, равно как и от того, что наконец-то получила то, чего так отчаянно хотела, Василиса прогнулась в пояснице, опираясь о столешницу локтями, откровенно подставляла свою грудь под его влажные горячие поцелуи и громко стонала от острого наслаждения, что пронзало каждый нерв. Растворялась в каждом общем их стоне, что делили на двоих, в каждом движении, которое лишало самоконтроля и приближало к долгожданной развязке, выкручивая наизнанку напряженные тела, в каждом жарком взгляде, которыми обменивались они, случайные любовники, сейчас ставшие друг другу близкими, как никто другой. Весь мир в этот миг словно перестал существовать, сконцентрировавшись лишь на тех ощущениях и эмоциях, которыми они подпитывали обоюдную страсть. Даже старый дубовый стол, на котором Икабод распластал под собою Василису, был их безмолвным союзником, не издав ни единого скрипа.
Приподнявшись в желании быть еще ближе, Вася лихорадочно ласкала ладонями гладкую, влажную, покрытую бисеринками пота кожу на плечах Икабода и порывисто царапала ее ноготками. Притягивала его лицо к себе, чтобы снова почувствовать вкус твердых горячих губ в жадном поцелуе. Обхватив Икабода за шею, она с упоением погружала свой язычок в его рот так, как это делал с ней он, двигаясь внутри нее то быстро и резко, то медленно и томительно. Так что тело вибрировало от сладкой дрожи, что волнами прокатывась по коже, собираясь в тугой узел в животе и заставляя сокращаться мышцы, доводя до исступления.
Разорвав поцелуй и хватая ртом воздух, Вася вынудила Икабода замедлиться, но не остановиться, продлевая томительную агонию, и лихорадочно прошептала ему в губы:
- Хочу быть… - договорить не дал долгий выдох-стон от того, как тягуче двигался в Василисе ее любовник, крепко и бережно удерживая дрожащими от напряжения руками. – Хочу быть сверху, Бонд…
Икабод сделал еще несколько тягучих толчков, немного остывая и восстанавливая силы, затуманенным взглядом оценил, где им можно расположиться.
- Я не могу ждать, Крейн, - едва слышным шепотом в ухо Тайного агента, задевая влажными губами мочку и сжимая его внутри себя мышцами, от чего Икабод вздрогнул, замирая всего на секунду. – Хочу тебя... всего... - Василиса лизнула его за ухом, дрожа всем телом. Еще немного, и она точно свихнется.
Плотно сцепив зубы, так что заходили желваки на скулах, Икабод подхватил Василису под попку и опустился с ней на пол неподалеку, располагаясь на толстом ворсе пушистого ковра. Идеальное место для любовных утех.
Теперь оказавшись на своем мучителе сверху, Вася могла позволить себе воздать тому по заслугам. В сладком угаре позабыв обо всем, об усталости и о саднящей боли в несчастных коленях, она толкнула Икабода в плечо, вынуждая опрокинуться на спину. А затем медленно, очень медленно двинула бедрами, вбирая его в себя еще глубже, еще полнее. Пока тонкие пальцы рисовали узоры на мужской груди, путаясь в жестких волосках, задевая твердые соски, которые хотелось попробовать на вкус. Что Вася и сделала, наклонившись над теперь уже своей жертвой и поочередно обхватывая вожделенное лакомство губами, играя языком и помогая ласкать пальцами, ни на секунду не переставала двигаться на Икабоде.
А после сорвалась, не в силах терпеть пытку, которую устроила не только Икабоду, но и себе. Приподнявшись и резче двигаясь, Вася ускорила темп, откинулась назад, упираясь ладонями в его бедра, почувствовала, как Крейн обхватил ладонями ее талию, помогая ей, насаживая на себя до упора, до сладкой боли. До тех пор, пока Василиса не забилась в сладкой агонии экстаза, выгибаясь дугой. До тех пор, пока и сам не застонал, достигая разрядки.
