Жаклин Рединг "Белая магия"

Фатиния, Москвичка, Нюрочек, Фройляйн, благодарю за интересное продолжение.

Фатиния, Москвичка, Нюрочек, Фройляйн,, спасибо за перевод новой главы!!!
_________________

Фатиния, Москвичка, Нюрочек, Фройляйн спасибо за прекрасный перевод!!!!!!!!!!!!
___________________________________

дякую!

Фатиния, Москвичка, Нюрочек, Фройляйн, спасибо за новую главу.
Очень забавно. И роковой образ "легкомысленной, капризной зануды без капли совести", сложившийся у Ноа. И секретное отличие Августы от всех прочих, известное так многим: и дворецкому, и светским патриархам, и тетушке Эмилии. Похоже, не в курсе только мачеха и Ноа. Секрет Полишинеля. Чем же она занимается? Прогнозом инвестиций? Спиритизмом? Организует научное общество?

 » Глава 9

Глава 9 (перевод - Фатиния, бета-ридинг - Москвичка, Нюрочек, вычитка - Фройляйн)

Выйдя на уединенную террасу, куда леди Августа, как он заметил, проследовала несколько мгновений назад, Ноа тихонько прикрыл за собой дверь. Ночь стояла холодная, сырая из-за мелкого дождика, который заставил всех гостей остаться в доме, где было тепло и где их безупречные причёски и тонкий шёлк не пострадают от ночной влажности.
Большинство, за исключением леди Августы Брайрли.
Пустынная терраса была погружена в тишину и покой, и Ноа, положив руки на каменные перила, помедлил, радушно принимая холод и тихое ощущение умиротворённости вокруг.
Лёгкий ветерок скользил сквозь заросли плюща, которые поднимались по красной кирпичной стене задней части Чаллингфорд-Хауса. Ноа направился в дальний конец террасы. Ветер шелестел тёмными глянцевитыми листьями, наполняя воздух смешанными запахами маттиолы и душистой фиалки[1] из знаменитых садов герцогини. Позади него свет горящих свечей сиял за высокими окнами бального зала, а луна наверху неясным маяком виднелась за серебряной пеленой облаков.
Леди Августы нигде не было видно.
Держась за каменные перила, Ноа подошёл к маленькой лестнице, которая вела в сады позади дома. Греческие и римские статуи возникали из темноты, когда он проходил мимо, тихо шагая по уединенной дорожке. Было темно, но света луны хватало достаточно, чтобы видеть, куда идёшь. Но пока он ещё не встретил леди Августу.
Затем ему показалось, что где-то впереди послышались звуки шагов по садовой тропинке, слишком лёгкие для ботинок. Может быть, женские туфли?
Следуя на звук этих шагов, Ноа подумал, что не знает, что скажет, когда найдёт её. Он даже не знал, почему чувствовал эту потребность увидеть её, посмотреть ей в лицо, всего лишь разок заглянуть в вероломные глаза и дать понять, что ей не удалось остаться полностью безнаказанной. Вышла ли она на улицу, чтобы встретиться с любовником? Ведь какая тогда иная причина могла бы побудить леди тайком выскользнуть из бального зала в одиночестве? Был ли это мужчина, с которым она изменяла Тони? Или следующий выбранный ею глупец?
Ноа приблизился, обогнув цветочный бордюр из красоднева[2], и заметил леди Августу, а вместе с ней и джентльмена неподалёку. Они остановились в конце узкой тропинки, уединившись под свисающими ветками вяза. Лунный свет проливался сквозь расходящиеся облака на её тёмные волосы, тускло мерцая в них подобно бледно-голубым льдинкам. Она стояла на некотором расстоянии позади мужчины, глядя на его спину, в то время как он, в свою очередь, похоже, увлёкся изучением звёзд, казалось, повисших в небе прямо над высокой садовой оградой.
Ноа помедлил, чувствуя себя немного глупо, но всё же был не способен развернуться и уйти, хотя и понимал, что должен. Что бы он ни увидел, это только разозлило бы его ещё больше, а смерть Тони стала бы казаться ещё более бессмысленной. Но тут он вдруг невольно обнаружил себя кругами пробирающимся туда, где витиевато подстриженные кустарники герцогини надёжно скроют его среди теней.
