Гостиница

-Спасибо, Асенька, сладкая моя девочка, - Арс поднял девушку на руки и отнеся в спальню, бережно уложил ее на кровать, лег рядом и обнял. - Я хочу тебя, радость, очень, но сейчас надо отдохнуть, сегодня был слишком сумасшедший день.
Арс долго лежал без сна, обнимая задремавшую девушку, а она так уютно свернулась клубочком в его объятиях. Он осторожно погладил волосы Анастасии, слегка поцеловал ее в макушку, потом в шею, плечо... а дальше были руки, губы, поцелуи, объятия, они стали одним целым, и движения одного дополняли движения другого, лаская, целуя, даря наслаждение...
_________________

Винсент не стал менять билет. И вылетел домой на следующий день. Потому что его Лилиан самой необходимо было вернуться в Нью-Йорк, уладить рабочие дела. А то, что у них совпал рейс - чистой воды случайность, конечно же.
И из аэропорта они сразу поехали к ней - прикинуть, что из вещей перевозить в первую очередь, помочь с переездом. Но, видя как она мечется, не зная, за что взяться, по действительно хорошей квартире, оценил масштаб бедствия... и остался у неё. Уж ему-то перевезти свои вещи сюда гораздо проще. Да и что там перевозить мужчине? Немного одежды, техники и кое-чего по мелочи.

...Прошла пара месяцев.
Очередной рабочий день закончился, и Винсент Стоун, с некоторых пор не задерживающийся на работе, поднялся в квартиру. С кухни доносились умопомрачительные ароматы итальянской еды, столь любимые Лилиан, а отныне и им. Он заглянул на кухню; Лиа подняла голову, поправила волосы и улыбнулась, отправляя Винса мыть руки и приступать к ужину. Он согласно кивнул, но спешил уходить, подпирая спиной дверной косяк и вбирая в себя эту идиллическую картинку, видимую им не впервые, но именно сейчас принёсшую осознание, что она для него значит. За совсем недолго время он уже не мыслил себе жизни без Лилиан. Без её талантов на кухне и фантазий в постели, без постоянных требований купить котёнка и изредка прорезавшегося командного тона, без её вечного блокнота и забавных сообщений в течение дня. Без неё, такой нежной, озорной, страстной, умной, красивой... Любимой. Какой же он... stupido, как сказала бы Лилиан, если он понял это только сейчас. И он будет ещё большим глупцом, если ей этого не скажет.

- Лиа, - Винс расплылся в улыбке, по-прежнему стоя в дверях и не сводя с ней глаз, - Я люблю тебя, Лиа. Очень. И... - он понял, что признание - хорошо, но есть ещё одна вещь, которую он должен выяснить, не откладывая в долгий ящик, - Ты сделаешь меня приличным человеком и выйдешь за меня замуж?

P.S. А котёнка он ей всё-таки купит.


_________________

Эпилог


- Вот уже неделю весь Нью-Йорк пребывает в восторге от работ французского художника Маркуса Ферраеза, выставка которого открылась в обновленной галерее «Маре». Его картины стали настоящей сенсацией, и мы поговорим с Камиллой Гишар, которая и открыла миру этого замечательного художника. Мисс Гишар, это правда что стоимость одной картины достигает уже 500 тысяч по меньшим меркам?

Я улыбаюсь, стоя в свете софитов и среди щелкающих фотоаппаратов. Нелегко это – впервые самостоятельно управлять галереей.
- Абсолютно так. К тому же, я думаю, что суммы будут только расти. Ферраез – замечательный художник. Стоит также добавить, что мы разыскали его семью и часть доходов от выставки отойдет им.
- Мисс Гишар, покажите нам, наконец, картину, которая помогает найти любовь!
Я остановилась у ставшей уже знаменитой «кислотной Джоконды».
- Не знаю, как остальным, но мне она помогла. Благодаря этой картине, я встретила самого главного в своей жизни человека. Кто знает, может и вам повезет? Приходите в галерею «Маре»– и убедитесь, что любовь существует

- Отлично справилась, Камю – мама затягивается сигаретой
- И даже без твоих подсказок
- Камилла, поздравляю с таким успехом –отчим Дэвид вручил мне букет цветов
- Спасибо


- Мне нравится вот эта – с обнаженным торсом – Я бы купила, пожалуй
Клаудия пожала плечами и взяла за руку мускулистого юного красавца

- Клаудия…а куда делся Марко?
Она махнула рукой
- Марко – это прошлое. Разреши представить – Теодориус, он из Греции. Там тоже кризис. А где тут подают шампанское?