Бессильно упав на грудь Икабода, Вася слушала гулкие удары его сердца и медленно приходила в себя, лаская ладонями влажное тело своего любовника. Закрыла глаза, наслаждаясь покоем и теплом горячей кожи под собой. Сколько они так пролежали, согревая друг друга тесными объятиями? Время потеряло счет, превратившись в бесконечность...
Но лишь до тех пор, пока звонкие капли дождя вновь не забарабанили в окна, вырывая из объятий дурмана, в котором они находились. Пора возвращаться с небес на грешную землю.
Нервно прикусив губу, Вася открыла глаза, понимая, что ночь безумия подошла к концу. Первые лучи восходящего солнца пробивались сквозь раздвинутые портьеры.
Вот и все... - пронеслось у нее в голове.

Она была чёртовым проклятым искушением, высшим существом, которому доступны желания и чаяния таких вот обычных немного странных людей, как он. 
Откуда-то ей было известно, что он хочет слышать её стоны. И она стонала. Она знала, что ему необходимо слышать её голос. И произнесла несколько коротких фраз, почти приказов. Ей было ведомо, что он желал увидеть её всю, не сдерживающуюся, получающую удовольствие. И она попросила, нет, приказала. 
Ничего более красивого, соблазнительного, возбуждающего, Икабод не видел. Василиса насаживалась на его возбуждённый член, медленно и плавно, сводя на нет его отчаянные и жалкие попытки захватить контроль над ситуацией. Он чувствовал её мягкие губы на своём теле, чувствовал, как нежные пальцы впиваются в бёдра. Он видел, как двигается её грудь, в такт каждому движению, всё быстрее и быстрее, уже практически не сдерживаясь. Кажется, от их сумасшедших движений, скрипели половицы. Этот звук смешивался с всхлипами Василисы и хрипами самого Икабода. Он обхватил её за талию, насаживая на себя, позволяя Василисе самой задавать темп, и тут же отбирая эту привилегию себе. Не контролируя себя, утратив власть над своими сорвавшимися с цепи желаниями, Икабод вдалбливался в Василису, на всю длину, как будто желал оказаться так глубоко в ней, чтобы она не смогла от него избавиться. Рывок за рывком, подчиняясь этому болезненному скольжению, они двигались навстречу друг другу. Так долго и дико. Икабод ощущал это сумасшедшее трение их тел, члена о складки её плоти, как будто дьявол устроил эту извращённую пытку. Но ему не хотелось её прекращения. Нужно было продолжить. Продлить эту агонию до тех пор, пока не утратит возможность дышать. Вздох. Вскрик. Звук удара двух тел друг о друга. Дыхание. Хрип. Выдох...
Икабод ни на секунду не закрыл глаз. Он смотрел на Василису. Как она замирает, закусывает губу, словно ей невероятно дико больно. Как откидывает голову назад, выдыхая. Как поднимается и опускается её грудь при каждом вздохе...
А потом он вдруг утратил связь с реальностью. Он находился в каком-то другом мире, искажённом до неузнаваемости. И единственным реальным, что он мог различить, - была Василиса.
Под ладонями была её влажная нежная гожа, невероятно горячая, обжигающая. Он до сих пор был в ней, чувствуя каждое движение. Он мог различить капельки пота на её бархатистой шее и голубоватые вены на запястьях, когда она прикасалась к его коже. 
Неожиданно Икабод вернулся. Он просто моргнул несколько раз, как будто его швырнуло волной о скалы. Мир был прежним и всё же, чуточку другим. Потому что в этом, другом мире, рядом была Василиса. Икабод прижал девушку к груди, запустив ладонь в её чуть влажные волосы. Он повернулся и нежно поцеловал её в висок, замечая покрасневшие царапинки на щеках, около губ. 
В окно прокрался желтовато-алый луч. Рассвет. Вновь откуда-то повеяло сквозняком. Икабод медленно, едва шевелясь, провёл ладонью по полу, нащупывая свой пиджак. Подтянув его ближе к себе, Икабод укрыл им Василису и крепко обнял, обеими руками, прижимая к себе, вдавливая в своё тело, как будто ему было мало. 
Длинный солнечный луч добрался и до них, высвечивая спрятавшиеся в волосах Василисы огоньки.
