Алхимия Крови

Назвав свое имя, я с легким изумлением смотрел на собеседницу, которая буквально набросилась на мясо. Блаженная улыбка, появившаяся на ее лице заставила меня мысленно улыбнуться: я не рискнул улыбаться физически, так как не предполагал во что может вылиться эта попытка. Грусть, страх и обида медленно отступали от меня, я постепенно расслаблялся, благодаря судьбу за столь приятный подарок. Кто бы мог подумать, что здесь я встречу человека, который за считанные минуты избавит меня от страданий. Хотя бы на время, хотя бы на пару минут...
Все так же вертя бокал в руке, я поставил его на стол и ответил на последний вопрос:
- У меня не было аппетита, пока вы не ворвались в мою жизнь, - улыбнувшись, я тоже наложил себе немного на тарелку и стал молча есть.
- Скажите, а чем мы тут занимаетесь? - спросила Вевина, отправив очередной кусочек мяса в рот.
Ворошу осиное гнездо в виде прошлых воспоминаний, чувств и переживаний, - подумал я, но в слух сказал совсем другое.
- Мы приехали сюда семьей по приглашения владельца. Мы давно не были вместе и это шанс... - все исправить - ...радоваться присутствию друг друга, дружить как мы дружили когда-то. Шутить так, что никто нас не понимает, но мы обязательно поймем друг друга. Трогать так, как могут трогать друг друга только семья: с безграничной любовью к друг другу вперемежку с желанием защищать и дружбой. А еще...
И меня словно прорвало. Я говорил и говорил о том, чего мне так не хватало: о своей семье, о том, как мы были едины и как мне не хватает этого. Хоть одной живой душе я мог об этом сказать. Мне до боли не хватает тех вечером, проведенных в общей гостиной, когда каждый занимался своим делом, стояла гробовая тишины, но мы знали, что каждый из нас думает о других с трепетом и любовью. Мне не хватало тех моментов, когда я засыпал на коленях сестры, а она в это самое время читала что-нибудь вслух и гладила мою голову. Мне не хватало посиделок за шахматами с моим братом, когда мы оба были сосредоточены на игре, а потом в наш мир врывалась сестра и все окрашивалось хаосом.
Но мне так же не хватало возможности повернуть время вспять и прожить тот день иначе. С другими чувствами, с другими эмоциями. С другими людьми. Это эгоистично, знаю, но я все так же винил своих родных за то, что они втянули меня в это. Боль от бессилия, пробуждающая меня посреди ночи в самые темные моменты моей жизни, боль, терзающая мою не заживающую рану в груди день ото дня. Кто знает, как бы повернулась моя жизнь, проведи я весь свой день с родными и близкими? Кто знает, как бы мы жили теперь, сделай я иной выбор. Мы этого никогда не узнаем, но все же самой сильной болью по прежнему была боль от того, что я оказался втянут в то, в чем совершенно не хотел принимать участие. И кем: самыми близкими людьми. Это так же истинно, как и то, что именно в их руках находится самый сильный рычаг для моей совести - любовь к близким. Ради них я готов расшибиться в лепешку, если это понадобится. Но чувство предательства не давало мне им сказать об этом.
Но в одном я был уверен точно: повторись ситуация снова и я бы сделал все тоже самое, и так же бы проклинал свою семью и себя самого за отсутствие воли и бессилие изменить ход времени...
- Но что мы все обо мне и обо мне. Давайте поговорим о вас, Вевина. Только давайте сделаем это не за столом, а на танцполе, - добавил я, вставая с места и протягивая к ней руку.
Сощурившись, она все же приняла ее, прикусив при этом свою замечательную нижнюю губу, которая манила меня словно магнит.
- Я родилась в Шотландии, меня Зовут Вевина Хьюз и мне не скажу сколько лет. Я родилась в Шотландии, живу в Шотландии и умру в Шотландии. Я шпион крупного картеля, который отправил меня сюда на разведку о новом владельце замка и разузнать, не согласится ли он участвовать в поставках наркотиков и девушек. Но я его еще не успела поймать, а тут так вовремя попались вы, - на последних словах она заулыбалась еще шире .а чертики в ее глазах отплясывали безумные танцы.
- А что из этого правда? - спросил я, поддавшись обаянию Вевины и улыбнувшись широкой улыбкой.
- А вы угадайте! - ответила на это она, откидывая голову назад и зажмуриваясь.
Я поддался импульсу и сделал вид, что роняю ее, подставив предварительно подножку. Так она оказалась в моих руках, и это стало моим ошибочным действием. Глаза ее похолодели, губы сжались, а сама она выпрямилась и мир вокруг меня снова окрасился в черные краски. Судьба дала мне шанс провести хотя бы пару часов нормально, а я снова упустил его, как упустил когда-то свою семью. И снова страх сковал меня, медленно прорываясь по моему сопротивляющемуся телу, печаль затмила мой взор, а улыбка обещала больше никогда не появляться на моем лице. Кто-то словно переключил рубильник, и из меня ушла вся радость жизни, вернув меня в печальный мир, полный боли и страданий.
- Мне нужно идти, - ледяным тоном отчеканила Вевина, делая шаг от меня, но все еще смотря мне в глаза. Как только она отвернулась, я словно потерял часть себя. И эта часть была переломной: отпусти я сейчас Вевину и я сломаюсь. Именно поэтому я протянул руку, и сказал, развернув ее к себе лицом:
- Простите меня. Это было не позволительно и впредь этого не повторится. Я поддался импульсу, мне казалось это правильным. Это первая шалость за очень долгое время, поверьте, и знай вы всю историю, вы бы не злились на меня сейчас. Я еще раз приношу вам свои извинения и...
Договорить я не успел: пол под нами стал проваливаться и мы вместе с ним. Вевина была удивлена, испугана и теперь я не мог упустить своего шанса все исправить: протянув к ней руку, я в последний момент дернул ее на себя и тогда мы упали в лужу.
Голова гудела, перед глазами были звезды, но хоть бы Вевина не пострадала. Это стало бальзамом для моего израненного сердца и своего рода параллелью сестры: приди мы раньше и она бы не познала ту боль, что была ей причинена. Войди мы хотя бы на минуту раньше и сестра могла бы не узнать того ужаса, что она пережила. Вернув тот день...
- Где мы? - прошептал я, вставая на корточки. Желудок свело судорогой и я задышал глубокими размеренными вздохами, ожидая ответа Вевины.

P.s. Ребята из парка, используйте меня спокойно и я даже вынужден просить вас о подобном.
_________________

Озеро вечной тишины

Шон повернулся на крик, затем его взгляд скользнул туда, куда указывал мужчина. ... смутно знакомый...
То, что он назвал лодкой была только половина днища, ни второй половины, ни весел не было и близко видно.



- Не думаю, что она нам хоть чем нибудь поможет.


Он непонимающе уставился на её хрупкую ладошку и поднялся самостоятельно, отряхивая песок с брюк смокинга. С высоты роста Шон более детально осмотрел местность. Дерево и правда было мертвым, но что самое странное некоторые ветки имели зеленые листья. Это показалось мужчине странным, но смотреть в темноту воды он пока не решался. Зато с высоты своего роста Шону соседний берег показался ещё приветливее, словно над ними здесь сгустились темные тучи, а там... там словно светило солнце...

- Надо бы сделать из досок этой развалюхи, что-то вроде Уровнемера, и узнаем, можно ли пешком добраться вон до того острова...



Шон улыбнулся шутке. Девушка несмотря на такие жуткие обстоятельства не теряла чувства юмора. Ему это нравилось. Хуже было бы, закати она истерику... Не успел он додумать, как с другой стороны дерева мелькнули знакомые уже белокурые волосы.

И Вивиан здесь? Каким образом они все оказались на этом островке? И где Кес, Марко и остальные?

- Может быть и карма, - ответил он, возвращая взгляд на леди. - Надеюсь, ваш кот не сильно переживал, почувствовав мой ботинок на своём хвосте? И раз уж мы застряли здесь, пора бы уже и познакомиться, - в этот раз он протянул руку и ждал, что дама отступит и не рискнёт пожать её. - Шон.

Он умышленно скрыл свою фамилию. Всё таки Макгрит вызывала у дамочек неконтролируемое желание быть ближе к нему.
Шон уже привык к этому, но в последнее время, и Кассандра была тому подтверждением, его стало это напрягать.
Нет, не секс с самыми красивыми женщинами в Европе и не только, а то, что эти женщины занимались скорее всего сексом с его золотой карточкой, а не с ним. Шон искоса взглянул на Эду...

