Джулия Куин "The Secret Diaries of Miss Miranda Cheever

Ага, значит как раз я приеду и выложу свои главы! Ура! И у нас будет очередной полностью законченный роман!!!
_________________

 » Глава 18 часть 1

ГЛАВА 18


На следующее утро Тернер нежно поцеловал жену в лоб. – Ты уверена, что будешь в порядке без меня?
Миранда сглотнула и кивнула в ответ, пытаясь сдержать слезы, и поклялась про себя, что ни за что не будет рыдать.
Небо все еще было темным, но Тернер хотел пораньше отбыть в Лондон. Она сидела в кровати, а ее руки покоились на животе, в то время как она наблюдала, как он одевается.
- Твой камердинер получит апоплексический удар, - сказала она, пытаясь подразнить его. – Тебе ведь известно, что он думает, что ты не знаешь, как одеть себя должным образом.
Одетый только в одни бриджи, Тернер подошел к кровати и взгромоздился на краю.
- Ты уверена, что не возражаешь против моего отъезда?
- Конечно, возражаю. Для меня намного лучше, чтобы ты был здесь, - шаткая улыбка коснулась ее лица. – Но я буду в порядке. И, скорее всего, сделаю гораздо больше работы, чем если бы ты был здесь и отвлекал меня.
- О! Неужели я действительно так тебя отвлекаю?
- Очень. Хотя… - она застенчиво улыбнулась, - в последнее время я не могу быть очень-то отвлеченной.
- Мммм… печально, но верно. – Я, к сожалению, все время отвлечен. Он сжал пальцами ее подбородок и прижался к ней губами в неистово-нежном поцелуе. – Все время я вижу тебя.
- Все время?
Он серьезно кивнул.
- Но я похожа на корову.
- Ммм-хм – его губы ни на секунду не отрывались от нее, - но на очень привлекательную корову.
- Ты негодяй! – она отстранилась и игриво ударила его по плечу.
Он плутовски улыбнулся в ответ. – Кажется, эта поездка пойдет на пользу моему здоровью. Моему телу уж точно. Просто удача, что я не сильно пострадал.
Она надула губки и высунула язык.
Он хмыкнул, а затем встал и пересек комнату. – Я вижу, что материнство совершенно не добавило тебе зрелости.
Ее подушка полетела через всю комнату.
Тернер немедленно вернулся к ней, распластавшись на кровати рядом с ней.
- Возможно, мне следует остаться, чтобы крепко держать тебя в узде.
- Возможно, и следует.
Он поцеловал ее снова, на этот раз с едва сдерживаемой страстью и эмоциональностью.
- Я говорил тебе, - пробормотал он, исследуя губами нежные грани ее лица, - как я обожаю быть женатым на тебе?
- С-сегодня нет.
- Рановато ведь еще пока. Но ты все же можешь простить мне мою ошибку, – он поймал ее мочку уха зубами. – Я уверен, что говорил тебе вчера.
«И позавчера» - подумала Миранда с горьковато-сладким ощущением. «И за два дня до этого тоже». Но почему это всегда всего лишь слова типа «Мне нравится быть с тобой» или «Мне нравится делать это с тобой вместе» и никогда «Я люблю тебя»? Он, казалось, никогда и не побуждал себя произнести эти слова. «Я обожаю тебя», «я обожаю быть женатым на тебе» - эти выражения очевидно, были намного безопасней.
Тернер поймал ее печальный взгляд. – Что-то не так, киска?
- Нет, нет, – солгала она. – Я только… я просто буду скучать по тебе, вот и все.
- Я буду скучать по тебе тоже, - он поцеловал ее последний раз, а затем встал, чтобы надеть рубашку.
Миранда наблюдала, как он перемещался по комнате, собирая свои вещи. Он подбирал и скручивал в спирали листы бумаги. Он не собирался ничего говорить, пока она не начала бы первой. И почему он должен? Он совершенно очевидно был доволен положением вещей. Она должна была решить эту проблему, но она была так напугана – так напугана, что он не протянет к ней руки и не скажет, что он всего лишь ждал, пока она признается ему снова как сильно его любит. Но больше всего она была напугана тем, что он будет лишь неловко мяться и говорить что-то типа вроде того, с чего и начиналось: «Ты же знаешь, как ты мне нравишься, Миранда…»
Эта мысль была столь пугающей, что Миранда начала дрожать и задержала дыхание, боясь вздохнуть.
- Ты действительно уверена, что чувствуешь себя хорошо? – заботливо спросил Тернер.
Как, должно быть, легко было бы солгать ему. Всего лишь пару слов и он остался бы здесь, согревая ее ночью и целуя так нежно, что она вполне могла бы позволить себе поверить, что он действительно любит ее. Но если единственное, в чем они нуждались в своих отношениях, была правда, то она должна была сказать ее.
- Я действительно в порядке, Тернер. Это просто обычная утренняя дрожь. Я думаю, мое тело еще спит.
- Как и еще одна частичка тебя, я полагаю. Я не хочу, чтобы ты перенапрягалась в то время, пока меня не будет. Меньше чем через два месяца ты должна…
Она криво улыбнулась. – Врядли я об этом забуду.
- Вот и хорошо. У тебя ведь там мой ребенок, в конце концов, - Тернер одел пальто и наклонился, чтобы поцеловать ее на прощание.
- Мой ребенок также.
- Ммм… я знаю, - он выпрямился, готовясь уйти. – Именно поэтому я так ее люблю уже.
- Тернер!
Он обернулся. Ее голос казался странным, почти испуганным. - Что такое, Миранда?
- Я только хотела сказать тебе… то есть я хотела, чтобы ты знал…
- Что такое, Миранда?
- Я только хотела, чтобы ты знал, что я люблю тебя, - поток слов сорвался с ее губ, будто она боялась, что если замедлится хоть на секунду, то потеряет всю свою храбрость совсем.
Он застыл так, как будто его тело совсем не было его собственным. Он ждал этого. Ведь ждал же? И разве это было плохо? Разве он не хотел ее любви?
Он встретился с ней глазами, и он мог слышать, о чем она думала –
«Не разбивай мое сердце, Тернер. Пожалуйста, не разбивай мне сердце»
Губы Тернера разомкнулись. За прошедшее время он хотел, чтобы она сказала это снова, но сейчас, когда она это сделала, он почувствовал, как невидимая петля стянулась у него на горле. Он не мог дышать. Он не мог думать. И, конечно, он не мог смотреть прямо, потому что все, что он мог увидеть перед собой, были большие карие глаза, и они выглядели такими отчаянными.
- Миранда, я… - он задыхался словами. Почему он не мог сказать этого? Разве он не чувствовал этого? Почему это было столь трудно?
- Не надо, Тернер, - сказала она дрожащим голосом, - ничего не говори. Просто забудь об этом.
Что-то дрогнуло в его голосе. – Ты же знаешь, как я забочусь о тебе.
- Желаю хорошо провести время в Лондоне.
Ее голос был сухим и таким опостылевшим, и Тернер знал, что не может оставить все как есть. – Миранда, пожалуйста.
- Не говори со мной! – выкрикнула она. – Я не хочу слушать твои пустые оправдания, я не хочу выслушивать твои банальности. Я вообще ничего не хочу слышать!
«Кроме Я люблю тебя»
Невысказанные слова тяжело висели в воздухе между ними. Тернер чувствовал, что она ускользает все дальше и дальше от него, но он ощущал себя совершенно бессильным остановить ту пропасть, что раздвигалась между ними. Он знал, что ему нужно было сделать, и это не казалось таким уж сложным. Всего лишь три маленьких слова, Бога ради. И он хотел сказать их. Но он стоял на краю чего-то и никак не мог сделать последний шаг.
Это было неправильно. Это не имело смысла. Он не знал, боялся ли он любить ее, или боялся того, что она любила его. Он не знал, боялся ли он вообще. Возможно, он был просто мертв внутри, с разбитым от первого брака сердцем, не способным на нормальные чувтва.
- Любимая, - начал он, пытаясь придумать что-то, что сделало бы ее счастливой. Или, если это было невозможно, просто убрало бы эту опустошенность из ее глаз.
- Не называй меня так, - сказала она так тихо, что он едва смог услышать ее. – Называй меня как прежде, моим именем.
Он хотел вопить. Он хотел кричать. Он хотел трясти ее за плечи и заставить понять, что он ничего не понимает. Но он не знал, как сделать ни одну из этих вещей и потому он просто кивнул головой и сказал: - Я увижу тебя через несколько недель.
Она кивнула. Один раз. И затем отвела взгляд. – Надеюсь, что так и будет.
- До свидания, - сказал он мягко и закрыл за собой дверь.

