Святая жатва

Таверна в Бамберге
5 день


Эллеонор снились хорошие сны, но она быстро проснулась, когда почувствовала шевеление к себя пол боком. Резко распахнув глаза, Элли непонимающе смотрел на малыша.

- Ах, - застонала девушка, вспомнив предыдущие события. Вчера они вернулись в Бамберг, их даже довезли прямо к таверне. Но когда блондинка попыталась отдать младенца Якобу и другим стражникам они отказались. Девушка так устала, что даже не стала спорить, а просто поднялась в свою комнату и легла спать, аккуратно уложил мальчика рядом.

Ребенок проснулся, но не кричал, а спокойно ждал, когда проснется его неожиданный опекун.

- Сейчас, малыш, - тихо сказала Элли, и встала. Умывшись и промыв рану на руке и царапину на щеке, она взяла мальчика на руки, и спустилась вниз. Заказав себе завтрак и что-то для малыша, она оглядела зал. Людей было много, все же полдень - время обеда.

Кое как накормив его булочкой смоченой в теплом молоке, девушка приблизилась к хозяину таверны. Она пыталась узнать у него, не пропадали ли в городе дети. Он сказал, что ничего подобного не слышал.

- Ясно, спасибо. Удачного дня! - вежливо улыбнулась девушка и оставила мужчину в покое. Напоследок попросив передать Ансельму, что она в городе.

Решив занятся собой, она отправилась в ближайшую аптеку. Там ей обработали рану и наложили новую повязку, пока помощница лекаря развлекала ребенка. Она решила, что тратить время на разговоры не имеет смысла и просто назвала его Алоисом (после вчерашнего его правда модно хавать великим воином), сыном знакомых, которые попросили ее посмотреть за ним.

Они вышли из аптеки:

- Ну что, Алоис, пойдем искать твоих родных? - спросила Элли и пошла вдоль улицы, направляясь к замку епископа. Она слышала от служанки в таверне, что Лотар вернулся. Ей не терпелось узнать, спасли ли Тес из её заключения. Потому что если нет, Элли будет добиваться этого. Возможно, даже с боем.
_________________

5-й день, утро. Бамберг. Лавка и дом семьи Вольф.

Подхватив крючок, Гизела осторожно вытянула его из петли и аккуратно, стараясь не стукнуть о стену, отвела в сторону тяжёлую ставню.
Начинался новый день и лавка Вольфов должна была работать, вот только девушка очень сомневалась, что сегодня порог переступит хоть один покупатель: «кому нужны ткани, когда жизни грозит опасность? Правильно, никому».
Даже Марта не пошла как обычно на рынок, а всего лишь купила каравай хлеба и пару булочек в пекарне по соседству, но после этой короткой прогулки в конец улицы, няня вернулась сама не своя и быстрым шёпотом на ухо, рассказала деточке, что вчера был арестован бургомистр. «Конец Света наступает, не иначе!» - заключила Марта.
И, пожалуй, Гизела была с ней согласна: её собственный Конец Света уже наступил – в тот день, когда арестовали Михаэля. Самое ужасное, что она не могла ничего сделать для освобождения брата, хотя была готова украсть, убить, умереть. Но ей оставалось лишь ждать и молиться, и это ощущение беспомощности лежало на душе тяжким грузом.
Правда, кое-что она всё же сделала - вчера, как просил Михаэль, забралась на чердак и, занявшись просмотром бумаг из большого сундука, нашла письмо от их с Милем родной тёти:
«Дорогая сестрица Мария, с печалью в душе сообщаю тебе скорбную весть: два дня назад, наша почтенная матушка скончалась. Кончина её была мирной и благочестивой, как и подобает доброй католичке, жене и матери, исполнившей свой долг.
Перед смертью матушка весьма сожалела о разлуке с тобой, хотя по-прежнему не одобряла твой брак с герром Вольфом, и словесно завещала тебе серебряное шейное распятие, преподнесённое ей нашим отцом в честь помолвки, и серебряный же браслет. Вещи я посылаю вместе с письмом.
Твоя сестра Катарина».
«Жива ли она? - подумала Гизела, отворяя вторую ставню. – Если да, то нам будет куда уехать».
_________________

Бамберг. Зал заседаний суда. Утро 5-го дня

С утра продолжилось слушанье дела бывшего теперь бургомистра города. Бессонная ночь и отсутствие еды и воды не сломили его духа. Он все еще настаивал на том, что невиновен.

