Туманы острова Кэррис

Школа

Сколько раз пришлось Макфарлану пережить туман на острове, старик уже и не помнил. Что поделаешь, память была у пастуха капризна. А возможно, наше сознание устроено так, что помнит лишь то, что человеку хочется. Или то, что было ярким. Или то, что не почистил склероз.
Но на этот раз было всё иначе. Какое-то странное ощущение спокойствия. Будто Дилан вернулся в те дни, когда жила его Эйлин. И, хоть детей им Бог не дал, всё же старик мог с уверенностью сказать, что он прожил счастливую жизнь. Его жена всегда понимала и поддерживала его, несмотря на несносный ворчливый характер Макфарлана. А он, в свою очередь, не был дураком, и ценил эту поддержку, заботился о своей жене, как мог, и всё самое лучшее отдавал своей Эйлин.

- С последним утверждением я соглашусь,- сказал себе под нос Макфарлан, выводя собаку, внезапно успокоившуюся, на встречу рассвету.
Девушки на острове все были красавицами, умницами и вообще, очень хорошими. Пастух их знал с младенчества, по отечески их любил и готов был оберегать от любых невзгод.

Дом Макферсонов. Утро.

Он открыл глаза, мгновенно просыпаясь, и некоторое время соображал, где он находится. А потом память стала услужливо подбрасывать воспоминания: крушение парома, туман, невообразимая нечисть и собственное ослиное поведение. Он напугал девочку неуместным порывом. Да, она ему нравится, но Маккейн справится со своей горячей симпатией, тем более он гораздо старше ее и вряд ли ей нужен таким, да и молодой человек скорее всего имеется.

Встал, потянувшись. Из-за того, что уснул на диване в неудобной позе, спина теперь казалась деревянной и мышцы вовсю стонали не желая распрямляться. Барри проверил рану. Она не кровила, повязка была чистой, но к доктору надо было сходить не откладывая.

Он свернул одеяло, которым укрыла его Джин, и подошел к окну. Утреннее солнце вовсю заливало улицы, пуская зайчики по серым камням, мох на обочине дороги казался изумрудным, все выглядело умытым и обновленным, словно не было морочной ночи. Впрочем, людские беды природу никогда не касались.

Барри мрачно смотрел на пейзаж за окном и ждал, когда спустится Джин, чтобы извиниться и убраться восвояси.

1 ноября 1962 г. Квартира Уэйлина - дом Бэрэбэл О’Фаррел
Да, если гость пришёл с утра, -
Ему спешить не надо.
Кричат хозяева "Ура!",
Они ужасно рады.
Рассвет не принес ему облегчения, напротив, усилил тревогу. Из потаенных уголков его души на поверхность всплыл страх, рожденный болью от потери близких. В годы самых сильных туманов, что опускались на остров, в большой семье Райделлов хоронили одного из членов. Официально все они умирали от болезни или несчастного случая, и у Уэйлина не было причин сомневаться в этом. До этой осени.
Последний из туманов унес отца. Мать считала, что его больные легкие не выдержали насыщенного туманами воздуха. Но теперь Уэйлин не был уверен в том, что смерть отца ускорила болезнь. Райделл-старший был человеком замкнутым и немногословным, и пресекал в доме всякие разговоры о дьяволе и нечисти. В молодости он едва не утонул в море, выйдя с друзьями на лодке, а после выжил от нападения грабителя. Всем говорил, что родился везунчиком, но что-то тут было не так.
Уэй выглянул в окно – туман чуть рассеялся, позволяя видеть очертания домов и редкие силуэты людей. Ушедшая ночь навела страх на жителей городка, и большинство предпочло сидеть взаперти дома, пока туман не рассеется окончательно. Уэй же решил отправиться в гости к Бэрэбэл О’Фаррел. Почтенная дама была ровесницей его отца, и, возможно, могла бы рассказать нечто такое, о чем мать умалчивала. Уэйлин усмехнулся сам над собой: кого он хочет обмануть? На самом деле он пойдет туда ради Лили. И ради обещанной вкусной трапезы. Но с пустыми руками не явишься, а ни один магазин сегодня не работает. Что там принято дарить девушкам? Конфеты. Шоколад. Цветы. У него не было ничего из этого. Книги?.. Но он не знал, какие книги она предпочитает. Он подошел к единственной книжной полке над столом и принялся изучать корешки. Может быть, подарить ей вот эту – «Полный каталог шотландских тартанов»? Это была книга отца, которую он бережно хранил. Уэй решил, что горшок цветущей герани станет отличным дополнением к книге.
«Надеюсь, миссис О’Фаррел не опустит мне на голову этот горшок»… В упаковочную бумагу ( такой на почте обычно оборачивали бандероли) он тщательно завернул книгу.
У дверей дома Лили и ее тетки Уэйлин несколько минут потоптался, собираясь с духом, а затем несколько раз постучал дверным молотком и принялся ждать.
Ему открыли почти сразу же, словно ждали как дорогого гостя.
- Лили! – Уэй неловко протянул ей книгу. – Надеюсь, она тебе понравится. А это – он кивнул на цветочный горшок – твой тете. Прости, но сегодня нигде нельзя купить букет цветов. Ты меня впустишь?..

