Плененное сердце (Исторический ЛР)

На закате они прибыли к подножью северо-восточного склона Сьерры Невады. Перед взорами путников предстала живописная долина с реками Хениль и Дарро. На трех холмах, опоясывающих плодородную долину, где круглый год плодоносили фруктовые сады, и зрел сладкий виноград, расстелилась, словно раскрытый спелый гранат, благоденствующая Гранада, бывшая когда-то последним мавританским оазисом во всей католической Испании.


Усталые путники оставили в стороне Сакрамонте, беднейший район, ранее заселенный маврами, а после их изгнания прочно занятый цыганами и беглыми преступниками, жившими и прятавшимися от преследования властей в многочисленных пещерах, вырытых прямо на склоне холма; миновали развалины крепостных стен и, проехав вдоль ряда узких улочек, попали на небольшую площадь. Каталина намеренно избегала центральных районов города с их роскошными дворцами знати, утопающими в зелени садами и фонтанами, церквами и величественным Кафедральным Собором, где она любила бывать, но не в этот раз, дабы случайно не столкнуться с кем-нибудь из многочисленных знакомых. Она не хотела отвечать на неудобные вопросы любопытствующих и ловить на себе их изучающие взгляды. Сейчас она мечтала только об одном – растянуться на мягкой постели и забыться быстрым сном, прежде чем на заре вновь пуститься в дорогу.


На вымощенной камнем площади с журчащим фонтаном посередине располагались лавки торговцев, менял и ремесленников. Между теснившихся, жмущихся друг к другу домов с облупленными кое-где стенами, стояла старинная церковь Святой Анны с колокольней из красного кирпича и затейливыми узорами над арочными проемами, доставшимися ей в наследство от бывшего минарета.


На площади было многолюдно, каждый занимался своим делом и мало обращал внимания на приезжих путников. Каталина ловко спрыгнула с седла, словно не было позади долгих двадцати лиг и нестерпимо ноющих бедер, и бодро зашагала к дверям церкви. На ходу она обернулась к командиру их маленького отряда.


- Марко, - сказала она двухметровому здоровяку с черными проницательными глазами, правая щека которого пересекала глубокий шрам, - найди здесь приличную гостиницу да не забудь про горячий обед и овес для лошадей.


Когда она вышла из церкви над городом уже сгустились сумерки. У входа ее встретила Пилар вместе с молодым охранником, не спускающим восторженных глаз с черноокой смуглянки, будто веретено кружащейся на паперти в ожидании сеньоры.


- Комнаты готовы? – спросила маркиза, скользнув взглядом по раскрасневшимся щекам служанки.


- Да, донья Каталина, и обед тоже, - с готовностью закивала девушка.


- Хорошо, показывай дорогу.


- Это недалеко, вон там.


Пилар кивнула на противоположенный конец улицы, где приветливо горели маслянистые факелы, а у столба были привязаны их лошади. Они добрались до таверны с говорящей вывеской «Усталая лошадь» и переступили порог небольшого, но довольно опрятного заведения. Внутренне убранство показалось Каталине простым и незатейливым. Добротная мебель, побеленный стены и потолок с бревенчатыми перекладинами, большой очаг, где на вертеле жарился молодой барашек, распространяющий дразнящий и аппетитный аромат, и чистые, подметенные полы. По-видимому, к порядку здесь относились с уважением, а значит, можно было рассчитывать на горячий обед и постель без блох. В душе она поблагодарила слуг за сметливость и прошла к отведенному для нее столику. Но едва она успела разместиться на месте, как неожиданно для себя заметила знакомое лицо. По спине Каталины пробежал неприятный холодок.


Напротив нее собственной персоной кичливо разодетый, как павлин, сидел Луис-Антонио Наварро де Перес, наследник ее отца и ныне их заклятый враг. С каким-то неприметным господином он вел оживленный, но явно не праздный разговор. Его крупное, мясистое лицо было предельно сосредоточено, на висках от напряжения выступили капельки пота. Ничего не замечая вокруг себя, он жадно ловил каждое слово своего собеседника.


