Линси Сэндс "Дьявол Нагорья"

Полностью согласна.
И потом с этими горцами-тире-не пойми что - уже запутались совсем. У Хауэлл десяток книг с такими названиями. Совсем фантазии нет у издателей.
А насчет качества и полноты перевода я вообще молчу.
_________________

Нюрочек, у нас все равно будет лучше перевод, так как и мы, переводчики, и ты, и Мока душу вкладываем. Очень надеюсь, что все наш перевод появится здесь на форуме.
_________________

Девочки, мы верные ваши читатели!

Полностью поддерживаю!!!!
___________________________________

начало захватило. спасибо.
_________________

 » Глава 4

Девочки, спасибо за слова поддержки Перевод, конечно, будет, не сомневайтесь! И в лучшем виде Правда, не факт, что опередим издательство.

---------------
Глава 4 (перевод - Jolie, бета-ридинг - Нюрочек, вычитка - Москвичка)

— Ты что, не сказал той служанке, чтобы она поспешила? Что её так задержало?

Услышав жалобу Тевиса, Каллен постарался удержаться от гримасы. Кузен никогда не отличался терпением, и на этот раз лэрд Доннаки был полностью с ним согласен. Он отправил горничную за своей невестой более часа назад, но Эвелинд так и не появилась.

— Не кажется ли тебе, что она предпочла спастись бегством, нежели выйти за тебя замуж? — с раздражением спросил Тевис. — Вероятно, твоя репутация Дьявола из Доннаки испугала её. Возможно, нам следует проверить стойла и удостовериться, что её кобыла всё ещё там.

Услышав это предположение, Каллен нахмурился. Судя по тому, что Эвелинд сказала на поляне, он уже понял, что его репутация Дьявола из Доннаки опередила его. Тем не менее, он не думал, что она боялась его. На самом деле после их встречи на полянке он ожидал, что она станет меньше его бояться и даже будет предвкушать их игрища на брачном ложе. Он так совершенно точно предвкушал.

— Нет, — наконец сказал он. — У неё нет причин для побега.
— Женщинам не нужна причина, — сухо заметил Фергус, стоявший по другую сторону от Каллена. — Кроме того, я бы не был так уверен. Она может оказаться сумасшедшей. Когда она разъезжала по лугу и держала в руках развивающийся стяг, казалось, что с головой у неё точно что-то не в порядке.
— Это было её платье, — рявкнул Каллен.
— Зачем, чёрт возьми, ей понадобилось махать им? — пробормотал Фергус. — Мне кажется, оно было мокрым, — сказал Тевис, когда Каллен не удосужился объяснить. — Вероятно, она пыталась высушить его.

Раздалось облегчённое мужское бормотание. Каллен знал, что с того момента, как они выяснили, что та девушка с полянки — их новая госпожа, они боялись, что она окажется сумасшедшей.

— Как она умудрилась заработать все эти синяки? — неожиданно спросил Джилли. Кален всё также молчал, и Фергус предположил:
— Без сомнения, упала с лошади. Вот что случается, когда глупишь и ездишь верхом неправильно. Будем надеяться, девонька усвоила урок.
Каллен снова промолчал. Его взгляд переместился на лестницу. Он надеялся увидеть появление своей наречённой, но верхняя площадка по-прежнему пустовала.
— Я рад, что мы не останемся здесь на ночь, — заметил Джилли, снова привлекая внимание Каллена. — Её мачеха ужасная женщина.
— Ага, — пробормотал Тевис, и Каллен заметил, что взгляд кузена скользнул вдоль стола туда, где Эдда д'Омсбери разговаривала с отцом Сондерсом. Склонив голову, Тевис недоумевающе добавил: — Я совершенно не понимаю эту женщину. Судя по тому, что она говорила, пока мы дожидались твоего возвращения, она явно верит всем этим сказкам о Дьяволе из Доннаки.
— Ага, — пробормотал Джилли. — И всё же не кажется, что она хоть в малейшей степени боится тебя.
— Не-а, она слишком радуется тому, что её падчерица выйдет замуж за нашего лэрда и будет несчастна, — с отвращением сказал Фергус. — Поэтому она видит в нём союзника, и у неё не хватает мозгов бояться.
Услышав это предположение, Тевис присвистнул, а затем слегка подтолкнул локтем Каллена:
— Если это так, то, подозреваю, до сих пор Эдда делала всё, чтобы жизнь этой девоньки была ужасной.

