Nata Nata:
13.12.11 11:27
А я, вот, думаю не о нем, а о ней. Элиссанда приняла как должное, что ей в конечном итоге было больно и, наверняка, полагает, что так будет и в будущем. После "подтверждения брака" никто ее не приласкал, не обяснил. Она, просто, была поставлена в известность, что теперь может спать. По-моему, она будет сторониться Вира. Роли поменяются. Вир станет ищущей, жаждущей, атакующей стороной, а Элиссанда избегающей.
Irish:
13.12.11 15:19
Nata Nata писал(а):
А я, вот, думаю не о нем, а о ней. Элиссанда приняла как должное, что ей в конечном итоге было больно и, наверняка, полагает, что так будет и в будущем. После "подтверждения брака" никто ее не приласкал, не обяснил. Она, просто, была поставлена в известность, что теперь может спать. По-моему, она будет сторониться Вира. Роли поменяются. Вир станет ищущей, жаждущей, атакующей стороной, а Элиссанда избегающей.
А как же тогда тетушка? Ведь Элиссандра хочет чтобы Вир забрал жену у мужа. Наверняка это не так уж просто было в те времена.
Так что пока ещё ей нельзя сильно убегать.
Только к концу романа. 
codeburger писал(а):
А вот с дядюшкой не все так просто -- автор очевидных ходов счастливо избегает.
Да, дядюшка обязательно должен придумать какой-нибудь хитрый ход чтобы вернуть не только жену, но и племянницу. Ему же нужно над кем-то издеваться. Жена, постоянно находящаяся в опиумном дурмане, для этого мало подходит. Нужна именно Элиссандра.
Бедный Вир, надо победить всех врагов и умудриться остаться болваном в глазах окружающих.
MYshaRa:
13.12.11 22:11
Огромнейшее спасибо! Единственное, о чем жалею, что нельзя проголосовать за этот перевод, увы!
codeburger:
14.12.11 09:22
Karmenn писал(а):
Вот я логику не пойму, с чего девушка вбила в себе в голову, что наличие у нее мужа гарантирует, что она избавит свою тетушку от дядюшки?
Логика присутствует: как будет русским по белому написано дальше, девушка вбила себе в голову, что наличие у нее мужа гарантирует ей лично независимость и защиту от дядюшки, а в свободном полете она просто самостоятельно спрячет тетушку на стороне, избавив ту от тирана. Такой вот многоходовой план с минимальными упованиями на супруга.
LuSt:
14.12.11 12:57
Леся, я присоединяюсь к поздравлениям и желаю всегда легкости в мыслях, просветленного сознания, бойкого язычка и успехов в творчестве!
ну и в связи с первым званием полезный подарок, чтобы было куда складировать последующие и не забывать вовремя менять колечки!
гречанка:
14.12.11 13:11
Я, и я, и я прибежала с подарком!!!!
Леся, пусть ваша деятельность на этом форуме будет такой же очаровательной (и аппетитной), как этот щеночек, и жизнерадостной, как цветочки с ним рядом.
Сознаюсь, с поздравительными речами у меня туговато((((
lesya-lin:
14.12.11 13:40
» Глава 11
ВСЕМ БОЛЬШОЕ СПАСИБО ЗА ДОБРЫЕ СЛОВА И ПОДАРОЧКИ!У меня тоже для вас кое-что есть... Ведь это только в сказках все на свадьбе заканчивается, а у нас только все начинается!
Глава 11
В сером утреннем свете Элиссанда спала беспокойным сном. Простыня обвилась вокруг обнаженного женского тела подобно змию-искусителю. Вир провел рукой по нежной щеке, ушку, волосам. Нельзя трогать ее. Однако понимание этого только усилило возбуждение от недозволенного, запретного прикосновения.
Жена повернулась. На простыне показалось небольшое кровавое пятно, при виде которого мужчину словно шарахнуло камнем в висок. Он прекрасно помнил события прошлой ночи. Но смотреть на доказательство случившегося и знать, что она тоже увидит…
Укрыв Элиссанду, Вир отошел подальше от кровати – от нее. Что с ним такое? План был прост: брак будет существовать только на бумаге, пока не подвернется подходящий для аннулирования момент. Претворение этого замысла в жизнь также не предвещало никаких сложностей: жена стремилась находиться рядом с маркизом не больше, чем рыба гулять по полям.
И все же он потерпел фиаско.
Вир всего лишь собирался уложить ее спать – а вместо этого позволил себе соблазниться коварной, как сам Макиавелли (1), девственницей.
Ее кожа была атласом, волосы – шелком, а обольстительные округлости – мечтой каждого геометра. Но причина падения крылась не в плотских прелестях жены. Удовольствие, которое она испытывала от его общества, искренний и наивно-хмельной восторг, ее неожиданная страстность – вот что погубило Вира.
Какая-то часть его души отлично понимала, что опьяневшая девушка не помнила себя, а звезды в ее глазах были ничем иным, как отблесками пылавшего в крови вина. Но прошлой ночью это здравомыслящее «я» отсутствовало. Зато другая его часть: глупая, несчастная, одинокая, по-прежнему откликавшаяся на притворные улыбки – радостно приняла осушенную бутылку виски как достаточное оправдание. Когда Элиссанда взирала на него с удивленным восхищением, шептала, что он делает ее счастливой, и касалась так, словно он божество во плоти – все остальное для второго вировского «я» не имело ровно никакого значения.
Иллюзии, сплошные иллюзии… А он с готовностью поддался их искушению – ложному ощущению близости и родства душ. И если бы не болезненный вскрик, разрушивший наваждение…
Маркиз оглянулся на супругу – та застонала, шевельнувшись.