- Где самый успешный галерист Нью-Йорка? Хочу его видеть!
Папа спрятался за охапкой белых воздушных шаров. Мы обнялись.

- Привет, Камилла – малышка Мадлен улыбнулась мне
- Здравствуй, солнце, привет Мадлен
Это просто удивительно, но переехав в Нью-Йорк, я стала чаще видеться со всей своей сумасшедшей семейкой. Мы часто бывали во Франции у родителей Жана Кристофа, в Париже и Лондоне у моих, и они, в свою очередь, приезжали к нам. Семейные праздники стали доброй традицией. И все мы нашли общий язык. Даже я с Мелани. Все потому, что если искренне любишь – то расстояния не страшны. Самое главное – это сохранять любовь в сердце. А совсем скоро большая семейка опять соберется вместе, уже на нашу с Жаном Кристофом свадьбу.
Когда праздник закончился и гости разошлись, в галерее мы остались лишь вдвоем. Я долго стояла перед «Джокондой», и улыбнулась, когда Жан Кристоф неслышно подошел сзади и обнял меня
- Знаешь, я никогда не продам эту картину. Она всегда будет с нами, повешу рядом с картиной Мишеля Жоржа, которую ты подарил мне. И они станут символом нашей любви, и останутся навсегда в наших сердцах, чтобы мы вспоминали тот Париж, где встретились и полюбили друг друга






http://prostopleer.com/tracks/5508411OdPU
_________________

Эпилог
Через Год.. Два месяца... и три дня.

Николь осталась в Париже на неделю… потом еще на неделю… Молодые люди старались проводить все время вместе, но экскурсионные деньки и ночные прогулки привели дела Дамиана в некоторый беспорядок. Среди горничных возникли волнения в связи с удачей мадемуазель Пэрриш, поймавшей на крючок богатого и красивого испанского винодела. Стоит ли говорить, что они приняли методы мадемуазель Пэрриш по его завоеванию на заметку и принялись применять их на практике?... Дамиану пришлось срочно проводить работу с кадрами. Он начал задумываться над тем, так ли его привлекает работа управляющего. Дамиан стал все меньше времени посвящать самому себе, и это его беспокоило, ведь теперь он был не один. Он хотел посвятить все свое время той единственной, что изменила его жизнь. Каждый день, проведенный вместе, сближал Дамиана и Николь. Они узнавали друг друга лучше, находя все больше общего, хотя в глазах других они были совершенно несовместимы. Но не зря говорят, что противоположности притягиваются. Она дарила ему искренность, свой внутренний свет и понимание, а он постепенно вытаскивал ее из скорлупы. Их роман расцветал на фоне романтичного Парижа, и первая их близость была непохожа на все то, что Дамиан испытывал прежде. И дальше их страсть не затухала… Пока Николь не уехала, ведь у нее в Лондоне осталась прежняя жизнь: семья, друзья, работа…

- Ты сегодня к лошадям и близко не подойдешь.

Я остановилась как вкопанная, с удивлением и нарастающим беспокойством смотря на Патрика.
- Почему?
- Когда сама поймешь, я тебя внимательно выслушаю. А теперь, марш с конюшни.
Спорить было бесполезно. Но и уйти я не ушла. А пошла в стойло, где находился молодняк, и тот самый новорожденный, который рос и креп с каждым днем показывая задатки будущего чемпиона.
- Ну что малыш, о чем думать будем? О том какая я оказалась трусиха или предательница, или еще кто то?
Конечно мне не ответили, только смотрели своими огромными, умными глазами, в которых читался упрек. И я его понимала. Понимала, что этому малышу нужна моя душа, только так можно было добиться от них результата и понимания, но она осталась очень далеко и совершенно с другим. Я ее оставила одним сентябрьским утром, в одном шикарном отеле, с человеком, с которым хотела провести весь остаток жизни. Но по неизвестной причине, все таки уехала.
Да, я осталась как он просил, как хотела и стремилась сама. Оставалась и оставалась, каждый раз передвигая время отъезда. О том, что бы остаться на всегда я задумалась лишь однажды, когда поняла что полюбила Дамиана, полюбила по настоящему. Что он нашел путь пробиться сквозь щит, нашел в нем брешь и поселился в сердце на всегда. В его ответных чувствах я не была уверена, как и не была уверена в том, чего он ожидает дальше от наших отношений. Нужно ли ему все это? Согласен ли он принять все то что я готова ему подарить?
И я уехала. Просто сказав «пока и мне пора». Мне действительно было пора.
По возвращению, Патрику хватило одного взгляда на меня что бы хмыкнув сказать
- Если он не дурак, скоро примчится.
Но Дамиан не приезжал. Естественно мы перезванивались, но были слишком заняты каждый своей работой, и разговоры были не слишком длинными. А сегодня, он не позвонил вообще, как и вчера. На попытку дозвониться, слышала что абонент временно не доступен.
Не доступен. Да, не доступен. Значит так и будет. Очевидно, к этому все и шло. Расстояние расставило все по своим местам.