— Ага, — переведя взгляд на англичанку, проворчал Каллен. До чего же подлое создание! Когда они с Эвелинд приехали в замок, ему хватило одного мгновения, чтобы заметить откровенную радость Эдды от того, в каком состоянии вернулась её падчерица. И он понял, что лучшее, что он может сделать для своей невесты, это увезти её отсюда как можно скорее. Пока он ждал внизу, его мнение не изменилось. Всё это время Эдда выплёвывала оскорбление за оскорблением, поливая грязью отсутствующую падчерицу, и рассказывала ему, каким испытанием для неё была девушка. Эдда продолжала настойчиво утверждать, что Каллену следует хорошенько поколачивать Эвелинд, чтобы держать её в узде. Она полагала, что ему следует бить Эвелинд палкой утром, днём и вечером, дабы обеспечить хорошее поведение… но чем больше она говорила, тем сильнее ему хотелось воспользоваться этой палкой по отношению к самой Эдде. Каллен не думал, что женщина отваживалась поднимать руку на Эвелинд, но он не сомневался, что Тевис был прав и что после смерти лорда д’Омсбери эта дрянь старалась изо всех сил, чтобы превратить жизнь падчерицы в кошмар. Появление отца Сондерса стало облегчением, ведь теперь они могли оставить эту гадкую корову и, отойдя к дальнему концу стола, посовещаться. Это помешало ему задушить мачеху его наречённой… что, вероятно, стало бы не лучшим воспоминанием для Эвелинд об их свадьбе.

Вновь взглянув на верхнюю площадку лестницы, Каллен задумался, где могла пропадать его невеста. Он был готов увезти её из этого проклятого замка.

— Ну, — Эдда д’Омсбери неожиданно поднялась. — Эвелинд явно не спешит. Мне следует пойти и поторопить её, а иначе мы, без сомнения, прождём её весь день, — обернувшись, Эдда посмотрела на Каллена взглядом, полным счастливого ожидания. — Я и, правда, надеюсь, что вы сможете взять эту девчонку в руки и научите быть более расторопной и покорной. Боюсь, отец ужасно её избаловал, и она нуждается в твёрдой руке.
Каллен заскрежетал зубами, но так и не сдвинулся с места, а затем сказал:
— Я схожу за ней.

Кошачья улыбка, тотчас же появившаяся на лице женщины, ещё больше вывела его из себя. Он не сомневался, она предвкушала, что он применит кулаки к девушке за то, что та задерживается. Никогда в жизни он не поднимал руки́ на женщину. Однако в данный момент ему хотелось сделать это. Он хотел сбить эту самодовольную улыбочку с лица Эдды. Сжав губы, Каллен подошёл к лестнице и быстро поднялся. Выбраться из этого замка достаточно быстро не получалось.

Каллен достиг верха лестницы как раз в тот момент, когда из одной двери выскользнула служанка и побежала по коридору по направлению к нему. Заметив его, она замедлила шаг, широко распахнув глаза от тревоги.

— Где комната Эвелинд? – прорычал он, раздражаясь от того, что она испугалась его. В самом деле, нормально проявлять некоторую настороженность, когда рядом незнакомцы, но открытый ужас на лицах слуг был оскорбителен. И всё же, полагал Каллен, он сам стал причиной этого, позволив им всем поверить в худшее.