Был вызван еще один свидетель – сын канцлера Хаана, который клялся, что видел Юниуса с другими сторонниками на сатанинских мессах в темной комнате Ратуши.

- Ложь, - опять отверг обвинение мужчина, - господа судьи, это ведь смешно! Вы вызываете свидетелей, которые говорят чушь, при этом ни один из них не смотрит мне в глаза. Я требую защитника!

- Отказано! – прокричал Браун. – Приспешники Сатаны не могут иметь защитника. Лучше признайтесь! Еще есть время.

- Нет! – твердо ответил обвиняемый. – я не признаю себя виновным.

Лотар подозвал одного из стражника и послал его за палачом.

Кипп вошел и стал раскладывать на столе орудия пыток.

- Посмотри на это, - Лотар махнул рукой в сторону стола. – У тебя еще есть время признаться. Это будет еще рассматриваться, как добровольное признание.

Юниус побледнел, но продолжал стоять на своем. Палачу был отдан приказ начать пытку.
Кипп применил дауменшток, связав предварительно его руки. Винты завинчивались до тех пор, пока от давления кровь не брызнула из пальцев.

Юниус закричал от боли, но когда судья спросил его:

- Ты готов признаться? – ответил отрицательно.

Тогда применили пытку байншраубе.
Пока палач готовил орудие. Браун вдруг обратился к Лотару:

- Ваше Преосвященство, Юниус ведь был другом Вольфа, торговца тканями.

- Но Вольф умер очень давно, как мне сообщили, - ответил ему Епископ. – Сейчас дела ведет его сын.

- Думаю связи они не утратили. Я слышал молодой Вольф сейчас у вас в подземелье, и его тоже обвиняют в колдовстве. Он может свидетельствовать против друга отца... если его хорошо расспросить.

Краем глаза Лотар увидел, как замер Кипп, потом продолжил закреплять ногу Юниуса винтами.

Пытка не принесла результата: мужчина все еще отказывался признать вину.

- Я не виноват! – кричал он – Никогда в своей жизни я не предавал Господа нашего. Если бы я действительно был таким, разве бы не признался сразу, чтобы избежать муки?!

- Господин Райхард, продолжайте! – распорядился Браун.

Кипп связал руки Юниуса за спиной. Конец веревки был перекинут через балку на потолке и палач медленно стал поднимать тело вверх. Руки мужчины вытянулись над головой, он закричал от резкой боли. Палач отпустил веревку, и тело резко упало вниз. Пытку повторили 6 раз.

Юниус под конец не мог уже кричать и хрипел от боли.

- Ты готов признать свою вину? - вновь спросил его Браун.

- Клянусь своей жизнью и кровью Христовой, я ни в чем не виноват! – прохрипел тот. - Господи! – воззвал он к Богу в слезах. – Помоги мне! На тебя только надеюсь! Дай им знак моей невиновности.

- Разденьте его, осмотрим, нет ли на нем метки дьявола! – приказал судья.

Юниуса освободили от одежды. Монах осмотрел его тело и нашел синюшный знак на теле, похожий на лист клевера. При испытании иглой, тот не почувствовал боли и кровь не выступила из места укола. Монах трижды повторил процесс, результат был тем же.

- Еще раз спрашиваем тебя, – спросил судья, - готов ли ты признать свою вину?

- Нет...

- Уведите его! Еще одна ночь без сна и еды сделает его более покладистым.

Обвиняемого била дрожь, он не смог одеться, так как окровавленные руки не слушались. Его схватили стражники и выволокли из зала. Палач пошел следом.

- Я думаю, - сказал Браун, что пора поговорить с молодым торговцем тканями. Может быть он тоже даст показание против Юниуса. Дайте-ка мне протокол предварительного допроса Вольфа.
_________________

Ночь с четвертого на пятый день. Бамберг. Замок Гайерворт

По приезду в Бамберг Гейлелу пришлось отпустить Делайлу с рыцарем Фридрихом, чтобы он проводил ее в покои Его Преосвященства. Как не хотелось, но перечить приказам епископа пока было нельзя.

Встреча с Магистром не принесла хороших вестей. За последние два дня было поймано множество пособников Сатаны, и Святая Палата вела судебные процессы без перерыва и отдыха. Сэр Ульрик предупредил, что палач работает днем и ночью, а потому некоторых подозреваемых придется допросить рыцарям Ордена. Ведь планируется, что на празднике завершения сбора урожая, что через пару дней, будет проведена массовая казнь.