На сей раз леди Августа сделала хороший выбор, подняв планку с титула Тони – простого виконта – до графа: очень знатного, очень богатого Тобиаса Милфорда, графа Белгрейса. И хотя по возрасту он годился ей в отцы, граф никогда не был женат, а потому и детей, которые могли бы встать у неё на пути, у него не было. Среднего телосложения, с волосами, припорошенными сединой, Тобиас Милфорд в своей одежде имел благополучный вид. Но этот глубоко уважаемый тори никогда не обладал здоровьем, которое можно было бы назвать крепким, его беспокоило затруднённое дыхание, что заставляло графа до некоторой степени избегать общества. Даже сейчас, стоя, пусть и неподалёку, Ноа мог слышать слабое, с присвистом, дыхание Белгрейса, словно после тяжёлого бега.
– Милорд? – Ноа услышал, как леди Августа негромко окликнула графа. Её мягкий голос прозвучал вовсе не неприятно. Ноа бесшумно скользнул, придвинувшись чуть ближе.
Белгрейс отвлёкся от изучения звёзд.
– Это вы, леди Августа.
Значит, они уже знакомы.
– Милорд, – она подошла ближе к графу, уменьшая расстояние между ними. – Я надеялась на минуту уединения с вами. Я хотела бы попросить вас уделить мне время, чтобы я могла рассказать нечто чрезвычайно важное.
– Это Сайрус? С ним что-то случилось?
– Нет, милорд, ничего в этом роде. С моим отцом всё в порядке. Я даже получила от него письмо не далее как на прошлой неделе.
О, эта леди и в самом деле смела, если пытается обольстить коллегу собственного отца.
Их разговор прервался, когда на тропинке появилась ещё одна пара. Ноа узнал леди – это была графиня, до смерти его матери водившая с нею знакомство. Он не знал мужчину, который сопровождал её и интимно шептал что-то на ухо даме – однако, он не был её мужем. Эти двое, направившись в противоположную сторону, остановились неподалёку и, освещаемые лунным светом, тихо перешёптывались, забыв обо всех и обо всём, кроме друг друга.
Даже на том расстоянии, что отделяло его от Августы, Ноа показалось, что леди не могла позволить себе рисковать и допустить возможность посторонним услышать то, что она собиралась сказать, поэтому она ещё на один шаг придвинулась к графу.
Ноа обогнул цветущую живую изгородь, приблизившись как раз в тот момент, когда она произнесла:
– Я бы хотела поговорить с вами на личную тему, имеющую отношение… – она встревоженно огляделась по сторонам, – ко мне.
Графиня и её спутник сделали круг и вернулись на тропинку. Леди Августа шагнула ещё ближе к лорду Белгрейсу, так, что подол её юбки задевал его брюки. Белгрейс выглядел слегка смущённым из-за того, что она настолько приблизилась к нему, и, вероятно, отошёл бы на более приемлемое расстояние, если бы не оказался фактически прижатым к стене сада.
Голос леди Августы сейчас звучал интимно тихо, вкрадчиво, соблазнительно. Такой голос заставляет мужчину немедленно задуматься о постели и слабом освещении.
– То, что я хочу сказать вам, милорд, это… личного характера. Это то, чем я никогда и ни с кем не делилась до этого. – Ноа медленно подобрался поближе. – Видите ли, я вот уже в течение некоторого времени имею склонность к…
Звук смеха, самозабвенного и не столь отдалённого, раздался со стороны страстной парочки, которая стояла сейчас в тени. Белгрейс быстро посмотрел на террасу и расположенный за нею бальный зал.
– Видимо, мы должны обсудить это в более подходящем месте, леди Августа, и в другое время, когда люди не смогут на нас случайно наткнуться в любой момент.
Он обошёл её и торопливо направился к лестнице, ведущей на террасу, и гравий, которым была посыпана дорожка, захрустел под его торопливыми шагами.
Леди Августа пошла следом за ним.
– Милорд…
Белгрейс остановился и вытянул руку в предостерегающем жесте:
– Не здесь, миледи. Вы подвергаете свою репутацию большому риску.
Она нахмурилась:
– Вам не стоит беспокоиться о моей репутации, милорд.
Белгрейс не позволил себя поколебать:
– Я бы не оказал услугу вашему отцу, если бы поступил иначе. В другой день, миледи.
– Но милорд...
От её упорства он, казалось, испытывал только ещё бóльшую неловкость.