Когда девушка развернулась и молча указала на комнату, из которой только что вышла, Каллен кивнул и быстро направился туда. Он не постучал. Толкнул дверь, вошёл и открыл рот, собираясь потребовать объяснений, почему она так долго, но рот его так и остался открытым.

В комнате вместе с его невестой находились две женщины — служанка Эвелинд и ещё одна служанка, совсем юная. Они не заметили, как он вошёл. Были слишком заняты, перетаскивая обнажённую Эвелинд, чьи руки лежали у них на плечах. Обмякнув, она повисла между ними, её голова склонилась вперед, а ноги, по-видимому, неспособные держать её вес, волочились по полу.

Каллен со стуком захлопнул дверь, чтобы привлечь их внимание, и женщины разом остановились и посмотрели на него. Все, кроме его невесты, которая продолжала висеть между женщинами.

— Что, чёрт возьми, с ней случилось? – зарычал он и шагнул к этой троице. Служанки сразу же начали пятиться назад, волоча Эвелинд за собой.

Младшая из женщин только яростно покачала головой в ответ. Именно старшая из них, та, кто, как он полагал, была служанкой его невесты, объяснила:
— Я велела Элис добавить немного тоника в медовый напиток Эвелинд. Он должен был успокоить её воспалённые мышцы.
— О да, её мышцы действительно успокоились, — рявкнул Кален. Он приподнял голову Эвелинд, чтобы убедиться, что она в сознании, но девушка, казалось, в своем оцепенении была не способна держать шею прямо. Осторожно отпустив её голову, так, что она вновь склонилась к груди, он окатил служанку яростным взглядом. — Если я когда-либо заболею, даже и не думай лечить меня.
— Элис дала ей не то лекарство, — огрызнулась Милдред. — И слишком много.
Каллен лишь в сомнении поджал губы. Его взгляд вновь скользнул к его невесте.
— Когда это пройдет?
Обдумывая ответ, Милдред помедлила, затем покачала головой и призналась:
— Не могу сказать. Через некоторое время.
— Но это ведь не причинит ей вреда? — спросил он.
Милдред покачала головой.
— Она может говорить?
— Да... — невнятно пробормотала его невеста, её голова всё также была опущена.
Кивнув, Каллен сгреб Эвелинд в охапку.
— Значит, мы можем пожениться.
— Минуточку! — пронзительно закричала Милдред, когда он, повернувшись, собрался шагнуть к двери. — Вы не можете вынести её в таком виде. Она же голая!

Каллен остановился и посмотрел на девушку в своих объятиях. Его так сильно обеспокоило и расстроило её состояние, что он совершенно забыл о том, что она обнажена. Сейчас же, глядя на неё, медленно скользя глазами по её груди, животу, золотистым волосам между бёдрами, и, наконец, по её стройным ногам, Каллен задумался, как такое вообще могло случиться.

— Давайте, положите девочку на кровать, и мы оденем её, — велела Милдред.
Каллен нахмурился из-за повелительного тона, но опустил Эвелинд на кровать. Он смотрел на свою невесту, пока Милдред отправляла младшую служанку за сорочкой и платьем.
— Она неудачно упала. Вот отчего все эти отвратительные синяки, — печально покачав головой, заметила служанка.
— Ага, — согласился Каллен, его взгляд прошёлся по прекрасной, молочно-белой коже, обезображенной несколькими тёмными синяками. — Она похожа на корову.
Услышав это замечание, Милдред в ужасе посмотрела на него, но его больше встревожил полузадушенный звук, который издала его невеста. На самом деле он не хотел её оскорбить, но, казалось, женщины восприняли его слова именно так.
— Я говорил о пятнах, — пробормотав это, Каллен задумался, зачем он вообще стал объясняться.

Покачав головой, Милдред повернулась, чтобы взять сорочку у юной служанки, которая как раз принесла её. Она сразу же попыталась натянуть сорочку на свою госпожу, но та совсем не помогала ей. Стало очевидно, что это будет отнюдь не просто сделать. Милдред и ещё одной служанке приходилось удерживать Эвелинд в сидячем положении, поднимать ей руки и одновременно надевать ночную сорочку. Даже попытки третьей горничной помочь не облегчали задачу.

