Я звала. Нет, я умоляла Раума появиться, но он оставался глух к моим мольбам. Оно и не удивительно, сама дура, сама виновата, а он гордый и его можно понять. А я впадала в уныние все больше и больше день ото дня. Ну вот чего мне идиотке, скажите на милость, не хватало? К чему я стремилась, порывая с демоном: найти мужика, которого привяжу к ноге на 24 часа в сутки? Дудки! Даже с простыми смертными так не проходит! Чем я думала?.. Нет. Раум определенно прав – баба дура, и этим все сказано.
Когда под конец месяца состояние было уже такое, что хоть на стену лезь, я решилась на отчаянный поступок. Положив перед собой черные свечи из топленого сала, чашу для курений, необходимые травы, турмалин и книгу, раскрытую на ритуале вызова демона, я взяла в руки березовый уголь и принялась аккуратно чертить пентаграмму на полу чердака.
Чертеж готов, свечи расставлены, в чаше догорает разномастное соцветие, в руке зажат камень-оберег, он же интенсификатор колдовской силы, а с губ уже срываются первые слова заклинания...
Налетевший внезапно вихрь вмиг погасил свечи, захлопнул книгу, перевернул все вверх дном, заставив меня вскрикнуть и закрыть руками голову, защищаясь от взлетевшей в воздух мелкой утвари и бумаг. Когда сила ветра пошла на убыль, я опустила руки и сквозь облепившие мое лицо взъерошенные волосы увидела, как посреди этого хаоса, в оседающих на пол листках возник взбешенный демон. Глаза его сверкали безумным гневом, крылья носа трепетали и весь облик в общем вселял такой праведный ужас, что я сама готова была тут же, без разговоров, без апелляций, нырнуть головой в петлю и спрыгнуть с табуретки, лишь бы не ощущать на себе этого уничтожающего, леденящего душу взгляда.
– Ты растеряла последние остатки разума, окудница недобитая?!?! – подобно грому, взревел Раум. Он шагнул ко мне, носком туфля отшвырнул с пути медную чашу, грохот которой заставил меня в очередной раз вздрогнуть, и, коршуном нависнув над моей сжавшейся в комок фигуркой (правда, с семимесячным пузом фигуркой это можно назвать с огромной натяжкой) схватил за голову обеими руками и потянул на себя. Боясь потерять такой важный для себя орган, с которым еще мгновение назад готова была расстаться, я вцепилась в его запястья мертвой хваткой, проявляя всю расторопность, на какую только была способна при своем нынешнем весе.
– Никогда – слышишь?! – никогда больше не смей даже думать об этом! – проорал мне в лицо Раум. – Какого дьявола ты вообще вздумала?!
– Раум... я... ты... я хотела...
– Что?
– Ты не отвечал... – Я практически висела на его ладонях, как кегля в зажиме, едва-едва касаясь дощатого пола кончиками пальцев.
– Удивительно почему, правда?
– Я должна... тебе... сказать...
– Ты уже все сказала! – не сбавлял тона демон.
– Раум... – пропищала в ответ.
Мне было тяжело дышать, тяжело глотать, больно висеть, захваченной за основание головы. Но я лишь умоляющим взглядом, не моргая, смотрела сквозь градом катившиеся слезы на мужчину, в чьих глазах, обращенных на меня, делили место поровну безудержный гнев и отвращение, и безуспешно пыталась вымолвить хоть что-то членораздельное. Как я в тот момент не уписалась – сама не понимаю! Казалось, Раум сквозь глаза сканировал мой мозг – или то, что от него, по его словам, осталось, – чтобы принять окончательное решение, что со мной сделать, чтобы руки не замарать.
Не успела я вспомнить хоть какую-нибудь молитву, как перед глазами все закружилось, а в следующий момент мой зад приземлился в глубокое мягкое кресло. Первым делом, избавившись от тисков на шее, я сделала глубокий вдох и закашлялась.
– Сиди здесь, никуда не лезь, ни во что не вляпывайся и вообще, чтоб тебя не было ни слышно, ни видно! – рявкнул Раум. – Вернусь, как только освобожусь, тогда и подумаю, под каким соусом тебя зажарить, чтоб не отравиться.
Пара минут на приход в себя, еще с десяток на ознакомление с шикарным номером какой-то гостиницы, и вот я уже вышла на залитую солнцем террасу, с которой открывался восхитительный вид на прибрежный городок. Простые белые домики выглядывали из густой зелени, которой был оккупирован весь берег моря.
