Клуб "Синий чулочек"

- Сможешь ли ты простить меня? – Поднявшись с пола, я умоляюще заглянула в глаза Владыке.
Он покачал головой. А затем его прохладные пальцы коснулись моей щеки.
- Не понимаю, - глухо, будто противясь слетающим с собственных уст словам, сказал вампир, - что в тебе такого, отчего у меня возникает безумное желание не убить тебя, а… - уже обе его руки, зарывшись в волосы, ощутимо сдавили мою голову, лишая возможности отвести взгляд, - любить?! Любить, хотя я никогда не знал значения этого слова?
Ощущение невероятного счастья разлилось по моему телу.
- И тем не менее, это все, чего я могла бы желать.
Грэй хищно усмехнулся.
- Я не обещаю, что для тебя моя «любовь» будет легкой ношей. Но я попробую.

Он протянул мне руку, и я, с предвкушением чего-то невероятного, решительно приняла ее, увлекаемая им по ту сторону добра и зла…

* * *

- Судьба и время лишили меня права первой ночи, - сказал Грэй, наблюдая за тем, как я разглядываю свой новый наряд, крутясь перед огромным, заключенным в тяжелую резную раму, зеркалом, - а твоя глупость чуть было вновь не разлучила нас. И на этот раз, это случилось бы уже навсегда. Ты хоть догадываешься, что означает твой тотем?
- Нет, – честно призналась я. - До вчерашнего дня я и не подозревала о существовании чего-то подобного.
- К счастью, этот похотливый ублюдок тоже не знал. Подойди ко мне!

Невозможно передать, какая потрясающая власть и сила, заключенная в звуках его подавляющего голоса, тут же прочными плетями оплела мое тело, потянув к развалившемуся в изголовье роскошного ложа мужчине.

Я подчинилась. Он придирчиво осмотрел идеально сидящее на мне платье, состоящие из многочисленных слоев тончайшей материи нежнейшего бледно-лилового цвета. Не в пример прежним нарядам, это платье было не только очень красиво, но и куда более целомудренно. В нем я напоминала себе маленькую цветочную фею, проказливую и неуловимую.
- Сними его, - хрипло приказал Грэй.
В мгновение ока все мое тело покрылось мурашками, а щеки окрасил предательский румянец. Но я и не думала сопротивляться. Платье сиреневатым туманом послушно опустилось к ногам.
Лицо вампира напряглось, глаза сузились, а клыки удлинились, порождая во мне одновременно и ужас, и желание.
- Я так долго ждал…
Он потянул меня вперед, словно невесомое облако устроив поверх себя. Его напряженная плоть, скрытая плотной тканью темных брюк, многообещающе запульсировала в основании моего живота. Не удержавшись, я бесстыдно заерзала на нем, призывно имитируя движения полового акта. Грэй плотоядно улыбнулся и, обхватив мои ягодицы, прижал к себе еще сильнее.
Было что-то восхитительно порочное в нашей беззвучной прелюдии. Без слов, без поцелуев, только напряженное дрожание возбужденных тел и лихорадочный блеск голодных глаз.
А потом все переменилось… Я почувствовала его жадные нежные губы… Их пленительный холод коснулся меня и растворился в жаре моего прерывистого дыхания, становясь таким же разгоряченным, что и расплавленное тело. Уже обнаженный, Грэй приник к моему приоткрытому рту, впитывая протяжные стоны страсти. Его руки, вычерчивая пронзающие тело токами удовольствия узоры, медленно опустились к истекающему в предвкушение лону и, надавив на бутон набухшего клитора, в пару движений подвели меня к краю огнедышащей бездны. Я закричала, извиваясь в волнах подступившего экстаза, и тогда, запрокинув мои ноги себе на плечи, одним мощным рывком, до предела растягивая влажные стенки влагалища, вампир вошел в меня. Я выгнулась дугой, устремившись к пику недостижимого наслаждения, подгоняемая резкими ударами вторгающейся в меня плоти.
Из дурмана лишающих воли переживаний меня вывело смутное осознание странного кружения. В какой-то момент я поняла, что лежу на животе, а его напряженный член вновь стремительно заполняет мои глубины, заставляя корчится от сладкой боли, разливающейся по всему телу, переполняя каждый уголок меркнущего сознания.
- Запомни, - проводя языком по шее, хрипло шепчет Грэй, - отныне ты принадлежишь мне, твоя душа, твои желания, твои мысли, твоя кровь… - Он с особой силой вонзается в меня, сжимая ноющую грудь и прокусывая тонкую кожу.
Оргазм, дикий и яростный, сотрясает наши тела, смешивая в бурлящий коктейль наслаждение и муку, мертвую сперму и живую кровь!