Я хочу больше.
Больше чего?
Больше тебя.
А он и поверил. Вот глупец…
* * * * *
Комнату, которую Вир прошлым вечером оставил за собой, заполонили вещи жены. В основном все лежало в двух больших чемоданах, но там и сям попадались дорожные ботинки, перчатки, шляпки и жакеты.
На письменном столе стояла Элиссандина шкатулка для драгоценностей, примерно четырнадцати дюймов в длину, девяти в ширину и одиннадцати в высоту, с закругленной сверху и плоской снизу крышкой. Вир уже изучил содержимое – сувениры, представлявшие ценность разве что для его жены. Пожалуй, кроме Делакруа.
Открыв шкатулку еще раз, маркиз посмотрел на свадебную фотографию родителей Элиссанды. Да уж, родственнички – отца бы удар хватил. А ведь в присутствии Фредди Вир не упомянул худшее из услышанного от леди Эйвери: поскольку девочка родилась через шесть месяцев после свадьбы, не было в точности известно, кто же ее настоящий отец: Эндрю Эджертон, муж ее матери, или дядя последнего Алджернон Эджертон, содержанкой которого красавица Шарлотта подвизалась до замужества.
Вир рассеянно провел большим пальцем по нижней кромке крышки. Кое-что вдруг привлекло его внимание: крохотная щель, рядом еще одна, и еще. Маркиз включил электричество, открыл ларчик полностью и внимательно обследовал.
Сверху шкатулка была отделана перламутром и слоновой костью, а внутри обита зеленым бархатом, кроме краев, расписанных спиралями и завитками. Левая сторона крышки до середины черной полоски была помечена почти незаметными прорезями – толщиной с ноготь и длиной не больше четверти дюйма. Вир проверил правую сторону: такие же прорези.
Что это? Декоративные насечки?
Маркиз вздрогнул от стука в дверь номера. Он неохотно отвлекся от исследуемого объекта, чтобы открыть – принесли завтрак и телеграмму от леди Кингсли.
Уважаемые лорд и леди Вир,
с облегчением сообщаю, что в Вудли-мэноре не осталось и следа от крыс. Нам пока не удалось выяснить имя виновника инцидента, но местный констебль прилагает к этому все усилия.
Дабы успокоить леди Вир, подтверждаю, что мои гости вчера своевременно покинули Хайгейт-корт под присмотром леди Эйвери. Возможно, она также будет рада узнать, что ее дядя до сих пор не вернулся – посыльный, повстречавшийся мне по пути в деревню, уверил, что он только что из Хайгейт-корта, и хозяин дома по-прежнему в отъезде.
Передаю вам многочисленные поздравления по случаю бракосочетания.
Элоиза Кингсли.
Сунув телеграмму в карман, Вир вернулся в спальню и занялся дальнейшим изучением шкатулки. Отрезав бритвенным лезвием кусочек визитки, он свернул из него тоненькую, но достаточно твердую трубочку. Щели были неглубокие: большинство из них врезались в крышку не глубже чем на шестую часть дюйма. Но в две из них – по одной с каждой стороны – трубочка вошла больше, чем на полдюйма.
И тут маркизу припомнился миниатюрный ключик из сейфа в комнате леди Дуглас.
* * * * *
В голове грохотала эпическая битва. Или титаническая? Это ведь титаны были побеждены Зевсом-громовержцем? Ее череп, должно быть, тоже раскололо ударом молнии. Элиссанда с трудом разлепила веки, но сразу же крепко зажмурилась: свет в комнате было нестерпимо ярким, словно кто-то сунул факел прямо между глаз. Голова и дальше пыталась разлететься на куски, в то время как взбаламученные внутренности, наоборот, решили скончаться в медленных мучениях, завязавшись тугим узлом.
Элиссанда застонала. Звук взорвался в ушах, поражая мозг осколками острой боли. Какая нелепость – не умереть, но уже испытывать адские муки.
Кто-то откинул с нее одеяло. Девушка вздрогнула. Неизвестный, стараясь сильно не встряхивать, высвободил ее из намотавшихся и сбившихся в кучу простыней. Элиссанда поежилась. Кажется, на ней почти нет одежды – или вовсе нет? Невозможно тревожиться о пустяках, когда тебя будто нанизывает на вертел сам Вельзевул.
Что-то прохладно-шелковое обернулось вокруг тела. Кто-то поднял ее безвольные руки и просунул в рукава. Халата?
Ее медленно развернули. Элиссанда жалобно заохала: движение только усилило громыхающие удары в черепной коробке. И негодующе вскрикнула, когда голову приподняли.
– Вот, – сказал мужчина, поддерживая ее твердой рукой, – лекарство от похмелья. Пей.
Жидкость, потекшая в горло, была гнуснейшим варевом из всего, что Элиссанде доводилось пробовать – болотная тина вкупе с тухлыми яйцами.
– Нет, – отплевываясь, прохрипела она.
– Выпей, станет легче.
Элиссанда снова застонала. Но в этом голосе, в этом полуобъятии было что-то одновременно властное и успокаивающее, и она повиновалась.
После каждого глотка приходилось останавливаться, чтобы сдержать тошноту, но мужчина продолжал прижимать чашку к губам, и Элиссанда, задыхаясь и скрипя зубами, пила.
А когда осушила отвратительное пойло до последней капли, он дал ей воды, вкуснее которой не доводилось пробовать. Девушка глотала жадно, захлебываясь, радуясь ощущению льющейся на подбородок влаги. Наконец утолив жажду, отвернулась от стакана и прижалась лицом к груди спасителя.
