Страсть Маргариты (или продолжение вампирской истории)

1 … 18 … 37

Зуляшка:

Девчонки, привет! Марго просто бы прибила, такой мужчина ее любит- сирофим, чудо прсто, а она, дурочка. ян меня немного раздражает, мне кажеться , что у него должна быть другая любовная истории-своя.Милая, вправь ей мозги немного. дай серафимчику поклонницу жаркую, чтоб поревновала чуть-чуть, поняла кого может потерять.

...

huntingcat:

Я тут посидела, подумала.....

Если Марго не нравится Фима и не устраивает её - я беру его себе Embarassed

Буду заботиться, холить и лелеять

Вот так вот Tongue

...

Зуляшка:

Забирай. Шутка.

...

Пикcи:

huntingcat писал(а):

Если Марго не нравится Фима и не устраивает её - я беру его себе Embarassed

Буду заботиться, холить и лелеять

Хех, я бы тоже не прочь его себе забрать.

...

Kate-rinka:

» часть_16

И тут уже героев растащили Laughing

Зуляшка

привет, Марго постараюсь образумит, особенно после дальнейших событий Mr. Green

Стася

а что ж Марго потом без него делать

а вдруг она передумает Wink

Пикcи писал(а):

Хех, я бы тоже не прочь его себе забрать.

Натаха

знаем-знаем Wink

Willow

спасибо, родная Wink

Серафим

Слезы кончились быстро, и вскоре все ощущения оттеснил голод. Я уже и не помнила, когда последний раз ела, вкусно и основательно… Ах, да! Это было прошлой ночью, с Яном, когда мы… Нет, это невозможно было спокойно вспоминать. Но сегодня я решила показать голоду язык. Пусть он бушует, пусть требует и пусть отвлекает меня от других проблем.
Остаток ночи я провела в одиночестве, копаясь в тех вещах, которые мне принес Радий. Вся одежда была новой и красивой, от ажурного белья, до изящных разноцветных платьев. Повесив все в шкаф, я залезла в свою «железную постельку», с нетерпением ожидая рассвета. Мне нужно было подумать, о Яне и Серафиме, о Лео и Юлиане… Да мне же не нужно было столько мужчин! Мне бы вполне хватило одного Юлиана… и Лео… ну может и Яна… М-да, тут я истерически усмехнулась сама над собой.
А вот на счет Серафима – я с трудом его понимала, хотя скорее мне совершенно не хотелось его понимать. Этот вампир пугал меня своей силой, своей властью и своими глубоко скрытыми эмоциями. И, кажется, я его по-настоящему разозлила. В голове закрутился вопрос – что же будет дальше? Только пока «дальше» наступил рассвет, толкая меня во тьму. Наконец-то! Покой и тишина, и никого вокруг…