Доунан сидел на камне и, вытянув вверх руку, пытался поймать туман. Он касался плывущих клочьев тумана, пытался ухватить обрывок, но на пальцах оставался лишь влажный след.
Макларен зашевелился на жертвеннике, застонал и тяжело закряхтел. Прищурившись, Доунан следил за каждым движением этой мрази. Остров всегда требовал кровавых жертв. Он пытался кровью. И защищался ею. Каждое поколение предков Доунана, Джозефа и Кэтрин приносило острову эту жертву, безропотно исполняя ритуал, который не менялся тысячелетиями. Но однажды дед Доунан и два его друга придумали, как немного облегчить свою совесть. Они убивали только тех, кто не достоин был жить. И судьи, и палачи. Доунан безропотно следовал этому принципу. Он расправился со своим отцом. Затем с заезжим туристом, который развлекался с любовницей, забыв о жене и детях. Теперь собирался разделаться с отцом Розмари Макларен. Проблема была лишь в том, что еще ни разу это не было настолько личным. Даже когда он убивал отца. Интересно, Розмари уже позвонила в полицию? Или ждет, что отец вернется? Он бы и хотел, чтобы она ждала. Но не отца. А его. В пабе. Они бы наконец вздохнули спокойно и отпраздновали этот чертов Самайн, как полагается. Доунан усмехнулся. Он представлял праздник по-своему. Но все это не имеет смысла, потому что он убийца. После того как все закончится, он уйдет, снова пропав на долгие годы…
Нет. Прежде он все же найдет способ поговорить с Розмари. Доунан не надеялся, что она поймет. Просто хотел ее увидеть.
Из тумана вышли Джо и Кэтрин. Доунан спрятал поглубже все свои мысли, боясь, что кто-то может ненароком подсмотреть или подслушать. Он поднял с земли кожаный футляр.
— Вы долго.
Он встал с камня и развязал бечевку. Взяв кусочек мела, Доунан начертил над головой Макларена три витиеватых символа. Зачерпнув горсть земли, он высыпал ее осторожным кругом вокруг знаков, а затем насыпал на веки отца Розмари. Земля и камень – стихия Джо. Теперь Кэтрин. Он кивнул ей. Она закрыла глаза, и туман опустился на Макларена градом мелких капель. Настала очередь Доунан. Он взял угольный карандаш и провел вдоль лба длинную линию от виска до виска. Макларен зашевелился, приходя в себя. Доунан отложил уголь и вытащил небольшой кинжал с тонким лезвием. Макларен очнулся. Он попытался открыть глаза, измазанные грязью, начал метаться, а разглядев Доунана испуганно икнул. Доунан улыбнулся:
— Вы что-то хотите сказать, мистер Макларен?
Он сначала замотал головой, потом кивнул. Приподнялся на алтаре. Увидев Джо и Кэтрин, начал испуганно лепетать что-то об уважаемых людях, совести и чем-то еще. Поняв, что они никак не реагируют, перешел к невнятным угрозам о том, что натравит полицию, что жена и дочь его найдут. Доунан улыбнулся снова:
— Я с удовольствием расскажу Розмари, что перед смертью ее отец раскаялся и умолял простить его.
— Да я вас… Ублюдки…
Язык Макларена заплетался от страха и спиртного, но он все же попытался замахнуться дрожащей рукой. Доунан сжал кинжал и вогнал его в ладонь Макларена, пригвоздив ее камню.
— Больше ты не будешь махать кулаками.
Макларен заголосил, как свинья, оглушая своим визгом. Доунан вытащил кинжал и всадил острие в другую ладонь. Снова визг и крик. По лицу Макларена потекли слезы.
— Умоляю… Я все сделаю…
Доунан вытащил кинжал. Умоляла ли Розмари отца остановиться? Не мучить ее, не истязать. Нужно было отрезать ему язык за те оскорбления, которые она от него терпела… Но тогда он будет ничем лучше этого жалкого садиста.
Доунан перехватил кинжал одной рукой. Пальцами другой он коснулся покрытых грязью век Макларена и прошептал: «Llosgi».
Земля вспыхнула. А вместе с ней и глаза. Макларен сумасшедше заверещал, начав вслепую дергаться. Доунан прижал его к камню, вытянул руку с кинжалом вперед. Кэтрин и Джо накрыли его ладонь своими, и Доунан быстро проговорил:
— Мы молим остров принять нашу дань и смилостивиться над его дочерьми и сынами, даровав в обмен на эту кровь долгие годы покоя и благоденствия. Он опустил руку и одним четким движением перерезал Макларену глотку. Брызнула кровь, потекла ручейками по камню, накрывая начертанные мелом символы. Едва они скрылись за темно-вишневыми лужицами, как кровь впиталась в жертвенник, а символы вспыхнули синим. Их жертва принята…
Доунан прикрыл глаза. Простит ли его Розмари? Вряд ли. Этому нет прощения. Он еще больший монстр, чем ее отец.