"Время на исходе," - подумал Гейлел, быстрым шагом пересекая галерею и направляясь в восточное крыло. Ему не нужно было узнавать у слуг, где разместили фройляйн Делайлу. Он знал, где она. Сердце не обманешь.

Не далее, как вчера, Гейлел ощущал милую сердцу девушку, как легкий, почти незаметный огонек свечи. Огонек, который мог от любого неосторожного движения в мгновение погаснуть, оставив за собой лишь черный след и пустоту в душе. Но сейчас, сейчас огонь был более сильным и погасить его было не так легко. Тепло, источаемое им, согревало сердце изнутри. Давая надежду и веру в совместное будущее.

Перед глазами Гейлела мелькали картинки их недавней близости.

Она, вызывающе глядя прямо в глаза, отвязывает кожаные завязки гульфика и приступает к откровенной ласке. Женское тело выгибается в бессознательном движении от настигнувшего оргазма. Ее широко распахнутые от удивления глаза в первый момент их слияния. Хриплый шепот, молящий о поцелуе. И его настоящее имя на устах в миг наивысшего наслаждения.

Кто бы мог подумать, что он изначально выбрал не ту манеру поведения, чтобы завоевать сердце Лайли и воскресить в памяти их историю любви. Он сдерживал себя, скрывая властную натуру, пытался дать время привыкнуть к его постоянному присутствию рядом, боялся напугать напором, обидеть решительными действиями. А оказывается, надо было просто закинуть девушку на плечо, закрыться с ней в любой комнате с мягкой кроватью и не выпускать из объятий пока она не забудет все, кроме звучания его имени.

"Черт его дери!" - не сдержал Гейлел проклятия в адрес слишком исполнительного рыцаря Клемента, который так некстати пришел с приказом Его Преосвященства.

Если бы их не прервали, девушка могла бы вспомнить больше, чем просто имя. Но теперь Гейлел знал способ, который поможет вырвать из недр памяти драгоценные воспоминания. И, чего скрывать, этот способ ему несказанно нравился.

Сэр Гейлел подошел к одним из гостевых покоев, точно зная, что за ними она, и без стука отворил дверь.

В комнате было темно, лишь легкие блики пламени зажженного камина играли на стенах. Не давая себе времени на раздумия, он развязал завязки, сдерживающие латы, и пошел к ней.

На пол упал шлем. Кожаные перчатки. Налокотники, наплечники, нагрудник, наспинник, кожаный гульфик, латы, защищающие бедра и голени тоже вскоре были на полу. Движение и правый железный сапог звякнул, приземляясь в кучу металла. Туда же мгновение спустя приземлился и левый сапог. Теперь на рыцаре был лишь плотный стеганный камзол с кольчужными вставками, который на рыцаре не задержался более десяти ударов сердца.


Гейлел не заставил себя ждать и нырнул в раскрытые объятия.

- Лайли-и-и, - протяжно произнес он, кончиками пальцев касаясь нежных губ. Дразня. Это еще не ласка, а лишь легкий намек на нее.

Также неторопливо провел по нежной коже щеки к виску, заставляя ее повернуть голову в желании ощутить больше, и спустился вниз, вдоль подрагивающей жилки, к ключице. Обещая. Но пока не предпринимая активных действий.

- Лайл-и-и-и, - шептал на ушко, согревая дыханием чувствительную кожу.

Легкие поглаживания груди. Мимолетные, будто случайные, касания возбужденных сосков. Он водил кончиками пальцев по горячему телу. Опускаясь ниже. Вдоль мягкого, подрагивающего от сбивчивого дыхания, живота и темных завитков волос к гладкой, будто шелковистой, белизне распахнутых в безвольном порыве бедер.

Гейлел ласкал губами ее манящие пухлые губы, закрытые веки, нежную кожу за ушком, невольно повторяя путь своих пальцев, но добавляя больше красок в восприятие ее реальности, где, как он надеялся, был только он.

Слегка прикусить кожу, поцеловать место укуса, согреть дыханием оставшийся влажный след. Эти движения Гейлел повторял раз за разом в безумном желании заставить ее ощутить все грани чувственности, потерять голову от наслаждения и произнести заветные слова, что сорвут пелену с памяти.

Она беспокойно металась, выгибалась, подставляя свое тело под возбуждающую ласку. Просила. Молила. Умоляла.

- Лайли-и-и-и, - хрипел он от сдерживаемого желания послать подальше свои изначальные планы и взять ее немедля. Перед его глазами предстала яркая картинка.