Его жилет был из какой-то тонкой ткани, а рубашка – мягкой и теплой. И хотя голова по-прежнему ужасно трещит, зато… Зато Элиссанда в безопасности. В кои-то веки у нее есть защитник, который поддерживает и ухаживает, и к тому же так приятно пахнет.
«Благоухание Ливана», – подумалось ей безо всякой причины.
* * * * *
Однако состояние уюта и защищенности длилось недолго. Благодетель уложил Элиссанду обратно в постель, укрыл и ушел, несмотря на ее разочарованный стон и вцепившуюся в жилет руку.
Услышав в очередной раз приближающиеся шаги, девушка открыла глаза и немедленно их закрыла.
Лорд Вир.
О нет.
Только не он.
– Ну же, леди Вир, – прощебетал маркиз. – Я понимаю, как велико искушение поваляться в постели, но надо поторапливаться – ванна ждет.
Что он делает в ее комнате? Элиссанда, наверное, еще спит и видит сон. Кошмарный сон.
Но тут на девушку обрушились воспоминания о событиях прошлой недели: леди Кингсли и крысиное нашествие – полный дом холостяков – милый лорд Фредерик – столкновение в дядином кабинете – венчание…
Она замужем! За лордом Виром!
И эту ночь провела с ним…
– Может, мне спеть, чтобы разбудить вас? – с воодушевлением предложил маркиз. – У меня есть подходящая песенка: Дейзи, Дейзи, дай мне скорей ответ, я не знаю, любишь ты или нет…(2)
Элиссанда завозилась, приподнимаясь.
– Спасибо, теперь я точно проснулась.
Одеяло сдвинулось, открыв пятно на простынях. Рука метнулась ко рту, а в память хлынули новые образы. Как проводила языком по его зубам – подумать только! Как маркиз швырнул ее на кровать – Господи Боже! И боль – ужасная, раздирающая… При этих воспоминаниях Элиссанда заморгала.
Но насколько они подлинны? Ей ведь помнился и разговор о бриллианте, и платок, благоухающий ливанским кедром. А что побудило ее декламировать Песнь Песней?
– Но я же только начал, – заныл лорд Вир. – Дайте мне закончить.
Элиссанда сглотнула и решительно спустила ноги с кровати. Выпрямившись, она поняла, что одета единственно в шелковый халат. Хорошо еще, что в комнате полумрак – только по краям штор пробивается слабый свет. С чего это ей раньше казалось, что здесь невыносимо ярко?
– Я с удовольствием послушаю ваше пение в другой раз. А теперь прошу простить меня, сэр – ванна ждет.
Забежав вперед жены, маркиз открыл ей дверь ванной комнаты.
– Маленький совет, дорогая: не засиживайтесь, а то растаете.
– Что вы сказали? – моргнула Элиссанда.
– Вода горячая. Не задерживайтесь в ванне дольше пятнадцати минут, а то начнете таять, – на полном серьезе повторил маркиз.
На сие изречение можно было ответить только такой же нелепостью:
– А разве за пятнадцать минут вода не остынет?
– Надо же, а я об этом и не подумал, – отвесил челюсть маркиз. – Так вот почему никто не слышал об исчезающих при мытье людях…
Элиссанда закрыла дверь, залезла в воду и уставилась на собственные коленки. Она не станет плакать. И ни за что не раскиснет. Она прекрасно понимала, на что идет, сбрасывая одежду перед лордом Виром.
Ровно через четверть часа маркиза вынырнула из ванны – и наткнулась в гостиной на мужа, восседающего за столом и зачарованно созерцающего вилку. При появлении жены он перевел взгляд на нее, отложил вилку в сторону и заулыбался в своей глуповатой манере.
– Как ваша голова, дорогая? Вы выпили целую бутылку сотерна!
Разве он может быть тем, кто совсем недавно поил ее лекарством от похмелья? В чьих объятьях ей было так покойно?
Лучше не думать об этом, чтобы не портить сладость воспоминаний.
– Голова уже лучше, спасибо.
– А желудок? Успокоился?
– Кажется, да.
– Тогда поешьте чего-нибудь. Я заказал вам чай и обычные гренки.
Упоминание о еде не ввергло желудок в новые конвульсии, поэтому Элиссанда медленно подошла к столу и села.
Маркиз налил ей чаю, попутно заляпав полскатерти.
– Честно признаться, дорогая, я, должно быть, тоже вчера хватил лишку. Но ведь не каждый же день женишься, правда? Я имею в виду, это стоит головной боли.
Элиссанда жевала гренок, не глядя на мужа.
– Кстати, что вы думаете о переговорной трубке? Просто замечательная штука! Я говорю, находясь вот в этой комнате, а им там на кухне все слышно! Правда, меня удивило, что гренки и чай принес официант – думал, они выскочат прямо из трубки. Я даже боялся от нее отходить. Представляете, если бы чайник проделал весь этот путь наверх и тут – шлеп! – я не успел бы его поймать!
Пульсация в голове Элиссанды усилилась, между бедер тоже начало неприятно саднить.
– Я тут перед вашим приходом читал газеты, – не унимался супруг. – И должен вам сказать, был просто шокирован, увидев – где бы вы думали? в «Таймс»! (3) – упоминание о германском кайзере, как о внуке нашей дражайшей королевы! И кто только посмел порочить честное имя королевской семьи, причисляя к ней этого невежественного пруссака? Я намерен обратиться в газету с требованием опубликовать опровержение.
Кайзер действительно приходился британской королеве внуком от ее старшей дочери. Ганноверская династия испокон веков была и оставалась германской (4).
– Да, конечно, – через силу улыбнулась девушка.
