Лиза Клейпас "Обвенчанные утром"

Девочки, спасибо за поздравления!
Я до конца не была уверена по поводу калибри. Методом исключения решила: Амелия не экзотична, нормального телосложения... значит что-то другое. Поэтому выбрала привычку постукивать ногой.

Я сразу и не сообразила, что будет еще конкурс. Интригует!

Ну, скажем так, не простые.
Самым трудным для меня был вопрос об Уин и Меррипене. Как по мне, то они с самого момента знакомства не обращали внимания на условности. Не стесняясь, посещали друг друга в спальнях. Пришлось вспомнить, что именно привело к их свадьбе.
Еще раз хочу выразить благодарность Эрике за конкурс!

В смысле? Не понимаю...
_________________

Я так понимаю. что в который раз задают один и тот же вопрос, ответ на которой и я, и Фро давали не раз - выкладка начнется, когда хотя бы первая глава пройдет редактуру и вычитку. То есть наберитесь терпения.
_________________

Определённых планов у меня пока нет, но я не исключаю возможности. Люблю я повторять, понравившийся мне опыт.
_________________

Девочки, извините, что влажу в эту тему, но у меня просьба. Над этим романом работаю самые опытные переводчики и редакторы сайта. Не посчитайте за наглость мою просьбу, но найдите минутку, гляньте мой тестовый перевод.Фройляйн, Ваше мнение ценю в особенности. Давно уже выложила перевод, сил больше нет ждать вердикта....))))

https://lady.webnice.ru/forum/viewtopic.php?t=8893

KattyK, Elfni, книгоман, поздравляю с победой в конкурсе!!!!!!


Очень жду первую главу!!!

Ура!Продолжение моей любимой серии!!!!
СПАСИБО ВАМ ОГРОМНОЕ ДЕВОЧКИ!!!!!!!!
И поздравляю всех с победой в конкурсе!!!!!

Девочки, поздравляю с победой!!!!!!!!!!!!

 » Глава 1

Добрый день! Сегодня у нас отличная посещаемость! В темку заглянули уже более 330 раз.
Не буду тянуть. Вот, собственно говоря, то, ради чего мы здесь собрались.


«Обвенчанные утром»
Лиза Клейпас

Моей дорогой, изящной, мудрой Кони.
Потому что хорошая подруга дешевле психотерапевта.
Навсегда с любовью
Л.К


Глава 1 (перевод - книгоман, бета-ридинг - Москвичка, вычитка - Фройляйн)

Гемпшир, Англия
Август 1852 год

Любой, кто когда-нибудь почитывал романы, знает, что гувернантки должны быть кроткими и ненавязчивыми. Кроме того, они должны быть тихими, покладистыми, послушными, не говоря уже о почтительности по отношению к хозяину дома. Лео, лорд Рэмси, в отчаянии задавался вопросом, почему им не досталась одна из таких. Вместо этого семья Хатауэй наняла Кэтрин Маркс, которая, по глубокому убеждению Лео, бросала незавидную тень на всех представительниц своей профессии.
Не то чтобы Лео имел претензии к способностям Маркс. Она проделала отличную работу, обучив двух его младших сестёр, Поппи и Беатрис, тонкостям светского этикета. А тем необходима была огромная помощь, потому что никто из Хатауэйев не мог и предположить, что им придётся вращаться в высших кругах британского общества. Они воспитывались в традициях среднего класса в деревне к западу от Лондона. Их отец, Эдвард Хатауэй, учёный-историк, изучавший средневековье, считался человеком из хорошей семьи, но никак не аристократом.
Однако после ряда невероятных событий Лео унаследовал титул лорда Рэмси. И, хотя учился он на архитектора, теперь стал виконтом – с земельными угодьями и арендаторами. Хатауэйи переселились в поместье Рэмси в Гемпшире, где изо всех сил старались приспособиться к требованиям их нового положения.
Одной из самых больших проблем для сестёр Хатауэй стало изучение абсурдно огромного количества правил и требований, предъявляемых к юным представительницам элиты общества. Если бы не терпеливое наставничество Кэтрин Маркс, Хатауэи появились бы в Лондоне со всем изяществом обращённого в паническое бегство стада слонов. Для всех них Маркс совершила чудо, а в особенности – для Беатрис, которая, несомненно, была самой эксцентричной представительницей и без того неординарного семейства Хатауэй. Хотя Беатрис более всего была счастлива резвиться на свободе среди лесов и лугов подобно дикому созданию природы, Маркс удалось внушить ей, что в бальном зале следует придерживаться других норм поведения. Гувернантка даже написала несколько стихотворных правил этикета для девушек, с такими литературными перлами, как:

Сдержанность юные леди должны соблюсти,
Коль с незнакомцем придётся им речи вести.
Жалобы, ссоры и флирт здесь нельзя допустить,
Чтоб своё доброе имя суметь сохранить.