– Мне действительно пора идти. Уже поздно, а ранним утром мне предстоит верховая прогулка в парке. Сожалею, миледи.
И с этими последними словами Белгрейс, развернувшись, покинул сад.
Леди Августа внезапно остановилась, не решаясь преследовать его в бальном зале, поняв наконец всю неуместность своего поведения. Ведь она – леди, которая безусловно предпочитает скрывать от общества нарушение его обычаев и своё неподобающее поведение. Сейчас она одиноко стояла, купаясь в лунном свете, хмурясь из-за своей неудачи, а затем повернулась и принялась рассматривать созвездия сквозь рваные облака над головой.
Благодаря тому, что сам он находился в тени, Ноа мог прекрасно рассмотреть Августу. Однако то, что он увидел, было не совсем тем, что он ожидал увидеть. Когда Тони впервые описал эту женщину как ангела, в его воображении возникла безупречно красивая, элегантная, высокая, умеющая себя держать в обществе леди, с золотистыми волосами, сияющим нимбом венчающими её изящную головку.
Вместо этого леди Августа ростом приходилась ему, возможно, на дюйм или два выше плеча, а её фигура, хотя и изящная, больше говорила о беспокойстве, чем о грациозности. Её нельзя было назвать классической красавицей, это правда, но в ней присутствовало нечто необычное, что чувствовалось даже в её тёмных локонах, спускающихся от затылка вдоль шеи, ласкающих цвета слоновой кости[3] кожу её висков, бледную и гладкую. Тёмные брови задумчиво выгибались над выразительными глазами – глазами, цвет которых он не мог точно определить. Её рот, даже несмотря на то, что она хмурилась, привлекал внимание, заставляя мужчину задуматься, на что это будет похоже – целовать их, пробовать на вкус…
Ноа, сам не осознавая того, подходил всё ближе в стремлении получше разглядеть её, пока вдруг не сбил небольшой цветочный горшок, свалив его с каменного постамента на садовую дорожку. Леди Августа уставилась прямо на него:
– Есть здесь кто-нибудь?
Ноа застыл, понимая, что она не могла его видеть в тени, и наблюдал, как она принялась искать что-то в своём ридикюле. Достав пару очков в серебряной оправе, она надела их, и уставилась на него глазами, которые теперь ясно видели, глазами, которые раздражённо сузились за стёклами очков. Она недовольно поджала губы.
– Что вы хотите, сэр?
В ответ Ноа неспешно вышел на тропинку и, приблизившись, встал перед ней. Он ничего не говорил. Её глаза, насколько он мог видеть в бледном лунном свете, были тёмно-серыми, но слегка тронутые зелёнью, и уголки их чуть-чуть приподнимались, что придавало им дерзкий вид. На шее она носила любопытную подвеску на цепочке – маленькую золотую звёздочку и луну, которые в лунном свете тускло отсвечивали будто бы серебром. Одинокий необычный молочно-голубой камень, заключённый в оправу в центре композиции, казалось, почти горел.
Пока Ноа изучал её, леди Августа молчала, только уставилась на него в ответ, оценивая намного более критично и более откровенно, чем это делал он. Похоже, то, что предстало её взору, не доставило ей удовольствия. Она оценивала его по своей шкале умственных способностей, спрашивая в то же время себя, как долго он прятался в кустах и подслушал ли её совершенно неприличный разговор с лордом Белгрейсом. Любой джентльмен притворился бы, будто ничего не слышал, чтобы пощадить скромность леди, вежливо позволяя им обоим избежать неловкости такой ситуации. Но ведь все прекрасно знали, что Ноа с трудом можно было назвать джентльменом.
– Возможно, я заблуждаюсь, но мне всегда говорили, что считается неприличным, когда молодая леди приближается к джентльмену в одиночестве и без сопровождения, и уж тем более, когда она флиртует с ним.
Сказать такое было грубостью, и всё же вместо того, чтобы устыдиться от так открыто брошенных ей в лицо обвинений в отношении её поведения с Белгресом, леди Августа ещё сильнее сдвинула брови и сверкнула на него свирепым взглядом, уставившись точно так же прямо, как и он сам. В голове у Ноа тотчас же всплыло слово «нахальная».