Морис молчал. В этом молчании не было размышлений, он уже решил для себя, что не оставит Илэйн одну в этом городе. В нем было осмысление услышанного, слов, дающих веру на взаимное чувство, надежду на счастливое будущее вдвоем. В них была возможность впервые по-настоящему испытать, что такое любовь, потому что в эту минуту Морис как никогда понял для себя, что его прежние отношения имели малого общего с тем вихрем чувств, что сейчас поднимались в его душе и кружили, словно торнадо, стирая прошлое и расчищая место для фундамента, на котором можно построить будущее.
- Я готов остаться с тобой. Мои слова о том, что я хочу сопровождать тебя в поисках ответов, не были пустыми. Уверен, что у нас получится найти то, что ты ищешь. А если нет, то мы просто осмотрим город, походим, а не побегаем по его улочкам, - Морис улыбнулся, - то есть проведем это время вместе, а значит, уже не зря. А когда наступит момент уехать, он не будет означать расставания, мы уедем вдвоем. Сначала ко мне, а потом можем и к тебе съездить, если ты захочешь. Я сейчас не ограничен во времени и не привязан к какому-либо месту. Можно вообще отправиться в Эдинбург или за границу, например, а Прагу. Куда ты пожелаешь...
Стюарту казалось, что с Илэйн ему будет хорошо в любом месте на земле. Здесь же, в этом городе, полным потустороннего, было! Точнее даже есть. Если бы не она, неизвестно, чем бы закончилось его путешествие. Он дотронулся до ее руки и погладил запястье большим пальцем, облизнул пересохшие губы, заглянул в глаза.
- К чему это в итоге приведет? Не знаю. Честно. Все, что я пока могу тебе предложить - только я сам. Работа, свой дом, материальные ценности - все это будет, но не сразу. Пока что у меня есть только мои стремления, но поверь, я не из тех людей, которые легко сдаются. Приучен с детства идти до конца. Если ты мне веришь, захочешь пройти этот путь со мной, то я буду счастлив...
Морис нервничал. В это утро, особенное, тихое, сонное, мир, казалось, остановился на миг, чтобы начать вертеться вновь. Стюарт встал, поднял сумку и закинул ее за спину, подал руку Илэйн и повел к выходу. Они попрощались и поблагодарили хозяйку таверны.
- Наверно, нам стоит немного поспать, идем в коттедж? Или хочешь начать поиски прямо сейчас? - На улице было прохладно, свежий воздух наполнял легкие, отрезвляя. Морис дышал медленно и глубоко. - Будет, как ты скажешь.

Уистен. Дом тетушки О’Фаррел.
Как только раздался стук старомодного дверного молотка, я поняла, что волнуюсь. Вот прямо здесь и сейчас я банально трушу. Тетушка, одарила меня понимающей улыбкой, и подтолкнула в сторону двери. Сама же она принялась поправлять и так красиво расставленные приборы и тарелки.
Поняв, что выбора нет, я обреченно вздохнула, расправила манжеты, и пошла открывать гостю.

Уэйлин был гладко выбрит, свеж и с горшком герани. Признаться, я даже немного растерялась.

-Конечно! Проходи, пожалуйста! – я неловко улыбнулась, принимая от него книгу аккуратно упакованную в почтовую бумагу. Это было так мило и так загадочно. Интересно, а о чем она? Но открывать подарок сразу было как-то не красиво, и я решила оставить это удовольствие на потом. – Я уверена, что герань ей понравится, - наклонившись к Уэйлину ближе, зашептала я. Я просто почувствовала, что ему сейчас нужна моя поддержка не меньше, чем мне его.

Тетушка встретила нас радушно, и даже растрогалась при виде цветка. Сказав, что ей последний раз такие сюрпризы устраивал покойный муж. При упоминании дядюшки Олофа, который загадочно погиб в Туман, мы немного помрачнели, но тетушка тут же пригласила всех за стол, чтобы как-то сменить тему.

Мне показалось, что Уэйлину понравился наш завтрак. Во всяком случае, тетушка ему все время норовила подложить в тарелку лучшие куски и неустанно отмечая, что я тоже принимала участие в приготовлении этих блюд. Я смущалась, мне кажется, что Уэйлину тоже было как-то неловка от такого внимания. Но тетушка такая тетушка, если она уже что-то себе вбила в голову, то ее не переубедить.

Думаю, что именно из-за того, что Уэлин не знал куда спрятаться от внимания моей активной тети, он и заметил тетушкину гордость и мой личный позор. Это я так называю мою первую детскую кособокую глиняную кружку, которую я еще и расписала лично. Мне она тогда казалась верхом красоты, я даже помню с какой гордостью показывала ее тете и как та упросила меня ее ей подарить.
Сейчас я понимаю, насколько моя первая кружка была неидеальна. И это я еще мягко выражаюсь. Но тетушка отказывается ее выбрасывать, а наоборот отвела ей главное место на полке на кухне.