Чёрт! Даже если она клюнула на деньги, я всё равно хочу её... такую растрепанную и милую...
_________________

Жизнь в отеле словно замерла, шум, до того говоривший о жизни, что била в его стенах ключом, стих, сменившись паническим ужасом, который можно было почувствовать кожей. Он густился над всеми, словно грозовая туча, возвещая о том, что в стенах величественного здания поселился страх. Время словно замерло, перестав отсчитывать секунды и превратившись в бесконечность.
Двинув вслед за всеми, Роуз уловила обрывки разговоров, что пробегали по толпе. Все гости отеля, равно как и хозяин, оказались в ловушке, в замке начала свое торжество Смерть, пройдясь в его стенах и собирая свою черную Жатву. Жена Кестера Дугласа мертва, как и молодая пара, которая остановилась в номере для новобрачных - мисс Анна Дюваль и мистер Энтони Эдгарс.
Услышав знакомое имя, которое совсем недавно произносила, Роуз вскинула руку к губам, шатнувшись, словно от удара. Чтобы устоять на ногах, прислонилась спиной к стене, ощущая, как часто забилось сердце, а к горлу подкатился комок. Она совсем недавно беседовала с Энтони, а теперь он мертв. Пусть Роуз его совершенно не знала, но на какой-то совсем короткий промежуток времени он был частью ее жизни. Как и все те, кто сейчас сновал рядом - незнакомцы, имена которых она даже не старалась запомнить. Чуть наклонившись вперед, чтобы удержать равновесие, уронила лицо в ладони, пытаясь совладать с собой. И сделала несколько глубоких вдохов, тяжело сглотнула. Смерть всегда пугает, поселяя в душе горечь. И не важно, кого она забрала: того, кто был знаком, или кого-то совершенно чужого. Смерть всегда неожиданна, поселяя в душе страх. И не важно, кто ты: бедняк или миллионер. Все перед ней едины.
Оторвав ладони от лица и подстегиваемая паникой, Роуз посмотрела вперед, услышав, что хозяин отеля решил отправиться на поиски выхода. Нужно срочно уходить отсюда, попытаться отыскать выход из этой западни, в которую все угодили. Решимость, помноженная на страх, который сейчас правил в этом месте балом, била по вискам пульсацией адреналина, что бурлил в крови. И Роуз оторвалась от стены, ступая вслед за всеми, чтобы затем всего через короткий промежуток времени оказаться в кромешной тьме, что забивала легкие, высасывая из легких весь кислород.
Совершенно ничего не понимая, Роуз протянула руку вперед, пытаясь нащупать хоть что-то, но все безрезультатно. Вокруг была лишь пустота, которая вскоре начала проясняться, обретая размытые и нечеткие контуры, которые с каждой секундой становились все отчетливее, чтобы превратиться в массивную кованую дверь. Бросившись к ней, Роуз с трудом отворила ее, чтобы попасть в нечто, что походило на странную иллюзию или сон.

Дивный сад

… Роуз не поверила своим глазам, взирая на то, где очутилась. Каким-то непостижимым образом она оказалась в пышно цветущем саду, полном ярких диковинных растений, которые до этого ни разу в жизни не видела. Величественные деревья, что стояли вокруг высокими исполинами, своими густыми кронами закрывали небо, так что свет едва пробивался сквозь переплетение ветвей и листвы. Едва Роуз сделала шаг, как дверь со скрипом закрылась за ней, тут же исчезая за живой стеной растений. Она было дернулась, чтобы как-то удержать дверь и вернуться обратно в замок, как ладони обожгло огнем. Отпрянув назад, Роуз посмотрела на свои руки, кожа которых заметно покраснела - какое-то растение, похожее на вьюнок, коего она нечаянно коснулась в попытке не дать двери захлопнуться, вдруг словно превратилось в хищника, окрашиваясь в ядовито-бордовый цвет и выпуская на волю острые колючки с ядовитыми иглами, так что Роуз от неожиданности попятилась, тут же цепляясь ногой за какую-то ветку и падая назад.
- Чертовщина какая-то, - Роуз недоуменно поморгала, надеясь, что этот бред окажется всего лишь фантазией и она сейчас очнется сидящей у камина, но ничего не происходило. Она так и сидела на земле посреди буйного цветения.
Потирая ладони друг о друга, чтобы унять жжение, Роуз прислушалась к звукам вокруг, пока не уловила голоса неподалеку. Поднявшись на ноги и отряхнув подол платья, осмотрелась, стараясь ничего не трогать и не касаться никаких цветов, что росли вокруг. В нескольких мерах от нее стояли другие гости Фалам Кнока, которых она видела на ужине. Вернее, небольшая часть тех, кто был среди гостей замка. Что случилось с остальными, можно было только гадать.
Осторожно и аккурано двинув в их сторону и борясь с приступом паники, которая медленно, но верно гнездилась в ее душе, Роуз радовалась, что очутилась в этом дурдоме не одна. Откуда-то сбоку раздался женский крик, пройдясь по натянутым нервам острым ножом, так что Роуз обхватила себя руками, обнимая за плечи.



- Мало что мыслю с садоводстве, но, быть может, стоит отыскать какую-нибудь оранжерею или хотя бы беседку. Сидя среди этого кошмара, который явно не рад чужакам, мы вряд ли сможет придумать что-то действительно дельное, - озвучила Роуз свою мысль. – Еще неплохо бы отыскать какой-нибудь источник воды. Здесь невероятно жарко, и все мы в скором времени будем изнывать от жажды.
Роуз подняла лицо к небу, силясь рассмотреть, что скрывалось в листве грозных исполинов-деревьев, что стояли над ними всеми безмолвными великанами, лишь шелестя изумрудными листьями, что трепетали на ветру.

Озеро вечной тишины

Увы, да, лодка оказалась всего лишь полусгнившим остовом. И нужно было снова искать выход. Вернее, исход с этого проклятого островка...
Я разглядывал молодого человека, представившегося Шоном. Несмотря на сложившуюся, крайне тревожную и странную, обстановку, он излучал уверенность, жизненную энергию и силу. И, наверное, сексуальность, - во всяком случае, судя по взгляду Виктории на него... Но сейчас последнее качество едва ли могло быть нам полезно. А вот три первых – более чем.
Я не собирался соперничать с ним, изображая умудренного жизнью и опытом мужчину и принимая лидерство в нашей маленькой группе на себя. Во-первых, нужно было как можно скорее выбираться отсюда: кажется, близилась ночь, и то, как юноша отшатнулся от воды, и с каким выражением на лице повернулся к нам, говорило о том, что он не увидел там ничего хорошего. Во-вторых, ведущим я никогда не был, еще со времен школы и потом колледжа. Предпочитал созерцание и положение ведомого. В-третьих, вода никогда не внушала мне доверия. Я не умел плавать, в детстве чуть не утонул и потому старался держаться от нее подальше. Тем более, от такой воды, как эта.
Я представился:
- Габриэль Макгиллис. – И сказал: - Вы, действительно, собираетесь мерить уровень воды вот в этом? – Я показал на черные воды. – Мне показалось, что вы увидели там совсем недавно нечто опасное. Скажите, что. Чтобы мы по крайней мере, знали, чего следует ждать от этого озера.


_________________

Дивный сад

Насчет аллергии Дениз не шутила. Почти каждую весну и начало лета она не обходилась без антигистаминов. Если же забывала принять таблетку, то чувствовала себя преотвратно. А выглядела при этом еще хуже. Так что попадание в этот невероятный сад она сочла еще и личным испытанием.
И меньше всего хотела думать сейчас о том, что подумает Флорантен, увидев ее с распухшим красным носом.
Осторожно и медленно пробираясь вперед сквозь заросли, Дениз уже чувствовала, как начинают слезиться глаза и щекочет в носу.

- Ты вообще настоящий? - вырвалось у Дениз. Она несколько секунд разглядывала Флорантена, не желая отводить взгляда от его лица. Ей вдруг захотелось протянуть руку и коснуться его губ...
Медленно и неохотно высвободив пальцы из руки Флорантена, она обвила его руку повыше локтя и уткнулась носом ему в плечо. Вдохнув тонкий запах дорогого парфюма, немного успокоилась. Может быть этот аромат станет для нее чем-то вроде защиты от буйного цветения сада. Но только не от фантазий, которые касались самого Флорантена.

- Вполне возможно, что так и есть. А что бы почувствовали ты или я, если бы в наши дома вторглись чужаки, стали там все переделывать и перестраивать? - Дениз отбросила носком туфли сломанную ветку, лежавшую на пути. - Мне бы это точно не понравилось, даже если меня на тот момент уже не было на этом свете.
Определенно, судьба или что там управляло сейчас всеми этими миражами, решила покуражиться над ними с неудержимым азартом. Заросли казались нескончаемыми, и чем дальше, тем гуще и разнообразней они становились.