*************************

- Ты много чего можешь сделать с зеленым, - сказала Оливия, перебирая потрепанные портьеры в западной гостинной. – Ты всегда замечательно выглядела в зеленом.
- Я не собираюсь одевать портьеры, – ответила Миранда.
- Да, я знаю, но все хотят видеть лучшее в гостиной, разве ты так не думаешь?
- Я полагаю, есть один такой человек, - Миранда повернулась, дразня Оливию ее запальчивой речью.
- О, прекрати. Если тебе не нужен мой совет, то ты не должна была меня приглашать, - губы Оливии изогнулись в простодушной улыбке. – Я так рада, что ты это сделала. Я ужасно по тебе скучала, Миранда. Хэвербрейкс ужасно унылый зимой. Фиона Беннет продолжает обращаться ко мне.
- Отвратительное обстоятельство, - согласилась Миранда.
- От явной скуки у меня появляется желаниие принять одно из ее приглашений.
- О, прошу тебя, не делай этого.
- Ты же не сердишься больше из-за того инцидента с лентой у меня на дне рождения, правда?
Миранда свела большой и указательный пальцы на расстоянии полдюйма друг от друга. – Разве что чуть-чуть.
- Слава Богу. Оставим это. В конце концов ты умыкнула Тернера. И прямо у нас из-под носа, – Оливия все еще немного обижалась, что она была не в курсе отношений своего брата и лучшей подруги. – Хотя, должна признать, он поступил совершенно по-свински, сбежав в Лондон и оставив тебя здесь одну.
Мирадна натянуто улыбнулась за складками ткани, которую перебирала. – Все не так плохо, - пробормотала она.
- Но твое время так близко, - Оливия выступила вперед. – Он не должен был оставлять тебя одну.
- Он не оставил, - сказала Миранда твердо, пытаясь сменить тему разговора. – Ты ведь здесь, не так ли??
- Да, да, и я осталась бы до рождения ребенка, если бы могла, но мама говорит, что это неприлично для девушки, не состоящей в браке.
- Я не могу придумать ничего более приличного, - парировала Миранда. - Можно подумать, ты не окажешься в таком же положении через несколько лет.
- Мне потребуется муж для начала, - напомнила ей Оливия.
- Я не вижу проблемы с этим. Сколько предложений ты получала в этом году? Шесть?
- Восемь.
- Тогда никаких жалоб.
- Я не жалуюсь, я просто… О, неважно. Она говорит, что я должна остаться в Роуздейле. Мне не разрешили остаться с тобой.
- Гардины, - напомнила ей Миранда.
- Да, конечно, - сказала Оливия оживленно. – Если мы сделаем зеленую обивку, то портьеры могут быть контрастирующим цветом. Возможно, дополнительный оттенок для драпировки.
Миранда кивнула и надлежаще улыбнулась, однако мысли ее были далеко. В Лондоне, если быть точной. Ее муж вторгался в ее мысли каждую секунду, каждый день. Она могла обсуждать вопрос с домоправительницей, когда его улыбка внезапно всплывала у нее перед глазами. Она не могла дочитать книгу, потому что звук его смеха постоянно звучал у нее в ушах. И ночью, когда она почти спала, легкое, мягкое прикосновение его поцелуя дразнило ее губы, пока она не начинала заболевать желанием почувствовать его теплое тело рядом с собой.
- Миранда? Миранда!
Миранда услышала Оливию, нетерпеливо повторящую ее имя. – Что? О, я сожалею, Ливии. Мой ум был за мили отсюда.
- Я знаю. Он проживает в Роуздейле сейчас, вроде как.
Миранда изобразила сердечный вздох. – Это ребенок, кажется. Все это делает меня ужасно плаксивой.
Через два месяца, подумала она с сожалением, она не сможет списывать свои моментальные помутнения рассудка на ребенка, и что она тогда будет делать?
Она вежливо улыбнулась Оливии. – Что ты хотела сказать мне?
- Я просто собиралась сказать, что если тебе не нравится зеленый цвет, то мы можем просто переделать комнату в цвете дымчатой розы. Ты могла бы назвать ее розовым салоном. Что совершенно подходит Роуздейлу.
- Тебе не кажется, что это будет черезчур женственно? – спросила Миранда. – Тернер тоже иногда пользуется этой комнатой.
- Хм… это проблема.
Миранда даже не сознавала, что сжала руки в кулаки так сильно, что побелели костяшки пальцев. Забавно, что даже упоминание о нем может так вывести ее из равновесия.
- С другой стороны, - сказала она, опасно прищуривая глаза, - мне всегда нравился дымчатый цвет. Давай сделаем так.
- Ты правда уверена? – теперь сомневалась Оливия. – Тернер…
- Оставь Тернера, - Миранда прервала ее с такой запальчивостью, что Оливия недоуменно приподняла брови. – Если он хотел высказать мнение по поводу обстановки, то ему не следовало уезжать в Лондон.
- Не будь такой раздражительной, - примирительно сказала Оливия, - я уверена, он очень по тебе скучает.
- Ерунда. Он наверняка не думает обо мне вообще.

********************
Она часто являлась ему.
После четырех бесконечных дней в закрытом вагоне Тернер думал, что сможет выкинуть из головы мысли о Миранде, как только достигнет Лондона со всеми его развлечениями.
Однако он ошибался.
Их последний разговор всплывал в его памяти много раз, снова и снова, но каждый раз, когда Тернер пытался изменить его ход, притвориться, что он сказал что-нибудь другое, придумал что-нибудь еще, чтобы сказать, все исчезало. Память расплывалась, и оставались лишь ее глаза, большие, карие, и полные боли.
Он чувствовал совершенно незнакомую ему эмоцию, вину. Она горела, колола, сжимала горло. Гнев был намного, намного легче. Гнев был чист. И он был целенаправлен. И всегда не на него.
На Летицию. На многих ее мужчин. Но никогда на него.
Но сейчас – сейчас это было нечто другое. И не было никакой возможности жить так дальше. Они могли бы быть счастливы снова, ведь так? Он был счастлив прежде. Она тоже. Она, конечно же, могла жаловаться на его недостатки, но он всегда знал, что она была счастлива.
И она будет счастлива снова, поклялся он. Однажды Миранда призналась, что он заботится о ней всеми известными ему способами. Они могли бы вернуться к тому удобному положению вещей, которое вошло в их жизнь со времени женитьбы. У нее был бы ребенок. Они были бы семьей. Он любил бы ее своими руками, своими губами, всем что угодно, но не словами.
Он победил ее однажды. И он сможет сделать это снова.


Продолжение следует.......

Ох, как всё сложно! Тернер, Тернер, неужели так трудно ему произнести эти три слова?! Он ведь любит Миранду, любит. Только бы с ней ничего не случилось, я волнуюсь.

Милличка, спасибо, отличный перевод!

Что же произойдет такое, что Тернер наконец-то признается сам себе, что любит Миранду!!!!!??????

Уже добила главу. Завтра днем еще немного ее подредактирую - и прямиком сюда!
Девочки, у меня вот возник вопрос. Как там раньше переводили имя их дворецкого? Случайно не Брирли? Но как-то не очень звучит... Я вот хоть убейте не помню...

 » Глава 18 часть 2

Девочки, если что - извиняйте за недочеты. Просто реально мало времени было...

