Fallen Angel

Tusyanchik: 05.01.11 01:11

Девочки, очень-очень классный фанфик! Столько эмоцей!

...

Isabelina: 05.01.11 13:55

Пока что мы не думаем над продолжением, поскольку первостепенным епилогом есть первый. Второй же написан по просьбам читателей, а последняя строка для перчинки))))
Хотя по поводу продолжения - все в жизни бывает и может быть когда нибудь.....

...

Tusyanchik: 05.01.11 18:22

Isabelina, спасибочки за такой прекрасный фик! Я думаю, вы ещё нас удивите своим творчеством!

...

lilu-lulaby: 20.03.11 14:21

 » Эпилог

Эпилог

Что имеем, не храним
Но так устроен этот мир
Да или нет, тысячи лет
Мы не находим ответ
Дима Билан – Так устроен этот мир ©

Edward POV

Летний июльский день в Нью-Йорке. Совершенно обыкновенный. Для одного человека он счастливый – у него родился сын, для другого трагичный – у него умерла мать, а для меня он переломный. Сегодня у меня начинается другая жизнь. Будет она более счастливой или нет – покажет время…
Яркое солнце заставляет сверкать украшения гостей. Легкий ветерок развевает платья идущих по проходу девушек. На их лицах сияют улыбки, но я их даже не замечаю, я ищу глазами её. Ту, которая, возможно, подарит мне покой и залечит все раны.
Вся в белом, как прекрасный ангел она идет ко мне. Моя невеста. Она улыбается, смотря мне в глаза, и я отвечаю ей тем же. В ее глазах я вижу свое будущее. Пускай оно еще окутано туманом, но оно рядом с ней. Она подходит ко мне, я беру ее теплую ладошку и не отпускаю. Все мысли я гоню прочь. Мы поворачиваемся к священнику, он говорит стандартные слова. Я его не слушаю и все крепче сжимаю ее ладонь. Я хватаюсь за нее, как за спасательный круг, в попытке удержать эти, совсем хрупкие стены новой жизни от губительной черноты прошлого. Где-то на задворках сознания я слышу голос священника, задающего мне вопрос:
- Согласен ли ты Эдвард Мейсен взять в законные супруги Анабель Катлер?
Я поворачиваюсь к Анне и впервые истинным взглядом смотрю на нее. Красивая, вечно улыбающаяся девушка. Она милая, к тому же богатая. Брак с ней принесет мне и моему бизнесу много пользы. Я стану во главе компании ее отца. Все к чему я стремился: богатство, положение в обществе и власть – теперь это все у меня будет.
Ее светлые волосы уложены в сложную прическу. Голубые глаза сияют блеском. Она любит меня, но не так как ты. Она верит мне, как не могла поверить ты. Она сделает все, что я не попрошу, чего бы ты никогда не сделала. Я это знаю. Но нужна ли мне такая ее любовь? Она не ты. Но может в этом и есть мое спасение? Ты сделала свой выбор, теперь моя очередь.
- Да! – твердым уверенным голосом отвечаю я.

Потом празднование новой жизни. Море шампанского, поздравлений, танцев. Я все пью и пью, пытаясь заглушить эту саднящую боль в груди. Я оглядываю толпу. Знакомые, друзья, родные – все радуются. Так почему мне так одиноко? А ответ лишь один – ты далеко от меня, тебя не вернуть, что бы ты смогла согреть мое раненое сердце жестокого зверя. Ко мне подходит Карлайл и поздравляет с достойным выбором жены. Я пожимаю ему руку и плетусь к толпе танцующих. Я сильный. Ведь не раз ты мне говорила. Я смогу это пережить, я выдержу. Ко мне подбегает Анна и уводит танцевать. С ней я забываюсь и могу смеяться.
Поздний вечер. Мы с Анной бросаем празднование и едем в самый дорогой отель на Манхеттене. Брачная ночь. Первая наша ночь. Все как в старинку. Смешно.
Выпил я сегодня достаточно: за семейное счастье, за здоровье невесты, за здоровье жениха и еще очень много-много тостов. По идеи, я должен валиться с ног, но трезв, как стеклышко. Сознание со мной, как впрочем, и воспоминания, которые не дают забыться. Мы едем по ночному Нью-Йорку. В окне машины мелькают огни большого яблока. Жизнь продолжается. С твоим уходом она не остановилась. Мир не рухнул. А я жив. Все еще жив…