Естественно, Лео не мог устоять от соблазна посмеяться над поэтическими способностями Маркс, но в глубине души признавал, что её методы срабатывали.
Поппи и Беатрис успешно провели несколько лондонских сезонов. А Поппи недавно удачно вышла замуж за хозяина отеля Гарри Ратледжа.
Теперь осталась только Беатрис. Маркс выполняла роль наставницы и компаньонки при энергичной девятнадцатилетней девице. Что касается остальных Хатауэйев, то они считали Кэтрин Маркс, в сущности, членом семьи.
Лео же, со своей стороны, не выносил эту женщину. Она при любой возможности высказывала своё мнение и осмеливалась давать ему указания. В тех редких случаях, когда он пытался быть дружелюбным, она отпускала в ответ язвительные замечания или презрительно отворачивалась. Когда же Лео высказывал вполне разумное мнение, то, ещё не дослушав его до конца, Маркс уже перечисляла причины, почему он был неправ.
Неизменно сталкиваясь с её неприязнью, Лео не мог не ответить тем же. В течение всего прошлого года он пытался убедить себя, что для него не имеет значения, что она его презирает. В Лондоне было много женщин гораздо более красивых, обаятельных и привлекательных, чем Кэтрин Маркс.
Если бы только она не очаровывала его так.
Возможно, причиной были тайны, которые она так рьяно оберегала. Маркс никогда не говорила о своём детстве, или о своей семье, или о том, почему она приняла предложение Хатауэйев. Какое-то время она преподавала в школе для девочек, но отказывалась говорить о своей преподавательской практике или объяснять, почему она покинула школу. Ходили слухи, передаваемые бывшими ученицами, что она то ли бедная родственница директрисы, то ли женщина, потерявшая репутацию и вынужденная пойти в услужение.
Маркс была настолько самодостаточной и стойкой натурой, что зачастую можно было легко забыть, что она ещё очень молода и от роду ей всего-то чуть более двадцати лет. Когда Лео встретился с ней в первый раз, она являла собой превосходный образец сухой старой девы, с этими её очками, строгим угрюмым видом и жёсткой линией рта. Её спина была так же пряма, как каминная труба, а волосы – бледно-коричневые, цвета яблонной моли – всегда слишком туго зачесаны назад. Ходячая Смерть – прозвал её Лео, несмотря на возражения семьи.
Но прошедший год вызвал замечательные изменения во внешности гувернантки. Она поправилась, её стройное тело больше не напоминало жердь, а на щеках появился румянец. Полторы недели назад, когда Лео вернулся из Лондона, он был поражён, увидев белокурые волосы Маркс. По всей видимости, она красила волосы в течение многих лет, но после ошибки аптекаря с краской вынуждена была прекратить маскировку. Тёмно-каштановые косы выглядели слишком мрачным обрамлением для её тонких черт лица и бледной кожи, то теперь, с её собственными, белокурыми от природы волосами эффект получался ошеломляющим.
И Лео вынужден был признать, что его заклятый враг, Кэтрин Маркс, оказалась красавицей. Это не было связано с изменившимся цветом волос, так преобразившим её внешность… скорее, дело заключалось в том, что она чувствовала себя неловко. Она чувствовала себя уязвимой, и это было заметно. В результате, Лео захотелось содрать с неё всю эту шелуху – в прямом и переносном смысле. Он хотел познать её.
Лео старался держаться на расстоянии, пока обдумывал развитие событий после этого открытия. Его смущала реакция семьи на Маркс, выражавшаяся ни в чём ином, как во всеобщем недоумённом пожатии плеч. Почему никто из них не проявил и доли его любопытства по отношению к ней? Почему Маркс так долго нарочно делала себя непривлекательной? От чего, чёрт побери, она скрывалась?
Солнечным гемпширским днём, когда Лео точно знал, что большая часть семьи чем-то занята, он отправился на поиски Маркс, считая, что при разговоре наедине у него есть вероятность получить кое-какие ответы. Он нашёл её в цветнике. Она сидела на скамейке возле тропинки, посыпанной гравием.
Она была не одна.
Лео остановился ярдах в двадцати от неё, скрытый тенью раскидистого тиса.