******************
Две недели спустя Миранда сидела в своем новом розовом салоне, пытаясь читать книгу, но тратила гораздо больше времени, просто наблюдая в окно. Тернер предупредил, что он прибудет в течение нескольких следующих дней, и она не могла помешать своему сердцу биться быстрее каждый раз, как только слышала шум похожий на прибывающий экипаж.
Солнце опустилось за линию горизонта прежде, чем она успела заметить, что не перевернула ни одной страницы. Заинтригованный слуга принес ужин, который он забыла попросить подать, и Миранда, едва доев свою порцию супа, уснула на софе.
Через несколько часов экипаж, который она так старательно высматривала, остановился у парадного входа, и Тернер, утомленный путешествием, но все же жаждущий увидеть свою жену, спрыгнул вниз. Он достал одну из своих сумок и забрал с собой аккуратно обернутый пакет, оставив остальную часть багажа лакеям. Он осмотрел дом и заметил, что в их спальне не горел свет. Он надеялся, что Миранда еще не спала, потому что он не смог бы разбудить ее, но он так хотел поговорить с ней этим вечером, что постарался бы загладить вину.
Он потоптался в передней, пытаясь очистить грязь с ботинок, Дворецкий, который высматривал его почти так же долго, как и Миранда, открыл двери прежде, чем он успел постучать.
- Добрый вечер, Брирли! – приветливо сказал Тернер.
- Позвольте быть первым, кто поприветствует Вас дома, милорд?
- Спасибо. Моя жена еще бодрствует?
- Я полагаю, что она находится в розовом салоне, милорд. Читает, судя по всему.
Тернер сбросил с плеч свое пальто. – Ей, безусловно, нравится это занятие.
- Нам повезло иметь такую начитанную хозяйку, - добавил Брирли.
Тернер моргнул. – У нас нет розового салона.
- Теперь есть, милорд. В старой западной комнате.
О, так она обустроила. Что ж, хорошо для нее. Я хочу, чтобы она считала это место своим домом.
- Так же, как и все мы, милорд.
Тернер улыбнулся. Миранда пробудила горячую привязанность среди домашней прислуги. Служанки несомненно боготворили ее.
- Пойду удивлю ее, - он прошагал через холл, заворачивая направо, пока не достиг когда-то привычной западной комнаты. Дверь была немного приоткрыта, и Тернер смог увидеть свет свечи. Глупая женщина. Она должна была знать, что для чтения нужно больше одной горящей свечи.
Он надавил на дверь, приоткрывая ее еще на несколько дюймов и просунул голову, заглядывая внутрь. Миранда откинулась назад на диване, и ее рот был немного приоткрыт во сне. Книга лежала у нее на животе, а полусъеденный ужин стоял рядом на столе. Она выглядела настолько прекрасной и невинной, что у него защемило сердце. Он скучал по ней во время поездки – он думал о ней, об их злосчастном расставании, почти каждую минуту. Но только в этот миг, когда он увидел ее закрытые глаза, мерное движение ее груди во время дыхания, он понял насколько сильно соскучился по ней.
Он сказал, что не будет будить ее, но это было тогда, когда он думал, что застанет ее в их спальне. Ее просто необходимо было разбудить, чтобы отвести спать наверх, в кровать, поэтому он собирался сделать именно это.
Он подошел к дивану, отодвинул в сторону ужин и взгромоздился на стол, оставив пакет у себя на коленях
- Проснись, люби… - он осекся, запоздало вспомнив, что она требовала никогда не говорить слова привязанности больше. Он коснулся ее плеча. – Проснись, Миранда.
Она моргнула. – Тернер? – ее голос был хриплым ото сна.
- Привет, киска. – Разрази ее гром, если она не хотела, чтобы он назвал ее так. И будь он проклят, если ему не хотелось назвать ее белее нежно.
- А я уже почти, - зевнула она, - уже почти разочаровалась в тебе.
- Я же сказал, что прибуду сегодня.
- Но дороги…
- Они были не настолько плохи, - улыбнулся он ей. Ее сонный ум еще не вспомнил, что она была обижена на него, и он не видел причины напоминать ей об этом. Он коснулся ее щеки. – Я скучал по тебе.
Миранда снова зевнула. – Правда?
- Очень, - он сделал паузу. – А ты скучала по мне?
- Я…да, – лгать не имело никакого смысла. Он уже и так знал, что она любит его. - Ты хорошо провел время в Лондоне? – вежливо спросила она его.
- Я бы хотел, чтобы ты была со мной, ответил он. Его речь была такой уравновешенной, как будто он тщательно все взвешивал, чтобы ничем не оскорбить ее.
А затем спросил все так же вежливо. – А как ты проводила время, пока меня не было?
- Оливия приезжала на несколько дней.
- Да?
Миранда кивнула, а затем произнесла:
- Однако, несмотря на все это, у меня была уйма времени для размышлений.
Повисла долгая тишина.
- Я вижу.
Она наблюдала, как он положил свой пакет, а затем встал и подошел к горящей свече.
- Здесь весьма темно, - сказал он, но было что-то неестественное в его тоне, и она жалела, что не могла видеть его лицо, потому что он понял свечу, чтобы осветить все кругом.
- Я заснула, когда еще смеркалось, - сказала она ему, потому что… хорошо, потому что было что-то вроде некого негласного соглашения между ними поддерживать вежливую, радушную, светскую беседу, лишь бы не касаться реальности.
- Правда? – ответил он. - Сейчас темнеет весьма рано. Ты, должно быть, очень устала.
- Довольно утомительно носить еще одного человечка внутри себя.
Он улыбнулся. Наконец-то. – Осталось не долго.
- Да. Но я хочу, чтобы этот последний месяц прошел как можно более приятно.
Слова повисли в воздухе. Она произнесла их совершенно невинно, и он не сбирался извращать их.
- Что ты хочешь этим сказать? - осторожно спросил он, подбирая наиболее мягкие и точные слова, поэтому она не могла не заметить его серьезности.
- Я имею ввиду… - она нервно сглотнула, желая сложить руки перед собой или упереть их в бедра, лишь бы не сидеть в такой вот совершенно уязвимо позе, раскинувшись на диване. – Я имела ввиду, что не смогу жить дальше так как раньше.
- Я думал, мы были счастливы, - сказал он осторожно.
- Да, были. И я была… Вернее, не была…
- Так была или не была, киска? Или то, или другое.
- И то, и другое, - сказала она, ненавидя низкий утвердительный тон его голоса. – Разве ты не понимаешь? – она посмотрела прямо на него. – Нет, я вижу, что не понимаешь.
- Я не знаю, чего ты хочешь от меня, - сказал он категорически. Но они оба знали, что он лгал.
- Я хочу знать, что я значу для тебя, Тернер.
- Что ты значишь для меня? – спросил он недоверчиво. – Что ты значишь для меня? Кровавый ад, женщина. Ты – моя жена. Что еще ты должна знать?
- Я должна знать, что ты любишь меня! – взорвалась она, неуклюже пытаясь встать на ноги. Он не ответил, а лишь стоял с подергивающимся на щеке мускулом, и она добавила: - Или должна знать, что не любишь.
-Что это, черт возьми, значит?
- Это значит, что я хочу знать, что ты чувствуешь. Я должна знать, что ты чувствуешь ко мне. Если ты не… если ты не… - она сжала глаза и стиснула кулаки, пытаясь собраться сказать то, что собиралась. – Не имеет значения, если тебя это не волнует. Просто я должна знать.
- О чем, черт возьми, ты говоришь? – он сердито запустил пятерню себе в волосы. – Каждую минуту я повторяю, что обожаю тебя.
- Ты не говоришь, что обожаешь меня. Ты говоришь, что обожаешь быть женатым на мне.
- Какая разница? – справедливо завопил он.
- Возможно, ты всего лишь обожаешь быть женатым.
- После Летиции? – выплюнул он.
- Я сожалею, - произнесла она, и так и было. В этом отношении. Но не в другом. – Есть разница, - тихо сказала она. - Большая. Я хочу знать, заботишься ли ты обо мне не только из-за того, что я заставляю тебя чувствовать эту необходимость.
Он оперся руками о подоконник, тягостно прислонился к стеклу, вглядываясь в темноту за окном. Она могла видеть только его спину, но она ясно услышала, как он сказал:
- Я не знаю, о чем ты говоришь.
- Ты не хочешь знать, - вскипела она. – Ты боишься думать об этом. Ты –
Тернер вихрем обернулся и заставил ее замолчать таким тяжелым взглядом, какого ей еще никогда не доводилось видеть. Даже той ночью, когда он впервые поцеловал ее, даже когда он сидел один, напиваясь после похорон Летиции, даже тогда он не смотрел так, как сейчас.
Он двинулся на нее, и во всех его движениях сквозил бурлящий гнев. – Я не муж-деспот, но даже моя мягкость не простирается столь далеко, чтобы меня называли трусом. Осторожней подбирай слова, жена.
- И ты тоже мог бы выражать свое мнение с большей осторожностью, - возразила она, ощущая, как от его фальшивых интонаций холодом обдало спину. – Я не совсем глупа, - она дрожала всем телом, поскольку каждое слово давалось ей с трудом. – Ластиться к тебе означало бы, что я совсем потеряла разум.
- О Боже, Миранда! Когда я относился к тебе таким образом? Когда? Ответь мне, потому что меня просто раздирает любопытство
Миранда запнулась, не в состоянии принять его вызов. Наконец она сказала:
- Мне не нравится выслушивать высокомерный тон, Тернер.
- Тогда не провоцируй меня. – его поведение больше походило на насмешку.
- Не провоцировать тебя? – воскликнула она недоверчиво. – Да это ты провоцируешь меня.
- Я не делал этого, черт возьми, Миранда! В одно мгновение мне казалось, что мы были блаженно счастливы, а в другое – ты набросилась на меня как фурия, обвиняя бог знает в каком преступлении, и…
Он остановился, когда почувствовал как ее пальцы впились ему в плечо.
- Ты думал, что мы были блаженно счастливы?
Где-то одно мгновение он смотрел на нее так, будто был безмерно удивлен.
- Конечно, - сказал он. - Я говорил тебе об этом все время, – но потом он одернул себя и, закатив глаза, отстранил ее.
- О, но я забыл. Все, что я делал или все, что я говорил – ничего не имело значения. Ты не хотела знать, что я счастлив с тобой. Тебя не волновало, нравится ли мне быть с тобой. Тебе всего лишь хотелось узнать мои чувства.
И затем, потому что она не могла не сказать этого, она прошептала:
- Что ты чувствуешь ко мне?
Это было подобно тому, будто она уколола его булавкой. Он всегда был сплошным зарядом энергии, в постоянном движении, насмешливые слова всегда потоком лились из его уст, но сейчас… Сейчас он стоял здесь, совершенно безмолвно, только уставившись на нее так, будто она запустила саму Горгону в их гостиную.
- Миранда, я…я…
- Что ты, Тернер? Что ты?
- Я, о, Иисусе, Миранда, это не справедливо.
- Ты не можешь сказать этого, - ее глаза наполнились ужасом. До этого момента у нее еще теплилась надежда, что он залпом выпалит признание, что, возможно, он просто долго все обдумывает, и в такой вот напряженный момент, когда их страсть так накалена, слова сами польются из его губ, и он поймет, что любит ее.
- Боже мой, - Миранда тяжело дышала. Маленький кусочек сердца, который всегда надеялся, что он приедет, чтобы любить ее, засох и умер в один миг, вырвав у нее часть ее души.
- Боже мой, - казала она снова. – Ты не можешь этого сказать.
Тернер видел пустоту в ее глазах и понял, что потерял ее.
- Я не хочу причинять тебе боль, - как-то совсем неубедительно произнес он.
- Слишком поздно! – слова застряли у нее в горле, и она медленно пошла к двери.
- Подожди! – она обернулась, остановившись.
Он наклонился вниз и поднял пакет, который принес с собой.
- Вот, - сказал он приглушенно. – Я принес тебе это.
Миранда взяла пакет из его рук, уставившись на его спину, когда он выходил из комнаты. Дрожащими руками она распаковала его. Le Morte d’Arthur. Та самая копия из магазина для джентельменов, которую она так хотела.
- О, Тернер, - прошептала она. – Почему ты должен пойти и сделать что-то такое милое? Почему ты не даешь мне просто ненавидеть тебя?
Много часов спустя, она вытирала книгу носовым платком и надеялась, то ее соленые слезы не причинят особого вреда кожаному переплету.



7 ИЮНЯ 1820

Леди Ридленд и Оливия прибыли сегодня, чтобы ожидать рождения «наследника», потому что все семейство Бевелсток ждет этого. Врач кажется, не думает, что я рожу к концу месяца, но леди Ридленд сказала, что не хочет рисковать.
Я уверена, что они заметили, что мы с Тернером больше не разделяем спальню. Это, конечно, необычно для супружеских пар делить одну спальню, но в последний раз, когда они приезжали, мы именно это и делали. Поэтому сейчас они наверняка задаются вопросом о нашем отдалении. Прошло уже две недели с тех пор, как я перенесла свои вещи.
Моя постель пуста и холодна. Я ненавижу это.
Я даже совершенно не взволнована по поводу рождения ребенка.

Milli, о чем ты? Перевод такой замечательный!
_________________

Милли, спасибо! Грустная глава. Вот думаю, ч его Миранде не хватает? Может времени свободного слишком много? А с другой стороны - неопределенность очень отрицательно сказывается на отношениях. А ей хочется именно определенности отношений, узнать как все-таки Тернер к ней относится. Скоро узнаем. Остались заключительные главы!

Милли, молодец! У тебя хорошо получился перевод!

Ой, девочки, какой замечательный перевод. Сначала не хотела читать эту книгу, а потом решила посмотреть одним глазком. Ну и посмотрела. Просто не смогла оторваться. Читала до четырех часов ночи. Муж потом жаловался, что я ему не даю спать. Очень хорошая книга и очень хороший перевод. Спасибо большое.
Следующая как я поняла Июль. Надеюсь мы не будем долго ждать перевода.
_________________

Milli, Большое спасибо!!!!
_________________

Девочки, спасибо большое! Я действительно старалась сделать получше
Вот Июльчик теперь еще свои главы выложит - и все!!!! Можно будет скачивать полностью.

 » Глава 19, 20

Глава 19.