Белоснежные бедра в его руках, нежный изгиб спины и руки, комкающие простынь, когда он берет ее сзади. Так, что по комнате разносится только звук ритмичных шлепков и вторящие им женские стоны.

Сдерживая себя из последних сил, он погрузил руку в тяжелый шелк волос и, мягко держа за затылок, пытался заставить ее посмотреть себе в глаза. Но женское тело охватила мелкая дрожь и взгляд девушки никак не мог задержаться на чем-то одном.

Тогда он резко оттянул сжатые в кулак волосы, намеренно причиняя боль, и прорычал:

- Лайли-и-и, попроси. Назови меня по имени и скажи, чего ты хочешь.
_________________

Покои палача, вечер 4 дня, плавно перетекающий в ночь пятого




Он усмехнулся в ответ. Как же, черт возьми заводила её гордость!Но Кипп не мальчишка, он умеет держать себя в руках.




Кипп не выдержал и от души расхохотался.
-Женщина, клянусь всеми святыми, ты превзошла все мои ожидания! - говорил он сквозь смех. Нет, Авианна умело подняла ему настроение, ни оставив и ошметок от былого плана зверски ее запытать. Одно но - в хорошем настроении его пытки превращались из зверских в изощренные.

Вытерев девушку на сухо, Кипп любезно оставил ей полотенце. Надо бы раздобыть ей одежду, хотя лучше бы она ходила по комнате нагой.


-Голодна? Что, людоедка, я оказался тебе не по зубам? - он сложил руки на груди, глядя на нее сверху вниз, - Обед надо заслужить! Что ты готова предложить за чашу супа и черствую корку хлеба?

Но Кипп не успел услышать ответа, в покои постучали и вызвали его в подземелье. Епископ требовал допрашивать новых арестантов.
- Моя драгоценность, как жаль что нас прервали. Но не расстраивайся, я скоро вернусь и мы продолжим! - отпирая двери, он оглянулся, - Мое имя Кипп и я твоя единственная возможность выбраться отсюда, но видишь ли, меня невозможно соблазнить, а значит наши отношения закончатся на костре. - он лукаво подмигнул ей и покинул покои, надежно заперев двери на несколько замков.

Утро 5-ого дня.

Всю ночь Кипп пытал пленных. Авианна не плохо так его подзарядила на "подвиги". Пытки были одна хуже другой, истязаемые давали признательные показания уже на первых минутах неимоверной боли.
Правда под утро он выдохся.
Кипп уже предвкушал свое возвращение к пленнице в покоях, но на уставший ум ничего интересного в плане пыток не приходило. Хотелось смыть с себя пот и кровь, завалиться в кровать и хорошенько отоспаться.
Но и этому желанию пока было не суждено сбыться.



Ну не мог он понять, почему его душа так яростно встает на защиту юного Вольфа! Кипп отдавал себе отчет, что ходит по краю пропасти. Из разговора что он подслушал было ясно - парня теперь просто так не отпустят. А еще этот тугоухий Юнис! На что пленный рассчитывает? Не понимает - епископу плевать виновен он или нет, обвинительный приговор уже вынесен, пусть и в головах инквизиторов, но вынесен!
- Эй,- шепнул он на ухо Юнису, - Мне жаль, но ты уже обречен. Лучше облегчи свою участь и признайся во всем, иначе тебя запытают до смерти, а потом возьмутся за твоих родных, раз уж ты Богу душу отдашь!
Бедняга и без того в полубезумном состоянии вздрогнул и едва слышно прохрипел:
-Моя дочь, умоляю, не трогайте её.
-Все от тебя зависит.
-Прошу,позвольте мне передать ей письмо, позвольте, - хрипел несчастный.
- Только если пообещаешь мне одну вещь, ты не будешь клеветать на Вольфов. - Кипп старался говорить как можно тише, но понимал что стражников все равно придется подкупить, дабы они не распространялись.
-Обещаю.

Уже через несколько часов, Кипп прятал в складках плаща заветное письмо для дочери Юниса. Он устал как загнанная лошадь. Интересно, как Авианна провела ночь?
Он решил не пугать девушку раньше времени. Потому, помылся в общей купальне для слуг. Затем обменял парочку гульденов на чистое платье, у одной из служанок замка. Нужно же Авианне в чем-то ходить.
Конечным пунктом была кухня, где он набрал поднос всего, на что только глаз упал.
-Я прямо как заботливый муженек, - усмехнулся Кипп, доковылял до своего пристанища. Чтобы отпереть двери, пришлось поставить поднос и платье на пол.