Каталина надвинула на лоб шляпу и поближе подсела к этим двум подозрительным личностям. Нужно было держать ухо востро. В памяти слишком свежи были воспоминания о том, как еще несколько месяцев назад кузен покидал имение ее родителей, грозя погубить доброе имя и без того скромное состояние отца, что и послужило причиной ее скоротечного брака с Сент-Ферре. Но ясное дело никакой признательности она к Луису-Антонио не испытывала. Наоборот, этот тип вызывал в ней смешанное чувство брезгливости и отвращения. За то время, что она его не видела, он еще больше раздобрел. У молодого и пышущего здоровьем сеньора появился второй подбородок и отечные круги под глазами, он заметно потел, а во время разговора его явно донимала нездоровая отдышка, что было следствием неуемного возлияния и злоупотребление яствами.


За соседним столом разговор, по-видимому, шел в полном разгаре. На Каталину не обратили никакого внимания и она, сделав вид, что полностью поглощена обедом, стала внимательно прислушиваться к приглушенным голосам. Она инстинктивно чувствовала, что Луис-Антонио снова замышляет недоброе. Зачем ему, любящему комфорт и роскошь, приятные беседы в компании высшей знати, сидеть в таверне среднего пошиба со странной личностью в черном, запахнутом до самого подбородка плаще и говорить вполголоса, когда он любил находиться в центре всеобщего внимания? Какие у него могли быть дела с человеком подозрительной наружности? Ей непременно захотелось выяснить это, но так осторожно, чтобы не оказаться замеченной.


- Друг мой, - вкрадчиво вопрошал тем временем Луис-Антонио у незнакомца в черном плаще, - какие у меня могут быть гарантии в случае нашего успешного предприятия?


- Как я уже сказал, - спокойно отвечал мужчина, - мой хозяин готов дать вам то, что вы желаете больше всего на свете.


- Я желаю две вещи, это титул и...


- Тише, мой любезный друг, мы находимся в людном месте, мало ли кто может нас услышать.


- А, не беспокойтесь, ваша милость, я специально выбрал эту неприметную харчевню, куда ходит всякий сброд. Вы посмотрите вокруг, здесь совсем нет приличных людей. Кому какое дело, что будет трепать на улицах грязное отребье?


- И все же рисковать не стоит, - осторожно заметил идальго.


- Конечно-конечно, ваша милость, как скажете. Так мы договорились о цене?


- Да, я помню ваши условия, вы подробно их описали. Теперь мне нужны бумаги.


- Вот они, - что-то зашелестело за соседним столом, а затем последовало недолгое молчание.


- Мой хозяин будет доволен, - незнакомец еле сдерживал радостные нотки в голосе. - В ближайшее время вы получите ответ.


- Я надеюсь на положительное разрешение.


- Будьте уверены, я передам ваши пожелания, сеньор. А теперь прощайте.


- Я иду следом за вами, ваша милость, у меня больше нет дел в этом клоповнике, - пренебрежительно отозвался Луис-Антонио и тут же заискивающе добавил: - Холодными зимними вечерами меня будет греть мысль, что один наш общий знакомый лишится головы.


- Будьте уверены, это скоро произойдет.


Двое заговорщиков уже давно ушли. В таверне становилось слишком шумно и людно, но Каталина продолжала сидеть с застывшим лицом, неподвижно уставившись в пространство. Что за бумаги передал Луис-Антонио этому идальго? И о ком шла речь в разговоре? Кого кузен мечтал видеть мертвым? Кто стоял у него на пути? Неужели..., но она не могла и помыслить о том.


- Донья Каталина, - Марко подошел совсем неслышно, - ваши комнаты готовы, пора подниматься наверх. Скоро здесь будет чересчур оживленно.

Она скользнула отсутствующим взглядом по залу и тихо сказала:


- Проводи меня до комнат.