- Стоять на месте нам точно не стоит, - согласилась с Роуз Дениз. - Но вот насчет воды. Не уверена, что тут что-то можно пить, или к чему-то прикасаться. Все выглядит слишком... Неправдоподобным.

- Флорантен, посмотри, там летает какой-то нервный эльф, и он похож на... А-пчхи! - Чихание не дало договорить, а ноги вдруг оторвались от земли, и Дениз удивленно уставилась на лицо Флорантена, оказавшееся вдруг так близко.
- Флоран. Я хочу называть тебя Флоран... - прошептала Дениз, завороженно наблюдая, как оттенок летнего неба глаз мужчины сменяется более глубоким тоном цветущих ирисов, а затем приобретает насыщенную васильковую синеву. - Твои глаза... Они меняют цвет. А позади тебя парят букетики из пушинок одуванчиков, только очень больших. Они похожи на вязанки зонтиков. Что происходит?..
Она крепче обвила шею Флорантена руками и несколько раз моргнула, прогоняя морок. Зрение прояснилось, и где-то за плечом державшего ее на руках мужчины, чуть поодаль, Дениз заметила мелькнувших в листве... Птиц? Белок? Нет, то, что она увидела не было похоже ни на птиц, ни на животных. Но разум подсказывал, что привидеться в этом саду могло, что угодно.
Но в следующий мир среди листвы на секунду снова возникло бледно-зеленое личико, напоминавшее человеческое. На личике темнели большие глаза, пристально следившие за людьми.
- Там, среди деревьев кто-то или что-то есть, - прошептала Дениз. - И они наблюдают за нами.

Нам обоим нужна была Тишина, дарившая спокойствие и отличную возможность изучить напарника в столь странном диалоге. Молчание, как и любой разговор, тоже было диалогом, просто состоял он не из слов, а из жестов и взглядов. И, в отличие от слов, которые могут ранить в самое сердце, задев тонкие струны любой души, взгляд никогда не обманывал. Он являет собой портал для мыслей, чувств человека, что просачиваются в мир из самих глубин сущности человека.
Мы сидели и молча изучали друг друга, касаясь взглядом всего, что попадалось нам на пути: мои глаза, ее глаза; мои руки, ее губы; и снова мои глаза, а у нее была шея. Жилка пульсировала с непостоянным ритмом, выдавая ее волнение, хотя внешне по ней и не скажешь. Определенно внутри этого хрупкого тела бушует буквально ураган чувств, и лишь по глазам было видно все то разнообразие терзавших ее демонов. Смотря мне в глаза, каждый раз она немного вздрагивала, и причина этого была мне непонятна. Но моя "собеседница" так смело рассматривала меня, будто хотела высечь в своей памяти, оставив этот момент на долгую жизнь вперед. Я тоже запоминал ее, медленно исследуя скульптуру ее лица. Ее голубые глаза стали для меня небом, в котором я мог летать, радуясь чувству свободы и полета. Ее волосы стали для меня облаками, несущими в себе частичку волшебства, заполняя мир воздушным вдохновением. А черты ее лица - великой скульптурой, сотворенной самой природой, и таившей в себе множество тайн: какая у нее улыбка, какой эта улыбка бывает, когда сидящая передо мной девушка смеется. Мне искренне хотелось разгадать хотя бы эту тайну, но я не представлял это возможным для себя. Печаль сковывала ее лицо тугими кольцами цепей, превращая ее брови в двух склонившихся к переносице страдальца, а уголки ее губ были опущены, являя собой словно мольбу о помощи. Но я был бессилен помочь этой девушке, разве что она сама не решит поделиться терзающими ее муками. А пока она опустила голову на свой бокал, задумавшись о чем-то своем.

Резко врата ее души захлопнулись, а сама она стала дышать глубоко и часто, буквально желая раздавить свой бокал. Я осторожно встал со стула и положил свою руку поверх ее, все еще сжимавшей бокал.
- Расслабьтесь, прошу вас, - сказал я тихим голосом, заставляя тем самым снова приоткрыть тайны ее души. Когда ее глаза открылись, в них отражалась вся та буря чувств внутри, готовая вылиться непрошеными слезами. Слова были для меня бесполезны, глазами я мог сказать гораздо больше.
Оторвав ее руку от бокала, я положил ее ей на колени и заставил посмотреть себе в лицо, слегка приподняв ее подбородок. Я молил ее не страдать так сильно, ведь любую проблему можно решить, но ее глаза сказали, что это не правда. Я просил ее выплеснуть все, что она держит сейчас в себе, но и тут ее глаза были непреклонны. Я умолял ее высказаться хотя бы глазами, но она лишь покачала головой и закрыла их. Одинокая слезинка скатилась по ее щеке из правого глаза, повиснув на подбородке. Я смахнул ее, отчего глаза снова оказались открытыми и абсолютно сухими. Удивление от моего поступка на какое-то время заглушило в ней ту боль, что поселилась в ней и теперь разрывала ее израненную душу на части. Робко улыбнувшись, я протянул ей платок, чтобы она могла вытереть соленую дорожку, оставленную слезой.
- Спасибо, - хрипло сказала она после того, как вернула мне платок. Теперь ее глаза снова были спокойными, а мир внутри нее перестал разрушаться от налетевшего урагана. Вернувшись на свое место, я спросил уже вслух:
- Вы не против поговорить теперь словами? Некоторых вещей не узнать с помощью глаз, к сожалению, - дождавшись от нее кивка, я продолжил, сильно сомневаясь в правильности своего поступка: а хотела ли она сейчас говорить и не боялась ли она открыться: Я Джастис. А вы?
- Вивиан, - было мне ответом, и робкая улыбка расцвела на губах девушки.
Мы изредка задавали друг другу вопросы и отвечали на них. Не сговариваясь нам обоим больше нравилось изучать друг друга глазами, а не с помощью слов. Когда кто-то из нас отвечал, другой следил за мимикой собеседника, и будто записывал в воображаемый блокнот увиденное. Мне понравилась ее улыбка, ее взгляд, когда она задавала какой-нибудь вопрос: он был одновременно и робким, и целеустремленным, словно она не до конца была уверена стоит ли задавать вопрос. За весь день мне было так хорошо и спокойно только в саду с котом, и чем-то Вивиан мне его напомнила. С ней не обязательно нужно было разговаривать: между нами будто была связь, по которой мы проникали в мысли друг друга, наперед зная ответы на свои вопросы. За всю мою жизнь я не встречал таких людей, с которыми у меня было такое единение.
Но все хорошее рано или поздно заканчивается, оставляя после себя сладкий груз в сердце и в памяти, который светился улыбкой на лице, стоило его достать из кладовой памяти. Именно таким для меня и будет этот вечер: необычным, полным чудес. Я протянул Вивиан руку, прощаясь с ней, как неожиданно мир вокруг нас завертелся, окрашивая все в постепенно изменяющиеся краски. Ее демоны снова овладели ей и я пытался удержать ее сознание на плаву своей твердостью, хотя сам я хотел разорваться от неожиданности и страха. Когда мы оба открыли глаза мы были далеко не в замке, а около озера, отражающее в себе миллионы жизней небесных обитателей: какие-то прошли, какие-то еще идут, но их свет для нас будет вечен, являя собой одну из граней нашего мира.
Недалеко послышались голоса и я предложил пойти на звук, собираясь отыскать таких же как и мы. А все мы, оказавшиеся тут, были куклами в театре безумного творца.
_________________

Дом оживающих страхов.