Девушка сладко спала на его кровати, плотно укутавшись одеялом. В камине догорали угли и в комнате вполне ощутимо царил холод. Кипп выругался и затащив в комнату поднос, запер двери. Ключ он надежно спрятал в складках плаща, вместе с письмом.
Заново разжигая камин, он услышал шорохи на кровати.
-Проснулась, моя драгоценность? - спросил он участливо, - На столе, кроме завтрака, тебя ждет небольшой подарок от меня.

Но и сейчас ему не дали отдохнуть. Вновь пришли люди епископа и потребовали его на допрос Михаэля Вольфа. Пришлось снова оставить Авианну одну.
_________________

Ночь с четвертого на пятый день. Бамберг. Резиденция епископа.
Подняв Тересию на руки, прикоснувшись к ее коже, Ульрих даже перестал дышать на мгновение. Чувство узнавания родной души, осколка его собственной ,окатило с головы до ног. Радость переполняла его, все что было затеяно и сделано, было не зря, наконец то он ее нашел.
Неся девушку по коридору, рыцарь проигнорировал служанку, которая показывала ему путь к комнате Тересии, а прямиком направился в свои покои.
Он вошел в свою комнату и приказал подать горячей воды для купания и легкий ужин с бульоном, закрыл дверь и положил свою ношу на кровать.
Склонившись к самому лицу, прошептал:
- ну вот дорогая ты и попалась, теперь я тебя не отпущу из своих рук.
_________________

Замок Гайерворт, конец четвертого дня

Мне понравился его смех, Вольфу определенно стоит почаще смеяться.

- Не угадали, у меня карие глаза, под них скорее подойдет ткань цвета ночи…

Молиться… Её семья была не особенно набожной и в жизни они учили её полагаться лишь на свои силы. Неужели стоит начать?

Я не смогла сдержать хриплый смех. Девушка ангел.. Он говорил о ней не как о сестре, а как о возлюбленной…

- Очень хочу. Даже сквозь глухую стену я слышала ваш голос, и он мне понравился.

Вольф вновь затянул прекрасную, но грустную песню. Он исполнял её так проникновенно, что я не сразу поняла, откуда на моих щеках влага. Это были слезы, мои слезы... Кажется, напряжение, сковывающее меня в туннеле прошло и теперь эмоции требовали выхода...
Дверь со скрипом отворилась и я увидела того самого рыцаря, что провожал меня в библиотеку. Он смотрел с такой жалостью, что обычные слезы превращались в истерику.

Ульрик почти вбежал в камеру, подхватил меня на руки, я едва успела вцепиться в накидку, чтобы не потерять её и шепнуть Вольфу «До свидания».
По дороге Ульрик грозно рыкнул на служанку, но мне было все равно. Я прижалась к своему спасителю. Было откровенно все равно, куда меня несут, лишь бы подальше от сырого и удручающего подземелья, от холодной камеры.
Он занес меня совсем в другую комнату. Я вздрогнула. Либо это была та самая комната с тайным ходом, либо она была точь в точь, как та. Мне ничего не угрожало, и если я сама не захочу – то не открою этот проклятый лаз, но руки судорожно вцепились в рыцаря, которому, кажется, это даже понравилось.
При упоминании о бульоне в животе заурчало.
_________________

Бамберг
5 день


Элли с младенцем на руках медленно брела по улице. Прохожих было много, но все были какими-то подавленными. Возможно, из-за ночных беспорядков, а может из-за ситуации в целом. Охота на ведьм приобретает огромные масштабы. Суды, пытки и допросы не прекращаются ни на минуту.

Лавки на этой улице приветливо зазывали открытыми ставнями, но одна лавка все еще была закрыта. Странно! Полдень, должно быть много посетителей. Словно отвечая на ее мысли, ставни открылись. Стала видна девушка. Знакомое лицо..

- Ой, - от неожиданной догадки Элли немного оступилась, но вовремя успела вернуть равновесие. - "Зайти? Или это слишком с моей стороны? А впрочем, я ничего плохого не сдала! Не я арестовала его брата и я не бросила их няню на площади!"

Сама себя утешая, она решительно двинулась к лавке. Она вошла и огляделась:

- "Магазин тканей? Никогда бы не подумала", - подумала Эллеонор про себя, а вслух сказала:

- Добрый день, фройляйн Гизела! Меня зовут Эллеонор, мы виделись в день ярмарки. Не обращайте внимания на мой вид.. Как дела у фрау Марты? Она выглядела неважно в тот день. Ваш брат в порядке?
_________________

5-й день. Бамберг. Лавка и дом семьи Вольф.