Когда она поднялась из-за стола, обеденные тарелки оставались все такими же полными, как и полчаса назад. Каталина так и не притронулась ни к одному из блюд.


Наверху, перед дверью, она предупредила Марко:


- Завтра на рассвете я передам послание, которое нужно доставить, как можно, скорее моему отцу, сеньору де Пересу. Это очень важно. Кто-то из твоих ребят должен отвезти это письмо, тот, кому ты лично доверяешь.


- Я понял, сеньора, - коротко кивнул командир их маленького отряда, не вдаваясь в дальнейшие расспросы. - Маноло справится с этим заданием лучше, чем любой другой. Он еще успеет вернуться и нагнать нас в Кастилии.


Незадолго до рассвета быстроногий вороной понес высокого смышленого паренька с умными проницательными глазами к южным воротам города, тогда как остальные путники двинулись в противоположном направлении. Они неспешно проехали Альбасин с его рыночными площадями и торговыми лавками, церквами и банями, свернули по узким улочкам к свежевыкрашенным белым домам, растянувшимся вдоль мерно протекающей Дарро и Каталина в очередной раз восхитилась творением мавританских мастеров. На вершине холма Аль-Сабика, в окружении буйной растительности, вязов, дубов и бука, гордо возвышался Красный замок или Альгамбра, грандиозное сооружение эмиров Гранады с непревзойденными по роскоши дворцами, садами и парковыми аллеями, множеством искусственных водоемов и фонтанов, обнесенный толстыми зубчатыми стенами и крепостными башнями. Современники называли замок по-разному - город в городе, цитадель Гранады, «земной рай», здесь все было для жизни, Альгамбра спокойно могла выдержать многомесячную осаду. Однако со временем все изменилось. Эмират пал, и Красный замок превратился в резиденцию испанских королей, радуя новых владельцев своими причудливыми залами, двориками и павильонами.


Спустившись по пыльной дороге с холма и выехав из только пробуждающегося города, группа всадников обогнула горный склон Сьерра-Невада и устремилась на северо-восток по пустынному плоскогорью в сторону утопающего в зелени и оливковых рощицах Хаэна. Через два дня путники прибыли в Линарес, а оттуда, не мешкая, направились в сторону Кастилии. По пути им встречались маленькие деревушки бедняков и окрестные поместья знати, хвойные и широколиственные леса, обширные поля с вольно пасущимися отарами овец, плантации виноградников и фруктовые сады, но чем дальше они продвигались вглубь Пиренейского полуострова, тем сильнее ощущалось присутствие зимы.


Днем было тепло и ясно, а к вечеру, когда солнце садилось за горизонт и на землю опускались сумерки, Каталина и Пилар заворачивались плотнее в плащи и усаживались поближе к огню. Ночи становились длиннее и холоднее, а дни все короче, и Каталина очень жалела, что оказалась столь непредусмотрительной и не послушалась Беатрис, которая настойчиво предлагала взять с собой теплый багаж. Ко всему прочему на одном из постоялых дворов она съела рыбу, обильно посыпанную пряными травами, так по обыкновению хозяйки маскировали несвежую пищу, и как результат на следующее утро почувствовала недомогание. Вынужденная остановка и лечение местными отварами настроение ей не прибавили. Теперь она переживала, что может разминуться с маркизом. Вдруг, в этот самый момент, пока она лежала в постели, он вздумает возвратиться на виллу и как раз проезжает мимо этого треклятого постоялого двора? Недолго промучившись и решая, стоит ли заранее предупредить о своем внезапном визите супруга или так и оставить свой приезд в неведении от маркиза, она подозвала Марко и велела отправить вперед кого-нибудь из охранников.