Сердитый возглас сорвался с уст Каллена, и он обошел кровать, чтобы помочь женщинам. Он как раз удерживал Эвелинд в сидячем положении, с поднятыми вверх руками, позволяя Милдред надеть сорочку, когда раздался стук в дверь. Только нервно метавшаяся около кровати юная служанка была незанята, так что именно ей пришлось ответить на стук.

— Это научит меня не поручать никому другому готовить мои лекарства, — бормотала Милдред, заканчивая натягивать сорочку на одну руку Эвелинд и переключившись на другую руку.

Проворчав в ответ нечто невнятное, Каллен сначала опустил руку своей невесты вниз, чтобы Милдред смогла просунуть её в рукав сорочки, а затем вновь поднял её.

— Кровь Христова! Она похожа на корову! Со всеми этими синяками на белоснежной коже, — вставая рядом с Калленом, заметил Тевис.

— Я сказал тоже самое, — почувствовав поддержку, согласился Каллен. Он вовсе не был удивлён, что его кузену удалось заговорить юную служанку и проникнуть в комнату. Однако когда с губ Эвелинд сорвался стон и её голова опустилась на грудь от смущения, ему внезапно пришло в голову, что кузен смотрел на белоснежную кожу ЕГО невесты, и неважно, была она покрыта пятнами или нет. И неважно, что если бы всё шло как обычно, то Тревис, равно как и другие мужчины, вдоволь насмотрелся бы на Эвелинд во время церемонии укладывания новобрачных в постель. Сейчас не церемония укладывания новобрачных в постель. И, скорее всего, её и не будет. До сих пор в этой свадьбе не было абсолютно ничего обычного.

— Отвернись, — рявкнул Каллен. — Что ты вообще здесь делаешь?

Ухмыльнувшись, Тевис послушался и объяснил:
— Ты так долго не появлялся, что Эдда пригрозила, что сама поднимется и проверит вас. Я вызвался сходить вместо неё. — Оглянувшись, он посмотрел на кровать и спросил: — Что с ней такое?
— Они опоили её, — сухо сказал Каллен.
— Это был несчастный случай, — запротестовала Милдред. — Элис перепутала мои лекарства.
Тевис удивленно приподнял брови, но лишь спросил:
— Мы сможем провести свадебную церемонию?
— Да, — уверенно сказал Каллен. — Мы просто должны её одеть.
Тевис кивнул.
— Моя помощь нужна?
Поколебавшись, Каллен покачал головой:
— Нет. Стереги дверь и следи, чтобы эта дрянь мачеха держалась отсюда подальше.
— Хорошо.

Тевис отошёл, и Каллен вновь сосредоточился на том, чтобы одеть Эвелинд. Её руки уже были просунуты в рукава, сорочка надета через голову, и теперь Милдред тянула ткань вниз, прикрывая грудь своей госпожи.
— Вы можете приподнять её? — попросила служанка.

Потянув Эвелинд за руки, Каллен приподнял её над кроватью, и служанка быстро опустила сорочку вниз, скрывая наготу беспомощной невесты.

Они как раз пытались надеть на неё платье, когда раздался очередной стук в дверь. Оглянувшись, Каллен увидел, что Тевис стоит возле двери, в комнате. Он прислонился к стене, скрестил руки и наблюдал за их действиями, но тотчас же выпрямился и повернулся, чтобы ответить на стук.

Когда открылась дверь, Каллен увидел Фергуса и, недовольно покачав головой, вернулся к тому, что делал. Очевидно, Эдда жаждала узнать, что происходит. Если так будет продолжаться, то все его люди соберутся в комнате, прежде чем они оденут Эвелинд.