* * *


Она так и осталась лежать на животе, в той же позе, в которой свершалось их яростное соитие.
Владыка задумчиво изучал изящный силуэт ее обнаженного, покрытого легкой испариной тела, все еще захваченный всплывающими перед внутренним взором картинами недавнего «сражения».
Перестав сопротивляться своему необъяснимому влечению, Грэй погрузился в мир оголенных эмоций и взрывоопасных чувств. Эта девушка в его постели была словно сама Жизнь - то лучшее, что таило в себе это понятие: надежда, милосердие и радость. А еще, она была безрассудна… Впуская в свою жизнь мрак, Кьяра, не ведая сомнений, погружалась в него с головой, до дна испивая чашу губительного яда. Вторгаясь в нее, Грэй точно окунался в бездонный источник золотистой живительной влаги, влаги упавшей с небес искрящимися каплями солнечного света!
Многое повидавший за века своего существования, вампир с трудом мог вместить в свой разум столь потрясающее открытие. Что за создание он держал в объятиях? Что за сила таилась в неведомых глубинах ее души? И не обратится ли он в прах, соприкоснувшись с этим, освобожденным от оков человеческого тела, сиянием?
Наконец-то она шелохнулась, неловко приподнялась на постели и, повернувшись на бок, смущенно посмотрела на него.
И вновь, жажда безграничного обладания бушующим океаном поглотила все помыслы Владыки. Уловив обострившимися инстинктами голос ее ответной страсти, он сгреб Кьяру в охапку и, откинувшись на бесчисленные подушки, усадил на себя верхом, медленно и неотвратимо погрузив в нее свой мгновенно окаменевший член.
Она жалобно всхлипнула, рухнув на его грудь и, подгоняемая нетерпеливыми руками вампира, начала медленное скольжение по распирающей ее изнутри плоти.
Грэй запрокинул голову, исторгая из груди хриплый выдох, почти уничтоженный спазмами ее внутренних мышц, с невероятной силой сжимающих его ствол, посылая по телу электрические разряды удовольствия, атомными бомбами взрывающимися у него в голове.
В исступлении она царапала его грудь, бессвязно чередуя божественные призывы и грязные словечки. Но Владыка почти не слышал ее, оглохший и ослепший, весь во власти эротических переживаний. Разбуженный вкусом и ароматом горячей женской плоти, ненасытный монстр внутри него рвался наружу, стремясь уничтожить предложенный «десерт» грубо и стремительно. Растерзать беззащитное податливое тело. Вонзить в него свои смертоносные клыки и пить… пить до дна, до самой последней капли!
- Нет!!! – яростно приказывает он «монстру», почти сбрасывая с себя ничего не подозревающую Кьяру и, широко разведя ей ноги, впивается в источник своих изысканных терзаний.
В ответ она кричит, изгибается и вздрагивает. Ее ладони погрузившись в серебро рассыпавшихся по плечам вампира волос, вжимают его голову в собственную плоть. Ближе… Яростей… Сильней… Его клыки царапают чувствительную кожу, и она тут же начинает сочиться опьяняющей влагой. С громким рыком, Грэй слизывает с распахнутых лепестков эти алые капли, а следом вновь врывается в ее агонизирующие лоно, постепенно гася хищные порывы, оглушенный внезапной потребностью овладевать ею медленно и изощренно.

- Грэй, сильнее! – протестуя стонет Кьяра и, сжав его ягодицы, подталкивает к более активным действия. Она еще шире раздвигает стройные ноги, бесстыдно прижимаясь к его паху, извиваясь, как насаженная на вертел дичь.

Вампир отрицательно качает головой и, перехватив ее нетерпеливые руки, заводит ей за голову, с силой сжав тонкие запястья. В ответ она выгибается и трется о его рельефную грудь, напряженными от неконтролируемого желания сосками.
С невероятным усилием выискивая в закоулках сознания крупицы хладнокровия, Грэй неторопливо выходит из нее и, сопровождаемый надрывным стоном девушки, столь же медленно, раздвигая упругие стенки темной расщелины, снова погружается в тесные глубины.

* * *

Это новая игра сводит с ума. Все мое тело, напряженное в преддверии очередного взрыва, стонет, умоляя о надвигающейся разрядке, но Владыка медлит, терзая нас обоих неспешными скольжениями пульсирующей плоти. Я уже даже не постанываю, а практически кричу, периодически срываясь на утробный рык, но он словно не слышит мои мольбы. Его чарующие золотисто-зеленые глаза закрыты, лицо нахмуренно, несокрушимое тело напряженно так, что под бледной кожей явственно проступают вздувшиеся жилы. Он отчаянно сдерживается, почему-то сопротивляясь нашему обоюдному безумию.
- Посмотри на меня, - шепчу я ему.
Грэй медленно открывает глаза… в них плещется страсть… в них мечется голод. В эти секунды откровения вся моя душа устремляется на встречу его животной сути, и неутолимая жажда поглощает замутненное сознание. Он грубо целует меня, и я, не уступая ему в ответной страсти, захватив в плен нижнюю губу, в безотчетном порыве сжимаю зубы… Вкус его крови взрывает все мои рецепторы!
Вампир громко стонет и, отбросив всякую сдержанность, наконец-то дает то, чего так жаждут наши тела.
Он неустанно вколачивает в меня свой бесподобный член, изгибая мое тело под самыми невероятными углами, и с каждым новым ударом я все больше утрачиваю связь с реальностью, растворяясь в конвульсиях запредельного экстаза.
Так не бывает, не может быть… это наслаждение, словно украденное со страниц глупых романтических книг, окутывает нас, меняет, обрекая на неодолимую тягу друг к другу. Сковывает кандалами порочных желаний, наплевав на все обстоятельства, различия и запреты.