Жизнь Дамиана стала пуста, и никакие средства связи не могли заменить живое общение. Тогда он понял, что любит Николь и готов свернуть горы, чтобы быть вместе с ней. Расстояние только укрепило его чувство. Оставив работу и все дела, он приехал к ней, чтобы уже никогда не расставаться. По приезду в Париж он показал ей свой новый дом, который он купил для них, а рядом с домом была построена конюшня, в которой уже было несколько лошадок и тот самый жеребенок, который родился недавно. Николь продолжила заниматься любимым делом, а Дамиан после долгих раздумий все-таки признал свое наследие, которое так долго отрицал, и занялся архитектурой. Отец был безмерно рад и делал всё, чтобы сблизиться с сыном, как и мать, которая к закату жизни раскаялась в своем равнодушии к ребенку. Дамиан не хотел впускать их в свою жизнь, но Николь своим мягким влиянием добилась сближения Дамиана с родными, и на их свадьбе началось объединение семьи, которое ещё больше окрепло с рождение первенца.

Не доступен. Эта фраза как набат звенела в моей голове. Не выдержав, я прижалась щекой к шее Счастливчика. Сколько мы так простояли, не знаю. Пока не почувствовала что он напряженно замер, реагируя на присутствие постороннего. Подняв голову, встретилась взглядом с такими любимыми глазами, которые смотрели на меня и улыбались.
В эту минуту я поняла и осознала все. Что все у нас будет. Не сразу и не сейчас. Но обязательно будет. И оно было.
Самым бесценным подарком для меня была любовь Дамиана, которую я ощущала ежеминутно и ежесекундно. И как результат, спустя некоторое время, в этот мир пришло крошечное чудо, воплотившее в себе все что мы испытывали друг к другу.

Эпилог

Лондон. Несколько месяцев спустя. 

-По какой причине они хотят поднять цену? 
- Причина одна — дорогостоящие материалы. 
Я хмыкнула, блеф, а правда оказалось проще некуда — зажрались. Нужно разобраться, для этого ехать в США. Мне не очень-то хотелось.  Отпустила менеджеров и помощников. Устала и ломка по нему.
Откинулась на кресло, вспоминая о прошедшем месяце с ним. Это был феерично, ярко, нежно, страстно... Список можно продолжать. Но самое важное – мы были только вдвоем, растворяясь в друг друге. Посмотрела на фотографию,стоящую на столе, и улыбка коснулась губ. 


– Я не хочу, Арс, ну отпусти меня, пожалуууйстааа, – хохотала, колотя по спине мужчины, – на мне дорогое платье! 
Последний причина разбилась, как хрустальная ваза. Всплеск воды, смех Арса, и я злая. Сначала ругала его, потоки русского мата лились из моих уст, как река. Между прочим, ругаться научилась от него. Смех мужчины перешел в дикий хохот, что заводило меня сильнее. С криками «Идиот» я толкнула Арса в море. 
– АНАСТАСИЯ! – если он кричал мое имя полностью, значит, он рассердился. Пискнув, я рванула к отелю. Но мне не суждено было добежать. Поймав меня, Арс повалил на песок. Одежда летала, как птица. В ту ночь в отель пришли двое мокрых и в песке постояльцев... 