Приятный запах трав и специй пробрался в ноздри. Сейчас придёт бабушка и позовёт ужинать. Они с тётей будут распрашивать её о дежурстве, потом обсудят соседей, а после... Но в эту цепочку приятных ароматов пробрался ещё один. Наверное, он пытался замаскироваться, но Исдис очень хорошо его знала: запах крови. Внезапно в голове горячим очагом вспыхнула боль. Она с трудом открыла глаза. Грубые деревянные доски, покрытые тёмными пятнами. Веки вновь опустились на глаза. Это не их дом... Щека прижималась к липкому полу. Исдис вновь открыла глаза. В голове зашумело. Она готова была лежать так вечно. Исдис никогда не была властна над ситуацией. И сейчас она тоже не могла ничего изменить. Кто-то засмеялся. Но этот смех звучал в её голове. Смех с голосом Кестера. Она и так была слабой. А теперь он смеялся над ней. Потому что доказал ей это...
Опираясь руками, Исдис приподнялась. В голове зашумело ещё сильнее. В ушах стучало. Во рту было сухо, но отчётливо чувствовался вкус крови. Язык нащупал раны на губах. Волосы слиплись от крови, и не было сил даже сидеть... 
Исдис подползла к стене, покрытой шелковистыми обоями. Их красивый золотисто-бордовый рисунок давил на глаза. Исдис глубоко вздохнула, вновь почувствовав запах приправ. Он тёк из-под деревянной двери, возле которой сидела Исдис. С другой стороны была лестница, покрытая алыми пятнышками, которые ещё не успели впитаться. Опираясь окровавленными пальцами о стену, Исдис кое-как поднялась на ноги. Она с трудом стояла. Ноги болели и дрожали. Высокая платформа босоножек теперь была помехой. Прижимаясь к стене всем телом, чтобы не упасть, Исдис пробралась к двери и подёргала ручку. Дверь скрипнула и открылась. 
Исдис вошла внутрь, и тут же её окутал душистый пар. Она оказалась на кухне. Кухне, которая могла существовать несколько сотен лет назад. Спиной к Исдис стояла сгорбившаясь женщина, которая что-то помешивала на плите. Исдис хотела спросить, но тут повариха обернулась. Идис отпрянула назад, врезаясь спиной в закрытую дверь. Это была старуха из блокнота матери. С седыми космами, в нелепой шляпе и лицом, как будто из камня. Её передник был покрыт бурыми и зелёными пятнами. Старуха улыбнулась и голыми руками взяла с плиты горшок. Воздуха наполнился запахом жжёной плоти. 
Исдис едва сдержала рвотный позыв и тут же начала дёргать ручку двери. 
Улыбаясь, старуха шла к ней. От неё исходил насыщенный запах камфоры. В глазах защипало.
-Перекуси с дороги, девочка.
Широкая улыбка обнажила беззубый рот. Старуха протянула Исдис свой горшок. Помимо воли взгляд опустился к её рукам. В булькающей зеленоватой жиже плавали какие-то листья и что-то белое. Старуха потрясла горшком. Белый шарик перевернулся, и на поверхности показалась бирюзовая радужка с крошечным чёрным зрачком и колечком пластика сверху. По щеке вдруг потекло что-то липкое и горячее. Старуха громко засмеялась. Исдис прижала ладонь к щеке, размазывая кровь. Пальцы скользнули выше, нащупывая собственную пустую глазницу, провал века и ошмётки кожи. Исдис закричала. А старуха выпустила из рук горшок. Он разбился на десятки черепков, варево разлилось по полу, и глаз покатился куда-то в сторону. Наполовину ослепшая, Исдис упала на колени, пытаясь поймать глаз. Хохот становился всё громче, пока Исдис шарила пальцами в обжигающей жиже. 

Исдис вздрогнула и вскинула голову. Кровь текла по подбородку, а она могла только вертеть головой по сторонам. Крик слышался отовсюду. Со всех сторон. Даже старуха перестала смеяться. Она злобно взглянула на Исдис и куда-то заковыляла. На коленях Исдис бросилась к ней и успела ухватиться грязными пальцами за серый подол.
-Где он? 
Старуха ковыляла дальше, таща Исдис за собой. Ткань трещала и выскальзывала из пальцев. Она уже плохо видела. И чувствовала лишь вкус крови на языке. 
-ГДЕ ОН? - Исдис едва ли не кричала. 
-Хочешь знать? - Старуха наклонилась и схватила Исдис за руку. - Ну, тогда смотри! 
Яркий свет ослепил её. Исдис зажмурилась. И тут же свечение погасло. Она открыла глаза. И снова смогла видеть ими обоими. Не веря, Исдис дотронулась на века, чувствуя дрожащее глазное яблоко. Щека всё так же была покрыта кровью. Но разве это теперь было важно?.. 
Исдис по-прежнему сидела на полу. Но не в старой кухоньке, а в огромной зале. Холодный белый пол, сверкающий хрусталь люстр, свет из стрельчатого окна. Исдис оказалась в каком-то закутке между украшенной липниной стеной и роялем. Откуда-то сверху раздался женский стон. Исдис поднялась с колен, цепляясь за рояль и оставляя на нём кровавые следы. 
В одной из окружённых высокими колоннами ниш стоял Кестер, спиной к ней. Он целовал какую-то женщину, прижимая её к себе так сильно, что напрягались мышцы рук. Кестер ласкал её шею, спускаясь к груди. А она так громко стонала... Мерзкая тварь! 
Преодолевая боль во всём теле, Исдис побежала к этой паре. Пока она терпела всё это, он развлекался... Её ногти впились в спину Кестера, едва ли не разрывая ткань рубашки. За спиной заиграл рояль, и кто-то тронул Исдис за плечо. Она обернулась, чувствуя, как по щекам текут слёзы. Клавиши опускались сами собой. Позади никого не было. Она повернулась к Кестеру. Его не было тоже. 
Больше Исдис не могла сдерживаться. Она заплакала, не в силах остановить свои жалкие рыдания. 
_________________

Галерея манекенов

В ней что-то щелкнуло. Агнес не могла объяснить, что с ней происходит. Кеннет Лэнг очаровал её в мгновение ока, но ему будто мало и он продолжает проникать в её кровь, искусно сводя с ума. Она хотела прижаться к нему теснее, подчиняясь непонятно откуда взявшемуся инстинкту, переворачивающему душу наизнанку. Отрезвило Агнес, пожалуй то, что они не одни.
Она тактично отстранилась от Кеннета.




Происходящее перестало напоминать галлюцинацию, а обрело вполне реальные, осязаемые черты: до боли знакомые.
- Я уже видела такое раньше. Город под Королевской милей. Только там сеть тоннелей, а здесь он один. Гораздо важнее, как мы сюда попали? - задала она риторический вопрос. Если это трюк или аттракцион для гостей, то крайне глупый и неуместный!

Тем временем, товарищи по несчастью, столпились вокруг Кеннета и пошло знакомство. Незнакомой парочкой оказались довольно бойкая дама и странный мужчина с бегающими глазами. Он напоминал Агнес авантюриста, оказавшегося здесь ради выгоды. Может быть замаскированный под гостя аниматор?!





-Я смотрю, кое-кто тут моих статей не читал, - прошептала она хихикнув и взгляд чисто из праздного любопытства скользнул по ногам Кеннета, надежно спрятанным под черными, классически брюками. Килт ему определенно пойдет. Щеки залил румянец, а непонятная ситуация в которой они оказались, требовала здравого ума.
Легко сказать - здравого. Выпитые бурлило в голове пенной вечеринкой, заставляя Агнес чувствовать себя навеселе.

Она молчаливо выжидала, анализируя обстановку, насколько хватало мозгов.


Они всей толпой двинулись к первой двери - пыльная комната, облезлые куски обоев. Ничего примечательного! Обычно так выглядели апартаменты в Мэри-Кинг перед тем, как их заполняли различным, тематическим реквизитом. Агнес была почти уверенна, что за следующей дверью наткнется на саму атрибутику.
Но за следующей дверью было пусто. Чтож мистер Дуглас не позаботился об антураже?!

Третья комната заставила Агнес на миг застыть от страха. Груда жутковатых на вид кукол, или даже правильней сказать - манекенов, с неживыми глазами, стилизованными под настоящие, наводила настоящий ужас!
Она первой поплелась прочь из комнаты, не желая лицезреть искусственных уродцев.
Нет, Агнес прекрасно понимала, что перед ней обычный муляж, которым пугают туристов, просто сам факт попадания в подобное место ни с того, ни с сего - серьезное испытание для психики (особенно если отмазка с алкоголем сюда не подходит).



Здравая мысль. Все охотно её подхватили и разбились на пары.
Гарет, наверное был столь потрясен происходящим, что и думать забыл про её скандальную натуру, он не плохо себя чувствовал в обществе мисс Хэйзел, и наметанным на такие дела глазом, Агнес уловила между ними химию. Что ж, они отлично гармонировали друг с другом, не то что они с Кеннетом.
Он был представителем традиционной, шотландской аристократии, а она обычной сумасбродкой, без манер и чувства стыда.

Кристина Спарк спелась с мистером Ньюманом, и их пара первой откололась от остальных.

Кеннет и Агнес остались вдвоем у четвертой двери. Возникла неловкая пауза молчания.
Она немного замерзла - слишком легкое платье для подвального помещения. Пришлось обхватить себя руками, но тело охотно вспоминало недавние объятия мистера Лэнга и вообще-то, предпочло бы их.
Агнес покачала головой.
- Все это странно. Если мистер Дуглас, решил сделать нас участниками шоу Коперфильда, то мог бы и предупредить! - справедливо возмутилась Агнес. - Вы что-нибудь знали о его намерениях? Может попробовать как-то связаться с ним?