Элиссанда твердо решила стать лорду Виру хорошей женой: она стольким ему обязана. Возможно, завтра, когда голова перестанет так болеть, а звуки мужниного голоса не будут противнее карканья тысячи ворон, она усядется вместе с маркизом – и полным собранием Британской энциклопедии (5)– и исправит хоть некоторые из его заблуждений.
Но сейчас она могла только улыбаться и позволять супругу и дальше ошибаться сильнее, чем сломанные часы.
* * * * *
Элиссанда расстроенно кряхтела. Головная боль еще не настолько прошла, чтобы позволить вытянуть шею и посмотреться в зеркало сзади. Не видя своего отражения, она не могла совладать со шнуровкой корсета на спине.
Негромкий стук в дверь.
– Вам помочь, дорогая?
– Нет, благодарю вас, я справляюсь, – только его помощи и не хватало. Если маркиз приложит сюда руку, они оба окажутся прикрученными к стулу.
Муж, одетый в синюю пиджачную пару, вошел, словно не услышав. Дядя, выходя из дому, всегда надевал сюртук, но джентльмены ее поколения, похоже, предпочитали менее формальный стиль.
– Сэр! – прижала корсет к груди Элиссанда. Она стояла полуголая – в одной нижней сорочке, и мужчине не пристало находиться поблизости. Но тут ее взгляд упал на кровать, где одному Богу известно, что случилось прошлой ночью.
Богу – и лорду Виру. Но что бы ни произошло на этой постели, это явно изменило отношение маркиза к их браку. От вчерашней угнетающей молчаливости не осталось и следа, сегодня его обычное неуклюжее воодушевление било ключом.
– Мне правда не нужна помощь, – сильнее вцепившись в корсет, повторила Элиссанда.
– Разумеется, нужна, – возразил маркиз. – Вам повезло, что я эксперт в дамском белье.
О, да, кто бы сомневался!
Но муж развернул ее и на этот раз продемонстрировал то, что можно было назвать мастерством, споро и ловко управившись с завязками.
– Где вы научились шнуровать корсеты? – удивилась она.
– Ах, знаете, как оно бывает: если помогаешь даме снимать одежду, то помогаешь и надевать.
Значит, были женщины, позволявшие ему раздевать себя без принесения брачных обетов?! Элиссанда не могла понять, возмутило это ее или потрясло.
Маркиз потянул изо всей силы, выдавливая из нее воздух – повседневная необходимость при утреннем туалете.
– Но это было до нашей встречи. Теперь, разумеется, для меня существуете только вы.
Какое пугающее намерение! Однако Элиссанде не хватило времени поразмыслить над этим заявлением, потому что муж принялся за нижние юбки.
– Поторопитесь, – велел он. – Нам нужно спешить, уже четверть одиннадцатого.
– Четверть одиннадцатого?! Вы уверены?
– Ну конечно, – маркиз показал ей часы. – Вот, смотрите, ровно.
– А ваши часы правильно идут? – такому недотепе нельзя доверять.
– Сегодня утром сверил с Биг Беном.
Элиссанда потерла по-прежнему ноющие виски. Что-то она забыла – но что?
– Тетя!!! О Боже, она, наверное, умирает с голоду! – к тому же одна, напуганная незнакомой обстановкой, и Элиссанды нет рядом!
– Не переживайте, с ней все в порядке. Вы оставили на видном месте ключ от ее комнаты, и я навестил вашу тетю, пока вы спали. Мы даже вместе позавтракали.
Он, наверное, шутит. Как может человек, по дороге в собственную комнату забывший о необходимости переодеть заляпанные яйцом брюки, помнить о чужой тете?
– Я пригласил ее съездить с нами сегодня к вашему дяде. Но она…
– Простите? – у Элиссанды голова пошла кругом. – Мне показалось… мне послышалось, что сегодня мы собираемся к дяде?
– Ну да, именно так и задумано.
Уставившись на мужа, Элиссанда не могла выдавить ни слова.
– Ну-ну, не волнуйтесь, – похлопал супругу по руке маркиз. – Ваш дядя будет приятно удивлен, дорогая, узнав о таком респектабельном замужестве – вы ведь слегка засиделись в невестах. А я, как известно, маркиз, имеющий вес и положение в обществе.
– Н-но… м-моя… она… – начав заикаться от страха, Элиссанда умолкла. – Миссис Дуглас – что она ответила?
Вир натянул на жену блузку.
– Ну, я предложил миссис Дуглас к нам присоединиться, если вчерашняя поездка не слишком ее утомила. Ваша тетя ответила, что сегодня хотела бы отдохнуть.
Элиссанда даже не замечала, что муж застегивает ей пуговицы.
– Да, думаю, ей лучше отдохнуть. Но понимаете, тетя плохо переносит мое отсутствие, и я не могу ее оставить.
– Глупости. Я познакомил миссис Дуглас со своей экономкой, и они отлично поладили.
– Вашей экономкой? – Разумеется, у него должна иметься экономка – не может же маркиз лично вести домашнее хозяйство. Но в напряжении и суматохе последних дней Элиссанда ни разу не задумалась, где живет лорд Вир и каков его домашний уклад. – Она в городе?
– Конечно. Я обычно не закрываю городской дом до начала сентября.
У него есть особняк в городе, а они ночуют в гостинице?
– Я хочу повидать тетю, – потребовала Элиссанда, не очень-то веря в способность маркиза нанимать толковых слуг.