В ожидании возвращения Раума, я любовалась пейзажем неизвестного городка, в сотый раз повторяя про себя оправдательно-извинительную речь, которую так тщательно продумывала все эти дни. Причем делала это так усиленно, что даже не заметила, как мой мозг перегрелся и отключился. Пригревшись под теплым осенним солнышком, я уснула в одном из широких кресел.
Ощущение, будто нахожусь под микроскопом, заставило меня неуютно поежиться, и я открыла глаза. Раум сидел в кресле напротив и сверлил меня тяжелым непроницаемым взглядом. Как давно он здесь, подумалось мне, и вся моя хваленая речь испарилась, оставив по себе лишь пустоту. Тем временем демон ждал. Ждал, что я как-то оправдаю потраченное на меня драгоценное время, которого у него было как песка в пустыне, но тем не менее. Я прилипла взглядом к пуговице на его рубашке, лишь бы не встречаться с голубизной холодных глаз.
– Раум, я... сожалею о том, что наговорила тебе тогда, – неуверенно пробормотали мои губы. – Ты прав, а я... я всего лишь глупая капризная женщина, у которой семь пятниц на неделе. – Я закусила губу и замолчала, теребя пальцы. Ну почему в моих устах это звучит так невинно и мило, а в его – так оскорбительно?! Но сейчас было не время отвлекаться на ремарки, потому я продолжила: – И которой просто не хватает твоего внимания. Ты как будто отдалился от меня, и я чувствовала себя очень одиноко, вот мне и полезли в голову всякие глупости.
Раум медленно поднялся с кресла и подошел к парапету балкона. Поскольку он не проронил ни слова, я восприняла это как призыв продолжать.
– Я реально оцениваю свою ничтожность в сравнении с твоим величием... – Красиво загнула, ничего не скажешь! На что только ни пойдет женщина, чтобы ее заметили. Боковым зрением я отметила, что Раум обернулся и посмотрел прямо на меня. Эх, полцарства за возможность поднять глаза и увидеть его лицо! Но нет, боюсь, не сдержалась бы от улыбки и весь образ искренне кающейся (но я действительно раскаивалась!) полетел бы к чертям собачим, – и понимаю, что ты запросто можешь сейчас уйти, презрев все мои жалкие оправдания, и оставить меня саму выбираться отсюда, но...
Последние слова давались мне с трудом, потому что это была истинная правда, а ее всегда тяжело признавать в таких ситуациях. Все по старине Элтону: «Прости» – самое сложное слово.
– Но?.. – подал наконец голос Раум после длительного молчания.

– Я очень соскучилась... Прости меня. – Я выкатилась из кресла, обхватила руками живот и, сделав шаг в сторону Раума, выдала последний аргумент: – Твое поведение заставило меня переживать. Беременной женщине только дай повод – она найдет проблему там, где ее нет. Это все гормональные всплески и нервы... А ты же знаешь, мне сейчас нельзя нервничать...
– Знала бы ты, как меня уже достал этот твой климакс!
– Дурак! Мне до климакса еще лет пятн... А-а-а! – Улица, ночь, фонарь... Нет, не то. Мгновение, вопль, боль в затылке. Раум мертвой хваткой сжал в кулаке мои волосы. Пары секунд мне хватило на то, чтобы понять, какую глупость смолол мой бестолковый язык. Я испуганно зажмурилась и на одном дыхании выдала: – Прости-прости-прости-погорячилась-больше-не-буду-это-я-дура! Рау-у-ум, мне больно-о-о!..
– А меня это должно волновать? – сквозь зубы проговорил демон и чуть встряхнул меня, продолжая держать за загривок.
Видимо, это стало последней каплей, душевное напряжение во мне достигло своего апогея, потому что в следующий момент я не выдержала и заплакала. Сначала слезы покатились по щекам, губы стали подрагивать, а потом я просто-напросто разревелась, как дитя:
– Ну почему ты всегда так? – принялась я завывать белугой. – Я же не прошу тебя нянчиться со мной, помогать двигать шкафы и забивать гвозди – это я и сама сделаю с помощью магии, но ты... Я подумала, что перестала быть тебе интересна, ведь я сейчас такая толстая и неуклюжая...
– Точно дура! – с протяжным стоном выдохнул Раум, одним движением припечатав меня к своей груди.