Тут до Агнес дошло, что при ней нет телефона. Она нервно сглотнула, и ничего не объясняя рвану к месту, с которого они начали пребывание здесь. Мобильника нигде не было!
Сердце бешено колотилось в груди. Агнес металась по периметру, заглядывала в уже обследованные комнаты, испепелила взглядом плохо освещенный пол - мобильника нигде не было.
Это означало что он остался в каминном зале. И без того замерзшая Агнес похолодела.
Веселье весельем, но человек, пославший ей фото-угрозу, может выйти из себя, если она перестанет играть в его адский пасьянс! Кеннет, до сих пор наблюдавший её метания молчаливо и безучастно, увиделся в новом свете - как единственная спасительная соломинка.
Агнес подбежала к нему и в отчаянии сложила молитвенно руки:
- Прошу вас, мне очень срочно нужно выбраться отсюда! - чуть не плача просила она. Еслиб кто-то утром сказал, что она будет умолять о помощи Кеннета Лэнга, Агнес рассмеялась бы ему в лицо! Пути Господни иногда так пересекаются, что не хватает логики для понимания происходящего.
- Кеннет, умоляю, выведите меня отсюда или скажите где выход. У меня серьезно нет времени на игры мистера Дугласа, прошу, войдите в мое положение!

Почему-то Агнес была уверена, что стала участницей развлекательного аттракциона, задуманного владельцем. Богатые люди склонны к экзотическим причудам, при этом не считаясь с чувствами окружающих. Если Кеннет Лэнг имел с Дугласом дружеские связи, то мог бы вывести её из галереи досрочно. Она надеялась что доброта его не иссякла и он поможет, была готова ради этого на что угодно-даже просить прощение за свою статью!
_________________

Я любила слушать и умела это делать хорошо, поэтому, когда он начал все рассказывать, задумалась, что же у них случилось? Да и мне было интересно.
Он был наполнен болью и это возвращало меня в далекое прошлое, но я решительно выбросила плохие мысли из головы. Не к месту сейчас жалость к себе. Я сильная, я со всем справлюсь. Да и мужчина рядом, выговорившись захотел танцевать. Потом был мой словесный понос, хотелось разрядить эту гнетущую атмосферу. И у меня получилось. Он улыбнулся и эта улыбка обезоруживала.
Но он все испортил подножкой. Атмосфера растаяла, как мороженное в летний зной, а настроение испортилось.
Парк аттракционов. Смейся и беги

А потом разверзлись небеса и ад обрушился на нас. Нет, я конечно утрирую, но пол под нами провалился и я оказалась на Тобиасе, а он в луже. Падение не слишком приятное и по заметно исказившемуся лицу Тобиаса было видно, что и ему это не доставило удовольствия. Хотя какие может быть удовольствие в луже?! Но он как истинный джентльмен спас меня, за что я была благодарна.
- Спасибо, что спасли, - улыбнулась. Приподнявшись и вставая с Тобиаса, посмотрела вокруг и увидела, что мы оказались в заброшенном парке аттракционов. На вопрос "Где мы?" от мужчины рядом со мной, который приходил в себя у меня не было ответа. Что тут скажешь? Мы в ужастике. Но я ничего не сказала, а лишь пожала плечами. Не зря столько ходило слухов о Фалам Кнок. Здесь все становилось таким странным, необычным, мистическим. И хоть я любила приключения. Это было слишком.
- Тобиас, я думаю нам надо отсюда побыстрее выбираться. Иначе, может произойти что-то плохое. Я это ж*пой чувствую, - последнее предложение я сказала в уме, а озвучила лишь. - У меня плохое предчувствие от этого места.
Было холодно и страшно. Я много путешествовала и видела заброшенные места, но чаще всего там было просто тихо и спокойно, здесь же. Здесь точно не было спокойно, сердце учащенно билось, а тело сковало холодом. И что прикажете делать?
- Здесь есть кто нибудь? - Крикнула я. Мой голос отразился эхом. Стало страшней еще больше, как же не люблю эхо. Тобиас подошел ко мне, а я вцепилась в его руку, ища поддержку. Что нам делать? Плохое предчувствие тянуло вперед, поэтому я сделала несколько шагов, но под ногами было скользко и я поскользнулась, лишь в последний момент меня подхватил Тобиас и чудом я не упала. Сердце ускорило ритм и я благодарно улыбнулась.
- Спасибо, я здесь, наверное, все ноги себе сломаю, - проговорила я, пустив истерический смешок.
_________________

Демоны находятся не в мифическом Аду. Они живут внутри нас, используя слабую людскую оболочку в качестве временного бесплатного жилища. Они едят нас, пьют, питаются нашими страхами, манипулируют нашим сознанием, дергая за невидимые ниточки. Мы сами создаем своих демонов. Они – наша плоть и кровь. Может потому так трудно с ними расставаться…
Эда Вебер считала, что поборола всех своих демонов. Высшая степень самообмана. Стоило ослабить самоконтроль, как они начинали оживать, довлеть над личностью и склонять на темную сторону.
Однажды ее спросили, каково это, убить человека…
Демоны оживились.
Эда промолчала.

В прошлой жизни.
В туалете было тихо, не считая навязчивого звука капающей воды из плохо завинченного крана. Хлопнув металлической дверцей кабинки, Эдвина поправила растянутую коричневую футболку и выглянула в тесный пустой коридорчик с выстроенными вдоль стены умывальниками. Уходить не торопилась. Возможность побыть наедине с собой, пусть в не самом подходящем для этого месте, выдавалась крайне редко.
Приблизившись к зеркалу, она внимательно оглядела отразившееся в нем пугало неопределенного пола. Она сильно потеряла в весе, и визуально казалось, будто не самой изящной формы нос и огромные глаза неудачно приклеены к чужому худощавому лицу. Дополняли картину непослушные волосы, торчащие во все стороны, как у нечесаного хиппи. О средстве для укладки здесь можно только мечтать. Подавив вздох, Эда раскрутила кран, склонилась над старой раковиной и подставила сложенные ковшиком ладони под упругую струю. Умывалась долго и тщательно, будто хотела избавиться от специфического запаха, которым здесь было пропитано все вокруг, въевшегося в каждую клеточку, строенного в каждую молекулу. Ей никогда не отмыться, как бы не старалась. Но это пустое. Главное, с Дженни все будет в порядке. Отряхнув ладони, Эда выпрямилась, чтобы придать волосам хоть какую-то форму и замерла, прислушиваясь. Она точно закрыла за собой дверь, когда входила. Теперь она была приоткрыта. Вот черт.
Ощутимый толчок по лодыжкам выбил почву из под ног и Эда полетела на пол. Зная , что ее ждет, успела скрутиться в комочек и прижать руки к голове Удары градом посыпались по незащищенной спине, бокам. Она безуспешно пыталась откатиться к стене под раковину умывальника. Сильный пинок по ребрам остановил и заставил скорчиться от резкой боли на скользком кафеле. Следующий удар пришелся по почкам. Хриплое ржание. Терри.
- Хватит. – Прокуренный голос Бикет проскрипел над головой, как старая калитка на несмазанных петлях. Сквозь растопыренные пальцы Эда посмотрела на затянутые в полосатые гольфы толстые голени Альмы. Кто бы сомневался, что Бикет припрется не одна , а со своими сучками. – Поднимите ее.
Две пары рук дернули Эду с пола, поставили несопротивляющееся тело на колени перед крепко сбитой мулаткой, возомнившей, что может вот так запросто нагнуть Эду Мальдонадо. Торжествующее выражение на широком лице подмывало запрокинуть голову и смачно плюнуть драной кошке точно между глаз. Но Эда не шелохнулась. Выжидала. Сейчас хватка Терри ослабнет. У нее неустойчивая левая нога, кажется короче правой. Альма слишком неповоротлива и глупа, чтобы быстро сориентироваться. К тому же она панически боится крови.

Когда Бикет схватила ее за волосы и резко запрокинула голову назад, Эда крепко сжала челюсти. На глаза навернулись слезы. Еще немного. Терпение всегда вознаграждается.
Бикет подняла вторую руку. Эда сжалась в ожидании удара, но вместо этого, толстые пальцы подцепили коричневый кожаный шнурок на ее шее и половинка золотого солнца с забавно загнутыми лучиками очутилась в ладони Бикет.
- Зря ты не подарила мне его сама. – Шнурок натянулся, впиваясь в кожу и Бикет резко дернула его с шеи Эды.
Правило номер один – не отворачивайся от недооцененного источника опасности. Недобро сверкая глазами на отходящую к зеркалу Бикет, которой явно не терпелось примерить украшение, Эда повернула голову и вонзила зубы в руку Терри. От громкого визга заложило уши. Блокировав удар Альмы, она вскочила на ноги и со всей силы двинула кулаком в живот скулящую сокамерницу. Секунду спустя, замешкавшаяся Альма валялась на полу, зажимая расквашенную губу.
- Вот черт. – их с Бикет взгляды скрестились в зеркальном отражении. На лице мулатки отразились недоумение и страх….