Это было неделю назад. Арс улетел в Москву, к дочери на день рождения. Меня тоже пригласили, но я отказалась. Хоть мы с Никой общались неплохо, я была чужой для них. Нашла нелепые отговорки, теперь вместо того, чтобы веселится на торжестве, я нахожусь в душном офисе. Мне стало грустно. Засунув руки в карман , подошла к огромному окну. Зазвонил мобильный. 
– Слушаю, – родной голос, от которого стало тепло и уютно, – привет, как вы там? 
В моем голосе звучала такая фальшь, что резало слух. Хоть бы он не понял, как мне плохо. 
– Как ты, Ася? 
– У меня все хорошо, собираюсь вот в деловую поездку. Меня не будет месяц. 
– Понятно. 
Его равнодушное "понятно" резануло по сердцу. Больно и обидно. Словно не было тех счастливых дней, не было понимания друг друга, не было единения душ. Я хотела было отключится, но вместо этого прошептала: 
– Я скучаю, – два коротких слова. Тяжелое дыхание,шевелившее волосы на затылке, а напротив, в холодном стекле, встретились наши взгляды. 
– Я скучаю по тебе каждую минуту, – родные руки обняли, прижав к себе, — поехали в Париж, он же помнит нас...

... Как хорошо, когда все заканчивается хорошо! - думала Мэри, сидя рядом с Адрианом в салоне самолета, уносящего ее в Испанию, и глядя в окно иллюминатора. - А еще лучше, чтобы это «хорошо» никогда не кончалось!
На этот раз, в ее кармане лежал англо-испанский разговорник, а ее твердым намерением было стать отличной женой Адриану Гарсии.


За те три дня, которые они еще провели в Париже, произошло немало, но главными были два события, и первое из них - Джордж Пэрриш, возникший как-то рано утром на пороге их с Адрианом номера, - усталый, небритый и немного скованный.
Прежде чем, пожать будущему зятю руку, он, прищурившись, - пытливо и настороженно - некоторое время смотрел Адриану в глаза, и только потом - видимо разглядев то, что хотел - крепко сжал протянутую ладонь.
А потом последовало объяснение.

Хмурясь и постоянно поправляя, как всегда безупречно повязанный галстук, Джордж, в первую очередь, извинился перед Мэри за себя и Мэтью, рассказав, что тот извелся чувством вины перед нею, за то, что хотел навязать ей Бобби Стингера - разумеется, Бобби не годится Мэри в подметки, а не то, что в мужья, с чем братья сошлись во мнении уже на второй день помолвки, но так и не успели сообщить Мэри, - как все эти дни Мэтью метался по округе в ее поисках и как потом насел на Сью и та, рыдая, во всем созналась. Как они - Мэтью и Сью - о чем-то долго и упорно спорили у открытого загона для телят, отчаянно жестикулируя при этом и топая друг на друга ногами, и как потом неожиданно слились в страстном поцелуе. Что было дальше, Джордж сказать не мог - он и Стив из чувства самосохранения покинули свой пост наблюдения, - но немногим позже Мэтью, счастливый и гордый, ворвался в дом, буквально таща за собой Сью, и громко объявил братьям, что женится - причем немедленно. При этом блузка Сью была застегнута на груди как попало, губы выглядели подозрительно припухшими, а сама она - хоть и смущенной, но страшно довольной.

Покосившись на Гарсию, Джордж также заверил Мэри, что, не смотря ни на что, они с братьями продолжают - будут продолжать - считать ее своей сестрой, и что она - тут опять последовал косой взгляд в сторону Адриана - может всегда рассчитывать на поддержку семьи Пэрришей, чего бы это не касалось, и на место в их доме.

Мэри очень обрадовалась за Сью и Мэью, пообещала, что они с Адрианом обязательно прилетят на их свадьбу - сразу после своей, на которую непременно ждут Пэрришей, - и заверила, что абсолютно счастлива, так что у братьев нет поводов для беспокойства.
Потом заметно успокоившийся Джордж ушел, отказавшись от совместного завтрака под предлогом усталости, в свой отель отсыпаться, а Адриан поцеловал Мэри долгим поцелуем, потом еще одним и еще …
В конечном результате, к завтраку они, конечно, опять опоздали.


И второе, из важных для Мэри событий, - тонкая папка с отчетом детективного агентства, которая легла перед Мэри на стол в день их отъезда.