Следующие несколько недель были ужасны. Тёрнер с отвращением поглощал свою еду и сразу скрывался в своем кабинете: необходимость сидеть за столом напротив Миранды в течение часа, была невыносима. На этот раз он потерял её, и это было нестрепимой мукой – видеть её пустые, лишенные эмоций глаза. Если Миранда не способна была чувствовать что-либо больше, то Тёрнер чувствовал слишком много. Он был зол на неё за то, что она попыталась вынудить его признаться в чувствах, которые он не был уверен, что чувствовал. Он был зол на неё оттого, что она разочаровалась в их браке, решив, что он не прошел некий тест. Он чувствовал вину оттого, что сделал её такой несчастной. Он был смущен, не зная как вести себя с ней, и напуган, полагая, что уже никогда не вернет её. Он был зол на самого себя оттого, что не мог сказать ей, что любит её, и чувствовал себя не в своей тарелке, не имея представления о том, как узнать: любит он её или нет? Но главное – он был одинок. Он был одинок без своей жены. Он скучал по ней и всем этим её забавным комментариям и остроумным словечкам. Время от времени он украдкой вглядывался в её лицо, пытаясь вновь увидеть ту женщину, на которой женился. Но не находил её. Миранда стала другой. Казалось, её больше ничего не волнует. Совсем ничего.
Его мать, которая приехала, чтобы побыть с ними до рождения ребенка, разыскала его, чтобы сказать, что Миранда снова почти ничего не съела. Он с проклятием вздохнул. Должна же она понимать как это больно. Он едва удержался от того, чтобы найти её и хорошенько встряхнуть. Вместо этого он отдал слугам распоряжение осторожно наблюдать за ней. Ежедневно, обычно к вечеру, они отчитывались ему, когда он сидел в кабинете, обдумывая «эффект стирания» алкоголя за очередной порцией выпивки. Этот вечер не отличался от других; он приканчивал третий бокал бренди, когда услышал легкий стук в дверь.
- Войдите.
К его большому удивлению, это была его мать. Он вежливо кивнул.
- Полагаю, ты пришла, чтобы отчитать меня.
Леди Редланд скрестила руки.
- Ты только что думал о том, что нуждаешься в наказании?
Улыбка вышла совсем не веселой.
- Почему бы тебе не высказать мне все? Уверен, у тебя длинный список.
- Ты видел свою жену на прошлой неделе?
- Нет. Не думаю. Хотя, постой! - он глотнул бренди, - Я встретил её в зале пару дней назад. Кажется, это было во вторник.
- Она беременна уже больше восьми месяцев, Найджел.
- Уверяю тебя, я знаю это.
- Ты просто негодяй, ты совсем не обращаешь на неё внимания, когда она в таком состоянии.
Он сделал еще один большой глоток.
- Пойми одну вещь, это она не обращает на меня внимания, а не наоборот. И не называй меня Найджелом.
- Пожалуйста! Я вообще никак не буду называть тебя, черт возьми!
Тернер удивленно приподнял брови, впервые услышав из уст матери ругательство.
- Поздравляю, ты опустилась до моего уровня.
- Дай мне это! – она выхватила стакан из его руки. Янтарная жидкость выплеснулась на стол, - Ты поражаешь меня, Найджел. Ты так же отвратителен, как тогда, когда был женат на Летисии. Такой же мерзкий и грубый, - она замолкла, когда его рука схватила её за запястье.
- Никогда не смей сравнивать Миранду и Летисию, - угрожающе произнес он.
- Я и не сравнивала! – её глаза расширились от удивления, - Даже и не думала об этом.
- Вот и хорошо, - он внезапно отпустил её и отошел к окну. Пейзаж был столь же угрюм, как и его настроение. Его мать довольно долго молчала, пока наконец не спросила его:
- Как ты намереваешься спасти ваш брак, Тёрнер?
Он устало вздохнул:
- Почему ты думаешь, что это именно я должен спасать наш брак?
- Милостивый Боже, ты только посмотри на девочку. Совершенно очевидно, что она любит тебя.
Его пальцы вцепились в подоконник так, что побелели костяшки.
- Я не заметил признаков этого в последнее время.
- Конечно, как ты мог заметить. Ты не видишь её неделями. Я очень надеюсь, ради тебя самого, что ты не успел убить то, что она чувствовала к тебе.
Тернер промолчал. Он очень хотел, чтобы беседа закончилась.
- Она стала совсем другой, не той, что была всего несколько месяцев назад, - продолжала его мать, - Она была так счастлива. Она готова была для тебя на все.
- Все меняется, мама, - коротко сказал он.
- Но все можно вернуть, - сказала леди Редланд мягким, но настойчивым голосом, - Пообедай сегодня с нами. Без тебя это очень неловко.
- Со мной будет еще более неловко, уверяю тебя.
- Позволь мне самой судить об этом.
Тернер выпрямился, судорожно вздохнув. Действительно ли его мать была права? И он и Миранда вправду могли разрешить свои проблемы?
- Летисия все еще здесь, в этом доме, - мягко сказал его мать, - Позволь ей уйти. Позволь Миранде излечить тебя. Она сможет, ты знаешь. Только дай ей шанс.
Он почувствовал руку матери на своем плече, но не обернулся. Он не мог позволить, чтобы она увидела его искаженное от боли лицо.