Икабод открыл рот, собираясь что-то сказать, но вышло что-то хриплое и непонятное. Сглотнув, он попытался снова.
-Есть хочешь?
_________________

Дождь барабанил в стекла окон недолго, уступая место осеннему солнцу, что бесшумно кралось по стенам комнаты яркими бликами сонных лучей. Хитрый хрустальный обманщик. Он вырвал из сладких объятий неги и вернул в мир реальности, где все просто и в то же время сложно. Что будет дальше? И будет ли?
Вася зябко поежилась, когда по влажноватой коже пробежал едва ощутимый ветерок, напоминая о том, что она лежит на Икабоде совершенно обнаженная. Отрезвляя и остужая не только тело, но и мысли, которых сейчас было слишком много.
Следом под ней зашевелился и Икабод, целуя Василису в висок. И от этого простого касания его горячих губ все словно перевернулось в ней, пробегая невидимым огнем по оголенным нервам. Вася вновь закрыла глаза в напрасной попытке удержать это секундное ощущение, когда почувствовала, как Икабод укрыл ее чем-то из своей одежды, что была беспорядочно разбросана по комнате, и крепко обнял. Обнял так, будто никуда не хотел отпускать ее от себя. Или Васе просто хотелось так думать? Хотелось, чтобы никогда не размыкал объятий, тесно прижимая к себе?
Кто он, странный незнакомец, которого занесло на дорогу ее судьбы? Незнакомец, которого она познавала, которому открывала себя. Незнакомец, который заглянул в ее душу, вытаскивая из нее то, что дремало где-то на самом дне. Вытаскивая из нее то, что она прятала даже от самой себя.
Вася понимала, что после этой ночи не будет прежней. Снаружи осталась все той же Василисой, но внутри что-то неуловимо изменилось.

Вася вздрогнула, услышав голос Икабода, чуть хриплый и глухой, и, очнувшись от раздумий, открыла глаза. Повернула лицо, чтобы видеть его глаза, и не мигая уставилась, сонно хмуря брови и пытаясь сфокусировать взгляд. Ночь наложила свой отпечаток на его лицо, но глаза по-прежнему затягивали с головой словно омуты.
Тебя хочу, - едва не слетело с ее губ, но вовремя закрыла рот, хмурясь еще сильнее.
Глупая, он получил свое, а ты беги отсюда, пока не вляпалась, - пронеслось в голове.
- Нет, я не голодна, - мягко, но настойчиво пытаясь высвободиться из кольца рук Икабода, соврала Вася, хотя во рту со вчерашнего вечера не было и крошки, на что желудок едва слышно жалобно заурчал, выдавая с потрохами. – Но от чашки чая не отказалась бы. И от душа.
Опустив ресницы, чтобы окончательно не утонуть в серых глазах, Вася отодвинулась от него и села, обнимая себя за плечи в неуклюжей попытке прикрыть грудь. Огляделась в поисках остатков одежды, что бесформенными тряпками валялась вокруг. Под столом сиротливо лежала одна из ее туфелек. Другая - нашла приют под креслом-качалкой, с которой все и началось. Вспыхнув румянцем, Вася отвернулась от Икабода, надеясь, что он ничего не заметил.
- Была Василиса Прекрасная, стала Василисой Обнаженной, - как-то совсем некстати попыталась пошутить, понимая, что несет полнейший бред, но не могла просто молчать. – Надеюсь, у тебя найдется для меня хоть что-то более-менее подходящее из одежды? А пока придется довольствоваться тем, что Бонд послал.
Подползла к вороху тряпок и выудила оттуда рубашку Икабода.
- Хоть что-то, - глубокомысленно выдала Вася и набросила на плечи мужскую рубашку, слишком большую для ее фигурки.
Тонкая, почти прозрачная ткань пахла Икабодом, но хоть немного скрывала наготу Васи, создавая иллюзию защищенности.
- Ну, идем завтракать, раз уж предложил, радушный хозяин сего дома.
Пригладила волосы, расчесывая их пальцами, и быстро заплела в косу, чтобы не мешали.