Я уткнулась лицом в изгиб шеи демона и, чуть успокоившись, но все еще всхлипывая, продолжила в отворот его рубашки:
– Ты приходишь редко, совсем не уделяешь мне внимания. Я чувствую себя какой-то... какой-то обслугой... игрушкой для утех, которую тут же бросают, наигравшись.
Раум обнял меня крепче, поглаживая основание шеи, пока я не перестала вздрагивать.
– Детка, что за ерунду ты вбила в свою глупую голову? – сказал он после некоторой паузы. – Ты не игрушка для утех. Для этих целей есть...
– Кто? – Я резко вскинула голову, чтобы посмотреть ему в лицо, при этом шваркнувшись затылком о его подбородок. Раум зашипел и издал недовольный рык. – Кто у тебя есть для этих целей?
С минуту мы сверлили друг друга глазами, после чего демон вдруг рассмеялся.
– Ревнуешь? Это хороший знак!
– Ты не ответил на мой вопрос, – не разделила я его радости.
– Глупая, я просто подтрунивал над тобой!
– Это не я глупая, это шутка твоя глупая. Хотя я сомневаюсь, что в этой шутке нет правды, потому что ты...
– Кики.
– Что? – обиженно уставилась я на него.
– Заткнись хоть на мгновение, – серьезно сказал Раум, заставил мою голову чуть отклониться назад и по-хозяйски впился в губы.
Сладкая нега тут же окатила волной все тело, отдаваясь покалыванием в кончиках пальцев. Как же давно это было! Его прикосновения, которым я никогда не могла противиться, даже когда очень старалась. Его поцелуи, всегда такие властные и глубокие, оставляющие мои губы пылать после себя.
Я скользнула руками по его груди, обняла за шею и прижалась, насколько позволяло положение. Когда Раум сбавил обороты, позволяя сделать вдох, я прошептала в его губы:
– Ты ведь простишь меня, правда?
– Отработаешь, – безапелляционно заявил он в ответ и чуть отстранился, посмотрев вниз. – Когда отпочкуется этот маленький гаденыш, который не даст мне сейчас сполна насладиться моим триумфом.
– Как тебе не стыдно! Он еще не родился, а ты уже его ненавидишь, – слабо возмутилась я.
– Ненавижу? Он слишком ничтожен, чтобы я испытывал к нему такое сильное чувство, как ненависть, детка.
В этот момент Дамиан толкнулся у меня в животе, заставив улыбнуться.
– По-моему, кое-кто здесь с тобой не согласен.
– Сиди смирно, бандит. Не то я не посмотрю, что твоей маме тяжело, и заставлю тебя почувствовать себя очень некомфортно, – строго проговорил демон, уставившись на мой живот.
– Раум! – Мои щеки покрылись румянцем.
– Пусть знает, с кем зарывается.
Я лишь вздохнула, покачав головой: демон – а все равно ведет себя как мальчишка!
Оставив меня на террасе, Раум вошел в номер, а через несколько минут вернулся с бокалом чего-то спиртного и стаканом сока.
Я опустилась в кресло, потягивая сладкий нектар, и задумчиво смотрела на мужчину, расположившегося напротив и устремившего сосредоточенный взгляд куда-то вдаль.
– Что? – спросил он, не глядя на меня.
– Раум...
– Я.
– Можно я поговорю с тобой насчет Рии?
– Зачем?
– Я переживаю за ее безопасность.
– Чего ты нервничаешь? Что мальчишка ей сделает?
– Я даже думать не хочу, что может натворить юный демон, без всякого жизненного опыта, но с осознанием своего могущества и вседозволенности в виду того, кем он является. Был бы он простым смертным, я бы отправила Аварию к бабушке на другой конец континента и горя не знала б. Но для Фурфура географическое расстояние – не преграда. Я не знаю, какие там у вас между собой могут быть договоренности, но, может, ты поговоришь с Агваром, чтобы его сын оставил мою дочь в покое? Она уже чувствует себя преданной и обозлена на весь белый свет. Я не желаю, чтобы она повторяла мою судьбу, связавшись с демоном, каким бы положительным он, возможно, ни был... Да, и не смотри на меня так, я сказала именно то, что хотела. Несмотря на преимущества отношений с вашим братом, практически все мои подруги так или иначе пострадали при этом.
– А теоретически?
– Сомнительная радость материнства и...
– Избежали соплей и памперсов. Должны еще благодарить! – фыркнул Раум.
– Мужики! Вся прелесть в первых словах, шагах, разбитых коленках! – Я положила руки на живот и нежно погладила свою кроху там внутри.