***
Первая схватка сжала её живот примерно за час до того, как она должна была спуститься к обеду. Пораженная, Миранда положила руку на живот. Доктор сказал, что роды вероятно начнутся недели через две.
- Отлично. Похоже, ты собрался раньше, - сказала она мягко, - Ты ведь подождешь до ужина, не так ли? Я очень хочу есть. Я не ела толком несколько недель, ты знаешь, я нуждаюсь в некоторой пище.
В ответ она получила пинок.
- Значит это твой ответ, не так ли? – прошептала Миранда, улыбнувшись впервые за последние недели, - Давай заключим сделку. Ты позволишь мне спокойно пообедать, а я обещаю не называть тебя Ифигенией.
Ответом был второй пинок.
- Если ты девочка, конечно. Если ты – мальчик, то обещаю не называть тебя…Найджелом! – она рассмеялась. Какой незнакомый звук и…какой хороший. – Да, я обещаю не называть тебя Найджелом.
На этот раз пинка не последовало.
- Хорошо. Теперь давай нас оденем.
Миранда позвонила своей горничной и час спустя уже спускалась по лестнице в столовую изо всех сил цепляясь за перила. Она не знала, почему не захотела сказать кому-нибудь, что роды вероятно уже близко, видимо из её обычного отвращения к шумихе вокруг себя. Кроме того, если не считать схваток, случавшихся каждые десть минут, она чувствовала себя прекрасно. И уж конечно у неё не было никакого желания лежать в постели. Она только надеялась, что ребенок подождет окончания обеда. В процессе появления детей на свет было определенно нечто смущающее, и у неё не было никакого желания учиться этому на обеденном столе.
- О, это ты, Миранда, - окликнула её Оливия, - Мы пили аперитив и собрались идти к столу. Присоединишься к нам?
Миранда кивнула и последовала за подругой.
- Ты выглядишь немного странно, Миранда, - заметила Оливия, - Ты хорошо себя чувствуешь?
- Я чувствую себя большой, спасибо.
- Ну, скоро ты снова сожмешься.
Скорее, чем кто-либо полагает, усмехнулась про себя Миранда.
Леди Редланд вручила ей стакан лимонада.
- Спасибо, - поблагодарила она её, - Что-то мне очень хочется пить.
Забыв об этикете, Миранда залпом выпила свой лимонад. Не говоря ни слова, леди Редланд снова наполнила её стакан. Миранда выпила его почти так же быстро.
- Как вы думаете, ужин уже готов, - спросила она, - Я ужасно хочу есть.
Это было только половиной правды. В действительности ей придется рожать на обеденном столе, если они задержатся немного дольше.
- Разумеется, - ответила леди Редланд, немного озадаченная рвением невестки, - Приглашай всех к столу. В конце концов, это твой дом, Миранда.
- Действительно, - она язвительно усмехнулась и, обхватив свой живот, как будто могла сдержать этим все, шагнула в зал.
И уткнулась прямо в Тёрнера.
- Добрый вечер, Миранда.
Его голос был глубоким и хриплым, и она почувствовала, как дрогнуло её сердце.
- Я полагаю, с тобой все хорошо?, - спросил он
Она кивнула, пытаясь не смотреть на него. Последний месяц она потратила на то, чтобы научиться не таять от тоски и желания всякий раз, когда его видела. Она научилась в этой школе прятать свои чувства за маской безразличия. Все знали, что он опустошил её, но она не нуждалась во всех, чтобы видеть это каждый раз, когда заходила в комнату.
- Прошу прощения, - пробормотала она, обходя его.
Тёрнер поймал её руку:
- Позволь мне проводить тебя, котенок.
Нижняя губа Миранды задрожала. Чего он пытается добиться? Если бы она чувствовала себя менее смущенной или менее беременной, она, вероятно, попыталась бы увернуться от предложенной им руки, но раз это было не так, она позволила ему проводить её к столу.
Тёрнер не произнес ни слова во время первых перемен блюд, так же как и Миранда, которая была счастлива избежать беседы, поглощенная едой. Леди Редланд и Оливия попытались вовлечь её в разговор, но Миранде всегда удавалось вовремя набить рот. Она спасалась от ответов жуя, глотая и бормоча «я действительно очень голодна».
Это работало первые три блюда, пока ребенок не прекратил сотрудничать. Она думала, что выглядит вполне нормально и не выказывает реакцию на боль, но должно быть вздрагивала, потому что Тёрнер резко посмотрел на неё и спросил: «Что-то не так?»
Она вяло улыбалась, жевала, глотала и бормотала: «Ничего. Но я действительно очень хочу есть».
- Мы это видим, - сухо прокомментировала Оливия, заработав от матери порицающий взгляд.
Миранда откусила кусок цыпленка в миндале и снова вздрогнула. На сей раз Тёрнер был уверен, что видел это.
- Ты издала какой-то звук, - сказал он твердо, - Я слышал тебя. Что не так?
Она жевала и глотала.
- Ничего. Но я очень хочу есть.
- Наверное, ты ешь слишком быстро, - предположила Оливия.
Миранда тут же ухватилась за это оправдание.
- Да, да, вероятно так оно и было. Я буду есть помедленнее.
К счастью, беседа изменила направление, когда леди Ридланд вовлекла Тёрнера в обсуждение билля, который он недавно поддержал в парламенте. Миранда почувствовала облегчение оттого, что его внимание было занято другим. Он слишком пристально наблюдал за ней, и становилось трудно сохранять безмятежный вид во время схваток.
Её живот снова сократился, и на сей раз она потеряла терпение.
- Прекрати это, - прошептала она, - или ты точно будешь Ифигенией.
- Ты что-то сказала, Миранда? – спросила Оливия.
- О, нет, нет, ничего.
Через пару минут её живот снова схватило.
- Прекрати это, Найджел, - зашептала она, - Мы же заключили сделку.
- Я уверена, ты что-то сказала, - вскинулась Оливия.
- Ты только что назвала меня Найджелом? – спросил Тёрнер.
Забавно, подумала Миранда, то, что его назвали Найджелом, кажется расстраивает его больше чем то, что она покинула его постель.
- Кончено нет. Тебе показалось. По правде говоря, я устала. Думаю, я удалюсь, если вы не против, - она начала вставать и почувствовала, как по ногам потекло. Она снова села. – Пожалуй, я подожду десерт.
Леди Редланд вышла, извинившись и утверждая, что она на диете и не в силах перенести, как остальные будут есть пудинг. Её уход сделал еще более трудными для Миранды попытки избежать беседы, но она приложила все усилия, изображая, как увлечена едой и надеясь, что никто не задаст ей вопрос. Наконец с едой было покончено. Тернер встал и подошел к ней, предлагая ей руку.
- Нет, я полагаю, я еще посижу здесь немного. Я немного устала, знаешь, - она почти физически ощутила, как краска затопила её шею. О Боже, никто никогда не писал в книгах об этикете по поводу того, что надо делать, когда ребенок хочет родиться в столовой. Миранда сидела ни жива ни мертва и была так напугана, что казалось ни за что не смогла бы встать со стула.
- Ты хотела бы другое обслуживание? – тон Тёрнера был сух.
- Да, пожалуйста, - ответила она срывающимся голосом.
- Миранда, ты уверена, что чувствуешь себя хорошо?, - спросила Оливия, когда Тёрнер ушел, чтобы вызвать лакея, - Ты выглядишь очень странно.
- Позови свою мать, - прокаркала Мирнада, - Уже.
- Это…???
Миранда кивнула.
- О, мой Бог, - Оливия судорожно сглотнула, - Началось
- Что началось? – спросил раздраженно Тёрнер. И увидел испуганное выражение лица Миранды, - Святой кровавый ад. Это началось.
Он шагнул через комнату и подхватил жену на руки, не обращая внимания, что её мокрые юбки пачкают дорогое сукно сюртука. Миранда вцепилась в него, забыв все свои клятвы оставаться безразличной к нему. Она спрятала лицо у него на плече, позволяя его силе просочиться в неё. Она нуждалась в этом и будет нуждаться еще много часов впереди.
- Маленькая дурочка, - бормотал он, - Как долго ты сидела и терпела эту боль?
Она не хотела отвечать, зная, что заработает выговор. Тернер нес её вверх по лестнице в комнату для гостей, которая уже была подготовлена. К тому времени, как он уложил её в кровать, прибежала запыхавшаяся леди Редланд.
- Спасибо, Тёрнер, - сказала она быстро, - Поди, пошли за доктором.
- Брейли уже позаботился об этом, - ответил он, взволнованно смотря на Миранду.
- Хорошо, тогда пойди, займи себя чем-нибудь. Выпей.
- Я не хочу пить.
Леди Редланд вздохнула:
- Я обязательно должна тебе все объяснять? Выйди.
- Зачем? – Тернер выглядел удивленным.
- Мужчине нечего делать при родах.
- Зато было что делать до того, - пробормотал он.
Миранда густо покраснела:
- Тернер, пожалуйста, - попросила она.
Он посмотрел вниз не неё:
- Ты хочешь, чтобы я ушел?
- Да. Нет. Не знаю.
Он упер руки в бока и твердо сказал:
- Я думаю. Что я должен остаться. Это и мой ребенок тоже.
- О. Очень хорошо. Только поди вон в тот угол и не путайся под ногами, - леди Редланд махнула рукой, отгоняя его.
Очередная схватка скрутила Миранду.
- Ааааайййй, - простонала она.
- Каково это было? – Тернер кинулся к ней, - Это нормально? Если она..
- Тёрнер, помолчи! – воскликнула леди Редланд, - Ты заставляешь её нервничать, - она повернулась к Миранде и прижала к её лбу влажное полотенце, - Не забивай себе голову, дорогая. Это совершенно нормально.
- Я знаю. Я.., - она сделала паузу, чтобы отдышаться, - Можно мне избавиться от этого платья?
- О, милая, конечно. Мне так жаль. Совсем забыла об этом. Тебе ведь неудобно. Тёрнер, подойди сюда и помоги мне.
- Нет! – воскликнула резко Миранда.
Тернер остановился и его лицо застыло.
- Я имею в виду, либо это делаете только вы, либо только он, - сказала Миранда свекрови, - Но не оба.
- Ты сейчас немного не в себе, - сказал леди Редланд успокаивающе, - Ты не можешь ясно мыслить.
- Нет! Он может сделать это, если вы позволите, потому что он….уже меня видел. Или вы можете сделать это, потому что вы – женщина. Но я не хочу, чтобы вы видели меня, в то время как он видит меня. Разве вы не понимаете? – Миранда схватила руку женщины с необычной для неё силой.
Тёрнер отошел в угол, подавив улыбку.
- Уступаю эту честь тебе, мама, - сказал он, изо всех сил стараясь не рассмеяться. Слегка поклонившись, он вышел из комнаты. Тёрнер сдерживался половину пути к залу, прежде чем позволил себе рассмеяться. Какой забавный набор предрассудков имела его жена.
В спальне Миранда стискивала зубы, пережидая очередную схватку, пока леди Редланд освобождала её от одежды.
- Он ушел? – спросила она. Она не доверяла ему, поэтому не рискнула оглядеться. Её свекровь кивнула:
- Он не будет нас беспокоить.
- Это не беспокойство, - сказала Миранда прежде, чем успела хорошенько подумать.
- Конечно, да. Мужчина не должен присутствовать при родах. Это грязно, это больно, и он не знает, как быть полезным. Лучше пусть сидит снаружи и обдумывает варианты – как вознаградить тебя за твою тяжелую работу.
- Он купил мне книгу, - прошептала Миранда.
- Книгу? Я думала о бриллиантах.
- Это тоже было бы не плохо, - слабо сказала Миранда.
- Я шепну ему на ушко, - леди Редланд закончила облачать Миранду в длинную ночную рубашку и взбила подушки позади неё.
- Вот так. Тебе удобно?
Боль скрутила её живот.
- Нет. Да, - скрипнула Миранда зубами.
- Это было по-другому? – спросила леди Редланд, - Прекрасно. Схватки становятся чаще. Это могут быть очень быстрые роды. Я надеюсь, что доктор Уинтерс скоро прибудет.
Миранда задержала дыхание, пережидая волну боли, и кивнула, соглашаясь.
Леди Редланд сочувственно погладила её по лицу
- Если это заставит тебя почувствовать себя лучше, - сказала она, - То с близнецами все намного хуже.
- Не помогает, - задыхаясь, прошептала Миранда.
- Я не заставила тебя почувствовать себя немного лучше?
- Нет.
Леди Редланд вздохнула.
- Я не думаю, что это случится на самом деле. Не волнуйся, - добавила она, - Скоро все закончится.

***
Двадцать два часа спустя, Миранда захотела узнать новое значение слова «скоро». Все её тело пронизывала боль, её дыхание больше походило на удушье, ей казалось, что она так и не сможет получить достаточно воздуха. А схватки продолжали прибывать и каждый раз сильнее, чем в предыдущий.
-Я чувствую, что это снова начинается, - хныкала она.
Леди Редланд немедленно промокнула её лоб прохладным влажным полотенцем.
- Потерпи, милая.
- Я не могу…. Я не буду…Кровавый ад! – завопила она, используя любимое ругательство мужа.
В зале напрягся Тёрнер, слыша её крик. После того как он покинул комнату из-за проблем Миранды с платьем, мать убедила его, что будет лучше, если он посидит в зале, вне пределов слышимости. Оливия принесла из соседней гостиной два стула и старательно составляла ему компанию, пытаясь не вздрагивать, когда Миранда вопила от боли.
- Это было похоже на плохой крик, - нервно сказала она, пытаясь завести беседу.
Тёрнер впился в неё взглядом. Похоже, она сказала неправильную вещь.
- Я уверена, то все скоро закончится, - сказала Оливия больше с надеждой, чем с уверенностью, - Я не думаю, что все может стать хуже.
Миранда снова кричала, и явно в муке.
- По крайне мере, я так не думаю, - слабо добавила Оливия.
Тёрнер уронил голову на руки.
- Я больше никогда не прикоснусь к ней, - простонал он.
- Он больше никогда не прикоснется ко мне, - услышали они рев Миранды.
- Отлично. Похоже, твоя жена не будет возражать по этому пункту, - прощебетала Оливия. Она легонько ткнула его кулачком в подбородок, - Встряхнись, большой брат. Ты собираешься стать папой.
- Я надеюсь, что скоро, - пробормотал он, - Я не думаю, что смогу выносить это дольше.
- Если тебе так плохо, подумай каково сейчас Миранде.
Он выпрямился, в ужасе уставившись на неё. Она снова сказала неправильную вещь. Оливия захлопнула рот.