— Нет. Вы осуществите ваш брак сейчас. Я не позволю сначала забрать Эвелинд, а затем, когда вы передумаете, вернуть её назад и аннулировать брак. Этот союз не будет расторгнут, — настаивала Эдда. Она была непреклонна.

Если бы голова Эвелинд ещё не склонилась ей на грудь, она бы опустила её сейчас, после этого намёка на то, что очень скоро Каллен посчитает её недостойной себя. Становилось понятно, что день её свадьбы окажется самым унизительным днём в её жизни. Она была избита, вся в синяках, очевидно, напоминала корову и была совершенно не в состоянии стоять на ногах.

Когда они одели её, Каллену пришлось снести её вниз, а затем удерживать в стоячем положении, обхватив одной рукой за талию и прижимая к своему боку, а второй рукой подняв её голову, так, чтобы она могла видеть священника. Произнесённые ею клятвы не сильно отличались от мычания, так как губы не двигались должным образом. Взволнованный отец Сондерс не хотел признавать их за брачные обеты, и Каллен начал терять терпение. К счастью, Милдред спасла святого человека, заметив, что Эвелинд может кивнуть. Когда священник посмотрел на неё, Эвелинд так и сделала, хотя это больше походило на мотание головой, а не на кивок. Мышцы совсем ей не подчинялись.

Так что она скорее прокивала, чем произнесла свои клятвы. А после, думая, что всё уже закончилась, Эвелинд почувствовала невероятное облегчение. Но только до того момента, как Каллен объявил, что настало время уезжать, а Эдда настойчиво потребовала, чтобы они подтвердили свой брак до того, как покинут замок. Конечно же, её мачеха сошла с ума. Совершенно невероятно было, чтобы Эвелинд смогла сделать это. В своем-то состоянии!

Очевидно, думая так же, Каллен зарычал:
— И как мы подтвердим брак? Она не может даже пошевелиться!

Эдда, кажется, не видела в этом проблемы. Не беспокоясь, что Каллен может прийти в ярость (вероятно, потому что его руки были заняты, так как он поддерживал Эвелинд), она весело заметила:
— Хоть я уже два года как вдова, но всё-таки помню достаточно, чтобы утверждать, что для подтверждения брака ей и не нужно двигаться. Вам и делать-то ничего не придется, если вы не захотите — только поднять ей юбку и довести дело до конца.

— Леди д’Омсбери!

Эвелинд узнала потрясённый голос отца Сондерса, но её больше встревожило то, что её муж вдруг неожиданно словно окостенел. Она подозревала, что он очень зол, и выражение его лица, должно быть, недвусмысленно свидетельствовало об этом, потому как Эдда, защищаясь, добавила:
— Да она этого даже не почувствует, и я просто обращаю ваше внимание на то, что ежели он так торопится, то может завершить это дело по-быстрому.

Эвелинд услышала низкий рык, зародившийся в груди Каллена совсем рядом с её ухом, а по тому, как сильнее стала давить ей на бок поддерживающая её руку, поняла, что он ещё больше разозлился. Эвелинд подумала, что в своей ярости он неумышленно делает ей больно и добавляет синяков. Но, благодаря средству Милдред, она только ощутила, как слегка возросло давление. Синяком больше, синяком меньше, значения уже не имело.

— Что вы предпочтёте, милорд? — решительно спросила Эдда. — Консумируете брак сейчас или подождете, пока она не придёт в себя, и уедете позже, через день или около того?

В ответ Каллен чуть отодвинулся от Эвелинд, поднял её на руки и направился к лестнице.

Эвелинд полагала, что ей следовало бы быть в ужасе от того, что ей предстояло пережить, но на самом деле она совсем не была уверена в том, что же именно должно произойти. Всё случилось так быстро, что Милдред не успела рассказать ей о том, чего ожидать в брачную ночь, а до сегодняшнего дня в этом не было нужды. Но даже если бы она знала, что происходит на супружеском ложе, думала Эвелинд, она бы всё равно не беспокоилась. До этой минуты Каллен проявлял к ней исключительную доброту, и она не боялась его. И сейчас она просто смирилась. Но ей следовало бы быть готовой к тому, что Эдда постарается сделать для своей падчерицы всё это как можно более унизительным и неприятным.