- Почему феникс? Давай лучше розу и крест. Прикольно. – Келли взяла в руки иглу и окунула ее в стаканчик с краской.
Эда приоткрыла один глаз. Как же много она болтает. Хоть бы язык себе прикусила. Неудобная кушетка скрипнула под весом ее тела, когда Эда приняла более удобную позу.
- Ой, а здорово ты Бикет отходила. Как минимум месяц в койке проваляется. Я когда ее увидела, вообще в осадок выпала. Не лицо – а кровавая маска. Да мы все тут офигели. Ты и Бикет…Ха!но она реально оборзела.
Прикрыв рот свободной рукой, Эда зевнула.
- Кровищи было. Океан целый. Нас даже потолки в туалете драить заставили. – Не прекращая трындеть, Келли склонилась над левым плечом Эдвины и принялась проворно работать иглой. – Это из-за кулона, да? Он что-то значит для тебя.
- М-гу.
Больно было только вначале. Через минут десять ощущения притупились и Эда начала проваливаться в сон.
- Слуушай, давно спросить хотела. Как это, убить человека? Ну, ощущения какие, в смысле. Очень страшно?
Эдвина вскинула голову и сердито зыркнула на любопытную татуировщицу.
- По-настоящему страшно, когда ты не можешь защитить самого родного человека. Кел, мне в карцере двое суток спать не давали. Заткнись, а ?


Глаза жгло от непролитых слез. Голова раскалывалась. Демоны бунтовали, требуя крови. Если она не успокоиться - рискует свихнуться от горя.
Джейн не самоубийца. Она любила жизнь больше самой Эды и никогда бы не наложила на себя руки, тем более таким диким способом.
Эда крепче прижалась к Джейн, опасаясь, что сейчас ее начнут оттаскивать от трупа. Но тело оказалось на удивление живым и теплым. Крепкие руки притянули ближе, позволяя ощутить сквозь одежду тугие бугры мышц. Боже, она сходит с ума. Сквозь шум крови в ушах послышался тихий всплеск, будто она находилась не в номере отеля, а на берегу моря.
«- Ты в порядке?» - тихий, почти ласковый знакомый мужской голос, единственная ниточка за которую можно было ухватиться, принадлежал Шону. Разлепив веки, Эда взглянула на мужчину и неопределенно кивнув, отстранилась.
- Где Дженни? Она жива? – осипший голос казался чужим. Это сон. Просто дурной сон. Ей приснилось, будто она приехала в Фалам Кнок и нашла сестру повешенной в одном из номеров. Сейчас она окончательно придет в себя и все встанет на свои места. Присев на мягкий и отчего то влажный пол, она подтянула колени к груди и уткнулась в них подбородком. Кроме Шона, рядом находились еще какие-то люди. Они ходили вокруг, что-то говорили. Какой остров? Какая лодка? Заткнитесь, вы, оба! Хватит! Сколько можно!
Сорвавшись с места, Эда пробежала несколько шагов и оказалась по щиколотки в холодной воде. Каблуки увязли в иле и она едва не шлепнулась на задницу, когда попыталась вытащить одну ногу.
Сознание прояснилось. В памяти вплоть до мельчайших деталей одна за другой всплывали яркие картинки прошедших суток. Она не уснула. И не чокнулась.
Реальность больно ударила по натянутым как гитарные струны нервам.
- Что здесь, бляха, происходит?! Кто-то возьмет на себя труд объяснить? Почему до сих пор не вызвали пол… - от резкого движения нога Эды поехала по скользкому пологому дну. Ох! Вода оказалась не просто холодной, ледяной. Ухватившись рукой за какой-то корень, она вскинула голову и прямо перед собой увидела сморщенное лицо уродливого карлика с черными дырками вместо глаз. Узкий рот приоткрылся, выпуская наружу длинный язык, кончик которого скользнул у самого уголка ее губ. Эду чуть не стошнило, но она нашла в себе силы поднять свободную руку и ударить уродца. Существо взвизгнуло и ушло под воду. Цепляясь за корни и помогая себе ногами, Эда начала быстро выбираться на берег.
_________________

Дивный сад

Флорантену показалось, что Дениз хотела прикоснуться у его лицу. Он едва удержался то того, чтобы не податься к ней. Когда девушка обхватила его руку, словно ища в нем спасение и защиту, он почувствовал необыкновенный прилив сил. Вот чего ему не хватало - никогда и никто, пожалуй, не нуждался в нем.

В его помощи и поддержке - безусловно, в дружбе и совете - пожалуй, а в основном - в возможности тратить его деньги и получать желаемое, пытаясь сделать своей волшебной палочкой, исполнителем капризов и эгоистичных желаний. Но в этот момент вспоминать об этом казалось кощунством. Теперь прошлого не существовало, и пусть странный сад отрезал их от всего мира, Флорантен не жалел ни о чем: все, в чем он нуждался, у него сейчас было, и та, на кого он желал смотреть, стояла перед ним.




- Пусть так, но именно здесь, в таинственном Фалам Кнок я встретил... тебя, - а про себя подумал, что если за это следует заплатить цену - он готов, только бы Дениз не пострадала.




Когда Флорантен услышал имя, каким всегда звала его матушка, он жадно втянул носом воздух вместе с тонким ароматом женских духов. Флоран... Да, он желал быть для нее Флоарном, он даже желал других имен и обращений. В этом жутком месте, где действовали совершенно иные законы бытия, он видел только Дениз, слышал ее голос и боялся отвести от нее взгляд.

Она обвила его шею руками, и в этот миг мир качнулся перед глазами и рассыпался на мириады искр. Они пронзали его тело, наполняя все его существо светом и радостью. В этом жесте было так много искренности и доверия, того, чего на протяжении долгих лет так не хватало, без чего он задыхался. И если Дениз с каждой минутой становилось все труднее дышать воздухом, пропитанным пыльцой, то его плечи расправились, и грудь наполнилась свежайшим ароматом трав и цветов.



- Надо уходить отсюда, - проговорил Флорантен решительно, чувствуя на себе неведомый пристальный взгляд, от которого по спине прошелся ледяной сквозняк. - Здесь явно творится что-то нехорошее.

Роуз Пэйтон подала отличную идею: следует где-нибудь укрыться и продумать дальнейшие действия. По-прежнему прижимая к себе драгоценную ношу, Флорантен обернулся.

- Мадемуазель Пэйтон, будьте добры, попробуйте снять с меня пиджак - он должен хоть как-то защитить вас от этих странных растений.

Краем глаза он следил за тем, как Айзек Сепнсер приближался к девушке, попавшей в ужасное положение и отчаянно сражавшейся с дикой лианой.
_________________

Кристина все еще продолжала смотреть на Дарвела виновато, как заметила на его губах улыбка и ободряющий тон. Как странно, кто-то смел в подобном мрачном и хмуром месте улыбаться. Казалось, здесь это было два несовместимых понятия. В любом она была благодарна за эту улыбку. Как напоминание о том, что есть другая реальность, в которую они стремятся вернуться.
- Тогда в следующий раз я отдавлю вам другую ногу, мистер Ньюмен, - попробовала пошутить Кристина. – Даю вам слово адвоката.
Обычно в суде все четко и понятно. Там верят сугубо сухим аргументам и фактам. Бездушным уликам. Не показаниям полтергейстов и плодам чей-то больной фантазии. Здесь все же было на оборот. Привидения, ходящие сквозь стены, не было видно. Душераздирающих криков тоже не слышно. Ни армий вампиров и кровавых зомби. Ничего. Кроме векового запустения, затхлого воздуха, пыли и манекенов. Какое-то гробовое равнодушие сквозило из каждого миллиметра пространства. Генеральную уборку здесь не проводили минимум лет столь. А не жили еще больше. Но вот с последним как раз и можно было поспорить. Этот был не тот мир, в котором Кристина привыкла жить и работать. Совсем другой. Чужой и инородный. Со своими понятиями. Со своими законами жизни. Но что это были за правила, Кристина не могла объяснить. Нечто иррациональное, понятное на уровне инстинкта страха, с чем она не сталкивалась в своей юридической практике.
Их небольшая группа прошла несколько пустых комнат. Все чисто, если не считать трехсантиметровой пыли. Очередная комната приготовила сюрприз. Сначала показалось, что помещение наполнено человеческими телами. Стало не по себе. Лишь приглядевшись, Кристина поняла, что это были манекены. Они были сделаны с ювелирной точностью. Мастер постарался на славу. Вглядываясь в лица манекенов, Кристине казалось, что все равно перед ней живой люди. Каждый со своей истории. Ее внимание привлекла фигурка девушки в белом платье, пожелтевшее от времени. Неестественный цвет лица. На голове то ли прическа то ли фата из волос, перепачканной бурой краской, словно настоящая кровь. И во всю эту шевелюру, вплетены замысловатые водоросли. Кристе казалось, что она могла даже рассказать историю жизни манекена с печальным концом. Например, эта девушка манекен могла быть некогда счастливой невестой. Встречалась сначала с одним парнем, а замуж собралась за другого, дав первому отворот-поворот. Несчастный на почве ревности и отвергнутой любви убил невесту, нанеся несколько раз ударов топора по голове. Следы преступления решил скрыть, утопив труп в реке. Сколько подобных историй и обстоятельств описывают в материалах по уголовным делам. Сколько раз она вместе с коллегами обсуждала дела клиентов, виновных в тяжких убийствах.
Стараясь прогнать навязчивую ассоциацию из головы, Криста неосознанно и рефлекторно сжала рука Дарвела Ньюмена, с которым стояла рядом. Вцепилась в него мертвой хваткой, чтобы не потерять чувство реальности.
- Так спокойней, - тихо сказала она.