Маркс сидела рядом с молодым мужем Поппи, Гарри Ратледжем. Они были поглощены тем, что со стороны казалось задушевным разговором.
Хотя ситуация не выглядела компрометирующей, но она в тоже время и не смотрелась естественно.
О чём, бога ради, они могли говорить? Даже с такого расстояния было понятно, что о чём-то важном. Гарри Ратледж уважительно склонил свою темноволосую голову к Кэтрин. Как близкий друг. Как возлюбленный.
Рот Лео недоумённо приоткрылся, когда он увидел, что Маркс провела пальцами ниже очков, как-будто вытирала слёзы.
Маркс плакала. В присутствии Гарри Ратледжа.
А затем Ратледж поцеловал её в лоб.
У Лео перехватило дыхание. Замерев, он пытался разобраться в своих смешавшихся чувствах и разделить их на составляющие… изумление, беспокойство, подозрение, ярость.
Они что-то скрывали. Что-то задумали.
Ратледж когда-то содержал её как любовницу? Он её шантажировал, или она, возможно, что-то вымогала у него? Никакой… нежности между этими двумя не наблюдалось даже с такого расстояния.
Лео потёр подбородок, раздумывая, как поступить. Счастье Поппи было важнее всего. Прежде чем мчаться, чтобы превратить мужа сестры в кровавое месиво, он узнает точно, что происходит. А потом, если обстоятельства потребуют, он в кровь изобьёт Ратледжа.
Размеренно и сдержанно дыша, Лео наблюдал за парочкой. Ратледж встал и направился к дому, в то время как Маркс осталась сидеть.
Не успев принять осознанного решения, Лео медленно направился к ней. Он не представлял, что будет делать или говорить. Это зависело от того, какие эмоции возобладают, когда он подойдёт вплотную. Весьма вероятно, что он её задушит. Он испытывал обжигающе непонятное чувство, с которым ещё не сталкивался. Ревность? Боже милостивый, так оно и было. Он ревновал тощую фурию, которая оскорбляла и ворчала на него при любой возможности.
Неужели это новый уровень развращённости? Он сделал из старой девы идола?
Возможно, всё дело было в её крайней сдержанности, которую Лео находил такой эротичной… его очень увлекал вопрос, а что получится, если попытаться разрушить эту холодность. Кэтрин Маркс, его чёртова маленькая противница… обнажённая и стонущая под ним. Он ничего не хотел сильнее. И ведь в этом был смысл: когда женщина легкодоступна, то пропадает весь азарт вызова. Но затащить Маркс в постель, потратив уйму времени, мучая её до тех пор, пока не низведёт до мольбы, заставив завизжать… вот это было бы увлекательно.
Лео приближался к ней небрежной походкой, не упустив момент, когда она напряглась, заметив его. У гувернантки появилось недовольное, несчастное выражение, рот сурово сжался. Лео захотелось взять её лицо в ладони и целовать долго и страстно, пока она не обмякнет и не начнёт задыхаться в его объятиях.
Вместо этого, он остановился, держа руки в карманах сюртука, и окинул её равнодушным взглядом:
– Не соизволите объяснить, что это было?
Солнечный луч на мгновение вспыхнул в линзах очков Маркс, скрывая выражение её глаз.
– Вы шпионили за мной, милорд?
– Едва ли. Меня совершенно не интересует, чем занимаются старые девы в их личное время. Но трудно не обратить внимания, когда мой шурин целует в саду гувернантку.
Нужно отдать должное Маркс, которая не утратила самообладания, не показала никакой реакции, кроме сжавшихся в кулаки рук, лежащих на коленях.
– Один поцелуй, – сказала она. – В лоб.
– Не имеет значения, сколько поцелуев и куда. Вы должны мне объяснить, почему он так поступил. И почему вы ему позволили это. И сделайте это правдоподобно, потому что я на вот таком расстоянии от того, чтобы не приказать кучеру доставить вас до ближайшего дилижанса, отправляющегося в Лондон, – Лео показал расстояние, не больше четверти дюйма между своим большим и указательным пальцем.
– Идите к чёрту, – произнесла Кэтрин подавленным голосом и вскочила на ноги. Она успела сделать два шага, прежде чем он схватил её сзади. – Не трогайте меня!
Лео легко развернул её лицом к себе. Его руки обхватили её хрупкие плечи. Он чувствовал тепло её тела сквозь тонкий муслин рукавов платья. Он держал её, и до него доносился нежный аромат лавандовой воды. Было едва заметно, что у самого основания горло Кэт припорошено тальком*. Запах напомнил Лео о постели со свежевыглаженными простынями. О, как он хотел там оказаться с ней.