Его прохладные объятия пугающе бескомпромиссны, и в тоже время он держит меня, как самую большую ценность, обхватив мускулистой рукой и укутав черным покровом исполинского крыла. Я так и не поняла, откуда на совершенно гладкой спине у него вдруг появляются крылья. Впрочем, Владыка таит в себе еще множество загадок.
Его язык скользит по моим припухшим губам, с остановившимся дыханием я принимаю очередную ласку. Неужели он хочет еще? Не уверена, что выдержу, тело, измученное постельными баталиями, безмолвно молит о пощаде, но его поцелуй…!!!
Боже, я вновь погружаюсь в этот бездонный омут вожделения, уже готовая пожертвовать крупицами оставшихся сил.

Владыка понимает - Кьяра измождена, он должен остановиться, но, всевидящая Тьма, как он продолжает желать ее! Последний поцелуй, - обещает себе вампир, но плен ее зовущих губ, коварен, он не отпускает его… И все же ему удается оторваться от девушки. Если бы для существования такому, как он, требовалось дыхание, то сейчас Грэй утратил бы его, таких неимоверных усилий стоило вампиру разорвать их ошеломляющие слияние.
И вновь, не оценив его благородного порыва, Кьяра недоумевающее спрашивает.
- Почему ты остановился?
- Тебе необходимо отдохнуть, – покровительственно отвечает мужчина. – И поверь, мне нелегко заставить себя, дать тебе такую возможность.
В ответ девушка легкомысленно смеется.
- Никогда не думала, что мне грозит умереть от оргазма. Что ж, - высвободившись из его объятий, она становиться на колени, - тогда позволь отблагодарить тебя за проявленное великодушие.
Боясь отвести взгляд, Грэй зачарованно следит, как ее тонкая ладошка обхватывает его возбужденную плоть, а багровые от многочисленных поцелуев губы плотно обхватывают головку вздыбившегося члена. Ее тело, освещенное скудным светом немногочисленных свечей, такое нежное и юное, плавно изгибается, когда, подстраиваясь под нарастающий ритм своих движений, она слегка меняет его положение. И эти глаза, чистейшие изумруды, вдруг становятся глазами неукротимой хищницы, они неотрывно смотрят на него, пока ее язык с невероятным усердием скользит по приближающейся к заветной кульминации плоти…


Она уснула совершенно изможденная, с томной улыбкой на устах. Владыка, влекомый извечной жаждой, неохотно покину свои покои. Мглистым туманом, он бесшумно растворился во тьме, в поисках своей новой жертвы. Монстр шел убивать…

"Митьки" явились одним из главных составляющих движения ленинградского неофициального искусства второй половины 20 века, продолжателями Нонконформистской традиции своих учителей, знаменитых художников «Арефьевского круга», чьё искусство оставило огромный след в истории ленинградской андеграундной культуры.

Среди петербургской публики Митьки уже давно завоевали себе авторитет неких культовых персонажей, последователей битников 60-х гг., повествующих о своей жизни ярким, юмористическим, жанровым языком, доступным каждому зрителю своей простотой и эмоциональной силой убеждения. Согласно теории митьковского движения в корне всего их творчества лежит эпическое настроение простой русской души, искусство Митьков архитипично – понятно каждому. Большое влияние на их творчество оказывает окружающий их мир, любимые песни, цитаты из кинофильмов, их собственное поведение. Язык их живописи почти публицистичен, он полон точных характеристик различных типажей и персонажей, сильно воздействует на зрителя, в нем сочетается юмор и трагизм, а также оптимизм, несмотря на довольно сумрачную окружающую их действительность. В своих картинах художники обращаются к историческим, литературным, кинематографическим сюжетам, также создают произведения на темы самого митьковского движения, такие как, например, картина «Митьки пишут письмо олигархам», анекдотическая переделка картины Ильи Репина «Казаки пишут письмо турецкому султану».

И хотя художественный почерк каждого из авторов индивидуален, всех их объединяет общий лаконичный стиль, с четким линейным рисунком. источник

Не помогли ни Верка, ни водка:
С водки — похмелье,
а с Верки — что взять?
Лечь бы на дно, как
подводная лодка,
И позывных
не передавать!

Но не помогли ни Верка, ни водка:
С водки — похмелье,
а с Верки — что взять?
Лечь бы на дно, как
подводная лодка,
Чтоб не могли
запеленговать!

Но не помогли ни Верка, ни водка:
С водки — похмелье,
а Верка — в кровать.
Лечь бы на дно, как
подводная лодка,
И позывных
не передавать!

Но не помогли ни Верка, ни водка:
С водки — похмелье,
а с Верки — что взять?
Лечь бы на дно, как
подводная лодка,
Чтоб позывных
не передавать!