– Также, думаю, предполагается, что джентльмен не станет подслушивать то, что, совершенно очевидно, является приватным разговором. Так много того, что считается правильным, а что – нет.
«Дерзкая» было другое слово, которое он, несомненно, использовал бы для её описания. Он смотрел, как она шагнула, чтобы пройти мимо надменно вздёрнув подбородок, отвергая его и будто говоря, что потратила на него уже достаточно своего времени. Прежде чем он смог обдумать свои действия, Ноа обнаружил, что шагнул на тропинку, загораживая ей дорогу. Фактически она почти столкнулась с ним.
Леди Августа с яростью воззрилась на него:
– Будьте так любезны позволить мне пройти, сэр. Я не расположена принимать участие в ваших детских забавах.
Её голос, исполненный презрения, вызвал в нем странное чувство удовлетворения. Это напомнило Ноа кое-кого ещё, кто делал то же самое по отношению к нему не так давно. Джулия. Он обнаружил, что впервые в своей жизни смотрит на женщину со злобой.
– Знаете, его светлость, возможно, и не был заинтересован в том, что вы предлагаете, но меня можно уговорить.
Ноа воспитывали в уважении к женщинам, учили его заботиться о них. Даже сейчас перед ним возник образ матери – герцогини – стоящей позади него, наблюдающей и качающей головой в совершеннейшем разочаровании.
Глядя на него, леди Августа моргнула. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что на самом деле скрывалось за его едва завуалированными словами. Она изумлённо уставилась на него, её рот приоткрылся – что казалось бы непривлекательным у любой другой женщины, но ей это придавало странно соблазнительный вид. Он почувствовал, как внутри него что-то напряглось, и заставил себя отвести взгляд от её рта, сосредоточившись вместо этого на её прищуренных глазах.
– Прошу прощении, сэр.
Ноа не мог справиться с собой. Он шагнул вперёд и, прежде чем она смогла что-либо сделать, прижал её к себе так, что их тела слились, и сокрушил её губы в поцелуе.
Он почувствовал, как она тотчас же напряглась и начала сопротивляться, пытаясь освободиться, но она была слабой, а он слишком крепко её держал. Её губы были тёплыми и мягкими, также как и всё её тело, кроме упругой груди, прижатой к его телу. Он воспользовался удобным случаем, чтобы притянуть её ещё ближе к себе, обхватив её попку, что вызвало всплеск яростной борьбы со стороны Августы. Наконец ей удалось освободить губы, что оказалось её грубейшей ошибкой. Ибо когда она, без сомнения, приготовилась осудить вслух действия Ноа, он воспользовался возможностью углубить поцелуй. И он сделал это, снова накрыв её губы и скользнув языком вдоль её язычка в самой интимной атаке.
У её рта был вкус вина, а запах – экзотический, пряный, цветочный. Но вместо отвращения, которое он ожидал почувствовать по отношению к ней, тело Ноа ответило со страстью, какой он не ощущал уже недели, даже месяцы. Мгновенно вспыхнувшая. Горячая. Дикая. Это ощущение захватило его и закружило в чувственном вихре.
Ошеломлённый откликом своего тела, Ноа отпустил Августу, поставив на нетвёрдо держащие её ноги. Из-за резкости его движений очки девушки слегка съехали на сторону. Он сделал глубокий вдох. И тряхнул головой. Проклятье, что он делает? И ещё к тому же с ней? Эта женщина была живым воплощением всего в женском роде, что вызывало у него отвращение – ведьма в полном смысле этого слова. Как он мог так ей ответить? Как мог он быть таким дураком? Он сосредоточился на ярости, застывшей на её лице, пока она поправляла очки, находя удовлетворение – и способ отвлечься от своих чувств – в знании, что именно из-за него появилась эта злость на её лице.
– Кажется, я должен просить у вас прощения, мадам.
Лишь секунда понадобилась Августе, чтобы ответить ему полновесной тяжёлой пощечиной, пришедшейся по его левой щеке. Затем она бросилась по тропинке к террасе и двери в бальный зал.
В этот момент Августа готова была оказаться в любом другом месте, в аду ли, в раю ли, лишь бы быть подальше от него.