Она просто должна поднять голову и ещё раз всё выдержать, подумала Эвелинд. Не в буквальном смысле, конечно же, — сейчас она физически не способна была держать голову.

Всё то время, пока Каллен поднимался по лестнице и шёл по коридору к её комнате, он непрерывно что-то бормотал себе под нос. Очевидно, она была не единственной, кто находил Эдду раздражающей.

Остановившись перед дверью в её комнату, Каллен потянулся было рукой, которой держал её под коленками, к дверной ручке, но в этот миг их догнала Эдда и он резко обернулся.
— Брачная церемония…
— Я надеюсь, сударыня, вы не намерены настаивать на том, чтобы кто-то присутствовал при совершении брака, — прорычал он. В его голосе слышалось предупреждение.
Эвелинд не сомневалась, что именно так Эдда и собиралась поступить. Ещё большее унижение падчерицы порадовало бы её.
— Я… — начала было женщина, но Каллен не дал себя перебить:
— Потому что моё терпение на исходе, а мне не хотелось бы бить женщину в день собственной свадьбы, — гневно закончил он.
Как же Эвелинд хотелось посмотреть на лицо мачехи! Девушка была уверена, что услышала, как Эдда с трудом сглотнула, и в голосе той определенно слышалась дрожь, когда она выдохнула:
— Нет, конечно же, нет, милорд.

Каллен ждал. Эвелинд увидела, как юбка мачехи начала отдаляться. Когда та скрылась из виду, он обернулся к мужчинам, которые, очевидно, последовали за Эддой, и скомандовал:
— Приготовьте лошадей, мы спустимся мигом.

«Мигом?», тревожно подумала Эвелинд. Он же не собирается на самом деле просто поднять ей юбку и …?

Развернувшись, Каллен вошёл в её комнату и, по-видимому, ногой закрыл дверь, так как она услышала, как та захлопнулась за ними. А затем он понёс её к кровати. На мгновение он там остановился, и Эвелинд страстно захотелось увидеть выражение его лица. Тогда она хотя бы смогла догадаться, о чём он думает. Через некоторое время Каллен развернулся и понёс её через всю комнату, намереваясь уложить на мех, расстеленный перед очагом. Проделал он это очень нежно и даже загнул конец шкуры так, что голова Эвелинд опустилась на неё как на подушку. На мгновение его взгляд встретился с её взглядом, и Каллен кивнул. Затем выпрямился и отошёл.

Эвелинд лежала, гадая, что он хотел сказать этим кивком. «Должен ли он был успокоить меня», — размышляла девушка, провожая взглядом своего жениха.

Каллен вернулся к кровати, ухватился за бельё и меха и потянул их в сторону. А потом сделал то, что озадачило её — вынул из-за пояса свой скин ду (1), сделал надрез на руке и вытер появившуюся кровь о кровать. Выпрямился и направился к ней. Эвелинд наблюдала за его приближением, неуверенная, что он делает. Тем не менее, она не тревожилась — до тех пор, пока он не пробормотал извинения и не потянулся к краю её юбки.

Глаза Эвелинд расширились, когда он раздвинул ей ноги. Она почувствовала легкое и недолгое прикосновение к своей ноге, а затем он опустил юбку и вновь поднял свою невесту на руки.

Подойдя к кровати, Каллен уложил её прямо туда, где была кровь, а затем быстро прошёлся по комнате. Эвелинд следила за ним глазами, насколько это было возможно, пока он не шагнул в угол, где стояли её открытые сундуки и где она уже не могла его видеть. Она слышала, как он там зашуршал чем-то, но ничего не видела. В конце концов, от напряженной попытки увидеть его у нее заболели глаза, и она ненадолго прикрыла их.