Но когда я открыла глаза, в грудь что-то толкнуло. Схватив ртом воздух, я села в своей «постели», чувствуя резкое головокружение. Со мной что-то было не так. И неожиданно по комнате прокатился женский смех… мой смех, и он выходил из моей глотки.
- Испугалась? – произнесли мои губы… Что?! Но ведь я этого не говорила!
Голова пошла кругом, а потом я поняла, что уже стою на ногах… нет, даже куда-то иду, при этом совершенно не чувствуя своего тела! Да что происходит?! Я попыталась закричать, но с губ не сорвалось ни одного звука, даже вдоха. Я их просто не чувствовала! Я пребывала в каком-то странном состоянии невесомости, при этом наблюдая за своими четкими движениями, странно и пугающе. Будто… это вовсе не я управляла своим телом…
Инди! Ах ты, сучка! В моем теле сидела Инди, жена Серафима! Уж не знаю, как, но я вполне ясно это осознавала.
Мое тело зашло в ванную, и я увидела себя в зеркале с ехидной улыбкой. Пальцы погладили лицо, потом опустились по шее вниз, прошлись по груди и животу.
- Похожа… - опять произнесли губы, и я снова взорвалась в немом крике. Да что же это такое!
После осмотра, тело вышло из ванной комнаты и подошло к шкафу. Руки широко раскрыли двери и сняли с вешалки красный шелковый халат, набросив его на плечи, и завязав на талии пояс.
От всего происходящего, я была не просто в ужасе, я была в диком ужасе. И абсолютно ничего не могла изменить! И пока я билась в истерике внутри своего тела, мы вышли из комнаты. И вот тут я замерла, тщетно пытаясь понять - куда это Инди направилась с моим телом!? Мне было даже страшно подумать… Нет-нет-нет… только бы я оказалась не права…
Мы поднялись наверх, двигаясь в такой спешке, что залетели на второй этаж и распахнули дверь, дверь, которая вела в кабинет Серафима…
Черт! Кажется, я все же оказалась права!
Серафим стоял возле стола, рассматривая бумаги в своих руках, и не поворачивая ко мне… к нам, голову, произнес:
- Марго, извини, но я сейчас занят. И я говорил тебе, что прежде чем вот так залетать, надо стучать…
- Ошибаешься… - прервал его мой голос под звуки захлопывающейся двери. Серафим повернул к «нам» голову, и мое тело уже стояло рядом с ним, придвигаясь еще ближе. – Не она… я…
Серафим вздрогнул так, что в руках дернулась стопка бумаг.
- Инди?
Он попятился назад, натыкаясь на стол, роняя бумаги на пол, и на его лице я впервые увидела явное проявление эмоций – он был шокирован и испуган. Инди прижала к нему мое тело, обхватывая… моими!.. руками его лицо и сказала короткое «Да», прежде чем коснуться губ.
О, нет…
Но на этот поцелуй Серафим никак не отреагировал, словно превратившись в настоящую статую, он словно замерз в «моих» руках.
- Нет, Инди, прекрати… - попытался он высказать протест, так обхватывая руками столешницу за своей спиной, что послышался хруст дерева.
- Ты хочешь… я знаю… - сказала Инди моим ртом, который продолжал напирать на его губы.
А-А-А! Да как она смеет!
- Нет, не хочу, - ответил он, практически переходя на мольбу, - так… не хочу, прекрати, отпусти ее, не вынуждай делать вам больно.
- И так… больно… - ответила она, опуская руки и распахивая его черный атласный халат, скользя пальцами по коже, заползая за резинку атласный пижамных штанов, под которыми ничего не было надето, и уже выпирало что-то достаточно готовое и мощное, что совсем не атрофировалось за годы, и что добавило причин для моей паники. – Хочешь… меня и ее тело? – спросила Инди. – Тогда… она останется…
Серафим перехватил ее руку, которая скользнула ему в штаны, и, теряя терпение, грозно рявкнул:
- Хватит, Инди, я же тебя просил так никогда не делать. И даже с ней просил так не делать. Хватит!
Но этой Инди было наплевать, она вцепилась в его губы, прижимаясь к паху, вырывая из него болезненный стон. О-о-ох… в каком же ужасе я была от происходящего, что кто-то вот так пользуется моим телом!
- Я чувствую… пожалуйста… не надо…
И Серафим ответил на поцелуй, но так, будто ему было невыносимо больно. Он подхватил мое тело, разворачивая и сажая на стол. Инди стала откидываться назад, обхватывая Серафима ногами, и потянула его за собой.
- Нет, Инди… О, Небо! Марго, прости меня… - Да неужели тут кто-то вспомнил о Марго! Мне невыносимо хотелось кричать, орать и буйствовать. И пусть только он попробует продолжить! Серафим положил ладонь мне на солнечное сплетение и тихо потребовал: – Инди, отпусти ее.
И тут ко мне вернулись ощущения! Не все, немного, но они стали появляться яркими вспышками, и с каждым разом все сильнее, и с каждой такой вспышкой я задыхалась, пока вокруг дрожал воздух. И так жгло в груди…
- Не надо… – взмолила Инди.
- Нет, Инди, отпусти.