К середине третьего дня Каталине заметно полегчало, хотя она по-прежнему ощущала некоторую слабость, все же утренняя дурнота отступила, и путники двинулись дальше. Возле живописного местечка Вальдепеньяс их нагнал Маноло. Он сообщил, что сеньора де Переса дома застать не удалось потому, как дон Педро отбыл в Мадрид по делу «чрезвычайной важности» и донья Вероника просила передать, чтобы дочь попросту не волновалась, они уже знают управу на Луиса-Антонио. Каталина пробежала глазами ровные строчки письма, где мать настоятельно просила ее не вмешиваться в их дела с отцом, что они сами разрешат назревший спор, однако ни словом не упомянула о том, как именно они собирались это сделать. А в конце короткой записки сеньора де Перес высказала предположение, что к весне сей конфликт уже будет исчерпан.


Каталина, перечитав послание, нахмурила тонкие брови и, ненадолго задумавшись, вновь обратилась к Маноло:


- А матушка больше ничего не прибавила к сказанному?


- Нет, сеньора, ничего.


- Ты уверен? – продолжала допытываться маркиза.


Молодой охранник покраснел до корней своих рыжих волос и ударил в худощавую грудь кулаком:


- Пусть Всевышний покарает меня на месте, сеньора, если я соврал!


С выпученными глазами и шляпой набекрень Маноло походил на взъерошенного воробушка, и Каталина против воли не удержалась, сморщила тонкий носик и заливисто захохотала. Маленький отряд дружно вторил ей, и вскоре вся долина огласилась грубым смехом и веселым подтруниванием товарищей по оружию.


- Я верю тебе, Маноло, - улыбаясь, кивнула Каталина. – Просто мне надо было убедиться, правильно ли ты понял ее слова.


- Ваша матушка напоследок только сказала, что «все будет хорошо» и пожелала доброго пути.


Каталину вполне успокоили слова посланца, и оставшуюся часть пути она проехала с легким сердцем, сосредоточенно обдумывая предстоящий разговор с Себастианом. Столько вопросов роилось в ее голове, что она не знала, с чего начать. За последний месяц, что они не виделись, она много всего перебрала в уме, но так и не пришла к единому решению. Почему он покинул ее, оставив одну на берегу? А когда она возвратилась на виллу, оказалось, что он внезапно уехал. Ни письма, ни записки, никакого намека. Он просто исчез! Сначала она думала, что он отправился по делам в Малагу, но быстро выяснилось, что маркиз вовсе не в порту, а в своем родовом имении в Кастилии, в пяти днях пути от побережья!


Сказать, что она расстроилась, это не сказать ничего. Первые дни были самыми тяжелыми. На глазах у прислуги она вела себя спокойно, со всеми была мила и разговорчива, но, оставаясь одной, бросалась на кровать и, уткнувшись в подушку, давала волю слезам. Когда же слезы, казалось, иссякли, на смену им пришла горечь разочарования, досада и, наконец, сильнейшее раздражение. Она рвала и метала все, что попадалась ей под руку, мало-мальски напоминающее о Себастиане.


Белую розу, которую он подарил ей наутро по ее приезду и, которую долгое время бережно хранила, засушив между листами папируса, она безжалостно смяла и растоптала ногами, развеяв лепестки по ветру. Свое творение, посвященное благоуханным цветам, она сожгла, ни секунды о том не размышляя, а когда взглядом натолкнулась на жемчужные бусы, подаренные маркизом по случаю свадьбы, то швырнула их через всю комнату о расписанную фресками стену. Тонкая нить порвалась, и розовые жемчужины в беспорядке рассыпались по полу.


Теперь ей было стыдно за свою несдержанность, но единственное о чем она жалела было то, что ей еще раньше следовало определиться с поездкой. Однако она не могла себя долго за это упрекать. Ведь она ждала маркиза, с нетерпением и в то же время с замиранием сердца ждала его возвращения, по многу часов простаивая у окна и вглядываясь вдаль в надежде увидеть скачущего галопом Смелого с таинственным всадником на спине в широкополой шляпе и в развивающемся по ветру плаще.