К тому моменту, как она достигла бального зала, Августа пылала такой яростью, что с трудом дышала. Что этот человек возомнил о себе? И где, бога ради, он был воспитан? В канаве? Поэтому, говорила она самой себе, пробираясь сквозь толпу и ища лицо жены своего отца, именно поэтому её никогда не привлекали светские мероприятия. Даже сейчас она продолжала ощущать его руки на своём теле, дотрагивающиеся до неё так, как никто до сегодняшнего дня. А эти губы – она никогда не могла себе представить, что возможна подобная интимность. Мужчины на тех кораблях, на которых она путешествовала всё своё детство, никогда не смели отважиться на такие вольности. И этого сегодняшнего мужчину общество полагало джентльменом?
К тому моменту, как Августа увидела Шарлотту, счастливо болтавшую в кружке других замужних дам, расположившихся рядом с чашей для пунша, она дошла до того, что бормотала себе под нос большинство ругательств, какие только слышала раньше на борту корабля – пока не заметила, что некая утончённая леди с несколькими страусиными перьями на голове потрясённо уставилась на неё. Улыбнувшись ей вежливо, Августа настойчиво дёрнула за веер, свисающий с затянутой в перчатку руки Шарлотты.
– Шарлотта, на минутку, пожалуйста.
Маркиза повернулась к падчерице.
– Августа, что случилось? Ты так раскраснелась, дорогая.
– Я бы хотела уехать, – взглянув на мачеху, девушка нахмурилась и добавила, – немедленно.
Шарлотта, должно быть, почувствовала, что Августа говорит серьёзно, и не стала возражать, даже несмотря на то, что был всего лишь одиннадцатый час и празднование только началось. И регент не успел прибыть.
– Хорошо, Августа. Но мы должны забрать наши накидки и послать за каретой.
– Я прослежу за этим.
Августа поспешила прочь, мечтая только том, чтобы убраться из этого дома и от этих людей, которые лишь изображали воспитанность, когда на самом деле были не более цивилизованными, чем стадо животных. Всё, чего ей сейчас хотелось – это вернуться в свою спокойную одинокую жизнь, где она могла предаваться своим собственным интересам в относительном спокойствии, и никогда, никогда не возвращаться.
Но на самом деле ей придётся вернуться. Из-за её соглашения с Шарлоттой. О, ну почему она вообще согласилась на эту проклятую сделку? И как ей удастся пройти через всё это?
Она уже достигла противоположного конца бального зала и, стоя позади группы других гостей, ждала своей очереди подняться по лестнице, как вдруг что-то привлекло её внимание. Она мельком взглянула в ту сторону и увидела его, того мужчину из сада, который теперь стоял в нескольких ярдах от неё. Открыто. Бесстыдно. И он улыбался.
Находясь в доме, в этой элегантной обстановке, он потерял все свои зловещие качества, которые обнаруживал в тени сада, и принял вид джентльмена – настоящий волк в овечьей шкуре. Его тёмные волосы были аккуратно уложены, а лицо гладко выбрито. Вполне благовоспитанный вид, можно даже сказать – привлекательный. Глядя на его изысканную одежду и безупречно ухоженный облик, невозможно было и в малейшей степени предположить, что натура у него самая развратная. Он смотрел на неё своими карими глазами, которые знали, как обезоружить одним только взглядом, а на его губах – губах, которые прикасались к её столь интимно – играла всё та же самодовольная улыбка. Он улыбнулся ей чуть шире и отвесил очень элегантный и одновременно очень издевательский поклон.
Августа почувствовала, как её лицо тотчас же залилось краской, и жар достиг самых кончиков ушей. Она была уверена, что все вокруг заметили этот его поклон и что все как-то узнали о том, что произошло между ними в саду. Дурно воспитанный негодяй! Если бы у неё в руках был бокал с пуншем, она бы непременно выплеснула его ему в лицо. Вместо этого Августа развернулись и, обогнув других гостей, направилась к двери, намереваясь покинуть зал, и надеясь, что никогда больше ей не придется смотреть на таких, как он. Но даже сейчас Августе было интересно узнать, кто это.