Отель. Я открываю двери пентхауса. Вокруг приглушенный свет, пол усыпан лепестками белых роз, играет тихая музыка, а в воздухе витает запах ароматизированных свеч. Анна восхищается работой персонала отеля. Я беру ее на руки и несу в спальню. Она нежно обнимает мою шею и шепчет на ушко ласковые слова любви и благодарности за чудесный праздник. Зайдя в спальню, я ставлю ее на пол, смотрю в глаза, руками лаская ее хрупкое тело и освобождая его от платья. Дыхание учащенное, а желание все растет.
Мы с Анной целуемся, но на своих губах я ощущаю твой вкус. Горький и ванильный одновременно. Такой родной и далекий. Неповторимый… И опять боль, готовая меня утопить в воспоминаниях. Перед моими закрытыми глазами всплывают: твоя улыбка, твои таинственные серые глаза, твой озорной смех, я так четко вижу тебя, ту единственную, которая никогда не была моей.
Ничего и никого вокруг нет – только ты. Твоя мягкая и нежная кожа сводит меня с ума. Твои точные изгибы утопают в моих крепких объятиях. В эту ночь я хочу подарить тебе всего себя, показать всю свою страсть, любовь, которую ты зажгла во мне. И которую так и не познала.
Мы ложимся на шелковые простыни постели. Я не могу оторваться от тебя. Я покрываю поцелуями каждый участок твоей кожи, а ты дрожишь и стонешь. Я буду целую вечность дарить тебе всего себя.
- Эдвард… - выкрикиваешь ты мое имя и прогибаешься от моих ласк.
Я не тороплюсь и растягиваю удовольствие. Сегодняшняя ночь только наша. Я всматриваюсь в твое лицо и вижу на пушистых ресницах слезы.
- Любовь моя… Белла – шепчу я и губами вытираю эти соленые капли радости.
Ты пытаешься что-то мне сказать. Я не хочу сейчас слышать твоих слов, только чувствовать тебя и потому накрываю твои губы требовательным поцелуем. Под моим натиском ты сдаешься и отвечаешь с такой же страстью. Твои ласковые руки цепляются в мои волосы. Настойчивыми движениями ты направляешь мои горячие поцелуи в нужные места. Я готов весь мир положить к твоим ногам…
Сегодня мы единое целое. Сплетенные тела, жаркие поцелуи, дарящие неземное наслаждение, прерывающееся дыхание страсти и любви. Твои руки касаются моей груди, и я таю, не вынося нежности этих прикосновений. Полностью отдавшись моей власти, ты неистово стонешь от восторга и наслаждения, а я растворяюсь в тебе.
Мягкий свет свечей озаряет твое тело, придавая ему необыкновенный блеск. Окидывая тебя взглядом, полным любви, я понимаю, что ты моя, и принадлежишь лишь мне. Ты моя судьба. Только ты можешь облегчить эту боль у меня в груди. Лишь перед рассветом я обессилено валюсь на подушки и забываюсь блаженным сном.
Ты снишься мне, и я не хочу просыпаться. Не открывая глаз, я лежу на кровати и пытаюсь вернуть тебя назад, но ты ускользаешь от меня, как туман рассеивается перед рассветом. Вчерашняя ночь всплывает в воспоминаниях, и я понимаю, что это была не ты, лишь твой образ в моей голове.