Два дня они ехали по открытому плато, заросшему травянистой и кустарниковой растительностью, пока ближе к вечеру у подножья гор, вдали от больших дорог, точно слитый с огромной черной скалой, перед ними не вырос старинный замок. Когда-то перестроенный из бывшей мавританской крепости, он гордо возвышался над небольшой деревенькой, уютно устроившейся в лесистой лощине. Рядом, спускаясь с горной вершины, по каменистым, почти голым склонам резво бежала извилистая речушка, расширяясь по мере выхода на равнину и образовывая между густыми зарослями камыша зеркальной чистоты озеро. Здесь же, надежно укрытые от холодных пронизывающих ветров, свободно гуляющих по плато, располагались ореховые рощи. Пейзаж был столь великолепен, что у Каталины и ее спутников от увиденного разом перехватило дыхание. Некоторое время они простояли на возвышении пустынного холма, любуясь первозданной красотой природы и красотой созданной умелыми руками человека, прежде чем последовали по пыльной дороге вниз, которая вела прямиком к деревушке, а оттуда, причудливо петляя, поднималась к воротам Кастель Кабрерас.

Оранжево-красные стены и башни замка ярко контрастировали с чернеющими скалами Сьерры-де-Алькарас и казались вмурованными в горную твердыню, величественно устремляющуюся ввысь, где острые, зазубренные изломы хребтов, теряясь высоко в облаках, покрывались заснеженными вершинами. С севера Кастель Кабрерас естественным образом защищался от незваных гостей и когда-то успешно служил мощным оборонительным укреплением. Однако со временем, когда в Кастилии утвердилась монархия и королевская власть стала безусловной, острая необходимость в обороне многих замков отпала и, как заметила Каталина, ров, ранее вырытый у подъезда к замку, сейчас был засыпан землей, а массивные решетчатые ворота гостеприимно распахнуты. Проезжая по деревне, путники отмечали залатанные крыши и крепкие ограды у заново побеленных домов, довольно упитанных детей, играющих прямо у дороги, и открытые, приветливые лица попадавшихся им по пути крестьян. Каталине было приятно осознавать, что жизнь простых людей в Кастель Кабрерас не сильно отличалась от той жизни, которую вели арендаторы в других землях, принадлежащих маркизу.


Но тут ее пытливый взор упал на недавно возведенную церковь из красного кирпича с длинным остроконечным шпилем, гордо возвышающуюся в центре небольшой, вымощенной булыжником площади. Сводчатые окна украшали цветные витражи, а наружные двери были изготовлены из крепкой и ценной породы древесины черного дерева, что, по мнению Каталины, являлось необоснованным расточительством и особенно выделялось на фоне скромных деревенских построек.


Впрочем, едва они ступили во двор замка, прежние мысли ее развеялись, как дым, уступив место иным заботам. Вместо ожидаемого радушия, на что она вправе была рассчитывать, обитатели Кастель Кабрераса отнеслись с чрезмерной осторожностью и даже некой подозрительностью при виде спешившихся всадников, среди которых они заприметили двух женщин в пыльных плащах. Правда, причина этому выяснилась довольно быстро.


- Позвольте, - им навстречу выбежал взволнованный стражник, другой остался стоять на посту, напряженно глядя в сторону здоровенных охранников, сопровождающих, по-видимому, знатную особу, - могу я узнать, цель вашего визита, чтобы доложить о вас хозяйке замка.


Каталине резануло слух сообщение о какой-то неизвестной особе, хозяйничавшей в родовом поместье ее супруга, но она быстро взяла себя в руки, решив, что это, возможно, какая-нибудь престарелая родственница, о которой ей забыли упомянуть. Она мило улыбнулась бородатому стражнику, отчего бедняга покраснел и начал заикаться, ведь, прежде он не встречал никого красивее этой молодой сеньоры, внешне напоминающей ангела во плоти.


- Добрый день, сеньора... я... мне нужно знать... ээ... ваше имя.


- Каталина Исабель Анна-Мария сеньора де Перес де Кабрера маркиза Сент-Ферре.


Марко ловко спрыгнул со своего рослого, норовистого жеребца и, кинув поводья подбежавшему мальчишке, помог спешиться маркизе.