Девушку, вошедшую в лавку, Гизела узнала сразу – та самая блондинка, которая привела Марту в «Лев и агнец».
- Фройляйн Эллеонор, - улыбаться Гизела не пыталась, всё равно получилась бы гримаса. – Не беспокойтесь, няне сейчас лучше, тогда она очень волновалась за меня и Михаэля. Она сейчас на кухне и будет рада, если вы её навестите, тем более с таким хорошеньким малышом. Марта любит детей, - Гизела оглянулась на дверь и невольно понизила голос:
- Когда вернётся Его Преосвященство, Михаэля освободят. Мой брат не совершал ничего из того, в чём его обвиняют.
_________________

Бамберг
5 день




- Поверьте, я понимаю. Вчера на моих глазах в темницу заключили мою подругу, которая работала в замке и жила там. Думаю, все образуется. Я сейчас иду туда, хочу узнать о Тересии. Могу поинтересоваться и судьбой Михаэля, если хотите. И хочу оставить там малыша, все же искать его родных - это не моя работа. Вы случайно не знаете, не пропадали ли дети в городе? Возможно, у соседей?
_________________

Бамберг. Ночь 4-го дня. Замок Гайерворт.

Одно его присутствие посылало по моему телу искры наслаждения, концентрируя их в особенно чувствительных местах, и он словно знал, где нужно дотронуться, делая меня ещё более жаждущей. Делая алчной до его прикосновений и заставляя желать большего. Больше ласк, больше поцелуев. Так чтобы мысли все вылетели из головы, оставляя только желания.

Его губы шептали моё имя, лаская не хуже рук, путешествующих по телу.

Но он не давал мне того самого, ослепляющего наслаждения, когда в глазах темнеет от экстаза, когда хочется кричать от наслаждения, срывая голос.

Нет. Он мучил меня, продлевая пытку, едва касаясь и дразня без того так сверхчувствительную кожу. Я изгибалась под ним, моля, выпрашивая ласки, но он был непреклонен. И получал наивысшие наслаждение слушая как я прошу его.



- Гейлел, - сорвалось с губ, - пожалуйста.

- Нет, не это! - рычит мужчина, сильнее натягивая волосы. Но эта легкая боль делает меня ещё более возбужденной. Между бедер давно влажно и горячо, так горячо, что казалось пожар этот спалит меня дотла.

- Пожалуйста, - я потянулась к его губам, прося поцелуя, но мужчина был неумолим.

- Назови моё имя.

- Гейлел, - снова повторила я, однако в глубине темных глазах вспыхнул огонь, словно его злило моё упрямство.

Я не понимала, что именно он хочет услышать от меня, я же хотела его. Так же близко, как он уже был.

- Прошу тебя, - я приподняла бедра, так чтобы потереться о его пах. Мужчина зашипел, и это помогло мне понять, что не одна я на грани. - Хочу тебя, - шептала в миллиметре от его губ, пока сама терлась об него, как кошка.

Рука скользнула между телами, дотрагиваясь до его плоти и я тут же отдернула руку, только чтобы снова вернуть её на его орган. Пальцы сжались, обхватив древко, и провели по всей длине, в то время как я не сводила глаз с его лица, улавливая малейшие изменения.

После приподняла бедра, насаживая себя на его восставшую плоть. Пальцы в волосах сжались сильнее, уже причиняя больше боли, но даже это не могло остановить меня. Руки обхватили его плечи, теснее прижимая к себе, а бедра развела ещё шире, позволяя ему глубже войти в меня.

- Я... - слова застряли в горле, мешая произнести их, признаться, что он мне не просто нравится, и что это не чары. Это была она... та самая, которую не с чем невозможно спутать. Но по какой-то причине я не могла произнести вслух то, что чувствую. Но я могла показать ему, надеясь, что он и так поймет, как мне дорог.
_________________

5-й день. Бамберг. Лавка и дом семьи Вольф.



В карих глазах Гизелы засветилась печальная, почти как у Мадонны на фресках в соборе, нежность:
- Я буду вам очень признательна, фройляйн Эллеонор. Меня вряд ли пустят к брату, тюремщик был не слишком доволен моим визитом, наверное, я мало заплатила. Если бы можно было передать Михаэлю поесть..



- Нет, у соседей дети не пропадали. На прошлой неделе сын владельца гончарной мастерской попытался удрать из дома, но уже у городских ворот его перехватил отец и потом парнишка два дня не мог сидеть.
_________________

Бамберг. Зал заседаний суда. Дообеденное время 5-го дня.