- Доброе утро, муж… - блаженным голосом протягивает Анна. Я поворачиваюсь к ней и вижу прекрасное лицо моей жены.
- Привет, - отвечаю я, выдавливая из себя улыбку.
- Сегодняшняя ночь была просто сказкой. Я люблю тебя! – шепчет она мне на ушко, запуская свои маленькие ручки мне в волосы.
- Я тебя тоже, - с секундной заминкой отвечаю.
- Эдвард, - лицо Анны изменилось, на нем читалось сомнение, - я хочу задать тебе один вопрос, который мучает меня со вчерашней ночи.
- Я слушаю, - отвечаю я, устремляя глаза в потолок.
Анна придвигается еще ближе ко мне. Кладет свою маленькую головку мне на грудь и пытается заглянуть в глаза.
- Вчера… ммм…, - она медлит и никак не может сформировать свои мысли, закусывая нижнюю губу.
- Ну? – в нетерпении спрашиваю я.
- Мне, наверное, послышалось, но я должна убедиться, что это лишь мое воображение, - я смотрю в ее глаза и вижу, такой мне знакомый взгляд – взгляд безысходности, отчаянья и страха. – Вчера ты назвал меня Белла, – приглушенно-дрожащим голосом говорит Анна и опускает глаза. Она слышала, что в порыве страсти я шептал твое имя. И теперь хочет знать правду.
- Тебе показалось. Я говорил не Белла, а Бель! – твердым голосом, не терпящим противоречий, отвечаю я и сажусь в постели, спиной к жене. Руки сжаты, а в душе с каждой секундой поднимается непонятная злость. На кого? На себя? На тебя? На Анну? На судьбу? На весь мир…
- Я так и знала. Прости, что спросила, - ее руки обвивают мой торс, а губы прокладывают дорожку поцелуев от шеи к плечам. Все мое тело напряженно и она это чувствует.
- Что случилось? – встревожено спрашивает Анна.
- Ничего, - чуть мягче отвечаю я.
Несколько минут мы сидим в тишине. Анна выводит непонятные узоры у меня на спине, а я думаю, что уже сегодня нужно приниматься за работу и заключать новые контракты с корейцами.
- Эди… - от этого имечка меня передергивает, но я разворачиваюсь и смотрю на Анну. Она сидит по средине кровати, завернувшись в белую шелковую простынь, и смотрит заинтересованным взглядом на мою левую лопатку. – Что это? – спрашивает она, встретившись с моим взглядом.
- А что не видно? – с сарказмом отвечаю я. – Это татуировка.
- А что означают эти буквы «BL»? – она легонько, кончиками пальцев, дотронулась до татуировки, а я ощущаю, как плече начинает ныть и жечь.
- Это тебя не касается! И что бы я больше не слышал расспросов на эту тему! – вспыхивая жгучей яростью, сквозь зубы, растягивая слова, отвечаю жене. Я резко поднимаюсь с постели, подхватываю свою сорочку, штаны, и уверенным шагом направляюсь в ванную, оставляя Анну наедине со своими мыслями и догадками.
Я думал, что Анна облегчит мою боль… Но не вышло… Стало только хуже…