По-видимому, имя пожаловавший сеньоры привело стражника в еще большее замешательство, потому как он открыл было рот, но не издал ни звука, словно рыба, выброшенная на берег, смешно выпучив глаза.


Марко насупился, встав между Каталиной и столь нерасторопным слугой:


- Приятель, что стоишь, как вкопанный? Ты что, впервые слышишь это имя?


- Н-да..., то есть, нет, - стражник с глуповатым видом переводил изумленный взгляд с Каталины на Марко и обратно. – Сеньора, так вы и есть маркиза Сент-Ферре, супруга дона Себастиана?


- Совершенно верно.


Но Марко уже готов был схватить непутевого стражника за грудки:


- Дон Себастиан в замке?


- Да, то есть, нет, - снова сконфуженно пробормотал стражник, с опаской озираясь на широкоплечего великана.


- Как это понимать, безмозглый ты тупица? - зарычал Марко, в негодовании покрываясь красными пятнами до самых ушей.


Стражник совсем стушевался, вжимая голову в плечи:


- Маркиз еще с месяц назад вернулся в замок, но в данный момент его сиятельство отсутствует, из господ здесь только сеньора..., - и он осекся на полуслове.


- И где же сеньор де Кабрера? – Каталина положила руку, затянутую в тонкую перчатку, на плечо командира охраны, таким образом, препятствуя Марко схватить бедолагу за шиворот и вытрясти из последнего ту малую толику разума, что в нем тлела.


Приветливый взгляд маркизы придал стражнику уверенности, он выпрямился и важно прокашлялся:


- Дон Себастиан еще с утра уехал на дальние выгоны, сеньора. В лесах развелись волки, поголовье овец с весны изрядно поубавилось, да и шайки разбойников вечно рыщут поблизости в поисках легкой наживы. На всех надобна управа. Людей вроде бы хватает, но нужна твердая рука, как у нашего сеньора. Вот дон Себастиан целыми днями и занят только тем, что объезжает владения и следит за порядком. А на прошлой неделе, - довольно хмыкнул стражник в бороду, - наши охотники устроили облаву на волков. Славная получилась охота, много тогда перебили этих тварей...


- Значит ли это, - Марко снова прервал стражника, который собрался было поведать подробности кровавой бойни, - что маркиз вот-вот вернется домой? Закат уже близится.


И действительно, последние солнечные лучики согревали землю приятным теплом. Еще пару часов, и небесное светило спрячется за горизонт, сумерки окутают округу темным покрывалом и значительно похолодает. В Кастилии зима отличалась суровостью, ночи здесь были холодными, а дни пасмурными и ненастными, совсем не похожими на их солнечную Андалусию. Повезло еще, что дороги не размыло дождями, и они добрались до Кастель Кабрераса без особых приключений.


Но не успел стражник ответить, как из открытых дверей замка, шурша яркими красными юбками и покачивая пышными бедрами, выплыла молодая и довольно привлекательная особа. С гордой осанкой и высокомерным взглядом, смуглолицая красавица встала на крыльце, взмахнув длинными черными ресницами, как веерами, и намеренно избегая обращаться к вновь прибывшим гостям, требовательно спросила у смешавшегося при ее виде стражника:


- Что за люди пожаловали к нам в замок, Гервасио?


Мгновение Гервасио переминался с ноги на ногу, не решаясь поднять взгляд на молодую женщину, что держалась здесь, словно истинная хозяйка Кастель Кабрерас, и тут-то в сердце Каталины закралась неясная тревога. Она хотела уже выйти вперед и представиться, как командир охраны, возвышающийся на полголовы выше любого из тех, кто находился в это время во дворе замка, пробасил ровным и бесстрастным голосом:


- Доброго дня, уважаемая сеньора, - Марко чуть кивнул головой в знак приветствия и пристальным взглядом окинул надменную гордячку. – Извольте принять со всеми почестями и уважением супругу маркиза Сент-Ферре, прекрасную донью Каталину, сеньору де Перес де Кабрера.