А в это время комнате, Миранда смертельной хваткой вцепилась в руку своей свекрови.
- Прекратите это, - стонала она, - Пожалуйста, сделайте так, чтобы это прекратилось.
- Это скоро закончится, уверяю тебя.
Мирнада потянула её к себе, так что они оказались лицом к лицу:
- Вы говорили это вчера!
- Прошу прощения, леди Редланд,- произнес доктор Уинтерс, прибывший спустя час, как начались роды.
- Могу я поговорить с вами?
- Да. Да, конечно, - ответила леди Редланд, осторожно высвобождаясь из руки Миранды, - Я буду рядом. Я обещаю.
Миранда отрывисто кивнула и ухватилась за простыни, нуждаясь в чем-нибудь, чтобы сжимать, когда боль разрывала тело. Она откинула голову, пытаясь поглубже вздохнуть. Где же Тёрнер? Разве он не понимал, что нужен ей здесь? Её нужны были его тепло, его улыбка, но больше всего её нужна была его сила, потому что она не была уверена, что у неё достаточно собственной, чтобы пройти это испытание. Но она была упряма, и у неё была своя гордость, она не могла пересилить себя, чтобы спросить леди Редланд, где он был. Вместо этого она стиснула зубы, попытавшись не кричать от боли.
- Миранда? – леди Редланд обеспокоено смотрела на неё, - Миранда, милая, доктор говорит, что ты должна сильнее тужиться. Малыш нуждается в небольшой помощи, чтобы родиться.
- Я так устала, - захныкала она, - Я больше не могу. «Мне нужен Тёрнер». Но она не знала, как произнести эти слова.
- Нет, ты можешь. Если ты только еще немного постараешься, все закончится быстрее.
- Я не могу…Я не могу…Йаааааааа!
- Вот так, леди Тёрнер, - оживленно сказал доктор Уинтерс, - Теперь тужьтесь.
- Я … О. Мне больно. Мне больно.
- Тужьтесь. Я вижу головку.
- Правда? – Миранда попыталась поднять голову.
- Шшшшш, не напрягай свою шею, - остерегла леди Редланд, - Ты все равно ничего не увидишь. Поверь мне.
- Продолжайте тужиться, - скомандовал доктор.
- Я пытаюсь. Я пытаюсь, - Миранда стиснула зубы и напряглась, - Это…Вы можете.., - Она сделала несколько судорожных глотков воздуха, - Это он или она?
- Я еще не могу сказать, - ответил доктор Уинтерс, - Держитесь. Еще немного…Вот..так.
Как только появилась головка, следом быстро выскользнуло крошечное тельце.
- Это девочка!
- Девочка? – Миранда тяжело дышала. Она устало вздохнула, - Конечно девочка. Тёрнер всегда получает то, что хочет.
Леди Редланд открыла дверь и выглянула в зал, пока доктор занимался ребенком.
- Тёрнер?
Он поднял кверху измученное лицо.
- Все закончилось, Тёрнер. Это – девочка. У тебя есть дочь.
- Девочка? – эхом отозвался Тёрнер. Он был вымотан долгим ожиданием в зале, почти сутки слыша как кричит от боли его жена, и не совсем еще осознал, что все закончилось, он стал отцом.
- Она прекрасна, - улыбнулась его мать, - Просто очаровательна.
- Девочка, - сказал он снова, ошеломленно покачав головой. Он повернулся к сестре, которая разделила с ним это ожидание.
- Девочка. Оливия, у меня есть девочка! – и, удивив их обоих, крепко её обнял.
- Я знаю, я знаю, - Оливия с трудом сдерживала слёзы. Тёрнер еще раз сдавил её в объятиях и обернулся к матери.
- Какого цвета у неё глаза? Коричневые?
Леди Редланд удивленно улыбнулась.
- Я не знаю, милый. Я даже не посмотрела. Глаза у младенцев часто меняют цвет, пока они маленькие. Некоторое время мы не будем знать наверняка, какие у неё глаза.
- Они будут коричневые, - твердо сказа Тёрнер.
Оливия уставилась на него широко раскрытыми глазами, словно внезапно поняла что-то:
- Ты любишь её.
- Мм? Что ты сказала, проказница?
- Ты любишь её. Ты любишь Миранду.
Забавно, но тот комок в горле, который он всегда чувствовал при упоминании слова на букву Л, исчез.
- Я.., - Тёрнер замер, приоткрыв рот от изумления.
- Ты любишь её, - повторила Оливия.
- Я думаю…что я..да, - произнес он в недоумении, - Я люблю её. Я люблю Миранду..
- Самое время, чтобы наконец понять это, - ехидно сказала его мать.
Тёрнер сел, разинув рот, пораженный тем насколько все, что он чувствовал, оказалось просто. Почему ему нужно было так много времени, чтобы понять это? Это должно было быть ясно как божий день. Он любит Миранду. Он любит в ней все, от изящно изогнутых бровей до порой саркастических насмешек и очаровательного наклона головы, когда что-то привлекает её внимание. Он любит её остроумие, её теплоту, её верность. Он даже любит то, как расположены глаза на её лице. И вот теперь она подарила ему ребенка. Она лежала там в кровати и трудилась много часов, испытывая боль, все для того, чтобы подарить ему ребенка. На глаза ему навернулись слёзы.
- Я хочу ей увидеть, - произнес он задыхаясь от эмоций.
- Доктор осматривает ребенка, он будет готов через минуту, - ответила его мать.
- Нет. Я хочу видеть Миранду.
- О. Хорошо, почему бы нет. Подожди немного. Доктор Уинтерз?
Они услышали приглушенное ругательство, а затем ребенка сунули в руки бабушке. Тёрнер заглянул в приоткрытую дверь.
- Что случилось?
- Она теряет слишком много крови, - мрачно произнес доктор.
Тёрнер, застыв от ужаса, смотрел вниз на свою жену. Всюду была кровь, казалось, она лилась из неё потоком, её лицо было смертельно бледно.
- О, Господи, - сдавленным голосом сказал он , - О, Миранда..

Сегодня я родила тебя. Я еще не знаю твоего имени. Они даже не позволили мне подержать тебя. Я думаю, что могла бы назвать тебя в честь своей мамы. Она была прекрасной женщиной и всегда крепко обнимала меня перед сном. Её звали Кэролайн. Я надеюсь, что Тёрнеру понравится это имя. Мы никогда не обсуждали имена для тебя.

Действительно ли я сплю? Я могу слышать все, что делается вокруг меня, но, кажется, я ничего не говорю им. Я попытаюсь вспомнить все эти слова в моей голове, чтобы записать их позже.

Я думаю, что я сплю….

Глава 20.