1 ноября 1962 г. Дом О’Фаррел,

- У вас уютный дом, миссис О’Фаррел, - произнес Уэй, как только горшок герани был водружен на подоконник. – И вся эта...- он обвел рукой комнату – керамика чудесно смотрится.
Он нисколько не покривил душой, и ему даже показалось, что хозяйка дома польщена его похвалой. Керамика и вправду была хороша: древние традиции в ней тесно переплелись с оригинальной фантазией гончара. Сам Уэй мог слепить разве что детскую свистульку, но в родительском доме было много подобных вещиц.
Завтраком он тоже остался доволен. Пожилая дама все время норовила подложить ему в тарелку еще кусочек блюда, и всячески нахваливала свою племянницу. Уэй заметил смущение Лили, и понял, что девушку нужно срочно спасать, иначе тетушка не угомонится. Он вытер салфеткой лицо и руки и бросил взгляд на Лили.
- Все было очень вкусно! Спасибо. Лили, ты не могла бы помочь мне в одном деле? Я оставил на почте свою рабочую сумку с ключами. Если удастся быстро найти, обещаю, что покатаю тебя на велосипеде. Ну что, идем?
Ему показалось, что девушка слишком быстро вскочила из-за стола и приняла его приглашение. «Это все из-за тетушки», - понял он.
- Миссис О’Фаррел, - произнес он, ожидая, пока Лили оденется, - вы ведь знали моего отца?
Она кивнула.
- Сегодня мне показалось, что это не болезнь забрала его семь лет назад, а Туман пришел за ним и увел в страну, из которой никто не возвращается…
Он хотел расспросить пожилую женщину о своем отце, но тут вернулась Лили, и они отправились на почту.
- У тебя славная тетушка, Лили, - сказал Уэйлин. – Кажется, ей не терпится поженить нас. – Он рассмеялся, заметив ее смущение. – Моя мать тоже мечтает, чтобы я привел в дом жену. Ну а ты, о чем мечтаешь ты, Лили?
Он выслушал ее ответ, и согласно кивнул головой. Разве он сам не мечтал о тихом простом счастье?
- Послушай, Лили. Ты мне нравишься, и мы могли бы встречаться, если ты не против. Что скажешь?

1 Ноября. Утро.

Улицы Уистена.


Аааах, какой нелепый день. - шутя негодовал я внутри.
Так хотелось красиво уйти в рассвет, навстречу ласковым солнечным лучам, разгоняющим клочья тумана. Попинывать ботинками легко вздымающуюся пыль и размышлять о своём высоком. Но жизнь всегда вносит свои коррективы. Я услышал в спину слова Кеннета:


И всё бы ничего, но и здесь не слава богу. Наш маленький отряд состоял из меня, Кеннета, Дилана и Молли. А наши дамы отстали. Пришлось вернуться.



Гвен растерянно смотрела на неё, не зная, что предпринять.



- Только в манекенщицы ей всё равно нельзя. После сегодняшней ночи можно смело отправлять её работать в полицию, или вообще к морским котикам. Как она того упыря кокнула, а! - пытался я отшучиваться.
- А знаете, что? Пойдёмте все в "Чёрный тюлень". У меня гортензия расцвела в саду. Это как минимум необычно. Берите ка, Дилан эту воительницу под одну руку, а я вот так, под левую. Молли проложит нам путь, а мисс Форд поможет мистеру Роббу... точнее конечно, да, это Робб присмотрит за мисс Форд, - я снова засуетился, начал нести привычную чушь.

После случая на побережье с мисс Грант, я старался держаться от неё подальше, теперь мне предстояло положить её левую руку себе на плечо и приобняв за талию вести по сонным улицам в свою гостиницу. То-то рада будет Маргарет. Я уложу её в свою постель, как то при этой мысли у меня вспотели ладони, суперинтенданта обработаем и расположим на мягком диване в кабинете, для Гвен найдётся местечко в комнате Маргарет, а мы с Диланом пожалуй ударимся в беспробудный кутёж. Старик оказался славным малым с ним будет о чём поболтать. Мы вышли на улицу.

- Лунная река,
Шириной больше мили,
Однажды я легко пересеку тебя.
Вечный источник грез, ты, разрушительница сердец,
Куда бы ты ни следовала, я иду тем же путем, - затянул я песню Синатры.

Вершина горы, рассвет Самайна


Порой грань между добром и злом становится столь тонка, что почти исчезает.
Люди привыкают верить во что-то и держатся за веру, как за единственное, что позволяет справляться с трудностями, объясняет непонятное и наполняет существование смыслом.
Так много веков жили предки Доунана, Кэтрин и Джозефа, продолжавшие строго следовать традиции ордена друидов, некогда овладевших таившейся на острове силой.
Когда-то, во времена, о которых никто из жителей Кэрриса уже не помнил, обряды с принесением жертв совершались ежегодно.
Троим исполнителям строжайше следовало сотворить таинство и окропить жертвенный дольмен кровью до наступления утра Самайна, иначе в мир людей грозило проникнуть зло, которое, уничтожив остров со всеми живущими на нем, двинулось бы дальше, по всей земле.
Было ли это зло действительно злом? Или то было что-то другое, не подпадавшее под какие-то человеческие понятия о плохом и хорошем? Некая сила, позволившая соприкоснуться с собой, но запросившая слишком высокую цену за это.
Как бы там ни было, но с течением времени что-то стало меняться. И к настоящему времени обряды уже давно не проводились каждый год. Теперь приход туманов раз в несколько лет стал сигналом к тому, что охранявшей остров силе требуется жертва. А троим исполнителям приходилось отныне выбирать, как им казалось, меньшее зло.

***

Все внутри Джозефа протестовало.
Человек был распростерт на каменном ложе, впитавшем за века реки человеческой крови.
Джо больше всего на свете хотелось сейчас сказать: «Нет, мы не станем делать это!» Взять Кэтрин и Рейда за руки и увести их с горы, оставив Макларена.
Но Макларен очухается и вернется в город, к своей семье, которую изводил годами. И кто знает, что натворит этот напуганный и униженный недочеловек.
Его давно следовало бы затащить в горы и сделать так, чтобы он свалился в расщелину. Как бы невзначай.
Джо прикрыл на миг глаза и решил, что пойдет до конца.
Пусть кровь этого негодяя станет началом конца. Пусть насытит древнюю магию острова, а затем они втроем сделают то, что собирались, но так и не решились сделать их предки – прекратят это. Надолго или навсегда – покажет время.
Но несколько поколений жителей Кэрриса точно уже не будут переживать нашествие страшных туманов, а ночь Самайна станет просто священным праздником.