– Ну, тебя никто этой «прелести» не лишит. Сейчас. Что еще тебя не устраивает?
– Меня… Мы не про меня сейчас говорим, нечего перекладывать с больной головы на здоровую, Раум. Она моя дочь, и я не позволю кому бы то ни было калечить ее жизнь, когда она и сама того не желает! Что ты ухмыляешься? – Я бросила недовольный взгляд на демона, который расслабленно сидел в кресле со скрещенными на груди руками и снисходительной улыбкой на губах. – Я опять говорю какие-то глупости?
– Нет-нет, что ты. Просто люблю слушать продуманные умные речи в твоем исполнении. Это выглядит так... так серьезно. Продолжай. И, кстати, мне вот интересно – Фурфур ведь сын не только Агвареса. Почему ты не поговоришь со своей подругой об этом?.. Хотя нет, не отвечай, я знаю. Ты не хочешь ее обидеть тем, что ее сын не угоден тебе в качестве... ухажера твоей драгоценной несносной дочурки. Боишься, что она предложит предоставить деткам сами разбираться в своих отношениях. Ведь в глазах любой матери ее сынок самый-самый, да и Рия ей наверняка импонирует в роли подружки сына, не то что тебе. Я прав?
– Зачем ты это делаешь? Тебе что, доставляет это какое-то извращенное удовольствие, когда я чувствую себя некомфортно? – Ответом мне стал совершенно нейтральный взгляд, по которому невозможно было определить его чувств. – Я почему-то практически уверена, что Окси ничего не знает об этих отношениях, иначе она бы уже давно об этом сказала. К тому же тут нечего предоставлять – Рия уже сама для себя все решила, но Фурфур продолжает искать с ней встречи, хоть и не так активно, как мог бы, учитывая кто он.
– Ну так, возможно, до мальчишки стало потихоньку доходить, что такая заноза в заднице, как эта пигалица, ему и даром не нужна. И я его прекрасно понимаю – сам уж сколько времени мучаюсь.
Последние слова были произнесены таким страдальческим тоном, что не будь это камнем в мой огород, непременно пожалела бы бедняжку.
С минуту мой взгляд был прикован к Рауму, все это время хранившему молчание, после чего я со вздохом закрыла глаза, затем поднялась и ушла в дом. Это бесполезно, он умножает меня на ноль и плевать хотел на все мои сентенции. Ну и пусть. Лишь бы выполнил мою просьбу.
– Да, кстати, пока не забыл, хочу тебя предупредить, – крикнул демон мне вслед. – Дай четко понять своему просветителю-искусствоведу, что отныне и навсегда к твоему дому ему путь заказан. Иначе это придется сделать мне, и тебе совсем не понравится, как я это сделаю. Поигралась и хватит.
От услышанного у меня кровь отлила от лица и вспотели ладони. Я развернулась и врезалась прямо в широкую мужскую грудь.
– Ты все это время знал? – Мой изумленный взгляд устремился на демона.
– Хотел проверить, насколько хватит твоего безрассудства, ведунья ты не пуганная. Твое счастье, что тебе хватило ума не зайти слишком далеко.
– Но как?.. Почему ты?.. Мы просто друзья, Раум.
– Это не мои проблемы, родная. Мне плевать, кто он и что он. Достаточно одного щелчка, чтобы его существование больше не привлекало к себе чье-либо внимание. Это ясно?
Я сглотнула.
– Ясно.
– Отлично. – Раум подтолкнул меня к центру комнаты. Обняв за талию (вернее, за то, что от нее осталось), он склонился и провел языком по моей шее, дошел до уха и прикусил мочку, после чего обжег горячим шепотом: – А теперь танцуй.
– Что? – не поняла я, услышав, как вжикнула вниз молния на моем платье.
Демон хлопнул в ладоши, и свет в комнате стал мягче, хлопнул дважды – и из музыкального центра на комоде у стены полилась композиция в стиле лаундж.
– Ты это серьезно? – Мои брови взлетели вверх.
– Абсолютно.
– Но ведь я не... – Я растерянно развела руками и указала на выдающийся живот, но взгляд демона оставался таким же красноречивым. – Ты извращенец!
– А что, тебя что-то смущает?
– А что, наши слоны уже танцуют? – вместо ответа, пробормотала я себе под нос, стараясь не рассмеяться от абсурдности ситуации.
Вряд ли Рауму знаком советский мультик, скорее просто сама фраза, которую он таки услышал, развеселила, потому что в следующий миг он сам рассмеялся.