Однако миссис Дилвин оказалась приятным сюрпризом. Она была невысокой, пухленькой, как булочка, женщиной лет пятидесяти, любезной и скрупулезной. Экономка занесла в свою записную книжку все произошедшее с момента ее появления в гостинице в восемь часов утра: сколько жидкости тетя Рейчел выпила, сколько раз побывала в туалете и даже сколько капель лауданума приняла. Элиссанда заметила, что доза на три капли превышала обычную. Нет сомнений, это обусловлено ужасом от предложения лорда Вира съездить в Хайгейт-корт.
– Видите, я же вам говорил, – обратился к супруге маркиз. – Миссис Дилвин во всем угождает больной. Меня она невероятно балует, стоит мне только чихнуть.
– Моя мать последние два года своей жизни была прикована к постели, – объяснила экономка, – а лорд Вир был так добр, что позволил мне забрать ее к себе и ухаживать за ней.
– Мне нравилась компания старушки. Она постоянно твердила, что я – красивейший из мужчин.
– О, сэр, но ведь это правда, – с неподдельной нежностью сказала миссис Дилвин. – Сущая правда.
Лорд Вир расцвел.
Наклонившись к маркизе, женщина понизила голос:
– А миссис Дуглас, случайно, не капризничает? С матерью такое иногда бывало.
– К сожалению, да, – вздохнула Элиссанда. – Она не любит овощи и терпеть не может чернослив.
– Моя мать тоже не любила чернослив. Посмотрю, может больной понравится компот из абрикосов.
– Благодарю вас, – сдалась девушка, не привыкшая делить с кем-то свое бремя.
Последний взгляд на дремавшую в кровати тетю, а затем лорд Вир торопливо вытащил супругу из тетушкиного номера.
– Быстрее, не то опоздаем на поезд.
Муж направился по коридору к лифту, а Элиссанда предприняла последнюю отчаянную попытку:
– Мы точно должны ехать? Так сразу?
– Ну конечно, – ответил маркиз. – Разве вам не хочется познакомить дядю со своим замечательным мужем? Должен признаться, я немного волнуюсь – никогда раньше не доводилось встречаться с родственниками жены. Но мы с ним непременно поладим.
* * * * *
Развитием своих художественных способностей Фредди был обязан Анжелике. Именно она, увидев его рисунки карандашом, посоветовала попробовать писать акварелью, а затем и маслом. Именно она прочла устрашающий труд по хроматографии масляных красок и кратко изложила его начинающему художнику. Именно она познакомила его с творчеством импрессионистов, привезя посвященный живописи журнал из Франции, где отдыхала с семьей.
Фредерик никогда не мог рисовать ни в чьем присутствии – кроме нее. С незапамятных времен Анжелика находилась рядом, как правило, поглощенная изучением лежащего на коленях очередного толстого тома. Время от времени она зачитывала выдержки из книги: к примеру, научное обоснование быстрого потемнения картин при использовании свинцового сахара (6), пикантный сонет Микеланджело, посвященный некоему прекрасному юноше (7), или отзыв о пресловутом «Салоне отверженных»(8).
Так что рисовать вблизи подруги детства было не таким уж необычным делом.
Если бы не ее нагота.
Анжелика устроилась на установленном посреди студии ложе спиной к мольберту и, подперев рукой голову, читала «Сокровища искусства Великобритании»(9).
Волосы женщины – грива темно-русых с медовыми отблесками локонов – были распущены. Кожа сияла, словно подсвеченная изнутри. Плавные линии ягодиц заставляли мужчину стискивать карандаш. Помимо того, в зеркале, намеренно помещенном Анжеликой напротив кровати, он видел отражение груди и затененного треугольника между бедер.
Фредерику приходилось каждую минуту напоминать себе, что цель художника – искусство и воспевание красоты. Привлекательное женское тело – такая же часть природы, как гладкость березовой коры или солнечная зыбь летнего пруда. Он не должен воспринимать это иначе, чем очертания, цвет и светотень.
Но мужчине ничего так не хотелось, как, отложив карандаш, приблизиться к этому волшебному сочетанию очертаний, цвета и светотени и ...
Вместо этого живописец зарылся в свой этюдник – не помогло. Он уже сделал несколько зарисовок: общий набросок композиции, эскиз женского профиля и волос, изображение торса и отражения в зеркале.
– Знаешь, Фредди, – заговорила Анжелика, – до возвращения в Англию я полагала, что неудачный роман с леди Тремейн превратит тебя в надутого буку. Но ты совсем не изменился.
Затрагивать щекотливые темы было как раз в ее духе. Фредерик посмотрел на пустой холст.
– Прошло много времени – целых четыре года.
– И ты излечился от нее?
– Это не было болезнью.
– Ну тогда от потери?
– На самом деле, маркиза никогда не была моей, – потянулся Фредди за острее заточенным карандашом. – Кажется, я с самого начала понимал, что нам недолго быть вместе.
С леди Тремейн он был невероятно счастлив, но в этом счастье всегда была доля тревожного ожидания. Когда та воссоединилась с мужем, Фредди был расстроен, но не убит горем – это была не измена, а просто окончание чудесного периода его жизни.
Он открыл новую страницу альбома и нарисовал изящные женские лодыжки, желая, чтобы руки превратились в карандаши, и он мог, по мере обретения наброском формы, ощутить под ладонями прохладную нежную кожу.
Леди Тремейн как-то сказала, что Анжелика в него влюблена. Фредерик редко подвергал сомнению утверждения маркизы, но эти слова прозвучали, как раз когда та решила помириться с мужем и, без сомнения, хотела, чтобы и отвергнутый поклонник кем-то обзавелся.
Все равно кем.
Если Анжелика и была влюблена, она ни словом не обмолвилась об этом – а ведь никогда не скрытничала с другом детства. Даже если маркиза Тремейн на тот момент не ошибалась, прошло уже четыре года – слишком долгий срок, чтобы нежные чувства, да еще на расстоянии, оставались неизменными.