Здравая и хорошая мысль. Их группа успела убедиться, что встреча с минотавром или маньяком с ножом им не грозит. В этом плане по помещениям можно передвигатся спокойно. У каждого здания есть вход и выход. Осталось найти.
- Дельная идея, мистер Лэнг, - согласила Криста.
Их маленький отряд разбился на три пары, каждой из которой достался свой диапазон исследования. Кристина не горела желанием оставаться в непонятном месте на неопределенное время. Быстрей бы вернутся назад и потребовать объяснений. Только бы знать, с кого их брать.
- Мистер Ньюмен, - спросила Кристина, открывая дверь. – Как вы думаете, как мы здесь оказались? Вы верите в иррациональное?
_________________

Каминный Зал.

Морин говорила, а он просто ее слушал, находя в этом неожиданное удовольствие. Вот уж чему его действительно научил Большой цирк - так это слушать. Итальянцы больше любили болтать. Девушка говорила о том, что ей нужно запомнить этот отель, чтобы, возможно, сюда вернуться. Видимо, нахождение здесь все-таки показалось ей приятным. А затем она вдруг заговорила об официанте, которого долго нет. Марко усмехнулся - Морин была забавной, с ней действительно не соскучишься.

Мысль Морин была интересной. И от этой мысли ему стало стыдно. Напротив него сидела красивая девушка, а он полез в телефон, и именно затем, чтобы воспользоваться социальными сетями. Конечно, он просто хотел привлечь в детище Кеса побольше людей, но все же его это не оправдывало. Раздосадованный своей промашкой, Марко проворчал, что гостей могли бы и предупредить о подобной политике. А затем он неожиданно улыбнулся, осознав, что, по сути, Морин озвучила главную итальянскую заповедь. И Марко охотно с ней согласился в том, что во время ужина нужно действительно наслаждаться едой. И общением.

Его желудок смотрел на это чудесно. А вот его болид посмотрит на это не слишком одобрительно, если Марко наберет пусть даже всего лишь пару лишних граммов. Морин отошла к шведскому столу, а он оглянулся по сторонам и заметил, что в каминный зал вошел Кес, и на нем, что называется, лица не было. Владелец отеля остановился неподалеку от их с Морин столика в группе других гостей и до слуха Гаттини донеслись его слова:

Фрида мертва и из замка нет выхода? Крыло покрашено в другой цвет? Мадонна, о чем он говорит? Звучало все это не слишком позитивно. Все услышанное можно было охарактеризовать только одним словом - чертовщина. А Марко, будучи слишком прагматичным мыслителем, не верил в подобное. И сейчас тоже поверить не мог. Он бы даже предположил, что это постановочный спектакль для щекотания нервов гостям с целью усиления впечатлений от замка, но слишком уж пугающим было выражение лица Кестера. Гаттини никогда в жизни не заподозрил бы в нем столь хорошего актера...

На сей раз лучше бы он соскучился, ей-Богу. Лица людей вокруг были встревоженными и сложно было не заразиться их паникой. Но он пока сохранял спокойствие, и намеревался делать это до тех пор, пока собственными глазами не заметит чего-то более странного, чем пропавшие сотовая связь и официанты. Некоторые гости во главе с Кестером и его помощницей вышли из зала. "Подождем развития события" - подумал Марко. Он снова решил не пугать Морин и не говорить о том, что только что услышал, ибо девушки обычно были чересчур впечатлительны... А потом было поздно. После того, как их пальцы соприкоснулись в тот момент, когда Морин передала ему бутерброд, все исчезло. Последнее, что он запомнил - это то, как ее зубки жадно вгрызаются в хлеб...

Дом оживающих страхов.


Он очутился в каком-то странном помещении, слабо освещенном скупыми лучами солнца, проникающими в комнату сквозь узкие щели в окнах, заколоченных досками. Не разбираясь в том, куда он попал, Марко первым своим порывом направился к окну, желая избавить его от досок, препятствующих проникновению света в комнату. Он взялся за одну из них - такую ветхую, что, казалось, отодрать ее голыми руками не составит никакого труда, и получил внезапный удар по руке. Гаттини недоуменно уставился на кусок дерева - как это понимать? Его что, ударила доска? Да что за бред! Наверно, она уже оторвана и это порыв ветра подтолкнул ее, заставив хлестнуть его по ладони. Он снова взялся за доску, нахмурившись так, что доска должна была не просто понять, с кем связалась, а вообще самолично ретироваться с окна, предварительно сгорев со стыда. Раздался какой-то странный скрип, похожий на чей-то смех. Если бы у него было более развито воображение, он бы решил, что дом над ним смеется. Крепко вцепившись в доску обеими руками, Марко решительно дернул ее. На этот раз полусгнившее дерево поддалось и в комнате стало немного светлее. Он отбросил доску и огляделся.
Помещение было похоже на картинную галерею, какие водились в старых аристократических домах. Многочисленные картины украшали стены, мебель, состоявшая из нескольких кресел и диванчика, стоявших вдоль стены, сохранилась на удивление хорошо. Внимание Марко привлек до боли знакомый пейзаж и он подошел поближе, чтобы рассмотреть картину. При его приближении изображение на холсте зашевелилось и он увидел, как оживает один из его самых больших страхов...

Воды Гранд Канала, спокойные в этот солнечный день, неторопливо рассекала гондола. С Кампанилы Святого Марко раздался звон колоколов. Все это было таким привычным, таким родным, что привносило в душу Гаттини умиротворение. Но внезапно Кампанила задрожала, по ее телу пробежали миллионы трещин, а торжественный звон колоколов превратился в погребальный...
Дрожала и сама земля. Он видел, как жуткие трещины охватывают все вокруг. С диким грохотом обрушилась Колокольня, погребая под собой и собор Сан Марко. Начали накреняться колонны святого Марко и святого Теодора, столкнувшись в падении и рассыпавшись на кучу белых обломков. В одно мгновение в прах рассыпался Дворец Дожей и Часовая башня. Море, будто утверждая свое древнее право владения этой территорией, хлынуло на улочки Венеции и Марко увидел, как Светлейшая уходит под воду, словно новая Атлантида...
Его охватил ужас и в безотчетном стремлении удержать любимый город на поверхности, он коснулся картины. Он так любил ее! Единственную такую в целом мире! А она погибала на его глазах... как это и предсказывали чертовы ученые... Венеция тонула, а его пальцы продолжали с отчаянной нежностью гладить немой холст...

И вдруг все прекратилось. Пейзаж на картине оказался прежним. Все также невозмутимо плыла по Гранд Каналу гондола, а стрелки на часах Часовой башни продолжали свой бег. Кампанила по-прежнему величественно возвышалась над Пьяцеттой. Собор Святого Марко и Дворец Дожей были целы. Марко с облегчением перевел дыхание. Это был лишь кошмар, игра его воображения. Но это было так странно... Что же здесь, черт возьми, происходит? И где он вообще? Есть ли здесь кто-то еще? От размышлений его отвлек уже знакомый голос, раздавшийся где-то неподалеку - должно быть, в одной из соседних комнат...