Доктору удалось остановить кровотечение, но он удрученно качал головой, пока мыл руки.
- Она потеряла много крови, - сказал он мрачно, - Она очень слаба.
- Но она выкарабкается? – с тревогой спросил Тёрнер. Доктор Уинтерс печально пожал плечами:
- Мы можем только надеяться.
Не принимая такой ответ, Тёрнер обошел доктора и сел на стул у постели жены. Он взял её безвольную руку и сжал её.
- Она выживет, - сказал он хрипло, - Она сможет.
Леди Редланд откашлялась.
- Доктор Уинтерз, у вас есть предположения, что могла вызвать такое кровотечение?
- Это мог быть разрыв в матке. Вероятно это случилось, когда выходил послед.
- Такое часто случается?
Доктор кивнул.
- Боюсь, что мне пора идти. Меня ждет еще одна пациентка, и мне надо хоть немного поспать, чтобы суметь должным образом помочь ей.
- Но Миранда.., - леди Редланд осеклась, посмотрев на свою невестку с тревогой и страхом.
- Я больше ничего не могу сделать для неё. Мы можем только надеяться и молиться, что её тело залечит разрыв, и он не будет снова кровоточить.
- А если это случиться, - решительно спросил Тёрнер.
- Если случится, надо наложить чистый бандаж, так как сделал я. И пошлите за мной.
- И если мы все это сделаем, есть хоть один чертов шанс, что вы доберетесь сюда вовремя? – язвительно процедил Тёрнер, от горя и ужаса растеряв всю свою вежливость.
Доктор не ответил, лишь кивнул головой.
- Леди Редланд. Лорд Тёрнер.
Когда дверь за ним закрылась, леди Редланд подошла к сыну.
- Тёрнер, - мягко сказала она, - тебе надо отдохнуть. Ты не спал всю ночь.
- Ты тоже.
- Да, но я …, - она умолкла. Если бы её муж умирал, то она хотела бы быть с ним. Она наклонилась и поцеловала Тёрнера в макушку, - Я оставлю тебя с ней.
Он обернулся к ней и его глаза опасно вспыхнули.
- Черт побери, мама! Мне не нужно говорить ей последнее «прощай»! Не говори так, будто она умирает!
- Конечно, нет, - но её глаза, наполненные сочувствием и горем, сказали ему совсем другое. Она тихо вышла из комнаты.
Тёрнер не сводил глаз с бледного лица Миранды, его горло сдавил спазм.
- Я должен был сказать тебе, что я люблю тебя, - хрипло произнес он, - Я должен был сказать тебе. Это ведь все, что ты хотела услышать, да? А я был слишком глуп, чтобы понять это. Я думаю, что я любил тебя все время, любимая. Все время. Каждую минуту, с того момента, в карете, когда ты сказала мне, что любишь меня. Я был…
Ему показалось, что что-то шевельнулось в её лице и он умолк. Но это была всего лишь его собственная тень, скользившая по её лицу оттого, что он раскачивался взад и вперед.
- Я был так удивлен, - продолжил он, как только смог снова говорить, - Так удивлен, что кто-то мог любить меня и не хотеть поработить меня. Так удивлен, что ты могла любить меня и не хотеть меня изменить. И я…я не думал, что смогу снова полюбить. Но я был неправ!
Он судорожно стискивал руки, едва сдерживая себя, чтобы не взять её за плечи и встряхнуть.
- Я был не прав, черт побери, и это была не твоя ошибка. Это была не твоя ошибка, котенок. Это была моя ошибка. Или может быть Летисии, но определенно не твоя.
Он поднес её руку к губам.
- Это никогда не было твоей ошибкой, котенок, - сказал с мольбой в голосе, - Вернись ко мне. Пожалуйста. Я клянусь, ты пугаешь меня. Ты ведь не хочешь напугать меня, правда? Уверяю тебя, это выглядит не очень-то красиво.
Ответа не последовало. Он отчаянно желал, чтобы она кашлянула или беспокойно пошевелилась или еще хоть что-нибудь. Но она просто лежала, так неподвижно, что леденящий ужас охватил его и он отчаянно перевернул её руку, чтобы нащупать пульс на внутренней стороне запястья. Тёрнер вздохнул от облегчения. Пульс был. Едва ощутимый, но был.
Он утомленно зевнул. Он совершенно вымотался, и его веки слипались, но он не мог позволить себе заснуть. Он должен был быть с ней. Он должен был видеть её, слышать как она дышит, видеть как отблески света играют на её коже.
- Здесь слишком темно, - пробормотал он, поднимаясь на ноги, - Это похоже на покойницкую.
Он стал обыскивать комнату, судорожно открывая ящики тумбочек и шкафов, пока не нашел еще несколько свечей. Он зажег их все, рассовав по светильникам. И все равно было еще слишком темно. Он кинулся к двери и, распахнув, её завопил:
- Брейли, мама, Оливия!
На его зов немедленно явились человек восемь, опасаясь худшего.
- Мне нужны свечи, много свечей, - сказал Тёрнер, бодрым голосом заглушая свой страх и усталость. Несколько горничных немедленно понеслись прочь.
- Но здесь уже и так достаточно светло, - произнесла Оливия, заглядывая в комнату. Она замерла, увидев Миранду, её лучшую подругу с младенчества, лежащую так неподвижно.
- С ней все будет в порядке? – прошептала она.
- С неё все будет прекрасно, - огрызнулся Тёрнер, - При условии, что здесь будет немного больше света.
Оливия откашлялась.
- Можно мне войти, я хочу ей кое-что сказать.
- Она не собирается умирать! – взорвался Тёрнер, - Ты слышишь меня? Она не собирается умирать. Не никакой нужды говорить ей прощай. Ты не должна прощаться с ней.
- Но если все-таки она… - упорствовала Оливия, смахивая слезы, катящиеся по щекам, - Я должна прикоснуться…
Потеряв всякий контроль, Тёрнер схватил сестру за плечи и прижал к стене
- Она не собирается умирать, - сказал он глухим убийственным голосом, - И я был бы признателен, если бы вы все прекратили думать иначе.
Оливия судорожно кивнула. Тёрнер внезапно отпустил её и уставился на свои руки так, будто они были чужими.
- Боже мой, - срывающимся голосом произнес он, - Что я делаю?
- Все в порядке, Тёрнер, - Оливия осторожно, успокаивающе коснулась его плеча, - Ты просто устал.
- Нет, я не могу. Не сейчас, когда она нуждается во мне, я должен быть сильным для неё, - он шагнул назад в комнату и сел рядом с женой, - Сейчас я – не имею значения, - пробормотал он, с трудом сглотнув, - Ничто не имеет значения, только Миранда.
Близорукая горничная вошла в комнату, принеся несколько свечек.
- Зажгите их все, - приказал Тёрнер, - Я хочу, чтобы здесь было светло как днем. Вы слышите меня? Как днем, - он вернулся к Миранде и погладил её по лицу, - Она всегда любила солнечные дни, - он в ужасе замолк и отчаянно посмотрел на сестру, - Я хотел сказать, она любит солнечные дни.
Оливия больше не могла видеть брата в таком состоянии, она кивнула и тихо вышла.
Несколько часов спустя, леди Редланд вошла в комнату с маленьким свертком на руках, завернутым в розовое одеяльце.
- Я принесла твою дочь, - произнесла она мягко.
Тёрнер оглянулся, потрясенно поняв, что совсем забыл о существовании этого крошечного человечка. Он недоуменно уставился на неё.
- Она такая маленькая.
Его мать улыбнулась.
- Обычно все младенцы такие.
- Я знаю, но….посмотри на неё, - он протянул к неё свой указательный палец. Крошечные пальчики схватили его с удивительной силой. Тёрнер взглянул на мать с изумлением от вида этой новой жизни, так ясно написанном на его застывшем лице.
- Я могу подержать её?
- Конечно, - леди Редланд осторожно вложила сверток в его руки, - Она твоя, ты же знаешь.
- А вот и ты, да? – он посмотрел вниз на розовенькое личико и коснулся крошечного носика, - Как твои дела? Добро пожаловать в мир, котенок.
-Котенок? – удивилась леди Редланд, - Какое забавное прозвище.
Тернер покачал головой.
- Нет, это не забавно. Это прекрасно, - он посмотрел на мать, - Как долго она еще будет такой маленькой?
- О, я не знаю. По крайней мере, еще некоторое время, - она подошла к окну и раздвинула шторы, - Светает. Оливия сказала мне, что ты хотел больше света в этой комнате.
Он кивнул не в силах отвести от дочери взгляда.
Леди Редланд закончила суетиться у окна и вернулась к нему.
- Да, Тёрнер… у неё карие глаза.
- Правда? – он снова взглянул на ребенка. Её глазки были закрыты – она спала. – Я знал, что так и будет.
- Это хорошо, она не хотела бы разочаровать своего папу в свой первый день, не правда ли?
- Или свою маму, - Тёрнер посмотрел на все еще смертельно бледную Миранду и прижал к себе этот крохотный комочек новой жизни. Леди Редланд поглядела на синие глаза своего сына, точно такие же как у неё, и сказала:
- Осмелюсь предположить, что Миранда надеялась на синие глаза.
Тёрнер неловко сглотнул. Миранда любила его так долго и преданно, а он отверг её. Теперь он мог потерять её, и она никогда не узнает, что он понял, какой тупой задницей он был. Она никогда не узнает, что он любит её.
- Осмелюсь предположить, что она их получит, - сказал он сдавленным голосом, - Ей только надо будет подождать до следующего раза.
Леди Редланд прикусила губу.
- Конечно дорогой, - сочувственно произнесла она, - Ты уже подумал как назовешь девочку?
Он удивленно вскинул голову, сообразив, что никогда не думал над тем какое имя дать ребенку.
- Я… Нет, я забыл об этом.
- Оливия и я думали о некоторых симпатичных именах. Что ты скажешь о Джулиане? Или Клэр. Я предложила Фиону, но Оливии не понравилось.
- Миранда никогда бы не позволила назвать свою дочь Фиона, - сказал он тупо, - Она всегда ненавидела Фиону Беннет.
- Ту маленькую девочку, которая живет неподалеку от Хавербрикса? Я не знала об этом.
- Это спорный вопрос, мама. Я не назову её никак, пока не посоветуюсь с Мирандой.
Леди Редланд снова сглотнула.
- Конечно. Дорогой. Я буду только…, я оставлю тебя пока. Побудь немного со своей семьей.

Тернер посмотрел на свою жену, потом на дочь.
- Это твоя мама, - прошептал он, - Она очень устала. Ей понадобилось много сил, чтобы ты родилась. Не могу понять почему. Ты ведь такая маленькая.
Он коснулся одного из её крошечных пальчиков, словно подтверждая это, - Я не думаю, что она успела тебя увидеть. Но я знаю, что она бы очень хотела. Она взяла бы тебя на руки, обняла и поцеловала тебя. Ты знаешь почему? – он неловко смахнул слезу, - Потому что она любит тебя, вот почему. И я держу пари, что она любит тебя даже больше, чем меня. И я думаю, что она должна любить меня совсем мало, за то, что я вел себя не так, как должен был.
Он украдкой взглянул на Миранду, чтобы удостовериться, что она очнулась прежде, чем он добавил:
- Мужчины могут быть задницами. Мы глупы и тупы, и мы редко открываем свои глаза достаточно широко, чтобы видеть все те подарки, что преподносит нам судьба. Но я вижу тебя, - добавил он, улыбаясь дочери, - И вижу твою маму, и я надеюсь, что её сердце достаточно большое, чтобы простить меня в последний раз. Думаю, что это так и есть. У твоей мамы есть благородство.
Малышка загулькала, заставляя Тёрнера восхищенно улыбнуться:
- Я вижу ты согласна со мной. Ты очень умна, для только что родившегося человечка. Но с другой стороны, чему я удивляюсь, твоя мама тоже очень умна.
Ребенок заворковал.
- Ты льстишь мне, котенок. Но сейчас я склонен думать, что и я тоже умен, - он посмотрел на Миранду и прошептал, - Только двое из нас знают, насколько глупым я был.
Девочка по-детски забормотала, вынуждая Тёрнера полагать, что его дочь была самым умным ребенком на всех Британских островах.
- Ты хочешь познакомиться со своей мамой, котенок? Почему бы мне не представить вас друг другу? – его движения были неуклюжими, он никогда раньше не держал детей на руках, но все-таки ему удалось уложить дочь на сгибе руки Миранды.
- Вот так. Мммм, там тепло, не так ли? Я бы хотел поменяться с тобой местами. У твоей мамы очень нежная кожа, - он коснулся щечки ребенка, - Не такая нежная как у тебя, но все-таки. Ты, моя маленькая, удивительно прекрасна.
Ребенок заволновался и покряхтев издал громкий вопль.
- О, дорогая, - пробормотал Тёрнер в недоумении. Он взял её на руки и стал качать, придерживая головку так, как делала его мать.
- Тише. Тише. Шшшшш. Успокойся. Вот так.
Но очевидно его просьбы не были услышаны, потому что она заревела еще громче.
Послышался стук в дверь и внутрь заглянула леди Редланд.
- Хочешь, чтобы я взяла её, Тёрнер?
Он покачал головой, не желая расставаться с дочерью.
- Я думаю, она хочет есть, Тёрнер. Кормилица уже пришла, она в соседней комнате.
- О, конечно, - он выглядел смущенным, когда вручил ребенка матери, - Возьми её.
Он снова был наедине с Мирандой. Она так и не пошевелилась за все время его бессменной вахты, если не считать легкого вздымания груди, когда она дышала.
- Вот и утро, Миранда, - сказал он, снова взяв её за руку и пытаясь проникнуть в её сознание, - Время просыпаться. Ты встаешь? Если не для себя, то ради меня. Я ужасно устал, но ты знаешь, я не смогу заснуть, пока ты не проснешься.
Но она не двигалась. Она не поворачивалась во время своего сна, не храпела, она его пугала.
- Миранда, - сказал он, слыша панику в своем голосе, - Уже хватит. Ты слышишь меня? Этого достаточно. Тебе нужно…
Его голос сорвался, он больше не мог продолжать. Он стиснул её руку и отвел взгляд. Глаза застилали слёзы. Как он собирался жить без неё? Как он будет воспитывать их дочь один? Как он узнает, как её назвать? И самое ужасное, как он будет жить, если она умрет, так и не услышав от него, что он любит её?
С отчаянной решимостью, он вытер слёзы и вернулся к ней.
- Я люблю тебя, Мирнада, - сказал он громко, надеясь, что сможет достучаться до неё, сквозь окутывающий её сознание туман, даже если она уже не проснется. Его голос стал настойчивым, - Я люблю тебя. Тебя. Не то, что ты делаешь для меня и не то, что ты заставляешь меня чувствовать. Только тебя.
С её губ сорвался едва различимый звук, такой тихий, что Тернер подумал, что ему показалось.
- Ты что-то сказала? – Его глаза отчаянно вглядывались в её лицо, ища малейшие признаки движения. Её губы снова дрогнули, и его сердце подпрыгнуло от радости.
- Что ты сказала, Миранда? Пожалуйста, скажи это еще раз. Я не расслышал, - он приблизил к её губам свое ухо. Её голос был слаб, но слово было отчетливо слышно:
- Хорошо.
Тернер начал смеяться. Он не мог остановиться. Как это похоже на Миранду, сказать что-то осмысленное лежа на предположительно смертном ложе.
- С тобой все в порядке, не правда ли?
Её подбородок переместился не более чем на четверть дюйма, но это определенно был кивок. Вне себя от счастья и облегчения, он побежал к двери, чтобы прокричать хорошие новости для всех обитателей дома. Его мать, Оливия и большая часть слуг собрались в зале.
- Она в порядке, - задыхаясь, произнес он, не заботясь о том, что его лицо залито слезами, - Она в порядке.
- Тернер, - донесся до него хриплый голос из кровати.
- Что, любимая? – кинулся он к ней.
- Кэролайн, - сказала она тихо, изо всех сил стараясь изогнуть непослушные губы в улыбке, - Назови её Кэролайн.
Он прижался к её руке поцелуем.
- Значит Кэролайн. Ты подарила мне прекрасную маленькую девочку.
- Ты всегда получаешь то, что хочешь, - прошептала она.
Он пристально с любовью смотрел на неё, понимая внезапно степень чуда, которое возвратило её из небытия.
- Да, - сказал он хрипло, - Кажется так и есть.