Слуги не успели смыть кровь на полу после пыток Юниуса, как ввели Михаэля Вольфа. Видно было, что он измучен неопределенностью и голодом – лицо его было изнуренным, губы пересохли и потрескались от жажды. Стража, оставив его перед судьями, удалилась.

Секретарь положил перед собой чистый протокольный лист и приготовился записывать.

- Михаэль Вольф, торговец тканями, 23 года, родился в Бамберге, - монотонно зачитал судья. - Вы обвиняетесь в колдовстве! Что вы можете сказать в свое оправдание?

Как и все, кто впервые попадал сюда, Михаэль отрицал свою вину.

«Ну что ж, - подумал Лотар, - начало всегда одинаково. Сначала отрицают, потом признаются!»

Он пробежал глазами предварительный протокол допроса:

- Итак, вы не отрицаете, что любите сестру. Вы уверены, что это действительно родственная любовь, а не что-то другое, запретное?

Ответ не очень убедил судей, был задан следующий вопрос:

- Так значит вы согласны отдать свою сестру замуж, если найдете достойного человека? Неужели в нашем городе нет такого? А в своих поездках вы не встречали достойных претендентов? Вы уверены, что ваши чувства братские?

Ответы, которые судьи получали на вопросы, не удовлетворили их.

- В доносе на вас написано: «Причина же сей странности в том, что сей нечестивец, (...) опаивает девицу Гизелу приворотным зельем и тайно с ней сожительствует».
Это правда, вы действительно готовили для нее отвары? Кто научил вас этому? Назовите его!

Ответ молодого человека совсем не понравился судьям. Лотар пошел в наступление:

- Если вы не можете найти достойного человека для своей сестры, то мы поможем вам в этом. Вот господин Райхард, молодой, состоятельный житель города, без вредных привычек. Достойная кандидатура! Он мог бы жениться на вашей сестре, если, конечно, ее тоже не обвинят в колдовстве. Но это зависит от ваших ответов. Герр Кипп, как вы к этому относитесь? – обратился он к палачу, очищающему орудия пыток от крови.

Лотар увидел, как Михаэль побледнел и покачнулся.

Инициативу взял в свои руки Отец Браун.

- Вы признаетесь, что видели сестру обнаженной, когда она купалась в озере. Она была одна? Не было ли с ней других обнаженных людей? Не совершали ли они противные Богу нашему действия? Может это был ритуал посвящения Дьяволу? Может вы тоже участвовали в этом? Не видели ли вы там друга вашего отца, бывшего бургомистра Юниуса?

Лотар увидел, как молодого человека начало трясти. От страха? Боится разоблачения? Но тот с трудом взял себя в руки и начал сбивчиво отрицать все.

- Не хотите признать свою вину? – Браун повысил голос. – Значит будете подвергнуты пыткам. Герр Райхард, всыпьте ему для начала 20 ударов плеткой.

Помощники палача разорвали на Вольфе верхнюю одежду и, толкнув на пыточный стол, привязали к нему. Палач приступил к пытке.

- Вы видели сестру не одну? Вы сами принимали участие в оргии? Кто еще был на этой вашей встрече? Видели ли вы князя тьмы? Что он обещал вам взамен на вашу верность? Не был ли на этой встречи герр Юниус? Не он ли втянул вас на путь погибели? – каждый удар плеткой сопровождался вопросом Брауна.

На десятом ударе Михаэль потерял сознание. На него вылили ведро холодной воды и подождали, пока он не придет в себя. Затем пытка продолжилась.

Судья монотонно задавал вопросы, после каждого делая паузу в ожидании ответа.

После 20-го удара спина молодого человека покрылась кровавыми рубцами. Он снова был без сознания.

- Думаю, надо прервать это слушанье, - вмешался Лотар. – Он сейчас все равно не в состоянии что-то сказать. Кипп, пусть его отнесут назад, в камеру. Будем надеяться, что он подумает над своим положением, и честно ответит на наши вопросы, и покается. И в следующий раз пусть его разденут и поищут знаки, которые подтвердят его виновность.

Кипп отвязал Вольфа и позвал стражников. Те рывком подняли Михаэля с пыточного стола и поволокли из зала. Палач пошел следом. Вошли слуги и снова начали оттирать кровь.

- Братья мои, - предложил Лотар судьям. - Я приглашаю вас на обед.