Она звала его. Он сразу направился к двери, полный решимости отыскать Морин. Но не тут-то было. Ручка двери отвалилась, едва он до нее дотронулся. Марко посмотрел на дверь также убийственно, как чуть ранее - на доску, и толкнул ее плечом. Никакого результата. Атмосфера этого непонятного дома, в котором он Бог весть как оказался, почему-то вызывала в нем странный порыв говорить. Говорить со стенами, говорить с самим домом, говорить с... дверью.
Вспомнив, что кошмар утопающей Венеции исчез после того, как он коснулся картины, Марко поднес руку к двери и мягко пробежался по ней пальцами, как трепетный любовник по коже возлюбленной.
- Послушай... - сказал он. - Где-то там, в другой комнате, находится испуганная девушка и я должен ее найти. Выпусти меня... per favore.
Удивительно, но дверь заскрипела и открылась. Сама. Не давая себе времени задуматься над тем, что чертовщина, в которую он не верил, оказалась более, чем реальной, и даже... живой, Марко ринулся прочь из картинной галереи. Он оказался в узком коридоре, где было несколько дверей. И как понять, за какой из них Морин? По логике, если он услышал ее, то она находится в одной из смежных комнат. И тут тишину дома нарушил новый, надрывный звук, будто кто-то играл на расстроенном рояле грустную мелодию... Подчиняясь чутью, Марко шагнул к комнате напротив, откуда и доносился, по его слуховым ощущениям, этот звук.
На этот раз дверь открылась подозрительно свободно и он увидел ее.
- Морин. - выдохнул с облегчением итальянец.
_________________

Вскинув голову, Эда взглянула на мужчин и широко улыбаясь, протянула перепачканную руку:
- Приятно познакомиться. А состоись наше знакомство при других обсстоятельствах - было бы приятно вдвойне, мистер Макгиллис.Эда, Вебер. И я уже успела измерить. – пошутила, намекая на то, что умудрилась свалиться в воду, - У берега достаточно глубоко и вода очень холодная. Могу лишь предполагать, но чем дальше от берега, тем глубже.
Она могла сколько угодно убеждать себя, что происходящее - лишь плод ее больного воображения, но она, Шон Макгрит и еще четверо незнакомцев оказались в плену крохотного островка, над которым покровительственно раскинуло огромный купол из утративших жизненную силу ветвей, высокое дерево с необъятным стволом. Со всех сторон островок окружала неподвижная водная гладь, почти черная , возможно, таящая в себе опасности куда серьезней, чем уродливое существо, с которым столкнулась Эда. Гаденыш едва не лизнул ее губы. Эду передернуло от омерзения и она отерла рот тыльной стороной ладони со свежими следами от ногтей горничной. Еще одно подтверждение того, что все они - жертвы неподдающихся логике событий.
Взгляд помимо воли остановился на губах Шона. Если бы не посторонние, она бы непременно попробовала на вкус красиво очерченный рот скучающего плейбоя, медленно обвела контуры кончиком языка, прикусила нижнюю губу и только потом, будто спрашивая разрешение, медленно скользнула внутрь и позволила ощутить разницу между женщиной которую выбирают и женщиной, привыкшей делать выбор самостоятельно. Сейчас ей просто необходимо было почувствовать себя живой. Встряхнуться. Согреться в огне чужой страсти. Он хочет ее. Иначе бы не подкатывал в кабинете Дугласа, и не ел взглядом сейчас, мокрую, перепачканную, с разметавшимися по спине волосами.
Она неисправима. Даже сейчас, охваченная удушающим чувством потери, к своему стыду она размышляла о том, настолько ли хорош в постели Шон Макгрит, как утверждают светские сплетницы.
- Шон, вы не могли бы одолжить свой пиджак или рубашку? Я намочила платье. – Стрельнув в Макгрита глазами, Эда потупила взгляд и направилась под прикрытие дерева, где ветви опускались к самой земле. – Обещаете не подглядывать?
_________________

Дом оживающих страхов

Всё менялось. Липкий холодок, сковавший морозом позвоночник, исчез вместе со страхами, которые были связаны с одной-единственной женщиной. Ничего нового не случилось. Ничего вообще не случилось. Он всего лишь получил своё заслуженное "отпусти меня". И отпустил. Он был му*аком, который заработал себе на три пожизненных разом. Но почему же так хотелось соврать себе, что всё это ему привиделось?
Темнота отступила, Кестер смог справиться с кошмарами, которые всё так же настойчиво проникали ему под кожу. Он просто игнорировал их. Уверял себя, что они - всего лишь декорации места, где он очутился. И искренне надеялся на то, что это наказание настигло только его. Он прогневал духов Фалам Кнок и те отправили его в Преисподнюю. В этот старый дом.
Дуглас поднялся на ноги и осмотрелся. Он стоял в комнате, где из мебели было лишь старое кресло-качалка, мерно движущееся вперёд назад, словно человек, сидящий в нём, был невидим. Здесь не было дверей. И не было окон. Темнота рассеивалась лишь лучами солнца, едва проникающими через щели между неплотно пригнанными друг к другу досками. Кестер подошёл к стене и нагнулся, пытаясь рассмотреть, что происходит снаружи дома. Он слышал детский смех и разговоры взрослых. Там был праздник. Наконец ему удалось рассмотреть яркое пятно платья девочки лет шести, которая бегала от двух мальчишек, звонко смеясь. Кестер впился в доски пальцами и попытался оторвать их. Мышцы на руках напряглись, но ничего не произошло. Доски остались на месте.
Кто-то или что-то мягко толкнуло его под колени, и Дуглас не удержался на ногах и упал. Он оказался сидящим в кресле, которое всё так же раскачивалось, словно маятник. Кресло резко развернулось и Кестер в ужасе понял, что он не может пошевелиться. Он был парализован. Не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Только лишь опустил взгляд и увидел свои руки. Две иссохших ладони, лежащие поверх старого, побитого молью пледа. Он был стариком. Полумёртвым, неподвижным стариком.
А потом пришла она. В стене появилась дверь, круглая ручка на ней стала поворачиваться. Кестер испытал ледяной, раздирающий душу в клочья страх. Скрипнула половица. Он понял, что зажмурился. Он был стариком, который отчаянно, до безумия боялся. Она что-то бормотала себе под нос. Ужасающего вида беззубая старуха в замызганном кровью платье. Кестер смог, наконец, посмотреть на неё, чутко прислушиваясь. Ему хотелось кричать во всю силу лёгких, но с губ не сорвалось ни звука.
- Они забыли о тебе. Все они - забыли. Ты никому не нужен.
В её руках было что-то металлическое. Длинная палка, по виду напоминающая клюку. Старуха размахнулась и с силой ударила Дугласа так, что его голова мотнулась в сторону. Из носа хлынула кровь, попадая на безвольно лежащие руки, впитываясь в старенький плед.
Старуха запрокинула голову и рассмеялась. Безобразный рот превратился в огромную дыру. Она смеялась и смеялась, и этот смех эхом звучал в ушах Дугласа.

Кестер очнулся, с силой растирая лицо и вновь осмотрелся. Он стоял всё в той же комнате, кресло всё так же мерно качалось вперёд и назад. Всё исчезло - не было щелей в стенах, золотистого света, проникающего через них, и танца пылинок в воздухе. Зато в стене появилась дверь.
Он преодолел расстояние до неё в два огромных шага. Положил пальцы на ручку, задержал дыхание и повернул её. Она поддалась, выпуская Кестера из комнаты с креслой-качалкой. Оставалось немного - найти выход из дома.

Он шёл вдоль ряда дверей, не решаясь открыть хоть какую-то из них и посмотреть, что они скрывают за собой. Он должен был выбраться. Хотя, и сам не понимал, зачем. Кестер Дуглас заслужил всё это. У него не осталось жены, желания продолжать жить. У него не осталось ничего. Может, он просто попал в чистилище, из которого не выйдет, пока ему не будут прощены все грехи? Значит, он здесь навечно.
Дуглас приостановился, когда услышал плач. Знакомый... Слишком знакомый, от чего по спине его прошла новая волна озноба. Здесь была Исдис. Его фантазия. Иллюзия. Самый страшный его кошмар - плачущая Исдис.
Он распахнул дверь и увидел её. Не в силах пошевелиться - просто стоял и смотрел. Боги, пусть окажется, что она всего лишь выдумка. Окровавленная, плачущая... всё такая же желанная. Пусть она будет его выдумкой. И пусть она будет с ним хотя бы здесь.
- Исдис... - едва слышно позвал он её, заходя в музыкальную комнату. Он слышал мелодию, исходившую от старого рояля, клавиши на котором опускались сами по себе. - Исдис, я здесь.
Зачем он говорил ей это? Если это всего лишь его иллюзия. Но она была такой нужной. Такой близкой. Достаточно подойти к ней, прижать к себе, почувствовать аромат её волос. И понять, что в этом чистилище она станет самым смертельным наказанием. Знать, что он создал её лишь в своих фантазиях.
- Исдис, я здесь, не плачь, пожалуйста.
Он подошёл к ней, несмело прикоснулся, а потом жадно обнял, прижимая к себе. Она всегда была его потребностью. Слишком нужной ему. Слишком важной. Кестер вжимал её в себя, будто хотел растворить...
- Ты только не плачь, прошу, - прошептал нежно, поглаживая по спине. - Хоть я тебе совсем не нужен, я не хочу, чтобы ты плакала. Никогда. Слышишь?
_________________