Джо слушал голос друга, видел как туман над вершиной горы стал расступаться, стекать вниз по склону и таять, словно впитываясь в каменистую почву.
Уже не боясь того, что пробудилось внутри него, совершенно спокойный, Джозеф повернулся к другу:
- Доунан, сотри это с меня, - сказал и стал снимать с себя куртку и свитер. Затем закатал рукав рубашки и открыл бицепс, на котором отпечаталось клеймо – замысловато выполненный трискель, символизирующий многовековое единство исполнителей. – Кэти? Твое решение?
Он знал, девушка понимала его. Если сейчас они объединят свою кровь и окропят ею место силы, а потом разрушат жертвенный камень, то все может измениться. Или же они втроем погибнут здесь, наказанные за неслыханную дерзость, за нелепую попытку противостояния древней магии.
Но Джо считал, что стоит рискнуть.
Рейд протянул руку и сделал жест, словно обводя контуры клейма Джо. Кожа нестерпимо загорелась, очертания символа стали темнее, глубже, по ним проступила кровь, струйками побежавшей по руке на жертвенный камень.
- Сильнее, Донни, ну же, подбавь огоньку, как ты умеешь, - проговорил Джо, наблюдая за капающей кровью. Он схватил Рейда за руку и сильно прижал его ладонь к своему клейму.
Пусть лучше останется отпечаток руки друга, чем тавро, о котором он не просил.

…Жертвенный дольмен был расположен на самом краю, над обрывом. Внизу, в ущелье между горами раскинулась маленькая долина, укрытая от ветров. Там весной расцветали яркие желтые и фиолетовые цветы и там рос самый медоносный вереск.
Красивое место, полное тайны, жизни и новых надежд.

Уистен. Дом тетушки О’Фаррел – почта.
Уэйлин похвалил наши блюда. И это было невероятно приятно.
А вот его предложение с сумкой было неожиданным и очень своевременным. Так как от энергии тетушки я уже начала уставать. Давно я с ней так плотно не общалась. Поэтому я, возможно, слишком быстро приняла его приглашение. Да, знаю, что тетушка меня потом отчитает, и скажет, что леди не должна так быстро соглашаться… Но это же будет потом.

Какой ответ он ожидал услышать? Нет, он конечно хороший парень. Добрый. Внимательный. Заботливый. И нравится тете. Но я еще как-то про брак не думала. Хотя думаю, что если бы задумалась, то… То Уэйлин очень даже правильный вариант.
-О чем мечтаю я? Наверное, просто быть счастливой. Жить и радоваться каждому новому дню. Вот как сегодня. А еще научиться готовить так же вкусно, как и моя тетя, - рассмеялась я, своему собственному признанию. – И, конечно, чтобы рядом был дорогой человек, - тихо закончила я свою неожиданную исповедь.

-Я не против, - кокетливо улыбнулась я, и заправила непослушную рыжую прядь за ухо.- А вообще мне кажется, что Лилиас Райделл – звучит хорошо.
Звонко захихикав, я шутливо пихнула его в плечо. И побежала к зданию почты.

Внутри творился настоящий бардак. От увиденного у меня даже пропало все игривое настроение.
-Уэйли, я думаю, что тут надо чуть-чуть прибраться. А то боюсь, что твой начальник нас не похвалит. Нет, он, наверное, все поймет, но давай лучше хоть немного наведем порядок, - предложила я, и начала собирать мусор и расставлять вещи на свои места.