Но когда Эвелинд почувствовала, как руки Каллена скользнули под неё, и он снова поднял её, её глаза вновь широко распахнулись. Подойдя к двери, он воспользовался той рукой, что поддерживал её под коленками, чтобы открыть дверь, и позвал Эдду. Затем развернулся, подошел к кровати и встал там, по-прежнему держа Эвелинд на руках. Она услышала звук шагов нескольких людей, вошедших в комнату.

— Дело сделано, — солгал он.
В комнате наступила тишина. Эвелинд подумала, что мачеха рассматривает кровавое пятно на кровати, а затем та сказала:
— Я хочу, чтобы её осмотрели.
— Я потратил уже достаточно времени на всю эту глупость, — рявкнул Каллен. — И не собираюсь ждать, пока какие-то нездоровые…
— Её осмотрят, — упрямо сказала Эдда и повернулась к двери. — Бет!

Если бы она могла, Эвелинд прикусила бы губу. Бет была служанкой и целительницей её матери, также как Милдред — её. Девушка надеялась, что та подтвердит ложь Каллена, но полной уверенности у неё не было. Если Эдда узнает, что её обманывают, то ужаснейшим образом накажет старушку.

Каллен буркнул что-то себе под нос, заставив Эвелинд посмотреть на него, повернулся и уложил девушку на кровать. Он не оставил её одну. Молча и мрачно стоял рядом с кроватью. Она слышала, как медленной хромающей походкой Бет вошла в комнату, как Эдда и Бет направились к кровати. Когда они подошли, Эвелинд увидела их и тотчас же закрыла глаза. Ей страстно хотелось оказаться в каком-нибудь другом месте. Но она была здесь и почувствовала, когда её ноги оголились.

Через мгновение Бет сказала:
— Дело сделано.
— Ты уверена? — спросила Эдда. — Что-то слишком быстро.
— Вы сами можете увидеть кровь на её бёдрах, миледи, — с раздражением сказала Бет и опустила юбку. В эту секунду глаза Эвелинд открылись и встретились с окружёнными морщинами глазами служанки. Эвелинд надеялась, что старая женщина смогла прочитать благодарность в её взгляде. Кажется, именно так и случилось, потому как Бет быстро подмигнула девушке и отвернулась.

Теперь Эвелинд поняла, что Каллен делал под её юбкой, пока она лежала перед камином. Он был достаточно умён, чтобы догадаться, что Эдда постарается унизить падчерицу ещё сильнее и настоит на том, чтобы её осмотрели. Должно быть, он нанёс немного своей крови ей на бедра, чтобы убедить Эдду.

— Вы удовлетворены? — рявкнул Каллен.
— Да. Всё сделано и сделано как следует. Вы не сможете вернуть её. — Сияя от удовольствия, Эдда посмотрела на Эвелинд. — Прощай, падчерица. Пусть твоя жизнь будет всем, чего я тебе желаю.

Эвелинд точно знала, чего желала ей мачеха, и если бы могла, то фыркнула бы в ответ. Вместо неё это сделал Каллен. Затем он поднял её на руки и вынес из комнаты.
В одно мгновение они спустились по лестнице и вышли на улицу. В ту же секунду, как за ними захлопнулась дверь, один из людей её мужа оказался рядом с ними. Эвелинд предположила, что он поджидал их. Идя к лошади, Каллен быстро говорил с этим человеком по-гэльски, затем передал её ему, а сам вскочил на коня. Как только он уселся, её вновь передали ему. Быстро устроив Эвелинд поудобнее у себя на коленях, он сорвался с места.