– У вас слишком много секретов, Маркс. Вы занозой сидели во мне больше года, с этим вашим острым язычком и таинственным прошлым. Теперь я хочу получить ответы. О чём вы говорили с Гарри Ратледжем?
Её красиво очерченные брови, на несколько оттенков темнее, чем волосы, сердито нахмурились.
– А почему вы не спросите у него?
– Я спрашиваю вас.
Натолкнувшись на упрямое молчание, Лео решил спровоцировать её:
– Если бы вы были женщиной другого типа, то я мог бы заподозрить, что вы хотите применить к нему всякие женские штучки. Но мы с вами оба знаем, что в вас нет ничего подобного, не так ли?
– Даже если бы были, то я не стала бы применять их к вам!
– Ну, Маркс, хоть раз попытайтесь поговорить как воспитанный человек. Хоть раз.
– Как только вы уберете от меня свои руки.
– Нет, вы тут же убежите. А сейчас слишком жарко, чтобы за вами гоняться.
Кэтрин ощетинилась и толкнула его, её руки оказались на его груди. Всё её тело было аккуратно упаковано в корсет, кружева, и несчётные ярды муслина. Но мысль о том, что было под ними… о бело-розовой коже, мягких изгибах, тайных завитках… тут же его возбудила.
Дрожь пробежала по её телу, как будто она могла прочитать его мысли. Лео пристально взглянул на неё. Его голос смягчился:
– Неужели вы боитесь меня, Маркс? Вы, которая задирает и унижает меня при малейшей возможности?
– Разумеется, нет, вы, высокомерный тупица. Я только хочу, чтобы вы вели себя согласно своему положению.
– Имеете в виду, как пэр? – его брови насмешливо поползли вверх. – Ну, именно так пэры себя и ведут. Я удивлён, что до сих пор вы этого не замечали.
– О, я замечала. Человеку, достаточно удачливому, чтобы унаследовать титул, следовало бы проявлять благопристойность, стараясь стать достойным своего положения. Быть пэром – значит ответственно относиться к обязательствам, но вместо этого вы, кажется, решили, что это привилегия потакать своим желаниям и невообразимо отвратительное поведение. Кроме того…
– Маркс, – бархатным тоном прервал её Лео, – это была совершенно очаровательная попытка вывести меня из себя. Но в этот раз она не сработает. Вы не удерёте от меня, пока не скажите всё, что я хочу знать.
Она судорожно сглотнула и стала смотреть куда угодно, но только не на него, что было нелегко, поскольку он стоял прямо перед ней.
– Причиной личного разговора с мистером Ратледжем… сцена, свидетелем которой вы стали…
– Да?
– Явилось то, что… Гарри Ратледж – мой брат. Наполовину.
Лео, склонив голову, уставился на Кэтрин, пытаясь переварить сказанное ей. Ощущение того, что его одурачили, предали, опалило его пламенем гнева. Чёрт возьми! Маркс и Гарри Ратледж – родственники?
– Не было никаких причин держать это в тайне, – сказал Лео.
– Сложно сказать.
– Почему ни один из вас не рассказал до сих пор об этом?
– Вам не нужно было знать.
– Вы должны были поставить меня в известность, прежде чем он женился на Поппи. Обязаны были.
– Почему?
– Это ваш долг, чёрт бы вас побрал. Что ещё вы знаете, что касается моей семьи? Какие ещё тайны скрываете?
– Не ваше дело, – Кэтрин отпрянула, вырываясь из его хватки. – Позвольте мне уйти!
– Как только узнаю, что вы замышляете. Кэтрин Маркс – ваше настоящее имя? Кто вы, чёрт побери? – он выругался, потому что она стала бороться с ним всерьёз. – Стойте смирно, вы, маленькая чертовка. Я только хочу… Ой! – воскликнул он, когда она вывернулась и ткнула его своим острым локтем в бок.
Манёвр подарил Маркс столь желанную свободу, но лишил очков, которые слетели с неё.
– Мои очки! – с огорченным вздохом она опустилась на четвереньки и стала наощупь их искать.
Гнев Лео тут же сменился чувством вины. Судя по всему, без очков она по сути ничего не видела. Вид Кэтрин, ползающей на четвереньках, заставил его почувствовать себя полной скотиной. Ослом. Опустившись на колени, Лео присоединился к поискам.
– Вы видели, в какую сторону они полетели? – спросил он.
– Если бы я видела, то мне не нужны были бы очки, не так ли? – ответила она, закипая.