1.11.1962

Смыть с себя грязь и отпечатки безумной ночи приятно, но еще больше удовольствия приносит восхищенный взгляд зеленых глаз. Демонстративно провожу мокрой тканью по своим плечам, по рукам ручейки воды пуская, а после грудь протираю, ощущая щекоткой спускающиеся по животу капли. Недолгое промедление, и Изабель подходит ко мне, шаг за шагом уменьшая расстояние между нами. На ней до сих пор лишь нижнее белье, а длинные каштановые волосы перекинуты через правое плечо, так что они спускаются к груди, едва прикрытой майкой. Мокрая ткань почти не скрывает полные полушария и напрягшиеся вершины сосков. Девушка опускает ладонь на мое плечо, скользит к шее и затем тянется губами к моим губам - большего разрешения мне и не требуется. Я тут же обхватываю женскую талию двумя руками и прижимаю Изабель к себе, словно пытаясь впечатать в свое тело. Осторожный поцелуй быстро становится страстным и немного диким. В нем нет любви, но есть желание взять от жизни все, что она предлагает. Опускаю ладони на упругие ягодицы и стискиваю, приподнимая их и раздвигая. Тонкий хлопок натягивается до треска, и я сталкиваю ненужную деталь одежды вниз.
Секс - прекрасный способ втереться в доверие и выведать нужную информацию. Улыбки, знаки внимания, соблазнение и чувственные прикосновения, переходящие в ритмичные соединения тел в горизонтальной плоскости. Каждый из нас, я уверен, прибегал к этому приему не раз. Не могу сказать со стопроцентной уверенностью, кто кого соблазняет и каких целей пытается этим достичь, но сейчас я не думаю об этом. А вот какой предмет разбитой мебели можно использовать, как опору, меня волнует.
- Да-а! - протяжный выдох с женских губ, стоит мне прислонить девушку спиной к стене и наполнить своей плотью. Обхватывающая теснота и жар лона встречают меня, подталкивая ощутить это снова и снова.
Многие из людей считают, что лучшее всегда впереди. Они оставляют деньги, одежду, порой самую любимую и удобную, на “белый” день, живут надеждой, что еще будет “тот самый” правильный момент и спешить не нужно. Но я видел много смертей, так что могу сказать, что такой подход - ошибка. Зачастую, быстрее наступает “черный” день. Ведь знак “стоп” может появиться на вашем пути и остановить жизнь в любую минуту. Моя работа связана с опасностью, каждая следующая миссия может стать последней. И зная это, страха перед смертью нет. Я ловлю все самое лучшее, что имею сейчас: искрометные впечатления, удачные возможности, яркие или же полезные знакомства. Максимум от жизни беру за отведенное мне время. И никаких сожалений.
- Какая горячая мисс, - хрипло шепчу, подводя девушку к краю. Ее стоны, переходящие во всхлипывания, мне в ответ. - Изабель, - замираю, чтоб запечатлеть в памяти этот момент, как один из самых лучших в жизни. Искреннее сладострастие на лице девушки и томная поволока в глубине зелени глаз подкупают. - У вас бездна талантов, - еще один глубокий толчок, и ощущая судорожную дрожь женского тела в момент наивысшего наслаждения, при следующем качании бедер покидаю мягкий обволакивающий плен.
Еще толчки семени не прекратились, и тело наполнено яркими красками удовольствия, как за спиной раздается мужской голос:
- Дерек, а ты прямо жеребец, как я погляжу. Вот только скорострел, - Стефан Крейг начинает хохотать от своей же шутки, и я понимаю, что связной Изабель погиб от руки этого подонка. - Мисс Кэмпбэлл, или лучше называть вас настоящим именем, мисс Гарсализ, - продолжает звучать противный каркающий голос, но не могу даже повернуть голову, ведь знаю, что этой твари ничего не стоит выстрелить. Он давно хотел занять мое место, и теперь, когда я переметнулся на сторону своего объекта, Крейгу сделать это значительно проще - просто меня сдать. - Придется прервать сей процесс, уж простите. Мне нужны бумаги. Где они? И без глупостей, иначе одной дыркой в даме станет больше.

11.01.1962

Окрестности Уистена. Ферма Макмарсенов.

Никогда за всю жизнь мне не доводилось испытывать подобного. Когда всё тело словно плавилось, а кровь была, как огонь, в жилах. Теперь можно твердо сказать, что первый опыт стал лучшим. И теперь я нисколько не сожалела, что поддалась порыву и отдалась этому мужчине.
Но не успела я осмыслить всё, как от входной двери раздался голос. Знакомый, но сейчас я бы при всем желании не смогла его вспомнить. Даниэль продолжил прикрывать меня своим телом, не догадавшись, что моё тело может быть главным отвлечением для ублюдка-предателя.

- Нужны бумаги? Они возле камина, на столе рядом с чайником, - и уже тише на ухо Эвансу: - Отодвинься, черт тебя дери, мне так не дотянуться до “Джета”.
Не меняя позы, Дэн оттолкнулся от стены, и я соскользнула на пол, вынимая из брошенных тут же брюк свою “беретту”. В то время, пока незнакомый мужчина перелистывал бумаги, я осторожно поднялась, по-прежнему прикрываясь широкими плечами Даниэля.
- О, да, это именно то, что нужно, - ухмылялся грабитель. - Премного благодарен, мисс, вы несказанно облегчили мне путь наверх.
- Не стоит благодарности, - несмотря на отсутствие трусов, я сделала шаг в сторону, обратив внимание, что пока этот ублюдок копался в папке, он опустил оружие.
Только это мне и надо было. Рука метнулась вверх, и секунду спустя в комнате раздался грохот падающего тела. Маленькое отверстие с почти отсутствующей кровью красовалось во лбу ублюдка.
- Много слов говорите, мистер, - ещё одну пулю всадила ему в сердце, чтобы наверняка. - Теперь вы разжились двумя лишними дырками.
Ещё и плюнула на него, а после стала поднимать свою одежду, пока рядом не раздался хрипловатый голос Дэна:
- У тебя кровь на бедрах.
- Вы на редкость наблюдательны, мистер Эванс, - только теперь я начала ощущать легкую саднящую боль между ног, словно долго каталась в седле. Намочив лоскут ткани, я стерла размазанную кровь и оглянулась в поисках своих трусов. Обнаружив их повисшими на стуле, надела, а после и все остальное.
- Ты никогда не была с мужчиной?
- Какая тебе разница? - огрызнулась я, теперь чувствуя себя намного более неловко, чем до всего случившегося. - Мы оба получили, что хотели. Спасибо и удачи. Тебе нужны были документы? Так вот они. Видимо, не только тебя просили найти эти бумаги и расправиться со мной.
- Изабель…
- Не ищите меня на материке, мистер Смит. Я ухожу на дно и более не желаю иметь отношения к разведке, - с этими словами я натянула штаны, поморщившись, когда грубая ткань задела швы на бедре, но продолжила одеваться, чтобы не задержаться здесь.
“Как здорово они разыграли все. И ради чего? Чтобы получить бумаги! И этот, второй, появился так вовремя, не раньше и не позже, а в самый нужный момент. А я сама? Дура дурой! Повелась на поводу своих низменных инстинктов. Ну и пусть. Засиделась я и так в девственницах! Зато хоть и не долго, но было хорошо. Пусть теперь забирает доказательства коррупции, и делает с ними, что хочет. Я устала бегать и прятаться по углам. Уеду туда, где нет экстрадиции, и останусь жить до глубокой старости, чтобы мирно умереть в своей постели.”
Одевание получилось дерганым, и все было словно в тумане перед глазами. Но я продолжила собираться, чувствуя, как ком не высказанных слов появился в горле и стал душить, не позволяя сделать вдох. Напряжение последних нескольких недель просто сломало меня сейчас. И если я не скроюсь с глаз и пристального внимания мужчины, который теперь разыгрывал для меня удивление, то просто позорно расплачусь, как девчонка.
- Забирай документы и проваливай, Дэн, - усевшись на стул, я стала завязывать ботинки. - И извини за своего дружка, но я очень не люблю, когда в меня тыкают пушкой.