***
Несколько дней спустя, Миранда чувствовала себя гораздо лучше. По её просьбе её перенесли в спальню, которую они с Тернером разделяли в первые месяцы их брака. Эта обстановка умиротворяла её и она хотела показать мужу, что хотела реального брака. Они принадлежали друг другу. Это было так просто.
Она все еще не вставала с постели, но силы понемногу возвращались к ней, и щеки окрасил здоровый румянец. Хотя возможно это было от любви. Миранда никогда не чувствовала раньше и малой доли тех эмоций, что переполняли её сейчас. Тёрнер казалось не мог произнести и двух предложений, не выпалив их, Кэролайн вызывала в них обоих такую любовь, что это было неописуемо.
Оливия и леди Редланд тоже тряслись над нею, но Тёрнер попытался свести их вмешательство к минимуму, желая получить жену только для себя. Как-то, проснувшись после дневного сна, она увидела Тёрнера, сидящего рядом с ней.
- Добрый вечер, - пробормотал он.
- Вечер? Уже вечер? – она сладко зевнула.
- По крайней мере, полдень уже далеко позади.
- Замечательно. Я никогда не чувствовала себя такой ленивой.
- Ты заслужила это, - уверил он её, его синие глаза светились теплотой и любовью, - Каждую минуту.
- Как малышка?
Тёрнер улыбнулся. Ей удавалось задать этот вопрос в течение первой минуты любой их беседы.
- Очень хорошо. Должен признаться, она получила пару отличных лёгких.
- Она такая милая, правда?
Он кивнул.
- Такая же, как и её мать.
- О, я не настолько мила.
Он наклонился, чтобы чмокнуть её в нос.
- Там под ершистым характером ты очень мила. Верь мне. Я проверил.
Она покраснела.
- Ты неисправим.
- Я счастлив, - он поправился, - Очень, очень, счастлив.
- Тёрнер?
Он пристально посмотрел на неё, слыша сомнение в её голосе.
- Что, любимая?
- Что случилось?
- Я не уверен, что понимаю, что ты имеешь в виду.
Она открыла рот, потом закрыла его, очевидно пытаясь найти правильные слова.
- Почему ты вдруг…внезапно все понял…
- То, что я люблю тебя?
Она молча кивнула.
- Я не знаю. Я думаю, что это было во мне все время. Только я был слишком слеп, чтобы это разглядеть.
Она нервно сглотнула.
- Это случилось, когда я чуть не умерла?
Она не знала почему, но мысль о том, что он не смог распознать свою любовь, пока не понял, что может навсегда потерять её, ей не слишком понравилась. Он покачал головой.
- Это случилось, когда родилась Кэролайн. Я слышал её крик, и это звук был так…так…, я не могу описать это, но я немедленно понял, что люблю её. О, Миранда, отцовство – удивительная вещь. Когда я держу её в своих руках…. Мне так жаль, что ты не знала этого, то на что это походило.
- Полагаю, это походило на материнство, - сказала она насмешливо.
Он коснулся указательным пальцем её губ.
- Помолчи. Позволь мне закончить свою историю. У меня есть друзья, у которых дети, и они говорили мне, как это замечательно, когда на свет появляется новая жизнь, которая является частью тебя самого, твоей плотью и кровью. Но я, - он откашлялся, - Я понял, что люблю её не потому, что она часть меня, я люблю её потому, что она часть тебя.
Глаза Миранды наполнились слезами.
- О, Тернер.
- Нет, дай я закончу. Я не знаю, что я сделал или сказал, чтобы заслужить тебя, Миранда, но теперь, когда у меня есть ты, я не отпущу тебя. Я очень тебя люблю, - он сглотнул, задохнувшись от эмоций, - Вот так.
- О, Тернер, и я люблю тебя. Ты ведь знаешь это, правда?
Он кивнул.
- И я благодарю тебя за это. Это самый драгоценный подарок, который я когда-либо получал.
- Мы будем счастливы, да ведь? – она робко улыбнулась ему.
- Без сомненья, любимая, без сомненья.
- И у нас будут еще дети?
Выражение его лица стало строгим.
- Только при условии, что ты не будешь меня так пугать. Кроме того, лучший способ избежать появления детей – воздержание, и я не думаю, что буду в состоянии это выдержать.
Она покраснела, но все же сказала:
- Хорошо.
Он склонился к ней и поцеловал её таким страстным поцелуем, на какой только мог решиться.
- Тебе нужно еще отдыхать, - сказал он, с трудом отрываясь от неё.
- Нет, нет. Пожалуйста, не уходи. Я совсем не устала.
- Ты уверена?
Какое счастье было знать, что кто-то о ней так заботится.
- Да, уверена. Но я хочу, чтобы ты принес мне кое-что. Ты не возражаешь?
- Конечно, нет. Что это?
Она показала рукой:
- Там на моем столе в гостиной есть обитая зеленым шелком шкатулка. В ней ключ.
Тёрнер вопросительно приподнял брови, но вышел в гостиную.
- Зеленая шкатулка, - уточнил он.
- Да.
-Вот он, - он вернулся в спальню, держа ключ.
- Хорошо. Теперь, если ты вернешься к моему столу, то найдешь там большую деревянную коробку в ящике с приданым.
Тёрнер вышел обратно в гостиную.
- Боже, какой тяжелый. Что здесь у тебя? Камни?
- Книги.
- Книги? Что за книги могут быть настолько драгоценны, что должны быть заперты на ключ?
- Это мои дневники.
Он вновь вошел в спальню, обеими руками держа деревянную коробку.
- Ты ведешь дневник? Не знал об этом.
- Ты сам мне это посоветовал.
Он обернулся.
- Не было такого.
- Было. В тот день, когда мы встретились в первый раз. Я рассказала тебе о Фионе Беннет и о том, какой гадкой она была, и ты подсказал мне завести дневник.
- Я это сделал?
- Угу. И я точно помню, что ты сказал мне. Я спросила тебя, зачем мне нужен дневник, а ты ответил: «Поскольку, когда ты превратишься в себя, и станешь столь же красива, как уже умна, то сможешь в любой момент заглянуть в свой дневник и понять, как глупы такие девочки, как Фиона Беннет. И посмеешься, когда вспомнишь, что мама говорила, что твои ноги выросли из плеч. И, может быть, с улыбкой вспомнишь обо мне и сегодняшнем, таком интересном, разговоре».
Он потрясенно уставился на неё, смутно припоминая тот день.
- И ты сказала, что всегда будешь вспоминать обо мне с улыбкой.
Она кивнула.
- Я запомнила то, что ты сказал дословно. Это была самая хорошая вещь, которую кто-либо мне говорил.
- Бог мой, Миранда, - сказал он с благоговением, - Ты действительно любишь меня, правда?
Она кивнула.
- С того самого дня. Принеси мне коробку.
Он поставил ящик на кровать и вручил ей ключ. Она открыла её и вытащила несколько книжиц. Некоторые были в кожаном переплете, некоторые обтянуты девичьей цветастой тканью, наконец, она достала самый простой блокнот, вроде тех, что были у него, когда он еще учился.
- Этот был первым, - сказала она, осторожно открывая дневник, - Я действительно любила тебя все это время. Вот смотри.
Он глянул вниз на первую страницу.

2 Марта 1810
Сегодня я влюбилась.

Слезы брызнули у него из глаз.
- Я тоже, моя любовь. Я тоже.

КОНЕЦ!!
_________________

Девочки-переводчицы!! Троекратное вам УРА!!!!! МОЛОДЦЫ!!! Большое СПАСИБО!!! Какой подарок вы нам всем сделали. Снимаю шляпу и

Июля, спасибо! Очень хороший перевод!Замечательные главы! Такая трогательная история! Я наревелась пока читала.

Июльчик, теперь буду ждать весь роман целиком! В папочку!



Спасибо всем девочкам-переводчицам за такой удивительный, трогательный, прекрасный роман и за отличный перевод!

Даааа, такие слова... действительно, слезы на глазах, комок в горле и в тоже время уверенность в хэппиенде: долгой совместной жизни в любви, куче синеглазых и кареглазых детишек... эээх...

Девочки-переводчицы! Низкий вам поклон и огромное спасибо за этот роман!

_________________