Едва услышав имя новоприбывшей гостьи, молодая женщина изменилась в лице. С гладкой кожи, цвета золотистого меда сошел весь румянец, ее яркие, словно спелая вишня, губы задрожали, и она пошатнулась так, будто ее толкнули. Секунду другую она невидящим взглядом смотрела перед собой, но внезапно опомнившись, глухо произнесла:


- Добро пожаловать в Кастель Кабрерас, ваше сиятельство, - черные глаза изучающе впились в лицо Каталины. – Я - Кармен де Лангара, дочь барона Рохо. Мои земли соседствуют с землями Кабрера. Себастиан, - баронесса тут же осеклась или быть может, поступила так с умыслом, нарочно обращая внимание на непринужденность их отношений с маркизом, - простите, то есть маркиз Сент-Ферре нередко просит присматривать за его хозяйством, поэтому я частая гостья в Кастель Кабрерас. Прошу прощения за не вполне радушный прием, ваше сиятельство, но, если бы нас известили заранее, мы успели достойно вас встретить.


Каталина, заглушив возникшее подозрение, недоверчиво нахмурила тонкие брови:


- Рада познакомиться с вами, Кармен де Лангара. Но разве в Кастель Кабрерас не приезжал посыльный? Рико опережал нас на день пути, не меньше. Он и должен был сообщить о нашем прибытии.


Миловидное лицо Кармен выразило легкое недоумение:


- Никакие посыльные, увы, не объявлялись, ни сегодня, ни накануне.


Каталина озадаченно посмотрела на Марко:


- Неужели Рико что-то напутал?


- Исключено, - уверенно ответил командир охраны. – Рико вполне надежен, к тому же родом из этих мест. Нет, - покачал головой здоровяк, о чем-то ненадолго задумавшись, - здесь что-то ни так.


- Не могу даже предположить, что могло случиться, - Кармен картинно развела руками. – В любом случае, вы благополучно добрались до Кастель Кабрерас, и я приветствую вас в стенах замка, - ее губы растянулись в улыбке, но холодные, словно, дьявольская бездна глаза были далеки от благодушия. В них затаилась плохо скрываемая неприязнь.


В главном зале замка, куда Кармен привела Каталину и Пилар, мужчины в это время отправились в конюшню, чтобы расседлать и накормить лошадей, было мрачновато. После залитых солнечным светом зал виллы с широкими узорчатыми окнами в пол, расписными стенами и мраморными полами, Кастель Кабрерас показался Каталине неуютным и унылым. Серые отштукатуренные стены, узкие окна и каменные полы без ковров, на которых гулко отдавались шаги и ко всему прочему сквозняки, свободно гулящие по замку, вызывали не самые приятные впечатления. Окружающая обстановка отличалась скудостью, если не сказать аскетичностью. Несколько лавок вдоль стен, пара кресел и массивный дубовый стол, немного грубоватый, но вполне подходящий средневековому убранству замка. Пожалуй, самым ярким местом в Большом зале замка оказался облицованный цветным мрамором камин с мерно потрескивающими поленьями, создающим хоть какое-то подобие комфорта.


- Здесь довольно...


- Архаично, - Кармен обвела взглядом Большой зал и выжидательно уставилась на Каталину. – Вы это хотели сказать, ваше сиятельство?


- Я хотела сказать сумрачно, - мягко поправила ее Каталина, не желая вступать в бесполезный спор.


Нужно было еще выяснить, какие именно услуги оказывала Кастель Кабрерасу и его хозяину дочь барона Рохо. На вид Кармен де Лангара выглядела не старше двадцати пяти лет и при этом обладала яркой, незаурядной внешностью. Ее черные слегка вьющиеся волосы были забраны наверх в незамысловатую прическу, несколько прядок небрежно спадали на округлые плечи, создавая легкий, кокетливый образ, чуть вздернутый нос и капризно изогнутые губы выдавали в ней страстную, своевольную натуру. Кармен была выше и крупнее Каталины и последняя почувствовала себя неуютно под изучающим взглядом баронессы, который та бросала на жену маркиза из-под густых, полуопущенных ресниц.