Всё произошло настолько скоропалительно, что Эвелинд всего и оставалось, что открыть от потрясения рот. Где Милдред? И что с её вещами? Её платья, несколько украшений, принадлежащих её матери (отец настоял, чтобы она припрятала их от Эдды, дабы та не украла драгоценности), портрет её мамы, который хранился у неё в комнате с тех пор, как Эдда появилась в д’Омсбери и приказала снять его и уничтожить. Портрет её отца, который хранился там же и по той же причине после его кончины…
Было так много вещей, которые она не хотела бы оставлять в замке. Но важнее всего была Милдред. И ещё Эвелинд надеялась, что сможет поговорить с мужем о том, чтобы забрать Мака с собой. Шотландец, он наверняка придётся ко двору в Доннаки. К тому же она очень беспокоилась, оставляя его с Эддой. Теперь, когда под рукой больше не будет Эвелинд, которую можно было безнаказанно оскорблять, леди д’Омсбери станет выплёскивать своё раздражение и гнев на кого-нибудь другого, и Мак — самая подходящая мишень для этого.

Но у неё ничего нет. Насколько она знала, не было даже маленькой сумки со сменной одеждой. Она вступала в свою новую жизнь только с той одеждой, что была на ней сейчас, осознала Эвелинд, и испугалась, и встревожилась.

Достигнув брачного возраста, с этим сталкивается каждая девушка. Эвелинд и вправду посчастливилось, что ей не пришлось выйти замуж так рано, как большинству юных леди. Ей пришлось бы, если бы не вмешалась судьба. Сначала в возрасте двенадцати лет утонул её жених. Прежде чем отец успел выбрать дочери другого суженого, заболела её мать, и он проводил всё время в заботах о жене. Когда Маргарет д'Омсбери умерла, её отец отложил поиски мужа для Эвелинд, желая, чтобы дочь была рядом с ним и помогла справиться с потерей той, кого он совсем не знал, когда вступал в брак, но которую очень быстро полюбил. В конце концов, он начал искать мужа для Эвелинд, но только вскоре умер от грудной болезни.

И всё же, пусть она и позже, чем другие, начинает новую жизнь со своим мужем вдали от всего знакомого и всех родных и любимых, Эвелинд не думала, что от этого ей будет легче. Её муж — совершенно незнакомый ей человек, а её новый дом далеко, и ей ничего о нём неизвестно. Всё это ужасно пугало.
Эвелинд подумала, что ей только и остается, что встретить всё то, что ей суждено, с высоко поднятой головой. Кажется, женщинам постоянно приходится говорить себе «я встречу это с высоко поднятой головой».

Поняв, что так, жалея себя, она закончит слезами, Эвелинд закрыла глаза и решила постараться заснуть. Сейчас она вряд ли могла сделать что-нибудь ещё.

---------------
Примечания:
1. Скин ду (гэльск. Sgian Dubh — чёрный кинжал) — предмет национального шотландского мужского костюма, небольшой кинжал с прямым клинком).

Jolie, Нюрочек, Москвичка, спасибо за новую главу.
Уж на что встреча была необычной, но свадьба это что-то.
И консумация недрогнувшей рукой и молчаливая невеста, похожая на корову... Прикольненько.

Как же я могла пропустить такое счастье?!! Девочки, я с вами!! И как всегда читаю главы по мере выкладки, вот только нагоню быстренько...
_________________

Наконец-то началось самое интересное.
Такой "консумации" я еще ни разу не встречала. Что-то новенькое.
_________________

Jolie, Нюрочек, Москвичка, спасибо за новую главку.
"забавная" главка оказалась

спасиюо за продолжение!!!
_________________

Девочки, спасибо за продолжение.


Уряяяяя!!!


А мы не рекорды ставим и издательства нам не авторитет. А твой перевод, Анют, мы готовы и подождать. Только переводи, солнышко.

О, улывбнуло! Хорошая глава! Противная мачеха! Эти мужчины с Нагорья- прелесть!

Jolie, Нюрочек, Москвичка, спасибо за главу! Замечательно

Безусловно, наш перевод-лучший!

А я уже и не надеялась увидеть продолжение!!!!!
СПАСИБО, что порадовали!!!!

_________________

Jolie, Нюрочек, Москвичка, спасибо за продолжение!!!
_________________