1 ноября 1962 г. Городской почтамт

Войдя внутрь почтамта, Уэйлин даже присвистнул. Мда…Он больше походил на давно заброшенный дом, в котором живут привидения.
-Уэйли, я думаю, что тут надо чуть-чуть прибраться. А то боюсь, что твой начальник нас не похвалит, - Лили выглянула из-за его плеча. - Нет, он, наверное, все поймет, но давай лучше хоть немного наведем порядок, - предложила она, и начала собирать мусор.
- В служебном помещении есть веник, - ответил он, начиная растаскивать столы по местам. – И тряпка там же! Подожди, я принесу. Если найдешь мою сумку, положи на первый стол.
Он сбегал за веником и тряпкой, и они принялись с азартом наводить порядок. Соль на полу перемешалась с черной пылью, оставшейся от слуа, и въелась в деревянные полы. Вывести эту грязь будет непросто.
- Тебе было страшно? – неожиданно спросил Уэй у Лили, и получил утвердительный ответ. – Мне тоже, - неохотно признался он. – Я не похож на героя книг Яна Флеминга. Ну, то есть я хотел сказать, что не похож на Джеймса Бонда. Девушкам ведь нравятся такие, как он?
И, не дождавшись ответа, да и не рассчитывая на него, он принялся расставлять столы на привычные места. Вдвоем они вытащили из дымохода посылки и расставили их на деревянные полки у стены. Посылки имели помятый и грязноватый вид, и Уэй долго раздумывал, как привести их в надлежащий вид. Нет, ничего не получится. Зато он нашел свою сумку и ключи, и даже велосипед оказался на месте.
- Чтобы я делал, если бы его увели? – произнес он, тихо радуясь. – Лили, заканчивай убираться, я и так уже вижу, что из тебя получится отличная хозяйка. Твоя тетя была права!
Он отнял у нее тряпку и отбросил прочь. У девушки был такой воинственный и в то же время хозяйственный вид, что он не выдержал и рассмеялся:
- Я обещал покатать тебя на велосипеде. И сдержу свое обещание.
Он вдруг притянул ее к себе и поцеловал в губы. В голову ему словно колокол ударил. Бу-ум! И это вмиг отрезвило.
- Извини, не смог удержаться…Ты очень красивая, Лили. И это правда.

Дом Макферсонов. Утро 1 ноября.

Джеймс сбежал. У Джин не осталось никаких сомнений, когда она обнаружила полупустую шкатулку с мамиными драгоценностями. Бриллиантовое ожерелье, браслет с рубинами, два золотых кольца с изумрудами, да и несколько серебряных брошей отсутствовали. Конечно, он не стал брать наличные деньги из сейфа, нарочно оставил все документы и одежду, будто бы никуда не собирался. Джин слышала о контрабандистах, промышляющих нелегальными подвозами алкоголя на остров. Что, если вчерашним утром Джеймс договорился с кем-то из них о побеге?
Все жители острова знают, что туманы бесследно забирают с собой пару-тройку бедолаг (этой ночью Джин даже наблюдала как именно это происходит). Джеймс решил воспользоваться туманом, а еще наивностью собственной сестры. Он ведь предвидел, что Джин поднимет панику, руководствуясь своими параноидальными страхами прошлого. Поэтому и провернул все наилучшим образом: обустроил все так, что вышел по делам, сбежал с острова при помощи контрабандистов, далее сестренка по его представлению, все время сидящая дома, лишь под утро забьет тревогу. Джеймса автоматически признают пропавшим без вести, так как все документы на месте и за несколько часов до тумана его видели жители острова, а официально уплыть было невозможно - паром еще не прибыл.
Ее брат мастерски все рассчитал. Его должны будут признать пропавшим без вести, а безутешная исходящая от горя с ума сестра, станет наилучшим подтверждением его реального исчезновения. У банка не останется выбора, и долг будет списан законным образом. А дальше? Куда Джеймс уплыл? И неужели ему было наплевать на родную сестру? Да, Джин достанется дом, и ателье, и даже небольшая сумма из сейфа. Но это в случае, если альтернативное расследование банка тоже признает его пропавшим без вести.
Здесь и крылась вся драматичность ситуации для Джин. Она не умела играть и плохо врала. Если бы только не злополучные краски и не ее попытки найти Джеймса в совокупности со вскрытым письмом, план брата сработал бы идеально. А так, выходит, что Джин зная правду, может с легкостью свидетельствовать против него, но тем самым лишит себя крыши над головой и средств к существованию, а Джеймса обречет на уголовное преследование. Как добропорядочная сестра, она не могла предать брата, пусть и такого беспутного подлеца. Джин любила Джеймса, ведь он ее единственный родной человек, они выросли вместе. Может, лишенные духовной близости, они не испытывали друг к другу тесной привязанности, но поступок Джеймса все равно был аморален. Джин не заслужила таких испытаний. Она разрывалась между долгом совести и сестринским долгом.
Мистер Маккейн? Можно попросить у него помощи? Но нет! Джин не станет посвящать в семейные проблемы посторонних людей. Правда, после пережитого, она не считала мистера Маккейна таким уж посторонним.