В папке оказалось две фотографии и сделанный на двух языках - французском и английском - отчет детектива.
На одном из снимков - одиночном - был сфотографирован мужчина, в котором Мэри без труда узнала молодого человека с моментального фото, сделанном более двадцати одного года назад, - хотя мужчина выглядел лет на пятьдесят, и губы на его, явно неулыбчивом, лице были плотно сжаты, а взгляд сосредоточен и тверд.
На другом - групповом - он, уже сдержанно улыбающийся, но с тем же твердым взглядом, был сфотографирован, очевидно, в кругу семьи - с женой и тремя детьми… двумя дочерьми и сыном. Причем, одна рука мужчины лежала на плече жены - не смотря на возраст, красивой и моложавой женщины, - другой он бережно обнимал младшую дочь, - лет двенадцати.

В отчете было сказано, что молодой человек с фото Мэри, по всей вероятности, Жак Лефевр - один их членов среднего поколения семейства Лефевров, на протяжении не одного десятилетия занимающихся строительным и гостиничным бизнесом.

В 1990 году он работал помощником управляющего отеля «Ритц» и теоретически мог быть отцом мадемуазель Пэрриш.
К этой мысли склоняют и некоторые факты из жизни Жака Лефевра, как, например, то, что в сентябре 1990 года он неожиданно порвал свою помолвку с дочерью одного из компаньонов своего отца. Что конкретно послужило такому решительному шагу осталось неизвестно, так как семья Лефевров приложила огромное усилие, чтобы скандал не стал достоянием общества. Через три года молодые люди снова начали встречаться, а потом поженились - скромно, без шумихи.
С тех пор Жак Лефевр вот уже почти двадцать лет, - через год ожидается празднование юбилея по этому случаю, - по его словам, счастливо живет со своей женой и тремя детьми, в младшей из которых просто не чает души.


Далее детектив советовал Мэри воспользоваться услугами адвоката и пройти анализ крови, чтобы тем самым доказать отцовство Жака Лефевра, в котором сам он - детектив - почти уверен.
Если мадемуазель Пэрриш, разумеется, этого хочет.

Он также - вскользь - предлагал пару серьезных журнальных изданий, которые с готовностью купят у Мэри историю ее рождения, очень хорошо заплатив ей при этом.
Разумеется, опять же, если мадемуазель Пэрриш этого хочет.

Если хочет…


Мэри перевела взгляд на фотографию семьи Жака Лефевра. Дети выглядели счастливо, - особенно младшая, которая напоминала Мэри саму себя: тот же настырный взгляд, та же улыбка и та же непокорная грива черных волос на голове; а женщина, на чьем плече лежала рука Жака Лефевра, - не смотря на элегантность и утонченность, слегка встревоженной.
Как будто она чего-то боялась.
Как будто боялась ее, Мэри, решения, - внезапно мелькнуло в голове у девушки.

Мэри вздохнула и снова аккуратно сложила фотографии и отчет в папку.

Нет. Она не будет обращаться к адвокату. И тем более, в журнальные издания.
Более восемнадцати лет назад Жак Лефевр простился со своей любовью, а, женившись, поставил окончательную точку.
И возвращение призраков того времени означало бы не только скандал, в который моментально будут втянуты все Лефевры, но и крах семьи самого Жака Лефевра, которую он с таким трудом приобрел - ненужная боль жене и детям.

Стоило ли того ее «воссоединение» с отцом, с которым они, не смотря на свое кровное родство, стали бы еще более чужими друг другу, чем прежде?


Поэтому, сбивчиво объяснив, - хлюпая носом и поминутно вытирая слезы - свое решение Адриану, Мэри в тот же день отправила письмо в детективное агентство, в котором она с сожалением извещала в том, что ошиблась и просила прекратить расследование.

Таким образом, еще одна страница ее жизни была закрыта.
Возможно - возможно! - она когда-нибудь в будущем все-таки найдет в себе силы встретится со своим отцом - когда ее сестры и брат будут постарше и смогут, без осуждения, понять своего отца; а с лица их матери пропадет выражение тревоги.


А пока она будет просто жить - для себя, для Адриана, для их будущего малыша, которого она уже сейчас очень-очень любила.

Мэри повернулась к Адриану и, встретившись с ним взглядом, улыбнулась...

Эпилог. Примерно, год спустя ...

Ларри спешил в аэропорт. Он проезжал на красный сигнал светофора, выезжал на тротуары, он несся по улицам, превысив скорость в разы ... Саманта не любила, когда он опаздывал!Резко затормозив, он буквально выпрыгнул из машины, успев прихватить букет роз с пассажирского сиденья. Он одернул пиджак, поправил галстук и … не спеша направился в здание аэропорта. Рейс Саманты задерживался на полчаса.