Короткая пауза.
– Я помогу вам их найти.
– Как любезно с вашей стороны, – едко отозвалась она.
В течение нескольких следующих минут они обследовали клумбу с нарциссами. Оба получали истинное наслаждение, смакуя каждую секунду тишины, словно нежнейшую баранью отбивную.
– Значит, вам таки нужны очки? – наконец произнёс Лео.
– Конечно, нужны, – раздражённо сказала Маркс. – Зачем бы я носила очки, если б они не были мне нужны?
– Я думал, что они могли быть частью вашей маскировки.
– Моей маскировки?
– Да, Маркс, маскировки. Существительное, означающее средство сокрытия чьей-то личности. Часто используется клоунами и шпионами. А теперь, очевидно, и гувернантками. Боже правый, хоть что-нибудь может быть обычным в моей семье?
Маркс, подслеповато моргая, направила на него пристальный взгляд. На мгновение она стала похожа на перепуганного ребёнка, потерявшего свою любимую игрушку. И это вызвало странно-болезненный укол в сердце Лео.
– Я найду ваши очки, – сказал он резко. – Даю слово. Если хотите, можете вернуться в дом, пока я буду искать.
– Нет уж, спасибо. Если я попытаюсь самостоятельно найти дом, то наверняка окажусь в сарае.
Заметив в траве металлический блеск, Лео потянулся и нащупал очки.
– Вот они.
Он подполз к Маркс и стал перед ней на колени. Протерев стёкла очков краем рукава, он сказал:
– Стойте смирно.
– Дайте их мне.
– Позвольте мне это сделать, глупышка. Противоречить для вас так же естественно, как дышать, да?
– Ничего подобного, – немедленно возразила гувернантка и покраснела, услышав его хрипловатый смешок.
– Неинтересно дразнить вас, когда вы так легко сдаётесь, Маркс, – он заботливо надел ей очки, поправляя пальцами дужки и оценивающе рассматривая результат. Мягким движением он коснулся её ушей. – Они плохо держатся.
Кончиком пальца он исследовал край её уха. Кэт была замечательно хороша в солнечном свете, в её серых глазах мерцали синие и зелёные крапинки.
– Какие маленькие ушки, – продолжал Лео, позволяя рукам задержаться по сторонам её прекрасно-утонченного лица. – Неудивительно, что очки так быстро слетели. Здесь им почти не на чем держаться.
Маркс уставилась на него в замешательстве.
Какая она хрупкая, подумал он. У неё настолько твёрдая воля и такой колючий характер, что он забывал, что она вполовину меньше него. Он ждал, что она ударит его по рукам – она очень не хотела, чтобы её трогали, и, в особенности, он. Но она не шевелилась. Он позволил своему большому пальцу погладить её горло, она сглотнула, и он почувствовал крошечную волну, прокатившуюся под его пальцем. Было что-то нереальное в этом моменте, что-то сказочное. Лео не хотел, чтобы это заканчивалось.
– Кэтрин – ваше настоящее имя? – спросил он. – Можете ответить хотя бы на этот вопрос?
Она колебалась, боясь выдать даже это крохотное сведение о себе. Но кончики его пальцев скользили вдоль её шеи, и их ласкающая нежность, казалось, разоружала её. Яркий румянец залил горло девушки.
– Да, – задыхаясь, сказала она. – Я Кэтрин.
Они всё ещё стояли на коленях друг против друга в пышных складках её раскинувшихся юбок. Одна из складок оказалась под коленом Лео. Реакция его тела на близость Кэтрин была очевидной, его обдало жаром, особенно сильно в совсем неподходящих местах. Мускулы напряглись и вздулись. Лео было необходимо положить этому конец, или совершить что-то такое, о чём они будут оба позже сожалеть.
– Я помогу вам встать, – резко сказал Лео, поднимаясь. – Пойдёмте в дом. И предупреждаю, что, несмотря ни на что, я всё ещё не уверен в вас. Более того…
Он осёкся, потому что Маркс, пытаясь встать, качнулась и натолкнулась на него всем телом. Они прижались ещё ближе друг к другу, их неровное дыхание смешалось.
Сказочное чувство усилилось. Они стояли на коленях в летнем саду, воздух которого был напоён запахом свежескошенной травы и алых маков... и Кэтрин Маркс была в его объятиях. Её волосы сияли в солнечном свете, а кожа была подобна нежному лепестку. Её верхняя губа была почти такой же полной, как нижняя, красиво очерченная и гладкая, как кожица спелой хурмы. Уставившись на её рот, он почувствовал, что у него на затылке от волнения шевелятся волосы.