- Доброе утро, мистер Маккейн. - вопреки его ожиданиям, Джин вышла из столовой. Она умела готовить максимально тихо, но неужели он не учуял ароматные запахи горячей еды? - Как вы себя чувствуете? Я приготовила отличный омлет с беконом и травами под сырной корочкой. - Джин покраснела. - Приглашаю вас позавтракать.
Она жестом указала на дверь столовой.

Когда они уселись за стол и принялись за трапезу, Джин старалась не выдавать себя. Улыбалась, но боялась вопросов о Джеймсе. Ведь придется лгать, а ей вовсе не хотелось этого.

1-е ноября, Уистен

Туман уходил. Неохотно, не быстро, но все же мгла сдавала свои позиции. Покинули город и твари, бродившие в ночи.
И все чаще мелькала мысль – а было ли что-то или только привиделось?

- Мне все равно, куда отправляться, если вместе с тобой, - отозвалась Илэйн, только самую малость удивившись, насколько легко сорвались с губ эти слова. Но они шли от сердца, а потому были лишены фальши. И зачем противиться тому, что уже поселилось в душе? Разве плохо быть искренним с собой и с тем, к кому сердце тянулось все сильнее с каждым мгновением?

Илэйн тихо рассмеялась. Это все счастье, свалившееся так внезапно. Оно словно шампанское наполняло ее, и легкие пузырьки играли и искрились в хрупком хрустальном бокале. И немного страшно стало расплескать этот бокал или вдруг неосторожно разбить его.
- Я не боюсь, Морис,- сказала Илэйн. - Не боюсь рискнуть или начать что-то с нуля. Но сейчас для меня все начинается вовсе не с нуля, а с тебя. Дом, материальные ценности… Все это можно заработать, построить, если не боишься труда. Ты не боишься, я это поняла. И я тебе верю и пойду с тобой. Ведь так и начинаются все главные дороги в жизни, верно? С выбора. Я свой выбор сделала. Это ты и все, что с тобой связано.
Они попрощались с милой хозяйкой таверны, поблагодарили за надежное укрытие, за неоценимую помощь, спасение и поддержку и вышли на улицу.
Девушка посмотрела на идущего рядом Мориса, поколебавшись секунду, обвила его руку своими руками и прильнула к его плечу. Так они и шли, какое-то время храня молчание и смотря на то, как в Уистен возвращается свет и жизнь.

- Вернемся в коттеджи. Нам обоим надо отдохнуть. А потом вернемся в город. Я такая растяпа, потеряла сумочку. Когда случился этот кошмар с паромом, все побежали в порт, и я тоже. Все так быстро происходило – крики, суета, люди. В общем, про сумочку я вспомнила только после того, как все немного улеглось. В ней были деньги, но немного, а вот документы…
Илэйн вздохнула.
- Придется наведаться в полицию, вдруг моя сумочка где-то нашлась и добрые люди отнесли ее в участок.
Машины еще не ездили из-за завалов на дороге и возвращаться к вискикурне пришлось пешком. Они неспешно добрели до гостевых домиков и остановились возле двери коттеджа Илэйн.
- Морис… - Илэйн приподнялась на цыпочки и коснулась губами щеки молодого человека. – Спасибо за все, - прошептала она, на мгновение обвив его шею руками и крепко прижавшись к его груди. – Иди, тебе надо поспать.
Потом развернулась, открыла дверь и шагнула в домик. Включила стоящее на столике радио и комнатку наполнили чудесные звуки песни:
When the night has come
And the land is dark
And the moon is the only light we see
No I won't be afraid
No I won't be afraid
Just as long as you stand, stand by me.
And darling, darling stand by me
Oh, now, now, stand by me
Stand by me, stand by me

Илэйн рванулась к двери, распахнула ее и крикнула:
- Морис! Постой!
Девушка догнала молодого человека, взяла его за руки, остановила.
- Слышишь песню? Потанцуй со мной прямо здесь.
Вокруг не было никого, словно на острове остались только они вдвоем, утренняя тишина и мелодия, доносившаяся из распахнутой двери коттеджа.