Фредди бросил взгляд на Анжелику. Склонив голову, подруга целиком погрузилась в чтение, даже делала какие-то пометки на полях. Какое же это соблазнение?
– По-моему, на сегодня достаточно, – закрыл он этюдник. – Я подожду снаружи.
* * * * *
Анжелика не стала бы уверять, что любила Фредди всю жизнь. «Всю жизнь» предполагает затерянные во мраке времен, смутно припоминаемые детские годы. Нет, эта любовь возникла гораздо позже, в четко известный день, когда ей было семнадцать, ему – восемнадцать.
Фредерик приехал домой после первого года обучения в колледже Крайст-Черч (10). Анжелика, решившая осенью отправиться в Леди-Маргарет-Холл (11), примостилась на покрывале недалеко от рисующего на берегу реки Фредди, намереваясь забросать друга вопросами об Оксфорде, а заодно покритиковать его художества. (Сама девушка не рисовала, но у нее был верный взгляд. К тому же, Анжелика страшно гордилась тем, что именно она еще четыре года назад объяснила начинающему художнику правила изображения светлых участков: использовать не чисто-белый цвет, а тот же оттенок, только светлее).
Поедая сочный, твердоватый персик, девушка бросала камушки в Стур – речушку не шире тазика – и попутно наставляла Фредди добавлять больше голубизны в зеленую краску, если он действительно хочет передать сочный оттенок летней листвы. Она так и не поняла, слышал ли рисовальщик ее советы, потому что тот ничего ответил, а просто потянулся за кистью со скошенным краем, зажав зубами закругленную кисточку.
Вот тогда-то и ударила молния. Анжелика воззрилась на повзрослевшего друга детских лет, словно никогда его не видела. Единственным желанием было превратиться в эту кисточку и почувствовать на себе его губы, зубы, язык...
В качестве подруги девушка уверенно командовала, не сомневаясь, что их дружба перенесет все изливаемые на Фредди советы и критические выпады. Однако в роли соблазнительницы Анжелика потерпела совершеннейший провал.
Фредерик не замечал новые платья и шляпки, купленные, чтобы обворожить его. Он не понимал, что старания Анжелики научить его танцевать предоставляли возможность поцеловаться с ней. А когда подруга без умолку рассказывала о каком-то другом мужчине в надежде вызвать у Фредди ревность, юноша только насмешливо поглядывал и вопрошал, не этого ли субъекта она раньше на дух не переносила.
Наверное, лучшим выходом было откровенно признаться в любви и причислить себя к претенденткам на его руку. Но чем больше попыток завоевать сердце Фредди терпели неудачу, тем трусливее становилась воздыхательница. И вот когда Анжелика совершенно уверилась, что он просто не способен питать романтические чувства к независимо мыслящей женщине, Фредди взял и увлекся блистательной и дерзкой маркизой Тремейн, которую не волновало ничье мнение, помимо собственного.
Когда леди Тремейн оставила Фредди ради собственного мужа, Анжелика наконец-то получила шанс. Брошенный был очень расстроен, уязвим и нуждался, чтобы кто-то занял в его жизни место маркизы. Но, придя к другу, Анжелика по глупости заявила «Я тебя предупреждала», после чего Фредди совершенно недвусмысленно потребовал оставить его в покое.
Женщина закончила одеваться. Художник ждал за дверью студии. За время их четырехлетней разлуки Фредерик утратил детскую пухлость, еще присутствовавшую в двадцать четыре года. И хотя Фредди никогда не обрести точеных черт старшего брата, Анжелика находила его очень привлекательным: мягкое лицо отражало мягкость характера. Даже будучи полнее, этот мужчина все равно казался ей невероятно милым.
– Могу я предложить тебе чашечку чая?
– Можешь, – согласилась гостья. – Но сначала я хотела бы ответить одолжением на одолжение. Снимки картины уже готовы?
– Они еще в проявочной.
– Пошли, посмотрим.
Студия находилась на верхнем этаже – для лучшего освещения. Фотолаборатория располагалась этажом ниже. Размером комнатка была не больше чулана – примерно шесть на восемь футов. В янтарном свете специального фонаря можно было различить у одной стены оборудование для проявки, раковину, ванночки, лампу для негативов, у другой – рабочий стол. На полках рядами выстроились подписанные бутылочки с химикатами.
– Когда ты устроил здесь лабораторию? – Фредди занялся фотографией после ее отъезда – точнее, после отъезда леди Тремейн. Как-то он прислал свою фотокарточку, и Анжелика хранила ее в дневнике.
– Точно не помню, но примерно в то время, когда скончался твой супруг.
– От тебя пришло очень милое соболезнование.
– Я даже не знал, что сказать. В своих письмах ты почти не упоминала о муже.
Положив ладонь на поясницу гостьи, хозяин дома легонько подтолкнул ее в проявочную. Анжелике нравилось ощущать тепло его крупной кисти, способной, тем не менее, изображать мельчайшие детали. Долгие годы она засыпала, мечтая о ласках этих сильных и умелых рук.
– Это был брак по расчету, – запоздалое признание… – Мы жили каждый своей жизнью задолго до смерти Джанкарло.
– Я тревожился за тебя, – негромко произнес Фредерик, с тем прирожденным достоинством, за которое она так его любила. – В юности ты заявляла, что лучше остаться независимой старой девой, чем превратиться в безразличную замужнюю даму.
О, этим убеждениям недоставало стойкости. Когда оказалось, что желанного мужчину ей не получить, Анжелика вышла замуж за первого встречного и сбежала из Англии так быстро, как только могла.