__________________

[1] Здесь идёт речь о душистой фиалке как о разновидности цветка: фиалка душистая (Viola odorata L.), – один из трёх основных видов применяемых в садоводстве фиалок: Виттрока (алтайская), душистая и фиалка рогатая.
Фиалка вдохновляла очень многих великих людей и была для них любимым цветком. Из произведений Гомера известно, что ещё древние римляне и греки почитали цветы фиалки. Любимым цветком Наполеона была фиалка душистая. Поклонниками фиалок были также великий немецкий поэт Гёте и не менее великий русский классик Тургенев.



Маттиолу двурогую называют ночной фиалкой за её чудесный аромат, особенно сильный в пасмурную погоду, вечернее и ночное время суток. Маттиола седая – более декоративный цветок – известна больше как левкой. Смею предположить, что здесь идёт речь именно о маттиоле – ночной фиалке (хотя сам цветок к фиалкам отношения не имеет, просто так в народе называют некоторые виды растений с душистыми цветками, аромат которых усиливается к ночи – вечерница, любка и т.д.: «…кажется, никто не знает его народного названия или очень быстро его забывает. А что касается фиолетового цвета, то этого цвета русский народ совсем не знает и нигде не употребляет. Лиловый он ещё понимает по сирени, да и то говорит не сиреневый, а синелевой. И стало быть, наименование цветка «ночная фиалка» выдумано грамотеями. А вот почему оно так широко распространилось по всему лицу земли русской, этого я – воля ваша – уяснить себе никак не могу». – А.И. Куприн, «Ночная фиалка»).

[2] Красоднев, лилейник, гемерокаллис (лат. Hemerocállis) – цветок интеллигентного лентяя. Существует известное высказывание: если лилии – любимые цветы королей, то лилейники – радость их садовников. Относятся лилейники к семейству лилейных, что и так ясно из самого названия цветка. В названии «красоднев» отражено то, что у этого цветка жизнь очень коротенькая. Каждый цветок распускается под вечер и, прожив (покрасовавшись) всего один день, к вечеру увядает. Отсюда ясно и его название в европейских языках (англ., фр.), которое дословно переводится как «дневная лилия» (хотя, согласитесь, «дневная краса» – красоднев – звучит гораздо образнее).



[3] Цвет слоновой кости – это мягкий белый, он милее глазу, чем белоснежный. Именно его имеют в виду, когда говорят о человеке: «Кровь с молоком», – подразумевая цвет лица. Натуральная слоновая кость со временем желтеет.
_________________

Девочки - Фатиния, Москвичка, Нюрочек, Фройляйн, огромное спасибо за такой прекрасный перевод!!!


_________________

ОООООООООО!!!!!!!!!!!Классссс!!!!! Спасибо большое-пребольшое!!!Мне нравятся такие противостояния между героями!!! Такие страсти кипящие!!!
_________________

Фатиния, Москвичка, Нюрочек, Фройляйн, спасибо за прекрасный перевод!!!!!!!!!
Интересно о чем это Августа хотела поговорить с графом?
___________________________________

Огромное спасибо за новую главу! Перевод - просто замечательный!
_________________

Спасибо, девочки!

Какой Ноа стремительный. Так ему не нравится Августа, так не нравится, что при первой же возможности впился в неё поцелуем. Эх, мужчины...
_________________

Фатиния, Москвичка, Нюрочек, Фройляйн!!!
СПАСИБО!!!!!!
_________________

Спасибо!!!!

Фатиния, Москвичка, Нюрочек, Фройляйн, спасибо за очередную главу.

Ноа пал к ногам Августы без сопротивления. Правда, сам он пока об этом не догадывается...
И да, действительно интересно, о чем Августа хотела поговорить с графом?
_________________

Фатиния, Москвичка, Нюрочек, Фро - большое спасибо!!!
_________________