Но от дальнейших размышлений Каталину отвлек портрет, висевший над камином. Изображенная на нем светловолосая женщина с молочно-белой, почти прозрачной кожей и тонкими чертами лица удивительно напоминала Себастиана. Тот же прямой нос с маленькой горбинкой, те же чувственные губы, ямочка на подбородке и, конечно, глаза, серые, бездонные, необычайно притягательные.


- Это...


- Каролина де ля Фуа, мать Се..., - Кармен глубоко вздохнула, отчего ее пышная грудь едва не вывалилась наружу из неприлично глубокого декольте, - матушка его сиятельства.


- Да, я уже поняла, - Каталину начало раздражать бесцеремонная манера этой женщины заканчивать чужие мысли. Она постаралась скрыть нарастающую неприязнь за ослепительной улыбкой. – Я и мои люди устали с дороги. Я буду вам признательна, Кармен, если вы покажите мне хозяйские покои, я должна отдохнуть и привести себя в порядок до возвращения супруга. Надеюсь, здесь найдутся женские платья и белье? Как вы заметили, я приехала налегке.


Через силу выдавив из себя улыбку, больше напоминающую мученическую, Кармен хрипло ответила, будто у нее запершило в горле:


- Следуйте за мной, я провожу вас в покои маркиза.


Они вернулись в холл, поднялись по широкой лестнице на второй этаж и, повернув в восточное крыло замка, прошли длинный тускло освещенный коридор, прежде чем остановились возле массивной двустворчатой двери.


- Здесь и есть хозяйская спальня, - сквозь зубы процедила дочь барона Рохо. – Прошу, входите, ваше сиятельство.


Каталина толкнула дверь и, сделав шаг, очутилась в иной, совершенно отличной от всего замка обстановке. Она сразу поняла, что эта комната и есть спальня Себастиана. Здесь все напоминало о нем. Разбросанная на сундуке одежда, недопитое в кубке вино, витающий в воздухе аромат сандала вперемежку с его запахом, в мгновение ока вскружил ей голову. Его присутствие она ощущала каждой клеточкой своего тела. Она прерывисто вздохнула. Воспоминания об их единственной ночи на берегу моря нахлынули на нее с неудержимой силой, ошеломив и сбивая с толку, заставляя сердце учащенно биться, а прелестное лицо невольно краснеть. Каталина закусила губу, силясь справиться с захватившим ее волнением.


Нетрудно было догадаться, о чем думала молодая супруга, переступая порог спальни его сиятельства. Кармен, зорко следившая за каждым движением маркизы, заметила в той едва уловимые перемены, и ноздри баронессы непроизвольно раздулись.


Большая, просто огромная кровать занимала свое место у стены между двумя стрельчатыми окнами, с которых свисали тяжелые портьеры, надежно укрывающие от пронизывающих сквозняков в холодные зимние ночи. К изножью кровати примыкала изящная кушетка с изогнутыми ножками в форме львиных лап, а напротив располагался красивый резной камин, пылающий и согревающий теплом просторную и уютную спальню. Рядом стоял столик из слоновой кости с зажженным серебряным канделябром и початой бутылкой вина. Каталина прошла по толстому мягкому ковру, стянула перчатки и протянула руки к огню:


- Пилар, - отрывисто приказала она служанке, все это время бесшумно следовавшей за ней, словно тень, - ступай на кухню и распорядись насчет горячей воды. Мои волосы и одежда пропахли пылью. Мне необходимо срочно вымыться.


- Слушаюсь, сеньора, - поклонилась Пилар, бросив настороженный взгляд на Кармен, - все будет исполнено, - и мгновенно исчезла за дверью.


- Мне также понадобится платье на вечер и на другие дни, - теперь Каталина обратилась к баронессе. – Вы, ведь, поможете мне, Кармен?


- Всенепременно, ваше сиятельство, - улыбнулась та одними губами.