– У меня все было в порядке, – ответ прозвучал резче, чем хотелось. – У меня и сейчас все хорошо.
Фредди промолчал, словно сомневался в услышанном, но не желал высказывать недоверие вслух.
Анжелика откашлялась.
– Ну что ж, показывай свои снимки.
Фотографии, каждая размером четыре на пять дюймов, висели на веревке для просушки.
– Бог ты мой, – содрогнулась женщина при виде фотокарточки с горой крыс. – Неужели такое возможно?
Ее волосы были подобраны в нетугой узел, грозящий в любую минуту рассыпаться. Или это ему хочется, чтобы волосы рассыпались? В каморке стоял запах содового проявителя и фиксажного раствора, но Фредди находился достаточно близко к Анжелике, чтобы уловить сладкий и пряный аромат цветков апельсинного дерева в ее духах.
– Слышала бы ты эти вопли! Пенни даже пришлось хлопнуть одну из барышень по щеке, чтобы успокоить.
– Не могу представить, что Пенни способен на такое.
– Он очень уверенно это проделал, – сухо заметил Фредди, хотя тогда и сам этому удивился. – А вот снимки картины.
Он включил еще один фонарь. Анжелика, прищурившись, разглядывала невысохшие фотографии.
– Понятно, что ты имел в виду, – кивнула она. – Мне действительно встречалась картина, очень похожая по стилю и исполнению. Там был изображен ангел с женским лицом – огромные белые крылья, белое одеяние и в руке белая роза. А на земле – мужчина, взирающий на ангела.
– Господи, у тебя и впрямь невероятная память.
– Спасибо, – просияла женщина. – Когда вернусь домой, загляну в дневник и посмотрю, нет ли записи об этом. Я иногда записываю, если произведение искусства меня чем-то впечатлило.
Фредди хотелось знать, заглядывает ли она в свой дневник в том же виде, в каком читает о сокровищах Британии: обнаженная, один из распущенных локонов ласкает грудь, а большой палец ноги рассеянно выписывает круги по простыне.
Их взгляды скрестились. Глаза Анжелики выжидающе блестели.
– У тебя действительно было все в порядке? – услышал он собственный вопрос.
Ее взгляд затуманился.
– Это не было слишком мучительно. Но, в любом случае, замужество ради замужества не стоило того. Я собиралась расторгнуть брак, но тут Джанкарло умер. Больше такой ошибки я не совершу.
– Хорошо, – ответил Фредди, хотя ему было больно, что подруга отдала бессмысленному союзу почти два года своей жизни, и коротко стиснул Анжелике руку. – Я рад, что ты наконец выговорилась. Не нужно скрывать от меня правду.
– Ладно, не буду, – слегка улыбнулась женщина. – У тебя есть еще вопросы, на которые требуется честный ответ?
Мужчина покраснел. Если бы она только знала… Но как можно спросить у подруги детства, не хочет ли она лечь с ним в постель? Он явственно представлял, как Анжелика разражается смехом: «Фредди, ах ты глупышка-дурашка! Как тебе такое пришло в голову?!»
– Только один, – отозвался он. – Теперь ты будешь пить чай?
Анжелика опустила глаза. А когда снова подняла их, выражение ее лица было очень спокойным. Фредерик задался вопросом, не померещилась ли ему промелькнувшая в женском взгляде тень.
– А кофе у тебя есть?
ПРИМЕЧАНИЯ:
(1) Никколо Макиавелли (итал. Niccolò Machiavelli, 1469 – 1527) – флорентийский дипломат и политический деятель, писатель и драматург, философ. Исторически Макиавелли принято изображать тонким циником, считающим, что в основе политического поведения лежат выгода и сила, и что в политике следует опираться на силу, а не на мораль, которой можно и пренебречь при наличии благой цели. Макиавелли обладал хитростью, умением плести интриги, вводить в заблуждение, на него нельзя было положиться – и именно такой способ поведения он предлагал правителю в своем самом знаменитом произведении «Государь», написанном в 1513 г. «Автором этой работы был дьявол», – таково было общее мнение (особенно на нем настаивали представители церкви). Макиавелли в скором времени стали отождествлять с дьяволом буквально. Существует мнение, что прозвище дьявола "старина Ник" происходит от имени Никколо. Фамилия Макиавелли во всей Европе стала олицетворением зла. Уже тридцать лет спустя после смерти его имя было известным в Англии. Шекспир использовал его в своих «Виндзорских кумушках». Некоторые даже утверждают, что Макиавелли послужил прототипом Яго в «Отелло». Авторству Макиавелли приписывают известное изречение «Цель оправдывает средства».
(2) Начало припева из популярной в конце XIX века песенки «Daisy Bell», написанной английским композитором Генри Дейкром в 1892 году. Это первая и, наверное, единственная песня, посвященная двухместному велосипеду! В 1961 году компьютер IBM-7094 стал первым «поющим» компьютером – его «научили» именно этой песне. Послушать можно здесь:
http://www.youtube.com/watch?v=z-ZSVvQ_0FM&feature=related
(3) «Таймс» (англ. The Times) – ежедневная газета в Великобритании, одна из самых известных мировых газет. Выходит в печать с 1785 года.
(4) Ганноверская династия – династия королей Великобритании с 1714 по 1901 годы. Ветвь древнего германского рода Вельфов. Во многом чуждые английской культуре (первый король вовсе не говорил по-английски), Вельфы оказались на британском престоле благодаря Акту о престолонаследии 1701 года, отрезавшему путь к британской короне всем многочисленным католикам, находящимся в родстве со Стюартами.