Ларри приготовился ждать. Он вспомнил, как год назад он привез Саманту к ним домой... Как Синтия устроила ему скандал перед этим с криками "Не хочу её видеть! Зачем она нам, пап? Нам что вдвоем плохо? Клянусь, я буду хорошо учиться и слушаться тебя, только не привози её к нам!" Ларри пытался возражать, но все было напрасным, и Синтия ушла в свою комнату, хлопнув дверью, а он с тяжелым сердцем поехал встречать Саманту из Хьюстона.

На обратном пути, он объяснил девушке создавшуюся ситуацию. Саманта внимательно выслушала и кивнула головой.
Зайдя в его квартиру, она показала пальчиком на свой чемодан и спросила, где комната Синтии. Ларри понес чемодан Саманты в свою спальню, указав, где комната его дочери. Он слышал, как Саманта тихо постучала в двери, потом еще раз и что-то тихо сказала. Ларри уселся на свою кровать и приготовился ждать. Чего? Он и сам не знал!
Саманты не было час. Потом она вышла и пошла по коридору, наугад открывая все двери, пока не наткнулась на Ларри. Оглядевшись, она сказала "Цветов маловато" и поцеловала его. Ларри недоуменно оглянулся - в его спальне цветов не было совсем! Ну, не считая букета, который он сегодня подарил Саманте и который сейчас лежал на кровати. Он хотел уточнить это, но Саманты уже не было в комнате. Зазвенела посуда. Ларри пошел на звук.
Саманта расставляла тарелки на столе в столовой. Потом ушла на кухню. Он за ней, определенно, не успевал. На кухне домработница Джейн, которая еще и приглядывала за Синтией в отсутствие Ларри, стояла перед открытым холодильником, сосредоточенно глядя в него. Саманта подошла к ней, и они обе стали смотреть в холодильник, что-то обсуждая вполголоса. Ларри решил не мешать и пошел к дочери. Он постучал в двери и тихонько вошел. Синтия сидела на кровати и о чем-то думала. Ларри сел рядом. Он хотел спросить, о чем Саманта так долго разговаривала с ней и почему Синтия так задумчива. Но … он молчал. Молчала и Синтия. Так они сидели молча, пока в двери не заглянула Саманта и не позвала их к столу.

- Идем, - откликнулась Синтия.

За столом все было спокойно. Саманта вовлекла Синтию в разговор, рассказывая о Париже. Саманта рассказывала, Синтия задавала вопросы, Ларри иногда вставлял реплики. Обед прошел в теплой дружественной обстановке. Синтия вела себя чуть настороженно, Саманта была весела.
После обеда она попросила Ларри и Синтию показать ей квартиру. Экскурсия превратилась в увлекательнейшее занятие, Саманта спрашивала обо всем, Синтия рассказывала веселые истории из их жизни, Ларри дополнял. Было весело, пока они не подошли к комнате, которую Синтия называла «Мамина». Комната была пуста, Ларри это знал. Его дочь обклеила эту комнату своими рисунками. Возникла неловкая пауза. Ларри замер. Синтия загрустила. Саманта, стоя посреди комнаты рассматривала, развешанные на стенах рисунки. Потом она повернулась к Синтии и сказала, что у нее талант к рисованию и ей нужно заниматься этим профессионально. А из этой комнаты получиться замечательная студия!
Ларри вышел. Он прошел в свой кабинет и стал смотреть в окно. Через некоторое время к нему подошла Саманта и обняла его. А он притиснул её к своему телу и уткнулся лицом в её волосы:

- Спасибо! Спасибо тебе!

В понедельник утром Саманта улетала обратно в Хьюстон. И тут случилось чудо …
Его дочь вышла к завтраку одетая в темно-синюю вязаную кофтчку, короткую клетчатую юбочку и в … туфлях? Ларри не поверил своим глазам. Синтия пожала плечами:

- Саманта сказала, что мой черный прикид - отстой, пап …

Ларри усомнился, что Саманта могла так сказать, но спорить с Синтией не стал, покивал головой в знак согласия.