- Спасибо, Ваше Преосвященство. – ответил ему Браун под довольные кивки коллег, – не знаю, как вы, а у меня желудок свело от голода. Эти дознания отнимают много душевных сил.
_________________

А это уже звучало как угроза… Или обещание?
Я смотрела в эти холодные, безжалостные глаза и пыталась унять гулко забившееся сердце. Тело помимо воли слишком бурно реагировало на приближение этого мужчины. Из его пугающей комнаты нужно убираться, но отчего язык просто не поворачивается, попросить его отнести меня в мою комнату…
- Помнится, в прошлый раз именно вы от меня сбежали, тогда в библиотеке, - это единственное, что пришло в голову. И чего, спрашивается, сидел и молчал, а потом ушел. Что творится в голове этого мужчины?
Дыхание сбилось, а все тело сотрясала мелкая дрожь, появившаяся так неожиданно. Странное чувство распространялось по телу, это заставило меня отодвинуться от него, но отвести взгляд не хватало сил. Карие глаза на секунду блеснули яростью.
В дверь постучали, и к нам вошла послушница, принесшая миску с теплой водой и небольшой сверток с одеждой, так и осталась стоять на месте. Слишком порывисто Ульрик поднялся с кровати, явно намереваясь выставить за дверь не прошеную гостью, используя силу. Я успела ухватить его за руку, но тут же отпустила, такое ощущение, что прикоснулась не к коже, а к раскалённому железу, но осмотрев ладонь, никаких повреждений я не увидела.
- Я помогу фрау Тересии привести себя в порядок, - настояла девушка, бесстрашно глядя на Ульрика. Мне показалось или он рыкнул на неё?
Спасибо, я не откажусь от помощи, - ответила я, глядя именно на девушку.
- Буду за дверью, - буркнул Ульрик и вышел.
Послушница явно вздохнула с облегчением.
- Фрау Тересия, я уже и не надеялась, что он оставит нас одних, - отчаянно зашептала она, - меня послала Эйна, - видя мою растерянность, она добавила, - это наша повариха, именно она первая заметила вашу пропажу. По замку гуляют самые страшные слухи о вашем исчезновении, говорят, вас похищал сам дьявол! – такое предположение вызвало у меня улыбку. - Неправильно все это, вам нужно вернуться в свою комнату, узнай об этом епископ – может поместить вас обратно в подземелье.
- Он сам передал меня на попечение Ульрику, - да, я немного приврала, это Ульрик взял на себя такое обязательство, поставив Его Святейшество перед фактом.
- Навряд ли рыцарь отпустит меня куда-то, - задумчиво поведала я, - но не переживай, я смогу за себя постоять.
Девушка вытащила из складок своего скромного платья небольшой нож и передала мне.
- Даже в таком месте, как это, не всегда бывает спокойно, - грустно сказала она.
Затем помогла мне снять сырую одежду и смыть пыль туннеля и грязь подземелья.
- Я постараюсь принести вам еду как можно быстрее, - шепнула она на прощание и вышла из комнаты.
_________________

Бамберг
5 день




- Давайте, если получится - я передам. Думаю, он будет рад весточке из дома, - улыбнулась Элли, успокаивая девушку, и продолжила, - Только если уже начался суд, передать ничего не получится...



- Ох уж эти мальчишки, - рассмеялась Эллеонор, - Хотя я сама такая же, сбежала из родного города, чтобы стать охотницей.

Попрощавшись с Гизелой, она вышла на улочку и направилась к замку. Уже совсем не далеко. Когда она почти подошла к вратам, сзади раздался крик:

- Держите её, она украла моего ребенка и выдает его за своего!

Обернувшись девушка увидела женщину лет тридцати, в окружении детей постарше. "Кажется, это не первый ее ребенок", - заторможено подумала Эллеонор. Женщина подбежала к ней и вырвала мальчика из рук. Передав ее своей дочери, она снова бросилась на Элль с кулаками.

- "Да что за день такой?!", - возмущенно думала блондинка, пытаясь найти выход из этой ситуации, - "Еще и стражники рядом! Если арестуют, доказывай потом, что мне его по ошибке оставили!"

- Послушайте, госпожа! Все не так, - начала она, пытаясь вырвать плащ из ее загребущих рук. Когда ей это удалось, она стала отступать и отходила до тех пор, пока не врезалась в кого-то. "Да что за день такой?!", - второй раз подумала Элли. Оборачиваясь она продолжила:

- "Надеюсь это кто знакомый, кто может подтвердить мои слова!"
_________________