(5) Британская энциклопедия (Encyclopaedia Britannica) – старейшая и одна из наиболее известных универсальных энциклопедий. 1-е издание вышло в Эдинбурге в 1768-71 гг. в 3 томах.
(6) Свинцовый сахар – сладкое на вкус, но чрезвычайно ядовитое, белое кристаллическое твердое вещество. Широко применялся для лечения венерических заболеваний и как компонент косметических средств. Также использовался как закрепитель для некоторых красителей, а раствор ацетата свинца — «свинцовая примочка» — как наружное средство от синяков и ушибов. Из-за высокой токсичности вышел из употребления.
(7) Микеланджело в наши дни больше известен как автор прекрасных статуй и выразительных фресок; однако знаменитый художник писал замечательные стихи. Некоторые из стихотворений были положены на музыку и уже при его жизни завоевали немалую популярность, но впервые его сонеты и мадригалы были опубликованы только в 1623 г. До наших дней сохранилось около 300 стихотворений Микеланджело. Некоторые из них посвящены молодому римлянину Томазо Кавальери, к которому великий мастер питал, согласно одним источникам – платоническую, согласно другим – страстную любовь.
(8) «Салон отверженных» – выставка картин, не прошедших конкурс на Парижский салон 1863 г. Парижский салон считался самой значительной французской художественной выставкой. Жюри, отбиравшее картины, было ориентировано на традиционные вкусы художественных академий, т.е. привержено художественным стилям преподававшимся в то время в школах изящных искусств. Презентация своих работ на Парижском салоне и получение положительных откликов в прессе являлись для художников важным шагом к финансовому успеху и благополучию. Отвергнутые работы редко находили покупателя. У таких художников, как Моне, Мане или Ренуар с их представлением о живописи, практически не было шансов участвовать в салоне. В 1863 году число полотен, которые один художник мог подать на салон, было ограничено тремя. Заседания жюри по отбору полотен на салон начались 2 апреля 1863 года. А уже 5 апреля распространился слух, что в этот раз жюри строго, как никогда. 12 апреля жюри объявило о своём решении. Из 5 тысяч полотен представленных на суд жюри 3 тысячами живописцев жюри отклонило шестьдесят процентов. Галерист Луи Мартин согласился выставить работы, не прошедшие на салон, в своей галерее. Салон отверженных начал свою работу 15 мая 1863. С самого начала выставка притягивала больше посетителей, чем официальный салон. Однако большинство статей в прессе носили негативный характер, и реакция публики была отрицательной. Полотна салона подвергались насмешкам со стороны посетителей.
(9) «Сокровища искусства Великобритании» (англ. The Treasures of Art in Great Britain, 1854-1857 гг.) – издание в четырех томах историка искусства Густава Вагена, представляет собой путеводитель с подробной информацией о произведениях искусства (большее внимание уделено живописи) из частных королевских и аристократических коллекций и музейных собраний.
(10) Колледж «Крайст-Чёрч» (англ. Christ Church College ) — один из самых крупных аристократических колледжей Оксфордского университета. Основан в 1525 году. Выпускниками колледжа Крайст-Чёрч были тринадцать премьер-министров Великобритании. Среди знаменитых выпускников: основатель Пенсильвании Уильям Пенн, ученый Роберт Гук, философ Джон Локк, писатель и математик Чарльз Лютвидж Доджсон, известный миру как Льюис Кэрролл.
(11) Колледж «Леди-Маргарет-Холл» (англ. Lady Margaret Hall) – входит в состав Оксфордского университета. Основан в 1878 году как первый женский колледж в Оксфорде. До 1979 г. мужчины туда не принимались. Колледж назван в честь леди Маргарет Бофор, матери короля Генриха VII, известной покровительницы образования. Первым директором была Элизабет Вордсворт, внучатая племянница знаменитого английского поэта Уильяма Вордсворта.
Лариче:
14.12.11 14:09
Леся, поздравляю с первым званием!
Спасибо за продолжение! Хорошо все-таки ,что Эллисандра не уверена в силе испытанной боли.Любопытство ,думаю свое возьмет.
codeburger:
14.12.11 14:48
Вот так-то, Вир решил сыграть на опережение и сам повезет бедняжку Эллисанду кошмару навстречу:
Irish:
14.12.11 14:49
Леся, поздравляю с первым званием!
Спасибо за новую главу, девушки!
lesya-lin писал(а):
– Вода горячая. Не задерживайтесь в ванне дольше пятнадцати минут, а то начнете таять, – на полном серьезе повторил маркиз.
lesya-lin писал(а):
Представляете, если бы чайник проделал весь этот путь наверх и тут – шлеп! – я не успел бы его поймать!
lesya-lin писал(а):
– Ах, знаете, как оно бывает: если помогаешь даме снимать одежду, то помогаешь и надевать.
lesya-lin писал(а):
– Мне нравилась компания старушки. Она постоянно твердила, что я – красивейший из мужчин.
Какая прелесть, не устаю перечитывать.
Зарегистрируйтесь для получения дополнительных возможностей на сайте и форуме
Полная версия ·
Регистрация
· Вход
· Пользователи
· VIP
· Новости
· Карта сайта
· Контакты
· Настроить это меню
Если Вы обнаружили на этой странице нарушение авторских прав, ошибку или хотите дополнить информацию, отправьте нам сообщение.
Если перед нажатием на ссылку выделить на странице мышкой какой-либо текст, он автоматически подставится в сообщение
Если Вы обнаружили на этой странице нарушение авторских прав, ошибку или хотите дополнить информацию, отправьте нам сообщение.
Если перед нажатием на ссылку выделить на странице мышкой какой-либо текст, он автоматически подставится в сообщение