Эту наколку я сделал в память о тебе. Ты ушла от меня, но я так и не смог тебя отпустить. Прошло уже два с половиной года, а ты все так же имеешь надо мной власть. Ненавижу это! Я хочу все забыть, выбросить из своей головы, но ты как заноза крепко сидишь у меня в сердце, заставляя его кровоточить.
Я иду по аллее центрального кладбища Нью-Йорка. Ровными рядами возвышаются надгробные плиты. Здесь тихо и спокойно. Свернув направо с главной аллеи, я оказываюсь возле старого дуба. Его раскидистая листва отбрасывает тень и дарит желаемую прохладу в этот жаркий день.
Ворот моей рубашки расстегнут, а галстук свисает с кармана, но я чувствую, как задыхаюсь. В венах застывает кровь, а тысячи острых иголок пронзают мое израненное сердце каждый раз, как только я прихожу сюда.
Подойдя к твоей могиле, я приседаю на корточки и провожу пальцами по выгравированным буквам, которые навсегда оставили свой отпечаток в моей ледяной душе.

Белла Каллен
16.06.1984 - 7.12.2009
С тишиной приходит покой…
С покоем приходит свобода….
Ты свободна мой ангел.

- Привет любовь моя … - шепчу я и кладу букет цветов. Белые хризантемы, а между ними высовывают свои головки желтые розы. Твои любимые… Они ярким пятном лежат на темно-зеленой траве возле плиты, оповещая всех приходящих сюда, что ты не забыта и тебя помнят.
Я сажусь на скамейку с красивыми коваными ножками, которая стоит возле дуба, и просто сижу, часами прокручивая в голове болезненные воспоминания, пока не убеждаю себя, что изменить что-то было не в моих силах.
Все эти года ты мучила меня, заставляя платить за свои ошибки. Каждую ночь, в своих снах, я возвращался в тот день. Каждую ночь мне удавалось изменить ход событий, изменить судьбу, спасти тебя… Я не выпускал тебя из дома, я успевал выбить пистолет, я принимал правильные решения…
Ты была ангелом. Только падшим ангелом. Судьба бессердечно бросила тебя в круговорот жестокой жизни и отобрала крылья. Я знаю, любимая, знаю, что ты боролась. Боролось до последнего вздоха, но силы были неравными…
Я достаю из внутреннего кармана пиджака медальон. Твой… Я все время храню его у себя. Помнишь, тогда, в то Рождество, я за тобой погнался и сорвал его с твоей шеи. Это единственная вещь, которая осталась от тебя. Я крепко сжимаю его в руке, боясь, что каким-то непонятным образом он может исчезнуть, растаять и я забуду, потеряю тебя.
В кармане настойчиво жужжит телефон, отрывая меня от мучительно-болезненных мыслей. Взглянув на дисплей и прочитав имя звонившего, во мне поднимается желание разбить его.
- Да, Эммет! – раздраженным голосом отвечаю я на звонок.
- Ты где? – заискивающе спрашивает он.
- Я занят! Что-то случилось? – отвечаю я вопросом на вопрос, сожалея, что поднял трубку.
- Да мать твою случилось! Ты у нее? – я молчу и лишь снисходительно улыбаюсь. – Я знаю, что у нее! Хватит, слышишь, хватит туда таскаться! – орет он в трубку. Он сам бы к тебе приходил, но не хочет, боится.
- Ты уже закончил? – спокойно спрашиваю я, порядком привыкший к его внезапным вспышкам гнева. Он любит тебя, как и я. Но тебе не нужна была эта любовь, тебе нужна была свобода.
- Да! – сердито бросает Эммет
- Так чего хочешь? – холодным требовательным голосом задаю я вопрос.
- Сегодня на десять в клубе «Studio 54» будет заключаться сделка на поставку оружия. Ты там должен присутствовать, как один из представителей. Там будет и твой тесть, смотреть как ты работаешь! – явно злорадствуя, ответил Эммет.
- Ты контракт подготовил? – со сдержанной холодностью спрашиваю я. В моем голосе сквозят командирские нотки. Ведь я теперь президент компании Джона – отца Анны.
- Почти.
- Так иди и займись этим, а не учи меня жизни! Пришли машину через два часа! – я отключаюсь. Тут же раздается второй звонок - Анна. Нервы, натянутые как струна, не выдерживают, и я выбрасываю телефон, чтобы не отвечать и не испортить все еще больше. Он ударяется об одну из плит и разлетается на мелкие кусочки. Звук стихает и снова наступает благодатная тишина.
«Что я делаю?» задаю я себе бессмысленный вопрос, разглядывая твои фотографии в средине медальона. На одной тебе 8 – ты Оливия Мак-Грегор, мой друг, а на другой 23 – ты Белла Каллен, моя жена.
Я закрываю его и смотрю на закат солнца. Деньги, власть, работа, свадьба, жена – все это иллюзия счастья. Ложь, тень которой заставляет меня ждать новой любви, которой уже не будет, а старую не вернуть. Все это вместе создает лишь видимость жизни и заставляет каждый день подниматься с постели и идти что-то делать… Но так ли это нужно мне?
То, что день заканчивается – лишнее подтверждение тому, что ничто не вечно и время убивает все, кроме воспоминаний. Вчера – это все, что у меня есть, остальное лишь пыль.
Я поднимаюсь с лавочки и подхожу к твоей могиле. Некий дьявол сидит внутри меня. Я не могу его отпустить. Если бы я умер, ты осталась бы жива. Ты бы узнала, что во мне было что-то хорошее. Ты бы поняла…
Но, ты там, а я здесь. Ничего не изменить, остается лишь жить. Я кладу медальон на надгробную плиту и чувствую, как часть меня освобождается, умирая навсегда. Я отпускаю тебя. Приложив ладонь к губам, а потом к черной мраморной плите я прощаюсь с тобой. Это последняя ласка умершей любви в лучах ядовитой заходящей зори.
Выйдя из ворот кладбища и садясь в черный Мерседес, который увезет меня в повседневную серую жизнь, я оглядываюсь назад и вижу, что солнце уже село за горизонт и окрасило небо в розово-серые тона. Я захлопываю дверцу машины и понимаю, что это начало конца…

...