«Некоторым искушениям лучше не сопротивляться, – словно в тумане, подумал он. – Потому что иначе они будут преследовать тебя вновь и вновь. Поэтому единственное средство от них избавиться – перестать им противиться».
– Чёрт побери, – хрипло произнёс Лео. – Я это всё-таки сделаю. Даже зная, что позже пожалею.
– Сделаете что? – спросила мисс Маркс, глядя на него расширившимися глазами.
– Вот это.
И его губы прижались к её рту.
Наконец-то каждая клеточка в его теле, казалось, вздохнула. Наконец. Ощущение было настолько приятным, что мгновение Лео не мог даже пошевелиться, а только с наслаждением ласкал, её рот своим. Погружаясь в это чувство, Лео позволил ему овладеть собой. Он вообще перестал думать, а сделал то, что давно хотел… целуя её верхнюю губу, а затем нижнюю, сливаясь своим ртом с её, касаясь своим языком её, играя с ней. Следующий поцелуй начался раньше, чем закончились эротические ощущения предыдущего. Восхищение от этого пронзило его, отзываясь эхом в крови и каждом нерве.
И, помоги ему Боже, он желал большего. Он умирал от желания зарыться руками под её одежду и ощутить каждый дюйм её тела. Он хотел исследовать ртом все её интимные места, целовать и вкушать каждую её частичку. Кэтрин беспомощно отвечала, обнимая его за шею. Она прижалась к нему, и ощущения накрыли его будто со всех сторон. И так и было. Они оба изо всех сил старались прижаться как можно ближе друг к другу, подчиняясь новому требовательному ритму своих тел. Если бы их не разделяли многие слои одежды, то это были бы настоящие любовные ласки.
Лео продолжал целовать её и тогда, когда надо уже было остановиться – не только потому, чтобы продлить удовольствие, но и потому, что он не хотел оказаться перед лицом последствий. Их натянутые отношения не могут остаться прежними после произошедшего. Они ступили на совсем новый, неизведанный путь, и Лео был убежден, что ни одному из них не понравится, куда он ведет.
Осознав, что не может вот так, быстро, отпустить её, Лео стал делать это постепенно, позволяя своим губам поцелуями переместиться от краешка её рта к нежной ложбинке за ухом. Её пульс бился часто и сильно под его губами.
– Маркс, – он глубоко вздохнул, – я боялся этого. Отчего-то я знал, что…
Он оборвал себя, и, подняв голову, взглянул на неё.
Девушка смотрела на него сквозь запотевшие линзы очков.
– Мои очки… я опять их потеряла.
– Не потеряла. Линзы запотели.
Как только Маркс протёрла очки, то тут же отпрянула от него. Она прилагала отчаянные усилия встать на ноги, не принимая его помощи.
Они уставились друг на друга. Трудно сказать, кто из них был больше потрясён.
Но судя по выражению лица Маркс, это, вероятно, была она.
– Ничего этого не было, – отрезала она. – Если у вас хватит наглости когда-нибудь упомянуть об этом, я буду всё отрицать до последнего своего вздоха.
Она несколькими сильными раздраженными ударами стряхнула приставшие к юбке листья и травинки, и, бросив на него жёсткий предупреждающий взгляд, заявила:
– Сейчас я ухожу в дом. Не вздумайте следовать за мной!

________________

* Тальк — минерал, кристаллическое вещество. Представляет собой рассыпчатый порошок белого (изредка зелёного) цвета. В виде присыпки используется в быту для предотвращения слипания и трения соприкасающихся поверхностей (в резиновых перчатках, в обуви).


_________________

Поздравляю с началом выкладки!!!!

_________________

Девочки, огромное вам спасибо за перевод первой главы. С удовольствием утащила к себе на склад.

Ура! Поздравляю всех с почином!
_________________

Ирочка (книгоман), Москвичка, Фро - большое спасибо!
У Лео действительно навязчивая идея
Раньше не предполагала, что он так пристально следит за Маркс.
_________________

книгоман, Москвичка, Фройляйн спасибо за прекрасный перевод!!!!!!!!!!
___________________________________

Отлично просто! Ммм….
Девочки, говорили что это последняя книга серии, а что истории про Беа не будет?

Будет, причём уже скоро - в июле.
_________________