Я почувствовала сильный толчок в грудь, и вокруг нас взорвался воздух, разлетелся по комнате криком, словно острые осколки резали слух, да так, что задребезжали окна. Серафим выгнал Инди из моего тела, и ощущения навалились одной большой яркой массой. И они не были моими изначально, они принадлежали Серафиму, но во мне они набирали силу, потому что я на них реагировала и отвечала.
- Прости, Марго… прости, - шептал Серафим, нависая надо мной, пряча лицо, упираясь лбом мне в подбородок и дрожа, как в диком ознобе.
А я даже ответить не могла, я и дышать то не могла. Ощущения не позволяли схватить хоть глоток воздуха. Мои когти впивались в его плечи до крови, от вида которой, текущей по моим пальцам, зашевелился вдобавок и голод. А неприкрытый пах Серафима, жег мне промежность, до боли вдавливая в стол.
Ох, Черт! Это все для меня было слишком сильно, чтобы выдержать. Напряжение разрывало, голод вибрировал под кожей, а возбуждение закручивалось в тугую спираль. И мне казалось, что я сейчас либо рассыплюсь на осколки, либо просто умру. Хотелось утолить голод и очень хотелось разрядки, невыносимо и мучительно. И мужчина, которого сотрясала дрожь в моих крепки объятьях, добивал своим поведением и своими чувствами. И я еще никогда не испытывала ничего подобного.
- Прости, - снова прошептал Серафим, делая осторожную попытку подняться.
Но я не отпустила, а лишь позволила отстраниться, чтобы суметь заглянуть в его глаза, где мука и боль плавились в раскаленном серебре. Не знаю, кого я пожалела больше, и на чьи чувства я поддалась, но…
- Если ты сейчас не продолжишь, я убью тебя, Серафим.
Он застонал, закрывая глаза и опуская голову, утыкаясь носом мне в шею:
- Я не смогу, Марго.
- Мне наплевать, что ты сможешь, а что нет, просто сделай это, - прошипела я.
Серафим поднял голову и обжег меня гневным взглядом. Он немного отстранился от моих бедер, скользнув членом по складочкам лона, и толкнулся внутрь, продолжая смотреть мне в глаза, ловя дыхание, уверенно наполняя меня собой, сжимая рукой край столешницы до треска… и закрывая глаза от бешеного удовольствия, когда его тело задрожало в оргазме, и с губ сорвался сдавленный стон. И меня накрыло ответной волной его эмоций, но не давая разрядки, а лишь подводя к краю и разжигая до предела.
- О, Боги, это слишком… - прошептал Серафим мне в шею.
Я заныла, начиная сходить с ума от напряжения, и уже сомневаясь, что смогу его унять. Выгибая спину, я запустила пальцы в свои волосы, до боли сжимая их в кулак. Но разочарование не успело меня нагнать, потому что Серафим начал двигаться, все такой же твердый. Сдержанно стащив с моих плеч халат, он потянул ткань на себя, еще сильнее выгибая мне спину и жадно припадая к груди. Я задохнулась от новой вспышки удовольствия. Язык и губы заплясали на чувствительной коже, зализывая и заглаживая укусы и царапины от зубов. А его плоть неутолимо скользила по моему лону, то наполняя, то покидая его, томительно и нежно, и безмерно приятно. И каждое его движение обжигало так, что казалось, будто я полыхаю в огне, как в немой агонии.
Я крепче обхватила его ногами, и подалась бедрами навстречу тугим толчкам, желая ощутить его в себе, как можно больше… сильнее… жестче. И Серафим давал мне это все, снова и снова, проникая внутрь меня не только телом. Я чувствовала его всего, каждую эмоцию Серафима, сорвавшуюся с цепи. И он задыхался от их силы и разнообразия не меньше меня.
Серафим поднялся к моему лицу и нашел губами рот, на мгновение заглядывая в глаза, и тут же томно закрывая свои, начиная упиваться поцелуем, каждым его влажным касанием, как в первый раз, но достаточно опытно и пылко, напористо и требовательно, но вместе с тем нежно и трепетно. Его руки, наконец, коснулись моей кожи, сжимая пальцами бедра, удерживая их так, так ему хотелось, как ему было удобнее вонзаться в мое тело и обжигать острым наслаждением. А потом эти руки поползли вверх, уже сминая кожу, выгибая и царапая спину, и прижимая к своему крепкому телу, заставляя двигаться и стонать ему в унисон.
И это бесконечное удовольствие никак не кончалось. Я уже потерялась в пространстве и времени, чувствуя лишь одного Серафима и его тело, и прекрасно понимая, что это именно он удерживает меня на грани, но я даже не могла попросить его прекратить, я могла лишь чувствовать. Но когда под моими губами оказалась его шея со сладкой жилкой, голод снова напомнил о себе. Зубы прорезали плоть, и рот принялся лакать кровь, вырывая из Серафима хриплый стон и яркие вспышки оргазма, который ударил в меня и вырвался наружу, через каждый нерв, через каждую клеточку тела, наконец, даруя такую необходимую разрядку…