Во второй свой приезд, Саманта повела его на школьный спектакль, в котором Синтия играла фею. Ларри приготовился к худшему. Он сидел в зале, среди других родителей, пока Саманта помогала его дочери одевать костюм. Затем она присоединилась к нему, здороваясь по дороге с мамами одноклассников Синтии так, как будто они много лет знали друг друга. К стыду своему, Ларри не мог вспомнить имени ни одного из одноклассников Синтии, не говоря уже об их родителях.
Спектакль начался. Саманта смотрела на сцену, иногда вполголоса комментируя происходящее. В частности, Ларри узнал, что Синтии нравится «вон тот мальчик – Майк Спенсер, его родители сидят рядом с тобой, Ларри, улыбнись».

А потом была Синтия – в розовом воздушном платье с пышными рукавами, розовые туфельки с бантами и на голове сложная прическа, украшенная чем-то блестящим. Его дочь была очаровательна! Ларри затаил дыхание. Синтия без своих косичек, черных платьев, рваных колготок и солдатских ботинок, была трогательной, нежной девочкой-подростком … Ларри захотелось плакать, но он только сильно стиснул руку сидящей рядом с ним Саманты. Казалось, она поняла его, пожав ему руку в ответ.
И был разговор с классной дамой Синтии, которая высокопарно говорила о целях педагогики и о сложных подростках. Выслушав всю эту идиотскую речь, Саманта мягко посоветовала ей сменить место работы.

В течение года, Ларри неоднократно просил Саманту переехать к нему окончательно, но бизнес Саманты требовал её постоянного присутствия в Хьюстоне. Пару раз Ларри и Синтия летали к ней в Хьюстон, где познакомились с семьей Саманты. Затем было заседание семейного совета, на котором было решено, что Саманта переедет в Вашингтон и возьмет на себя управление, расположенными там, клубами.

И вот теперь Саманта прилетает в Вашингтон, чтобы остаться тут навсегда. Ларри смотрел, как она шла к нему навстречу. Прекрасная, как никогда. Мужчины останавливались и оглядывались ей в след. А она шла к нему. Она принадлежала ему!

Ларри обнял её:

- Я люблю тебя, Саманта!


_________________

Спустя три года

Звонкий смех разносится над зелёной лужайкой, ему вторит громкий собачий лай.
При виде такой чистой радости невозможно сдержать улыбку.
Но этому безобразию надо положить конец и это как обычно выпало на мою долю.
Я нехотя делаю шаг в сторону непонятного клубка, резвящегося на поляне. Одного за одним, вылавливаю Майкла и Алекса, наших двухлетних близнецов, смотрю в глаза каждому шалуну и строгим голосом произношу:
- Сколько можно, мама уже давно ждёт нас на обед.
Подхватив малышей на руки, несу их в сторону дома, где нас ждёт моя красавица жена.

Всех моих принципов хватило не больше чем на пару месяцев. В какой то из дней я проснулся и понял, что я никогда не смогу её отпустить. Оставалось только убедить Жизель. И я незамедлительно приступил к делу.
Она согласилась не сразу. Понадобилось целых три часа, чтобы её уговорить. И надо сказать, что я был весьма настойчив. Жизель просто не смогла мне отказать.
Была б моя воля, свадьбу бы мы сыграли тут же в Лос-Анджелесе, но родители, с которыми мы поделились новостями настояли на официальной церемонии, проведённой по всем правилам.
У нас была пышная свадьба в Лондоне, о которой писали во всех газетах.
А потом мы тайком сбежали в то место, которое нас соединило. И провели незабываемую неделю в Париже. Городе, который всегда будет иметь для нас особое значение.

В игре принимали участие:
• Дитмар Хардиш -
• Адриан Карлос Гарсия - Танюшка
• Алекс Арт - Ejevichka
• Анастасия Шейк - Китти
• Арсений Гальперин - uljascha
• Бизнесмен - moran
• Валери Делаттре - Leleta
• Вероника Гальперина - Cherr
• Винсент Стоун - -Solnyshko
• Дамиан Лефевр - Virgin
• Жан Кристоф Маре - Цирцея
• Жизель Брюне - Фройляйн
• Камилла Гишар - elenna
• Ларри Кэмпбелл - Elenyshka
• Лилиан Старк - Электра
• Мэри Пэрриш - Aestas
• Мэтт Тайлер - Lady Blue Moon
• Николь Кэрролл - masik
• Рик Райдер - Lucretia
• Саманта Форест - Муза
• Стэнфорд Стивенс - Be3likaya
• Тесса Шуберт - Die Herzogin
_________________